Текст книги "Последний из Легиона (СИ)"

Автор книги: Михаил Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 27

Заброшенный рабочий посёлок, где некогда обитали люди, обслужившие ржавые башни, торчавшие посреди поля, казался мирным реликтом прошлого, но впечатление это было обманчивым. Эл не только знал, что там, внутри прогнивших остовов, в сырых и душных подвалах скрываются вампиры – он инстинктивно чуял их присутствие. Дело заключалось не в магии. Просто демоноборец научился подмечать неразличимые для обычного человека мелочи, которые складывались во вполне конкретную картину присутствия.

Эл опустил бинокль и замер, как хищник, прислушивающийся к саванне – не донесёт ли ветер легчайший звук? Прошло около минуты, и демоноборец убрал драгоценный оптический прибор в кожаную сумку, висевшую на поясе под плащом. Вместо него он достал револьвер и проверил, все ли гнёзда барабана заполнены пулями – это стало привычкой, одной из многих, которые неизбежно приобретают люди одинокие и постоянно ходящие по краю бездны.

Солнце показалось над гребнем леса, позолотив острые, как пики, верхушки елей. Самое время для визита. Эл тронул поводья циклопарда, и хищник болот мягкими прыжками направился в сторону посёлка. Он отталкивался лапами, не производя никакого шума, взмывал в воздух, вытягиваясь в струну, так что казалось, будто животное замирало, а затем плавно приземлялся – лишь для того, чтобы чрез мгновение снова оторваться от земли. Огромный шестилапый зверь не выглядел неуклюжим. Напротив, он являл завораживающее зрелище, удивительным образом сочетая мощь самца гориллы и грацию пантеры. Не прошло и минуты, как циклопард доставил седока к первому дому заброшенного поселения. Здесь, повинуясь воле некроманта, он замедлил ход и перешёл на шаг, скользя между развалинами и втягивая большими влажными ноздрями утренний воздух. Периодически зверь издавал похожее на чихание фырканье – так он выражал недовольство запахом, исходившим из подвалов. Эл отлично понимал животное: он тоже чувствовал густой, тошнотворный смрад, напоминавший о зитских бойнях. Он направлял циклопарда лёгкими движениями, пока тот не оказался возле одноэтажного здания с проваленной крышей – единственного, сложенного из кирпича. Бурые стены покрывали мох и плющ, бурьян доходил до середины дома, почти скрывая зиявшие, словно кариес, оконные отверстия. Здесь демоноборец спешился, мягко спрыгнув в траву. Держа револьвер в опущенной руке, он двинулся к дверному проёму. Именно в этом здании, если верить воспоминаниям ныне покойной обезьяны, скрывался основатель выводка, прокажённый рыжий бродяга. Отодвинув затянутой в перчатку рукой ветки разросшейся ракиты, Эл вступил в дом. Судя по вони, внизу находилось несколько вампиров – возможно, десяток. К счастью, они теряли свою силу после восхода, даже оставаясь в темноте. Так что, если они даже проснутся и захотят защитить своего предводителя (а таковая вероятность имелась), демоноборцу предстояло иметь дело не с чрезвычайно сильными монстрами, а с обычными людьми. Во всякой случае, в отношении их физических параметров.

Отыскать вход в подземелье не составило труда: он был даже не замаскирован. Гнилая доска, покрытая привязным бечевой дёрном, выполняла роль люка. Эл отбросил её и заглянул в темноту. Его глаза, некогда претерпевшие сложную операцию и являвшиеся ныне сочетанием биоинженерии и высоких технологий, отчётливо различили лежавших прямо на земле стригоев. Чудовища располагались в два аккуратных ряда – так мальчишка раскладывает оловянных солдатиков, убирая их в коробку до следующей игры. Все монстры спали. Окинув их взглядом, демоноборец нахмурился: ни один из вампиров не походил на рыжего старика. Но Эл не сомневался: именно в этот барак возвращалась перед рассветом обезьяна прокажённого. Она делала это множество раз, и маршрут всегда оставался неизменным. Ошибки не было: некромант явился по адресу. Вот только птичка почему-то выпорхнула из клетки. Эл уже собирался распрямиться и излить досаду каким-нибудь исключительно яростным способом, когда неожиданно для себя встретился взглядом с неестественно-светлыми глазами одного из стригоев.

В этих уставившихся на него зенках сквозило безумие, основу которого составляла неуёмная жажда человеческой крови. Это желание читалось мгновенно и совершенно отчётливо. Эл едва успел подумать, что никак не мог разбудить вампира, поскольку с восходом солнца уснувшие стригои почивают довольно крепко, а он действовал тихо, как упырь извернулся, и в его руках оказался заряженный бельтом арбалет, который он до сих пор прятал под своим телом. Щёлкнул спусковой механизм, ударила тетива, и демоноборец успел только податься назад – очень быстро, однако не так, как короткая стрела, которой нужно было преодолеть всего три метра.

* * *

Сияние полной луны довольно сносно освещает открытую местность, но оно не способно рассеять тьму, царящую под кронами деревьев в густом лесу. Это очень скоро поняли Ланс и Мирда, оставшиеся в одиночестве посреди чащи. Правда, одиночество их длилось недолго: не прошло и десяти минут после того, как дети спустились с дерева, как лес вокруг наполнился звуками, а между стволами и в ветвях загорелись парные огоньки чьих-то любопытных глаз. Любой обитатель Пустоши знал, что обитатели чащоб не отличаются дружелюбием. По сути, смерть Ланса и Мирды была лишь вопросом времени, причём не очень длительного.

Дети стояли в темноте, не зная, что делать и куда податься. А главное, они были достаточно большими, чтобы понимать: им не выбраться! До них долетали вздохи, рычание, шуршание и стрёкот – ночь приближалась к детям, обступала, протягивала невидимые во мраке щупальца. Ланс и Мирда не заметили, как плотно прижались друг к другу, вглядываясь в черноту леса. Их одежда промокла от пота, по лицам катились крупные капли, сердца бились неровно, то замирая, то пускаясь в галоп.

Девочка отвела дрожащей рукой (так страшно не было, даже когда стригои приходили по ночам в город и царапали ставни длинными, острыми когтями) влажную прядь со лба и украдкой взглянула на Ланса.

– Ты знаешь, в какой стороне дорога?

Она отлично понимала, каким будет ответ. Если бы парень мог вывести их на тракт, они бы уже неслись через лес во весь опор. Не то чтобы там было безопасней, но, по крайней мере, они знали бы, в каком направлении Годур. К тому же, старуха Марта утверждала, что нечисть не ходит по дорогам, потому что боится перекрёстков. Девочка в это не особенно верила, но что остаётся, когда надежда на спасение почти умерла?

– Нет, – едва слышно отозвался Ланс. – Понятия не имею.

– Что же нам делать? – Мирда не узнала собственный голос: его словно засунули в глубокий сырой подвал и обложили мешками с зерном. – Не можем же мы оставаться здесь!

Она не добавила, что вскоре стригои отправятся назад в своё логово, а нюх у голодных тварей был что надо – опять же, по словам старухи Марты. И в это дети верили. Так что, если им даже удалось бы каким-то чудом избежать когтей, зубов или ядовитых жал местных хищников, до них непременно добрались бы вампиры. Стоя под кронами сосен, дети представляли, как в темноте к ним подкрадываются бледные мертвецы, жаждущие тёплой алой влаги.

– Они сделают нас упырями? – прошептала Мирда.

Зубы стукнули друг о друга, и, кажется, Ланс это услышал.

– Наверное, – ответил он через несколько секунд.

Девочка заплакала. Она сама не ожидала, что это случится так резко – её будто прорвало. Слёзы хлынули по щекам, сразу лишив зрения. Мирда закрыла лицо ладонями и быстро присела на корточки – словно сложилась пополам. Ланс топтался, не зная, что сказать. Да и нечем ему было утешить подругу. По правде сказать, он вообще не думал её утешать: ему самому было страшно до усрачки. А когда между стволами сосен мелькнул крошечный огонёк, он рухнул рядом с Мирдой, поледенев от ужаса.

– Там… – пролепетал он, когда искорка переместилась вправо, скакнула вниз, приподнялась и плавно поплыла дальше. – К-кажется, что-то есть!

Девочка отняла руки от заплаканного лица и уставилась на него.

– Что?!

Ланс приподнял голову, выглядывая над кустом, похожим на спящего медведя.

– Какой-то огонёк! – сказал он. – Не похоже на животное.

– Откуда ты знаешь? – Мирда попыталась всмотреться в темноту, но ей мешали слёзы. Она спешно принялась их утирать. – Как думаешь, что это может быть?

– Не знаю… Движется как-то странно. Похоже на фонарь, – неуверенно добавил парень спустя полминуты.

– Похоже, – согласилась Мирда, справившись, наконец, со слезами. – Вдруг охотники решили вернуться?! – прошептала она с надеждой.

Маленькие пальцы крепко вцепились в рукав Ланса.

Огонёк, и правда, напоминал свет фонаря демоноборцев. Но парень, как бы ему ни хотелось, чтобы предположение подруги оказалось правдой, чувствовал: нет, так им не повезёт. Охотникам на нечисть незачем возвращаться в чащу.

– Пойдём туда? – спросила Мирда. – Навстречу?

– Погоди, – парень колебался. – Мы ж не знаем, что там.

– На зверя не похоже. У них по два глаза.

Девочка была права, но Ланс знал: далеко не каждый человек несёт спасение. Иногда – и довольно часто – встреча с людьми сулит гибель. С другой стороны, чем они рисковали? Двум смертям не бывать, как говаривал отец.

– Ладно, давай пойдём, только осторожно, – проговорил парень, отцепляя пальцы Мирды от своего рукава. – Не высовываемся и стараемся не шуметь.

Девочка закивала. Было видно, что ей и самой страшно, и она ни в жизни не пошла бы на странный огонёк, если бы не звери вокруг и не стригои, одна мысль о которых буквально парализовывала.

Мирда крепко схватила Ланса за руку. Такую холодную и влажную, словно её только что окунули в ведро со льдом.

– Точно идём? – спросил парень.

Девочка чувствовала бившую его дрожь. Во рту у неё пересохло, глаза щипало, волосы снова липли ко лбу. Больше всего ей хотелось бы оказаться дома, в своей кровати. Но она была здесь.

– Да! – едва слышно проговорила Мирда, подкрепив ответ коротким кивком.

– Ладно, – почти одними губами прошептал Ланс. – Пошли!

Дети медленно двинулись через лес, стараясь не упускать из виду жёлтую пляшущую искорку. Они шли около десяти минут, хотя им показалось, что не меньше получаса – время тянулось мучительно медленно. А когда вдалеке раздался едва слышный протяжный вой, так хорошо знакомый жителям Годура, Ланс и Мирда припустили вперёд, уже не думая, что означает мерцающий среди деревьев огонёк. Их гнал ужас, стирающий любые мысли и просто заставляющий бежать вперёд, отчаянно надеясь на спасение – даже вопреки здравому смыслу. Они не старались не производить шума, не обращали внимания на хлещущие по лицу ветки, на колючки, оставлявшие на ногах и руках царапины – отметины, из которых сочилась вожделенная стригоями кровь!

Когда дети приблизились к источнику света, то поняли, что видят фонарь. Но они ещё не разглядели того, кто держал его. Зато увидели, как незнакомец пытается удрать от них: он развернулся и дал дёру, едва Ланс и Мирда с треском и пыхтением появились из-за кустов. Вернее, к тому времени он уже улепётывал, болтая фонарём так, что огонь оставлял в темноте слепящие шлейфы.

– Эй! – от неожиданности выпалил Ланс и тут же в ужасе закрыл себе рот ладонью.

Однако, как ни странно, окрик подействовал: остановившись, человек повернулся, подняв фонарь повыше. Все три участника последовавшей немой сцены замерли, напряжённо всматриваясь в темноту. Они не решались произнести ни звука, но чувствовали, что опасности друг для друга не представляют. Это было инстинктивное ощущение.

Глава 28

Первой голос подала Мирда – когда снова послышался протяжный вой, предвещавший скорое появление вампиров: кровососы явно учуяли добычу и приближались, так что тянуть со знакомством было подобно смерти.

Впрочем, знакомиться не пришлось.

– Вы кто? – проговорила девочка, оставив надежду разглядеть обладателя фонаря: тот оставался во мраке, а слепящий свет горящего масла позволял увидеть разве что руку, сжимавшую металлическое кольцо. – Нам нужно выбраться на дорогу. Знаете, где она? Ну, в какой стороне? – голос её дрожал, а от далёкого (не такого далёкого, как хотелось бы) воя по спине бегали ледяные мурашки.

– Это вы? – донеслось в ответ. Неуверенно, с надеждой и облегчением. Такой знакомый голос! – Ланс, Мирда?

– Керли?!

Дети кинулись друг к другу и едва не столкнулись возле вросшего в землю горизонтального серого блока, неизвестно как оказавшегося в чаще леса. Теперь они, наконец, рассмотрели, с кем свела их судьба. До смерти перепуганные лица образовали треугольник, в центре которого трепыхалось, пуская искры, умирающее жёлтое пламя масляного фонаря.

– Что ты здесь делаешь?! – выпалил Ланс, не веря своим глазам.

– Я шёл за вами, – признался Керли. – Вы ни разу меня не заметили. Вам даже в голову не пришло…

– Погоди, – перебила Мирда. – Знаешь, где дорога?

Керли обернулся и неуверенно кивнул.

– Вроде, там, – он указал в темноту.

– Вроде?! – возопил, не выдержав нервного напряжения, Ланс. – Вроде?! Да за нами упыри гонятся! Слышишь?!

Разумеется, Керли, слышал. Нужно было быть глухим, чтобы не услышать приближавшийся вой, к которому примешивался то ли хохот, то ли кудахтанье, и не провести ни единой ночи в Годуре за последние месяцы, чтобы не сообразить, кто издаёт эти жуткие звуки.

– Тогда бежим! – помедлив всего пару секунд, предложил Керли.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и дунул через лес – только фонарь заметался справа налево. Мирде и Лансу не оставалось ничего, кроме как последовать его примеру. Никто из троих не задумался, куда и зачем бежит – дорога, скрытая где-то во мраке, занимала всё их воображение, если не считать мелькавших в головах картин, связанных с вампирами, которые, конечно, двигались куда быстрее детей и неумолимо настигали их.

– Зачем ты следил за нами? – на бегу поинтересовался Ланс, поравнявшись с Керли. Он обернулся, чтобы убедиться, что немного отставшая Мирда не сдаёт и продолжает движение. – Почему попёрся в лес?

– Затем же, зачем и вы! – отдуваясь, выговорил Керли. – Хотел на стригоев поглядеть. Вернее, на то, как их замочат.

– Ну, теперь, похоже, замочат нас, – кисло пробормотал Ланс.

Огонёк в фонаре мигнул, выплюнул в темноту маленький пучок искр и погас. Керли отчётливо выругался, но бега не замедлил. Через минуту он швырнул бесполезный, но тяжёлый фонарь в сторону.

Вой раздался совсем близко. Стригои неслись через лес, преследуя добычу и предвкушая пиршество. Они издавали крики, пронзительные вопли и хохотали, как сумасшедшие. От этих звуков внутри у детей всё сжималось, а ноги так и норовили заплестись или споткнуться о высунувшийся из влажной земли корень или запутаться в высокой, жёсткой траве.

Керли чувствовал, как горит его лицо, как рубаха липнет к телу, а горячий ночной воздух выплавляет готовые разорваться лёгкие. Почти минуту ему казалось, что вот-вот он рухнет на землю и не сможет подняться, но затем это прошло, и в какой-то момент он обрёл второе дыхание. Ему даже удалось немного увеличить скорость – это было подобно чуду! В голову пришла мысль обернуться, чтобы узнать, где его друзья, но он сообразил, что, если сделает это и увидит, что Ланс и Мирда сильно отстали, то захочет – нет, не захочет, а должен будет – замедлить бег и подождать их. А инстинкт самосохранения изо всех сил вопил: «Не смей! Не смей этого делать, придурок! Сейчас каждый за себя. Они даже не взяли тебя с собой – ты случайно наткнулся на них в лесу! Так что ни черта ты им не должен – ни чер-та!» Керли колебался почти секунду. А затем поднажал ещё, чувствуя, как мышцы ног перестают гореть, и всё тело обретает невообразимую лёгкость.

Вдруг деревья расступились, и парень выскочил на открытое пространство: лес кончился, и теперь Керли бежал по полю. Луна, наполовину скрытая течей, освещала одинокий дуб справа и разрушенную часовню, похожую на воткнутый в землю кинжал. В бледном ночном сиянии спутника Земли она казалась вырезанным из плотного картона силуэтом, изготовленным для зитского театра теней. Впереди вырисовывался зубчатый гребень леса, которым заканчивалось поле. Никакой дороги не было! Керли ошибся, выбрав это направление.

В разгоряченное лицо неожиданно повеяло прохладой. Ноздри уловили едва различимый запах ила.

Мирда выскочила из леса и пробежала метров двадцать, прежде чем поняла, что оказалась на открытом пространстве, оставшись без прикрытия деревьев. Хотя он всё равно не послужили бы защитой от отлично видевших в темноте и обладавших отменным слухом стригоев. Девочка обернулась, чтобы найти взглядом отставшего Ланса. Парень никогда не был особенно вынослив, и уже сдал: он бежал, тяжело отдуваясь и неуклюже переставляя ноги.

За ним показались прижатые к земле силуэты вампиров – твари выскакивали из леса с разных сторон и устремлялись за детьми, «стекаясь» к последнему из них, как волки, определившие самого слабого в стаде оленёнка. Бедные руки, ноги и лица, чёрные провалы глаз, кровожадно раскрытые рты с длинными клыками, испачканные землёй лохмотья одежды – всё это мгновенно запечатлелось на сетчатке Мирды. А потом она узнала Нивелла. Сын жреца Сарадана был членом их компании. Они проводили много времени вместе – до того, как вампиры похитили его и сделали стригоем. Мирда сама удивилась, что узнала его: их разделяло приличное расстояние, да и луна давала не так уж много света, к тому же, Нивелл сильно изменился после перерождения. И, тем не менее, девочка не сомневалась, что одним из первых, кто неумолимо приближался к бедняге Лансу, был именно её старый приятель. Она хотела отвернуться и припустить изо всех оставшихся сил – хотя куда и зачем? – но не могла заставить себя сделать это, потому что Ланс споткнулся, нелепо взмахнув руками, а Нивелл взвился в воздух, как дикая лесная кошка и обрушился ему на спину, повалив в траву. Тотчас ещё трое стригоев накинулись на добычу с пронзительными торжествующими воплями.

Закричав, Мирда, наконец, отвернулась и с ужасом поняла, что не видит впереди Керли – тот просто исчез, как сквозь землю провалился. Она осталась одна! Из глаз брызнули слёзы, мигом затуманив зрение. Всё вокруг погрузилось в туман и поплыло. Девочка сделала наугад десяток шагов, а потом правая нога не нашла твёрдой основы и провалилась в пустоту. Мирда опрокинулась вперёд, перекувырнулась и полетела вниз, отчаянно вереща и размахивая руками.

Падение продолжалось недолго: тело жёстко ударилось о водную поверхность, взметнув тучу брызг. Мирда погрузилась в холодную массу, вдохнула её, захлебнулась и инстинктивно забарахталась. Ей удалось вынырнуть и откашляться. В лёгкие вместо воды хлынул наполненный запахом ила воздух. Намокшая одежда облепила тело, но платье было слишком коротко, чтобы запутать ноги, так что девочка не пошла ко дну, а осталась на поверхности, испуганно озираясь. Её взгляд упал на что-то круглое и тёмное, уносящееся течением прочь. Кажется, голова… Спустя пару секунд мелькнуло в лунном свете бледное окровавленное лицо, и Мирда узнала Керли. Значит, он не исчез, а тоже свалился с разбега в реку, не заметив, что бежит не по полю, а по всего лишь по лугу, оканчивающемуся обрывом. Девочка подняла глаза на высокий берег и увидела стригоев. Вампиры всматривались в неё, провожая взглядами, но бросаться в воду не торопились. Течение быстро уносило Мирду, так что спустя несколько мгновений она уже потеряла их из виду. Река закрутила её, и девочка очутилась на середине потока. Голова Керли куда-то пропала – может, он утонул. Даже – скорее всего. Мирда была готова вновь расплакаться, но борьба с течением, за то, чтобы остаться на поверхность и не разделить судьбу Керли, – в общем, борьба за жизнь – отнимала слишком много сил. На то, чтобы жалеть себя, их уже не оставалось.

Река разлилась после сезона дождей, отрезав Годур от южной части Пустоши, откуда приходили скупщики скота, бандиты и паломники, направляющиеся к местам поклонения святыням, а также чёрные старатели, ищущие разрушенные кромлехи в надежде добыть там немного магии. Вслед за ними шли колдуны, нищие и торговцы. Но в последнее время человеческий поток иссяк: река превратилась в непреодолимую преграду. Раньше люди пытались строить мосты, но их быстро разрушали прибрежные кроты – здоровенные твари, рывшие норы вдоль реки, а брёвна затем утаскивали бобры. Понтонные мосты тоже не прижились: обитатели вод опрокидывали и разбивали их, обвивая гладкими телами или щупальцами.

Именно об этих существах вспомнила Мирда, пытаясь удержаться на плаву. Они скользили где-то в глубине, холодные и безжалостные, наверное, уже заметившие упавшую в реку добычу. От подобных мыслей у девочки едва не отнялись ноги.

Впереди показалось нечто тёмное и длинное, выступающее из воды. Речной хищник?! Мирда забарахталась, но течение неумолимо несло её вперёд, не позволяя и на метр изменить направление. Ближе, ещё ближе… Чёрная кожа, покрытая то ли крупной чешуей, то ли толстыми, морщинистыми складками, мускулистые конечности, едва видные над водой, огромное тело! Настоящий речной монстр, способный, наверное, заглотить человека целиком.

И вот девочка уткнулась в мокрое твёрдое бревно. Когда пальцы скользнули по размякшей коре, Мирда едва не вскрикнула от облегчения. Чудовище превратилось в ствол упавшего поперёк реки дерева – о большем чуде нельзя было и мечтать! Девочка вцепилась в обломанные ветки и перевела дыхание. Но воображение по-прежнему подбрасывало образы приближающихся снизу хищных тварей, так что она нащупала ногами скрытые в воде сучья, оперлась на них и не без труда, пару раз сорвавшись, выбралась на ствол. Кажется, это был могучий старый дуб, корни которого, должно быть, не выдержали борьбы с кротами. Рано или поздно бобры обязательно разгрызут его и утащат, чтобы построить плотину, которую жителям Годура придётся разрушить, но сейчас дерево просто лежало поперёк течения, служа мостком, по которому Мирда могла выбраться на берег. Девочка осторожно поднялась на четвереньки и начала движение, стараясь не соскользнуть.

Где-то справа раздался всплеск, и тотчас из воды показалась покатая чёрная спина. Помедлив пару секунд, существо исчезло. Однако Мирда знала: обитатели глубин учуяли её, они знали, что она здесь, совсем рядом. И некоторые, способные выбираться на берег, вскоре попытаются достать её и утащить на дно.

Ланс погиб, став жертвой стригоев, Керли, вероятно, утонул или был съеден речными хищниками, а Мирда не могла думать ни о чём, кроме как о том, куда поставить руку или ногу, чтобы не свалиться в воду. Она перебирала конечностями, пытаясь определить, далеко ли до берега: буйно разросшиеся камыши, в которых терялась нижняя часть упавшего дерева, скрывали истинную границу береговой линии.

Когда Мирда увидела десяток тонких щупалец, показавшихся из волн и потянувшихся к ней, то, вскрикнув, вскочила на ноги и прыгнула. Ступни соскользнули с мокрой коры, ободрав её и обнажив светлую часть ствола. Девочка упала, больно ударившись коленями и выставив перед собой руки. В левом плече щёлкнуло, тело пронзила резкая боль – словно по нему изо всей силы хлестнули жердью. В глазах у Мирды потемнело, но она, к счастью, не потеряла сознания и смогла удержаться на стволе. Боги, как же было больно! Левая рука безвольно повисла, ладонь правой саднило, колени – тоже. Позади, извиваясь, ползли по коре чёрные щупальца. Мирда в отчаянии встала и побежала по дереву – будь, что будет! Если упадёт, значит, такова судьба. Девочка несколько раз теряла равновесие, но ей удавалось удержаться.

Вот до камышей осталось метра два, не больше! Вытянутые коричневые шишки, венчающие упругие стебли, мягко качнулись, раздались в стороны, и Мирда встретилась взглядом с круглыми, выпученными глазами бледно-жёлтого цвета, слегка светящимися и оттого похожими на огромных ядовитых светлячков, прилетавших в Годур поздней весной. Не сумев затормозить, она поскользнулась, больно шлёпнулась на копчик и оказалась прямо перед склонившимся к ней водяным! В лицо пахнуло рыбой, тиной и кровью, а через секунду когтистые лапы с перепонками крепко обхватили её поперёк туловища и подняли в воздух.