Текст книги "Капкан для лешего"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– С этим, что делать станем? – спросил он, пнув лаптем в бок гвиллиона.

– Надо к Ставру доставить, к землянке. Там и устроим этим колобруционистам показательный остракизм, – предложил Еропка.

– Правильно, чтобы на всю жизнь запомнили, как в Лес ходить, – поддержал Гонта. – Только как мы его туда дотащим. Тяжелый ведь, как сырое бревно.

– Сам потащится – решил Еропка. – Ты бери топор, а я нож возьму. Если он фордыбачить начнет, я ему ползадницы отхвачу, до конца жизни сидеть не на чем будет. А если драться полезет, ты ему без всяких индульгенций топором по темечку. Сбросим потом в овраг, листьями засыплем, и пусть гниет. Зерна мы у него забрали, он нам больше и не нужен. Вы с нами? – спросил он у пущевиков.

– Надо помочь? – спросил Франт.

– Не, мы этого отконвоируем и пойдем других ловить. Гонте непременно надо хоть одного вора поймать. Я ему поспособствовать должен.

– Тогда мы к себе, – решил Франт. – Размялись немного, и домой пора. Нас работа ждет.

– Раз так, то в добрый путь, – пожелал им Еропка. – От имени всех леших и от себя лично выношу вам благодарственную резолюцию. А также ждем ваших непременных визитов, поскольку место на бревнах, возле землянки Ставра, навсегда для вас обеспечено. И еще, приглашаем вас париться в "Целебных термах" у Каливара, где специально для вас будут изготовлены веники из уникального живительного можжевельника, – леший ненадолго задумался, потом приосанился, погладил бородку и продолжил: – А если кто из вас захочет Детскую Энциклопедию почитать, то с полным доверием могу выдать любой том.

Гонта с удивлением слушал Еропку, к Энциклопедии тот никого близко не подпускал, никому в руки не давал.

Рында сидел в тени, под высоким развесистым кустом. Не на солнце же сидеть. На солнце жарко, посидишь, посидишь, и надо лезть в воду, охладиться, потом вылазить, потом обратно в воду, и так все время. А в тени прохладно. Конечно, не так как в воде, но все равно хорошо. Хорошо то оно, хорошо, но, с другой стороны, сколько можно сидеть и ждать пока Фитюк смену пришлет. Фитюк неплохо устроился, куда хочет, туда и идет. А тут сиди и жди, пока тебя сменят. Зато Фитюк лопоухий, а у него, у Рынды, ушки маленькие, красивые. Хоть бы кто-нибудь пришел. В картишки бы сейчас неплохо перекинуться.

Серван, наверно все-таки это и был Пелле, решил пройти к корявому дубу, где была назначена встреча, по берегу реки. Он сейчас ни о чем не думал. Просто осторожно шел и смотрел по сторонам, чтобы спрятаться, если увидит кого-нибудь.

– Стой! – услышал он неожиданно грозный голос. Непонятно откуда этот голос прозвучал, поэтому убегать пока не имело никакого смысла, как раз на хозяина голоса и нарвешься. Серван послушно остановился. Только руку сунул в карман, где лежал нож.

– Стою, – отозвался он.

– Кто такой? – продолжал голос. Сервану показалось, что он исходит из кустов, что стояли возле берега.

– Да так, прохожий, – ушел от ответа серван. – Гуляю.

Кусты зашевелились, и вышел во всей своей красе Рында. В правой руке он держал длинную дубинку, вытесанную из мореного дуба. Лицо у него было сердитым, даже грозным. Какое еще лицо может быть у омутника, которого чуть ли не вдвое дольше положенного держат на таком дурацком посту, где и в карты сыграть не с кем.

– А ведь ты чужой, определил омутник. – Раз чужой, значит вор.

– Вор, – спокойно признался серван, которого грозный вид тщедушного Рынды не испугал.

– Раз вор, значит, зерна несешь, – продолжал соображать Рында.

И почувствовал, что, наконец, привалило ему счастье. Прямо на него вышел вор, с зернами, из-за которых второй день по Лесу шум стоит. Говорят, что даже сам водяной обещал лешим помочь. Если он эти зерна сейчас добудет, то выйдет ему не просто поощрение, а какая-нибудь награда. Могут даже произвести. Зерна упускать никак нельзя было.

– Придется мне тебя задержать, а зерна отобрать.

– Попробуй, отбери, – предложил неробкий серван. Он вынул из кармана нож. Лезвие хищно щелкнуло.

Нож Рынде не понравился. Но зерна упускать было нельзя.

– Ефтей приказал отобрать зерна, – решил он напугать вора.

На сервана имя Ефтея никакого впечатления не произвело.

– Плевать я хотел на твоего Ефтея, – сообщил серван и для большей убедительности сплюнул в песок.

– О-о-о... – протянул Рында, озадаченный тем, что кто-то может так неуважительно относиться к коряжнику. – Не знаешь ты еще нашего Ефтея. Он если раз стукнет, то все – сразу мокрое место.

– А я если раз пырну, – серван скорчил страшную гримасу и взмахнул ножом, – то сразу насквозь.

Рында задумался: бежать за подмогой, так вор тем временем уйдет, ищи его потом. А на нож тоже не попрешь...

– Зачем нам драться? – рассудил он. – Мы ведь друг дружке кровь пустить можем.

– Так и получится, – подтвердил серван.

– Но я тебя должен задержать.

Рында снова задумался. Серван тоже не спешил. Омутника он не боялся, а торопиться ему было некуда.

– Если мы в картишки перекинемся? – предложил Рында, быстро сообразивший, самый верный способ добыть зерна.

– На что? – заинтересовался серван, не подозревая, в какую западню его заманивает омутник.

– На зерна конечно. Если выиграешь, иди с ними куда хочешь. Если я выиграю, отдаешь зерна мне, – схитрил Рында.

– Так нельзя, чтобы один на кон что-то ставил, а другой не ставил, – не согласился серван.

Рында и сам понимал, что так нельзя.

– Нет у меня сейчас ничего с собой. У нас коряжник сегодня все карманы вывернул, даже рыбьей чешуйки не оставил, – пожаловался он. – Знаешь что, давай, сыграем сейчас под честное слово. Если проиграю, смотаюсь в омут и принесу чего-нибудь очень ценное.

– Нет, – не согласился серван, – под честное слово только дураки играют. Если у тебя ничего нет, то и игры нет. Я тогда дальше пойду.

Вора упускать было нельзя. Рында был уверен, что в карты он зерна выиграет наверняка.

– Подожди, – остановил он сервана. – Ставлю на кон тельняшку! Фирменная, из теплых морей привез. Такую больше нигде не найдешь.

Тельняшка сервану не понравилась, хоть и фирменная, но таких сейчас везде полно. А вот дубинка, личное оружие омутника, его заинтересовала. Такую дубинку из ценного дерева можно было продать за хорошую цену.

Я зерна поставлю на кон, а ты дубинку, – предложил он.

На дубинку нельзя, – отказался омутник. – Она казенная.

– Ну и что. Ты выиграть можешь. Тогда у тебя и дубинка останется, и зерна получишь.

Рында прикинул, что и верно никакого риска нет. Со своими картами он непременно выиграет у вора. И дубинка у него останется, и зерна добудет. Потому и согласился и тут же вынул из тайного места счастливую колоду.

– Ты же сказал, что у вас из карманов все выгребли, – напомнил серван.

– А карты в другом месте лежали, – подмигнул Рында. – Там, где не ищут.

– Давай лучше в кости, – предложил гость. – В кости веселей. – Он закрыл нож, спрятал его и вынул из левого грудного кармана заветные кости. С ними и проиграть нельзя было. Серван сомкнул ладони шариком, встряхнул ими, и кости весело застучали. – Слышал?!

– Слышал, – без особого энтузиазма подтвердил Рында. Не хотел он играть с костями вора. Обжулит, как пить дать. Воры – они все жульничают. Карты, это другое дело. В карты, да со своей заветной колодой, Рында проиграть не мог.

Серван не хотел играть в карты, Рында не хотел играть в кости. Но поскольку играть хотели оба, выход быстро нашелся. Его предложил серван.

– Сыграем три кона в кости, потом три кона в карты, – предложил он.

– Ладно, – согласился Рында. – Только начинаем с карт.

До чего красиво Рында умел тасовать карты. Они так и летали у него в руках: растягивались красивой лентой, собирались в плотную колоду и снова летали. Все три кона серван проиграл начисто. Красиво проиграл на самом пределе. Казалось выигрывает, выигрывает... Потом – раз, и проиграл. Не обидел Рынду талантом Стрибог. Да и сам постарался. Сколько горбатился над этой колодой, пока не приспособил ее для настоящей игры.

А Серван и не надеялся выиграть в карты. Он знал, что выиграет в кости. А потом?.. Потом стукнет этого олуха его же дубинкой по башке, и уйдет, прихватив с собой и дубинку и карты.

В кости серван все три кона выиграл. С такими костями – как не выиграть, их лучший мастер делал, и заплатил за них серван не скупо.

– Я в кости выиграл, дубинка моя, – заявил он Рынде.

– Да ты что! – возмутился Рында. – Я же у тебя все три кона в карты выиграл.

Не отдал бы он дубинку, даже если и проиграл бы. Казенное оружие. Ефтей лично вручал. Отдашь, от того же Ефтея по морде и схлопочешь. А потом разжалуют в донники, это точно. И работать заставят.

– Кости главней карт, – объявил нахальный серван.

– Ну, ты даешь!.. – обиделся Рында за карты. – Сравнил! Кости бросил – и как повезет. А карты!.. Здесь все время думать надо, соображать. Умственная игра. И удовольствие доставляет. У нас сам водяной в карты играть любит. У него как свободный вечер – непременно кого-нибудь из подкоряжников за мной посылает, – соврал он. – "Давай, – говорит, – Рында, в картишки перекинемся, тоску и скуку разгоним". А я у тебя все три кона выиграл. Отдавай зерна!

Серван решил, что пора кончать: стукнуть, как следует противника дубинкой, и идти к корявому дубу.

– Из какого, говоришь, дерева она у тебя сделана? – положил он руку на оружие омутника.

Но Рынду провести непросто. Он за другой конец дубинки успел ухватиться. Да двумя руками.

– Из мореного дуба.

– Чего ты за нее уцепился, дай-ка, я ее поближе рассмотрю, – потянул серван дубинку к себе.

– Чего ее рассматривать, и так все видно, – потянул к себе дубинку и Рында.

Серван понял, что пока этого омутника не стукнет, тот свое оружие не отдаст. Но кто же сидя дерется. Не выпуская дубинки, он вскочил и собрался ударить Рынду ногой. Но не успел, потому что Рында тоже вскочил.

– Отдай оружие! – потребовал омутник.

– Ты его проиграл! – заявил серван и лягнул Рынду.

– А в рыло не хочешь?! – Рында тоже удачно лягнул. До рыла не достал, но в бедро попал.

Держась за дубинку, противники стали лягаться. Они сопели, и грозили друг другу, каждый старался повыше задрать ногу и ударить побольней. Если бы кто-то сейчас посмотрел на них, то непременно подумал бы, что они исполняют местный народный танец.

– У тебя карты крапленые!

– А у тебя кости фальшивые!

– Жулик!

– Вор!

Со стороны казалось, что они не просто танцуют, но еще дружески подбадривают друг друга громкими выкриками.

– Отпусти дубинку! Мне идти надо!

– Никуда ты не пойдешь! Я тебя поймал!

– Это ты меня поймал!

– Я, а кто же еще?!

Противники продолжали лягаться. Не так энергично, как в начале конфликта, но по-прежнему упорно. Оба основательно устали от этого неприятного и утомительного занятия, но никто не хотел уступать. Более того, никто не мог уступить! Разве мог серван отдать зерна?! А Рында отстаивал свое будущее производство в подкоряжники. Противники имели примерно равные силы, и не было видно конца поединка.

Но сервану нельзя было задерживаться надолго, к омутнику вполне могла придти помощь. И он пошел на хитрость.

– Отдай дубинку! – прошипел он и изо всей силы потянул грозное оружие омутника.

– Не отдам! – Рында уперся ногами в песок и изо всей силы потянул дубинку к себе.

Хитрый серван ее неожиданно выпустил. Омутник потерял равновесие, не удержался на ногах, и упал на спину. Серван мигом уселся на него и тут же ударил Рынду кулаком в нос, место нежное и для кулака вовсе не предназначенное. Это был испытанный прием: как только из ноздрей противника начинала сочиться кровь, тот забывал обо всем и хватался за нос обеими руками. Делай тогда с ним все, что хочешь.

Рында сразу почувствовал неладное, он провел рукой над верхней губой: ладонь оказалась в крови. Такого коварства он от противника не ожидал. Но Рында тоже был хитер, и у него это была не первая драка.

– Отдай дубинку! – потребовал, почувствовавший себя победителем, серван.

– А фиг тебе! – не сдался омутник.

Он отбросил дубинку, так чтобы ею не мог воспользоваться вор, набрал горсть песка и швырнул его в глаза сервана.

– Уй-уй-уй!.. – застонал тот и инстинктивно прижал ладони к глазам. – Ты что делаешь!?

– Что надо то и делаю, – ответил омутник и с удовольствием влепил противнику, кулаком в нос.

У сервана из правой ноздри тоже потекла струйка крови. Теперь оба опять сравнились в успехах и потерях. И оба нуждались в передышке. Рында утирал сочащуюся из носа кровь, серван протирал глаза.

– Отдай зерна! – немного отдохнув, снова потребовал Рында.

– А ты возьми!

Глазам все еще было больно, но вприщурку серван уже мог смотреть. Чутье вора-профессионала подсказывало ему, что задерживаться здесь больше нельзя, надо уходить. И пропади она пропадом эта дубинка, из-за которой он связался с этим дурацким омутником.

– Отдай зерна! – твердил Рында.

– На-а! – серван размахнулся, чтобы снова ударить врага по пострадавшему уже носу.

Но не успел. Потому что навалилось на него в это время что-то большое и тяжелое. Подняло в воздух, потом шмякнуло вниз, и уткнуло мордой в песок. Да так сильно, что серван сразу полный рот набрал.

Вначале он попытался вырваться. Да где там... Так припечатали, что и глаза не откроешь. Серван послушно застыл и стал думать. Решил, что это на него навалился тот самый могучий Ефтей, которым пугал его омутник.

Но это вовсе и не Ефтей был, а Фитюк. Увидел Рынду с гостем, и сразу понял, в чем дело. Схватил вора, и чтобы тот не шебуршился, уткнул его мордой в песок, да еще и заломил руки за спину.

За старшим подкоряжником, стоял и скалил зубы в улыбке Кувай. Он, с удовольствием, разглядывал распухший нос Рынды.

– Ты чего уставился! – прямо как Ефтей, рявкнул на Кувая Фитюк. – Должен первым бросаться на помощь товарищу, который не жалея себя, сражается с врагом, а ты стоишь и лыбишься, как судак на отмели! Ох, схватишь ты у меня Кувай!

А Кувай, он ведь такой: помолчать – соображалки не хватает. Мало того, что у него на каждый чих личное мнение есть, так он еще его непременно высказать должен.

– Так Рында же ему вламывал, чего мне бросаться... – стал оправдываться Кувай. – Двое на одного – это несправедливо.

– Ага, значит ты за справедливость... – уставился на омутника старший подкоряжник, первый помощник Ефтея. – А если я тебе прикажу отстоять ночное дежурство на Жемчужном ерике, это справедливо будет или как?

Кувай дурак дураком, а сообразил:

– Так точно, справедливо, – прокричал он, и дубинку свою вскинул на плечо, как будто тотчас собрался на ерик идти.

– Значит, понял, – одобрил Фитюк. – А теперь за веревкой, быстро! Да хорошую принеси, крепкую!

Кувай мухой туда и обратно слетал, принес крепкую веревку, которой Фитюк тут же запеленал пойманного. Только ноги оставил свободными, поскольку убежать тот все равно не сумеет.

Серван лежал спокойно, не вертелся, не обзывался. Ну, не получилось... Такая профессия, что всякое может случиться. Отдаст им зерна, скажет, что больше воровать не станет. Если надо будет, слезу пустит, расскажет про мать-старушку, больную жену и голодных детей. Само собой раскается. Наверняка поверят, дураков на его век хватит. У них же сплошная демократия и борьба за соблюдение прав личности. Ты хоть и вор, но прав у тебя навалом. А у них никаких прав нет, чтобы тебе козу заделать. Это еще доказать надо, что он зерна украл. Может, он их под кустом нашел, и подобрал. Нес сейчас, чтобы лешим отдать. Отпустят, никуда они не денутся.

Серван выплюнул набравшийся в рот песок.

– Ты веревки немного ослабь, – попросил он Фитюка. – Очень сильно затянул. Больно.

– А не убежишь?

Вор посмотрел на старшего подкоряжника грустно и почтительно. Сразу видно было – уважает.

– От тебя-то... Тьфу, – опять сплюнул серван. – Накормил ты меня песком, весь рот забил. – Таких могучих, как ты, первый раз встречаю. Куда я от тебя убегу. В воду, что ли прыгну?

– И верно, от меня не убежишь, – подтвердил Фитюк.

Он снова занялся веревками, ослабил их, чтобы не особенно досаждали.

– Так лучше? – спросил он.

– Вот так нормально, – серван облегченно вздохнул. – Что вы со мной делать станете?

– Что надо, то и сделаем, – не стал объяснять Фитюк. – Лежи пока и сопи. Придет время, пару ершей тебе в штаны сунем.

– Они же колючие! – возмутился серван.

– Ага, – подтвердил Фитюк.

– У вас демократия, а это негуманно и нарушает права личности, – заявил серван.

– Ты не умничай, – велел ему Фитюк. – Это у леших демократия, а у нас все нормально. Как водяной скажет, так и сделаем. Ты ему не перечь, – посоветовал он сервану по доброте душевной. – Станешь болтать про права, он тебе не только ершей, но и раков в штаны велит напустить. А у них клешни знаешь, какие... У-у-у...

Серван понял. И решил, что умничать не станет.

Рында тем временем, чтобы придать своему подвигу большую убедительность аккуратно размазал сочащуюся из носа кровь по щекам и лбу, и выглядел теперь очень даже героически.

– А ты молодец! – похвалил его Фитюк. – Докладывай!

– Было приказано – задержать! – бодро отрапортовал омутник. – Поскольку у него оказался большой нож и физически он сильней меня, я применил хитрый ход: задержал его игрой в карты. Проиграв в карты, он напал на меня, попытался обезоружить и исчезнуть в неизвестном направлении. Но в завязавшейся жестокой драке враг получил жестокий отпор. Несмотря на разбитый нос и потерю крови, я опять задержал его до самого твоего прихода. А у тебя силища, на десяток таких, как он. Ты его как малька приголубил. Он и вякнуть не успел.

Фитюк благосклонно посмотрел на подчиненного. Нравилось Фитюку, когда его уважали.

– Молодец, – похвалил он. – Правильно действовал. Доложу о твоей находчивости самому.

Забегая вперед, следует сказать, что за преданность омуту, героизм и находчивость при поимке вора, водяной произвел Рынду в младшие подкоряжники, с правом ношения трезубца.

– Следовало бы в подкоряжники, – сказал Филипп, – но не могу. Подкоряжник представляет власть и должен быть жирным. А ты на морду тощий, и сам собой хлипкий. Отрастишь рыло и телеса – произведу.

Глава двадцать шестая.

След уходил в воду и там исчезал. Ручеек тихо журчал на небольших перекатах прохладной водой, вдоль берега неширокой полоской разлилось ромашковое молоко, а дальше пестрело разноцвете. Но красота эта не радовала братьев.

– Все, теперь ищи-свищи, – пнул в ручей камень Бурята. Камень полетел дугой и громко чмокнул в прозрачную воду.

– Выйдет же он когда-нибудь на землю. Пройдем по берегу, посмотрим, – предложил Гудим.

– А куда он пошел: вниз по течению или вверх, по этому берегу или по тому? – спросил Бурята. – Мы пока все это проверять станем, он, знаешь куда уйдет... Что делать будем?

Братья задумались.

Тут и вышли к ручью два моховика. У этих не только волосы на голове были рыжими. Тела их покрывал мягкий рыженький с золотым отливом мех. Моховики подошли к братьям и стали их с интересом разглядывать.

– Чего они стоят? – заинтересовался один. – Все в Лесу сейчас бегают, бегают, а они стоят.

– Они еще не настоящие лешие. Они недоразвитые, не могут сообразить, что надо бегать, – решил второй.

– Это те самые, что в болоте купались, – узнал братьев первый. – Они еще ничего не соображают. Кто же в болоте купается. Вырастут, тогда, может быть, станут соображать.

– Вы чего здесь стоите? – спросил второй. – Если купаться захотелось, то не надо. В ручье вода холодная, простудиться можно, – сообщил он. – В этом ручье никто не купается. В реке купаться надо.

– Куда все бегут? – спросил Бурята.

– Видишь, все знают, а они не знают, – пожалел молодых леших второй. – Совсем глупые еще.

– Надо сказать им, пусть тоже побегают, – предложил первый.

– Давай скажем. Пусть побегают, – согласился второй. – К корявому дубу бежать надо, – сообщил он братьям.

– Зачем туда бежать? – спросил Бурята.

– Совсем ничего не понимают, – опять посочувствовал лешим моховик. – Туда воры собираются. И лешие тоже туда бегут.

– Где он, корявый дуб? – спросил Гудим.

– Все знают, где корявый дуб, а они не знают, – удивился первый моховик.

– Надо им сказать, – решил второй. – Пойдете вдоль ручья, – показал он лешим направление. – Потом ручей налево повернет, а вы налево не поворачивайте. Если налево повернете, к реке выйдете. Вам к реке не надо. Вам к корявому дубу надо. Вы направо поверните, как раз на большую поляну выйдете. На ней корявый дуб и стоит.

– Только вы ничего не напутайте, – посоветовал первый вслед, тут же пустившимся в путь братьям. – Налево не поворачивайте. Это ручей налево поворачивает, а вы направо поворачивайте. Беда с ними, плохо соображают, – пожаловался он напарнику. – Заблудятся наверно.

– Я когда-нибудь этим рыжим, все космы повыдергиваю, – пригрозил Бурята.

– Всем? – спросил Гудим, и Бурята опять замолчал.

Потом стало не до рыжих. Они опять увидели след. Тот самый, знакомый, по которому шли от землянки. И вел он вправо от ручья, как раз к корявому дубу.

– Это леший, – рассматривая след, решил Бурята. – Ты приглядись, когда по сырой земле идет, след от лаптей хорошо виден. Нога большая. А кроме леших лапти здесь, оказывается, никто не носит. Кто бы это мог быть?

– У всех леших ноги не маленькие, – напомнил Гудим.

– Гонта отпадает, – отметил Бурята. – Он хромает, у него след корявый. И он за нами идет, а этот впереди.

– Ставр тоже не мог сюда добраться. А у Еропки нога вдвое меньше этой.

– Остаются Хрол, Колотей и Селий, – продолжил перебирать леших Бурята. – Да еще Клямке: немец, перец, колбаса. С пером на шляпе. Этот мог украсть зерна для своего любимого фатерлянда. Но он в сапожках, а след от лаптей.

– Немцу я верю, не станет он красть, он порядок любит. Такие не воруют, – решил Гудим. – И не Селий. Этот если пойдет воровать, то по дороге забудет, за чем идет и куда идет.

– Если он не прикидывается, – подбросил Бурята.

– Ты хочешь сказать?.. – Гудим даже остановился.

– Понимаешь, Селия заподозрить совершенно невозможно. А это ненормально.

– Пожалуй, – согласился Гудим. – На Селия никто не подумает.

– Зерна как раз и должен украсть тот, на кого никто не подумает...

– Так ведь Селий блаженный, у него потрясный склероз.

– А если придуривается?

– Тогда конечно, – вынужден был согласиться Гудим. – На Селия никто не подумает. Хм, интересно получается... А ведь на Могуту тоже никто не подумает.

– Да, на него никто не подумает. – согласился Бурята.

– Он все время старается нам помочь, – вспомнил Гудим.

– И все время уводил нас в сторону. – Помнишь, с самого начала, когда Ставр объявил про кражу, Могута сказал, что зерен в Лесу уже нет.

– Да, – Гудим хорошо это помнил.

– Раз зерен нет, значит, их Филипп украл или Никодим. Спрашивается, кому выгодно, чтобы мы домовым и водяным занимались?

– Настоящему вору. Если Могута вор, то это он нас на ложный след наводил.

– Конечно. Чтобы не искали замешанного в краже лешего и, вообще, чтобы в Лесу никого не искали. У него же где-то подельники прячутся.

– Пока мы вокруг водяного и домового крутиться станем, время пройдет и воры вынесут зерна из Леса.

– Помнишь, как он на нас глядел, когда Еропка сказал, что мы сыщики?

– Конечно. Мне еще тогда показалось, что он на нас поглядывал зло и испуганно.

– Про книжку расспрашивал, что в ней написано и, как мы воров ловить станем?

– И все время доказывал, что леший взять зерна не мог. Хрола защищал.

– Хрол и не брал.

Пусть не брал. Но Колотей правильно высчитал, что в краже замешан кто-то из леших. И пущевик тебе сказал, что кто-то из леших. А Могута все время на посторонних нас наводил: то на банника, то на домового. То и вовсе на чужих. Разговор с Ауком передавал, там все чужие.

– Получается, что Могута.

– Точно Могута.

– Лопухнулись мы с тобой, братец, сразу ведь могли сообразить. Вообще.

– Пойдем побыстрей к корявому дубу, – напомнил Гудим. – Следы тоже туда ведут. Если дядя с Могутой встретится, да поймет, что тот вор, страшно подумать, что будет.

Братья были уверены, что уж на этот раз они точно вычислили вора.

Не успел Ставр добраться, до землянки Могуты, рыжие с полдороги вернули. Рассказали, что воры в Лесу по одному разошлись а собираться станут на поляне у корявого дуба.

– Ты в другую сторону идешь, – объяснил ему моховик. – Зачем в другую сторону идти. Если хочешь поймать воров, не надо в другую сторону идти. К корявому дубу идти надо. А ты в другую сторону идешь...

Ставр к корявому дубу и помчался. И как раз на подходе к нему встретил Могуту.

– О-о-о! – обрадовался старый леший. – А я тебя ищу. Рыжие направили?

– Рыжие? Да нет, иду вот... – Могута смотрел угрюмо, исподлобья. – А что рыжие сказали?

– Они сказали, что воры у корявого дуба соберутся, – сообщил Ставр. – До чего хорошо, что ты подошел. Их четверо, или даже пятеро. Мне не управиться. А с тобой – другое дело. Может быть, и еще кто-нибудь из наших успеет. Моховики всех леших сюда посылают.

– Пойдем, – как всегда односложно согласился Могута. – Подождем.

К корявому дубу они пришли первыми, никого из воров или леших там еще не было. Но они и поговорить не успели, как послышались торопливые шаги, на поляну выбежали Гудим и Бурята.

– Вот и молодежь подоспела, – обрадовался Ставр.

– Ушли они из землянки, – доложил Гудим. – Сюда идут.

– Знаю, рыжие доложили. А я Могуту на подходе сюда как раз встретил. С ним мы всех воров скрутим.

На компанию, собравшуюся у корявого дуба, и спланировала с небесных высот Фроська. Полдня сорока искала Могуту и никак не могла его найти. Фроська, уже в панику ударилась, переживала, что не сможет выполнить задание Еропки, провалит испытательный срок и не бывать ей тогда в леших. Как же она обрадовалась, когда увидела Могуту у корявого дуба. Сорока чуть не задохнулась от восторга.

– Знаю! – что есть мочи закричала она, зависнув над Могутой. – Знаю! Все знаю!

Молодые лешие переглянулись.

– Кыш! – Могута сердито замахнулся на сороку, но та, помня наставления Еропки, взлетела повыше и, кружась над освирепевшим лешим, продолжала орать:

– Знаю-знаю! Все знаю!..

Фроська огляделась, нет ли поблизости Еропки, чтобы оценил ее усердие. Еропки не было видно, но она не утихала:

– Зна-а-аю! Зна-а-аю! – кружила сорока над Могутой. – Знаю!

– Чего это Ефросинья разошлась? – удивился Ставр.

– Чего-чего... Ума у нее нет, вот и орет невесть что. Шею ей надо свернуть, – не сводил глаз с сороки Могута. – Трепло дурацкое.

– Дядя, а это Могута зерна украл, – неожиданно для всех и для себя тоже выпалил Бурята.

– Знаю! Знаю! – вроде бы поддержала молодого лешего Фроська.

А Бурята выпалил и испуганно посмотрел на дядю, потому что вдруг подумал: может быть, и не Могута украл, а Селий, или еще кто-нибудь. И опять братья окажутся в дурацком положении...

На поляне стало тихо. Ставр, как и следовало ожидать, принял сообщение молодого лешего за очередной заскок ретивого сыщика. А на крики сороки вообще не обратил никакого внимания. Кто же Фроську слушать станет. Но, сам Могута отнесся ко всему этому совершенно иначе. Он быстро отошел к корявому дубу и прислонился к нему спиной.

– Опять что-то накрутили... – неприязненно посмотрел на братьев Ставр, не обративший внимание, на маневр Могуты. – Понимаю, вы стараетесь. Но не получается у вас. Ну и ладно. Скоро узнаем, кто зерна украл. Они все сюда придут.

– Один уже пришел, – решил поддержать брата Гудим. – Он и украл, дядя. Он вор и воров прятал. Мы за ним от самой землянки шли.

– Знаю! Знаю! – не утихала Фроська, кружа над Могутой.

Ставр посмотрел на старого своего соратника Могуту. Ждал, что тот сейчас обругает братьев, или просто пожмет плечами.

– Не украл, а взял, – неожиданно для Ставра и очень спокойно заявил Могута.

– Шутки шутишь, – не поверил Ставр. – Не мог он поверить, что Могута зерна украл.

– Не для себя взял, для науки. Иноземцы опыты будут проводить, потом нам все передадут. Громадная польза будет.

– Знаю! Знаю! – Еропка так и не подошел, но Фроська старалась.

– Ты украл? – растерялся Ставр.

– Взял.

Ставр потемнел лицом и стал задыхаться. Невозможно было понять, от чего: то ли оттого, что вором оказался Могута, то ли оттого, что тот сказал. Или еще от чего-то. Братья испугались, как бы он сейчас опять в ступор не впал. Но выдержал старый леший. Отдышался.

– Как ты мог? – негромко, с болью спросил он у старого друга. – Украсть зерна... Это же наша жизнь. Да мы же с тобой эти деревья столько лет холили...

Поляна постепенно заполнялась. Появилось с полдюжины моховиков, Банник с Холькой прибежали. Вышли парой Пелга и Селим. Они, кажется, и не расставались с тех пор, как джинн рассказывал сказку. Все ждали, что ответит Могута.

– У нас зерен много, а у иноземцев совсем нет. Делиться надо, чтобы все по справедливости, – заявил тот.

– Отдай зерна! – потребовал Ставр. Голос его окреп, это уже был по-прежнему суровый и требовательный леший.

– Не отдам, – покачал головой Могута.

Ставр сделал шаг вперед. Племянники последовали за ним.

– Не подходите, – предупредил Могута и показал здоровенный кулак. – Расшибу.

Могута был уверен, что выберется из Леса. Вот-вот должны были подойти его помощники: свирепый гвиллион с большим топором, серваны ловко орудующие острыми ножами, да и клудде так просто не возьмешь. Тогда их отряд никто не сумеет остановить. А пока те придут – продержится. Три-четыре леших с ним не управятся, а на всякую мелочь вроде банника, или моховиков вообще не стоило обращать внимания.

– Подожду здесь, пока луна взойдет, и уйду, – объявил он. – А вы меня не трогайте, близко не подходите.

Наступила пауза. Могута ждал своих. Ставр тоже ждал, пока подойдут остальные лешие, а может быть появится еще и кто-нибудь из команды водяного.

– Зачем украли у Ставра со стола стакан и чайную ложечку? – не удержался от вопроса Гудим.

– Бред какой-то, – поддержал его Бурята, которого не меньше брата интересовало, что это был за хитрый ход, с ложечкой и стаканом. – Зерна – понятно, а стакан зачем?

– Стакан? – с недоумением переспросил Могута.

– Граненый, – охотно объяснил Бурята. – И алюминиевая чайная ложечка. Украдены вместе с зернами.

– Я знаю! – прострекотала Фроська.

– Молчи дура! – оборвал ее Могута. – Стакан – это серваны, – сообразил он. – Серваны – воры. Ничего оставить нельзя, сразу приберут. Всякую мелочь и то воруют...

– А ты, значит, только по крупному? – спросил Гудим.

– Не крал я, – опять набычился Могута. – Взял для общей пользы.

Неожиданно для всех сорвался с места Каливар и с разбега ударил лешего головой в солнечное сплетение. Удар был настолько сильным, что богатырь закачался, и у него перехватило дыхание. Если бы все остальные в этот момент набросились на Могуту, возможно они его бы и скрутили. Но все произошло так неожиданно, что Ставр и братья не сообразили, как им следует поступить, промедлили. А Могута был слишком силен, чтобы с ним управился какой-то Каливар. Леший, громко хэкнул, выдыхая, сгреб здоровенной ручищей банника за грудки, и отбросил в сторону.