Текст книги "Капкан для лешего"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Первый: Никодим с Каливаром разговаривали. Рано утром, как раз, должно быть, незадолго перед тем, как зерна пропали. Договаривались что-то тайное совершить. Какое-то нехорошее дело. Каливар сказал, что если Ставр узнает, то головы им поотрывает. И еще говорили, что срочно надо это дело выполнить, ждать больше нельзя, потом поздно будет. Подозрительный такой разговор у них был, не понравился он мне.

– Что они такое делать собирались? – не выдержал Ставр.

– Не знаю. Про это ни слова не сказали. Они друг друга понимали, а постороннему непонятно. Ясно было из разговора, опасливое они что-то сделать собирались. Я их винить не стану. Мало ли о чем они сговаривались. Но раз Аук сказал, я все как есть и передаю. Наверно для ясности надо их самих поспрашивать, о чем разговор шел. Выход из Леса у Никодима все-таки есть.

– Вдвоем они разговаривали, или с ними еще кто-то был? – спросил Гудим.

– Вроде вдвоем они были. Аук про то и не скажет. Он ведь не видел их, только слышал. Но шел разговор, что третьего им надо. Банник говорил, что вдвоем не управятся, что непременно третий нужен. А Никодим советовал ему Хольку взять.

– Интересно. Не так прост этот банник, оказывается, – отметил Бурята.

– Банник, между прочим, тоже чужой у нас в Лесу, – напомнил Гонта. – Чего они все к нам набежали! И банник, и полудница, и полевик, и болотники все время из каких-то дыр вылазят. Лешему и ступить негде, везде чужаки. Я и ногу вывихнул, потому что какой-то ржанник к нам забрался и яму в неожиданном месте вырыл. Надо закон принять: Лес для леших! А всех остальных выселить. Не нужны нам чужие. От них все беды. Они и зерна украли.

– Выселить просто, только от них нам польза, – не согласился с сердитым лешим Колотей. – В баню все любим ходить. А кто там хозяйствовать будет, если банника выгоним? Ты, Гонта в бане работать будешь? Веники нарежешь, воду согреешь, лечить станешь?

– Еще чего! – возмутился Гонта. – Я леший! Мое дело в Лесу. Чего это я в бане не видел. Да и не умею я лечить.

– То-то, – Колотей погладил морщинистой рукой свой посох. – А Каливар умеет. Кому-то надо в Лесу работать, а кому-то баню топить. Давай Могута, что там у тебя еще?

– И второй разговор, – продолжил Могута, – так тот почти прямо про наши зерна. Два голоса, значит, оба мне незнакомые. Один такой сердитый, басистый, другой потоньше. Прямо зерна не называли, но я так понимаю, о них и шел разговор. Говорили, что как Ставр из землянки отлучится, они сразу туда и шмыгнут. И напоминали: то, что им нужно на полке лежит, как войдешь, направо. У тебя на той полке больше ничего же и не лежало? – спросил он Ставра.

– Ничего, только зерна.

– Я и думаю, что про зерна они упоминали. Двое разговаривали. Может пущевики, может филипповы подкоряжники, или еще кто. А сколько их всего там было, я не знаю. Стояли с ними рядом Никодим и Каливар, про то и Аук не знает. Вот и все мои дела. До пущевиков, как ты велел, я не добрался. Много времени возле Аука простоял. Он ведь не торопится: то говорит, то дремлет. Терпение иметь надо.

– Оба голос совсем есть незнакомый? – спросил Клямке.

– Совсем. Ни разу таких голосов не слышал.

– Очень похож, что они как раз и есть fremden в наш Лес. Самый настоящий чужой пришелец. Я же говорить – есть чужой. Их надо очень быстро половить.

– Все беды от пришлых, – снова возник Гонта. – Они зерна украли! Я это нутром чую!

– Могута всех кто в лесу живет, по голосам может и не знать, – рассудил Ставр.

– Нет, раз Могута голоса не узнал, значит не наши, – не согласился с ним Колотей. – Да так, вроде и должно быть, – он погладил блестящую поверхность посоха и добавил: – Но и без своих тут не обошлось. Не могло здесь без своих обойтись. Ты это понимаешь? – спросил он у Буряты.

– Точно так, – подтвердил тот. – Могута явно слышал голоса чужих. Но кто-то из постоянных жителей Леса в краже замешан. Этого здешнего нам и надо искать. Найдем его и на всю шайку выйдем. Но мы к этому еще вернемся. А сейчас давайте Еропку послушаем.

– Я, как Ставр велел, сначала к русалкам сходил, – охотно стал рассказывать Еропка. – Вроде бы так, мимоходом заглянул, чтобы пообщаться. Посидели, тары-бары растабары. Тут я им дезинформацию и выдал. Вроде персонально им тайный секрет раскрыл. Я им шепнул, что мы знаем, кто зерна украл, а завтра воров вязать станем. Они и прыснули во все стороны, будто их кипятком ошпарили. Чтобы, значит, всем кто есть в Лесу тоже по секрету рассказать.

Лешие с удивлением смотрели на Еропку, не понимали, почему он такой слух пустил.

– Ты зачем такое наплел, – не выдержал Могута. – Не знаем мы ничего. Или знаете? – внимательно посмотрел он на братьев.

– Хе-хе, – хохотнул Еропка. – Это называется оперативная хитрость. Гудим такую идею по научной криминалистике придумал. Как воры услышат, что мы о них знаем, они непременно засуетятся, забегают, а мы увидим, кто нервничать стал, того и отловим.

– Отшень richtig идея, – оценил Клямке. – Колоссаль! Это должен дать нам неминуемый польза.

– Выдал я все, что положено русалкам, и в баньку отправился, – продолжил довольный Еропка. – Тоже по ставровскому указанию, тайную разведку там произвести. Внедриться в помывку и послушать о чем там разговор идет. Поскольку известно, что все новости в бане и собираются.

Сразу скажу, русалки, девчата мои распрекрасные, доверие полностью оправдали. Хоть Грамоту им почетную выписывай, хоть премию давай. Я ведь, нисколько не задерживаясь, от них к банщику пошел. Прихожу. А там только и слышно, что Ставр уже знает, кто зерна украл. Что молодые лешаки сыщицкой наукой обучены и специально сюда направлены, воров отлавливать. И что если воры зерна ночью на место не подбросят, то завтра их при всем обществе вязать станут. И уже, оказывается, известно молодым лешакам, что кто-то из наших леших у воров самый главный. Но это девчата сами придумали, – остановил он, попытавшегося возразить Ставра. – Я им про такое не говорил и принципиально сказать не мог. Такую вот они инициативу проявили. В предбаннике все это уже знают. Только об этом и говорят. В помывочной акромя того всем, кто ни попадись, косточки перемывают. На что уж Могута у нас скромно держится, и то под огонь критики попал. Некоторые про него очень даже нелицеприятно выражаются, – Еропка глянул на помрачневшего Могуту. – Но я решительно на стороне тех, кто считает, что тайну личной жизни на общее обозрение выносить нельзя. Потому, пересказывать, что там говорили про Могуту, принципиально не стану. Да я и не слушал, что там о нем говорят, так только, краем уха. Потом я в парилку пошел. А в парилке, так и то знают, чего не было и никогда не будет. Вот так мои красавицы постарались. Они, я уверен, где-то тайно беспроволочный телеграф сохраняют. Потому что с такой мгновенной скоростью передать все слухи на большое расстояние, без использования технического прогресса совершенно невозможно.

Еропку слушали внимательно и, как всегда, с удовольствием. Что-то он, наверно, привирал, но красиво и интересно.

– Я, конечно, до того разделся, баня все-таки и надо соответствовать, – продолжал Еропка. – И ревматизм у меня застарелый, а лечить некогда, работы, сами знаете, сколько. Возможностью хотел воспользоваться, и видимость полная создавалась, что я по делу пришел. Прошелся я по бане, вроде Каливара ищу, чтобы он мне совет на процедуру выдал. Только нет его, Каливара, отсутствует. Смотрю, и Хольки нет. Значит, наблюдалось в бане полное отсутствие кворума. Но такого быть не должно. Я хоть и не абориген при той бане, но знаю, что не покидает Каливар свой пост, когда баня полностью функционирует. А если нужда припрет, и необходимо ему отлучение, он Хольку вместо себя назначает. А тут, ни его, ни ее. И это странное явление заставило меня задуматься и осмотреть каливаровскую одежку. Он когда по самой бане ходит непременно по культурному регламенту белый халат надевает. А тут смотрю, халат на гвоздике висит. Я в целях выяснения истины карманы у этого халата проверил и нашел в одном из них мелкий предмет к бане никакого отношения не имеющий.

Еропка сунул рук в карман, вынул оттуда канцелярскую скрепку и торжественно продемонстрировал ее собравшимся.

– Зачем, спрашивается, банщику, если он ходит в белом халате и тапочки носит, канцелярская скрепка? – спросил он. – Такими скрепками Ставр свои отчетные бумаги скрепляет. А в бане никакой канцелярии не ведется, архив по моющимся не создается, и скрепка, поэтому, там быть не должна. Такая вот коллизия.

– Ну-ка, покажи! – забрал у него скрепку Ставр. Он осмотрел изогнутую проволочку, зачем-то даже ногтем ее царапнул. – Они, конечно, все одинаковые, но точно такие скрепки у меня со стола вместе с зернами пропали, – заявил леший и передал скрепку Гудиму.

– Вот тебе и банщик! – криво усмехнулся Гонта. – Я все думал, чего ему в селе не сидится, каким это шилом ему в зад укололо, что он со своей банькой к нам в Лес затесался. А он, оказывается, на зерна нацелился. Ну и хват! А ведь с самого начала можно было понять. Рожа у него воровская. С такой рожей, не в банщики идут, а в разбойники.

– Если привлечь к размышлений простой логик, то совсем старый пень понятно, что скрепка в карман банщик бить не должен, – поддержал его Клямке.

– Вот и я так думаю, – продолжил Еропка. – А поэтому интересно мне знать, о чем это Каливар с Никодимом таинственно договаривались? И почему они Ставра опасались?

– Я все передал, что Аук сказал, – Могута пожал плечами. – Они о зернах ничего не говорили. Но Каливар Ставра опасался крепко. Может быть и на зерна нацелились. Тут такое дело: Никодиму я верю, он зерна взять не может. А к Каливару нет у меня никакого доверия.

– Чего воду толочь. Привести их сюда, и пусть отчет дадут! Оба! – потребовал Гонта.

– Банщика Каливара, как вредителя нашего Леса следует в целях профилактики немедленно арестовать и заключить в одиночную каземату, без права общения с Холькой, – предложил Еропка. – И поскольку он к воде привыкший, воды ему не давать, пока всю правду не скажет.

– Ты, Еропка со своей энциклопедией совсем свихнулся, – попытался остудить его пыл Могута. – В какую каземату ты его посадишь!? Нет у нас никакой казематы.

– Мы его в твоей землянке закроем, – не задержался с ответом Еропка. – У тебя землянка хуже всякой одиночной казематы.

– Да помолчите вы, – цыкнул на них Ставр. – Как считаете в отношении Каливара? – спросил он у братьев. – Очень все подозрительно выглядит.

– Да, – подтвердил Гудим, – очень подозрительно. Но давайте сначала закончим разговор, а потом уж и Каливаром займемся, – предложил он.

– Почти все уже и сказали, – Ставр посмотрел на Селия, который с интересом прислушивался к разговору.

– Правильно говорят, – охотно подхватил тот. – Пропадать вещи стали. Раньше никогда не пропадали, а теперь пропадают. Лопату с короткой ручкой я до сих пор найти не могу. Да что там лопата! Я сегодня все утро искал... это самое... Ну, как они называются?...

Он посмотрел на леших, ожидая, что кто-нибудь подскажет. Но лешие молчали. Попробуй догадаться, что Селий мог искать утром.

– Я их вечером возле землянки оставил, решил – пусть их ветром обдует... Я, если дождя нет, всегда их возле землянки оставляю. А утом смотрю – нет... Все обыскал, а их нет. Потом под подушкой нашел. Не сам же я их под подушку положил.

– Может, перепутал по забывчивости? – высказал предположение Ставр. – Положил под подушку и забыл.

– Не такой уж у меня склероз, чтобы перепутать, – обиделся Селий. – Их под подушку никто не кладет, и я никогда не кладу. Ну, как они называются?.. – его сморщенное личико еще больше сморщилось, а глаза умоляюще смотрели на леших. Надеялся, что кто-нибудь подскажет.

– Лапти? – не выдержал его умоляющего взгляда Гонта.

– Нет, не лапти... Ну вы ведь все знаете... Мягкие они... Только что помнил... Как же их?...

– Портки? – еще раз попытался угадать Гонта.

– Да нет, не портки.

– Я тогда уж и не знаю, – пожал плечами Гонта.

– Да знаешь ты... Это у тебя склероз... – пожалел его Селий. – Рано ты, Гонта, забывать стал. Еще совсем молодой, а уже склероз.

– Старый пень... – пробурчал Гонта и отвернулся, не желая больше связываться со стариком.

– Слабая молодежь пошла, – продолжал рассуждать Селий. – Мы в ваши годы ух, какими были! А с Каливаром, конечно, плохо дело... Хороший был банник, лечил всех, другого такого нет. Раз пропал, надо его найти. Мы в Лесу все кустики знаем, все деревья. Пусть каждый у себя на кордоне поищет... – глядя на озадаченные лица леших, Селий замолчал. – Я что-то не то говорю? – спросил он.

– Самое то, – успокоил его Ставр. – Прав ты Селий, Каливара непременно найдем.

– Вот-вот, – обрадовался леший. – Я и говорю: у нас никто потеряться не может... Найдем банника...

– Поняли мы тебя, поняли, – не дал ему развернуться Ставр. – Раз все высказались, дадим теперь слово нашим сыщикам. – Докладывайте, – кивнул он братьям.

Глава двенадцатая.

Рассказывать, как со Ставром заранее договорились молодые лешие, стал Бурята.

– Прежде всего, я хочу заявить, что сообщения уважаемых леших, которые мы сейчас услышали, представляются довольно любопытными и очень важными, особенно в свете произошедшего преступления, – начал он, стараясь держаться, как можно более уверенней, и серьезней. – Пропажа, или, скажем точней, похищение некоторых вещей, сломанная березка, разрушенный муравейник и многое другое, что можно определить, как нарушение общественного порядка, не свойственное жителям Леса, позволяют сделать определенный вывод: в Лесу появились чужие. И можно уверенно сказать, что похищение зерен напрямую связано с появлением этих чужих. Сам процесс похищения вырисовывается довольно четко. Воры хорошо знали, где лежат зерна и устроили наблюдение за землянкой. Один наблюдал, двое скрывались в кустах орешника. Есть основание предполагать, что был еще и четвертый. Но о нем несколько позже. Банда, как видите, немногочисленная, но крутая. Когда Ставр ушел к роднику, они тайно проникли в землянку, похитили зерна и скрылись. То ли стараясь, навести нас на ложный след, то ли из жадности, но кроме зерен воры прихватили из землянки кое-какую мелочь: канцелярские скрепки, граненый стакан, чайную ложечку. Предметы не представляющие никакой ценности. Можно предположить, что одну из таких скрепок Еропка и нашел в кармане халата банника. Хотя веской уликой она быть не может, ибо скрепки все одинаковые и доказать что она из коробочки украденной у Ставра невозможно.

Бурята замолчал, оглядел леших, подождал, не зададут ли какие-нибудь вопросы. Но те тоже молчали, слушали внимательно, вопросов пока не задавали. Даже Фроська застыла, вытянула шею и внимательно слушала.

– Теперь о вещественных доказательствах, могущих послужить уликами. В ходе оперативных действий, у кустов орешника, где преступники ждали сигнала, были обнаружены очки. С полным основанием можно считать, что они принадлежали одному из преступников. Итак, у одного из членов преступной группировки слабое зрение и он носит очки. Это дает нам весьма характерную примету. Есть еще один важный след: на полке, где лежали зерна, мы нашли обрывок грубой коричневой нитки. Не вдаваясь в подробности, скажу, отсюда следует, что один из преступников носил старую коричневую куртку. Как вам известно, у нас в Лесу очень немногие ходят в коричневом. И, наконец, при тщательном осмотре землянки, на полу ее обнаружен черный волос, явно принадлежащий одному из членов банды. По длине волоса, можно считать, что он вероятней всего из бороды. Обнаружили мы и еще кое-какие следы, оставленные похитителями, но они не столь существенны, и я на них сейчас останавливаться не стану. Итог оперативных исследований таков: один из преступников близорук и носит очки, у другого черная борода, на третьем старая коричневая куртка. Хотя не исключено, что все три вещественных доказательства относятся к одному персонажу. Но в любом случае нам надо искать преступника, имеющего хоть бы одну из этих примет.

Бурята опять сделал паузу. Лешие молчали, раздумывали над тем, что сказал молодой сыщик, ждали, что он еще скажет.

– Исследование, которое мы провели, – продолжил Бурята, – позволяет выдвинуть несколько версий. Так я говорю?

– Так, – подтвердил Гудим. – Три перспективные версии.

– Первая из них основана на том, что зерна похитили преступники, тайно пробравшиеся в Лес во время прошлого полнолуния. Они затаились, дождались, пока соберут зерна и теперь, накануне нового полнолуния совершили кражу с намерением в ближайшее время вынести свою добычу из Леса. Подтверждают эту версию многочисленные факты присутствия в Лесу чужих и сведения о разговоре незнакомцев переданные Ауком.

– Да, да, – Клямке согласно кивнул. – Das ist richig. Отшень правильный версий.

– На этом самом я и настаиваю, совершенно принципиально, – подхватил Еропка. – Ходят здесь, по нашему Лесу, все, кому не лень. Пользуются нашей свободной демократией, а потом зерна пропадают. Так что я категорически голосую за первую версию.

– Не знаю, найдем мы зерна или не найдем, а всех чужих из Леса гнать надо, – Гонта встал.– Лес, он для леших, а всех остальных – гнать!

– Русалочек я бы оставил, – возразил ему Еропка – Веселые они и ласковые. Хорошие девчата и, обратно, к нам уважительно относятся.

– Пусть живут у реки, – к Гонте русалочки уважительно не относились, он их тоже не любил. – Но чтобы эти мокрохвостки от своей реки ни шагу не делали.

– А моховики, – усмехнулся Колотей. – С моховиками как поступать станем? Они здесь с незапамятных времен живут. Раньше нас с тобой в Лесу объявились.

– Это без различий, кто раньше, кто позже. Собрать всех рыжих и загнать в крутой лог. Пусть там обживаются. Им в Лесу делать нечего, только под ногами путаются. И все время жужжат. У меня от их жужжания голова начинает кружиться, – пожаловался Гонта.

– Можно продолжать? – спросил Бурята.

Лешие замолчали.

– Вторая версия, – продолжил сыщик, – кражу совершил кто-то из жителей Леса, имеющие возможность выйти из него в любое время. Проникшие в Лес чужие, просто хулиганы, мелкие воришки и к краже зерен непричастны. Мелкие пакости устраивают: сломанная березка, разрушенный муравейник и гнездо поползня, похищение различных предметов, это их дела. А зерна украли постоянные жители Леса. Не буду называть имена подозреваемых, скажу только, что мы работаем и в этом направлении. Результаты должны появиться в самое ближайшее время.

Имена и не надо было называть. Все и так знали, что только водяной и домовой имеют возможность постоянного выхода из Леса.

– Пустое. Не может того быть, чтобы Никодим или Филипп зерна взяли, – тут же заступился за друзей Ставр.

– Мы понимаем, что домовой и водяной пользуются здесь авторитетом и полным доверием, – стал разъяснять позицию сыщиков Бурята, – но законы следствия таковы, что все, даже маловероятные версии, мы обязаны в своей работа учесть и проверить. Те из них, которые несостоятельны, отсеются очень быстро.

– Я со Ставром согласен, – объявил Колотей, но не желая обижать сыщиков добавил: – А раз есть у вас такие законы, держите их пока про запас. Подойдет время – разберемся. Сейчас давайте свою третью версию.

– Онучи! – неожиданно заорал Селий. – Онучи! – невысокий, хрупкий, а заорал так, что Фроська едва с дерева не кувыркнулась. И все лешие на него уставились: "Чего это он вдруг разорался? Про какие такие онучи?"

– Ты чего? – спросил Ставр.

– Так онучи же! – снова радостно закричал Селий.

– Какие онучи?

– Так вспомнил же, – сообщил довольный Селий. – Это я онучи искал, а они под подушкой. Вот что делается! А с памятью у меня все в порядке. Если надо, я всегда вспомню. Вы не думайте, что я стар.

– Мы и не думаем, – успокоил его Ставр. – Теперь все понятно. Давайте послушаем третью версию.

– Перехожу к третьей, – дождавшись тишины, продолжил Бурята. – Вообще-то третья, на наш взгляд, наиболее перспективна. Банда преступников смешанная. В нее входят те, что проникли в Лес тайно и кто-то из постоянных жителей Леса. Он наводчик. А может быть и главарь всей банды. Чужаки Леса не знают, он ими руководит и где-то их прячет. Без него они не могли бы от нас скрываться.

– Надеюсь, что в ближайшее время мы сумеем определить преступника, который постоянно живет в Лесу, выйдем на всю банду и задержим ее. Но на всякий случай следует принять и некоторые другие меры. Первая наша задача – перекрыть все пути выноса зерен из Леса.

– Не перекрыть нам Лес, – Гонта сказал, как выругался. – В полную луну, что хочешь, выноси и где хочешь. Только на Щура и надежда. Так ведь у него тоже норов не гладкий. Вполне может взбрыкнуть и в загул удариться. Надо Щуру хорошие дары готовить и просить его. Глядишь, и перекроет рубежи.

– И берегинь одарить тоже не лишним будет, – напомнил Колотей.

– И берегинь, поддержал его Еропка. – Их много, они настырные, если захотят, за рубежами, получше Щура присмотрят. Опять же, женщины существа аккуратные, порядок любят и вполне могут поддержать нашу инициативу. Но к берегиням подход нужен. У женских натур психология такая, что они на комплименты падки. После хорошего комплимента берегини, что хочешь, для нас сделают. А еще все бабы сладкое любят. Меду им надо дать, – решил он. – Я опосля сбегаю. У меня мед самый лучший, им понравиться.

– Дары Щуру, ты, Колотей, приготовь, – предложил Ставр. – Лучше тебя это никто не сделает.

Колотей кивнул, подтверждая, что приготовит. Да и то, видно, подтвердил, что лучше него никто этого не сделает.

– Ты, Еропка, к берегиням обратись, они всегда нам помогали, добрых слов не жалей. Какие они красивые, какие умные... Сам знаешь, не мне тебя учить. И меда им поднеси. Да побольше, им приятно будет. Если сам мало соберешь, Могута поможет. Так Могута?

– Так, – подтвердил Могута. – Есть у меня кое-какой запас, Можно весь и забрать, для такого дела не жалко.

– Ты что-то сказать хочешь? – спросил Ставр у Селия.

– Надо обратиться к тем, кто взял зерна и объяснить им, что они своим поступком поставили в неудобное положение все население Леса, – предложил тот. – Им станет стыдно, и они вернут зерна.

На это идиотское предложение никто внимания не обратил.

– Надо объявлять всеобщий alarm... Как это по вашему?.. Большой тревог, – подсказал Клямке. – И чтобы все fassen преступник. Искаить и хватаить его. Весь населений наш большой прекрасный Лес.

– Тоже верно, – поддержал его Колотей. – Надо объявлять общую тревогу, весь Лес поднимать.

– Хорошо бы предложить вознаграждение за сведения, которые помогут найти преступника, – предложил Бурята. – Очень действенный способ. В криминалистике применяется часто. И дает положительные результаты.

– Чем ты станешь вознаграждать? – поинтересовался Еропка. – Мне это лично конкретно интересно. Если я ценные сведения принесу, какая мне выйдет важная награда.

– Ну, не знаю, – замялся Бурята. – Вам лучше знать.

– Пустое, – отверг предложение Буряты Гонта. – Нечем у нас вознаграждать.

– Это так, – подтвердил Колотей. И объяснил, недоумевающему Буряте. – Богатства никакого в Лесу нет и не нужно оно никому. Вознаградить можно только уважением. Так ведь тому, кто воров поймает, само собой уважение будет. Понял?

– Понял.

– Ты тут про улики говорил, – вступил в разговор Могута. – Значит, получается по ним, что у вора черная борода, коричневая куртка и очки. Так я понимаю?

– Не совсем так, – Бурята улыбнулся. – Хотя и такое можно допустить.

– А как мы его искать станем?

– Каждая улика, каждое вещественное доказательство – это важная деталь, которая выводит нас на след. Возьмем, к примеру, очки, которые мы нашли в орешнике. Вещь очень индивидуальная. Должна принадлежать кому-то конкретно. Путем оперативной работы определяем, кому эти очки принадлежат...

– Есть у меня вопрос, – опять прервал Буряту Еропка, – не из любопытства, а ради пользы нашего общего дела. Какую в таком конкретном случае проводят оперативную работу?

– Какую оперативную работу? – Бурята пожал плечами. – Разную. К примеру, предъявим очки для опознания. Кто-то непременно их раньше видел, и мы, с помощь этих очков, выйдем на преступника.

– Давай их сюда, – попросил Колотей. – Посмотрим, может, и правда опознаем.

Бурята вынул из кармана очки, подошел к старому лешему и подал ему.

– Если узнаем, чьи очки, то дело можно считать законченным, – сказал он. – Останется только задержать преступника.

Колотей внимательно осмотрел находку, подумал немного, пытаясь вспомнить, видел ли он эти очки раньше.

– Нет, не встречал ни у кого. А, может, и встречал, но, не обратил внимания, не присматривался. Опознать не могу, – и отдал очки, сидевшему с ним рядом Могуте. – Может, ты знаешь?

Могута тоже стал внимательно осматривать находку. И Еропка к нему пригнулся.

– Ну-ка, ну-ка, – взял он очки из рук Могуты. Подышал на стекла, протер их полой пиджачка и надел.

– Видишь чего-нибудь? – спросил Могута.

– Все вижу, вполне подходят, – очки ему понравились, он и забыл уже, что по ним надо вора искать. – Значит просьба у меня такая: передать мне эти найденные под кустами очки на сохранение и временное использование. Как пострадавшему на изнурительной казенной работе.

– Во-во, Еропке бы только урвать, – неприязненно посмотрел на него Гонта. – До чего ты, Еропка, халяву любишь. Они же вещественное доказательство, а ты их прикарманить собрался.

– Уж ты бы молчал, – обиделся Еропка. – Тебя послушаешь, так все кругом жулики, один ты порядочный. А казенную рулетку ты как взял, так ее никто больше не видел.

– Потерял я ту рулетку, а ее какой-то жмот, вроде тебя, подобрал и зажилил, – не остался в долгу Гонта.

– Все, – оборвал их Ставр. – Передай очки Клямке.

Клямке положил свои очки в нагрудный карман куртки и примерял найденные. Потом снял их, аккуратно протер стекла мягкой тряпочкой и снова надел.

– Я не помнить, кто носить такой очки, – заявил он. – Но я в такой очки ни одна шиш, не видеть. Их носитель иметь сильный близорукость. Надо искать вор среди тот, кто иметь близорукость.

Селий, которому Клямке передал очки, посмотрел на них удивленно, но следуя примеру Еропки и Клямке надел.

– О! – сказал он. – В этих очках очень хорошо видно. – Он нагнулся, сорвал травинку и стал ее разглядывать... – Прекрасно видно. Каждую жилочку...

– Что ты думаешь о них? – спросил Ставр.

– Действительно, – спохватился Селий. – А что если всем нам очки надеть? Мы сразу лучше видеть станем и увидим то, чего до сих пор не замечали. Эта, как ее... Ну, вокруг нас она. Только что помнил... – Он жалобно посмотрел на леших, ожидая помощи. Но никто помогать ему не стал.

Ставр вздохнул, забрал у расстроенного Селия очки, и протянул их Гонте. Гонта очки не взял и даже смотреть на них не стал.

– А что на них смотреть. Сейчас в очках пол леса ходит. Одних пущевиков не сосчитаешь, сплошные очкарики. Я недавно даже русалку в очках видел. Сидела на дереве, венок плела, да еще что-то напевала, дура четырехглазая. Наверно и Пелга скоро очки на нос нацепит. Уж и не знаю, то ли слепнуть все разом стали, то ли мода на очки пошла, только этих очков сейчас в Лесу, что ягод осенью на рябине. Бестолку нам за очки цепляться, все равно хозяина не найдем.

– А чего его искать, если и так ясно кто им хозяин, – не согласился с ним Еропка.

И все уставились на него.

– Ты что, знаешь хозяина? – спросил Ставр.

– А чего его не знать.

– Так почему молчал!?

– Меня и не спрашивали.

– Всех спрашивали, значит и тебя касается.

– А я не слышал, как всех спрашивали, и за всех не отвечаю, – петушился Еропка. – Меня персонально как раз и не спросили. Вот, Могута подтвердить может. А очки, чего же хозяина искать, Хрола это очки, я у него их видел.

И стало тихо-тихо, потому, что нашли, наконец, вора. И потому, что вором, к ужасу всех, оказался все-таки свой, леший. Прямо как братья-сыщики и говорили: кто-то из своих, здешних, атаманом в этой банде.

– Я вчера утром к Хролу заходил, очки при нем, – разорвал тишину Гонта. – И очки у него совсем другие, на эти непохожи.

И все сразу зашевелились. Никто ничего еще не сказал, но напряжение явно спало. Хоть получилось, что вора и не узнали, но главное – им не оказался леший.

– Чего же ты, Еропка, – с укоризной сказал Ставр. – Напраслину на лешего наводишь.

– Так у Хрола их двое. Я же знаю, – не сдавался Еропка. – Одни потерял, другие надел. Ему и забот мало. Считаю такое явление подозрительным. Зачем спрашивается лешему двое очков?! Он же сразу двое надеть не может! А мне, значит, выходит явное поощрение, потому как я вора опознал. Прямо как положено в криминалистике, по вещественному доказательству.

– Ты точно знаешь, может быть, это все-таки не его очки? – спросил Колотей.

– А я когда-нибудь пустое говорил! – обиделся Еропка. И напрасно обиделся. – Делаю официальное заявление, – Еропка вскочил и забрал у Ставра очки. – Во, щербинка, – показал он на правую дужку оправы. – Это я сам и оцарапал, когда уронил. Я на той неделе их примерял. Очень они мне подходят. Я у него их просил поносить. Так не дал. Жила он – этот ваш Хрол. Жила и индивидуалист. Мало того, что у него двое очков, так он еще и зерна красть начал.

– Вот мы и подошли к финишу, – промолвил молчавший до сих пор и внимательно слушавший разговор леших Бурята. – Общими нашими усилиями, преступник, наконец, выявлен.

Он не стал выпячивать ни свои заслуги, ни заслуги брата. И так каждому было понятно, что преступника раскрыли благодаря их умелому расследованию. Если бы не они – не видать бы больше лешим драгоценных зерен. А очки – главную улику, он лично нашел. Конечно, надо еще будет заставить вора вернуть зерна, но Бурята был совершенно уверен, что с помощью леших, особенно Колотея, они это сделают быстро.

– Хотя должен вам сказать, – продолжил Бурята, – что работу свою мы на этом этапе не можем считать законченной, – он волновался и внутренне ликовал, но старался говорить спокойно, уверенно и солидно, как это положено настоящему опытному сыщику. – Теперь надо будет вытрясти из Хрола, сведения, куда он спрятал зерна. И добиться, чтобы он назвал сообщников. – Бурята не удержался, широко улыбнулся и добавил: – и всыпать этим козлам так, чтобы их от одного вида нашей капусты тошнило.

– Интересно услышать характеристику этого Хрола, – обратился Гудим к Ставру.

– Характеристика, характеристика... – Ставр был так потрясен тем, что вором оказался Хрол, свой же леший, что никакая характеристика ему в голову не шла.

– Что он из себя представляет? – не отставал Гудим .

– Так ведь леший... – никак не мог собраться с мыслями Ставр. – За деревом присматривает, на кордоне у него нормально, дневник ведет.