Текст книги "Примус"

Автор книги: Михаил Чулаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

– Прибывшая Джулия осмотрела Героя весьма критически.

– Нет-нет, свитерок под мохнатым пиджачком у нас не пройдет. Там не богема собирается, а солидные люди. Черный костюм и галстук, пожалуйста.

Мысль, что у него может не быть черного костюма, ей в голову не пришла.

Надо было бы сказать: "Если я тебя не устраиваю такой, как есть, езжай сама!"

Но интересно было посмотреть, как развлекаются богачи. Да и приглашения на приемы, Герой слышал, часто рассылают с примечанием: "Вечерний костюм обязателен". В конце концов, везде свой устав, надо с этим считаться.

Черный костюм у него сохранился со времен диссертации. Тоже, между прочим, обязательное условие: вылезешь защищаться в старом свитере, ученый совет накидает черных шаров за одно неуважение к почтенным коллегам. Правда, костюм с тех пор слегка поистерся в локтях, но это Джулии придется проглотить. Она ничего и не сказала, хотя не могла не заметить – как женщина. У них на такие мелочи глаз снайперский.

Сама Джулия была в синем костюме, напомнившем Герою первые явления в телевизоре Маргарет Тэтчер. И вовсе не унизана кольцами, не обвешана золотыми цепями – маленький кулон на тонкой цепочке, и всё.

– Ну вот видишь. Я же не требовала с тебя фрака. Хотя можно бы завести и фрак.

Это прозвучало как обещание. Или – бизнес-план.

Джулия усадила его за руль своей классной машины. Что естественно: когда женщина рулит, а мужчина сидит пассажиром, это всегда выглядит жалко, если только жена не отвозит домой выпившего мужа. Новенький "БМВ" оказался еще послушнее, чем "сааб". Герой быстро восходил по ступеням комфорта.

При входе в "Аркадию" стояли молодцы в таких же черных костюмах, как и гости. Сказать, что охранники были моложе и спортивнее, тоже нельзя: внутрь уверенно проходили совсем молодые люди. Охрана всех без исключения проверяла металлоискателями, чему никто не противился.

– А что, бывали ковбойские перестрелки? – миновав кордон, спросил Герой.

– У ковбоев был Дикий Запад, а у нас здесь Дикий Восток, – усмехнулась Джулия.

Впрочем, и эрудицию показала: "Дикий Запад" ей знаком.

Они прошли через комнату со множеством зеркал, где романтически играли в рулетку – ну в точности как описано у Стефана Цвейга или Достоевского, и вошли в зал, уставленный столиками.

Джулия раскланивалась почти со всеми встречными, но не останавливалась и Героя не представляла. Его забавлял вопрос, как она его аттестует, когда придется все-таки с кем-то знакомить.

– Наш столик здесь, – указала Джулия. – Очень удобно, у барьера.

Зал охватывал полукольцом барьер, образуя что-то вроде театрального бенуара.

А внизу, значит, партер, догадался Герой. Действительно, ни к чему торчать перед самой сценой. Особенно если начнут плясать: пыль прямо в тарелки.

К их столику подошел молодой человек, похожий на охранника – правда, с дамой.

– Витенька, Розочка! – расцеловала их Джулия. – Знакомьтесь, это Гера, мой компаньон.

Вот статус и определился. Очень тактично сказано: можно трактовать "компаньона" – от бой-френда до акционера неизвестной Герою компании.

– Ну как ты, Джус, следы по налогам замела?

– Элементарно, Ватсон. Я спокойна, когда я в правовом положении.

– Правовое положение – это когда на правом боку, – сообщила Розочка. В компании у Фили она бы сразу попала в стиль.

– Розочка всегда о том, – не без гордости прокомментировал Витенька.

– А кто не о том? – резонно возразила Розочка.

Спорить с нею никто не стал.

На сцене появился ведущий во фраке, как у дирижера.

– Дамы и господа, сейчас мы будем поздравлять наших меценатов, отличившихся в прошлом году. Кто не взойдет на эту сцену сегодня, имеет шанс сделать это через год. На ваших столах лежат конверты, в которых пустые платежки. Заполните их – и вы заслужите благодарность детей. Здесь у нас сегодня в гостях директора детдомов и интернатов, которые получили помощь в прошлом году, так что вы можете посмотреть в глаза тем, кто получает вашу благотворительность. Я напоминаю, что золотой знак мецената получают те коллеги, которые внесли не менее пяти тысяч американских, а фактически всемирных, долларов.

– Герой думал, что золотой знак дается дороже. Что такое пять тысяч, когда у многих компаний миллионные обороты! Так что ребята здесь легко с деньгами не расстаются.

– Первым приглашаю на эту сцену всем нам известного и дорогого Михаила Махарадзе, президента "Макро-групп" и нашего меценатского клуба!

Зал дружно зааплодировал.

– "Мокро-групп" – хмыкнул Витенька.

– Он всеми казино города владеет, – шепнула Джулия. – И этим тоже. Да и вообще. Наш местный Березовский.

Вышел совсем молодой человек – маленький, невзрачный, чернявый.

И это – "местный Березовский", подлинный хозяин города! Ну – один из хозяев. Интересно, кем он был в девяностом году?

– Господин Махарадзе адресно помог детдому для слабовидящих детей. На сцену приглашается директор этого детдома госпожа Лидия Мешалкина! Пусть они встретятся здесь и сейчас.

Вышла, наоборот, огромная дама, гренадер в юбке, и заключила маленького Махарадзе в такие глубокие объятия, в которых он почти затерялся.

– Нам Миша стал как родной, – басом сказала директриса. – Я не знаю, как бы мы без него, когда власти нас совсем бросили. Вся надежда – на Мишу. Дети на него молятся. У нас теперь есть своя молитвенная комната, тоже на Мишины деньги обустроена, и свой батюшка приходит, отец Валентин, так все дети ему подают на праздники записки во здравие. Сначала – раба Божьего Михаила, а потом уж отца с матерью, у кого остались.

– Я думаю, это гражданский долг бизнеса, – сказал Махарадзе, выпутавшись из объятий. – Бизнес должен принадлежать народу. То есть – служить народу. А за записки – спасибо. В нашем суровом мире заступничество Божие всегда кстати. А чьи молитвы Бог услышит, если не детские. Спасибо, мне теплее жить от этих молитв.

– Замечательно, – торжествовал ведущий. – Замечательно! Я даже невольно прослезился, когда подумал о детях. Ну а теперь прошу сюда же господина Евгения Метальникова.

Дальше пошло быстрее.

Сцена успешно заполнялась, и где-то на втором десятке прозвучало:

– Госпожа Джулия Полоскина, генеральный директор "Еврокомфорт"!

– Я ненадолго, – улыбнулась Джулия и проследовала на сцену.

Почти сразу выкликнули и Витеньку:

– Господин Виктор Стремянный, президент "Омега-Северо-Запад"!

Почти половина столиков уже опустела, зато на сцене стало тесно.

– Нас не вызывают, – улыбнулась Розочка. – Зацепила словом, чтобы начать разговор.

– Вам завидно?

– Очень нужно! – Розочка фыркнула теперь вполне от души. – В гробу я видала всю благотворительность! Одни умеют делать деньги, а другие ноют, как нищие. Кто им мешает?! Мы с Витей тоже начинали с нуля. Но мы рисковали, я в Турцию моталась, где всякий турок норовил всюду потрогать, наших баб там за блядей держат, "Наташами" называют. Мы горбом заработали, почему должны каким-то рохлям жертвовать, которые боялись зад от кровати оторвать?!

– Благотворительность и банкирам нужна. И вообще деловым людям. Имидж создается.

– Вот и мой говорит: я не бросаюсь деньгами, я плачу за имидж.

– И не так дорого здесь платят за большой и красивый имидж, я смотрю: за какие-то пять кусков – золотой значок.

– Пять тысяч – деньги. На Канары за два куска слетать – во так! Можно и за полтора вдвоем.

– Да ну – какие деньги, – с великолепным презрением отмахнулся Герой. Деньги начинаются с миллиона, а все, что меньше, – карманные расходы.

Розочка посмотрела с уважением.

Церемония закончилась, и гордые меценаты вернулись за столики. Правда, Джулия улыбнулась иронически, помахала грамотой:

– Получила пучок лавров. В суп их – что ли?

– В офисе повесишь! – сказал Витенька. – У меня весь офис в грамотах и дипломах.

А на сцене снова властвовал конферансье.

– Дамы и господа! Как всегда у нас, займемся тихими играми. Но – будем помнить о нуждающихся. Все игры на интерес, все проигрыши – в пользу бедных. Точнее, в пользу детей. Здесь, пожалуйста, можно метать стрелки. Два шахматных столика ждут – оценим партию всего в пятьсот. Русских тысяч, разумеется. А для всех прочих – один большой морской бой. Помните, как играли в школе на последней парте? Каждый выстрел мимо – всего тысяч за двести. Как видим, цены у нас символические.

Появились официанты, разнося горячие блюда.

К удивлению Героя, нашлось много желающих метать стрелы – перед мишенью выстроилась очередь. Впрочем, засели за шахматы и местные интеллектуалы во главе с самим Махарадзе, что горячо приветствовал ведущий:

– Все мы знаем, что Михаил Махарадзе – глубокий игрок. Но иногда его подводит темперамент, он соблазняется рискованными комбинациями, так что и у его соперника остаются шансы. А победит все равно дружба – и дети-сироты, которые при любом исходе получат свои пятьсот тысяч.

Махарадзе что-то сказал тихо, и ведущий тут же ретранслировал на весь зал:

– Михаил Луарсабович оценил партию в пять миллионов. Разумеется, родных рублей. Можно было бы и не пояснять, потому что за пять миллионов настоящих денег не играет партию даже Каспаров. То есть он бы сыграл, да кто же ему столько даст?! Поприветствуем нашего неувядающего мецената!

– Тоска вегетарианская! Ну что, засветились здесь – и ладно, – потянулся Витенька. – Еще можно на собачьи бои успеть.

Герой посмотрел на своего визави с неприязнью: он любил собак.

– А в "Голливуде" сегодня бои без правил, женские, – размечталась Розочка. – Туда на ринг специально два самосвала грязи привезли – бабы по уши изваляются!

– Ну что, не хотите отсюда оторваться?

Джулия нерешительно посмотрела на Героя. И он оценил этот момент: не пытается командовать, значит, понимает, что не купила его своими деньгами.

– Нет, – сказал он твердо. – Я не люблю – без правил. И когда в грязи по уши.

– Ой, что вы – так смешно!

– Коллега предпочитает симфонии Чайковского, – хмыкнул Витенька.

– Ага, – с веселой злостью подхватил Герой. – И Карнеги предпочитал симфонии. И Рокфеллеры – все по очереди. И даже Доди Аль-Файед, хотя он и вовсе из арабов. Между прочим, поэтому у них миллиарды, а здесь собирается мелочь пузатая, за плевые пять тысяч ордена друг другу навешивают.

– У коллеги, наверное, тоже миллиард, если он дорос до симфоний?

– Сколько надо, столько и есть. Надо будет, вашу засранную Северную Пальмиру куплю и прикажу за ночь шампунем вымыть. Живете здесь в грязи, а тоже мецена-аты! Даже в Москве такие клоповники уже повыморили, хотя тоже у них не Сан-Франциско.

Розочка засмеялась угодливо, явно готовая перекинуться к победителю – если позовет.

Да и Витенька присмирел. Поверил, похоже, что перед ним миллиардер проездом.

– Собираетесь вложиться в наши клоповники? – поинтересовался он жадно. Но учтите, чтобы вытащить из грязи наш Питер. нужны абсолютные деньги!

– Сжечь надо клоповники дотла и ниже, а не вкладываться. Новый Париж видели? Вот как надо строиться! В такое и вложиться не стыдно.

Новый Париж Герой видел на открытках, привезенных Филей.

– Было бы что вкладывать, а куда – всегда найдется, – сообщила Розочка, призывно улыбнувшись.

Истолковать ее можно было по-разному.

Джулии ее маневры не понравились:

– Я пойду, поставлю пару фишек. Ты, Гера, постоишь со мной для счастья? И добавила специально для соседей по столику: – Он своим полем счастье приносит. Такая энергетика, что даже компас зашкаливает. В Москве ему персонально запрещен вход во все казино: он взглядом шарик на нужной цифре останавливает!

– Когда такие способности, абсолютные деньги сами придут, – вздохнул Витенька.

Ему, очевидно, грезились постоянно эти загадочные "абсолютные деньги".

Герой с удовольствием встал. Розочка посмотрела совсем уж призывно, ноон лишь отечески улыбнулся в ответ.

– Раззявились на тебя! – отозвалась на ходу Джулия. – Этот захотел, чтобы ты вложился деньгами, а та – чтобы прямо в нее натурой!

У рулетки все происходило очень быстро. Герой, с непривычки, не успевал следить: только останавливался шарик, нужно было сообразить, кому выпало и сколько, – но крупье уже сметал фишки. Казалось, должен был прийти хотя бы простой двойной выигрыш на красном, но крупье уже уничтожал только что прожитую картину битвы – и некому было жаловаться, ничего нельзя было доказать.

Но претензий к крупье никто не предъявлял. Зато бедного вида человечек заспорил с Джулией:

– Я положил, а вы мою кладку сдвинули!

– Дядя, проспись. Я примочки не прикладываю.

– Много таких, – повышал ноту человечек, – хотят на моей удаче подъехать!

– Тихо, – веско сказал Герой. – Твоя удача и даром не нужна. А раскроешь пасть – порву.

Он вспомнил школьные драки, и кровь приятно взыграла. Однако потертый персонаж больше не возникал.

Джулия быстро спустила свои фишки, но покупать новые не стала.

– Ладно, шарик ты на лету все же не останавливаешь, милый мой. Ну ничего, главное, от этих шакалов оторвались. А Витенька прав, – потянулась она, – и вправду пора ехать.

Уже в машине Джулия поинтересовалась:

– А чего это ты строил из себя какого-то переодетого принца? Или даже самого Березовского. И давно у тебя великие баксы завелись, что тебе на один кусок так легко плюется? И даже на пять?

– Для того чтобы иметь право плюнуть, не обязательно заводить. Это вопрос мировоззрения: есть они или нет, мне на них плевать одинаково.

В этот момент Герой искренне так и чувствовал. Актеры называют такое куражное состояние: "войти в образ". Он вошел в образ миллиардера – и чувствовал себя в новом образе очень уютно.

Он не спрашивал, куда рулить: кроме как к его дому, ехать было просто некуда: если, например, подвезти Джулию по ее адресу, пришлось бы потом Герою возвращаться пешком – раньше или позже. И она поднялась с ним наверх – тоже словно это разумелось само собой. Войдя в квартиру, осмотрелась по-хозяйски:

– Тратиться тут на ремонт нет смысла. Лучше сразу сменить на что-то получше. Двухкомнатную не сложно сделать почти без доплаты. Такие лохи еще сохранились, что всегда можно сбить цену: что лифта у них нет, что вход со двора, этаж последний. Да много вычетов насчитать.

И уже из ванной, под шум воды, не закрывая плотно дверь:

– А с последнего этажа можно пробить люк на чердак и там сделать в мансарде студию. Сейчас многие договариваются за недорого.

Герой опасливо посмотрел на свой потолок: Джулия – пробьет!

Глава 8

В компьютерных программах есть такое понятие: «по умолчанию». Это когда пользователь прямо не дает команду, и компьютер выбирает простейший вариант из тех, которые в него заложены. Получалось, что и Джулия завелась у Героя по его умолчанию: он ее не пригласил – но и не попросил уйти.

С первого утра она повела себя не как счастливая любовница, перехватившая долгожданных наслаждений, а словно привычная хозяйка.

– Грязью ты зарос, Герка, – сообщила Джулия. – Сразу видно, что бабы твои ручки свои приложить не желают – только другие места. Но другими местами чистоту не наведешь. Придется мне.

Герой считал, что у него в квартире все прибрано нормально. Очень даже симпатичная кухня – светлая, удобная, и новая раковина-мойка сверкает нержавеющей сталью. А женских субботников здесь у себя он допускать не желал, потому что все эти генеральные приборки – одна из форм покушений. Путь к сердцу мужчины лежит не только через желудок, но и через стирку с уборкой.

– Ничего, сам прекрасно справляюсь.

Он ожидал упрямых настояний, но Джулия неожиданно сменила тему:

– Может, оно и правильно для ученого: у настоящего ученого должен быть беспорядок. Как у художника. Ты ведь до сих пор нераскаянный ученый, кажется? Верен своей подыхающей альме-матери?

– Alma mater – университет, который меня вскормил науками, – хмуро возразил Герой. – А этот институт, где работаю, – простая шарашка.

– Ах, извини, я не тверда в латыни! Гимназиев не кончала!

Все-таки слышала, что есть на свете латынь. Большинство бизнесвуменш новой формации таких слов просто не знают. Джулия уже разведала, что он задержавшийся в прошедшей эпохе научный сотрудник. А он и не представляет кто же она? Ну, президентствует в какой-то компании, кажется, "Еврокомфорт" называется, но все нынешние капиталисты вышли из прежних то ли инженеров, то ли медсестер, то ли завмагов – этим легче.

– А что ты кончала? Гарвардский университет?

– Ну, не Гарвардский. Теперь мою альму-матерь обозвали, кажется, академией. Все стали академиями. А тогда был Ветеринарный институт.

– Хорошее дело, – совершенно серьезно сказал Герой. – Чего ж ты создала какой-то "Комфорт", а не частную ветеринарную клинику?

– Да я не сама его создала, – не стала хвастаться Джулия. – Это мой бывший муж начал. А я бы, может, и правда устроила ветеринарную Свердловку.

– А где теперь муж?

– Ревнуешь? – с надеждой переспросила Джулия.

– Просто уточняю. Чтобы представлять положение вещей.

– Ну так вот, я разведена. Раз ведена, и два ведена тоже – у меня было два мужа. Первый муж когда-то ввел меня в почти светское общество: он работал помощником зампредседателя – длинно звучит, правда? И дивно! Завидное место, между прочим. Но не в зависти счастье. Мужчина из него не очень. Как это у Пушкина? "Как мимолетное введенье" – вот у него только и получалось: мимолетное введенье. Я и убежала.

Некоторые любят расспрашивать своих любовниц, как ведут себя в постели предшественники и соперники. Но Герой – никогда. Сравнения с другими его не интересуют. И потому сексуальная исповедь Джулии ему даже показалась навязчивой. Хотя "мимолетное введенье" – смешно. Бывают же бедняги!

Вслух Герой ничего не сказал по столь интересному поводу, а Джулия продолжала – без дальнейших расспросов:

– А второй ввел меня в бизнес. И благородно оставил мне дело в целости и сохранности, когда отбыл в Израиль. Сказал, что лучше уехать из России немного рано, чем ждать, когда станет чуть-чуть поздно. Остроумный человек. Хотел организовать фирму: "Цапкин и жена", то сть я. Сказал, это привлечет женских клиентов. А то почему всегда "Домби и сын"? Даже "Домби и дочь" никогда не было. А хочешь, мы сделаем теперь: "Полоскина и муж"? Полоскина – это я, если не запомнил. Изначально и до конца – Полоскина. Мужей можно менять, а фамилия должна оставаться постоянной – как торговая марка. Не думай, "муж" – это не кто-то конкретно, даже не ты в светлом будущем – просто лейбл. Замуж я вовсе не прошусь. Просто, такой подачи фирмы еще не было. Эксклюзив получается.

– Дело твое. Торговую марку ты можешь изобретать любую. И вовсе не обязательно предъявлять экспонат в штанах. Только еще лучше: "Полоскина и мужья" – больше интригует.

– Спасибо, наверное, так и сделаю. Эксклюзивы на улице не валяются. Хорошо бы еще и в самом бизнесе найти – эксклюзив. Еврокомфорт предлагают все кому не лень, конкуренция страшная! Да и в ветеринарии тоже. Страшно рекламу раскрыть – сотни предложений. Вот скажи, если ты такой физик, – Джулия воспламенялась, но совершенно не любовно, – скажи, что будет перспективным через пять лет?! Куда сегодня вложиться, чтобы всех обскакать на повороте?! Компьютеры и все такое – это уже отработано, туда все лезут. Следующий Гейтс выйдет из какой-то другой сферы. Кто угадает – тот и упакуется в сотню миллиардов. Дай точный совет, как умный мужчина слабой женщине, – половина твоя. Самое ценное на свете – точная идея.

Джулия говорила совершенно серьезно. И готова была благодарно принять вовремя данный мужской совет. Так в ней преломилось вечное женское желание прислониться к сильному мужчине. Бизнесвумен тоже имеет свои слабости.

– Надо подумать хотя бы минут пятнадцать, – улыбнулся Герой. – Вопрос немного неожиданный, но проблема поставлена правильно. И значит – имеет решение. Через пятьдесят лет – альтернативное топливо. Вместо бензина. Спирт там или горючий газ при перегонке биомассы. Но это не через пять и не через десять даже. Подумаю еще.

– Я тебе дам даже не пятнадцать минут, а целый день отсрочки. Расскажешь мне завтра. Чтобы мне через десять лет числиться в списке "Форбса". Слыхал о таком?

Герой не слыхал.

– У меня другая компания.

– И напрасно. Это список самых богатых людей. Миллиардеров. Но про Гейтса-то ты слыхал? Был бедный мальчик, папа у него не Рокфеллер, а теперь богаче всех в мире. Может Ротшильду с Рокфеллером на бедность подать. А уж у нас еще быстрее люди вырастают. При правильной идее.

– Хорошо, будет идея, – самонадеянно пообещал Герой.

– Завтра? То есть сегодня вечером?

Вопрос предполагал, что вечером они снова увидятся. И вообще каждый день.

– Завтра не получится. То есть вечером. Вечером у меня другие планы. И завтра тоже.

Других планов не было, но нужно было сразу отучить Джулию от хозяйских замашек. Расставить точки над i, или вернее над ё, патриотичнее: зачем нам это нерусское i? Пусть поймет, что она его не купила, что он не паж, состоящий при ней безотлучно! Не альфонс, откровеннее говоря.

Джулия посмотрела на него. Он ответил взглядом твердым и насмешливым.

Другая отоварила бы этот обмен взглядами в долгую сцену. Но Джулия все-таки не зря бизнесвумен, а может быть, у нее и от рождения характер такой: когда надо – лаконический. И она обошлась без нервных объяснений:

– Ну что ж, еще увидимся. Когда-нибудь при случае. Как бывают авиабилеты: с открытой датой.

Герой почувствовал к ней искреннюю благодарность – потому что он смертельно не любит истерического красноречия.

– Увидимся. Созвонимся.

– Ага. Есть такой стих, не слыхал? "Любимая, звони мне каждый год!"

Женщин, которые были бы ироничны в такие моменты, Герою еще не встречалось. Или собственный бизнес развивает самостоятельность во всех сферах?

– Вот и договорились. В том смысле, что будем разговаривать стихами.

Только они собрались выйти вместе, как в дверях раздался звонок.

– А вот и моя сменщица торопится, – насмешливо констатировала Джулия.

Кого это принесло?! Вот уж некстати! Одна надежда, что заявилась Любка.

И точно.

Любка вошла уверенно, поцеловала брата в губы – долго и с увлечением – и уставилась на Джулию.

Торжествуя, Герой сказал нарочито будничным голосом:

– Знакомьтесь: это Джулия, а это Люба. – И после некоторой паузы пояснил небрежно: – Моя родная сестра.

Джулия не сумела скрыть счастья:

– Ой, я так рада! В вашей семье все красивые.

Любка неожиданно растаяла от простого комплимента. Правда, женщины одаривают друг друга редко, так что однополые комплименты стоит ценить.

– Я тоже рада, Джулия. Какая-то вы домашняя, уютная. Ну и красивая, конечно. Я же всегда желаю брату счастья. Придешь к нему – вечно как в казарме. А сегодня, я смотрю, где-то женская рука чувствуется.

Это было нечто совершенно новое. До сих пор Любка терпеть не могла всех подруг брата, если только, к несчастью, их встречала. Как будто до сих пор ревновала, хотя он ей ясно и категорически объяснил, что прошлого не возвратить! И потому что полезно быть верной мужу, и потому что он не желает. И вот такая солидарность с первого взгляда! Правда, все встречавшиеся братнины подруги всегда были моложе Любки, а тут впервые, пожалуй, примерно ровесница. Может, это как-то примирило?

И по случаю удачного знакомства дамы немедленно расцеловались. Неужели заключен оборонительный и наступательный союз?!

Герой отошел, а они защебетали. Доносилось: "Миленький фасончик... Я вам достану... Давай на ты, чего мы?... На Троицу... Я позвоню..."

Наконец Джулия вспомнила, что торопится.

– Ну, я пошла. Счастливо, миленький мой.

Герой бегло поцеловал ее, как целуют уходящую на работу жену.

– Пока. Увидимся.

Когда – увидятся, они при Любке обсуждать не стали.

– В первый раз приличную женщину у тебя встретила, – сообщила Любка. Рада за тебя, если наконец серьезно. Хотя для моего дела она и некстати.

– Как она может быть некстати для твоих дел?! – разозлился Герой

– Если у вас действительно серьезно, вы сами будете думать про квартиру. Просто вариант один на горизонте: за мою и твою квартиры можно получить очень хорошую. Даже четырехкомнатную, правда четвертая комната крошечная, для домработницы... И в прекрасном сталинском доме. Там когда-то партийный босс жил.

– Чего ж они не найдут чего получше, чем наши двух и одна?

– Не знаю, но их очень устраивает. Там тоже брат с сестрой разъезжаются. Командует сестра, ей моя очень подходит. А брат спился, она его засунет куда угодно. Так, может, возьмем, а? Вы с Джулией, мы с Павкой.

– Ну ты же сама прекрасно знаешь, что нет! Не соглашусь я. Я могу жить только отдельно!

– А может, включим в вариант и квартиру Джулии, если у нее отдельная? Даже и комната подойдет для варианта! Лишь бы не упустить. Подумай.

– Нет. И не жени ты меня на ней! С чего ты взяла?

– Потому что милая надежная женщина, а не маленькие шлюшки твои.

– Ну ладно, всё. Эту тему закрыли. Что еще?

– Ничего. Даже прибирать у тебя не нужно после Джулии. Ты этого не понимаешь: после одной остается бардак, гандоны, прости, валяются, а после другой уют... Все-таки подумай. Я же мимоходом зашла. Думала, может, подвезешь меня, да машины внизу не заметила. Хотела и не подниматься, а потом думаю: вдруг в ремонте?

– Почти угадала. В ремонте, но мне на время другую дали. Теперь такой сервис. Подвезу.

Любке "сабка" понравилась.

– А ты не можешь себе оставить? Отдай свою русскую старину, ну приплати немного.

– Посмотрю, – отозвался он неопределенно.

Объяснять Любке, что машину ему поменяла Джулия, хотя бы и временно, он не стал.