Текст книги "Примус"

Автор книги: Михаил Чулаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 24

Странный звонок случился в тот же вечер.

Джулия только что пришла и готовила на кухне, Герой, предпочитавший пока не рассказывать о своих успехах в деле основания АОН, сидел в комнате и просматривал списки уже существующих академий "Геологии и охраны природы" и "Технической". Списки он добыл так же легко, как в СИЗО. Многие новые академики охотно захотят стать "дважды" и "трижды", как были когда-то многажды лауреаты Сталинских премий.

Тут телефон и проснулся. Женский, не очень молодой голос:

– Здравствуйте, мне нужно, по-видимому, Германа.

Герой привык.

– По-видимому, это я.

– Что значит "по-видимому"? Я говорю серьезно!

– Вы сами так спросили. Меня зовут не совсем так, но сокращают как Геру.

– Так вот, с вами говорит мать Ариадны Котовой. Давно вы знакомы с моей дочерью?

– Странный допрос. Я вашу дочь однажды видел в гостях. По-видимому, вашу дочь, поскольку фамилию она не объявляла, но Ариадна – имя довольно редкое.

– Почему же тогда у нее записан ваш адрес и телефон?

Очень интересно! Герой настырной девственнице не давал ни того, ни другого. Он хорошо помнил, что сам позвонил ей, заехал на машине и привез сюда. Адрес, положим, она могла заметить, хотя казалась достаточно восторженной, чтобы слишком присматриваться к табличкам на доме. Хорошо, она могла потом тихо явиться еще раз, осмотреть дом и квартиру – и записать зачем-то. Но телефон? Правда, по адресу легко узнать и телефон, было бы желание. Значит – было.

– Не знаю, почему. Я ей своей визитной карточки не оставлял.

– У нее не визитка, а написано от руки.

– И от руки я ей не писал.

– Как же вы это объясните?

– У нас есть общие знакомые, раз мы встретились в гостях. Могла у них узнать.

– Но зачем она узнала именно ваш адрес, если вы действительно ей не давали?

– Не знаю. Девичьи сердца всегда загадочны.

– А кто эти знакомые, у которых вы встретились?

– Ну знаете, я не уполномочен помогать вам следить за дочерью. Расспрашивайте ее сами.

– Дело в том, что она пропала.

Этого не хватало! Ну не утопилась же она от несчастной любви к нему девственница казалась слишком разумной для таких крайних поступков.

– Правда? Очень вам сочувствую.

К комнату заглянула Джулия:

– Долго ты собираешься болтать? У меня готово.

Не хватало, чтобы Джулия о чем-то догадалась!

– Сейчас, обожди.

Но Джулия не ушла, а бестактно уселась в кресло.

– Да, исчезла уже восемь дней назад. Поэтому я вас прошу мне помочь.

А где доказательства, что это правда? Конечно, такими вещами матери не должны шутить, но бывают очень изощренные дамы. Хотя с помощью оголтелой лжи все-таки принято выслеживать мужей, а не дочерей.

– Думаю, все интересующие вас адреса есть в какой-нибудь записной книжке. И имена тоже.

– Я примерно так и обзваниваю. Но ваш телефон записан не в книжке, а отдельно на бумажке. Видимо, вы – последнее знакомство. Со всеми другими она была знакома – и не исчезала. А после встречи с вами такое случилось. Листок лежал прямо на середине стола. Как будто она хотела, чтобы я прочитала, если она не вернется. Указывала, кого искать, если что-то случится. И вот не вернулась. Так что вы напрасно скрытничаете. Если моя девочка не найдется, ее поисками займется милиция. И вами тоже.

– Ну что ж делать. Все равно добавить мне нечего.

Герой положил трубку.

– Что случилось? Очень ты озаботился от разговора.

Скрывать не было смысла: в той части, какую он выдал и мамаше Ариадны.

– Видел я на даче у приятеля одну девицу. А теперь звонит ее мамаша, что та исчезла и осталась записка с моим адресом и телефоном. Которого я ей не давал.

– А ты не давал?

– Не давал. Зачем мне?

– Как – зачем? Зачем мужчины дают свои адреса? Чтобы наедине побеседовать – с интересующим объектом.

– В данном случае – не давал и беседовать наедине не собирался.

– Наверное, ты не давал, зато она давала. Давать – это по женской части. Помнишь, ты мне сказал на второй день, как я тебе дала здесь у тебя дома, чтобы я вечером не приходила, что у тебя на вечер другие планы?

– Правда? Может быть, и сказал.

– И какие у тебя были планы на тот вечер?

– Не помню. Мало ли у меня дел. Это еще до больницы было, время прошло.

Герой мягко напомнил про больницу, чтобы Джулия остановилась. В конце концов, перенеся рак, он должен заработать на этом некоторые привилегии. Например, право избегать нервных сцен, потому что известно, что рак от нервов.

Но Джулия не оценила мягкий намек:

– Зато я помню. Дела бывают у тебя и вечером, и утром. Только со мной так не поступают, запомни, пожалуйста, миленький. Я сразу поняла, куда ты заворачиваешь, и стало мне интересно. Ну и подтвердилось очень легко, что привез ты к себе какую-то лахудру. Которая пропала или другую.

Каким образом подтвердилось, сразу сделалось совершенно ясно: Любка случайно встретила Ариадну, когда Герой выводил ее из дому, и доложила. Случайно – или не случайно. Ведь перед тем Джулия с Любкой бурно подружились вот Джулия и могла попросить проследить за братом во имя новой дружбы. Любка, помнится, и проповеди читала: зря ты меняешь Джулию на каких-то потаскушек.

Отпираться не было смысла – да и другой поворот получало дело: в связи с исчезновением.

– Чего ж ты так долго молчала, а вдруг выдала?

– Не знаю. Такая я. Тогда решила промолчать, проглотить, а теперь перерешила. Как послушала твое вранье. Чего мне молчать?

Добавила бы: "за свои деньги" Но денег Герой во время приятного объяснения все-таки постарался не касаться. Если она первая напомнит про свои щедроты тогда, пожалуйста, ответит и он.

– Того, что возникает вопрос: а как далеко твой интерес простирался? Просто узнать или перейти к действиям? Теперь ведь запросто: заказали – в асфальт закатали!

И ведь Герой неплохо относился к Джулии, но с легкостью допустил такой поворот. А что? От ревности бабы шалеют гораздо хуже мужиков. Нравы же теперь действительно лихие. А Джулия – дама решительная.

– Нет, это слишком – в асфальт. Послала мальчиков, они ее в гараж привели, юбчонку задрали, и я сама ее выдрала как сидорову козу. Папиным солдатским ремнем. И все, мой миленький: отпустили твою шлюшку домой. Наверное, мама ее не секла в детстве, вот я – вместо мамы. Ведь я старая для тебя, да? Если тебя на девочку потянуло?

Если и можно было сомневаться в Любкином участии, то теперь сомнений не осталось: ведь тогда Герой довез Ариадну до самого ее дома, и Любка видела, где та живет. Арина и парадную показала, и уточнила даже, что на последнем этаже под крышей.

Герой представил: экзекуция проводилась в том самом гараже, притулившемся на заднем дворе, где властвует хмурый Федя и где он поменял своего "жигуля" на заманчивую "сабку".

Конечно, Джулия – дикая баба. Но ведь зараза носится в воздухе. Постоянно самые милые ведущие телевидения сообщают: "Министра подвергли публичной порке". Это у них такая ходкая метафора. Но значит – из круга близких тем. Герой не представлял себе, как вообще можно жить после такого унижения – лучше расстрел. Если бы родители пальцем тронули его в детстве, он бы их возненавидел навсегда, едва бы вырос – зарезал бы в подворотне, и только после этого естественного возмездия почувствовал бы, что может жить дальше. Потому что унижение гораздо хуже смерти и только смертью смывается – для него. А для массы пишущих и читающих – нормальный русский быт.

А что если и Ариадна чувствует так же, как он?! Что если она не пережила унижения?! Утопилась, например?! Должна была бы отомстить Джулии, но ведь даже не знает, кто ее оскорбительница. А что выпороли ее из-за визита к Герою, ей, конечно же, было подробно объяснено.

– Если меня на кого потянуло, могла бы все претензии мне. Зачем же на нее накинулась? Да еще со сворой твоих "мальчиков"?

– Как ты ее защищаешь! Чего ж ты со мной до сих пор вожжаешься? Сбежал бы к ней! Женился бы, нашел бы наконец свое счастье!

– Влюблен я в нее никогда не был и жениться не собирался, но я дикости не выношу. Все равно как если бы узнал, что ты человечиной закусываешь. Так что давай мирно раззнакомимся.

Он говорил медленно и тихо, потому что хотелось вскочить, схватить Джулию за ворот и надавать оплеух, чтобы голова ее моталась из стороны – в сторону, из стороны – в сторону!

Но он еще никогда в жизни не дрался с женщинами! Как у Высоцкого? "Я женщин не бил до семнадцати лет, в семнадцать ударил впервые..." А ему за тридцать, и вот до сих пор...

– Ах, вот как! Я больше не нужна, да? Пока болел, очень даже была нужна, а теперь мавра сделала свое дело, так?

– Я не знал, что ты садистка, пока лежал в больнице. Знал бы – не пустил на порог.

Хорошо, что она не знает про его обширное начинание, про то, что он уже в зародыше сам миллионер и хозяин жизни. Она-то думает, что он попрежнему бедный, но все равно гордый. И правильно думает: он бы выгнал ее, если бы и оставался без последнего гроша.

Джулия встала.

– Ну что ж, миленький, мне такие тоже не нужны. Ты, конечно, классный мужчина, потому все девки и падают, но не только в этом счастье, как ни странно. Потому что по характеру ты – половая тряпка. Мне не нужно такого. Прими последнее адью.

– "Сабку" я обменяю обратно на своего "жигуля".

– Не бери в голову. Его, наверное, давно толкнули. Езди и помни.

Она повернулась и вышла из квартиры – как была в домашних туфлях. Она ведь уже совсем было обжилась, туфли свои комнатные завела. И если бы Джулия не забыла переодеть туфли, можно было бы подумать, что уходит она совсем спокойно.

Герой не сразу сообразил, что она забыла свои итальянские лодочки, но бежать следом не стал. Смешно вышло бы: бежать с туфлями в руках за изгнанной любовницей. Трубу надо было бы вернуть, но ведь тоже разыграет презрительную щедрость, не возьмет. Да и мелочи это – между ними, богатыми и деловыми.

Зато как хорошо, что он не занял у нее стартовый капитал, что в своем главном деле он от нее независим! Как будто чувствовал он, что так закончится между ними.

Если бы Джулия цеплялась, не хотела уходить, он бы ненавидел ее все сильнее. Но она так легко ушла – и сразу вспомнилось многое хорошее, что было у них. И черт ее дернул за язык – с чего она вдруг решила ему поведать о своей бабьей мести?! Жили бы спокойно дальше, если бы он не знал.

Но что если Джулия и вправду довела эту странную девочку до петли или омута?! Нельзя такое прощать.

Точка. Ушла и ушла. Страница жизни решительно перевернута. Или даже вырвана. А слишком переживать – только раков в себе разводить. Ни к чему.

Глава 25

Пришли наконец на почту первые переводы от новоявленных академиков – сразу двадцать шесть штук. Почте пришлось напрячься, специально заказать деньги, чтобы выдать Братееву сорок миллионов.

Он явился – и небрежно сунул деньги в карман. Разумеется – чисто символически. А так пришлось сваливать пачки в портфель-дипломат, кейс, попросту говоря по-русски, оправдывая старинный анекдот: подходит в ресторане официант к грузину: "Зачем вы ставите чемодан на стол?" – "Уже, понимаешь, нельзя и кошелек положить"

Первые приличные деньги – это же как первая любовь! Пусть потом появятся миллионы настоящие, а не жалкие обесцененные лимоны, он их не запомнит так, как первые свои деловые доходы!

Клавдия Ивановна с девочками получили свои торты и шампанское, и добродушная почтмейстерша осталась на страже: теперь такие миллионы должны приходить каждый день. Такие и даже гораздо большие. И придут.

На улицу Братеев вышел родившимся заново.

В Индии "дважды рожденными" называют брахманов. Это про него.

Такого головокружительного настроения с ним не случалось никогда. Мир принадлежал ему – заверните! Отныне он – свободен! Он сможет ехать, куда захочет, – лететь лайнерами всех компаний мира, плыть на роскошных белых теплоходах; он сможет сам купить себе все, что захочет. Не выгнал бы он Джулию, подарил бы ей "феррари" взамен ее "БМВ" – ну еще не сейчас, а немного позже. Подарил бы ей "феррари" чтобы она и думать не смела, что он зарился на ее деньги! А можно будет и после разрыва скромно рассчитаться: вернуть, например, вместо старого потертого "сабки" тоже "СААБ", но новый. Тоже немного позже, конечно, но закрыть тему, чтобы никто не мог сказать, что он хоть минуту был альфонсом. В больших деньгах заключены разом все возможности, все наслаждения, среди которых женщины, например, – только частный случай, а деньги сулят наслаждения универсальные! Любые варианты счастья.

Даже и не в счастье только дело, хотя кто же откажется от счастья, но, что еще важнее – в самоуважении. Деньги теперь – несомненное доказательство первенства. А Герой не может не чувствовать себя первым, иначе вся жизнь бессмысленна. И деньги – такой же символ, как когда-то – лавровый венок. Доказательство избранности. Он себе уже все доказал – не все окружающие пока это заметили, но заметят и примут к сведению: Герой Братеев – он из породы победителей.

Слишком долго он ставил на физику, но и там смысл был тот же – доказать себе и другим. Слава богу, история сделала крутой вираж, и понадобились совсем другие доказательства. Но он сумел снова в себя поверить, нашел себе дело. И все-таки, не сомневаться и удостовериться – состояния немного разные. Даже сильно разные. Когда воплотившуюся мечту удается наконец тронуть рукой, пощупать – это впечатляет.

Кейс приятно тяготил руку. Герой открыл дверцу своего "сабки", кинул полупудовый кошелек на правое сиденье. Уселся сам. Ну вот – скоро можно будет и приличную тачку прикупить за свои. А женщины набегут сами, об этом и заботиться не придется. Зрелые матроны и робкие девственницы. Или – неробкие девственницы.

Герой вспомнил было о пропаже Ариадны, но не хотелось думать о неприятном. Найдется! Скорее всего, убежала от слишком настырной мамаши к какому-нибудь хахалю. Герой ее распечатал – и теперь она сорвалась с цепи.

Он выехал на набережную. Туда, где стоял с заколоченными окнами дворец для его Академии. Редкая удача, а удача, как известно, помогает сильным. Редкая удача в том, что нашелся на роскошной набережной этот забытый заколоченный дворец, который можно предъявить самым настырным новобранцам, которым захочется всерьез примерить мантию: пусть ждут, когда отремонтируют особняк. Подождут – лет несколько. Но еще и символика какая-то в этом: дворец ведь когда-то принадлежал царице Прасковье! Царице. Единственный царский дворец на всей набережной. Даже Меншиков, хоть и полудержавный властелин, но все-таки не царской крови. Грех не видеть в этом перст судьбы!

На другом берегу Невы пленяла взор широкая панорама петербургской славы от барочного Зимнего дворца до строго классического фасада бывшей англиканской церкви. В центре возвышался подобный рукотворной горе Исаакиевский собор, у подножия которого с трудом различался на фоне зеленой стены деревьев скачущий навстречу Герою Медный всадник. И словно бы в первый раз Герой понял, что всего этого великолепия не было первоначально на топких брегах Невы – и вот вознеслось. Себя он в упоении первого успеха сопричислил к тем, кто созидает, чьи деяния изменяют окружающий мир. Получилось у Петра, получилось у славных зодчих Северной Пальмиры – получится и у него. Стыдно жить в таком вдохновляющем городе – и не поверить в себя. Так же легко, как к радушной почтмейстерше, войдет он в любой кабинет – и выйдет признанным главой новой академии или даже новой школы – научной или жизненной. Творчество – всегда отчасти авантюра. А разве основание имперской столицы посреди лесов и топи блат у самого края земли не было блестящей авантюрой?!..

Необыкновенная легкость в действиях словно бы перекинулась и на мысли. Они неслись неудержимо, как селевой поток в горах.

АОН – это гениально!

Но АОН – только начало. Гениальность не должна иметь границ и останавливаться у последних пределов!

Еще не было ясной идеи. Но возникло предчувствие идеи. Знакомое еще по научному прошлому.

Рынок академиков исчерпаем. Пусть даже каждый десятый теоретик или технарь на пока еще необъятных просторах России поверстан будет в АОН – больше нельзя, чтобы не девальвировалось действительное членство, чтобы опережающие академики не сделались банальны, как сотоварищи по профсоюзу, – рынок исчерпаем по определению. Ограниченный контингент.

Надо посягать на широкого покупателя, на народ – на контингент поистине неограниченный!

Итак – требуется завлечь неограниченного покупателя. Неважно чем. Реальность не в товаре, реальность в деньгах. Можно торговать хоть индульгенциями – лишь бы брали. Индульгенциями даже лучше, чем обычным материальным товаром: потому что проданный холодильник могут вернуть, если плохо холодит, а качество индульгенции проверится разве что у врат рая.

Можно торговать... можно торговать... Вот именно – индульгенциями. Верой. Спрос на чудеса неисчерпаем!

Герой когда-то обещал Джулии, что он посоветует ей, как расширить дело. Чем заняться. Так и не успел одарить ее советом. Но идея зрела в нем. И вот вылупилась!

Исаакий возвышался на противоположном берегу, как рукотворная гора. А что есть рукотворная гора? Пирамида!

С необыкновенной ясностью вспомнилась не очень давнишняя статья. В какой-то приличной газете. Ускользало – в какой.

Можно торговать пирамидами!

Потому что пирамиды собирают энергию. Кто владеет энергией – командует жизнью. Энергия идет потоком из глубин Вселенной, вечный космический ветер. Но ветер этот продувает Землю не задерживаясь. А пирамиды ловят космический ветер, словно паруса. Египтяне это знали. И пирамиды их – не просто слишком дальновидные гробницы, а мощные энергостанции. Внутри пирамид и сейчас особый фон, так что все приборы зашкаливает и время в них замедляется. Египтяне знали – но не совсем. Камень – слабый фильтр энергии. А мы применим вольфрамовую нить. Сплетем из нее парус для космического ветра, это же понятно как зонтик! Понятно каждому глотателю рекламы. А рекламой люди сыты плотней, чем пищей. Не хлебом единым жив человек – прежде хлеба он жив рекламой!

Вот он – гениальный бизнес-план. Или, как говаривал Архимед, эврика! Надо основать фирму или акционерное общество – и продавать пирамиды. "Северная Пирамида" очень звучит. Заманчиво и традиционно. А то триста лет впустую рекламируют какую-то бесполезную Пальмиру.

Акционеров набежит вдоволь, потому что все захотят стать совладельцами пирамид, ловить в свои паруса бесплатный космический ветер. А весь оставшийся народ – неакционеры – понакупит себе пирамид, значит, тоже принесет свои деньги Герою Братееву! Деньги пойдут с двух сторон при низкой до смешного себестоимости.

И не надо путать с пирамидами финансовыми. Тут недоразумение чисто филологическое: обозвали эти жульнические компании "пирамидами" – но совершенная геометрическая фигура имеет к аферистам не больше отношения, чем фараон Рамзес к американскому полисмену, которого за океаном почему-то обзывают "фараоном".

Кстати, в чем принципиальный порок всех этих русских "Селенгов" и очарованных банков? "Чара", понимаешь ли... Они собирали деньги, но ничего не продавали взамен. Вот и лопались быстро и громко. Хороших людей вежливо грабили, что откровенно аморально. Герой Братеев со своей "Северной Пирамидой" будет продавать реальный товар, который можно взять в руки – и ощупать вещь. Каждый останется с собственной действующей пирамидкой на руках – и никаких претензий!

С маленькой домашней пирамидкой – вот в чем демократизм идеи! Фирма Братеева не станет изготовлять чудища размером с пирамиду Хеопса (ну разве что изредка по спецзаказу?), не на честолюбивых королей и президентов нужно рассчитывать, но на массового покупателя. Массовка не подведет!

Та путеводная статья – Герой вспомнил наконец! – исходила не из какой-нибудь "Аномалии", которая что угодно напечатает и не поперхнется, а из основательной газеты, из самих "Известий", которые шутить не склонны и все печатают всерьез.

Прекрасно описано, как у людей, живущих под пирамидами в собственном огороде, излечиваются многие болезни, в особенности такие упрямые для всяких лекарств, как гипертония и астма, а также разнообразные нефриты и неврозы. Там же под экспериментальной пирамидой и овощи вызревают быстро и крупно, до того что урожай удваивается в три раза. Приборы же беспристрастно фиксируют, как сами собой в подпирамидном пространстве подзаряжаются аккумуляторы и отклоняются от прямых траекторий равнодушные к любым магнитным полям нейтроны.

Кроме того, еще и пейзаж окультурится. Сейчас на каждом дачном участке самодеятельный садовник натягивает пленки как может. Смотреть – срам. Детям показать неприлично: вспоминаются известные предметы, которые от слова "презентация". Предохранители. И вдруг вместо этого привычного срама появятся правильные пирамиды. Желательно, ориентированные по компасу. Красота и культура! А коли производить их из той же полиэтиленовой пленки, выйдет предельно дешево.

Правда, вот вольфрамовая нить требуется для улавливания космических ветров: без вольфрамовой нити публика не поверит. Вольфрам-то знает каждый, кто умудрен аттестатом умственной зрелости, потому что вольфрамовая нить перегорает в лампочках. Так что и научно, и вместе с тем предельно понятно. Но для реальной экономии можно на пленку наносить елочную канитель, и надо быть совсем уж подлым педантом, чтобы нести эти ниточки на анализ – чистый в них вольфрам или не совсем? От канители тоже польза, потому что пленка получится прочнее. А если ночевать под пирамидами вместе с огурцами, то одновременно получишь и утроенный урожай, и облегчение от всех болезней. Уж во всяком случае – урожай не раскрадут, нервам будет спокойнее. А при спокойных нервах все болезни сами рассосутся, даже и без космических сквозняков.

Целебные свойства изделий естественно расширяют рынок: помимо парниковых пирамид еще и палатки! Туристские. Неспроста ведь прежние путешественники раскидывали не палатки, а шатры. Почему? Потому что форма, близкая к пирамиде. Значит, необходимо поместить массы современных туристов под пирамиды всех цветов. И армию оздоровить полезно. Особенно полезно будет получить военный заказ на всю армию и внутренние войска в придачу! Всю армию в палатки-пирамидки переселить. Какие чудо-богатыри под ними произрастут!..

А учредить "Северную Пирамиду" удобно на академические деньги. Производство начать будет легко: закупить полиэтилен и елочную канитель посильное капиталовложение. Плюс реклама. На рекламе еще большая экономия, чем на вольфраме, потому что первый рекламный агент – сам Хеопс. А он денег не потребует. И наследников не оставил.

Замечательная разработка. Вполне достойная Академии Опережающих Наук! Не все же других изобретателей увенчивать, надо Герою Братееву и самому опередить науки.

Герой очнулся наконец от творческой прострации и снова осознал себя на самой красивой в мире (как утверждают петербургские патриоты) набережной. Он давно уже затормозил и пристал к поребрику, хотя вроде бы с этой стороны стоянка запрещена. Но никакой мент не налетел до сих пор. На всякий случай Герой включил аварийку.

Было солнечно и свежо. Ветер с залива поднимал речную волну, так что Нева казалась почти черной, и лишь серебряные штрихи пены одушевляли грозный простор. Купол Исаакия все так же сверкал на том берегу, а фигурка Медного всадника не столько различалась, сколько угадывалась на фоне зеленого массива Александровского сада. Герой ощущал в царе-строителе родственную душу: не надо бояться браться за невозможные дела – так Герой и не боится. Как говорила Джулия? В список "Форбса" желательно попасть? Значит, Герой Братеев и попадет. Ни одного ноблеца в этом списке нет и никогда не будет – только настоящие хозяева жизни. А не быть хозяином жизни – не стоит и жить.