Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Автор книги: Михаил Светлов

121. БАЛЛАДА О ЧЕКИСТЕ ИВАНЕ ПЕТРОВЕ

 
Никита Смышляев – герой чугуна,
Напечатан его портрет…
А о нем – об Иване – узнает страна
Спустя десятки лет.
 
 
Почему Иван Петров молчалив
И в тридцать лет поседел?..
Дела героя хранит архив
Особо секретных дел.
 
 
Я пожимаю твою ладонь —
Она широка и крепка,
Я слышу, как в ней шевелится огонь
Бессонных ночей Чека!
 
 
О тебе, о Петрове, в лесах, в полях,
В тайге поют.
О нашей борьбе, о наших днях,
О ГПУ!
 
 
Я поднимаю бокал вина
За славу наших знамен,
За героев, которых знает страна,
Но не называет имен!
 

1933

122. НА ПАРАДЕ

 
На третьей декаде
                                    апрель зачах
Тише воды
                 и ниже травы…
Вижу: взорвались
                                 в твоих глазах
Легкие атомы
                         синевы…
Вот на минуту
                     оркестр затих,
Трубы хранят
                      первомайский звон.
Вот отразились
                           в зрачках твоих
Красная площадь
                             и шелк знамен.
Вот отразился
                          в зрачках твоих
Перевернувшийся
                              небосклон…
У меня, ты ведь знаешь,
                                             одышки нет,
Но я поспеваю
                            с трудом за тобой…
Ты молодая —
                         семнадцать лет,
Ты принимаешь весну,
                                       как бой.
Не за покровом времен
                                         глухим,—
Нет! не во мгле
                         далеких веков, —
Вот они —
                  рядом с рожденьем твоим —
Тайные явки
                         большевиков.
Вот он
             далекие годы встряхнул,
Вот он зовет
                       и гудит в ушах —
Первой маевки
                         несмолкший гул,
Товарища Фрунзе
                             упорный шаг…
Нет! не во мгле
                          далеких веков, —
Вот оно —
                рядом, зовет на борьбу.
Вот оно смотрит
                           на нас с трибун —
Первое племя
                       большевиков.
Вот оно мчится
                                мимо тебя
Танковым гулом
                            и звоном подков…
За демонстрацией
                              ветер бежит,
Песню хватает,
                         и – с легкой руки —
Ветер несет ее
                          за рубежи
И переводит
                       на все языки.
Песни
           сверкающие слова —
Нашей борьбы
                        воспаленный язык —
Слышат Японские острова,
Южной Америки
                               материк…
Слышишь,
               как медные трубы зовут,
Красную площадь
                              кольцом обнимая…
Солнце и молодость
                                рядом идут
В праздник труда —
                                Первое мая.
 

1933

123. УТРО

 
Утро встает,
Холмы серебря…
Над рыжей пшеницей
Киевской области
Облако плавает
Без толку, зря…
Это еще не песня.
 
 
В поисках утреннего тепла,
Между колес
И между колосьев
Частушки взлетают,
Как перепела…
Но песня еще далека.
 
 
И вот приступает уже стрекоза
К своей безобидной
Цветочной оргийке…
Это не песня,
Это еще, как Вергилий сказал, —
Буколики и георгики…
 
 
Но трубы затрубят
Издалека —
Мы входим в колонну,
Как в песню строка.
 
 
Но там, где товарищ
Товарища ждет,
Но там, где мы вместе,—
Там песня живет.
 
 
И если орудия
Взглянут в зенит,
И если Республику
Тень заслонит —
 
 
Тогда ты, товарищ,
Протянешь ладонь,
Тогда ты услышишь
Сквозь дым обороны
 
 
Песню,
Помноженную на огонь
И разделенную
На эскадроны!
 

1933

124. ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Памяти одного из первых комсомольцев – товарища Шпиндяка, убитого кулаками.

 
Мы – солидные люди,
Комсомольцы двадцатого года.
Моль уже проедает
Походные наши шинели…
Мы с детства знакомы
С украинской нашей природой,
Мы знаем,
Как выглядит тополь
После дождя и шрапнели.
 
 
На минуту представьте себе
Вечера близ Диканьки,
И закаты по Гоголю,
И махновца на пьяной тачанке,
Паровозного кладбища
Оледенелые трубы,
И раскрытое настежь
Окно комсомольского клуба…
 
 
Бригадиры побед,
Мы по праву довольны судьбою,
На других поколеньях
Свои проверяя года.
Не сбавляя паров,
Грохоча биографией боя,
Мы идем в нашу старость,
Как входят в туннель поезда…
 
 
Давайте вспомним
Всё, что нам знакомо.
Давайте снова
Проверять посты,
Руководимые
Секретарем губкома,
Украинцем
Огромным и простым.
 
 
Он вел романтику,
Как лошадь,
За собой —
Накормленной,
Оседланной,
Послушной.
Она, пришпоренная,
Мчалась в каждый бой,
Потом покорно
Шла к себе в конюшню.
 
 
Казармами,
Вокзалами,
Степями Молодежь
Расставила пикеты,
Благословляема
Четырьмя ветрами
И пятью
Частями света.
 
 
Так накоплялся
Боевой багаж
Побед,
И поражений,
И подполья,
Так начинался
Комсомольский стаж
Товарищей —
Участников Триполья.
 
 
Не забудем их,
Лицо в лицо
Видевших и жизнь,
И смерть,
И славу.
Не забудем
Наших мертвецов,—
Мы на это
Не имеем права!
 
 
Пусть они
Напомнят нам о сроках,
Юность вызывающих на бой,
Пусть они
Пройдут сквозь эти строки,
Жалуясь на раны
И на боль.
 
 
Вот они
Являются ко мне
В тесных коридорах общежитий.
Я их поведу
По всей стране,
Чтобы показать им:
– Вот! Смотрите!
 
 
Сколько молодости
У страны!
Сколько свежих
Комсомольских сил!
Этот паренек
Из Чухломы
Нас уже давно опередил.
 
 
Эта девушка
Из Ленинграда
Первой в цехе
Снижает брак.
Посмотри
На ее бригаду!
Поздоровайся с ней,
Шпиндяк!
 
 
Это молодость наша встала!
Это брызжет
В десятках глаз
Весь огонь
Твоего запала,
Перемноженный
Сотни раз!..
 
 
Дышит время
Воздухом веселым,
И пути широкие легли,
И горит вовсю
Над Комсомолом Солнце,
Под которым мы росли.
 

1933

125. «Прорывая новые забои…»

 
Прорывая новые забои,
Тяжкие ворочая поля,
Звали мы тебя с собою,
Ты отнекивалась, но пошла, земля.
 
 
Ты с трудом свои катила воды,
Древними порогами скребя…
Мы твои сокровища, природа,
Выдумали сами за тебя.
 
 
Где Петлюра шел, где пели песни
Печенеги Нестора Махно,
На высоком небе Днепрогэса
Сколько нами солнца зажжено!
 
 
Удивилась нашему приходу
Беломорья вековая тишь,
И теперь ты кубарем, природа,
С Повенчанской лестницы летишь.
 
 
Ты карабкалась по неприступным кручам,
Лирикой ленивою звеня…
Мы тебя читать стихи научим
Только после трудового дня.
 
 
Ты пройдешь, кругом покрыта пылью,
По площадкам взрытых пустырей,
Мы тебя навеки зацепили
За шестнадцать крепких якорей.
 

1933

126–129. СТИХИ О МОСКВЕ

 
Стратосферы наглотавшись вдосталь,
Погружаясь в море синевы,
Мы не в небе плаваем – мы просто
На двухсотом этаже Москвы!..
 
 
Солнце, не успевшее укрыться,
Летчики хватают на лету,
Поднимая потолок столицы,
Завоевывая высоту.
 
 
И когда в изнеможенье наземь
Полночь падает головой —
Это отзвук напряженной связи
Между звездами и Москвой.
 
 
Мы – ученые. Нам знакома
Этой полночи звездная тишь, —
Ты профессией астронома
Метростроевца не удивишь!..
 
 
Песней радостной и веселой
Над Москвою гудят с утра
Смеха, юности, Комсомола
Пробегающие ветра!
 

 
В каменном грунте, в подземных ручьях
Медленно опускаются клети.
Тускло поблескивают в плывунах
Кости и черепки столетий.
 
 
В сырости древней вязнет сапог…
И в вагонетке везут по уклону
Напластованья разных эпох
Девушки Фрунзенского района.
 
 
Нависли бетонные небеса
Непроницаемостью тяжелой,
Но эхом проносятся голоса
Подземной дивизии Комсомола.
 
 
Я снова тебя, Комсомол, узнаю.
Ты вызвал, работая и наступая,
На соревнование юность мою,—
И ты победил! И я уступаю.
 
 
Покорна тебе побежденная ночь,
И вот она бьется в туннеле, немея…
И чем лишь могу, я стараюсь помочь —
Работой, и жизнью, и песней моею!
 

 
Пускай Могэс (уже в который раз!)
Об экономии пришлет предупрежденье,—
Я зажигаю, штрафа не боясь,
Всю тысячу свечей стихотворенья…
 
 
Бродя путями зимней синевы
По площадям и улицам пустым,
Я освещаю все дома Москвы
И стрелочниц пустынные посты…
 
 
На Красной площади курантов ровный бой,
Кремлевских стен ограда вековая,—
Меня туда не пустит часовой,
Стихотворение за пропуск не считая.
 
 
Строка моя! Постой и подожди
У места, где живут твои вожди,
Где луч луны застыл на часовом,
Где дышит день, которым мы живем.
 
 
Где молодость кипеть не устает,
Где три стихии взяты на учет,
Где бой и штаб, где дышит грудь всегда
Полезным воздухом и климатом труда.
 

 
Родина для негра обреченного —
Город мой, я за тебя борюсь, —
Ты впервые обнаружил вкус
В сочетанье красного и черного.
 
 
Долгих странствий завершая путь,
Я тебя приветствую, как дома,
Чтобы хижиною дяди Тома
Никогда тебя не упрекнуть…
 
 
О твоих сражениях суровых,
О твоих страданьях и борьбе —
Провели мы в кабачках портовых
Много разговоров о тебе…
 
 
Вышел ты с родной, понятной речью,
С дружески протянутой рукой
Черному приятелю навстречу,
Белокаменный товарищ мой!
 
 
Я искал тебя со дня рожденья,
Чтобы никогда не потерять,
Чтоб защитником твоим стоять
В черных тучах будущих сражений!
 

1933

130. ВСАДНИК

 
Утро встало рассветом серым,
Тяжким потом камзол пропах…
Всадник, посланный Робеспьером,
Приподнялся на стременах.
Над родимым его Провансом
Орудийный дымок прорвался.
 
 
Вдоль Бретани легла дорога,
И провинция ждет, дрожа,
Приказания достать немного
Продовольствия и фуража.
 
 
Словно солнце в пустыне неба —
Неподкупный среди людей.
Не хватает овса и хлеба
Для великих его идей.
 
 
Всадник машет мушкетом новеньким,
Рассекая простор степной…
Штук пятнадцать легло Людовиков
За широкой его спиной.
 
 
Вдоль Прованса и вдоль Бретани
Двух провинций идет братанье.
 
 
Конь вприпрыжку летит карьером,
Шпора врезалась в потный бок…
Всадник, посланный Робеспьером,
Смотрит пристально на восток.
 
 
Дыбом поднятая тревога
Под копытами пыль кружит,
Кровью политая дорога
На сто лет впереди лежит…
 
 
Конь несется, храпя от боли,
Под мортиры тяжелый гул…
Встань на цыпочки,
Видишь, Коля?
Вон он – точечкой промелькнул.
 

* * *

 
Наша песня сквозь мир несется,
Сквозь орудий тяжелый гром,
Может, как-нибудь проберется
В осажденный рабочий дом,
 
 
Чтобы гулко, на всю Европу,
Хором в тысячи голосов
Передать им наш ценный опыт
Ликвидации юнкеров!
 
 
По Сибири и по Уралу
Нашей песни бурлила кровь,
Воскресала, и умирала,
И в отряде рождалась вновь.
 
 
Нашей дружбы крепки ряды,
Наших странствий живут следы
Вдоль по Волге и за Окою —
До былого достать рукою.
 
 
От Хабаровска до Полтавы
Расстояния велики,—
Через вражеские заставы
Пронесли мы свои штыки.
 
 
Мы болезнями не болеем —
В жилах нету дурных кровей.
К сроку нашего юбилея
Мы здорового здоровей!
 
 
Вспоминая о днях былого,
О тяжелых, суровых днях,
Красный всадник сегодня снова
Приподнялся на стременах.
 
 
Конь вприпрыжку берет карьером
Расстояние в сотню лет…
Всадник, посланный Робеспьером,
Передал от него пакет.
 
 
На маневрах среди степей
Распечатай его скорей!
 

1934

131. ВОЗВРАЩЕНИЕ

 
Упёрлась
Крутая дорога
Концом
В девятнадцатый век…
Здесь ветра
Достаточно много
Даже
Для ста человек.
 
 
Проходит
Погода сквозная
Сквозь оледенелые
Дни,
Здесь время и ветер
Не знают —
Когда поженились
Они.
 
 
Висят
Над погибелью мертвой
Пласты
Неподвижных веков…
Умер ли
Генрих Четвертый?
Жив ли
Борис Годунов?..
 
 
Здесь время
Оледенело,
Здесь так моложава
Пурга…
Как самое твердое
Тело —
Не думают таять
Снега.
 
 
Под серою толщей
Туманов
Нет смысла
Ни верить, ни ждать…
Проснувшись
И на небо глянув,
Брунгильда
Заснула опять…
 
 
Но вот сживает
Поэма,
И стих
Переходит на лед, —
Два летчика
Из Ванкарема
Уносятся
В пробный полет.
 
 
И ветер гудит
Без умолку,
И время —
На полный ход:
Летчик – фамилия —
Молоков…
Тридцать четвертый
Год…
 
 
Столетия встали,
Как будто
Проснулись —
Ни свет, ни заря.
Послушно
Проходят минуты
Маршрутами
Календаря.
 
 
Каманина
Смелые мили,
Доронина
Пройденный путь —
От наших
Советских фамилий
По небу пошла
Баламуть…
 
 
В туманами спрятанный
Лагерь
Летят самолеты
Сквозь снег, —
Челюскинцам
Хватит отваги
Даже
Для ста человек!..
 
 
Сотней
Раскрашенных башен
Встал над Камчаткой
Восход…
Вот оно —
Мужество наше
На пароходе
Плывет.
 
 
Вот он —
Мелькнул издалёка —
Полного хода
Дым…
Сопками
Владивостока
Выйдем
Навстречу им!
 
 
Мы юностью нашей
Богаты,
Мы встретим их
Солнечным днем,
Всем золотом
Наших закатов
И всех наших зорь
Серебром.
 
 
Чтоб светлою
Этой дорогой
Пройти им
По нашей стране,
Чтоб песня
Шагала бы в ногу
С такими людьми
Наравне!
 

1934

132. РЕСПУБЛИКЕ

 
Мне не славы чудится полет,
Мне бы только (честно признаю) —
До семнадцати твоих высот
Дотащить бы выдумку свою!
 
 
Я ее таскал среди огней
И трепал на каждом берегу —
Вот она дошла до этих дней
И сказала:
                 – Больше не могу!
 
 
Я шагала по тропе войны,
Я знамена с гордостью носила…
Я боюсь докладчиков страны —
Мне их громкий пафос не по силам!
 
 
Как ты бедной рифмой ни юли, —
Мы, поэт, с тобою не смогли,
Чтобы хоть в теченье получаса
Этот громкий пафос получался…
 
 
Сколько воздуха и сколько света
Поглотят советские края,
Если выше выдумки поэта
Поднялась Республика моя!
 

1934

133. КИРОВУ

1

 
Этот выстрел
Раздался и замер,
Только отзвук
Далекий застыл.
Горький опыт
Прощаний с друзьями
Нас от стонов и слез
Отучил…
 
 
Это можно
Спокойно сказать,
Но тяжелое
Страшное дело —
Чтобы нам
На перроне стоять
«В ожиданье
Прибытия тела»…
 
 
Он покоится
(Сдвинуты брови,
Лиловатые тени
Легли),
Он, наполнивший
Собственной кровью
Одряхлевшие вены
Земли.
 

2

 
Под Уфою
И под Барнаулом,
В звездном блеске
Ростовских ночей —
Вся страна
Наполняется гулом
Штурмовых
             биографий
Вождей…
 
 
Человек —
По фамилии Киров —
Прожил век свой,
Упрям и суров,
Чтобы вытащить мир
Из прорывов,
Из вредительства
Многих веков…
 
 
Агитатор,
Строитель и воин,
Попрощаться
               с друзьями
Забыв,
Он впервые
Сегодня спокоен,
Неподвижные руки
                     скрестив.
 

3

 
Будь ты
Трижды хорошим
                            поэтом —
Что ты можешь
Об этом сказать?
Эта пуля
Летит рикошетом,
Сводит пальцы,
Мешает писать.
 
 
Я сегодня
Не мог заснуть,
Я часами
Перо терзал,
Чтобы выдумать
Как-нибудь
То, что ты нам
Не досказал.
 
 
Чтобы вслушиваться
По ночам,
Как страны моей
Пульс стучит,
Как Республика
По полям
Легким заморозком
Шуршит…
 

1934

134. ДЕНИКИН

 
Белый конь
Под Орлом пролетел,
Предназначенный к въезду в Москву,
Поднимая траву…
Время мчится быстрее,
Чем лошадь, – и вот —
Конь издох,
А хозяин в Париже живет.
 
 
Белый конь издыхал,
Мечтая о сене,
Тучный всадник пешком
Отмахал сквозь поля…
Что толкнуло хозяина
К Эйфелю, к Сене,
К фавориту Бальзака,
К любимцу Золя?
 
 
Для того ли шумело
Солдатское детство,
Чтоб по луврским залам
Пройти знатоком?..
Что поделаешь, унтер,
Если некуда деться,
Если крах, если франк
Не звенит пятаком!
 
 
Где ж твоя, генерал,
Боевая походка?
Разве бренди на вкус —
Это русская водка?
Эполеты погасли,
Проходят часы,
И осенним ландшафтом
Свисают усы.
 
 
Ты снимаешь мундир свой,
Ты так утомлен,
Ты заснул вдалеке
От Российской земли…
Я хочу, чтоб буденновцы
Вторглись в твой сон,
Как в просторы Кубани
С размаху вошли!
 
 
Я не лгу,
Я своими глазами видал,
Как седой генерал
На жеребчике трясся…
Любо-дорого видеть,
Как мчит генерал
От ростовской Садовой
И до Монпарнаса!
 
 
Чтобы в этом дыму
Разобраться помочь,
Встань, о память моя,
И Ростов озари!
Грохочи надо мною,
Ростовская ночь,
Каждый выстрел двадцатого
Вновь повтори!
 
 
Пролетай, моя память,
Сквозь дни боевые,
Отягченная грузом
Свинца и стихов,
Чтоб легенды стояли,
Как часовые,
Не сменяясь вовеки
У входа в Ростов,
 
 
Чтобы к нашей истории
Только дотронуться —
А уж песнь о Ростове
Гудит по полкам!
Запевай, запевала!
Летите, буденновцы,
По земле,
По полям,
По годам, по векам!
 

1935

135. ПЕСНЯ О КАХОВКЕ

 
Каховка, Каховка – родная винтовка…
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орел и Каховка —
Этапы большого пути.
 
 
Гремела атака, и пули звенели,
И ровно строчил пулемет…
И девушка наша проходит в шинели,
Горящей Каховкой идет…
 
 
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
 
 
Ты помнишь, товарищ, как вместе сражались,
Как нас обнимала гроза?
Тогда нам обоим сквозь дым улыбались
Ее голубые глаза…
 
 
Так вспомним же юность свою боевую,
Так выпьем за наши дела,
За нашу страну, за Каховку родную,
Где девушка наша жила…
 
 
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
 

1935

136. МАРИЯ ДЕМЧЕНКО

 
На краю украинского бора —
Выросшей Республики дитя —
Ты стоишь – мечта Томаса Мора, —
Своего значенья не учтя.
 
 
Он у Темзы, о тебе мечтая,
Может быть, простаивал часы…
Ты стоишь – хорошая, простая,
Бураки кидаешь на весы.
 
 
Всех районов запахи сырые
Над землей осенней растеклись…
Будь здорова, Демченко Мария!
Встань перед страною, покажись!
 
 
Расскажи, как в поле без ночлега
Со своей бригадою жила,
Как мечту
На нескольких телегах
Центнерами свеклы привезла.
 
 
Расскажи, как ехала в столицу,
Как вошла застенчиво в стихи…
Пусть навеки этот день продлится!
«Хай цвитуть майбутнього шляхи!»
 
 
Наши дни – свершившиеся даты.
Всем мечтаньям наступает срок!..
Он тебя предчувствовал когда-то —
Знающий
Английский
Старичок!..
 

1935

137. ГОРЬКОМУ

 
Скорбной статуей,
Вечною памятью
Он у гроба стоит недвижим —
Твой герой,
Научившийся грамоте
И читателем ставший твоим.
 
 
Мы у гроба
Проходим колоннами,
Боевые знамена склонив,
Всеми чувствами,
Всеми знаменами
Холод смерти твоей ощутив…
 
 
Сумрак встал
Над колонной высокой,
И вожди в карауле стоят,
Над тобой буревестник и сокол
Неподвижною тенью парят.
 
 
Мертвый профиль
Знакомого облика…
Ты лежишь
Неподвижен и прям, —
Ты, прошедший с читателем об руку
По великим
И трудным путям.
 
 
Гроб несут на руках…
Боевого салюта раскаты…
И затмению солнца
Сопутствует сумрак утраты…
 

1936

138. ИСПАНСКАЯ ПЕСНЯ

 
Над израненной пехотой
Солнце медленно плывет,
Над могилой Дон-Кихота
Сбросил бомбу самолет.
 
 
И в дыму военной бури,
И у смерти на краю
Ходит с песней Ибаррури —
Ходит женщина в бою.
 
 
Я хотел бы с нею вместе
Об руку, ладонь в ладонь,
У пылающих предместий
Встретить полночи огонь, —
 
 
Чтоб отряды шли лавиной,
Чтобы пели на ходу
Всё, что пела Украина
В девятнадцатом году;
 
 
Чтоб по улицам Толедо
С этой песней прошагать,
Теплым воздухом победы
Учащенно задышать!..
 
 
Над землей военнопленной,
Над Севильей держит путь
Гул, мешающий вселенной
Утомленной отдохнуть.
 

1936

139. ПЕСНЯ СЛЕПЦОВ

 
Ох, поет соловей на кладбище,
Над могилой шумят тополя…
Сосчитай – сколько сирот и нищих
Навсегда схоронила земля.
 
 
Я стою перед близкой могилой,
Я давно свое счастье забыл…
Хоть бы где-нибудь, где-нибудь, милый,
Хоть какой-нибудь родственник был!
 
 
Ты живого меня пожалей-ка,
Ты слепого обрадуй во мгле.
Далеко покатилась копейка
По кровавой, по круглой земле!
 
 
Ни угла и ни теплой постели, —
По ослепшей земле мы идем,
Нашу долю заносит метелью,
Заливает осенним дождем…
 
 
Всё богатство – клюка да веревка,
Всё богатство – считай, не считай…
Разменяй же, господь, сторублевку,
По полтинничку нищим подай!
 
 
Ты живого меня пожалей-ка,
Ты слепого обрадуй во мгле.
Далеко покатилась копейка
По кровавой, по круглой земле!
 

1936

140. УКРАИНА

 
Сколько шашек, гремя о победе,
Эти травы роскошные трогали!..
Ты пришла к нам изранена, бредя
Именами Шевченко и Гоголя.
 
 
По волнам голубого стекла
Ты неслась гайдамацкими пиками,
Ты не медом, а кровью текла
По усам генерала Деникина.
 
 
Ты свинцом провожала гостей,
Ты в дырявом платке замерзала
В ожиданье советских гостей
У Синельниковского вокзала.
 
 
Я хотел бы опять и опять
Комсомольскою песнею вторить
Всем победам твоим и шагать
По пространствам твоих территорий,
 
 
Чтобы в звеньях полка молодого
Снова юным пройти сквозь бои,
Чтобы неба полтавского вдоволь
Мне хватило на годы мои!
 
 
Юных песен и родины жажда, —
Я хожу и шепчу по Москве:
– Пусть живет она, счастлива дважды!..
Хай живе! Хай живе! Хай живе!
 

1936

141. ПЕСНЯ О ТУЛЬСКОМ ГОЛУБЕ

 
Молодой красноармеец
Долго на небо смотрел, —
Над заводом оружейным
Тульский голубь пролетел.
 
 
И пошел красноармеец
По дорогам боевым,—
Позади родная Тула,
Впереди – сражений дым.
 
 
И когда, смертельно ранен,
Наш товарищ умирал,
Слышит – с неба тульский голубь
Наземь, раненный, упал.
 
 
И лежит красноармеец,
Нашей памятью храним,
И лежит, сложивши крылья,
Птица голубь рядом с ним.
 

1936

142. СОН

 
Месяц тучей закрылся,
Ночь спустилась во двор,
И ребенку приснился
Над станицей мотор.
 
 
От воздушного марша
Вся окрестность гудит…
Будто брат его старший
В самолете сидит.
 
 
И летят спозаранку
В предрассветную рань
Над кабинкой кубанка,
Под кабинкой – Кубань…
 
 
Мальчик смотрит, проснувшись,
В предрассветную тишь…
– Ваня! Ваня! Ванюша!
Ты летишь или спишь?..
 
 
Звонкой птицею свищет
За окошком весна,
Мальчик в комнате ищет
Продолжения сна.
 
 
Ночь ничуть не тревожна…
Растолкуй, объясни,
Где и как это можно —
Видеть детские сны?..
 

1936

143. МОЛОДЕЖИ

 
В кругу торжественных собраний,
За председательским столом —
Алмазный фонд воспоминаний
Мы молодежи отдаем.
 
 
Мы не одалживали крови,
Мы проливали кровь свою
За этой юности здоровье,
За пафос, сомкнутый в строю.
 
 
Военной полночью густою
У обагренных кровью вех
Делились мы мечтой простою —
Чтоб добрых качеств и достоинств
Хватило поровну на всех.
 
 
Мы шли навстречу поколеньям
По тяжким топям нищеты,
Чтоб стали массовым явленьем
Отдельных гениев черты.
 
 
И хорошо, что наши дети
С такою смелостью глядят,
И хорошо, что на планете
Кругом товарищи стоят.
 

1936

144. ДЕТСТВО

 
Две ослепшие канарейки
Тянут песенку без конца,
Две березы, как две еврейки,
Разговаривают у крыльца…
 
 
Всё роскошнее, всё румяней
Разгораются наши дни,
Но стареющие армяне
Вспоминают года резни.
 
 
Всё мне кажется средь уюта
За покровом закрытых штор,
Будто девочка из приюта
Мерзнет – бедная – до сих пор…
 
 
Обитатели новых зданий,
Сочинители новизны —
Мы в тележки воспоминаний
Безнадежно запряжены…
 
 
Что ж, советую вам раздеться,
Потихоньку улечься спать —
Пусть тяжелое ваше детство
Повторится во сне опять!..
 

<1937>