Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Автор книги: Михаил Светлов

197. РАЗГОВОР С ДЕВОЧКОЙ

 
Тянется собранье, длятся пренья…
И когда оратор говорит,
Я вижу – на краю стихотворенья
Заплаканная девочка стоит.
 
 
Что ты плачешь при советской власти?
Нет капитализма и следа…
Вот тебе халва, другие сласти,
Вот игрушки… Подойди сюда.
 
 
Что, тебе не нравится планета?
Все ее сумбурные дела?
Ты когда-нибудь бывала в гетто?
Негритянкой тоже не была?
 
 
Ладно, плачь, но только плачь потише,
Не мешай собранию идти…
Знала ты крестьянских ребятишек?
Горестные русские пути?
 
 
Деревенек серую холстину?
Пастушат большую хворостину?
Может быть, к нам в двери постучат
Хворостины этих пастушат.
 
 
И тогда расскажут нам ребята
О судьбе солдатки без солдата,
Как ей было целый день темно,
Детство – старость: ей ведь всё равно!
 
 
Каждый быть неколебимым должен!..
(Это всё оратор, а не я.)
Ну а мы свой разговор продолжим,
Девочка ревучая моя.
 
 
Как зовут тебя? Любовь Петровна?
Сколько лет тебе? Пожалуй, пять.
Я тебе мечтаю хладнокровно
О своих мечтаньях рассказать.
 
 
Мне б сейчас возиться с голубями…
Жизнь прошла, наверное… Она,
Вдоволь нагруженная скорбями,
Поздними раздумьями полна…
 
 
На собранье девочка рыдает…
Не довольно ли? Пора домой.
Там тебя весь вечер ожидает
Твой отец – он современник мой.
 
 
Ты это что? Обиделась за папу?
Не довольно ли тебе реветь?
Жизнь идет на нас, как косолапый,
Добрый и обиженный медведь.
 
 
Вот осиротели медвежата,
Вот охотники стреляют вновь…
К сердцу моему навек прижата
К детству беззащитная любовь.
 
 
Детство без забот и без зарплаты,
Детство, полное наивных слез,
Снова над украинскою хатой
Облачком весенним поднялось.
 
 
А потом оно сгустилось в тучу,
Разразилось громом и грозой,
А потом упало неминучей
Светлой человеческой слезой.
 
 
Наша современность разметала
Прошлого Охотный ряд…
Колокольчики – цветы не из металла —
До сих пор в душе моей звенят…
 
 
Снова плачешь… Это безобразье!
Смело дедушкой меня зови —
У меня оборваны все связи
С дрейфующею станцией любви.
 
 
Другие там раскинуты палатки,
Другие наступили неполадки…
Другие? Нет! Я всё еще люблю,
Своей любви другим не уступлю!..
 
 
Поплачь еще немножко – мне охота
Пооткровенничать с самим собой,
Я очень терпеливо жду кого-то,
Кто бы поднялся над моей судьбой,
 
 
Пусть это только будет… Ожиданье
Со мной уже давно, как наважденье.
Как хорошо в конце своих блужданий,
Как в юности, любить свой день рожденья!..
 
 
Ты понимаешь, что всё это значит?
Довольно медлить! Надобно творить…
Я замолчал. И девочка не плачет.
Оратор продолжает говорить.
 

1957

198. ПОЗДРАВЛЕНИЕ

 
Не слишком часто я бывал в бою,
Но в эту знаменательную дату
Я обнимаю Армию свою
И каждого отдельного солдата.
 
 
Я не мальчишка. Я в теплушках трясся,
И надо мной войны гражданской дым…
И маршалам – простой майор запаса —
Я издали откозыряю им.
 
 
Мне кажется – я снова меж бойцами,
Никак не полководец, не герой,
Хочу я вновь с военными сердцами
Гражданским сердцем встать в единый строй.
 
 
Мне до сих пор походы наши снятся,
Обугленные юности края…
В любви поэта нет субординаций,
Есть Армия великая моя!
 

1958

199. ЗОЛОТО

Александру Безыменскому

 
То ли жизнь становится напевней,
То ли в каждом доме соловьи…
Города, поселки и деревни —
Золотые прииски мои!
 
 
Я недаром погибал от жажды,
Я фронтов десяток пересек,
В душах комсомольцев и сограждан
Собирая золотой песок.
 
 
Ни за что не стану торопиться.
Жизнь моя, по-прежнему теки!
Дорогие желтые крупицы
Не истратить бы на пустяки!
 
 
От меня промышленность отстала —
Я коплю без края, без конца
Зерна драгоценного металла,
Что не сразу отдают сердца…
 
 
Жизнь моя ничуть не стала тише,
Громкий пульс в крови мы сберегли.
Жизнь идет, земля под солнцем дышит,
Океан колышет корабли.
 
 
Не мешало б нам встречаться чаще.
Жизнь идет, года идут подряд,
И над прошлым и над настоящим
Золотые бабочки летят.
 

1958

200. УТРОМ

 
Проснулись служащие, и зари начало
На пишущей машинке застучало.
Еще сонливая, идет к заводу смена,
Петух запел – оратор деревень,
И начался совсем обыкновенный
И необыкновенный день.
 
 
Меня заколдовала ночь немая —
Спросонок я еще не понимаю:
Где детство милое, где пожилые люди,
Где тетерев в лесу, где дичь на блюде?
 
 
Определите точно этот срок —
Когда рекою станет ручеек?
Трагедия всех этих переходов
И для отдельных лиц и для народов.
 
 
Пусть время пронесется, мы умрем,
Пусть двести лет пройдет за Октябрем,
Но девушка в предутреннем лесу
Босою ножкой встанет на росу,
Я для нее (а я ее найду!)
За новым платьем в магазин пойду.
 
 
И, примеряя новенький наряд,
Я буду ей рассказывать подряд
О том, что было двести лет назад.
Как сообщить ей в темь времен других,
Что мы счастливей правнуков своих?
 
 
Тяжелые лишения терпя,
Мы Золушку подняли из тряпья.
Тела и души ветер колебал…
Скорее, Золушка! Не опоздай на бал!
Нашли мы под Житомиром в бою
Потерянную туфельку твою.
Окружены, мы знали, что умрем,
Чтоб Мальчик-с-пальчик стал богатырем.
 
 
И позавидует твоей большой судьбе,
И улыбнется правнучка тебе.
Других веков над нами встала тень…
Так продолжается рабочий день.
 

1958

201. СОРОК ЛЕТ

 
Проходил за сроком срок,
И разросся буйной саженью
Комсомольский черенок,
Сорок лет назад посаженный.
 
 
Много бедствий перенес,
Много выдержал метелей,
Поездами под откос
С насыпи года летели…
 
 
Я нашел в судьбе своей
Жизни предопределение —
Птицей петь среди ветвей
Молодого поколения.
 
 
И в распутицу, и в зной,
И в мороз сорокаградусный
Взвейся, юность, надо мной
Песней звонкою и радостной!
 
 
Комсомол! Я твой поэт —
Песнь одна, и судьбы схожи.
Нет! Тебе не сорок лет,
Ты на вид куда моложе!
 
 
Нашу песню я берусь
И в работе и в бою нести,
Потому что нахожусь
На пороге вечной юности.
 

1958

202. НЕИЗВЕСТНОМУ СОЛДАТУ

 
Он умер от семьи своей вдали,
И гибели его нам неизвестна дата…
К могиле неизвестного солдата
Известные солдаты подошли…
 
 
Мы этот образ до сих пор храним —
Истерзанный свинцом лежал парнишка,
И не было при нем военной книжки —
Она в бою погибла вместе с ним…
 
 
Пусть мы его фамилии не знаем, —
Он был – мы знаем – верным до конца!
И мы в молчанье головы склоняем
Перед бессмертным подвигом бойца.
 
 
И дружба воинов неколебимо свята,
Она не умирает никогда!
Мы по оружию родному брату
Воздвигли памятник на долгие года!
 
 
Соединим же верные сердца
И скажем, как ни велика утрата:
Пусть нет фамилии у павшего бойца, —
Есть звание советского солдата!
 

1958

203. УКАЗАНИЕ

 
Указанье пришло на заре,
Чтоб без премий, без всякого жалованья
Сделать всю детвору во дворе
Капитанами дальнего плаванья,
Некрасивого сделать красивым
И несчастного – самым счастливым.
 
 
Кто шумит за чужими дверьми?
Почему вдруг заплакали дети?
Беспокоиться вместе с людьми —
Нет профессии лучше на свете!
 
 
Может быть, я сочувствую слишком?
Разве можно мне быть ни при чем,
Если рядом безногий парнишка
Загрустил над футбольным мячом?
 
 
Ни за что я не стану лениться,
И в желаньях своих не утих —
Я хочу, чтоб исчезли больницы
За огромной нехваткой больных.
 
 
Указанье является днем:
Побеждать не мечом и огнем —
Только словом, стихом и теплом.
 
 
Может быть, вы меня не поймете,
Это стих вам навстречу спешит,
Будто женщина-врач в самолете
Над Чукоткой к больному летит.
 
 
Так несите ж меня, указанья,
Как стремительный водопад!
(Обернулся я – воспоминанья
Как застывшие волны стоят.)
 
 
Неужели ты, воображенье,
Как оборванное движенье?
Неужели ты между живых —
Как в музее фигур восковых?
 
 
Не силен я, не хвастаюсь мощью,
Но – свидетель бессонных ночей —
Здравствуй, сказка! Ты – верный помощник
При созданье реальных вещей.
 
 
Указание ночью пришло
(Календарь изменяет число),
Я трудился весь день, я устал,
Указания я не слыхал.
 
 
Но ребятки в предутренний час
Вновь со мною поделятся планами:
«Дядя Миша! Ты сделаешь нас
Хоть какими-нибудь капитанами?»
 

1958

204. БАСНЯ

 
Было так – легенды говорят —
Миллиарды лет тому назад:
Гром был мальчиком такого-то села,
Молния девчонкою была.
 
 
Кто мог знать – когда и почему
Ей сверкать и грохотать ему?
Честь науке – ей дано уменье
Выводить нас из недоуменья.
 
 
Гром и Молния назначили свиданье
(Дата встречи – тайна мирозданья).
Мир любви пред ним и перед ней,
Только всё значительно крупней.
 
 
Грандиозная сияла высь,
У крылечка мамонты паслись,
Рыбаков артель себе на завтрак
Дружно потрошит ихтиозавра.
 
 
Грандиозная течет вода,
Грандиозно всё, да вот беда:
Соловьи не пели за рекой
(Не было же мелочи такой).
 
 
Над влюбленными идут века.
Рановато их женить пока…
Сквозь круговорот времен домчась,
Наступил желанный свадьбы час.
 
 
Пили кто знаком и незнаком,
Гости были явно под хмельком.
Даже тихая обычно Зорька
Всех шумней кричит фальцетом: – Горько!
 
 
Гром сидит задумчиво: как быть?
Может, надо тише говорить?
Молния стесняется – она,
Может, недостаточно скромна?
 
 
– Пьем за новобрачных! За и за! —
Так возникла первая гроза.
 
 
Молния блестит, грохочет Гром.
Миллиарды лет они вдвоем…
 
 
Пусть любовь в космическом пространстве
О земном напомнит постоянстве!
 
 
Дорогая женщина и мать,
Ты сверкай, я буду грохотать!
 

1958

205. ЛЮБОВЬ

 
Быть может, в разговорах откровенных,
Шагая с молодежью по нови,
Увижу я средь лиц обыкновенных
Встревоженную мордочку любви…
 
 
Поверь мне, ты ничуть не постарела,
Что для тебя земная дань годам!
Бегут двадцатилетние пострелы
По светлой стежке – по твоим следам.
 
 
До старости, до смерти сохранится
Твой образ, появившийся вдали,—
В простом платке, а над тобой зарницы
Грузинским садом пышно расцвели.
 
 
Сама заря стоит у изголовья,
Ночь для тебя сменяет караул…
Я с твоего плеча с такой любовью
Бестактного комарика стряхнул!
 
 
И этих чувств волшебных излученье
Сейчас меня на подвиг позовет,
Отчаянное кровообращенье
Сейчас мне стенки сердца разорвет!..
 
 
Рассвет, как долгожданное известье,
Явился к нам. Мир полон ворожбы.
Возьмем лукошки, милая, и вместе
Пойдем по чудеса, как по грибы.
 
 
И приютит нас древняя дубрава,
И старые дубы прошелестят:
«Такой любви мы не видали, право,
Чтоб не солгать, лет этак пятьдесят!»
 

1958

206. ПОЧТАЛЬОНША

 
О счастье! Тропка дней всё тоньше,
Но наяву, а не во сне,
Как молодая почтальонша,
Однажды ты зайдешь ко мне.
 
 
Я распишусь. Ясна повестка,
Но тут же сразу я пойму,
Что счастье – это ведь невестка
Стихотворенью моему.
 
 
О счастье! Не забудь о долге!
Ты – связь моей родной Руси,
Ты не задерживайся долго,
Ты дальше письма разноси.
 
 
И в каждом сереньком конверте
Пусть все соседи там и тут
Не сообщение о смерти,
А о рождении найдут…
 
 
Кричит отец в родильном доме:
– Скорей, сиделка, позови!.. —
Весна. За окнами в истоме
Воркуют голуби любви.
 
 
Дневное выполнив заданье,
Уходит девушка домой,
Но к почтальонше на свиданье
Явился слесарь молодой.
 
 
Они идут. Звенят трамваи,
Мелькают города огни…
Идут под ручечку, не зная,
Что очень счастливы они.
 
 
Они не ведают, впервые
Поцеловавшись у ворот,
Что их, как письма заказные,
Как телеграммы, счастье ждет…
 
 
Я умудрился, мой читатель,
На долгом жизненном пути
Той почтальонше – получатель —
Повестку счастья принести.
 

1958

207. ТРИБУНАЛ

 
Пусть никто не плачет, не рыдает,
Слабостям в любви пощады нет —
Чувств моих сегодня заседает
Революционный комитет.
Заседатель-память, обвиняй:
Можно ли в дешевое влюбляться?
Здесь не равнодушный нагоняй,
Здесь – расстрел без всяких апелляций.
Заседатель-детство! Скажешь всем,
Кто обидел сказку? Кто предатель?
Всхлипывает громко
                                   не совсем
Совершеннолетний заседатель.
Заседатель-старость! Объяви —
До секрета счастья мы дознались?
Панораму разверни любви,
А не поликлиники анализ…
Я еще в годах двадцатых знал,
Бегая по юности просторам,
Что наступит этот трибунал
С точным, беспощадным приговором.
Скоро ль будет счастлива земля?
Не в торжественном, священном гимне,
А со мной все горести деля,
Партия моя, скажи мне!
Как ты вычерпаешь, комсомол,
Бездну человеческого горя?
Суд на совещание ушел,
Мы сидим и мерзнем в коридоре.
 

1958

208. ЧУВСТВА В СТРОЮ

 
Любовь – не обручальное кольцо,
Любовь – это удар в лицо
Любой несправедливости!
                                       И в этом
Я убедился, будучи поэтом.
 
 
О дружбе возглашают не фанфары,
А двух сердец согласные удары,
И, скромное, ты не трубишь призывно,
О благородство, – ты конспиративно.
 
 
Я убеждаю всех без всякой меры,
Что чувства наши – не пенсионеры,
Они со мной – солдатами в строю,
И я – поэт – им звания даю.
 
 
Какое чувство сделать генералом?
Такое, что заботится о малом,
Такое, что истратило все средства,
Конфетами одаривая детство…
Но как же я оставлю без вниманья
Моих старшин – мои воспоминанья?
 
 
Воспоминания! Со мной вы жили-были,
Но пионеры в горны затрубили,
И вижу я уже не день вчерашний,
А будущее, словно флаг на башне.
 

1958

209. РОДНЫЕ ЖЕНЩИНЫ

 
Любопытный, как все наши дети,
Удивленный мальчишка спросил:
– Много братских могил есть на свете,
Почему нет сестринских могил?
 
 
Взрослых снов мне нисколько не надо,
Но всё кажется мне до утра —
Под прямым попаданьем снаряда
Медицинская гибнет сестра…
 
 
В чем же цель наших общих стараний?
Продолжая общественный путь,
Расходясь после общих собраний,
На отдельное горе взглянуть.
 
 
Вот рязанской вечерней порою
В синем скверике, в центре села,
К бюсту Ванечки – дважды Героя —
Изможденная мать подошла:
 
 
– Я у мира всего на виду
От него никогда не уйду,
В гипсе, в мраморе или в граните
Вместе с сыном меня сохраните!
 
 
И заснула, бедняга, тотчас —
Много маялась и извелась…
 
 
Пусть в раскатах грядущих событий
От науки отстал динамит, —
Будьте тихи, друзья, не шумите —
Рядом русская женщина спит.
 

1958

210. ВЕСЕЛАЯ ПЕСНЯ

 
Давай с тобой обнимемся, солдат!
На нас десятилетия глядят,
Нам не жалела родина пайка —
Сто молний, сто чудес и пачка табака.
 
 
И сорок лет – довольно долгий срок —
Мы протащили вещевой мешок,
Была такая ноша нелегка —
Сто молний, сто чудес и пачка табака.
 
 
Тебя под свет пятиконечных звезд
История поставила на пост,
И, глядя на тебя, увидели века
Сто молний, сто чудес и пачку табака.
 
 
Мы твердо помним воинский устав, —
В подарок будущему, чуточку устав,
Мы вынули из нашего мешка
Сто молний, сто чудес и пачку табака.
 
 
Не на эпоху, не на жизнь одну —
Навечно защитили мы страну!
И правнукам видны издалека
Сто молний, сто чудес и пачка табака.
 

1958

211. ТАЙНЫ

 
Я всё время довольствуюсь малым,
Мне ль судьбу свою надо дразнить?
Не мечтаю стать я генералом,
Чтоб военные тайны хранить.
 
 
Жизнь диктует в движении гулком:
– Человек! Бесконечно живи,
Чтоб по улицам и переулкам
Всё разбрасывать тайны свои.
 
 
Мальчик в грусти непреодолимой
Пьет у будки дешевенький квас.
Я тебе, мой читатель незримый.
Тайну мальчика выдам сейчас.
 
 
Мыслит девочка в страшном рыданье,
Что не так она жизнь провела,
Что бестактной была на свиданье,
Что косички не так заплела.
 
 
Вот с пьянчужкой иду я под ручку —
Одному одиноко в пути.
Это тайна: он пропил получку,
И домой неприятно идти.
 
 
Вот чиновник, покой не нарушив,
Стал счастливым, прилег на кровать —
Хорошо свою мелкую душу
Государственной тайной считать!
 
 
Люди здравствуют и поживают,
Мне бы только их тайны постичь, —
Эти тайны меня соблазняют,
Как охотника редкая дичь…
 
 
Всё же, что заключается в главном?
Разве мир представлений исчез?
Наше время – не в тайном, а в явном
И в обыденном мире чудес.
 

1958

212. ВИДЕНИЕ

 
Уснуть, уснуть бы непременно!
Я долго жил, я утомлен…
Моей бессоннице на смену
Приходит долгожданный сон.
 
 
Я сплю. Я не хочу проснуться!
Пусть в небе юности моей
Другие спутники несутся
Любых искусственных быстрей!
 
 
Запели птицы, всходят росы,
Рассвет рождается вдали.
Летят погибшие матросы
Вокруг моей родной земли.
 
 
Несясь в пространства мировые,
Небрежно расстегнув бушлат,
На европейскую Россию
Матросы издали глядят.
 
 
Им виден полуостров Ханко,
Отряд, затерянный в степи.
Кипи, небесная лоханка,
От горя нашего кипи!
 
 
На фоне взрывчатых событий,
Совсем бессильные вдали,
Летят матросы по орбите
Вокруг своей родной земли.
 
 
Что им вселенная! Она им
Как общежитие легенд.
История! Тебя мы знаем
В скрещенье пулеметных лент.
 
 
Со мной, товарищи, скорбите!
Друзей на пир не позовут —
Летят матросы по орбите,
Им надоел такой маршрут.
 
 
Планет мудреные названья…
Они летят в кромешной мгле.
Один спросил: – Ты видишь, Ваня,
Что происходит на земле?
 
 
Другой сказал: – Меня как будто
Жена с войны не дождалась.
Сыночек был у нас. Ему-то,
Наверно, за сорок сейчас…
 
 
В безостановочном движенье
Летят матросы в тишине…
Отчаянное положенье —
Ни к ним я, ни они ко мне!
 
 
Допустим, ты замолкло, сердце,
И хоронить тебя пришли,—
Будь вместе с ними, чтоб вертеться
Вокруг своей родной земли.
 

1958

213. БЕССОННИЦА

Памяти В. Луговского

 
С этой старой знакомой —
С неутомимой бессонницей —
Я встречаюсь опять,
Как встречался с буденновской
                                    конницей,
Тишина угрожает мне вновь,
Словно миг перед взрывом,—
Буду верен себе
И навеки останусь счастливым.
 
 
Чем могу я, скажите, товарищи,
Быть недоволен?
Мне великое время
Звонило со всех колоколен.
Я доволен судьбой,
Только сердце всё мечется, мечется,
Только рук не хватает
Обнять мне мое человечество!
 

1958

214. ПРИЗНАНИЕ

 
Юности своей я не отверг,
Нравится мне снова всё, что делаю,
Будто после дождичка в четверг
Расцвели сады оледенелые.
 
 
Если жив я, и любовь жива!
Для тебя, единственная, ласковая,
Я нашел хорошие слова,
Лучшие из словарей вытаскивая…
 
 
Не так легко сравнение найдешь,
Твои глаза в стихотворенье просятся,
Как голубые ведрышки, несешь
Ты их на коромысле переносицы.
 
 
Я повторить вовеки не смогу
Твои слова, горячие и близкие,—
Ведь речь твоя способна и в пургу
Всех журавлей призвать в поля российские,
 
 
Я всех людей могу богаче быть,
Нет у меня, поверь, на бедность жалобы,
И, чтоб тебе вселенную купить,
Мне, может быть, копейки не хватало бы…
 
 
Мне много жить и пережить пришлось,
Но я тебе заносчиво и молодо,
Как связку хвороста, мечты свои принес —
Зажги костер, погрейся, очень холодно…
 

1959

215. НАЧАЛО ЗИМЫ

 
Снежинки летят – одиночки,
И в свете холодной зари
Вздымаются снежные кочки,
Как маленькие монастыри.
 
 
Печальна их участь – их скоро
Безбожьем пурги занесет,
И лыжниц помчится в просторы
Неверующий народ.
 
 
И девушкой из учрежденья,
Ткачихою из Яхромы
Отмечено будет рожденье
Большой, настоящей зимы.
 
 
А так это – лед или наледь?
Поди разберись, не поймешь.
Не рано ль еще просигналить —
Призвать на катки молодежь?
Земли остывающей тело
Достаточно ль оледенело?
 
 
Быть может, безмолвье немое,
Осыпавшиеся леса —
Меж осенью и зимою
Ничейная полоса?
 
 
Морозец и хлипкий и слабый,
Шуметь рановато, пока
Детишками снежные бабы
Не взяты еще за бока.
 
 
Давай у прохожего спросим,
Полюбопытствуем мы:
– Так что это – поздняя осень
Или начало зимы?
 
 
Я чувствую внове и внове,
Что точно всего не учесть —
Меж детством и первой любовью
Всегда расстояние есть.
 

1959

216. ЯМЩИК

 
Посветлело в небе. Утро скоро.
С ямщиком беседуют шоферы.
 
 
«Времечко мое уж миновало…
Льва Толстого я возил, бывало,
И в моих санях в дороге дальней
Старичок качался гениальный…»
 
 
«Пушкина возил?» —
                                  «Возил, еще бы!..
Тьма бессовестная, снежные сугробы,
Вот уже видна опушка леса
Перед самой пулею Дантеса…»
 
 
«А царя возил?» —
                        «Давно привык!
Вся Россия видела когда-то —
Впереди сидит лихой ямщик,
Позади трясется император…»
 
 
«Ты, ямщик, в романсах знаменит…»
Им ямщик «спасибо» говорит,
Он поднялся, кланяется он
На четыре стороны поклон.
 
 
Он заплакал горькими слезами,
И шоферы грязными платками,
Уважая прежние века,
Утирают слезы ямщика.
 
 
Шляется простудная погода,
В сто обхватов виснут облака…
Четверо людей мужского рода
До дому довозят ямщика.
 
 
И в ночи и темной и безликой
Слушают прилежно вчетвером —
Старость надрывается от крика,
Вызывает юности паром…
 
 
Ловкий, лакированный, играючи
Мчит автомобиль во всей красе,
Химиками выдуманный каучук
Катится по главному шоссе…
 
 
Слышу я сквозь времени просторы,
Дальний правнук у отца спросил:
«Жил-был на земле народ – шоферы,
Что за песни пел? Кого возил?»
 

1959

217. ТАК ЖИВУ Я

 
Нет, все листья не облетели,
Может, жизнь потому хороша,
Что живет в моем старом теле
Понимающая душа.
 
 
Понимаю и принимаю
И ребенка и старика,
К человечеству приближаю
То, что видно издалека.
 
 
Вижу всё – и морей просторы,
И болотную вижу гать,
Вижу – мальчики через заборы
Лезут яблоки воровать.
 
 
Встретил старого пенсионера,
Покалякали час-другой…
Вижу улицу, вижу эру,
Вижу спутника над собой.
 
 
Не в каком-нибудь отдаленье —
В гуще времени мне видней
Умножение и деленье,
Плюс и минус борьбы людей.
 
 
Гражданином опасность встречу,
Честно смерти в глаза взгляну,
Под волною противоречий
Никогда я не утону.
 
 
Понимаю я: в океане —
Что эпохи моей призыв —
Не спортивное состязанье,
А решающий переплыв.
 
 
Вижу будущее наяву…
Так живу я и так плыву,
Не боюсь воды ледяной…
Звезды светятся надо мной.
 

1959

218. ЛЕНИН СМОТРИТ НА НАС

 
Хочется без конца
Думать об Ильиче,
Будто рука отца
Вновь на твоем плече.
 
 
Рвался в бою металл,
Бился с врагом солдат,
Подвиг сопровождал
Мудрый отцовский взгляд.
 
 
Множится ширь полей,
Голос их слышишь ты:
Нет ничего теплей
Ленинской теплоты!
 
 
Ленин! Всё видит он —
Звезды полярной мглы,
Мчащийся эшелон,
Кедров таежных стволы…
 
 
Не уставай, рука!
Помните каждый час:
Совесть большевика —
Ленин смотрит на нас!
 

1959

219. МОСКОВСКИЙ ВОЕННЫЙ ОКРУГ

 
Было холодно, было мокро,
Ветер жалобно завывал…
Московский военный округ
Меня на войну призывал.
 
 
Затемненные вижу окна,
Над ребенком склонилась мать…
Московский военный округ
Приказал мне детей спасать.
 
 
Боевые мелькают даты —
До чего же вы мне близки!
Здесь и яблони, и солдаты,
Здесь и дети, и старики.
 
 
Пусть года мои уж поблекли,
Я уже не цвету весной,
Но Московский военный округ —
Он всегда и везде со мной.
 
 
Время волнами ударяло,
Собирая девятый вал…
Поседевшие генералы —
Я их мальчиками знавал.
 
 
Не хочу стариком казаться,
Я готов для военных дел,
Для дальнейших мобилизаций
Я нисколько не постарел.
 
 
Вижу – силой неистребимой
Батальонов ряды стоят,
Близок мне со своей любимой
Обнимающийся солдат.
 
 
Вижу наших свершений сроки,
Вижу радость счастливых жен…
Мой военный Московский округ,
Ты для мира вооружен!
 
 
Округ! Был я твоим поэтом,
Тяжкий груз не снимая с плеч,
Смог я каждую каплю летом
И снежинку зимой сберечь.
 
 
Нет войны. Ударяет в стекла
Нашей мирной весны струя…
Мой Московский военный округ —
Честность, гордость, любовь моя!
 

1959