Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Автор книги: Михаил Светлов

248. СЧАСТЬЕ

 
Попробуйте голос у птицы
Отнять беспощадно с утра,
Заре прикажите явиться
Без золота и серебра —
 
 
Не выйдет! Ни в чьей это власти!
В условиях трудных любых
Сопротивляется счастье
И насмерть стоит за живых.
 
 
Любую мечту поддержу я,
Я буду за праздник людской
Стрелять, как стреляли в буржуя
Матросы… Да кто ж я такой?
 
 
Чудак, неизменно веселый,
Иду по широкой стране,
Волшебною цепью тяжелой
Привязано счастье ко мне.
 
 
Богат я! В моей это власти —
Всегда сочинять и творить,
И если не радость и счастье,
То что же мне людям дарить?
 
 
Богат я своею страною,
Она мои судьбы вершит,
Ну что по сравненью со мною
Какой-то Гарун аль Рашид?
 
 
Поэт, добывающий счастье,
Иду я в пути не один —
Советского подданства мастер,
Хозяин волшебных долин.
 

1962

249. ПУШКИНУ

 
Будь пушкинским
                               каждый мой шаг.
Душа! Не подвергнись забвенью,—
Пусть будет средь новых бумаг
Жить пушкинское вдохновенье.
 
 
Пусть мой поэтический труд
Не будет отмеченным славой,
Пусть строчки мои зарастут
Его головой кучерявой.
 
 
Не нужно дороги другой —
Удобней, чем наша прямая!
О, Пушкин вы мой дорогой,
Как крепко я вас обнимаю!
 
 
Не камень, не мрамор, а вас,
Живого, в страданье и муке
Обняли в торжественный час
Мои запоздавшие руки.
 

1962

250. ДОЖДЬ

 
Дождь идет. Пустяшный дождь идет.
Он – осенний, он – обыкновенный.
Дождь идет. И человек идет.
Он, как этот дождь, – обыкновенный.
 
 
Старость, торопить тебя не будем!
Ты придешь немного погодя…
Мне не бурю донести бы людям —
Донести бы капельки дождя.
 
 
Я люблю природу: звезды, тучи,
Небо наверху, земля внизу.
Ходит Блок, а рядом ходит Тютчев,
По обочине и я ползу.
 
 
Твердо знаю: как мой век ни бурен,
Мне земля видна во все концы.
Не тебе, мой друг Степан Халтурин, —
Мне взрывать бы Зимние дворцы.
 
 
На спине висит походный ранец,
Выстрел из старинного ружья…
Кто же настоящий итальянец —
Гарибальди или я?
 
 
Снова, снова, снова, снова
Юность на меня глядит в упор,
Коммуниста Якова Свердлова
Так мне не хватает до сих пор!
 
 
Задыханье, а не передышка!
Нужно, чтоб опять ко мне пришел
Большевик ли старый иль мальчишка,
Только что вступивший в комсомол.
 
 
Ежедневно утро оживает,
Ежедневно, что ни говори,
День грядущий людям раскрывает
Свой волшебный занавес зари.
 
 
Что нам дождь, он ничего не значит,
Он – обыкновенная вода.
Пусть осенние дожди поплачут,
Я запла́чу знаете когда?
 

1962

251. ЗВЕЗДНАЯ ДОРОГА

 
Как огородники гряду за грядкой,
Освоили мы тайны всех дорог.
Летит Гагарин. На него украдкой
Глядит скомпрометированный бог.
 
 
Я счастлив оттого, что есть орбита,
Что я подвижен и что я кручусь,
Что я земной, друзьями не забытый
И в очереди к счастью нахожусь.
 
 
В чем же судьба моя, судьба поэта?
Мне кажется, что я незаменим,
Мне кажется – подписаны планеты
Великолепным росчерком моим.
 
 
Мне эта ситуация знакома,—
В теченье долгом трудового дня
Из космоса, как из родного дома,
Товарищ русский смотрит на меня.
 
 
Как хороша ты, звездная дорога!
Летит Гагарин. Он устал чуть-чуть,
И перед ним торжественно и строго
Блестит кремнистый лермонтовский путь.
 

1962

252. «Никому не причиняя зла…»

 
Никому не причиняя зла,
Жил и жил я в середине века,
И ко мне доверчивость пришла —
Первая подруга человека.
 
 
Сколько натерпелся я потерь,
Сколько намолчались мои губы!
Вот и горе постучалось в дверь,
Я его как можно приголубил.
 
 
Где-то рядом мой последний час,
За стеной стучит он каблуками…
Я исчезну, обнимая вас
Холодеющими руками.
 
 
В вечность поплывет мое лицо,
Ни на что, ни на кого не глядя,
И ребенок выйдет на крыльцо,
Улыбнется: – До свиданья, дядя!
 

1962

253. ОХОТНИЧИЙ ДОМИК

 
Я листаю стихов своих томик,
Всё привычно, знакомо давно.
Юность! Ты как охотничий домик,
До сих пор в нем не гаснет окно.
 
 
Вот, в гуманность охоты поверив,
Веря в честность и совесть мою,
Подошли добродушные звери.
Никого я из них не убью!
 
 
Не существованье, а драка!
Друг мой, гончая прожитых лет,
Исцарапанная собака,
Заходи-ка ты в мой кабинет.
 
 
Сколько прожил я, жизнь сосчитает.
И какая мне помощь нужна?
Может, бабочки мне не хватает,
Может, мне не хватает слона?
 
 
Нелегка моей жизни дорога,
Сколько я километров прошел!..
И зайчишку и носорога
Пригласил я на письменный стол.
 
 
Старость – роскошь, а не отрепье,
Старость – юность усталых людей,
Поседевшее великолепье
Наших радостей, наших идей.
 
 
Может, руки мои не напишут
Очень нужные людям слова,
Всё равно, пусть вселенная дышит,
Пусть деревья растут и трава.
 
 
Жизнь моя! Стал солидным я разве?
У тебя как мальчишка учусь.
Здравствуй, общества разнообразие,
Здравствуй, разнообразие чувств.
 

1962

254. КНИГА («Все ушли, и разговоры…»)

 
Все ушли, и разговоры
Спрятала ночная мгла.
И ко мне в глухую пору
Книга девочкой вошла.
 
 
Здравствуй, Клава? Валя? Нина?
Вы со мной? Вы снова тут?
Пусть ко мне, как именины,
Книги новые придут.
 
 
Был я молодым когда-то,
Выбирал свои пути.
Как старался я, ребята,
В книге гения найти.
 
 
С книгой я живу как в чуде,
С волшебством, среди Москвы.
В книге – Ленин, в книге – люди,
В книге вечно – я и вы.
 

1962

255. СОЛОВЬИ

 
Будь прострелена наша мишень,
Здравствуй, мой наступающий день!
Мы, все войны прибравши к рукам,
Аплодируем мирным векам.
 
 
Сколько можем мы людям пропеть,
Соловьям сосчитать не успеть…
 
 
Для того, чтоб героями быть,
Человечество надо любить.
Я живу – и любые вопросы
Я вношу, как партийные взносы.
 
 
Беспартийные думы мои
В большевистские входят бои.
Если враг пред тобой – всё равно,
Это Гитлер или Махно!
 
 
За свободного иль за раба,
Здравствуй, ты, дорогая борьба!
Я – солдат. И покуда я цел,
Здравствуй, мой драгоценный прицел!
 

1962

256. АРЕНА

 
Мыслю юность, как цирковую арену,
Мыслю взрослость свою, как арену борьбы.
Так мы созданы все. Нужно нам непременно
Столкновение наших мечты и судьбы.
 
 
Всю-то юность мечтал я прожить с циркачами.
Вот судьба! Вот сплошная моя благодать!
А пришлось мне трудиться глухими ночами
И какие-то стихотворенья писать.
 
 
Если я одинок, я взываю к арене:
Дай ты мне покружиться на виду у людей,
Я завидую комплексу всех впечатлений
Акробатов, и клоунов, и лошадей.
 
 
Я состарился. Мне уж не нужно трапеций,
Пенсионное время застлало мой путь,
С цирковыми артистами снова бы спеться,
Песню силы и ловкости вновь затянуть.
 
 
Циркачи! С вами буду всегда непременно,
Вы – волшебный, хороший и сильный народ.
Всё мерещится мне цирковая арена —
Колесо моей юности мчится вперед.
 
 
Каждый год ожидают нас перемены,
Ожидает весна за жестокой пургой.
Приходи ко мне в гости, работник арены!
Дай бог счастья тебе, мой циркач дорогой!
 

1962

257–258. ЗАГАДКИ

 
Я создана не из железа,
Но я крепка! Имей в виду —
В любую скважину пролезу,
В любое общество войду.
 
 
Живое всё дрожит от страха,
Моей покорно быстроте,
И телеграф, как черепаха,
Плетется у меня в хвосте.
 
 
Я людям приношу несчастье,
Всё гибнет по моей вине,
И даже при Советской власти
Прислушиваются ко мне.
                           (Сплетня)
 

1962

 
Всё на истину похоже,
Неизвестно, где я лгу,
Не писатель я, а всё же
Много выдумать могу.
Что́ мне совести граница!
Я силен сверх всяких мер,
Ты поверь – меня боится
Даже милиционер!
Умертвляю плоть живую,
Другу мщу я, как врагу…
В голове я существую,
В сердце жить я не могу!
                                  (Донос)
 

1962

259. «Выйди замуж за старика!..»

 
Выйди замуж за старика!
Час последний – он недалек.
Жизни взбалмошная река
Превращается в ручеек.
 
 
Даже рифмы выдумывать лень,
Вместо страсти и ожиданий
Разукрашен завтрашний день
Светляками воспоминаний.
 
 
Выйди замуж за старика!
За меня! Вот какой урод!
Не везде река глубока —
Перейди меня тихо вброд.
 
 
Там на маленьком берегу,
Где закат над плакучей ивой,
Я остатки снов берегу,
Чтобы сделать тебя счастливой.
 
 
Так и не было, хоть убей,
Хоть с ума сойди от бессилья,
Ни воркующих голубей,
Ни орлов, распластавших крылья.
 

1962

260. НЕГОДЯЙ

 
Такая у него была порода,
Таким он негодяем был,—
Его всегда, в любое время года,
Сам Иисус Христос по морде бил.
 
 
Я у него вторые сутки дома,
Давай, хозяин, щедро угощай!
Не только что – мы 40 лет знакомы,
Ты собственность моя, мой негодяй!
 
 
Всё в юности произошло когда-то,
Всем незаметный, мне заметный след.
С юнцами говорить мне трудновато,
Ну, а тебя я знаю сорок лет.
 
 
Не выдержал ты с жизнью поединка,
Преувеличил человека власть…
И вспомнила холодная снежинка
О том, что теплой каплей родилась.
 
 
Я счастлив у поэзии во власти,
Она и я – принадлежим труду.
В мир разноцветных радуг, в царство счастья,
Я негодяя за руку веду.
 
 
Обоих нас бессмертье ожидает,
Я у суда пощады не молю…
Меня всегда читатель оправдает:
Не виноват я, что людей люблю.
 
 
Не знаю, был я трусом или смелым,
Не знаю – знаменит, не знаменит?..
Когда родился я, листва шумела.
Она увяла? Нет, всегда шумит!
 

1962

261. СИРЕНЬ

 
Я счастлив судьбою завидной —
Плыву я по волнам весь день,
Пусть берега даже не видно,
Меня провожает сирень.
 
 
Плыву на восток и на запад,
Всё волны и волны вдали,
Но всё же со мной этот запах —
Сиреневый запах земли.
 
 
Плыви же, стихотворение,
В немыслимое бытие,
Где женщины пахнут сиренью,
Где, может быть, счастье мое.
 
 
Сирень! Ты ничем не торгуешь —
Бесплатная юность моя!
И если ты не существуешь,
Я выдумаю тебя.
 

1962

262. «Нет, не в мире встреч, в краю прощаний…»

 
Нет, не в мире встреч, в краю прощаний,
Так живу я на краю земли,
Как давно женатые мещане
В мудрость с легкомыслием пришли.
 
 
Мы не молоды, но, кажется, не стары.
Полночь. Тихо. Трудится сверчок,
На столе бушуют самовары,
Создавая новый кипяток.
 

1962

263. ПОИСКИ РИФМЫ

 
Искал я рифму на «Азизов»,
Нашел ее мгновенно: «вызов».
Но, к сожаленью, точно так
Его зарифмовал Маршак.
Рифмуйся же моя строка
Не хуже, чем у Маршака!
 
 
Капели падают с карнизов,
К друзьям весенний день приблизив,
Преследователь блюдолизов,
Лишен директорских капризов,
Под сенью творческих девизов,
Любитель бури, а не бризов,
Похож осанкой на маркизов,
Материал для Изогизов,
Свой темперамент не понизив,
Справляет юбилей Азизов.
 
 
Я думаю – моя строка
Точнее, чем у Маршака!
 

18 февраля 1963

264. СЛОВО

 
О, вдохновение рожденья!
Мне с ним знакомиться дано.
Ко мне является виденье:
«Я – слово, – говорит оно.
 
 
Везде я. В городе и в поле,
Могу шутить, могу всерьез.
Я – слово! И меня в подполье
С любовью Ленин произнес.
 
 
Я – слово. Дружат все со мною.
Я – человека впереди…»
О, слово русское, родное,
Ко мне почаще приходи!
 
 
С тобой и в горе и в веселье
Хочу всегда я рядом быть,
И опьяненье, и похмелье,
И землю с небом ощутить.
 
 
Пойду навстречу, а не мимо,
Будь это проза или стих.
Мне слово так необходимо
В кругу товарищей моих!
 

1963

265. «Пусть погиб мой герой…»

 
Пусть погиб мой герой.
Только песня доныне жива.
Пусть напев в ней другой,
И другие, конечно, слова.
 
 
Но в бессонное сердце
Стучатся всё так же упрямо
И надежда Анголы
И черная боль Алабамы.
 
 
Не нарушила юность
Своих благородных традиций,
И за песнею песня
В стране моей снова родится.
 
 
В песнях молодость наша!
Над нею не властвуют годы.
И мечтают мальчишки
О счастье далеких народов.
 
 
Пусть же крепнет содружество
Смелых. И в песне доносится пусть
И кубинское мужество,
И испанская грусть.
 

1963

266. ПЕСЕНКА СТАРОГО ТАКСИСТА

 
Вся жизнь моя – тяжелая проверка
Моих уже кончающихся сил.
Я молодых возил и в загс, и в церковь,
И, боже мой, куда еще возил.
 
 
Да, я таксист. Пути мои безмерны.
И каждый дальний путь мне недалек.
Вам кажется, я счастлив? Нет, неверно.
Моя трагедия – зеленый огонек.
 
 
Мне кажется, судьба мне приказала,
В пути не отдыхая никогда,
Нестись к осточертевшему вокзалу,
Откуда к счастью ходят поезда.
 
 
Да, я таксист. Пути мои безмерны.
И каждый дальний путь мне недалек.
Вам кажется, я счастлив? Нет, неверно.
Моя трагедия – зеленый огонек.
 
 
Везу людей и в холод и в ненастье.
Мне без людей немыслимо прожить.
Шоферы все чуть-чуть, немного счастья
Хотят у пассажиров одолжить.
 
 
Да, я таксист. Пути мои безмерны.
И каждый дальний путь мне недалек.
Вам кажется, я счастлив? Нет, неверно.
Моя трагедия – зеленый огонек.
 
 
Мне не страшны далекие маршруты,
Но всё же я истратил много сил.
Усталость есть, друзья, и я как будто
Все возрасты людей перевозил.
 
 
Да, я таксист. Пути мои безмерны.
И каждый дальний путь мне недалек.
Вам кажется, я счастлив? Нет, неверно.
Моя трагедия – зеленый огонек.
 

1963

267. ГРУСТНАЯ ПЕСЕНКА

 
Ходят грустной парою
Комсомольцы старые.
Как горел их жадный взгляд
Ровно сорок лет назад!
 
 
А земля березовая,
А земля сосновая,
А земля вишневая,
А земля рябиновая,
А земля цветет!
 
 
Друг погиб под Выборгом,
А в друзьях нет выбора.
Грустно стариться теперь
Только в обществе потерь.
 
 
Я прошу вас всеми чувствами:
Никогда не будьте грустными!
Это в старости, друзья,
Привилегия моя.
 
 
По земле, накрытой зеленью,
Ходит, ходит население,
Ходит в поле и в лесу,
Я ответственность несу.
 
 
А земля березовая,
А земля сосновая,
А земля вишневая,
А земля рябиновая,
А земля цветет!
 

1963

268. «Мне много лет. Пора уж подытожить…»

 
Мне много лет. Пора уж подытожить,
Как я живу и как вооружен.
На тысячу сердец одно помножить —
И вот тебе готовый батальон.
 
 
Значенья своего я не превысил,
Мне это не к лицу, мне не идет, —
Мы все в атаке множественных чисел
С единственным названием: народ!
 
 
Быть может, жил я не для поколений,
Дышал с моей эпохою не в лад?
Быть может, я не выкопал по лени
В моей душе давно зарытый клад?
 
 
Я сам свой долгий возраст не отмечу…
И вот из подмосковного села
Мне старая колхозница навстречу
Хлеб-соль на полотенце поднесла.
 
 
Хлеб-соль! Мне больше ничего не надо,
О люди, как во мне ошиблись вы.
Нет, я не в ожидании парада,
Я в одинокой комнате вдовы.
 
 
Я ей портреты классиков развешу,
И все пейзажи будут на стене,
Я всё ей расскажу, ее утешу,
Прошу, друзья, не помешайте мне!
 
 
Я радость добывал, и есть усталость,
Но голос мой не стих и не умолк.
И женщина счастливой оставалась, —
Я был поэтом, выполнил свой долг.
 

1963

269. «Мне неможется на рассвете…»

 
Мне неможется на рассвете,
Мне б увидеть начало дня…
Хорошо, что живут на свете
Люди, любящие меня.
 
 
Как всегда, я иду к рассвету,
И, не очень уж горячи,
Освещают мою планету
Добросовестные лучи.
 
 
И какая сегодня дата,
Для того чтоб явилась вновь
Похороненная когда-то,
Неродившаяся любовь?
 
 
Не зовут меня больше в драку,—
Я – в запасе, я – просто так,
Будто пальцы идут в атаку,
Не собравшиеся в кулак.
 
 
Тяжело мне в спокойном кресле.
Старость, вспомнить мне помоги,—
Неужели они воскресли,
Уничтоженные враги?
 
 
Неужели их сила тупая
Уничтожит мой светлый край?
Я-то, ладно, не засыпаю,
Ты, страна моя, не засыпай!
 
 
В этой бешеной круговерти
Я дорогу свою нашел,
Не меняюсь я, и к бессмертью
Я на цыпочках подошел.
 

1963

270. НИНЕ

 
Я клянусь тебе детской мечтою,
Взрослым подвигом, горем земли —
В мире самой счастливой четою
Мы с тобою прожить бы могли.
 
 
Мне узнать бы любовь хоть на ощупь,
Только контуры где-то видны,
И как будто в осеннюю рощу
Я вошел в середине весны.
 
 
Нам бы счастье свое не прохлопать,
Я к любым испытаньям готов…
До чего надоедлива копоть
Мной еще не зажженных костров.
 
 
Как о хлебе, мечтаю о чуде,
Я хочу, чтобы в годы мои
Соловьи запевали, как люди,
Чтоб запели мы, как соловьи.
 
 
С молодой, ненасытною жаждой
Мне, наверно, понять не успеть,
Что обязанность зелени каждой —
К дням осенним вовсю зажелтеть.
 
 
Отвечайте, прошедшего тени,
Для чего я на свете живу?
В листопад самый гнусный, осенний
Возвращаю деревьям листву.
 
 
За столом засиделся я поздно.
Небо в звездах, и космос висит.
И не бабушкой старой береза,
А девчоночкой светлой стоит.
 
 
Я шагаю с открытой душою,
Комсомольцы идут впереди,
Всё – и маленькое, и большое —
Прижимая к широкой груди.
 
 
Дни свои я тобою украшу.
Еле слышно меня позови,
И вдвоем, как на родину нашу,
Возвратимся мы к прежней любви.
 

1963

271. НА РАССВЕТЕ

 
Солнце встало,
Банальной проходит тропой, —
Свечка господа бога
Опять зажжена над землей,
Все деревья и солнце,
И все соловьи,
И все жаворонки —
Это всё коммунисты мои!
 
 
Если б не было Ленина,
Что бы делать я стал?
Я бы юностью
Юность свою не считал,
А сейчас своей силой
Мне трудно владеть —
Ну куда же мне деть ее?
Куда ее деть?
 
 
Пригодись, моя сила,
Для слабых людей,
Пригодись, мое сердце,
Для светлых идей.
Пригодись молодым,
Мое множество лет,
Пригодись, пригодись,
Пригодись, мой рассвет!
 

1963

272. РАЗГОВОР

 
Ты – любовь моя!
Ты – перевертень ума,
Ты – как лето на саночках,
Как в веснушках зима.
 
 
Нет! Не в сказочной обуви,
Нет, не в туфельках Золушки,
Не в огнях городов,
Не в мерцанье села,
Не в сиянье реклам,—
По дорогам проселочным
В тихих тапочках стоптанных
Ты торжественно шла.
 
 
Я мечтал о тебе,
Отправляясь в дорогу,
Я искал тебя —
Девушку-недотрогу.
 
 
Пусть мне будет
От вдохновения жарко —
К медсанбату в пути,
В обгоревшем лесу,
Я любовь —
Эту раненую санитарку —
Может быть, донесу,
Может, не донесу.
 
 
Как мне быть?
До сих пор я не принял решенья…
Неужели с годами
Погиб мой запал?
Не по площади бить,
А по точной мишени!
Кто поможет проверить —
Попал, не попал?
 
 
Были юными,
Стали согбенными плечи,
Всё же тяжести новой
Смиренно я жду.
Ты на месте не стой,
Ты пойди мне навстречу,
Всё мне кажется —
Сам я вовек не дойду.
 
 
Мы уступок
У нашей любви не просили,
Нам соблазны
Не изменили маршрут…
Молодежь не поймет
Наших грустных усилий.
Постаревшие люди,
Быть может, поймут.
 

1963

273. МРАМОР

 
Нынче не совсем обыкновенный —
Мраморный я к людям прихожу,—
От склероза каменеют вены,
Места я себе не нахожу,
Холодом настигнутое тело
Теплого общенья захотело.
 
 
Берегов далеких обитатель,
Стань мне другом, дорогой читатель!
Через двести лет иль полтораста
Я кричу отсюда: «Мальчик! Здравствуй!
Девочка моя! Сквозь много лет
Белокаменный прими привет!..»
 
 
Как всегда, стремился я вперед,
Оступался – я не скороход.
Будь же проклят дважды или трижды
Тот, кто юность мыслит как печать!
 
 
Сердце! Будь интеллигентным, выжди,
Продолжай стучать, стучать, стучать!
Мне в твоем таком ритмичном стуке
Будущее протянуло руки,
И в меня, как в мужа, влюблена
Та, которая еще не рождена.
 
 
Перейдя других времен преграды,
Наши жертвы требуют награды,
Мрамора условность ни к чему…
Мой потомок! Я тянусь к нему!
 
 
Он родился, учится ходить,
Мне б его в штанишки нарядить,
Пистолет купить ему ребячий…
Таковы теперь мои задачи.
 
 
И на средства все, что накопил,
Я подарки внукам накупил.
Плавают, не вышли из игры
Чувств моих воздушные шары,
Вьются белки, бегают лошадки
В очень интересном беспорядке.
 
 
От любви мой путь всё время
                                                    ярок,
Жизнь моя – грядущему подарок,
Будущее вижу наяву…
Мрамор дышит – я еще живу!
 

1963

274. НА ПАРНАСЕ

 
Парнаса слава сто веков жива,
Но пастбища его хиреют час от часу.
Растет безвитаминная трава,
Пасутся рахитичные Пегасы.
 
 
Я полз к Парнасу, не жалея сил,
И внес свой рубль в стихотворений кассу,
И стал романтиком, когда я накормил
Земным овсом небесного Пегаса.
 
 
Живая кровь не застоится в венах.
Абстракция нас не сведет с ума.
Для женщин, не для манекенов
Построены родильные дома.
 
 
И соловей в тиши куста ночного
Всем людям очень просит передать:
«Когда я не живой, а нарисован,
Какого пенья можно ожидать?»
 

1963

275. «Живешь ты, ничего не ожидая…»

 
Живешь ты, ничего не ожидая.
Ну разве может людям быть близка
Мечта твоя, такая молодая,
Заснувшая в объятьях старика.
 
 
Какие б тучи снова ни нависли,
Ты слышишь среди вспышек грозовых
Негромкое посапыванье мыслей
На жестких койках клеток мозговых.
 
 
Будь тишиной в обыкновенном громе
И громом стань в зловещей тишине!
Ты не считай, что счастья нету, кроме
Всего того, что уж давно в цене.
 
 
Не две любимые – одна необходима,
Две радости всё ж меньше, чем одна.
Не половинчатость, не двойственность.
                                                                  Ты мимо
Пройди, и станет жизнь тебе ясна!
 

1963

276. «Музыка ли, пенье, что ли, эхо ли…»

 
Музыка ли, пенье, что ли, эхо ли —
Что же это зазвучало вновь?
От вокзала Дружбы мы отъехали
К следующей станции – Любовь.
 
 
Кто-то с кем-то навсегда простился,
Чей колеса затоптали след?
И над стрелочницей опустился
Свет разлуки – сумеречный свет.
 
 
Будем вместе во всеобщей давке,
Ну какой тут может быть секрет,
Если из конспиративной явки
Вышла ты, любовь, на божий свет.
 
 
Звездами планета разнаряжена,
Ночь растет, растет за часом час,
И заря в тумане ищет скважину,
Чтоб потом насплетничать о нас.
 
 
Рано еще. Чуть взошло светило.
Только-только ночь простерлась ниц.
И еще не прикасалось мыло
К неумытым лицам проводниц.
 
 
Так оно ведется год от года —
Шпал мельканье, шепот проводов,
И обогащается природа
Движущимся утром поездов.
 
 
Через все завалы снеговые,
Через летний утренний туман
Комсомольцы Западной России
Мчатся на Алтай и в Казахстан.
 
 
Пусть они ни разу не сражались,
Мне смотреть на них не надоест,
Как они воинственно прижались
К седлам бесплацкартных мест.
 
 
Юность расшумелась по вагонам,
Что это творится поутру?
Контролер отшельником казенным
Ходит в распевающем миру.
 
 
Каждый день торчу я на вокзале,
Хорошо б за тыщу верст махнуть!
Вежливо мне годы указали
Путь домой – без путешествий путь!
 

6 апреля 1964 года

277. В БОЛЬНИЦЕ

 
Ну на что рассчитывать еще-то?
Каждый день встречают, провожают…
Кажется, меня уже почетом,
Как селедку луком, окружают.
 
 
Неужели мы безмолвны будем,
Как в часы ночные учрежденье?
Может быть, уже не слышно людям
Позвоночного столба гуденье?
 
 
Черта с два, рассветы впереди!
Пусть мой пыл как будто остывает,
Всё же сердце у меня в груди
Маленьким боксером проживает.
 
 
Разве мы проститься захотели,
Разве «Аллилуйя» мы споем,
Если все мои сосуды в теле
Красным переполнены вином?
 
 
Всё мое со мною рядом, тут,
Мне молчать года не позволяют.
Воины с винтовками идут,
Матери с детишками гуляют.
 
 
И пускай рядами фонарей
Ночь несет дежурство над больницей,—
Ну-ка, утро, наступай скорей,
Стань, мое окно, моей бойницей!
 

12 апреля 1964 года