Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Автор книги: Михаил Светлов

154. ЖИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ

 
Рассказы воинов бывалых!
Я с упоеньем слушал вас
В короткий отдых на привалах,
В спокойствия недолгий час.
 
 
И всё, что в песнях наших пелось,
Встает легендою живой,
Когда находчивость, и смелость,
И выдержка выходят в бой…
 
 
Сидят товарищи меж нами
И вновь ведут, не торопясь,
Обыкновенными словами
Свой героический рассказ.
 
 
И слушаешь рассказ короткий
Горячих дней и славных дел,
Когда от нашей русской сметки
Надолго немец обалдел.
 
 
Когда, послушные приказу,
В бою не дрогнули сердца…
Бывалых воинов рассказы,
Вас можно слушать без конца!
 
 
Сигнал к атаке. Кончен отдых…
Подразделения идут…
Бойцы, бывавшие в походах
Свой опыт нам передают!
 

1942

155. НОВЫЙ ГОД

 
Атаками, морозами, пургой,
Прошедшее, ты оживаешь снова!
И год один сменяет год другой,
Как часовой сменяет часового.
 
 
Прямым путем, дорогою сквозной,
Еще от артиллерии гудящей,
Проходит снова память, как связной
Между прошедшим днем и настоящим.
 
 
Тогда, сугробы кровью обагрив,
Знамена поднимало наступленье,
Тогда сердца слились в один порыв, —
И мы назвали их: соединенье.
 
 
Соединение! Когда и я, и ты,
И тысячи товарищей на марше!
Пусть мы сегодня на год стали старше —
Я узнаю знакомые черты!
 
 
Мы шли с тобой при солнце и при звездах,
Вдыхали вместе подмосковный воздух,
И я считал тебя за земляка —
Пусть разных мест, но одного полка!
 
 
Земляк и друг мой! Позабыть смогу ль
Над Яхромой несущуюся вьюгу,
Когда взглянули мы в лицо друг другу
В мерцании трассирующих пуль!
 
 
И он придет – победы нашей час!
Приблизь его, добудь его в сраженье,
Чтоб с днем победы поздравляли нас,
Как ныне поздравляют с днем рожденья!
 

1942

156. «Каленые сибирские морозы…»

 
Каленые сибирские морозы,
Балтийская густая синева,
Полтавский тополь, русская береза,
Калмыкии высокая трава,
 
 
Донбасса уголь, хлопок белоснежный
Туркмении, Кузбасса черный дым,—
Любовью сына, крепкой и надежной,
Мы любим вас! Мы вас не отдадим!
 
 
Безмолвна тишь глухой военной ночи.
Товарищи построились в ряды —
За ними Север льдинами грохочет
И шелестят грузинские сады.
 
 
Свирепствует свинцовая погода,
Над армией знамена шелестят.
За армией – советские народы,
Как родственники близкие, стоят.
 
 
Мы для себя трудились – не для немца!
И мы встаем на рубежах войны,
Чтобы ударить в сердце чужеземца
Развернутою яростью страны!
 

1942

157. ФРОНТОВАЯ НОЧЬ

 
Пожар крылом широким машет,
Над лесом полночь глубока,
И, как дивизия на марше,
Над батареей облака.
 
 
Как будто схвачена за горло,
Окрестность дальняя дрожит,
Когда огонь, покинув жерла,
Быстрее выдумки летит.
 
 
И как бы смерть ни сторожила,
Никто назад не отойдет,
Покуда ненависть по жилам,
Как электричество, течет.
 
 
Огня военных перекличек
Я узнаю знакомый свист…
Вперед, боец! Стреляй, зенитчик!
Гони коня, кавалерист!
 
 
Пройдут года, мы станем старше,—
На город издали взгляни,
И, как дивизию на марше,
Ты вспомнишь молодости дни!
 

1942

158. ПЕСНЯ О ФОНАРИКАХ

 
Над родной Москвою, вдоль Москва-реки,
Самолеты вражеские шли,
И тогда карманные фонарики
На ночных дежурствах мы зажгли.
 
 
              Бессменный часовой
              Все ночи до зари,
              Мой старый друг – фонарик мой,
              Гори, гори, гори!
 
 
Помню время сумрака туманного,
Тех ночей мы помним каждый час,—
Узкий луч фонарика карманного
В ночи те ни разу не погас.
 
 
              Бессменный часовой
              Все ночи до зари,
              Мой старый друг – фонарик мой,
              Гори, гори, гори!
 
 
Помню ночь над затемненной улицей,
Мы с любимой были рядом тут,
И фонарик – вот какая умница! —
Вдруг погас на несколько минут.
 
 
              Бессменный часовой
              Все ночи до зари,
              Мой старый друг – фонарик мой,
              Гори, гори, гори!
 
 
Над родной притихшею столицею
Он светил на каждом чердаке,
Пусть сегодня снова загорится он,
Как бывало, в девичьей руке!
 
 
              Бессменный часовой
              Все ночи до зари,
              Мой старый друг – фонарик мой,
              Гори, гори, гори!
 

1942

159. ИТАЛЬЯНЕЦ

 
Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца,—
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый…
 
 
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
 
 
Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!
 
 
Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!
 
 
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.
 
 
Разве среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю – Россию, Расею —
Разве ты распахал и засеял?
 
 
Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного…
 
 
Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю – и нет справедливости
Справедливее пули моей!
 
 
Никогда ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах…
 

1943

160. ЗАСТОЛЬНАЯ АРМЕЙСКАЯ

 
           Нас нарекли друзьями кровными,
           Когда мы вышли на врага,
           Когда боями подмосковными
           Гудели русские снега.
 
 
Припев:
Гаубицы сердятся, горят прожектора,
Русская пословица у зимнего костра,
Пройденный товарищами большой военный путь,
Воздухом отечества наполненная грудь!
 
 
Фляжками походными мы чокнулись с тобой!
Шла наша дивизия в беспощадный бой.
Всё, что вместе прожито, как мы рядом шли,
Будет помнить каждая горсточка земли.
 
 
           Тогда с женой свиданья скорого,
           Уйдя в поход, не ждали мы,
           Тогда с тобой: «Что русским здорово,
           То немцу – смерть», – сказали мы.
 
 
Припев.
 
 
           Когда же армия ударная
           Пройдет путем богатырей,
           Страна обнимет благодарная
           Своих прекрасных сыновей.
 
 
Припев.
 
 
           И улыбнутся лица милые,
           И вспомним мы свои дела,
           Как нас Победа по фамилии
           На подвиг каждого звала.
 
 
Припев.
 

1943

161. РУССКОЙ ЖЕНЩИНЕ

 
Не напрасно сложили песню
Мы про синий платочек твой —
Вот блеснула в обойме тесной
Пуля, вылитая тобой…
 
 
Осенен боевым приказом,
Батальон продолжает бой —
И врага повергает наземь
Пуля, пущенная тобой!
 
 
Сквозь свинцовые эти дали
Мы с тобою идем в поход,
И сверкнул на твоей медали
Солнца утреннего восход…
 
 
Как ты мало бываешь дома!
Сколько ты отдаешь труда!
Пролетают, тобой ведомы,
Быстроходные поезда.
 
 
Нет! Не только рукой мужскою
Вспахан наш безграничный край,
И, взлелеян твоей рукою,
Поднимается урожай…
 
 
Вот проходит состав тяжелый
И взлетает во тьме ночной —
Не жалеет для немца тола
Партизанка – товарищ мой!
 
 
По дороге, от дыма душной,
За бойцами проходишь ты.
Как не больно и как воздушно
Ты накладываешь бинты!
 
 
Мы черны от свинца и дыма,
Но боец улыбнется вдруг
Самой сильной, непримиримой,
Самой ласковой из подруг!
 
 
Мы гордимся тобой по праву!
И сегодня в кругу друзей
Возглашаем сердечно:
                                           слава
Русской женщине! Слава ей!
 

1943

162. ВЕСНА («Кипучие реки взыграли…»)

 
Кипучие реки взыграли,
В полях зачернели грачи.
На наших штыках засверкали
Весеннего солнца лучи.
 
 
Встречай неприятеля смело,
Гони его с нашей земли,
Чтоб солнце его не согрело,
Чтоб травы под ним не росли!
 
 
Стеною огня и металла
Встречай неприятеля так,
Чтоб наша весна расцветала
Всей яростью зимних атак!
 
 
За муки, за боль, за пожары
Врагу мы заплатим сполна.
И холодом смерти ударит
В лицо ему наша весна!
 

1943

163. ПЕСНЯ О КАЛИФОРНИИ

 
В Калифорнии плачет ребенок,
В Калифорнии мальчик не спит,
Много бедности тяжкой с пеленок,
Много горя ему предстоит,
 
 
Безупречное солнце сияет,
Весь в оранжевых бабочках луг,
Апельсины кругом расцветают,
И несчастные люди вокруг…
 
 
В это время у города Бреста,
Где от сосенок тени лежат,
Вспоминая родных и невесту,
Засыпал утомленный солдат.
 
 
Он в атаку пошел на рассвете
И погиб у германской земли,
Чтоб не только советские дети —
Чтобы дети повсюду цвели.
 
 
Поднимали бокалы не раз мы
На скрещеньях военных путей
За родного солдата из Вязьмы,
За великого друга детей.
 
 
Я хочу, чтобы скорбную дату
Никогда и никто не забыл,
Я хочу, чтоб родному солдату
В Калифорнии памятник был!
 

1943

164. КАХОВКА

 
Украинский ветер шумит над полками,
Кивают листвой тополя…
Каховка, Каховка! Ты вновь перед нами —
Родная, святая земля!
Мы шли через горы, леса и долины,
Прошли через гром батарей,
Сквозь смерть мы пробились…
                            Встречай, Украина,
Своих дорогих сыновей!
 
 
Припев:
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Прошли мы большие пути.
Греми, наша ярость! Вперед, бронепоезд,
На Запад, на Запад лети!
 
 
Пожары легли над Каховкой родимой,
Кровава осенняя мгла,
И песни не слышно, и в сердце любимой
Немецкая пуля вошла.
За юность, на землю упавшую рядом,
За Родины славу и честь
Забудем, товарищи, слово «Пощада»,
Запомним, товарищи: «Месть!»
 
 
Припев:
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Прошли мы большие пути.
Греми, наша ярость! Вперед, бронепоезд,
На Запад, на Запад лети!
 

1943

165. В КРЫМУ

 
Такой перед войсками путь,
Какой и в сказках не описан!
На пять минуток отдохнуть
Волжанин сел под кипарисом.
 
 
Он много пересек дорог,
Из многих рек он черпал фляжкой,
И на запыленный сапог
Всползает крымская букашка.
 
 
Так вот он – ялтинский прибой,
Родной, заветный берег Крыма!
И Севастополь за горой —
Мечтой вот-вот осуществимой!
 
 
И у волжанина в глазах
Вся роскошь южная сияет,
И трупы немцев на полях
Ничуть пейзажу не мешают.
 
 
Родная речь звучит в Крыму
И пенье птиц по-русски будто,
Он слышит (кажется ему)
Раскат московского салюта.
 
 
Команда строиться зовет,
Войска опять пришли в движенье,
Волжанин встал, идет, идет…
Читайте в сводках продолженье.
 

1944

166. ВОЗВРАЩЕНИЕ

 
Ангелы, придуманные мной,
Снова посетили шар земной.
Сразу сократились расстоянья,
Сразу прекратились расставанья,
И в семействе объявился вдруг
Без вести пропавший политрук.
 
 
Будто кто его водой живою
Окропил на фронтовом пути,
Чтоб жене его не быть вдовою,
Сиротою сыну не расти.
 
 
Я – противник горя и разлуки,
Любящий товарищей своих, —
Протянул ему на помощь руки:
– Оставайся, дорогой, в живых!
 
 
И теперь сидит он между нами —
Каждому наука и пример, —
Трижды награжденный орденами,
Без вести пропавший офицер.
 
 
Он сидит спокойно и серьезно,
Не скрывая счастья своего.
Тихо и почти религиозно
Родственники смотрят на него.
 
 
Дело было просто: в чистом поле
Он лежит один. Темным-темно.
От потери крови и от боли
Он сознание теряет, но
 
 
С музыкой солдаты смерть встречают.
И когда им надо умирать,
Ангелов успешно обучают
На губных гармониках играть.
 
 
(Мы, признаться, хитрые немного, —
Умудряемся в последний час,
Абсолютно отрицая бога,
Ангелов оставить про запас.)
 
 
Никакого нам не надо рая!
Только надо, чтоб пришел тот век,
Где бы жил и рос, не умирая,
Благородных мыслей человек.
 
 
Только надо, чтобы поколенью
Мы сказали нужные слова
Сказкою, строкой стихотворенья,
Всем своим запасом волшебства.
 
 
Чтобы самой трудною порою
Кладь казалась легче на плечах…
Но вернемся к нашему герою,
Мы сегодня у него в гостях.
 
 
Он платил за всё ценою крови,
Он пришел к родным, он спит с женой,
И парят над ним у изголовья
Ангелы, придуманные мной…
 

1946

167. СОЛДАТУ!

 
Я тебя ни разу не покинул —
Шел из боя в бой, из года в год,
Я, познавший, может, половину,
Может, четверть всех твоих невзгод.
 
 
И под светлым небом братской дружбы,
Всей страны дыханием согрет,
На военной благородной службе
Ты присяге верен тридцать лет.
 
 
Горизонт, окопами изрытый,
Всё еще хранит следы твои…
Это называется – защитой
Счастья государства и семьи,
 
 
Счастья человечества…
                                      Об этом,
О большой стране великих прав,
Пишут сочинения поэты
И написан воинский устав!
 

1948

168. СВАДЬБА

 
На скромную стипендию едва ли
Когда-нибудь так пышно пировали…
 
 
Они сидят за столиком вдвоем.
Невесту оглушил оркестра гром;
Старается среди людей чужих
Казаться независимым жених…
 
 
По всей земле, пожаром обожженной,
Рука в руке прошли молодожены.
Кавалерийский корпус на Поречье —
Свидетель их товарищеской встречи,
И с дружбою, похожей на любовь,
Они вошли в освобожденный Львов,
Потом условились в горящем Бухаресте
Согласно провести остаток жизни вместе…
 
 
Пусть корпус далеко и свадьба их скромна,
Не бог весть сколько пенится вина, —
Всё те ж мечты у них, масштабы те же,
И тысячи коней в их свадебном кортеже!
Веселых запевал отдельный взвод
Для вас, Иван Андреевич, поет!
И сам полковник поднял тост не раз
За вас, Татьяна Павловна, за вас!..
 
 
Они сидят за столиком вдвоем.
Их обступила родина кругом.
 
 
Шуршит колосьями полтавский ветерок,
Всю ночь мелькает в поле огонек.
Любимой дочери судьбу переживая,
Участок свой обходит звеньевая:
Как уживется с ним? Как скоротают век?
Наверно, он хороший человек!..
 
 
Качает черноморский ветерок
Не шхуну старую, а юный катерок,
Матрос по мокрой палубе шагает,—
Он другу поздравленье сочиняет
И думает всё время беспокойно:
«Наверное, она его достойна…»
 
 
И в этот час грузинский винодел
На цинандали ласково глядел:
– За дружбу – тост! За ваше процветанье,
За молодость, за бракосочетанье!..
 
 
Ночная темь густеет. В два часа
Заснули подмосковные леса.
Чернеют издали, как след военных дней,
Ряды полуразрушенных траншей.
Стоит сосна в почетном карауле,
Где вечным сном товарищи заснули.
Дивизии гвардейской рядовой,
Сражавшийся как надо под Москвой
И павший в историческом сраженье,
Шлет молодым свое благословенье…
 
 
Стоят леса в молчании глубоком…
Заря пылает над Владивостоком
И движется на запад, – засверкал
Огнями самоцветными Урал,
Нефтяники идут на промысла,
В пласты Донбасса врубовка вошла,
Сверкнули рельсы, и запели птицы
Над родиной, где вам вдвоем трудиться!..
 
 
Пора идти, товарищи, пора!
Уже совсем недолго до утра!
Вам жить еще в согласье много дней,
Распространяя счастье на людей…
 
 
Светлеет небо над Москвой-рекою,
Деревья провожают их толпою
И шепчут им, листвою шевеля:
– Нам нравится московская земля! —
На них дома свою бросают тень,
Они идут в зарю, в грядущий день…
 

1948

169. ВЕСНА («Над первыми цветами прогудела…»)

 
Над первыми цветами прогудела
Налаженным моториком пчела…
Садовнику сегодня много дела,
Ждут пахаря великие дела.
 
 
С лица земли сметен последний снег,
И грач в таком веселом настроенье,
Как будто он не грач, а человек
И сочинил сейчас стихотворенье.
 
 
Запасом убедительных речей
Богат словоохотливый ручей,
И жаворонок стынет в ожиданье,
Готов к полету мирного заданья.
 
 
Вздымает реки буйная земля,
И травы – в наступлении зеленом…
И тракторист выходит на поля,
Где он держал когда-то оборону.
 
 
Послушен руль, уверенна рука…
И песня проплывает над полями,
Где, занимая полматерика,
Лежит земля, запаханная нами.
 

1948

170. АРТИСТ

Иосифу Уткину

 
Четырем лошадям
На фронтоне Большого театра —
Он задаст им овса,
Он им крикнет веселое «тпру!».
Мы догнали ту женщину!
Как тебя звать? Клеопатра?
Приходи, дорогая,
Я калитку тебе отопру.
 
 
Покажу я тебе и колодец,
И ясень любимый,
Познакомлю с друзьями,
К родителям в гости сведу.
Посмотри на меня —
Никакого на мне псевдонима,
Весь я тут —
У своих земляков на виду.
 
 
В самом дальнем краю
Никогда я их не позабуду,
Пусть в моих сновиденьях
Оно повторится стократ —
Это мирное поле,
Где трудятся близкие люди
И журавль лениво бредет,
Как скучающий аристократ.
 
 
Я тебе расскажу
Все свои сокровенные чувства,
Что люблю, что читаю,
Что мечтаю в дороге найти.
Я хочу подышать
Возле теплого тела искусства,
Я в квартиру таланта
Хочу как хозяин войти.
 
 
Мне б запеть под оркестр
Только что сочиненную песню,
Удивительно скромную девушку
Вдруг полюбить,
Погибать, как бессмертный солдат
В героической пьесе,
И мучительно думать в трагедии:
«Быть иль не быть?»
 
 
Быть красивому дому
И дворику на пепелище!
Быть ребенку счастливым,
И матери радостной быть!
На измученной нашей планете,
Отроду нищей,
Никому оскорбленным
И униженным больше не быть!
 
 
И не бог поручил,
И не сам я надумал такое,
Это старого старше,
Это так повелось искони,
Чтобы прошлое наше
Не оставалось в покое,
Чтоб артист и художник
Вторгались в грядущие дни.
 
 
Я – как поле ржаное,
Которое вот-вот поспеет,
Я – как скорая помощь,
Которая вот-вот успеет, —
Беспокойство большое
Одолевает меня,
Тянет к людям Коммуны
И к людям вчерашнего дня.
 
 
По кавказским долинам
Идет голодающий Горький,
Пушкин ранен смертельно,
Ломоносову нужно помочь!..
 
 
Вот зачем я тебя
Догоняю на славной четверке,
Что мерещится мне
В деревенскую долгую ночь!
 

1948

171. НАД СТРАНИЦАМИ КОММУНИСТИЧЕСКОГО МАНИФЕСТА

 
Столетие страницы шевелит —
Сто долгих лет борьбы, труда и славы!
Не призрак бродит, а солдат стоит
У стен коммунистической державы.
 
 
Рассветный сумрак начал розоветь,
И часовой в упор глядит на Запад,
Где лев британский, как простой медведь,
Сосет – голодный – собственную лапу.
 
 
Столетия терзая материк,
Несутся атлантические воды
И бьются в берег, где Нью-Йорк воздвиг
Большую статую для маленькой свободы.
 
 
И часовому видно, как вдали
Просторами сменяются просторы, —
Не призрак бродит: плоть и кровь земли
Бушует, разворачивая горы.
 
 
Ветра истории страницы шевелят,
И нет правдивей, нет вернее этой,
Написанной сто лет тому назад
Грядущей биографии планеты!
 

1948

172. СТУДЕНЧЕСКАЯ ПЕСНЯ

 
Пусть людям состариться всем суждено,
С научной точки зрения, —
Но мы ведь студенты, и мы всё равно
Бессмертное поколение.
 
 
И мы убеждаемся вновь и вновь,
Что сердце вечно пламенно,
На дружбу великую и на любовь
Сдадим мы, друзья, экзамены.
 
 
Мы взяли у родины столько тепла,
Клянемся всегда любить ее.
Грядущее близко – заря светла
В студенческом общежитии.
 
 
Клянемся, товарищи, ни на момент
Не знать в труде усталости.
И с нежностью скажем мы слово «студент»
В самой глубокой старости.
 

1948

173. «Тихо светит месяц серебристый…»

 
Тихо светит месяц серебристый.
Комсомольцу снятся декабристы.
 
 
По России, солнцем обожженной,
Тащатся измученные жены,
Молча по дороге столбовой
Одичавший тянется конвой.
 
 
Юноша из-за столетий мглы
Слышит, как бряцают кандалы.
 
 
Спят давно и старики и дети,
Медленная полночь над селом…
Комсомолец видит сквозь столетье
Пушкина за письменным столом.
 
 
Поздний час. Отяжелели веки.
И перо не легче, чем свинец…
Где его товарищ Кюхельбекер,
Фантазер, нестроевой боец?
 
 
С каждым днем разлука тяжелее,
Между ними сотни верст лежат.
Муравьев-Апостол и Рылеев
Входят в петербургский каземат.
 
 
Комсомольцу кажется сквозь сон,
Что стоит у Черной речки он.
 
 
Он бежал сквозь зимнее ненастье…
Разве можно было не спешить,
Чтоб непоправимое несчастье
Как угодно, но предотвратить!
 
 
Поздно, поздно!.. Раненый поэт
Уронил тяжелый пистолет…
 
 
Гаснут звезды в сумраке ночном,
Скоро утро встанет над селом,
И скрипят тихонько половицы,
Будто Пушкин ходит по избе…
 
 
Как узнать мне, что еще приснится,
Юный друг мой, в эту ночь тебе?
 

<1949>

174. БЕСЕДА
Песня

 
Давай побеседуем вновь
Про радости и про страдания.
Влюбленность еще не любовь,
А встреча еще не свидание.
 
 
Скажи мне, что всё это зря,
Что чувства ко мне ты не чувствуешь;
Заря для меня не заря,
Когда ты при ней не присутствуешь.
 
 
Закат для меня не закат,
А просто одно наблюдение.
Спроси у соседних ребят,
Они не введут в заблуждение.
 
 
Останусь навеки тут жить,
Теперь никуда не уеду я,
Чтоб время с тобой проводить
Хотя б за простою беседою.
 
 
Давай побеседуем вновь
Про радости и про страдания.
Влюбленность еще не любовь,
А встреча еще не свидание.
 

1949

175. СОЛДАТСКИЙ СОН

 
Опрокинут забор дощатый,
Песни, крики со всех сторон —
Из-под Фастова все девчата
Устремились в солдатский сон.
 
 
Спят бойцы… Посреди землянки,
В неподвижном кругу солдат,
Встали пышные киевлянки
И с любовью на них глядят.
 
 
Хоть и снятся, а впрямь живые.
И в предутренней тишине
Слышат сосны и часовые,
Как солдат говорит во сне:
 
 
– Дай мне руку свою, виденье,
Наклонись к моему плечу,
Не желаю я пробужденья,
Я с тобою побыть хочу.
 
 
Помнишь тополь у старой хаты,
Что стоит на краю села?
Не меня ты ждала, а брата!
Не ко мне, ты к нему пришла!
 
 
Знаешь, сердце как удивилось
В этой временной тишине:
Что же ты не ему приснилась?
Почему ты явилась мне?
 
 
Он ведь ранен еще на марше,
Он навек оставляет нас.
Твой любимый Карпенко-старший
Доживает последний час.
 
 
Он лежит в блиндаже комроты,
И, хоть это недалеко,
Не пройдешь ты через болото, —
Через сон перейти легко.
 
 
Ты простись со своим желанным,
Слезы девичьи урони…
На обратном пути, Оксана,
В сон солдатский мой загляни.
 
 
Мне бы в сырости этой жуткой
Ощутить бы твое тепло!..
 
 
Снам – конец. Наступает утро.
Над болотами рассвело.
 

1950

176. КОРЕЯ, В КОТОРОЙ Я НЕ БЫЛ

1

 
Всегда равнодушный мудрец,
Всегда хладнокровный философ
Всё смогут узнать у сердец
Путем перекрестных допросов.
 
 
Но чувством, но песней, но лирой
Попробуй поди сформулируй,
У сердца ответа потребуй:
Чудесною силой какой
Кореи далекое небо
Развернуто надо мной?
 

2

 
Нам уж давно, кореец,
Поговорить пора,
Зимнего ночью греясь
Рядышком у костра.
 
 
Сразу и не поймется —
Годы ль давно прошли?
Первые комсомольцы
В дедушки перешли.
 
 
Двадцатого года карту
Я вижу издалека…
Врангель или Макартур —
Разница невелика.
 
 
С полным авторитетом
Молодость наша шла,
Вмешиваясь в планеты
Внутренние дела.
 
 
Чем она знаменита,
Русская молодежь?
В лица друзей взгляни ты —
Сразу ответ найдешь:
 
 
Славой больших походов,
Болью тяжелых ран —
И за свою свободу,
И за твою, Пхеньян.
 

3

 
Поздоровайся со мной, китаец!
Ты несешь, я вижу, вдалеке,
Фронтовой дорогою скитаясь,
Флаг освобождения в руке.
 
 
Голову не склонишь пред снарядом,
Ясен путь, и ненависть остра…
Дай и я присяду у костра,
Где кореец и китаец рядом.
 
 
Нечего греха таить, друзья!
Где встают отряды боевые,
Где уже никак терпеть нельзя —
Там с любовью смотрят на Россию!
 
 
Если б дали слово комсомольцам,
Мир бы от восторга загудел,
Но мешает русским добровольцам
Министерство иностранных дел.
 
 
И не танки и не пушки шлем
Мы бойцам священного похода —
Мы родной Корее отдаем
Опыт освоения свободы.
 
 
А торговцам смерть – простой товар,
Экспортный, нуждающийся в рынках…
И уже испепелил пожар
Каждую корейскую былинку.
 
 
Дом разбитый, выжженный посев,
В поле мертвый мальчик ждет расплаты!
И сердец соединенный гнев
Посильней Соединенных Штатов!
 

4

 
Значит, так: Москва – Владивосток
Поездом. Оттуда – самолетом.
Несколько часов – короткий срок —
Я стою с товарищем у дзота.
Надо мной Кореи облака,
Предо мной шумит Ханган-река.
 
 
Каждая минута дорога!
Я хочу в артиллерийском гуле
Рассказать перед лицом врага,
Что такое Курская дуга,
Как ее солдаты разогнули!
 
 
Как, раскалена, черна от дыма,
Строем параллелей и широт,
Гладью тихоокеанских вод,
Волнами Атлантики седыми
Ненависть к захватчикам плывет!
 

5

 
Что поезд! Нет быстрей движенья,
Чем ясное воображенье.
Что самолет! Я вижу небо
Кореи, где я сроду не был.
Что песня, что строка, что стих,
Когда пожар моей души достиг!
 
 
Корея не в мечтах, а наяву
Встает передо мною… Братья, сестры,
Я вижу рядом с домом, где живу,
Пылающий в сраженьях полуостров.
 
 
Он рядом с ним стоит – мой мирный дом…
И, радио включая на рассвете,
Я не один! Стоят бойцы кругом
И перед боем слышат строки эти.
 

1951