Текст книги "Бесконечная книга с рисунками от А до Я"

Автор книги: Михаэль Андреас Гельмут Энде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава XV
ГРАОГРАМАН

ора вставать, господин! – раздался мощный львиный рык.

Бастиан протер глаза. Он сидел между лапами льва, громадный зверь с удивлением взирал на него сверху. Люстры в пещере снова горели вовсю.

– Ах, – удивился Бастиан. – Я думал, ты окаменел.

– Так оно и было, – отвечал лев. – Я умираю каждый день, когда наступает ночь, а наутро оживаю снова.

– А я думал, это навсегда.

– Так оно и есть – всякий раз навсегда, – загадочно подтвердил лев.

Он встал, потянулся и начал бегать по пещере, разминая мышцы. Его шкура и шерсть пламенели все ярче, принимая ту же окраску, что и мраморные плиты пола. Вдруг он остановился и взглянул на мальчика:

– Это из-за меня ты плакал?

Бастиан молча кивнул.

– Тогда ты не только единственный, кто спал в лапах Цветной Погибели, но и единственный, кто оплакал его смерть.

– Ты всегда один? – тихо спросил Бастиан.

Лев отвернулся и повторил, рыча:

– Один… – Слово эхом отразилось в пещере. – Мое царство – пустыня, и она же – мое творение. Куда я ни повернусь, всё вокруг обращается в пустыню. Я ношу ее в себе. Я составлен из смертоносного огня. Что же может сопутствовать мне, кроме вечного одиночества?

Бастиан печально молчал.

– Ты, господин, – с горящими глазами лев подошел к мальчику, – ты, носящий знак Детской Королевы, ответь мне: почему я умираю каждую ночь?

– Чтобы в пустыне мог вырастать ночной лес Перелин.

– Перелин? Что это такое?

И Бастиан рассказал ему о чуде джунглей, состоящих из живого света.

– И все это, – заключил он, – возможно только тогда, когда ты превращаешься в камень. Но Перелин поглотил бы все кругом и задушил сам себя, если бы ему не приходилось каждое утро рассыпаться в песок, как только ты проснешься. Перелин и ты – вы связаны друг с другом.

– Господин, – сказал Граограман, обдумав все это. – Теперь я вижу, что моя смерть дает жизнь, а моя жизнь несет смерть. И то и другое хорошо. Теперь я понял тайну моего существования.

Он медленно и торжественно отправился в темный угол пещеры, и Бастиан услышал, как там что-то зазвенело. Вернувшись, Граограман склонил голову и положил к ногам Бастиана какой-то предмет.

Это был меч.

Но выглядел он не слишком привлекательно. Стальные ножны проржавели, а рукоять была как у детской сабельки, выструганной из деревяшки.

– Можешь дать ему имя? – спросил Граограман.

– Булат, – сказал Бастиан, задумчиво разглядывая меч.

В тот же миг меч сам по себе выскользнул из ножен и влетел Бастиану прямо в руку. Теперь он увидел, что лезвие его состояло из ослепительного света, плотного, как сталь, но невесомого.

– Этот меч, – сказал Граограман, – ждал тебя с незапамятных времен. Прикоснуться к нему может лишь тот, кто скакал на моей спине, ел и пил у моего очага и купался в моей воде. Теперь ты дал ему имя, и он принадлежит тебе.

– Булат! – прошептал Бастиан, жадно любуясь, как свет играет на лезвии. – Ведь это волшебный меч, не так ли?

– Ни сталь, ни камень, ни другой материал не могут противостоять ему. Но его нельзя принуждать. Ты можешь применить его, только если он сам прыгнет тебе в руку. Горе тебе и всей Фантазии, если ты вынешь его из ножен по собственному желанию!

– Я всегда буду помнить об этом! – пообещал Бастиан.

Меч скользнул в ножны и снова стал тусклым и неприметным.

– А теперь, господин, бежим в пустыню, – предложил Граограман.

Бастиан вскочил на него верхом, и они помчались. Утреннее солнце вновь поднялось над горизонтом, ночной лес давно рассыпался в пыль. Они носились по цветным холмам и дюнам, как пылающий вихрь. Весь мир обратился в единый свист ветра, будто Бастиан мчался на огненной комете.

К полудню Граограман вдруг остановился.

– Вот на этом месте, господин, мы встретились вчера.

Бастиан огляделся, но не нашел ни голубого, ни красного холмов. На сей раз холмы были оливковым и розовым. От букв не осталось и следа.

– Но тут все по-другому! – сказал он.

– Да, господин, каждый день все по-другому. До сих пор я не знал, почему так происходит. Но теперь, когда ты объяснил, что ночью из песка вырастает лес Перелин, мне все стало понятно.

– Но откуда ты знаешь, что это то самое место?

– Я чувствую это, как я чувствую любую точку на собственном теле. Ведь пустыня – это часть меня.

Бастиан спрыгнул с его спины и поднялся на вершину оливкового холма. Лев улегся рядом и стал оливкового цвета. Бастиан задумчиво смотрел вдаль.

– Скажи, Граограман, ты правда живешь здесь с незапамятных времен?

– Я жил здесь всегда.

– И пустыня Гоаб – она тоже была всегда? – Да, конечно. А почему ты спрашиваешь?

– Я не понимаю… – Бастиан задумался. – Я готов был поспорить, что она здесь только со вчерашнего дня.

– Почему ты так думаешь, господин?

И тут Бастиан рассказал ему все, что пережил с тех пор, как встретил Луниану.

– Все это очень странно, – сказал он. – Ко мне приходит какое-нибудь желание, и потом случается именно то, что приводит к его исполнению. Понимаешь, ведь я все это не выдумываю. Да я бы и не смог. Разве выдумаешь тебя или все многообразие ночного леса! Воображения не хватит. Но все появляется сразу после того, как я что-нибудь пожелаю.

– Это потому, что ты носишь АУРИН, – сказал лев.

– Но я не понимаю, возникает ли все это по моему желанию или это уже было здесь, а я просто каким-то таинственным образом все угадал?

– И то, и другое.

– Но как это может быть? Ведь ты живешь здесь всегда! Комната в твоем дворце дожидалась меня вечность. И меч Булат был мне предназначен с давних пор, ты сам это сказал!

– Правильно, все так и есть, господин.

– Но я только со вчерашнего дня в Фантазии! Значит, все это появилось не вместе со мной?

– Господин, – спокойно ответил лев. – Разве ты не знаешь, что Фантазия – это царство сказаний. Сказание может быть совсем новым, а повествовать о древних временах. И все прошлое возникает одновременно с ним.

– Значит, и Перелин был всегда? – озадаченно спросил Бастиан.

– С того мгновения, как ты дал ему имя, господин, он стал существовать с незапамятных времен.

– Значит, все-таки я сотворил его?

– Это может сказать тебе лишь Детская Королева. Ты все получил от нее. – Он поднялся. – Но нам пора возвращаться во дворец.

Тот вечер Бастиан провел с Граограманом на его черной плите. Он принес сюда ужин, заново приготовленный невидимыми волшебными руками, и ел подле Граограмана.

Когда свет люстр стал меркнуть, а потом запульсировал, постепенно угасая, он встал и обнял шею льва. Грива уже была каменная, холодная, как застывшая лава. И снова повторился вчерашний грохот и гром, но Бастиан уже не испугался.

Ночью он вышел наружу и долго любовался беззвучным ростом леса. Потом вернулся в пещеру, улегся между лапами льва и заснул.

Еще много дней и ночей он оставался у Граограмана, и они проводили долгие часы в бешеной скачке по пустыне и в диких играх. Бастиан прятался в дюнах, но Граограман всегда находил его. Они бегали наперегонки, и Граограман, конечно, побеждал. Они боролись – и уж тут Бастиан был ему равным соперником.

Однажды, вдоволь навозившись и еле переводя дух, Бастиан спросил:

– А можно, я останусь здесь навсегда?

– Нет, господин. Здесь только Перелин и Гоаб, здесь ничего не происходит. А тебе нужны события.

– Но я не могу уйти: пустыня слишком велика, а ты не вывезешь меня за ее пределы, потому что носишь ее с собой.

– Тебя могут вывести отсюда твои желания. Недостижимо для тебя лишь место, куда ты не захочешь. Только такое значение имеют в Фантазии слова «близко» и «далеко». Но недостаточно хотеть уйти ОТКУДА-ТО, надо стремиться КУДА-ТО.

– А я не хочу уходить отсюда, – отвечал Бастиан.

– Ты должен найти свое следующее желание, – сурово сказал Граограман. – И тогда ты сможешь уйти через Храм Тысячи Дверей. Так называется место, которое ведет куда угодно. И откуда угодно оно достижимо. Никто, однако, не видел его снаружи, потому что у него нет наружности. А его внутренность состоит из лабиринта дверей. И какая-нибудь обязательно выведет тебя туда, куда ты стремишься.

– Но как войти в этот храм, если снаружи к нему не приблизиться?

– Любая дверь, – продолжал лев, – даже самая обыкновенная дверь сарая или кухни, даже дверца шкафа может в какой-то момент ввести в храм. Но едва этот миг минет, она снова становится обыкновенной дверью, как была. Поэтому никто не может дважды пройти в одну и ту же дверь. И возвращения там не бывает.

– Но, очутившись там, – спросил Бастиан, – как выбраться наружу?

– Это не так просто, как в обычных домах. Из Храма Тысячи Дверей может вывести только желание ПРИЙТИ КУДА-ТО. У кого нет этого желания, тот будет блуждать по храму до тех пор, пока оно не появится.

– И как же найти входную дверь?

– Этого тоже надо захотеть.

– Очень странно, – размышлял Бастиан вслух, – что нельзя запросто пожелать, чего хочешь. Откуда в нас возникают желания? И что это такое вообще – желание?

Граограман поглядел на мальчика долгим взглядом, но не ответил.

Бастиан показал ему надпись на обороте амулета:

– Что бы это могло означать? «Делай что хочешь», ведь это означает, что можно делать все, что заблагорассудится, ведь так?

Морда Граограмана вдруг стала устрашающе строгой, даже грозной, и глаза его запылали.

– Нет, – проревел он. – Это означает, что ты должен исполнять только твою ИСТИННУЮ ВОЛЮ. Труднее этого нет ничего.

– Мою истинную волю? – повторил Бастиан. – Но что это такое?

– Это твоя глубочайшая тайна, которая спрятана от тебя самого.

– Но как я могу ее обнаружить?

– Идя по пути желаний, от одного к другому – до самого последнего. Этот путь и приведет тебя к твоей истинной воле.

– Но мне это вовсе не кажется таким уж трудным, – Бастиан пожал плечами.

– Это самый опасный из всех путей. Он требует внимания и полной искренности, и нет другого пути, на котором так легко заблудиться.

– Ты хочешь сказать, легко заблудиться, если не все желания будут хорошими? – допытывался Бастиан.

Лев ударил хвостом по песку и оскалился, из глаз посыпались искры. Бастиан невольно сжался, не зная, чем так рассердил его.

– Что ты можешь знать о том, что ХОРОШО и что ПЛОХО? Что ты можешь знать о том, что такое ЖЕЛАНИЕ?

Бастиан долго думал над словами Цветной Погибели. Но лишь по прошествии многих событий он понял их смысл.

Желания мужества и отваги, исполнившись, отняли у него воспоминание о былой трусости. Теперь Бастиан чувствовал, как в нем нарастает новое желание. Он больше не хотел быть один. Ведь с Граограманом он был в известном смысле одинок. Ему хотелось показать свои способности перед другими. Чтобы им любовались и восхищались.

И однажды ночью он вдруг почувствовал, что сегодня в последний раз видит цветение Перелина.

Он вернулся в могильную пещеру Граограмана и сел в темноте на ступени. Он не мог бы сказать определенно, чего ждет, но знал, что в эту ночь он не может лечь спать. Он задремал немного, но вдруг резко встрепенулся, будто его окликнули. Дверь в его комнату приоткрылась. Из щели падала полоска красноватого света.

Бастиан поднялся. Не превратилась ли эта дверь на миг в одну из дверей Храма? Он приблизился и остановился в нерешительности. Но дверь стала медленно закрываться. Еще миг – и все!

Он обернулся к Граограману…

– Я еще вернусь! – крикнул он и скользнул в дверь, которая тотчас закрылась за ним.

Бастиан не знал, что не сможет сдержать свое обещание. Много позже по его поручению сюда придет другой человек, но это уже совсем другая история, и мы ее расскажем как-нибудь в другой раз.

Глава XVI
СЕРЕБРЯНЫЙ ГОРОД АМАРГАНТ

озовый свет волнами пробегал по полу и стенам комнаты. Она была шестиугольная, как ячейка пчелиных сот. В каждой второй стене была дверь, остальные три расписаны сказочными ландшафтами. Через одну из трех дверей Бастиан вошел сюда, две другие вели налево и направо. Двери были одинаковой формы, только левая черная, а правая белая. Бастиан выбрал белую.

В следующей комнате горел желтоватый свет. Стены располагались в том же порядке, картины изображали какие-то приборы и инструменты. Обе двери, ведущие дальше, по цвету оказались одинаковы, но левая была высокая и узкая, а правая низкая и широкая. Бастиан прошел в левую.

Комната, где он очутился теперь, тоже была шестиугольная, но освещенная голубым, а на стенах были выписаны иероглифы. Здесь двери различались материалом: одна деревянная, другая железная…

Невозможно описать все комнаты, которые миновал Бастиан, странствуя по Храму Тысячи Дверей. Были двери, похожие на замочную скважину и на вход в пещеру, были золотые и ржавые, кованые и кожаные, бумажные и пряничные, одни открывались, как задвижки, другие – как западня, а третьи даже застегивались на пуговицы. И всегда обе двери имели что-то общее – форму, цвет, материал, – но чем-то и основательно различались.

Каждый выбор, сделанный Бастианом, приводил его к другому выбору, из двух вариантов следовало выбрать один. Но Бастиан продолжал оставаться внутри храма, так как не знал, куда хочет. Потому и не мог решить, какую выбрать дверь: стеклянную или плетенную из лыка.

Он как раз находился в комнате с зеленым светом, стены были расписаны облаками, левая дверь сверкала перламутром, а правая матово поблескивала черным эбонитом. И вдруг он понял, чего хочет: встретить Атрея!

Перламутровая дверь напомнила ему про везучего дракона счастья, и Бастиан шагнул в нее.

В следующей комнате одна из дверей была сплетена из травы, а вторая из железных прутьев. Бастиан выбрал травяную, подумав о родине Атрея, Травяном море.

Дальше одна дверь была из кожи, а другая из бумаги, Бастиан прошел через кожаную и снова очутился перед двумя дверьми, и тут ему пришлось поломать голову. Одна была пурпурно-красная, другая оливково-зеленая. Атрей был зеленокожим, но плащ носил из шерсти пурпурного буйвола. На оливково-зеленой двери белой краской были нарисованы простые узоры – наверное, такие были у Атрея на лбу и на щеках, когда старый Сайрон впервые увидел его. Те же самые знаки виднелись и на пурпурной двери, но Бастиан не знал, были ли они на плаще Атрея, и задумался. Какой путь выбрать? Неверная дорога приведет его к кому-нибудь другому, но не к Атрею.

Бастиан решился, открыл оливковую дверь – и очутился на воле!

К его удивлению, он вышел не в Травяное море, а в светлый лес. Воздух был наполнен птичьим пением. Бастиан обернулся и увидел, как за ним закрывается дверь маленькой лесной часовни. Видимо, на миг она стала выходом из Храма Тысячи Дверей. Бастиан снова открыл ее, но увидел за нею только тесное, узкое помещение часовенки.

Бастиан пошел по лесу, не сомневаясь теперь, что рано или поздно встретит Атрея.

Вскоре он увидел на полянке прекрасную даму в окружении рыцарей.

Перед ними была расстелена скатерть с едой, мужчины беззаботно беседовали, а дама играла на лютне. В отдалении паслись их оседланные кони. Бастиан вышел к ним, спрятав под рубашку АУРИН, чтобы не вызывать лишних церемоний.

Рыцари поднялись ему навстречу и вежливо поклонились, приняв его, очевидно, за восточного принца. Прекрасная дама с улыбкой склонила голову, продолжая пощипывать свой инструмент. Один из рыцарей был особенно хорош собою, с белокурыми локонами до плеч.

– Я – герой Хинрек, – представился он, – эта дама – принцесса Огламар, а эти господа – мои друзья Хикрион, Хисбальд и Хидорн.

– Я пока не могу назвать своего имени, – почему-то сказал Бастиан.

– Ах, обет? – предположила принцесса Огламар немного насмешливо. – Такой юный и уже дал обет?

– Вы, конечно, прибыли издалека? – осведомился герой Хинрек.

– Да, очень.

– Вы, видимо, принц? – принцесса благосклонно оглядела его.

– Этого я тоже не могу пока сказать, – ответил Бастиан.

– Ну, в любом случае, милости просим! – пригласил герой Хинрек.

Из разговора рыцарей Бастиан узнал, что неподалеку отсюда есть прекрасный город Амаргант. Там состоится состязание героев. Со всех концов Фантазии туда съезжаются самые отважные юноши, лучшие охотники и храбрейшие воины. Трое победителей состязания отправятся в путь, чтобы разыскать спасителя Фантазии. Когда-то давно над Фантазией разразилась ужасная катастрофа, страна была на волосок от гибели, но в последнее мгновение этот спаситель отвел беду, явившись к ним и дав Детской Королеве имя Луниана, под которым теперь ее знает каждое существо Фантазии. С тех пор он где-то блуждает, победители должны разыскать его и стать его телохранителями.

Состязания организует Серебряный старец Кверкобад. В Амарганте всегда правил старейший житель или жительница – Кверкобаду исполнилось сто семь лет. Отбирать победителей будет юный дикарь Атрей, мальчик из племени зеленокожих, он и возглавит поход: он единственный, кто однажды видел спасителя в Волшебном Зеркале.

При имени Атрей сердце Бастиана встрепенулось от радости, но он ничем не выдал себя, решив пока оставаться неузнанным.

Герою Хинреку не так важно было попасть в состав экспедиции, как завоевать сердце принцессы Огламар. Бастиан сразу заметил, что герой влюблен по уши – он то и дело вздыхал и поглядывал на свое божество печальными глазами. А она делала вид, что ничего не замечает. Когда-то она дала обет, что выйдет замуж только за великого героя, а Хинреку никак не представлялась возможность доказать, что он сильнее всех. Не убивать же кого-нибудь просто так, а войн в этих краях давно не было. Он побеждал бы в день по чудовищу и каждое утро приносил к ногам принцессы окровавленный хвост дракона, но во всей округе не водилось ни одного. И герой Хинрек был счастлив сразиться хотя бы в состязании, а принцесса Огламар отправилась с ним – чтобы своими глазами увидеть, на что он способен.

– Ведь словам героев нельзя верить, – сказала она Бастиану с улыбкой. – Они все преувеличивают.

– Хоть преувеличивай, хоть нет, – заметил герой Хинрек, – а раз в сто я сильнее этого самого спасителя.

– Откуда вам это знать? – спросил Бастиан.

– Будь у парня хоть вполовину моих силенок, ему не понадобилась бы никакая охрана.

– Как вы можете так говорить! – воскликнула Огламар. – Ведь он спас Фантазию!

– Ну и что? – пренебрежительно отозвался герой Хинрек. – Для этого не надо особенного героизма.

Бастиан решил при случае припомнить ему эти слова.

Три остальных рыцаря присоединились к Хинреку по дороге. Черноусый Хикрион утверждал, что он самый сильный рубака, изящный рыжеволосый Хисбальд уверял, что ему нет равных в ловкости обращения с клинком, а Хидорн был убежден, что никто не сравнится с ним в упорстве и выносливости. Внешний вид его был тому подтверждением: он весь состоял, казалось, из одних жил и костей.

Покончив с едой, они пустились в путь. Посуду, скатерть и остатки еды убрали в мешки и погрузили на вьючную полулошадку-полуишака. Принцесса Огламар, ни на кого не оглядываясь, пустилась на своем иноходце вскачь, герой Хинрек на вороном жеребце понесся ей вдогонку, а остальные рыцари позаботились о госте, предложив ему место среди вьюков лошачихи.

Старая лошачиха все время отставала, Бастиан пытался ее подгонять, но в конце концов она остановилась и сказала:

– Не подгоняй меня, господин, я отстала намеренно. Я знаю, кто ты.

– Откуда тебе это знать?

– Кто не полный осел, а только наполовину, как я, тот не может этого не заметить. Я была бы счастлива рассказать моим детям и внукам, что несла на себе спасителя Фантазии и первой приветствовала его. Но у меня, к сожалению, нет ни детей, ни внуков.

– Как тебя зовут? – спросил Бастиан.

– Йиха, господин.

– Послушай, Йиха, никому не говори о том, что знаешь, ладно?

– Конечно, господин.

Тут она пустилась вскачь и догнала остальных. Так они доехали до опушки леса, где им открылся живописный вид на большое, фиалкового цвета, озеро, окруженное холмами. Посреди озера и находился город Амаргант. Дома его стояли на кораблях, большие дворцы – на просторных баржах, маленькие домики – на лодках и барках. Все дома и корабли были сделаны из серебра тонкой чеканки, окна и двери – из филиграни. По глади озера скользили лодки и паромы, перевозя посетителей с берега в город.

От паромщика, который перевозил их, Бастиан узнал, что фиалковая вода озера настолько едкая, что никакой другой материал, кроме серебра, не может ей противостоять и быстро растворяется. Озеро называется Мурху, или озеро Слез. В старину Амаргант был надежно защищен от нападений, потому что ни деревянные, ни железные суда не могли доплыть до него, растворяясь в озере Слез. Войны давно миновали, но теперь у Амарганта были другие причины располагаться на воде: жители любили время от времени переставлять дома и улицы с места на место.

Отыскать в этом городе гостиницу оказалось не так-то легко: всё было переполнено приезжими. Однако путники устроились, Бастиан отвел Йиху в стойло и шепнул ей на ухо:

– Смотри не забудь, о чем мы с тобой договорились. Скоро увидимся!

Бастиану не терпелось поскорее разыскать Атрея, и он отправился в город. Большие и маленькие корабли и баржи соединялись друг с другом трапами, мостами и сходнями, по ним гуляли толпы прохожих. Город кишел гостями. Амаргантцев легко было узнать в этой толпе: все они носили одежду из серебряной ткани, волосы у них были серебряные, а глаза фиалкового цвета, как озеро Мурху. Не многие из гостей могли сравниться с ними по красоте. Тут и там сновали удалые приезжие озорники; встречались мускулистые великаны с головой не больше яблока; бесноватые, у которых дым шел изо рта и из носа; бродили лешие с сучковатыми ногами, закинув на плечо дубину. Однажды Бастиан увидел издали даже скалоеда, серебряные сходни раскачивались под его тяжелой поступью. Но Бастиан не смог догнать его, чтобы спросить, не Пюрнрахцарак ли он.

Наконец Бастиан добрался до центра города. Здесь уже вовсю шли состязания. На большой площади, окруженной зрителями, мерились силами борцы, фехтовальщики и стрелки. Зрители толпились на балконах, высовывались из окон и даже взбирались на крыши домов.

Бастиану тоже пришлось вскарабкаться на фонарный столб, чтобы увидеть происходящее.

На широком балконе дворца в серебряных креслах сидели старик правитель и мальчик в кожаных штанах – на голые плечи накинут пурпурный плащ, взгляд темных глаз внимателен и спокоен. Несомненно, то был Атрей! Позади него на балконе появилась поблескивающая перламутром львиноподобная голова. Это Фухур, везучий дракон, он что-то сказал Атрею на ухо, и тот кивнул.

Бастиан спустился с фонарного столба. Теперь можно было протиснуться поближе.

Конечно, все это напоминало скорее цирковое представление, чем настоящую борьбу. В правила соревнований входил пункт, по которому учитывалось благородство и благожелательность по отношению к противнику. Если кто-то увлекался до того, что причинял сопернику серьезный вред, его тотчас удаляли с соревнований.

То и дело побежденным приходилось покидать площадку, и участников становилось все меньше. Потом Бастиан увидел, как в борьбу вступили ловкий Хисбальд, сильный Хикрион и упорный Хидорн. Героя Хинрека и его обожаемой принцессы пока не было видно.

Дело подходило к концу, и Хикриону, Хисбальду и Хидорну пришлось не так легко, как они ожидали. Целый час длилась борьба, прежде чем им удалось превзойти всех остальных в силе, ловкости и выносливости. Публика ликовала, приветствуя победителей, и Атрей уже было поднялся, чтобы сказать что-то, но тут в круг вступил еще один состязатель. Это был Хинрек. Напряженная тишина воцарилась на площади, и Атрей снова сел.

– Господа, – громко обратился к рыцарям Хинрек, – я не допускаю даже мысли, что предыдущая небольшая разминка могла истощить ваши силы. Но все же с моей стороны было бы недостойно вызывать вас на поединок поодиночке. Я сохранил свои силы свежими, ибо до сих пор не видел себе соперника. Если кто-то из вас уже утомился, он может отказаться от борьбы. Я со своей стороны готов сражаться со всеми тремя одновременно. Есть ли у вас возражения?

– Нет, – ответили рыцари в один голос.

И начался фехтовальный поединок, да такой, что искры посыпались. Удары Хикриона ничуть не потеряли в силе, однако герой Хинрек был сильнее. Хисбальд носился молнией, но герой Хинрек был стремительнее. Хидорн пытался изнурить его, но герой Хинрек был выносливее. Все состязание длилось едва ли десять минут, а все трое были разоружены и преклонили колени перед героем Хинреком. Он гордо оглянулся по сторонам, ища взгляда своей дамы, которая наверняка следила за борьбой из толпы. Зрители ликовали.

Когда все стихло, поднялся Серебряный старец Кверкобад и спросил:

– Есть ли еще желающие помериться силой с героем Хинреком?

И тут в полной тишине раздался голос мальчика:

– Да, есть!

Все лица повернулись в сторону Бастиана. Толпа дала ему дорогу, и он вошел в круг. Возгласы удивления и беспокойства послышались со всех сторон.

– Кто ты? – спросил Серебряный старец Кверкобад.

– Мое имя я открою позднее, – сказал Бастиан.

Он заметил, как сузились глаза Атрея, глядя напряженно, но не узнавая.

– Мой юный друг, – обратился к нему герой Хинрек, – мы ели и пили за одним столом. Зачем ты вынуждаешь меня тебя опозорить? Возьми свои слова обратно и уходи.

– Нет, – ответил Бастиан, – я не отказываюсь от своих слов.

Герой Хинрек помедлил, потом предложил:

– Было бы недобросовестно с моей стороны мериться с тобой силой в сражении. Давай сперва посмотрим, кто выше запустит стрелу.

Принесли два тяжелых лука. Хинрек натянул тетиву и выпустил в небо стрелу так высоко, что она исчезла из виду. Почти в тот же момент выстрелил вдогонку и Бастиан.

Когда обе стрелы упали к ногам, оказалось, что стрела Бастиана с красным оперением в высшей точке догнала стрелу Хинрека с голубым оперением и вонзилась в нее сзади с такой силой, что расщепила ее.

Герой Хинрек немного побледнел, на щеках проступили пятна.

– Это случайность, – пробормотал он. – Посмотрим, кто из нас окажется более ловким на рапирах.

Он потребовал две рапиры и две колоды карт, тщательно перетасовал обе колоды, потом одну подкинул вверх и молниеносно вскинул рапиру. Когда карты упали на землю, все увидели, что рапира пронзила червонного туза в самое его сердце. Хинрек снова победно оглянулся, ища взглядом свою даму.

Теперь Бастиан подбросил свою колоду вверх, и его рапира засвистела в воздухе. Ни одна карта не упала на землю. Он нанизал на свою рапиру все тридцать шесть, точно в середину, причем в правильном порядке, хотя герой Хинрек перетасовал их как следует.

Тут герой Хинрек понял, с кем имеет дело. Он ничего не сказал, только губы его слегка задрожали.

– Но в силе ты меня не превзойдешь, – сказал он чуть охрипшим голосом.

Взявшись за самую тяжелую штангу из тех, что оставались на площади, Хинрек медленно поднял ее вверх. Но прежде, чем он бросил вес, Бастиан подхватил его самого и поднял вверх вместе со штангой. У героя Хинрека было такое лицо, что некоторые зрители не удержались от смеха.

– До сих пор, – сказал Бастиан, – вы определяли вид состязания. Если вы согласны, теперь я предложу кое-что.

Герой Хинрек молча кивнул.

– Это будет испытание на мужество. Я предлагаю поплыть наперегонки по озеру Слез.

Толпа затаила дыхание. Герой Хинрек то краснел, то бледнел.

– Это не испытание на мужество, это безумие, – выдавил он из себя.

– Я готов. Идем?

Тут герой Хинрек потерял самообладание. Он топнул ногой и крикнул:

– Нет! Вы знаете не хуже меня, что вода озера растворяет все!

– Я не боюсь, – спокойно отвечал Бастиан. – Я странствовал по Цветной пустыне, ел и пил у очага Цветной Погибели, купался у него.

– Вы лжете! – взревел герой Хинрек, покраснев от гнева. – Никто в Фантазии не может выжить вблизи Цветной Погибели!

– Герой Хинрек! – медленно обратился к нему Бастиан. – Вместо того чтоб обвинять меня во лжи, признайтесь лучше, что вы испугались.

Это было для героя Хинрека слишком. Обезумев от гнева, он выхватил свой меч и ринулся на Бастиана. Бастиан отшатнулся и хотел предостеречь его, но герой Хинрек не дал ему ничего сказать. Нападение было не шуточным. В тот же миг меч Булат молнией выпорхнул из ржавых ножен, вложился в руку Бастиана и пустился в свой безумный танец.

То, что затем произошло, никто из зрителей не сможет забыть до конца своих дней. К счастью, Бастиан не выпускал меч из рук и следил за всеми его движениями. Сперва меч разрубил на куски все доспехи героя Хинрека. Клочья одежды летели во все стороны, но на коже его не было ни единой царапины. Оставшись только в нижнем белье, он все еще не прекращал битвы, и тогда Булат рассек его меч на множество кусков, да так молниеносно, что какое-то время рассеченный меч еще держался в воздухе, сохраняя целостный вид, а потом рассыпался звонкими осколками по площади. Широко раскрытыми глазами герой Хинрек взирал на рукоять, оставшуюся у него в руке.

Крик удивления и восторга разнесся над толпой. Зрители бросились на площадь, схватили Бастиана, подняли его на руки и торжественно понесли по кругу. Ликованию не было конца. Бастиан с высоты искал глазами героя Хинрека, чтобы крикнуть ему слова утешения и примирения, ведь ему было искренне жаль беднягу, но героя Хинрека нигде не было видно.

Потом разом все стихло. Толпа отхлынула и расступилась, давая дорогу Атрею. Он с улыбкой снизу вверх смотрел на Бастиана. Бастиан тоже улыбался. Его спустили на землю, и теперь оба мальчика стояли друг против друга и молчали. Наконец Атрей заговорил:

– Если бы мне понадобился сопровождающий, чтобы пуститься на поиски спасителя Фантазии, мне хватило бы его одного, потому что он стоит многих. Но мне не нужен спутник, поход не состоится.

Ропот удивления и разочарования прошел по толпе.

– Спаситель Фантазии не нуждается в нашей защите, – продолжал Атрей, повысив голос, – потому что он в состоянии защитить себя сам лучше, чем могли бы сделать все мы. И нам не надо больше искать его, потому что он сам нашел нас. Я не сразу узнал его, потому что в Волшебном Зеркале Южного Оракула я видел его совсем другим. Он изменился, и очень. Но взгляд его остался прежним. Этот взгляд теперь устремлен на меня.

Бастиан ответил с улыбкой:

– Ты не ошибся, Атрей. Это меня ты привел к Детской Королеве, чтобы я дал ей новое имя. И я благодарю тебя за это.

Почтительный шепот как порыв ветра пронесся по толпе.

– Ты обещал нам назвать свое имя, – напомнил Атрей, – которое не знает в Фантазии никто, кроме Золотоглазой Повелительницы Желаний.

– Меня зовут Бастиан Балтазар Букс.

Зрители не могли больше сдерживаться. Крик тысяч собравшихся взметнулся вверх. Многие от восторга принялись плясать, так что все трапы и мостики зашатались.

Атрей, улыбаясь, протянул Бастиану руку, и тот ударил по ней, и так – рука об руку – они пошли по площади ко дворцу, у входа в который их ждали Серебряный старец Кверкобад и Фухур, счастливый дракон везения.