Текст книги "Змей Рая"

Автор книги: Мигель Серрано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

XXIX. Атлантический Христос

Ранее в этой книге я уже указывал на то, что в Индии важна не история, но легенда, поскольку в подернутых туманом тысячелетиях индийской истории нет ничего достоверного. Потому любые попытки отыскать правду вскоре устремляются к мифическому сознанию Индии. На самом деле, то же верно и для всего Востока в целом: суть правды обнаруживается лишь в предпосылках к фактическим событиям, но никак не в самих фактах. При этом индус также и реалист, и чрезвычайно практичен – а мифический образ действия обусловлен тем, что его миф реальнее самой реальности. Здесь, для того, чтобы быть подлинным, предмету нужно быть мифическим. Чтобы обрести действительное значение, Христос должен был никогда не существовать. Индус не примет фактического или исторического Христа, но он примет то, что стоит за фактами.

Поэтому, для того, чтобы написать аутентичную книгу об Индии, сообщить нечто значимое и фундаментальное (особенно теперь, когда издано уже так много книг), необходимо признать приоритет мифа перед историей. О фактической истории Индии не известно практически ничего. Никто ничего не знает о Мохенджо–Даро и его основателях; неясно, были ли они чужеземными захватчиками, или с давних веков жили здесь. Более того, их развитая ирригационная система и методы торговли не имеют ничего общего с тем индийским темпераментом, который стал нам знаком с началом исторических времен. Пришли ли народы Индийской цивилизации из Ирана или из Анатолии – никто не знает; единственное, что известно наверняка – был бог; мы видим его на печати, изображающей Шиву и его быка, Нанди. При этом никто не знает, развились ли образы Шивы и Нанди на основе местных верований, или были привнесены на Индийскую равнину извне. Никто не знает, откуда взялись дравиды и арии, никто не знает, когда они появились здесь. Некоторые историки склоны объяснять успех арийских вторжений приручением лошади. Но всякая теория остается только предположением.

Итак, я позволил себе погрузиться в мечту; я смешал факты с легендой, потому что верю, что в мифе больше правды, чем в статистике или в претенциозных заявлениях археологов, антропологов и геологов. Почти любое высказанное антропологом мнение может быть обесценено новым открытием, и чаще всего это открытие совсем незначительное – какой–нибудь новый комплект костных останков, доказывающий, что человек миллионы лет присутствовал в некоторой части света. А предельно серьезные карьеры геологов легко превращаются в абсурд после единственного сейсмического толчка, заставляющего один остров исчезнуть, а другой подняться из глубин, где он скрывался целую эпоху. Кроме того, расшифровка памятников письменности Мохенджо–Даро или Говорящих скрижалей острова Пасхи может запросто опровергнуть предшествующие заявления археологов. Сама наука обесценит научные данные, если с развитием космических путешествий окажется возможным спроецировать на экран свет звезды, или тот свет, который излучает, перемещаясь в пространстве, сама Земля, и наблюдение за этим светом позволит получить ясное представление об истории создания космоса. Посредством межзвездных перелетов может обнаружиться жизнь в других мирах, и на других планетах можно будет увидеть повторение истории Земли – так что космос окажется последовательностью, системой бесчисленных зеркал. И, например, история распятия может оказаться космическим мифом.

Встав на колени перед гробницей Юз Асафа в Кашмире, я молился так же, как перед настоящей могилой Иисуса. Я знал, что его там не было и не могло быть, и я начал осознавать, что, возможно, он никогда не был ни в Иерусалиме, ни в каком–нибудь другом месте.

Я уже упоминал легенду, согласно которой десять потерянных колен Израилевых пришли в Индию. Вначале было двенадцать племен, два из которых были племенами Иуды – именно их потомки сегодня и известны как евреи. Никто не знает, что же случилось с остальными десятью. Возможно, они были ассимилированы в северо–восточных областях Африки, где до сих пор живут племена, сохраняющие традиции Ветхого завета; возможно, они ушли в Абиссинию, где император Хайле Селассие называет себя прямым потомком царя Соломона и царицы Савской. Кажется, единственные достоверные потомки потерянных колен Израилевых – Бене Израели, бомбейские «Сыны Израиля». Перепись 1951 года показала, что из общей численности населения на субконтиненте в 357 миллионов, евреев всего 25 801. Этим индийским евреям никогда не были присущи качества, характеризующие еврейских торговцев во всём остальном мире, и, наверное, по этой причине Индия никогда не знала проявлений антисемитизма.

Первая многочисленная группа евреев появилась в Индии в 70 году нашей эры, после разрушения второго Храма. Они причалили в юго–западной части Индии, теперешней Керале. Эта область, ограниченная Аравийским морем, была легендарным Офиром, откуда царю Соломону доставляли слоновую кость, сандаловое дерево, павлинов и обезьян. Храм Соломона был украшен сандаловым деревом из Малабара, а израильские и арабские купцы часто снаряжали караваны в Индию.

Вторая волна евреев прибыла в Индию в четвертом столетии, а последняя – на протяжении восемнадцатого–девятнадцатого веков. Это были сефарды, спасшиеся от преследований испанской инквизиции, пройдя пустынями Ирака и Йемена. По большей части, они обосновались в Калькутте, но когда в 1947 было основано государство Израиль, многие переселились туда, поскольку не сумели вжиться в бенгальский средний класс. Впоследствии некоторые вернулись в Индию, а другие отправились еще дальше: в Австралию, Англию или Соединенные Штаты. Евреи Калькутты так никогда и не научились языку бенгали, хотя бомбейские евреи говорят на маратхи, а в Кочине и Керале знают малаялам.

Когда евреи впервые оказались в Керале около двух тысяч лет назад, они отправились в Тируванчикулам, столицу древних императоров Перумала, сегодня известную, как Кранганор. Они добились приема у императора, давшего им земли возле южной деревни Парур – там они обосновались, построив жилища и синагоги. Три сотни лет спустя император даровал Иосифу Раббану, главе еврейской общины, титул Шринадан–Моплах, и включил его в круг придворной знати. В общем, евреев назвали Анджуварнар, что означает «пятая каста» – в дополнение к четырем кастам индуизма. Приказ императора о создании титула для Раббана был согласно обычаю вырезан на медной пластине, написанный древним языком ваттезхуту, распространенным в южной области Танджавура.

В Кочине, в штате Керала, существуют две еврейские общины, занимающие две отдельные улицы и молящиеся в разных синагогах. Они известны как белые евреи и черные евреи. Черные – это, несомненно, те, что прибыли после разрушения Храма, и те, которым была дана земля у Парура. Они носят местные одежды и также темны, как и дравиды, так что их почти невозможно отличить. Белые же – прибывшие в поздние века; они одеваются на западный манер, а их дома выстроены в голландском стиле семнадцатого столетия, и даже в синагогах помещаются голландские канделябры. Голландцы, так же как и португальцы до них, некоторое время обживались в Кочине.

Эти две группы евреев практически никак не сообщаются, и белые обычно смотрят на черных свысока; они утверждают, что на самом деле, черные вовсе не пришли после разрушения храма. Если бы это заявление оказалось верным, пришлось бы искать какое–то иное объяснение приверженности черных евреев иудаизму. Если на самом деле они – уроженцы Индии, обращенные в еврейскую религию, то случай этот представляет большой интерес, поскольку иудаизм, в общем и целом – не та религия, которую можно легко принять. Подобно брахманизму, иудаизм коренится в крови народа Израиля. Точно так же и брахманизм основан на касте брахманов, и никто, кроме принадлежащих к этой касте, кшатриям или вайшьям, не может быть индусом. Миссионерство для этих религий просто не имеет никакого смысла.

Белые евреи Индии никогда не могли полностью ассимилироваться, и им никогда не удавалось оказывать такое влияние на национальную общность, какое они возымели практически в каждой стране, где оказались. Сложность, с которой они столкнулись в Индии, заключается в том, что индуизм имеет в точности ту же расовую теократическую основу, что и иудаизм. В результате, он являет собой закрытую сферу, проникнуть в которую евреи не сумели.

Есть еще и такая теория: еврейская раса зародилась в Индии столетия назад. Евреи якобы принадлежали к расе дравидов. Как и цыгане, принадлежавшие к низшей касте индуизма, они будто бы оставили Индию и мигрировали на запад. Чрезвычайно упорное самосохранение еврейской общины может быть основано на кастовой системе хинду. Как и цыгане, евреи обычно не смешиваются с другими народами, и причиной может быть подспудная память о кастовой системе прародины. Таким образом, возвращение еврейских общин в Индию в последующие века можно уподобить паломничеству парсов, возвратившихся к корням, лишь повинуясь чутью инстинкта.

Эта теория переплетается с легендой об Иисусе Христе, пришедшем в Индию после того, как в возрасте тринадцати лет он был потерян в Храме. Здесь Иисус провел семнадцать лет, после возвратившись туда, где он был рожден, чтобы проповедовать учение спасения, и объявить себя Сыном Бога. Идея божественных воплощений веками была распространена в Индии, и, стало быть, слова Иисуса никого здесь не удивили бы. Вишну, Шива, Рама, Кришна и Будда – все они были перевоплощениями, или аватарами Единственного Бога, и даже сегодня некоторые утверждают, что живого бога можно найти в ашраме Сивананды в Ришикеше.

Христос принадлежал к секте эссенов, и Иоанн Креститель тоже входил в их число. Иоанн крестил Христа в реке Израиля, и этот обряд очень схож тем, что до сих пор практикуется индусами, совершающими омовения в священных реках Индии.

Далее легенда говорит о некоей книге в ламаистском монастыре близ Химис, на границе Тибета и Индии. Говорят, что в этой книге описана жизнь Иисуса в Индии. Часть книги будто бы написана самим Иисусом, и содержит объяснение его учения. Книга предположительно содержит четырнадцать глав и двести сорок четыре шлоки. История Иисуса также отражена в любопытной рукописи, называемой Натх Намавали, сохраняемой саддхами йоги Натх, в горном массиве Виндхья. Текст этот утверждает, что Иисус, или Ишаинатх (этим именем он обозначен в тексте), пришел в Индию в возрасте четырнадцати лет и после шестнадцати лет сосредоточения постиг Шиву как великого бога. Тогда он возвратился в свою страну и стал проповедовать. Но вскоре ограниченные и бездуховные соотечественники сговорились против него и распяли. После распятия, а может, и до него, Ишаинатх посредством йоги вошел в состояние самадхи, или глубочайшего транса. Евреи же сочли его мертвым, и похоронили в гробнице. Но в это время один из его гуру, учителей, великий Четан Натх, пребывал в глубокой медитации в нижних пределах Гималаев, и в видении узрел те муки, которым подвергся Ишаинатх. Тогда его тело стало легче воздуха, и он перенесся в земли Израиля. День его прибытия ознаменовался громами и молниями, потому что боги были разъярены, и весь мир трепетал в страхе. Четан Натх извлек тело Ишаинатха из гробницы и вывел его из самадхи, а позже увел в святую землю ариев. Далее легенда рассказывает о том, как Ишаинатх построил ашрам в нижних областях Гималаев, возможно, в Кашмире, и там основал культ лингама и йони. Наконец, в возрасте сорока трех лет Ишаинатх добровольно оставил свое тело, научившись владеть им посредством йоги.

«Песня йога», которую распевают йоги Натх, также упоминает об Иисусе и Иоанне Крестителе. Вот некоторые ее строки:

«Друг мой, в какой край отправился Ишаи, в какой край ушел Иоанн?

Друг мой, где гуру всех гуру, и где покоится твой ум?

Друг мой, Ишаи ушел в Аравию, а Иоанн в Египет.

Друг мой, Ишаи – гуру всех гуру. Ум йога покоится лишь в йоге».

В этом странном документе Иисус назван Ишаи Натх, евреи называют его Иешуа. То же слово в греческом – Иссоас, а в индийском – Иешаи или Иша, что значит «бог».

В Пуранах есть такой стих: «когда я найду святой образ Иешаи [Бога] в моем сердце, имя мое будет провозглашено на земле как Иеша Маши [Мессия]». Сегодня христиане в Индии называют Христа Иеша Маши на языках хинди и урду. Имя Христа в Тамиле – Кесава Кришна.

Слово «эссены», кажется, не имеет точной этимологии. Тем не менее, братство эссенов было подобно йогам Индии: они надеялись обрести единство с божеством и «духовный дар» посредством уединенных медитаций. Слово «эссены» могло произойти от чужеземного произношения индийского «иешани». Иешан – это Шива, а иешани – те, кто почитает Иешана.

Так, Христос это и Шива, и Кришна, а поскольку Шива и Кришна – одно, едины Отец и Сын. Иисус, Шива, Христос Атлантиды, Змей Рая, Пернатый Змей, который вернется как Кетцалькоатль из глубин моря – все они одно. И тогда, учитель моих учителей – тоже Иисус, как утверждает песня йогов Натх; это он – тот, кого я так отчаянно ищу с самого детства во льдах и горных высотах: Иисус, Христос Атлантиды.

Предание о Христе совершенно мифическое. Происходит оно из Индии, и, распространяясь на запад, сгущается и обрастает напластованиями под воздействием иной ментальности. В Индии Миф по–прежнему текуч и полон жизни, на Западе же он стал жестким, и даже хрупким – и теперь, если человек не сможет вновь оживить его и растворить артритную накипь догмы, всё будет потеряно. Христианство, учение о воплощенном Боге и таинстве воскресения, балансирует на грани исчезновения – оно должно быть пересмотрено в новом свете, более соответствующем времени. Такое деяние станет обращением к первоисточнику, который находится не в Иерусалиме и не в Риме, но в Индии, и еще дальше – в Атлантиде. Нужно преодолеть внимание к «историческому» Христу; важным является Миф, потому что он имеет отношение к каждому из нас. Это мы должны быть тем Христом, что попирает смерть; мы должны пережить этот опыт, чтобы родится снова подобно брахманам Индии, «дважды рожденным». Этот мистический Христос Атлантиды – также и Христос Южной Америки и моей страны, Чили. Он присутствует во всех древних землях, где есть высокие горы, которые никогда не были поглощены водами Потопа. Он присутствует во всех землях, всё еще испускающих божественный свет, и всё еще вибрирующих памятью прошлой славы.

Следующая эпоха будет эпохой Святого Духа; это будет эра богочеловека, человека крылатого, человека воскрешенного телесно и сопровождаемого своим животным. Это эпоха воскрешения в плоти; никто не войдет на небеса без своего физического тела.

В Индии у всех богов есть звери, на которых они ездят. У Шивы – бык по имени Нанди; у Вишну – Гаруда, получеловек–полуптица; у Картикейи, сына – павлин. У Брахмы тоже есть свой зверь, черепаха.

Этот новый рай будет открыт и для растений и минералов; дерево войдет вместе с крестом, золото, нефрит и ртуть тоже будут там.

На этих страницах я упоминал об Атлантиде, и теперь пришло время объяснений. Атлантида – это отдаленное прошлое; это пролог к человеческой истории, безвременное время, само по себе не имеющее истории. Это мечта о Рае; это основание всех мифов, всех снов и воспоминаний. Атлантида предполагает, что было время, когда люди были богами; однажды было счастье и цельное существование; был остров и оазис, где любовник и его возлюбленная жили вместе. На самом деле Атлантида не имеет никакого географического расположения; это просто место над водами, помещающееся в беспространственном пространстве, в квадратном круге; это полость, существующая между мозгом и сводом черепа, живая пустота.

Таким образом, представление об Атлантиде изначально должно было быть внутренним; уже потом оно могло быть проявлено вовне, как и любое представление может быть выражено снаружи. Снаружи мы видим то же, что имеем внутри, но Атлантида – это обоюдная цельность. Металлы, растения и животные – только символы, представляющие силы в теле человека, которое есть микрокосм, в точности отражающий макрокосм; человек – это образ Бога или даже сам Бог. В Атлантиде, которая также есть Рай, животные жили в мире с человеком; они были друзьями, потому что помещались внутри человека, а не снаружи, и тоже было верно для металлов и растений. Это были эмблемы, знаки зодиака. В каждом уголке небес, которые сами по себе являются отражением тела человека, был зверь, растение или минерал, представляющий частный тип сознания, бывший человеку «другом». Каждый из них существовал с человеком в мире, и земные звери тоже были дружелюбны. Но когда человек утратил целостность, животные, растения и минералы разбрелись своими путями, и обратились в его врагов. Тогда тигр пожрал, лев зарычал, и только собака осталась с человеком в его одиноком паломничестве. Этот акт разделения был разрушением тела сына. Это была безбрежная трагедия затопления Атлантиды и утраты Рая.

Поскольку человек разделен, и живет вовне цельности и единства, он рождается под влиянием частного созвездия, и управляется частным животным, которое может служить ему или быть враждебным. Следствием эпохи Святого Духа, или Великого Воскресения, будет обратное включение всех этих зверей, растений и минералов в человека – никто не останется снаружи. Это будет эпоха Его–Ее, когда, наконец, собака, дерево и камень заново обретут единство и воплотятся в цельности Христа Атлантиды.

XXX. Взгляд снаружи

Однажды мне приснилось, будто я умер. Я сидел на дороге, скрестив ноги в позе лотоса, и пытался медитировать, сосредотачивая взгляд на точке между бровями. Но, хотя я прилагал огромные усилия, ничего не выходило. Тогда появился некто, проходивший мимо. Он остановился и стал смотреть не меня. Потом, улыбнувшись, сказал: «Чего ради ты делаешь это, если ты мертв? То, что ты делаешь, можно сделать лишь в жизни, которую ты только что оставил – жизни в теле. Теперь ты должен сосредотачиваться вовне; ты должен смотреть на свое тело снаружи».

Сон этот произвел на меня значительное впечатление, и я долгое время пытался угадать его значение.

Чтобы проникнуть в это таинство, чтобы чуть отодвинуть завесу, отделяющую нас от величайшего из всех неизвестных – от смерти – необходимо получить представление о йоге, чтобы воспользоваться мистическим языком ее аллегорий. Есть семь чакр: лотосов, центров психической энергии и сознания – расположенных вдоль невидимого хребта тонкого тела. Каждая имеет собственный цвет, слоги, символическое животное и божество. Так, муладхара в основании хребта – красный лотос с четырьмя раскрытыми лепестками. Вокруг нее в три с половиной оборота обернулся Змей Кундалини.

Психические каналы, называемые нади, пронизывают тонкое тело, наиболее важные из них – пингала, ида и сушумна. Сушумна проходит вдоль хребта, а ида и пингала – слева и справа от него. Нади и чакры имеют смысл скорее как явления тонкого плана и духовности, а не физические нервы, узлы и сплетения.

Сушумна – это путь, по которому продвигается Змей Кундалини, как спящая красавица бредет через лес. Ида и пингала в какой–то момент сливаются, а их свадьба благословляется сушумной в храме манипуры–чакры в области пупка, и все три объединяются, позволяя Змею Кундалини достичь аджны–чакры – пространства между бровями. У этой чакры всего два лепестка, и здесь обитает Вечный любовник, способный помочь нам в достижении небес. Здесь Данте встречается с Беатриче, и здесь она ожидает нас. Одетая в белую мантию, она за руку проводит нас по последним ступеням, отделяющим от небес; она ведет нас к трону, к коронарной чакре, называемой Сунья или пустота. Эта чакра – Брат безмолвия, Сунья–Бхаи, Гермафродит. У нее тысяча лепестков, на ней написаны все существующие буквы и все мантры; это ОМ. Достичь этой последней ступени – почти невозможная задача, и много лет назад я едва не умер, пытаясь исполнить ее. Вероятно, тогда мне недоставало помощи Вечного любовника.

Всякий, пришедший к Великой пустоте, достигнув таинственной полости, которая, как говорят, помещается между мозгом и сводом черепа, всякий, кто превосходит рациональное сознание и подвигается ближе к Коллективному бессознательному, приобретает светящийся нимб вокруг головы, или протуберанцы Будды, или рога Моисея Микеланджело. По достижении этой финальной стадии, наверное, удаляется и Вечный любовник, оставляя лишь единство или великую пустоту, подобную нирване.

В этом действе есть таинство: хотя Змей Кундалини взбирается вверх по хребту, он вытягивается лишь вполовину своей длины – другая половина остается свернутой у основания. Так, он подобен либидо в состоянии одновременного покоя и возбуждения. Он и жив и мертв, творя и растворяя одновременно. Подобным же образом те, кто достиг освобождения, продолжают мирскую деятельность, и Будда, достигший нирваны, остался влиятельной земной силой.

Символизм йоги устремляется к цельности; он объединяет всё, включая землю и небо, животных и богов. Это образ Вселенной. Рассмотрим, например, символизм пингалы: узкого канала, расположенного по правую сторону от позвоночника. Его представляют красным, поскольку это цвет солнца – и мужественности. Ида, проходящая слева от хребта, имеет бледный цвет луны – это женственность. Вместе пингала и ида составляют кала, или время. Сушумна – канал, проходящий в центре хребта, разрушает время, потому что сушумна представляет собой тайную тропу к безвременью. Пингала – это также река Джамна, ида – Ганга, и сушумна – Сарасвати, три священные реки Индии. Они также – три древних моря, что встречаются на крайнем юге Индии у мыса Коморин, где почивает Канья Кумари, принцесса–девственница. Эти три течения, в сопровождении таинственного четвертого, проходят сквозь тело Индии, объединяя Аравийское и Бенгальское моря и Индийский океан с горой Кайлас в Гималаях, где живет бог Шива. Гора воплощает коронарную чакру, сунью. Итак, как и в теле человека, храмы в Индии вздымаются на обоих полюсах.

Интуитивно я познал какую–то часть этого необычайного параллелизма годы назад, совершая путешествие в Антарктиду – мы плыли вниз, вдоль всей страны на юг. В то время мне казалось, что я совершаю паломничество внутри собственного тела и души, а самый южный город Чили, Пунта–Аренас, казалось, представляет муладхару–чакру. И духовно и географически перед отправлением к Антарктиде, к ледяным пустошам, где сияет белый свет, было необходимо спуститься туда. Проливы и каналы на юге Чили, казалось, представляют нади: пингалу, иду и сушумну, а корабль, на борту которого я плыл, был Кундалини, Змеем.

Хотя этот интуитивный символизм тысячи лет существует в Индии в виде целой науки, тогда в Чили я был способен лишь смутно осознать его. Он пришел ко мне как часть драмы моей души, и как болезненная попытка обрести искупление для себя и своих соотечественников. В современной психологии этот феномен подобия называют «переносом» или «трансференцией»; алхимические эксперименты также были рассмотрены с этой, психологической, точки зрения. Результаты, известные в Индии веками, показывают, что любые такие эксперименты имеют дело с чистейшим эзотерическим символизмом: мы замкнуты в нём со всех сторон; всё для нас антропоморфно: человек и есть цельность.

Как образы сновидений порой создаются физическими действиями или процессами, такими, как пищеварение, работа почек или печени, так и религиозные образы и архетипы Коллективного бессознательного могут быть отражением психической физиологии, или вегетативной жизни души, соответствующей чакрам, сплетениям, нади и всему прочему. Получается, боги живут в наших телах, как явления, имеющие определенное положение и исполняющие различные функции. Ангелы действуют в наших почках так же, как и в самых отдаленных галактиках небес. Лесные звери также обитают в нас – как побуждения и инстинкты. Они в наших чакрах.

Ужасающей гранью этого представления является то, что пока живы, мы занимаем тело, которое в свою очередь является телом Вселенной в миниатюре. Мы – клетки в космическом теле, и в то же время, мы – микрокосм. Итогом становится игра бесконечных зеркал, а Вселенная уподобляется китайской шкатулке с секретом, в которой целые ряды меньших коробочек содержаться одна в другой.

Звезды – это чакры макрокосма; Млечный путь – сушумна, ида и пингала. Кундалини проходит через небеса, как Змей творения. Миры неба – психические и физические эманации тела космического Христа, в то время как человек – Христос воплощенный. Пока мы живы, мы существуем в малом теле, которое, в свою очередь, существует в большем теле Вселенной. Так, возможность космических путешествий подобна тому, как двигалась бы в организме клетка, от почки к сердцу. А умственное путешествие к Солнцу или Луне, подобное тем, что совершают йоги Индии или мой Наставник в Чили – это психическое движение и от чакры к чакре, и путешествие к созвездиям. И всё же, в обоих случаях, движение совершается в пределах великого ментального тела. Тибетские танки изображают Колесо жизни помещенным в живот демона: так и мы заперты во Вселенной, а Вселенная помещается в нас – и потому каждый из нас объективно целостен. Может быть, смерть станет побегом из этой тюрьмы, возможностью покинуть как малое, так и большее тело – и тогда мы сможем увидеть демона снаружи.

Невозможно сказать больше, потому что не существует слов, описывающих большее. На самом деле, и приведенные обстоятельства уже ставят на порог безумия. Пока мы живы, мы тоскуем о небесах; умерев, мы, наверное, будем скучать по телу и станем считать физическое существование райским веком. Может быть, мы вернемся в перевоплощениях; может и нет. Никто не знает, является ли смерть полным растворением; никто не видел темной стороны Луны. Всё, что мы знаем: смерть – это уход из физической жизни. В сущности, жизнь и смерть противостоят друг другу, и, как следствие, нет никакой возможности общения живых и мертвых, потому что они стремятся в разных направлениях: живые смотрят внутрь, а мертвые – наружу.

Единственной хрупкой возможностью постичь это таинство может быть древняя наука Атлантиды, йога, позволяющая Змею вытянуться к одной крайности, в то же время оставаясь обернутым вокруг другой. Это действо одновременной жизни и смерти, взгляд и внутрь и наружу; здесь объединяются Эго и Самость. Это единственная возможная тропа, узкий перевал над горами, бывший навеки потерянным.