Текст книги "За стеклом [Коламбия-роуд]"

Автор книги: Мет Уаймен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

16

– Ни за что! И выброси это из головы.

Так реагировал Павлов, когда ближе к концу дня я изложила ребятам предложение нашего домовладельца.

– В точности мои слова, – продолжала я. – И еще: Картье может вдвое поднять свою непомерную арендную плату, но даже тогда мы не захотим участвовать в подобной затее.

Пока мы с братом одинаково негодовали, Слим подошел к делу более практично. Он заметил, что у нас не хватит денег покрыть аренду даже сейчас, не говоря уже о том времени, когда Картье вздует ее до небес, и в результате у телевизора развернулась дискуссия. Я развалилась на краю дивана, надеясь, что пошедший по кругу косячок поможет мне забыть о дневных кошмарах. Павлов ссутулился на другом его краю с пепельницей в руках, а Слим, вытянувшись в струнку, сидел между нами, при помощи джойпада управляя ходом операции по спасению нас троих, – миссии, возложенной на Мисти Вентуру.

Кстати, о продвижении нашей спасительницы (чересчур великодушное наименование, ведь речь идет всего лишь об арендной плате). Слим завел Мисти в катакомбы под джунглями и теперь пытался отыскать выход обратно на поверхность. Ему все же удалось научить героиню ходить, хотя бедняжка то и дело попадала впросак: то ударялась головой о низкие своды, то барахталась в путанице древесных корней. Это не было таким уж грандиозным достижением с его стороны, но, конечно же, затмевало исход переговоров с управляющим банком. Я решила не спрашивать у Слима, побывала ли в банке цветная лента для подвязывания волос, чье исчезновение с моего туалетного столика я обнаружила еще утром. Оставалось лишь уповать на то, что реакция управляющего убедит Слима в следующий раз оставлять дома подобные аксессуары. Если, конечно, ему захочется произвести благоприятное впечатление. Какое-то время я наблюдала за тем, как мой бойфренд следит за успехами Мисти, но затем разрушила волшебные чары, помахав у него перед лицом сигареткой.

– Так, давайте-ка я послушаю еще разок, пока совсем не обессилел. – Слим остановил игру, чтобы обратиться к нам обоим. – Значит, Картье предложил нам бесплатно жить в доме в обмен на присутствие в комнатах нескольких веб-камер?

– Так он и сказал, – кивнула я. – Виртуальная витрина для возможных съемщиков. Они подключаются, осматриваются в доме и подписываются на рассылку сведений о прочей его недвижимости.

– Может, старина Фрэнк тронулся рассудком, пересмотрев все телевизионные реалити-шоу? – предположил мой брат. – Следующим номером он предложит нам заодно еще и присматривать за выводком цыплят. Что это с ним?

Слим загоготал, испустив струю дыма.

– Телевизор тут как раз и ни при чем, – возразил он, отсмеявшись. – По «ящику» ты видишь только то, что показывают. Звук и картинка фильтруются, словно вода через камни. Никаких непристойностей. Ничего неприятного. Сплошное развлечение для массовой публики. Согласен – интересно, но не реальность, а только выжимка. Если хочешь видеть жизнь во всей ее красе и даже влиять на происходящее, отправляйся в Сеть. Сложность в том, что твоя собственная жизнь течет, пока ты наблюдаешь за чужой. Хочешь видеть все – не отходи от компьютера.

– Нам эта идея не очень-то по нраву, – заявил Павлов со слегка оскорбленным видом, одновременно оборачиваясь ко мне за поддержкой.

– Картье хочет установить веб-камеры в кухне, в коридоре, одну здесь, в гостиной, и еще одну наверху, над лестницей. – Замолчав, я дала парням время на подсчеты. Лишь теперь я окончательно поняла, что наш домовладелец не шутил. – Но самое дикое, – закончила я, – еще по камере в каждой из спален! Можете себе представить?

Слим снял игру с «паузы» и ответил, что может.

– Что ты за человек? – поинтересовался Павлов. – Эксгибиционист, что ли?

– Тогда ты – ингибиционист.

– Но как это может служить арендной платой? – быстро спросила я, не желая, чтобы разговор уходил в сторону от поисков требуемой суммы.

Вновь согнувшись над джойпадом, Слим ответил:

– Люди всегда готовы платить деньги, чтобы посмотреть на жизнь других людей.

– Особенно если те не одеты, – пробормотал Павлов.

В ужасе я уставилась на Слима.

– Так он что, предлагает нам поучаствовать в каких-то сексуальных игрищах?

– Картье предлагает нам демонстрировать реальность, не много и не мало. – Повинуясь Слиму, Мисти заспешила к трубе, выдающейся из скалистых обломков впереди. – Вокруг лучших сайтов в Интернете всегда кучкуются люди, верно? Там они сбиваются в стаи, общаются, обмениваются письмами, распускают сплетни, произносят напыщенные речи и ругаются последними словами. Теперь веб-камеры поднимают это общение на новый уровень, позволяя нам еще и видеть друг дружку. Это буквально ломает барьеры, вставляет в глухие кирпичные стены прозрачные окна. Значит, мы можем смотреть на абсолютно незнакомых нам людей, но не обязаны слушать при этом их перебранку и не подвергаемся риску пострадать, если они вдруг взбесятся.

– О, какое облегчение, – ледяным тоном произнесла я. – Картье даже пообещал устроить небольшой ремонт, если мы согласимся. Говорил, что обставит заново жилые помещения внизу, так что, наверное, ожидается лавина посетителей.

– Ну конечно, – продолжал Слим. – Потенциальные съемщики получат шанс увидеть изнутри такой же дом, в каком им предстоит жить самим. И при этом им даже не придется высовывать нос на улицу. Для домовладельца с приличным портфелем предложений это может оказаться очень даже выгодным. Наш Картье набрел на золотую жилу.

– Если хотите знать мое мнение, – донеслось с другого конца дивана, – это все для компьютерных психов.

– В последнее время мы все – компьютерные психи. – Слим даже не повернулся к Павлову. – Просто некоторые отказываются это признать.

– Одного компьютерного маньяка в доме я еще готов терпеть, – гнул свое мой брат, – но не больше. С какой стати мы должны распахивать двери перед людьми, которых наша жизнь интересует больше своей собственной?

Слим оторвал от рычагов руку и картинно прижал ее к виску. В тот же миг Мисти застыла прямо перед трубой, словно была не в состоянии двигаться дальше, если Павлов еще хоть раз откроет рот.

– Похоже, особого выбора у нас нет, – заявил Слим. – Если Картье вышвырнет нас из дому, мы не наскребем даже на задаток за новое жилье, так что будь поосторожнее в выражениях. Если только Мисти вдруг не совершит победный рывок, то, возможно, как раз ты сам будешь больше заинтересован в компьютерных психах, чем они – в тебе.

Пожалев, что вообще упомянула о предложении Картье, я заявила обоим, что если мы расходимся во мнениях, то лучше сразу идти собирать чемоданы. Мой брат съежился на подушке, все еще брюзжа насчет жизни под наблюдением.

– Не слышу, чтобы Мисти жаловалась на судьбу, – сказала я, думая, что последние полчаса мы только и делали, что наблюдали ее сзади. – По крайней мере, она где-то там отчаянно пытается вытащить нас из беды.

Слим поддакнул мне и тут же принял боевую стойку, поскольку из колонок телевизора донеслись звуки, похожие на далекий обвал.

– Черт возьми!

– Что случилось? – я повернулась к экрану как раз в тот миг, когда из трубы показались сначала ноги, а затем и прочие части тела еще одной Мисти Вентуры.

– Ха, не на того напала! – Если бы навыки моего бойфренда соответствовали его боевому настрою, самозванка уже лежала бы мертвой. На деле же он настолько неуклюже задергал джойпад, что его собственная Мисти вдруг приняла позу жареного цыпленка. – Подходи поближе, – тем не менее бросил вызов Слим. – Кто тут против меня? Я глянула на Павлова, который уже повернулся ко мне с весьма растерянным видом. Отчего? Да оттого, что облик упомянутой самозванки был не столько изменен, сколько уменьшен. Перед нами стояла плоскогрудая малявка с двумя огромными бантами на косичках. Она походила скорее на юную девушку, чем на взрослую Мисти.

– Прямо мультик «Ох уж, эти детки!», – заявил мой брат, – только интереснее.

– И что ты теперь сделаешь? – спросила я. – Возьмешь ее за руку и отведешь домой, к папе и маме?

Слим сузил глаза и, процедив: «Внешность обманчива», умудрился-таки убедить свою Мисти принять нечто вроде боевой стойки. Брови Мисти-младшей тут же сомкнулись на переносице, вслед за чем она оскалила зубы. Казалось, Слим удивился, да и все мы порядком опешили, но рычаги управления все-таки оставались в руках моего бойфренда.

– Друг, только не бей ее, – сдавленным тоном проговорил Павлов, когда Мисти под управлением Слима сначала выбросила кулак в пустоту перед собой, а затем вдруг уткнулась в каменную стену, высившуюся поблизости. – Она всего лишь дитя, боже ты мой.

– Я пытаюсь убежать, – взмолился Слим, но было уже слишком поздно. Одним быстрым движением дрянная девчонка перекувыркнулась в воздухе и нанесла Мисти костедробительный удар-подсечку выставленной вперед ногой. Это движение заставило всех нас троих наблюдать за исходом поединка на экране, повернув головы набок.

– Она погибла? – спросила я, глядя, как соплячка удирает прочь от рухнувшей наземь жертвы. – Похоже на это.

При помощи Слима Мисти храбро поднялась с пола подземелья. Она казалась слегка контуженной и явно шаталась, но Слим вновь обрел контроль над джойпадом. Минута отчаяния миновала, и реальность, похоже, постепенно просочилась к нам с экрана.

– Так вот, что касается веб-камер, – вновь обращаясь к Слиму с вопросом, Павлов был настроен уже чуть менее враждебно, – неужели ты всерьез согласен наводнить ими свое жизненное пространство?

Слим заставил Мисти ползком залезть в трубу и лишь потом ответил:

– По-моему, это стоит обдумать. Люди, естественно, побаиваются новых технологий, но машины пока что не стали умнее нас самих. – Новый припадок отчаяния для нас троих: поток воды смыл Мисти головой вперед в бездну, к верной гибели. – Дренажный сток, – вздохнув, Слим нажал клавишу перезагрузки. – Здесь повсюду какие-то западни.

Наступившую скорбную паузу нарушил Павлов:

– А если мы захотим раздеться и лечь спать, как тогда быть?

– Картье предложил поставить по одной камере в каждую комнату, значит, нужно воспользоваться преимуществами «мертвых зон».

– Каких зон? – удивилась я.

Слим повернул голову налево, затем направо и уронил джойпад на колени.

– «Мертвых зон», – повторил он, выставляя руки с растопыренными пальцами прямо перед собой. – У обычной камеры очень узкое поле зрения, так? У всякой камеры, даже у человеческого глаза.

– Верю тебе на слово.

Слим немного развел ладони в стороны, словно надеясь заставить телевизор зависнуть в воздухе, затем снова оглянулся по сторонам.

– Стало быть, если хочешь оставаться невидимым, нужно придерживаться «мертвых зон», где камера тебя не видит. – В наступившем молчании мы с братом соображали, оценивая эту маленькую демонстрацию.

– Ладно, – наконец сжалился над нами Слим и потянулся к клавиатуре. – Давайте я лучше покажу, как это выглядит на практике.

Щелкая клавишами, Слим свернул игру, ввел в браузер адрес поискового сайта и вскоре получил длинный список сайтов с трансляциями веб-камер.

– Ого! – ахнула я, когда он начал прокручивать список. – Да тут их сотни!

– От палат с роженицами до похоронных залов – все человечество здесь, в Сети.

– «У козлика Вилли»? – Павлов уже просматривал список. – Вряд ли разумный человек назовет так свой сайт. Не иначе – американцы!

– «Камера дантиста»? – Я прищурилась, чтобы убедиться, что ничего не напутала. – Так вот что теперь дантисты суют в рот пациентам?

– «Сетевой таксист»? – предложил Слим и прочел вслух краткое описание: – «Лондонское такси приглашает вас посмотреть город. Щелкни клавишей и наслаждайся поездкой».

– «Комментарий экскурсовода по желанию», – закончила я. – Если б только в реальном мире все было так.

На лице моего брата появилась гримаска отвращения.

– Позвольте задать один вопрос, – попросил он и умолк, словно мы уже должны были догадаться, что у него на уме. – Почему это вообще смотрят?

– А почему бы и нет? – отвечал Слим. – Я думаю, людей привлекает теплящаяся где-то жизнь. Даже если вроде бы не происходит ничего интересного, то все равно имеет смысл оставаться на линии – просто на тот случай, если ситуация вдруг изменится. Скорей всего, ты просто проведешь восемь часов у монитора, наблюдая, как водила медленно сходит с ума от все новых и новых пробок. Но откуда тебе знать, что будет потом? Может, ты отключишься, и как раз в этот момент произойдет нечто интересное. У таксиста окончательно съедет крыша, он выскочит из машины, вытащит из-под сиденья винтовку и разнесет в клочья ближайшее бистро.

Я ткнула пальцем в экран.

– А тут что? «Камера Корал».

Слим прекратил прокручивать список и навел курсор на название указанного сайта и его краткое описание. Павлов принялся шептать, словно повторяя условие какой-то задачки:

– «Посмотрите, как Корал работает по дому. Переходите вместе с ней из комнаты в комнату, пока она занята повседневными делами». – Павлов замолчал и наморщил нос. – По-вашему, это может быть развлечением?

Слим нажал «ввод».

– Судите сами.

Ожидая, пока загрузится сайт, я прикидывала, настало ли время сообщить, на какой ноте завершился наш разговор с Фрэнком Картье. Наш домовладелец попросту заявил, что найдет других жильцов, готовых на убийство за привилегию жить в доме бесплатно. И если мы не погасим задолженность после отказа выпустить дом в Сеть, то должны выехать через месяц. Да, именно через месяц! То есть нам предоставляется отсрочка в четыре недели, за которые фортуна еще может повернуться к нам лицом. Но я не попалась на удочку: я сказала Картье, что в случае если мы не сумеем выплатить чудовищную арендную плату к понедельнику, то покинем дом без промедления. Я собралась уже было сообщить это, но не успела набрать воздуху, поскольку на экране появилось окно веб-камеры и мы попали внутрь. Через квадратную скважину мы глядели на таинственную незнакомку с трубкой от пылесоса в руке.

– Это что, видеозапись?

– Прямая трансляция с места событий, дорогая, – ответил Слим.

Картинка не была идеальной и немного дрожала по краям, но тем не менее возникал какой-то задушевный, почти доверительный эффект, недоступный любому кинофильму или телешоу. Я не чувствовала себя крупинкой огромной аудитории; нет, в моем незримом присутствии крылось нечто гораздо более интимное, в некотором смысле действительно похожее на то, что мы без приглашения попали в чужой дом. Если на экране Корал, то мы с нею примерно одного возраста и сложения. У нее короткие светлые волосы, хотя у корней пробивается другой оттенок, похожий на цвет моих собственных волос. Да и шмотки на ней такие же, какие я могла бы купить для себя: розовые бриджи и вишневого цвета кофта с пышными рукавами. Эта женщина явно сдвинулась на чистоте, но, в принципе, больше ничего особенного в ней не было. Глядя, как Корал возит пылесосом по ковру, я прикидывала, что бы ощутила сама, окажись я на ее месте.

– Эта женщина, – помолчав, выдавил Павлов, – она что, этим зарабатывает на жизнь?

– Видишь баннер над окошком с камерой? – Слим передвинул курсор на рекламное объявление какого-то сетевого аукциона. Он щелкнул по нему, и выскочило новое окошко с призывом делать ставки и сообщением о розыгрыше двухдневной путевки в Амстердам. – Это сайт ее спонсоров, и они платят девчонке за каждый клик, поступающий с сайта.

– Значит, уборкой она убивает двух зайцев, – решил Павлов.

– Конечно, все зависит от спроса, – сказал Слим, – но похоже, она предлагает зрелище, которое не прочь посмотреть многие, и реклама размещена достаточно разумно. За клики – наличные, вот и весь принцип.

– Ей платят за то, что она вечно чувствует себя подопытной крысой.

Оба повернулись ко мне.

– Чем бы я ни занималась, – заявила я, – но от чужих взглядов мне становится не по себе.

– Вспомни об арендной плате, – посоветовал Слим. – Тогда это уже не покажется тебе таким уж вторжением в приватную жизнь.

– У тебя какие-то комплексы, связанные с камерой? – поинтересовался мой брат. – Или врожденное отвращение к уборке помещений?

– Что-то ты запел другую песенку, – удивилась я. Косяк дымился теперь в руке у Павлова. Может, дело в нем?

– Финансовый смысл тут есть. Живем в доме бесплатно, и при этом ничего не надо делать.

– Да, но на виду у публики, – подчеркнула я. – Павлов, да ты ведь даже не ешь на людях.

– Это связано с пережевыванием, сама знаешь. С камерой все иначе. Я не могу мириться с тем, что вижу людей, наблюдающих, как я смачиваю слюной пищу.

– Но ведь ты все равно будешь знать, что кто-то на тебя смотрит.

– Ну и что же нам, по-твоему, делать? – набросился он на меня. – Ограбить банк?

– Неплохая мысль. – Я почувствовала, как по коже у меня забегали мурашки. «Почему бы и нет? – подумала я, выдержав взгляд брата. – Всего разочек, как и предлагала Роуз. Что-то невероятное, нечто из ряда вон, и вместе с тем – награда всякому, кто готов подвергнуть испытанию границы повседневности». Павлов, кажется, собирался спросить, чему это я улыбаюсь, но тут между нами появился Слим, тыча в экран указующим перстом.

– Взгляните-ка, – призвал он нас. – Эта девица скрылась в «мертвой зоне».

Повернувшись к ящику, я увидела в центре кадра одинокий пылесос, перевернутое набок удобное кресло и в отдалении – столик на колесиках, но никаких признаков Корал.

– Куда она подевалась? – спросила я.

– Кто знает? – сказал Слим. – Похоже, эта девушка умеет пользоваться недостатками веб-камеры.

– Если хорошенько вдуматься, только законченные идиоты не приняли бы предложение Картье. – Павлов раздавил окурок в пепельнице. – Если это все, чего он хочет, я согласен.

Мы оба уставились на Слима, надеясь, что он примет сейчас ту или иную сторону, но никак не ждали, что парень вдруг замрет, зачарованно уставясь в монитор с полуоткрытым ртом и сузившимися до крошечных точек зрачками.

– Что еще за?… – спросил Павлов, поворачиваясь, чтобы увидеть, что привело Слима в подобное состояние. – Ого!

– Ну ладно! – Беглый взгляд на экран, и я вскочила с дивана. – С меня хватит!

– Она разделась! – Павлов переключил внимание на Слима. – Ты как-то сумел заставить ее сбросить одежду?

Слим оторвал ладони от клавиатуры, взывая о милосердии.

– Может, ей просто стало жарко? – предположил он.

Поглядывая на сетевой спектакль, я пятилась к двери. Любой на месте Корал выпил бы стаканчик чего-нибудь прохладительного.

– Не все сайты с веб-камерами непристойны.

– Наплевать. В одежде или без, но я скорее выставлю свои прелести на обозрение кого-нибудь другого, нежели сетевых извращенцев.

Слим поспешно переключился обратно на страницу поисковой системы, а Павлов спросил:

– И куда ты собралась, если не секрет?

– Раздобыть денег, – ответила я ему. – По-быстрому.

– Надеюсь, законным путем? – поинтересовался он.

Не дав ответа, я покинула гостиную. Ничего, сейчас оба парня последуют за мной.

17

«Зайти. И выйти. Не оглядываться. И никогда потом не пробовать снова», – эта мантра сопровождала меня, пока я ехала за город; она звенела в моей голове, заглушая завывания мотора и плеск дождя. Мы сидели втроем в машине Слима. Кафельно-голубоватый потрепанный «жук». Заднее стекло усыпано наклейками с фигурками серфингистов, а «дворники» елозят по лобовому, издавая скрежет царапающего о стекло гвоздя. Едва ли подходящий транспорт для типичных грабителей банков, что стало еще одним доводом в мою пользу. Я не сомневалась, что мы можем уйти от преследования на этой колымаге. Поначалу Слим с Павловым в один голос отвергли мое предложение. Когда я заявила, что говорю серьезно, оба смеялись взахлеб и замолчали, лишь когда я поклялась, что проделаю это в одиночестве.

– Циско, но это же безумие, – было первой реакцией моего брата, и он повторил эту фразу вновь, когда я заглушила мотор и вырубила магнитофон. – Мы ведь не гангстеры. Мы подобными вещами не занимаемся.

– Ты прав. – Магнитофон выплюнул кассету, и я швырнула ее на заднее сидение. – Всё, на обратном пути слушаем Мадонну.

Слим? Из-за него я сидела теперь за баранкой, из-за него несколько последних миль мы слушали записи Доктора Дрэ в попытке помочь ему завестись. Именно Слим теперь переходил улицу, в это дождливое субботнее утро в крошечном городке «болотного края», известном на всю округу своей ярмаркой. Да, мой бойфренд сейчас направлялся к филиалу банка, отказавшего им обоим в займе.

Я поставила машину на узкой боковой улице напротив, обрамленной теми магазинчиками, которые, казалось, вообще не бывают открыты: лавка букиниста здесь соседствовала с фотостудией. Свадебные снимки в витрине были настолько выцветшими и настолько отдавали семидесятыми, что я задумалась: а живет ли сейчас вместе хотя бы одна из этих счастливых пар? Живы ли вообще эти люди? Даже фолианты в витрине книжной лавки казались окаменелостями, а мой брат на пассажирском сиденье рядом сохранял настолько неудобную позу, что вполне мог сойти за каменное изваяние. Я поерзала локтем по ветровому стеклу, стирая с него пыль, и увидела, как Слим оглянулся в нашу сторону и поднял два больших пальца. Если Павлов поймет, что я не менее его самого тревожусь за исход ограбления, то ударится в панику и потянется к ключам. К тому же я уже сожалела о своей выходке с кассетой: сидеть в тишине оказалось гораздо хуже, чем слушать невнятный рэп.

– Смотри, он идет вразвалку, – выпрямился на сиденье Павлов. – Словно превратился вдруг в Снул Догга.

Слим между тем подошел к дверям банка. Сквозь дождевые струи, омывающие стекла, мы видели, как он оттянул на себя тяжелую дверь только для того, чтобы придержать ее перед пожилой, едва плетущейся парочкой. Старики кивком поблагодарили его.

– Я сказал «Снул Догг»? – с тоской в голосе поправился мой брат. – Я имел в виду помощника Доуга [9]9
  Помощник шерифа Доуг – незадачливый и неунывающий пес в чине помощника шерифа, персонаж одноименного мультсериала (1960).


[Закрыть].

– Думаю, ему понадобится пара минут, чтобы осмотреться. – Я глубоко вздохнула, когда за Слимом закрылась дверь. – Потерпи немного, скоро все кончится.

– Я даю советы подросткам, – пробормотал Павлов себе под нос. – Какой урок извлечет молодежь, если меня арестуют при попытке ограбления банка?

– Может, они подумают, что ты все-таки похож на живого человека, – прошептала я чуть слышно.

Нашу назревавшую уже ссору оборвал в зародыше донесшийся звук сирены. Мы и дышать-то перестали. Похоже, втянули в себя весь воздух в салоне, когда мимо прошелестела неизвестно откуда взявшаяся полицейская машина. Признаюсь, я потянулась уже к дверной ручке, но расслабилась, когда полицейские, не останавливаясь, пронеслись мимо банка. В отличие от собственного брата, который уже выскочил на тротуар, так что мне пришлось рвануть его обратно за полу пастельного цвета рубахи.

– Черт, куда это ты собрался? – Я потянулась к ручке, чтобы захлопнуть дверцу. И, уже выпрямившись, столкнулась с праведным возмущением Павлова:

– Что уж, и пописать нельзя?

Слим отправился на грабеж в байковой куртке и джинсах, с заправленными под шерстяной шарф дредами и моей сумкой через плечо. Судьба смилостивилась: вязаная шапочка осталась дома. Та самая, которую он откуда-то выудил вчера вечером и появление которой легло в основу первой нашей настоящей ссоры.

– Я буду действовать в одиночку, – настаивала я. В этот момент мы стояли с ним в спальне, сражаясь за шапку. – Это моя задумка, и если я вернусь с деньгами, то все мы по-своему обретем душевное равновесие.

– Бесполезно спорить, – доказывал Слим, в то время как шапка переходила из рук в руки, постепенно теряя форму. – Одну я тебя все равно не отпущу.

– Я-то знаю, на что иду, – заявила я, в очередной раз отбирая у него шапку. – Ну подумай сам: всякий, кто войдет в банк в таком дурацком головном уборе, в считанные секунды окажется на полу с заломленными за спину руками.

– Ну и что ты предлагаешь? По-твоему, милое девичье платьице приведет служащих в такой ступор, что они подчинятся любому твоему слову? Циско, для этого нужны крепкие яйца.

– Как раз их-то у меня и нету.

– Отчего же тебе втемяшилось в башку напасть на банк?

– Для этого яйца не нужны. И лыжные шапочки – тоже. Мне не понадобятся пистолеты и прочая чушь из репертуара отважных самцов. – Я постучала пальцем по виску. – Мне нужны мозги и больше ничего.

– Кто внушил тебе подобную чушь? – Мы обернулись к вошедшему Павлову. Он наблюдал за нами из дверного проема, прислонясь к косяку. – руки глубоко в карманах, а на лице сухая ухмылка. – Добряк Уильям, не иначе? Этот парень может болтать языком, сколько вздумается, Циско, но он так и останется уличным торговцем. Единственный грабеж, на который он способен, – это заламывать запредельные цены на подсолнухи.

– Добряк тут совершенно ни при чем, – твердо заявила я, надеясь, что брат не станет допрашивать меня на этот счет особенно пристрастно. Если бы я созналась, что идею ограбить банк я почерпнула у случайной знакомой, прикованной к больничной койке взломщицы, моя позиция немного поколебалась бы. Вместо этого я сказала: – Все дело в попранной гордости. Фрэнк Картье рассчитывает нажиться на том, что застукал меня в этом доме, и теперь пришло время расплатиться.

– Ограбив банк?

– Отыскав достаточную сумму, не причинив при этом вреда невинным людям и не оставив никого без средств к существованию.

С лица Павлова вмиг слетело всякое подобие улыбки, он таращился на меня в наступившем молчании. Наконец-то они оба ко мне прислушались, и теперь я могла пересказать им свое «Руководство для девушек: как совершить преступление и не быть пойманной». Холодная, нарочито твердая просьба выдать мне всю наличку. Никакого преступного прошлого, никаких записок с угрозами, никаких клоунских масок. Сплошные обаяние и вежливость. Когда Слим меня выслушал, то сперва оглянулся на моего брата, потом уставился на меня.

– А как насчет огневой мощи? Нужно же что-то сунуть им в торец?

– Тоже мне, ковбой нашелся, – фыркнул Павлов. – Дружище, ты английский джентльмен, а не американский гангстер.

– Не придирайся.

– Ты вырос в каменном мешке. Так что какая уж тут стрельба с колес. Как там у них принято разворачиваться в три приема – до того, как идти на кассу, или уже после?

Подняв на Павлова холодный взгляд, я заявила, что оружия не будет и в помине. Но не потому, что не знаю, где его взять, а потому, что оно не понадобится.

– Мы имеем дело с жителями глубинки. Сомневаюсь, что мне даже придется повысить голос, прежде чем я получу то, что мне нужно.

– А мы? Что нам делать, пока ты грабишь банк? Сидеть дома? Хорошенько прибраться к твоему возвращению? – негодовал Слим.

– Да уж, – хмуро прошептал Павлов.

– Слим, я уже все решила. С первыми лучами зари я отправляюсь прочь из Лондона, чтобы поискать подходящий банк.

– Тут все дело в гордости, – сказал он. – В моей мужской гордости.

Иначе говоря, он сам должен проделать всю работу, даже если согласится играть по моим правилам.

– Ты – моя девушка, и меня это беспокоит. Ты сошла с ума и, кажется, поступишь по-своему, как бы я тебя ни отговаривал. Но я не найду себе места, если ты одна отправишься на грабеж и не вернешься. Вот почему я считаю все дальнейшие разговоры бессмысленными. Вопрос закрыт. Завтра утром я сам поеду и найду подходящий банк.

Я уже собралась было в ответ на эту тираду напомнить Слиму, что я свободный человек и могу делать все, что захочу, но он закончил тем, что подмигнул. Черт возьми, он подмигнул мне, и мы оба расплылись в глупейших улыбочках.

– Кстати, – сказала я, – я не ослышалась? Ты назвал меня своей девушкой?

– Может, и назвал. – Слим ухватил себя за локти, неожиданно смутившись. – Это плохо?

– Нет, если этим ты надеялся умаслить меня и сделать все по-своему. Но имей в виду, за рулем буду сидеть я. Нельзя грабить банк и прогревать мотор одновременно. Так не делается. Кому-то придется ждать, пока ты не запрыгнешь на заднее сиденье с наживой. – Дальнейшие препирательства я пресекла, добавив: – Если только ты не боишься доверить мне баранку.

В ответ Слим пожал плечами, но затем уловил юмор и простер ко мне руки. Я шагнула в пространство между нами и позволила притянуть себя еще ближе.

– Возьмите себя в руки, ребятки, – донесся с порога язвительный голос. – Вы обсуждаете будущее преступление так, словно оно абсолютно реально.

Мы обернулись к Павлову, он один из нас еще улыбался.

– Это ведь шутка, верно? Вы двое меня разыгрываете. – Немного помолчав, Павлов с унынием в голосе обратился к приятелю: – Грабеж не игрушки, Слим. У каждого из нас не по три жизни. За такое дерьмо тебя отправят прямо за решетку. Проведешь десять лет за стеной тюряги, деля камеру с сумасшедшим качком, который отжимается двести пятьдесят раз и любит, когда его называют «Сью», ясно тебе? – Голос моего брата дрогнул, он взял слишком высокую ноту. – Я боюсь тюрьмы.

– Что ты хочешь этим сказать? – тихо спросил Слим. – Что не участвуешь в деле?

Павлов побледнел и напрягся. Уперев в нас указательный палец, он поводил вниз-вверх, словно к жесту должны были прилагаться еще какие-то слова, но потом сдался и просто сказал:

– Только чур я не поеду на заднем сиденье, ладно? Меня там укачивает.

Вот так и вышло, что сегодня мы с братом заняли два передних кресла в «жуке», стоящем напротив банка, а теперь оба, совершенно выбитые из колеи, сидели здесь и обменивались колкостями.

– Хотя бы раз в жизни, Павлов, ты можешь потерпеть?

– Если б мог…

– Оглянись вокруг, – посоветовала я. – Нигде поблизости ты не сможешь отлить. Мы довольно далеко от Лондона, и здесь нельзя просто помочиться на мостовую. В здешних краях другие стандарты поведения на улице.

Павлов ткнул пальцем в стекло.

– Мне кажется, что в той чайной найдется уборная.

Уже одна только необходимость выслушивать все это довела содержание адреналина в моей крови до предельно допустимой концентрации. Я обеими руками ухватилась за рулевое колесо и глядела, как белеет кожа на костяшках.

– Слушай, – взмолился Павлов, – они только что открылись.

– Может, заодно раздобудешь там чего-нибудь горячего? – Я глядела на двери банка, стараясь не моргать. Под залпом сарказма притаилась молитва о том, чтобы Слим вернулся целым и невредимым. – Прихвати своему соседу булочку, он будет тронут заботой.

Краем глаза я уловила шевеление на пассажирском сиденье. Павлов повернул голову.

– У тебя найдется немного денег?

– Боже, Павлов, за ними-то мы и приехали!

Мой брат обмяк на сиденье и забарабанил пальцами по приборной доске, в оба глаза следя за моим лицом.

– Ну, – произнес он наконец, – скажи мне – ту вас и правда любовь?

– Чего?

– У тебя со Слимом. Ведь только любви под силу заставить двух здравомыслящих людей временно утратить чувство реальности.

– Павлов, давай поговорим про любовь в другой раз.

– Любовь вдохновляет мужчин, но я больше привык к сюжетам в духе Кейт Уинслет [10]10
  Кейт Уинслет (р. 1975) – британская актриса, наиболее известная по главной роли в блокбастере «Титаник» (1997).


[Закрыть]. Ограбление банка для меня нечто новенькое. Хотя когда любовь зажигает сердце и все вокруг летит в тартарары, некоторым, наверное, действительно может показаться, будто весь мир готов упасть к их ногам.