Текст книги "За стеклом [Коламбия-роуд]"

Автор книги: Мет Уаймен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

47

Где-то в доме меня показывали на экране. Система видеонаблюдения, которая продемонстрировала бы владельцу, как мы со Слимом крадемся по периметру здания, тут не была предусмотрена, так что речь шла всего лишь о кадрах, снятых крупным планом в моей спальне. Я сделала запись ранее, экспромтом, чтобы доставить удовольствие нашему домовладельцу. Насколько мог судить Фрэнк, я сидела сейчас на краешке собственной кровати, снимая чулки. Он видел, как я выгибаю ногу, поджимаю пальцы, и хлоп – чулок снарядом летит куда-то в угол. Потом, скрестив на груди руки, я стягиваю с себя блузку и, оставшись в одном белье, встаю перед зеркалом, чтобы испробовать различные подходы: сперва немного надменности, затем легкий флирт и кокетство. Причиной тому, очевидно, размолвка с бойфрендом; девочка ищет позу как можно более привлекательную, чтобы напомнить самой себе, чего он, скорее всего, лишился. По крайней мере, я надеялась, что наш домовладелец именно так воспринимает сцену, разворачивающуюся у него на глазах. Потому что на самом деле я штурмую сейчас строительные леса вокруг его особняка совершенно другим манером.

– Как твоя нога? – обернулась я к Слиму, карабкавшемуся несколькими перекладинами ниже. Хоть я и закатила ему оплеуху (да такую, что вся щека расцвела), но по-прежнему беспокоилась о его здоровье и была озабочена его отставанием. В воздухе замельтешили дождевые капли: тучи все-таки настигли нас сзади.

– Выживу, – произнес наконец Слим. – Если только опять не перепутаю имена своих подружек.

Свой выбор я остановила на округлой стене, довершавшей основное крыло здания. За ней, по моим предположениям, должна была находиться винтовая лестница. Стоило только протиснуться сквозь одно из окон там, наверху, и мы получали доступ на любой этаж. Слим быстро согласился с моими выводами, и не в последнюю очередь потому, что ярусы досок и перила лесов делали подъем практически безопасным. Первые два окна, впрочем, оказались заколочены, а третье – заблокировано куском древесно-стружечной плиты. Оставалось только чердачное окошко на самой верхотуре.

– Взгляни, – сказала я, когда Слим, пыхтя, влез наверх и выпрямился у меня за спиной. – Оно уже разбито.

– Причем снаружи.

Слим был прав: осколки усеяли крышку стоявшего внутри ящика. Мы опасливо переглянулись. Проникнуть в чужой дом, словно взломщики, мы решились не от хорошей жизни, но теперь, более чем когда-либо, идея начинала казаться нам совсем уж скверной. Конечно же, мы не единственные знали, где старина Фрэнк прячет денежки: всякий, кто следил за трансляцией по getcartier, пока тот набивал медведя пачками наличных, разделял с нами это знание. Меня сейчас беспокоила одна мысль: какая-то часть нашей аудитории могла поддаться искушению действовать без промедления.

– Неужто опоздали? – ахнула я. Оставшиеся в раме стеклянные лезвия выглядели ужасно неровными.

– Не-а. – Ухватившись за один из стыков в лесах, Слим пошатал его немного. – Скорее всего, ковбои-строители случайно расколотили стекло. Никакого уважения к чужой собственности.

Я криво улыбнулась.

– Тогда у них есть нечто общее с владельцем дома.

Ногами вперед я проникла в оконце, попутно выбив остатки стекла. Поскорее бы уж завершить начатое. Едва оказавшись внутри, я нашарила в сумке заранее припасенный фонарь.

– Если мне позволено будет выразить свое мнение, – прокряхтел Слим, следуя по пятам за мною, – ты воплощаешь в себе все, о чем только может мечтать парень.

– Низкая лесть. – Я включила фонарь, и в глаза ему ударил сноп света. – Это делает меня твоей любимой подружкой или вторым персонажем игры?

– И то и другое, – ухмыльнулся Слим, прикрывая лицо.

Я перенесла луч фонаря на более интересные предметы. Теперь я уже знала своего бойфренда даже слишком хорошо и радовалась, что он способен скрывать нервозность. По крайней мере, сейчас это помогло мне обрести хладнокровие, что было довольно сложно теперь, когда мы проникли в особняк. Снаружи я боялась свалиться с кручи или со стены. Здесь чувство опасности порождалось неизвестностью, из-за чего становилось еще острее. Тут было темно, разбитое стекло дребезжало от сквозняка, и доски пола скрипели, как палуба старинного галеона.

Луч моего фонарика прорезал тьму, поочередно выхватывая морские сундуки, ящики из-под чая и складные пластиковые стулья. Здесь был свален хлам всех исторических эпох – чердак был забит им под самый потолок, и лишь в самом центре оставался узенький проход. Широкий взмах фонарем, и взгляду предстали оловянные кружки и персидские ковры, комод и даже компьютер «Коммодор». Название подсказал Слим. Он устремился к находке, чтобы рассмотреть ее вблизи, и мне даже пришлось напомнить ему, что мы не на барахолке.

– Но эту штуку продавали еще в восьмидесятые! – возмутился он, и вслед этим его словам над нашими головами громыхнуло. Начиналась гроза. – Это не просто антикварная вещь, это древний артефакт. Такие могут составить счастье подлинного коллекционера.

– Как и деньги, ждущие нас внизу, – прошипела я через весь чердак. – Первый посетитель обслуживается в первую очередь. Помнишь?

Лишний повод отвлечься, без которого вполне можно обойтись. А для Слима – еще один способ на время забыть о том, в какой шаткой ситуации мы оказались.

– Пошли! – сказала я. – Здесь нельзя просто нажать на «паузу». – Слим погладил компьютер с доброй улыбкой, приготовленной для домашнего питомца, которому предстоит усыпление, и снова пристроился за мной. Лучом света я хлестнула по своим часикам. В запасе еще минут десять в лучшем случае.

– Ты неправильно его держишь. – Слим подошел настолько близко, что задевал щекой мое плечо. – В отличие от обычных фонариков, этот сконструирован так, чтобы его держали над головой, понятно? Подними его повыше: всякий узнает, что у тебя есть вкус. Ты ведь имеешь дело с классическим дизайном. Важно, чтобы ты отдавала должное этому предмету, держа его правильно. – Я развернулась, подняла фонарь, как и было предложено, а затем легонько щелкнула Слима по лбу.

– Так пойдет? – спросила я. – Или стоит еще раз попробовать?

Слим молчал. У него даже не было возможности погладить пострадавшую бровь, потому что в этот миг еще чей-то явственно различимый голос позвал меня по имени. Где-то внизу, в этом доме, кто-то звал меня. Вот опять: «Циско!» – уже громче, и я поняла, что голос мужской. Я развернула луч на сто восемьдесят градусов, высветив чучело совы с переброшенной через него парой боксерских перчаток, и нашарила проход дальше.

– Картье, наверно, – выдохнул Слим. – Вот гад!

Теперь, зная, что в моей руке зажато оружие, я подняла фонарик, как научил Слим. В углу проход обрывался во тьму, скрывавшую что-то вроде винтовой лестницы.

– Пошли, – шепнула я и последовала за лучом.

– Что? Ты собираешься на это смотреть?

– Слим, у нас нет времени.

– Тебя вообще учили чему-нибудь в этом твоем колледже?

– Я не собираюсь погибнуть, Слим. Я специализировалась на ужастиках.

– Ты рвешься все исследовать в одиночку, что делает тебя потенциальной жертвой.

– Вот как? – спросила я. Видно, единственный способ привести Слима в чувство – это победить его в споре. – Только потому, что я женщина?

– Отчасти, – промямлил он.

Любопытно, о чем же он предпочел умолчать?

– А еще потому, что я курю траву и занимаюсь сексом?

Слим потупился, явно сознавая неуклюжесть своих доводов.

– Дрянные девчонки никогда не доживают в боевиках до финальной сцены, верно? Ты это имеешь в виду? Дурачась, они лезут куда не надо и получают по заслугам?

Взгляд Слима подтвердил, что я не ошиблась.

– В таком случае мне нечего бояться, – заявила я. – Завладев теперь вниманием Слима, я сунула луч фонарика ему под подбородок, торопясь закончить акт его пробуждения. – Во-первых, мы с тобой уже давненько не спим вместе, – напомнила я, – а во-вторых, я вовсе не ищу спасения от всех этих переживаний в травке. От нее безумие только усиливается. Можно сказать, я осознала старые ошибки, Слим, и от этого мои шансы на выживание резко возросли. Уяснил? Вот и хорошо. А теперь не отставай от меня.

Девушка, которая разбирается в хитросплетениях киносюжетов даже лучше, чем он сам? Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть Слима с небес на землю. В бытность свою студенткой, слушавшей лекции по данному предмету вполуха, я ни за что бы не подумала, что эти знания хоть как-то пригодятся мне в жизни. К счастью, я уже успела отождествить взывающий ко мне голос с конкретным лицом. Это был сам Слим. На компьютерном мониторе в библиотеке продолжалась трансляция отснятого накануне ролика. Теперь, когда я сообразила, какой фрагмент этой записи крутится сейчас внизу, во мне с новой силой вспыхнуло отвращение к ублюдку, наблюдающему за мною на экране. Я решила, что Фрэнк уже посмотрел первую часть, где я дурачусь у зеркала, примеряя различные одежды и позы, и теперь созерцает, как я голышом распростерлась на кровати. Исключительно ради него, но, по сути, ради нас всех. Когда там, дома, Слим принялся выкрикивать мое имя, призывая спуститься вниз, сюжет уже успел достичь своей кульминации. Эти призывы-то мы и слышали.

Мне стало окончательно ясно, о каком моменте записи идет речь, когда до меня донесся мой собственный голос. «Чего тебе?» – раздраженно крикнула я в ответ, раздосадованная помехой. В полном соответствии со сценарием, Слим напомнил мне, что уже через несколько минут нам нужно уходить из дома. Какая-то вечеринка, надо полагать: голос Слима доносился сквозь закрытую дверь спальни, и я не думаю, чтобы нашему зрителю было хоть какое-то дело до того, куда и зачем меня зовут. Если мы сыграли все, как надо, Картье могло заботить только одно: долго ли я буду подбирать себе наряд, который мне действительно нравится. Чтобы добиться нужного настроя, эту финальную сцену я даже сыграла под музыку, врубив систему.

– Кайли? – Слим тоже сообразил, что к чему, прислушавшись к долетевшей до чердака музыке. Он одобрительно кивнул. – Певица, чей голос, увы, недооценивают составители саундтреков.

Что бы он там ни говорил, музыка стала гениальным штрихом: теперь у нас появилась возможность определить точное местонахождение библиотеки. Где-то в этом похожем на разбойничью пещеру особняке Фрэнк Картье приник к монитору, и я даже представила, как пары его разгоряченного дыхания оседают на плоском экране. Впрочем, до окончания записи у нас осталось не так уж и много времени, а потому я вновь позволила фонарю возглавить нашу процессию: посветив за угол прохода, уткнула луч в пол под нашими ногами.

– Что там такое? – Слим опустил руки мне на плечи.

– Чердачный люк, – сказала я. – Распахнутый настежь.

Выключив фонарик, я направилась к квадрату света впереди и замерла вновь, когда оттуда донесся еще один звук. Сначала мне показалось, что это скрипят половицы, но звук оказался жалобным человеческим стоном, за которым последовала слабая мольба о помощи. Рухнув на колени, я проползла последние несколько ярдов и осторожно потянулась вперед, чтобы взглянуть.

– О господи! – Я немедленно пожалела, что выбросила веревку. – Надо спуститься.

Слим присоединился ко мне у люка. Далеко внизу, в большом вестибюле, распростерлась на спине потерявшая сознание женщина, чья рука была согнута под углом, который никак не назовешь естественным. Выбранная музыка уже не казалась мне такой подходящей. Голос Кайли взмывал вверх по винтовой лестнице, призывая пуститься в пляс или сделать что-нибудь вроде того.

– Ее зовут Кровавая Роуз, – сказала я.

– Ты с ней знакома?

Очнувшись при звуке собственного имени, Роуз приоткрыла глаза.

– Золотце. – Она поморщилась, словно ей было больно говорить. – Разве я не советовала тебе бросить это дело после первого раза? – Волосы взломщицы были собраны в пучок на затылке, и вся она была затянута в черный кожаный комбинезон. Кроме того, на Роуз было множество украшений, включая пояс из серебряных колец с подвешенными к нему сверкающими инструментами – атрибутами ее ремесла. Слабо улыбнувшись, она вновь уронила ресницы.

– Роуз – наша большая фанатка, – объяснила я Слиму, мучительно соображая, как же нам обойтись без лестницы: та, что лежала в ногах у упавшей, казалась недосягаемой. Похоже, они обе сорвались со скобы здесь, наверху; меня беспокоило, что и нас может ждать та же судьба.

– Я могу туда спуститься. – Из темноты за моей спиной пружиной выскочил Слим. Перешагнув через распахнутый люк, он спустил обе ноги к свету.

– Погоди, – сказала я. – Мне такой прыжок не осилить.

– Знаю, – Голос Слима звенел от напряжения, когда, держа свое тело на весу, он начал медленно опускаться в квадрат. Уже вытянувшись во весь рост, он поднял на меня глаза и призвал спуститься по нему, как по канату. – Отыщи деньги, Циско, а я позабочусь о твоей подруге.

– Что? – Кажется, я чего-то не поняла.

– Я буду только мешать тебе, – прошипел Слим. – Ну, мы работаем в одной команде или как?

Понимая, с какой быстротой ускользают от нас драгоценные секунды (в точности как и сам Слим), я взмолилась:

– Помоги мне, Боже, если это очередной фрагмент из фильма!

– Так и есть, – взволнованно подтвердил Слим, продолжая висеть лишь на кончиках пальцев. – В этом кино я играю самого себя. Имей в виду, никто из нас не увидит последних кадров, если ты не завершишь начатое.

Спорить не было времени. Обхватив Слима за плечи, я принялась сползать по его торсу. Роуз следила за нашими действиями без особого интереса. Она лежала там бледная и побежденная, и искорки исчезли из ее глаз.

– Получи с него по всем счетам, Циско.

– Слим…

– Ты – звезда, – прохрипел он. – И всегда была ею.

Все шло как по маслу, пока я не добралась до поясницы. Цепляясь за военные брюки Слима, я чувствовала, что сползаю, не прикладывая к этому ни малейших усилий. Только этого нам сейчас и недостает, подумалось мне: чтобы он остался сейчас без одежды. Затем я почувствовала, как пальцы моих ног коснулись пола. Я готовилась прыгнуть, но Слим меня опередил: он выпустил хватку на кромке люка, и мы оба рухнули вниз, произведя при этом немало шума, но Кайли нас прикрыла: она затянула припев как раз в тот миг, когда мы единой кучей рухнули рядом с незадачливой грабительницей. Ожидая, пока Слим встанет с меня, я открыла глаза и увидела Роуз со слабым подобием улыбки на губах.

– Привет, – только и могла выдавить я. – Познакомься с моим бойфрендом.

– Мы все делаем вместе, – добавил Слим. – Нас с Циско просто водой не разольешь.

48

– Лейтенант Ухуру, – порывался произнести Слим, когда я щелчком открыла мобильник, чтобы позвонить брату. Глаза моего бойфренда светились – похоже, он из последних сил заставлял себя молчать. Но даже Слим, наверное, понимал, что шутки сейчас неуместны. Здесь все было взаправду. Еще как взаправду У Роуз оставалась всего одна жизнь, и если я не смогу верно распорядиться этими последними минутами, наша игра тоже подойдет к финалу. Вот почему я хотела связаться с Павловым, выслушать его последнюю сводку. Быстро набрала номер, подождала ответа, но мой брат не брал трубку.

– Что-то не так? – спросил Слим, когда мое лицо потемнело. – Только не говори, что у него опять прохудился мочевой пузырь.

Защелкнув трубку, я сказала, что в недрах дома нет приема. Это, вообще-то, было неправдой, но сейчас не имело значения: без боя я сдаваться не собиралась.

– У меня нога сломана, Циско, – прошептала Роуз, едва державшаяся на плаву, но все еще болеющая за меня. – У тебя все получится. Знаю, ты сможешь.

Слим стоял на коленях рядом с нею, затягивая свой ремень на руке пострадавшей. Подобие перевязи, смягченное вязаной шапкой.

– Слышала, что говорит леди? – спросил он и подмигнул мне. – Марш!

Я кисло улыбнулась, тем не менее его навыки оказания первой помощи произвели на меня впечатление. Где-то внизу Кайли уступила микрофон Мадонне, которая тут же снизила темп, затянув «Что чувствует при этом девушка». В смысле музыкального сопровождения баллада еще меньше подходила для обещавшего сплошной экшен эпизода со мною в главной роли. Пришлось напомнить себе, что музыка играет не для меня, а для Фрэнка: я надеялась подчеркнуть особую интимность трансляции из моей спальни.

На записи я едва успела влезть в трусики и лифчик. По правде говоря, у меня не было решительно никаких причин разоблачаться, хотя какому мужчине придет в голову искать в подобной сцене огрехи сюжетной линии? Не думаю, что Фрэнк захотел бы прерваться сейчас на чашечку кофе, особенно если видел, как я лезу в гардероб за весьма необременительным нарядом. Протиснувшись в платье и приведя в порядок прическу, я выбегу из спальни, и тогда конец всему шоу. По нашему плану мы со Слимом должны были убраться из жилища Картье прежде, чем это случится: время не столько ускользало от нас, сколько терялось из виду где-то у горизонта. Мысль о возможной неудаче убедила меня оставить Слима рядом с Роуз и двинуться к винтовой лестнице. Ибо в некотором смысле Фрэнк имел на меня свои виды. Если, я не потороплюсь, он получит все бесплатно.

Первое окно, которое я миновала, было заколочено; именно его мы испытывали на прочность снаружи. Буря на улице совсем распоясалась, судя по ударам, под которыми дрожал кусок древесностружечной плиты. Одолев первый пролет, я начала понимать, что на честном слове тут держалась отнюдь не одна лестница на чердак. Весь этот чертов дом просил каши. Может, конечно, это просто тряслись на ветру строительные леса, но, заслышав их треск, я ускорила шаги.

– Это вовсе не я, – бормотала я себе под нос и вправду была сейчас кем-то другим.

В это самое время я должна была сидеть дома, расслабляться в теплой ванне со стаканчиком вина и с хорошей книжкой – подходящим для девушки чтением. Спеша вниз по ступенькам, я пообещала себе, что именно так и вознагражу себя за труды, если только выберусь живой из этой передряги. В этот момент деньги казались мне никчемными бумажками. Я мечтала о мыльных пузырьках, хорошем вине и любовном романе. Мы боялись Картье и ненавидели его, но все же решились на эту отчаянную выходку. Тот зуд, что снедал меня, призывая действовать (себе-то я могла в этом признаться), поставил передо мной непростые вопросы. Кто я такая на самом деле? Чего я хочу от жизни – не только в смысле карьеры, но и в космических масштабах? Наконец-то я чувствовала, что по-настоящему живу. Я ожила. Пусть даже я и мечтала сейчас откупорить бутылку, пустить в ванну горячую воду и с головой уйти в какое-нибудь легковесное чтиво.

Изогнутые ступени вывели меня в коридор. Я смотрела на отделанные дубом стены, тяжелые двери и большую прихожую в дальнем его конце. Если бы не железные трубы, подпиравшие крышу, вид оказался бы весьма впечатляющим: коридор меньше походил бы на штольню и больше – на тот особняк плейбоя, сохранение которого наш домовладелец считал делом своей жизни. Стоящая перед ним задача казалась невыполнимой, поскольку все вокруг несло на себе печать упадка. Сразу было видно, что высокий потолок не параллелен полу, а тени казались какими-то перекошенными. Я кралась по плиткам к последней двери по правую сторону. К моему смятению, дверь в библиотеку была распахнута настежь, а внутри погашен свет. Я не видела Картье, но смогла определить, где стоит компьютер: тусклое, как на дне морском, свечение монитора едва ли не пульсировало в такт звуку, шедшему из колонок. Даже отсюда было заметно мерцание в глазах гризли. Гадая, вернулся ли Павлов на свой пост у ноутбука и видит ли он меня сейчас из-за этих выбеленных резцов, я крадучись двинулась к мишке и тут же засекла какое-то движение сзади. Уж не приглядывают ли за мной друзья? Развернувшись, я здорово напугала собственное отражение в зеркале и строго-настрого посоветовала себе не поддаваться панике. Никогошеньки тут нет, и я подобралась очень близко к Картье, ближе уже некуда. Я даже слышала, как подпеваю Мадонне в кадре complicity. Даже Фрэнк присоединился к нашему дуэту: финал сцены в спальне явно пришелся ему по вкусу. Тем временем звезда экрана приступила к делу, намереваясь как следует обчистить благодарного зрителя.

Отыскав на медвежьем брюхе молнию, я потянула застежку вниз. Сердце так грохотало в груди, что я даже забеспокоилась: уж не слышно ли его из соседней комнаты? И тут я припомнила вдруг, неизвестно почему, лавку букиниста напротив банка, который мы пытались грабануть. Именно этот богом забытый магазинчик стоял перед моим мысленным взором, когда из медведя посыпались пахнущие плесенью деньги. Подобных ощущений ни за что не испытаешь, наблюдая за происходящим через объектив веб-камеры. «Вообще, зрители очень многое теряют», – подумалось мне, когда я стаскивала сумку с плеча. Заключительный аккорд, и с ограблением покончено. Пару раз сумку пришлось тряхануть, чтобы всунуть туда последние пачки, но выигрыш того стоил. Распотрошенный медведь приобрел больной вид, что дало мне представление о том, как будет выглядеть Фрэнк, когда обнаружит пропажу. Чиркнув напоследок молнией, я выпрямилась во весь рост. Мадонна уже сворачивала свой концерт, но я опередила ее. Вот и все. Мы пробрались в сокровенную берлогу Картье, и теперь я покину ее через парадную дверь! Я выбежала в коридор, и радость победы бурлила в моих венах, чтобы вмиг улетучиться, стоило моему мобильнику громко заблеять.

– Алло?

Я ответила на звонок. Поверить в это не могу, но именно так я и сделала. Паническая попытка во что бы то ни стало угомонить телефон.

– Запись уже подходит к концу, – прошептал Павлов, словно опасаясь лишних ушей. – Лучше бы вам поспешить.

– Спасибо, – сказала я, не сводя глаз с двери в библиотеку. Послышался скрежет отодвигаемого кресла.

– Ой-ой! – выдохнул мой обожаемый брат. Глядя при этом в экран ноутбука, не иначе. – Свинья покидает хлев. Повторяю: Фрэнк Картье выходит из библиотеки!

– Да уж вижу. – Как раз в это время в проеме появился наш злой гений. Клянусь, Картье показался мне раза в два крупнее обычного: уж очень точно он вписался в дверную раму. – Спасибо тебе, Павлов.

– Вы еще не покинули дом? Сообщите свое местонахождение.

– Мое местонахождение? – Я прикрыла телефон ладонью, якобы чтобы посовещаться. И тут же вернулась на линию, с уже готовым ответом: – В полной жопе.