Текст книги "За стеклом [Коламбия-роуд]"

Автор книги: Мет Уаймен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

19

– Мы уже в эфире, как ты думаешь? – спросил Слим, едва я успела прикрыть за собой входную дверь. Он щелкнул выключателем, и мы втроем принялись озираться, задрав головы, неуверенно топчась в прихожей и моргая не успевшими привыкнуть глазами, хотя яркий свет, заливший коридор, исходил не только от лампы.

– Забудь ты про веб-камеры, – сказала я. – Ты уверен, что мы попали в нужный дом?

Мы вернулись ровно в полночь. Закатились внутрь, словно дружная ватага гуляк, вернувшихся с длившегося весь день карнавала. Первым через порог шагнул Слим, и хоть было очень темно, я могла бы поклясться, что он распахнул дверь, боднув ее лбом. Павлов шаркал вслед за ним, а я шла сзади, оберегая букет, который таскала с собою весь день. Слегка увядший и отчаянно нуждающийся в воде, но тем не менее излучающий тепло. Цветы были в хорошей форме, давая фору ребятам, которые успели изрядно пощипать липкий довесок, прилагавшийся к букету. Я ничего не могла с этим поделать. Пусть развлекаются, облегчая ношу, которой снабдил меня наш флорист и дилер, но при условии, что будут таскать мои покупки. Короче, на них легла двойная нагрузка. В коридоре, впрочем, Слим и Павлов заметно приободрились, приведенные в чувство ароматом свежей краски. Со стен исчезли царапины, куда-то делся ковер. Картье упоминал, что собирается обновить первый этаж, но это было просто замечательно.

– Неплохо, – вторил Павлов восторженному свисту Слима. – Голые половицы гораздо легче содержать в чистоте.

– У меня ощущение, что у нас побывали какие-то доброжелательные взломщики, – сказала я, осторожно продвигаясь вперед, словно в арт-галерее. – Потрясающе.

– Картье неплохо поработал. – признал Слим. – У мужика есть вкус.

– Вон она, – сказал Павлов, первым заметивший веб-камеру. – Над дверью кухни.

Камера напомнила мне золотое яичко. Линза объектива утоплена в полусфере, а торчащий сзади кабель исчезает в штукатурке. Вся штуковина держалась на стене благодаря металлической скобе-вилке. Глядя на нее, я внезапно почувствовала себя и впрямь скованно.

– Уже снимает? – спросила я, на всякий случай поправляя прическу.

– Похоже на то. – Слим глянул на часы, чтобы убедиться, что час «Икс» настал. – Отныне нам остается только привыкнуть к ним.

– Сначала я все-таки отолью, – пробормотал Павлов и направился наверх.

Слим повернулся ко мне. Утомленные глаза его покраснели, но дьявольская искорка все еще сверкала сквозь усталость.

– Быть может, совершим экскурсию? – предложил он, протягивая мне руку.

То, что мы увидели, стало кульминацией дня, о котором можно только мечтать. «Ни в чем себе не отказывайте», – сказал Картье, и с его деньгами мы действительно на славу повеселились. Я радовалась, что Добряк Уильям убедил меня насладиться жизнью, хотя и отнесся к затее нашего домовладельца несколько прохладно. Для моего брата высшим шиком стало посещение фантастически оборудованного туалета в ресторанчике, куда мы забрели на ланч. В свою очередь, Слим смог отточить навыки кровопускания, наткнувшись на только что открывшийся в одном из местных подвалов салон видеоигр «Перезагрузка». Не уверена в названии: признаться, я успела только мельком взглянуть на вывеску, прежде чем Слим лишил меня солнца, потащив знакомиться с внутренним убранством заведения.

Длинный ряд каменных ступенек привел нас в нечто похожее на переоборудованный склеп. Обстановка напомнила мне полный набор декораций какого-нибудь фантастического триллера: я разглядела в глубине хромированную стойку бара и тускло светящиеся трубки над головой. В этом подземелье все вращалось вокруг четырех гроздей мониторов, расставленных экранами наружу. Каждую гроздь облепляли индивидуумы мужского пола, что заставило меня задуматься: существует ли болезнь под названием «компьютерная зависимость»? Слим сказал, что они играют в игру под названием «Нация убийц», хотя вскоре я перестала прислушиваться к его оживленному комментарию. Вместо этого я мысленно вернулась на поверхность – точнее, в тот обувной магазинчик, что был через дорогу, – а уже через минуту оказалась там во плоти. Слим решил остаться и провести время в компании таких же, как он, светоненавистников, пока я совершаю покупки, что вполне меня устраивало. Правда, я засомневалась, насколько нормально для вполне взрослого человека самовыражаться в подобном мире фантазий, но разрешение Слиму сейчас заняться чем душа пожелает гарантировало, что он не станет возражать потом, когда мы воссоединимся, так что я продолжу убивать время по собственному разумению.

Что же до Павлова, то он вышел из уборной настолько умиротворенным, что был только счастлив отдаться на милость стихии. И не проявил видимого недовольства, когда мы со Слимом превратили остаток дня в свидание, – и это мой брат, который приложил столько усилий, лишь бы свести на нет наши отношения! Впрочем, именно Павлов заставил меня взвесить свои чувства к его соседу, пока мы приходили в себя в машине, спешившей прочь с места неосуществленного преступления. Я даже начала подозревать, что такой странный способ Павлов избрал, надеясь свести нас как можно ближе: однажды признав, что влюбилась, я теперь не могла дождаться подходящего момента, чтобы рассказать об этом самому Слиму. Мне захотелось поделиться с ним немедленно, когда мы вновь оказались дома наедине, но слишком многое зависело от правильно выбранного момента. Ведь, однажды прозвучав, эти слова уже никогда не обретут прежний вес, и я отчасти надеялась, что Слим произнесет их первым.

Войдя в кухню, мы ощутили себя на страницах модного журнала о правильном образе жизни. Здесь тоже похозяйничал наш домовладелец, и теперь у нас появились начищенные столешницы и шикарные шкафчики для посуды, мойка «Белфаст» и высоченный холодильник о двух дверцах. Яркий свет и клубящийся пар в его недрах заставляли думать, что там хранятся райские лакомства, не больше и не меньше.

– Это слишком круто, чтобы быть правдой, – сказала я. – В чем же подвох?

Слим вытащил из холодильника одну из тех крошечных лоханочек с йогуртом, форма которых, как предполагается, заставляет человека регулярно употреблять их содержимое, и ткнул ею в веб-камеру в углу за нами.

– Весь подвох в том, что я теперь больше не смогу таскать продукты с полок Павлова или поглощать их за столом. По крайней мере, без свидетелей.

Стол фактически остался едва ли не единственным предметом, которого не коснулись перемены, и в некотором роде это было отрадно. Хотя если он и казался слегка потрепанным жизнью в сравнении со всей этой блестящей новизной, старый стол тем не менее давал понять, что все это великолепие наше, что это мы тут живем.

– Картье ничего не упустил, – признал Слим, когда я хорошенько осмотрелась по сторонам. – Иногда меблировка в показательных домах выглядит слишком уж безупречной. Они смотрятся мило, но в них не создается ощущения обжитого пространства, и это может затруднить продажу. Если говорить о виртуальном мире, то любой зритель ошалеет, войдя через парадную дверь, но они почувствуют себя куда лучше этажом выше. Будем надеяться, что наши спальни выглядят по-прежнему. В конце концов, очень многим как раз отступление от идеала и дает возможность почувствовать себя как дома.

Теория Слима казалась вполне разумной, и я могла понять, почему она неприменима к гостиной, где мы обнаружили его старый диван, затмевающий все прочие красоты.

– Глянь-ка! – Слим вошел, совершая обороты вокруг оси. – Ты только посмотри на это!

Свет был погашен, но из-за занавесок пробивалось бледное свечение уличных фонарей. Достаточно, чтобы я заметила, что это уже никакие не занавески, а шикарные портьеры. В тени явно скрывались и другие перемены, так что мне показалось, будто мы украдкой заглядываем под обертку подарка, который предстоит развернуть только утром.

– Пожалуй, я согласна называть все это своим домом, – вторила я, оглядывая изысканные абстракции, сменившие на стенах безвкусный китч.

Слим рухнул на диван. Я видела, как его взгляд остановился на лакированной стойке прямо впереди, с телевизором сверху и игровой консолью, аккуратно выложенной на нижнюю полочку. Этого оказалось достаточно, чтобы Слим тут же оказался перед нею на коленях.

– Картье даже распутал провода, – восторженно объявил он и нащупал клавиатуру в собственной нише. – Этому парню точно известно, как сделать меня шелковым.

Когда Слим вернулся, я уже сидела на диване, радуясь возможности вытянуть наконец ноющие от ходьбы ноги.

– Может, отправимся спать? – спросила я, прижимаясь к нему в тусклом свете. – Знаю, там нет ничего нового, но сейчас мне хочется поближе познакомиться с нашей кроватью. Под покровом ночной тьмы, естественно.

– Конечно, – кивнул Слим, но вместо этого защелкал по клавиатуре. – Только сначала я хочу взглянуть еще кое на что.

– На что именно? – спросила я, когда экран ожил.

Лишь когда тот осветился полностью, я заметила прямо над ним веб-камеру. Но сообразила, какое шоу нам предстоит увидеть, не раньше чем Слим ответил:

– Я хочу посмотреть на нас.

20

Щелк-щелк по клавишам, и мы со Слимом приготовились узреть, куда выведет наш новый адрес. Мой друг сидел, нога на ногу, держа клавиатуру на колене, и делал вид, будто недоволен, что я ерошу ему волосы.

– Ты готова?

– Посмотрим, есть ли дома кто-нибудь, – сказала я.

Картинно занеся палец, Слим ткнул в волшебную кнопку. Окошко браузера побелело, и на экране возникла страничка-приветствие:

caminside.co.uk

Жилье для тех, кто ценит уют

Один из домов открыт для осмотра

(договариваться о времени визита не обязательно)

Прихожая Приглашаем спонсоров!

Гостиная Приглашаем спонсоров!

Кухня Приглашаем спонсоров!

Лестница Приглашаем спонсоров!

Спальня 1 Приглашаем спонсоров!

Спальня 2 Приглашаем спонсоров!

чат

послать сообщение

зарегистрироваться

Какое-то время мы оба не могли произнести ни слова. Просто изучали меню, гадая, как именно нас подадут на стол.

– «Для тех, кто ценит уют»? – покачал головой Слим. – Получается, мы просто компания домоседов?

– Наверное, так и было задумано. Ни один спонсор не захочет выкладывать денежки за камеру, которая будет снимать пустоту.

– Всякий, кто заявляет, что якобы ценит уют, – продолжал он, – на самом деле просто помирает со скуки.

– И что дальше? – спросила я. – Предположим, не все посетители разделяют твой скептицизм.

Слим сказал: «Смотри», и нацелился на вторую по счету камеру. Внезапно на экран выскочило новое окно, в котором тут же появились мы: Слим и я. Поначалу картинка дергалась, но довольно быстро обрела устойчивость.

– Проклятье! – вскричала я, вскакивая с дивана, и состроила гримасу, когда изображение последовало моему примеру. – И сколько народу нас сейчас видит?

Камера выбрала ракурс сверху, а уличный фонарь подсвечивал нас на манер театрального софита.

– По меньшей мере, мы с тобой смотрим, – сказал Слим. – Сотрудники Пятого канала, наверное, места себе не находят.

– Пятый канал показывает обнаженку, – напомнила я, – а мы – нет.

– И еще: мы не транслируем звук, – добавил Слим, проверяя громкость при помощи пульта. – Для нас это большой плюс, а вот специалисты читать по губам автоматически получают немалое преимущество.

– Наверное, там и такие водятся. – Сказав это, я осознала, что прикрываю рот ладонью. – Откуда нам знать?

Слим опустил курсор на иконку чата, открылось новое пустое окно.

– Ну, здесь царит молчание, – сказал он. – Просто еще рано. Сайт и работает-то всего несколько минут.

– Может, они стесняются?

– Пока что, – уверил меня Слим, закрывая окно чата, – мы здесь совершенно одни.

Я попросила его кликнуть на расположенную рядом иконку регистрации, мне было интересно узнать еще что-нибудь. Всплывшая страничка умоляющим тоном попросила нас оставить адрес своей электронной почты. Это означало, по версии сайта, что мы сможем получить «еще больше потрясающих подробностей» о портфеле недвижимости Картье. Но мне почему-то не захотелось оказаться первым номером в его списке.

– Не желаю общаться с нашим домовладельцем больше, чем это необходимо, – заявила я.

– Ты чертовски права. – Слим устроился рядом. – В каждом договоре о найме имеется неписаный пункт, обязывающий жильца принимать все меры, чтобы не оказаться дома в день выплаты аренды.

– По крайней мере, мы можем больше не волноваться об этом.

– Нам вообще мало о чем теперь стоит волноваться. – Слим еще немного потыкал в клавиши, и на экране вновь появилось окошко веб-камеры, а в нем – мы сами. – Прямо сейчас мы можем заняться, чем пожелаем, и никто нас не увидит.

Телевизионный Слим повернулся ко мне с плутовским выражением лица.

– Я все вижу, – предупредила я, но Слим не сбавил обороты. – Ну, прекрати. Не перед камерой… хватит!

Звук спускаемой наверху воды заставил нас обоих прийти в себя. Я отодвинулась от Слима и разгладила платье, тогда как Слим, наплевав на свой внешний облик, ухватился за клавиатуру и быстренько переключился на камеру над лестницей.

– Вот он, наш орел! – объявил он, когда на экране показался Павлов, покидающий туалет. – «Гвоздь» шоу.

Мой брат бочком вошел в ванную. Было слышно, как наверху потекла в ванну вода, затем последовали сердитые скребущие звуки.

– Долго ж он там сидел, – отметила я и почувствовала, как Слим рядом кивнул.

Павлов вновь вышел на лестницу, явно не избавившись от беспокойства. Громовой стук бегущих ног чуть опередил его появление в гостиной: наш «любовный хирург» с лицом, соответствовавшим поступи.

– Здесь побывали строители.

Слим вопросительно уставился на него и ответил, что мы знали об этом и раньше.

– Люди Картье. Кензо и монтажники. Если травка плохо влияет на твою память, Павлов, я думаю, тебе больше не следует курить.

Падавший из коридора свет бил мне в глаза, но я все же сумела разглядеть гнев на лице своего брата.

– Они воспользовались нашими удобствами, – объяснил он.

– И что с того?

Циско, строители и туалет не совместимы.

– Кто-то забыл спустить воду? – спросил Слим.

– Судя по луже, которую мне пришлось вытирать, не думаю, что они видели в этом большой смысл.

– Отвратительно! – поморщилась я.

– Зачем разводить грязь? Почему нельзя делать это сидя, как все нормальные люди? – Когда мой брат произнес это, Слим даже бросил перещелкивать веб-камеры. Я видела, как на его лице зарождается улыбочка, но Павлов еще не кончил. – И вы ни за что не угадаете, куда они засунули этот сервер.

– Да ну? – удивилась я. – В бачок унитаза, что ли?

– Я даже не замечал его, пока не выгреб грязь. Обернулся, чтобы присесть, и увидал: жужжит себе, прямо на полочке над дверью.

– Ты так говоришь, словно он забыл запереться, – заметил Слим.

– Не смешно, – отрезал Павлов. – В контракте с Картье особо оговорено: туалет вне посягательств, как и ванная.

– Речь шла о веб-камерах, – уточнила я. – По сравнению с бесплатным проживанием, сервер на полке – скромная уступка.

– Но у меня не получилось пописать, – запротестовал мой брат, – почти совсем. Надо мной нависла эта штука, со всеми своими огоньками, проводками и переключателями.

– Она ничего не видит, – сказал Слим. – Только обрабатывает данные.

– Да, и я уже не могу спокойно зайти в сортир.

Сменив тактику, Слим попросил Павлова шагнуть в кадр.

– Дай людям рассмотреть себя, дружище. Ты стоишь в «мертвой зоне».

– Если не возражаешь, я останусь на месте. Мне гораздо удобнее балансировать на грани…

– …унитазных сидений, – тихонько подсказал Слим и переключился обратно на гостиную. – Брось переживать, лучше приколись. Все не так уж плохо. Честно говоря, вообще ничего не видать. – Я подобрала ноги и, вытянув шею, ткнулась головой в плечо Слима.

– Слушайте, мне пора баиньки, – сказала я. – Мне почему-то кажется, что скучать без нас никто не станет.

Павлов выразил несогласие, с ужасом тыча пальцем куда-то нам за спину:

– Черт, а это еще что такое?

Мы со Слимом подпрыгнули на диване: в сумраке гостиной вдруг зашевелились ослепительно яркие красные точки. Я инстинктивно пригнулась, сразу почувствовав, что Павлов рухнул на диван рядышком, и не успела моргнуть, вдохнуть или взвизгнуть, как Слим уже вскочил и уставился на огоньки. Мы с братом последовали его примеру, понемногу высунув головы из-за спинки. Теперь я видела, что источник красного света укреплен где-то над окном.

– Телеграфное табло, – предположил Слим, – совсем как на фондовой бирже или стадионе.

Я поняла, что он прав, как раз когда световые точки уехали куда-то вбок, оставив непроглядную черноту, почти сразу же ожившую вновь: цепочка слов, ползущих справа налево.

ДОБРО… ПОЖАЛОВАТЬ… ДОМОЙ… Я… ВАС… НАПУГАЛ?

– Оно говорит с тобой, Слим! – Павлов похлопал друга по плечу. – Принеси себя в жертву.

– Почему я?

– Ты хоть что-то смыслишь в подобных вещах.

– А как же наш великий советчик? – с раздражением парировал Слим прямо в лицо Павлову. – Парень, у которого на все случаи жизни есть готовые решения?

ГОВОРИТ… ФРЭНК

– Это Картье, – сказала я, растаскивая их. – Смотрите.

ПОСЛЕДНЯЯ… ПРОВЕРКА… СИСТЕМЫ

– В любую минуту, – шепнул Павлов, – этот дом может унестись в космос.

ХОРОШО… ВЫГЛЯДИТЕ… РЕБЯТА

– Я всегда был фотогеничен, – заявил Слим, бросая первую подвернувшуюся реплику, лишь бы совладать с неожиданностью.

В себе я такой уверенности не находила. И поэтому вздохнула с облегчением, поняв, кто наблюдает за нами, но следующее ползущее по табло сообщение вновь заставило меня съежиться на диване с прижатой к коленям подушкой:

НО… ЦИСКО… ВСЕ… РАВНО… ВЫГЛЯДИТ… ЛУЧШЕ

Слим присел рядом и попросил повременить круглить аппаратуру ногами:

– Он всего лишь честен.

– Пусть тогда помолчит на мои счет, – предупредил Павлов.

– Чем он и занимается, – сказал Слим, вновь завладевая клавиатурой. Курсор подъехал к иконке «Послать сообщение». – Глядите сюда.

СООБЩЕНИЯ

Скажите жильцам «Привет!» и наблюдайте за камерой над диваном

Одно условие – фильтруйте базар!

– Почему на душе у меня так погано? – спросила я.

– Вспомни о квартплате, – порекомендовал Слим.

– Все только это и твердят! – Оторвавшись от дивана, Павлов повернулся к веб-камере спиной. Он изучал табло, мысленно подводя итоги, но потом сдался, уступив хорошему долгому зевку. – Пойду-ка я спать. – Запястья вылезли из манжет, когда зевок перешел в сладкое потягивание. – Только сон поможет мне уместить все это в голове.

Когда Павлов уже опускал руки, моего брата омыла теплая волна розового света:

ПРИЯТНЫХ… СНОВИДЕНИЙ… ПАВЛОВ

Павлов застыл как изваяние, словно увидав Медузу Горгону.

– Откуда Картье знает, что я собрался в кровать?

Слим привлек наше внимание к экрану, напоминая, что зрители еще с нами.

– Если только ты не собирался исполнить кувырок назад, – сказал он, – это совершенно очевидно.

Павлов оглядел свои широко раскинутые руки и уронил их, уступив силе земного притяжения. По-прежнему стоя спиной к веб-камере, он поднял средний палец. Достаточно высоко, чтобы показать его табло, но не достаточно, чтобы это заметил кто-нибудь, кроме нас.

– Спокойной ночи, скотина, – сказал он, согретый этой маленькой победой, а затем повернулся к двери. – Я выхожу из кадра.

Мой брат не дошел еще и до подножия лестницы, а пальцы Слима уже запорхали над клавишами. Не нужно было ломать голову, чтобы понять, почему он так спешит.

– О, перестань, – сказала я, не удержав тихий смешок. – Павлов съедет с катушек, если узнает, что мы шпионили за его спальней.

– Долой шпиономанию, – возразил Слим. – В киберпространстве это называется «коллективные переживания».

Шаги над нашими головами получили наглядное подтверждение: на экране Павлов вошел в спальню. Угол обзора камеры захватывал его матрас, но не тут-то было. Как я поняла, брату это не понравилось, и он сразу потащил свою постель прочь из рамки кадра.

Павлов предупреждал, что так и поступит, – сказал Слим.

– А это разрешено? В контракте говорится, мы не должны пересматривать заведенные привычки и менять жизненный уклад.

– Значит, Павлов решил переставить мебель в комнате. Все делают это время от времени. Это вполне естественно, а именно этого ждет от нас Картье.

Я бросила взгляд на потолок, улыбаясь звуку перетаскиваемой кровати.

– Умный ход, – сказала я и прильнула к Слиму. – Уж точно получше налета на банк.

Слим обнял меня рукой, прижав покрепче.

– Хуже этого может быть разве что сочинение колонки с советами подросткам.

– Это не так уж сложно. Рада, что смогла ему помочь.

– Павлов еще дергается, – сказал Слим. – Боится, что редактор заподозрит, будто колонка написана женщиной.

– Но как? Только потому, что я писала от чистого сердца?

Молчание. Видимо, именно поэтому. Как раз в это время Павлов вернулся в кадр за рамой от кровати.

– Мне не по себе при мысли о том, что моя девушка вынуждена жить в таких условиях, – признался Слим.

– В каких еще условиях? С двумя парнями, которые вечно ссорятся, хотя души не чают друг в друге, не говоря уже о домовладельце с длинным носом?

– Мой нос длиннее, – фыркнул Слим. – И я вовсе не обожаю Павлова.

– Еще как обожаешь. Не стесняйся выражать свои эмоции.

– Мы едва выносим друг друга. Насколько я могу судить.

– Ты ничем не лучше его, – поцокала я языком. – Неужели нельзя хоть изредка проявить чуточку открытости и искренности?

– Можно, – сказал он, – если мне от этого есть хоть какая-то выгода.

Шутливый толчок ему в грудь, и мы оба повернулись к экрану. Теперь только краешек матраса остался в кадре, но затем на экране опять появился Павлов, волокущий стол. Несколько минут спустя, снова подключив компьютер, он поправил коврик для мышки, надел колпачки на ручки и привел в порядок остальные рабочие принадлежности автора колонки советов читателям. На этом переезд, кажется, был завершен.

– Нет, ты только глянь, – сказала я. – Он даже не забыл покормить Морских Дев.

Слим еще раз потянулся к клавиатуре и закрыл окошко веб-камеры.

– Думаю, мы видели достаточно, – сказал он, все еще печатая. – Картье тоже.

Теплое свечение со стены над экраном заставило меня поднять глаза.

ГЛЯДИ… СЮДА

– Кто это написал? – спросила я. – Еще одно послание от Картье? Только не говори, что он до сих пор за нами наблюдает.

– Вполне возможно, – отозвался Слим, щелкая по клавишам двумя пальцами. Он нажал «ввод», табло очистилось, и комната вновь расцветилась красным. Как и я сама, признаться, стоило мне прочесть послание Слима. – И сейчас, – добавил он, – мне наплевать на всех, подключись к нам хоть все киберпространство.

СЛИМ… +…ЦИСКО… =

– В ход пошли математические символы, – заметила я и оторвалась от созерцания виртуального граффити, чтобы ухватить его за подбородок и развернуть к себе. Я была рада игре: она позволяла вытащить из Слима еще что-нибудь. – В детском саду это считалось хорошим знаком.

– И теперь еще считается.

Улыбаясь, он опять уставился на экран, но я требовала полного внимания.

– Что я недавно говорила о чуточке искренности? – напомнила я. – Почему бы тебе не попробовать? Подставь слова вместо символов. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Ну ладно: ты мне нравишься. – Слим кашлянул, прочищая горло. – Очень.

– Так же, как ты – мне?

– Не знаю, – сказал он, изучая мои глаза. – А насколько я тебе нравлюсь?

Мои губы легонько коснулись кончика его носа. Я подержала его лицо в ладонях и затем нащупала воротник гавайской рубашки. Притянула поближе, ухватившись за пальмы.

– Я не боюсь выражать свое мнение.

Подумав, Слим улыбнулся:

– А я надеялся, что ты выразишь мое.

Я отодвинулась на дюйм, получив чуть больший обзор. Мне-то было известно, как я отношусь к Слиму. К тому же мое сердце рвалось выложить это ему: казалось, там завелся щенок, шустрый и неуправляемый. Но что если я открою карты, а Слим окажется к этому не готов? Не испорчу ли я все, если выпушу свой заряд, или он как раз этого и дожидается? Я заглянула ему в глаза, но не увидела там ничего, кроме собственного отражения.

– Напрасные надежды, – сказала я, отчасти в шутку. – Ума не приложу, что там творится, в твоей голове.

– Может, то же, что и в твоей? – предположил Слим.

– Ты так думаешь?

– Думаю, – кивнул он. Затем, похоже, до Слима дошло, что он сказал. Мысли его растянулись, и рот – вместе с ними. – Но не в смысле свадьбы, если ты понимаешь, к чему я клоню. Не хочу сказать, что этого не произойдет… когда-нибудь… конечно, я могу представить, как затягиваю этот узел рано или поздно…

Я коснулась его губ пальцем и держала там, пока Слим не оставил попытки что-нибудь еще добавить. Я освободила его, лишь когда единственным возможным продолжением мог стать поцелуй.

– Давай не будем портить момент, – предложила я, когда Слим отвлекся, чтобы снова попытаться все объяснить. – Не желаю слышать признаний, продиктованных надеждой куда-то попасть.

– О, я уже там! – Слим сверкнул глазами, воздевая их ввысь. Я рассмеялась, вторя ему, но тем не менее первой отправилась наверх. Как и Павлов, первым делом мы передвинули кровать – возможно, с меньшей точностью, зато гораздо энергичнее.