Текст книги "Катриэль"

Автор книги: Mesmer Mariarti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Черт! Запах как у питбуля. Капец, ещё пытаюсь быть серьезной.

– Госпожа вы что–то сказали? – сквозь шум воды донесся голос Марты.

– Да! Но это не тебе!

– А–а–а…

– Б–э–э…

– «И почему я такая нервная»? – Подумала Катя и вышла на балкон.

Солнце спряталось за горизонтом. Запоздавшее зарево постепенно уступало звездному небу. Катины апартаменты выходили на главную улицу и перед девушкой сразу предстала огромная белая башня. На верхних этажах горел свет. В конусообразных окнах суетливо мелькали тени.

– «Возятся»– осознание, что она не одна в этом городе теплом отдалось в ее груди.

Частенько бывало так, что просто прогуливаясь, Катерина останавливалась перед многоэтажкой и засматривалась в окна. В какой–то медитативный ступор водило девушку сие созерцание. Удивление становилось временем, а местом действия ее голова. Невероятным казалась соседняя жизнь. Другие люди тоже ходили, о чем–то разговаривали, сопереживали и чувствовали. Как только Катя начинала вживаться в отдельно взятого из окна человека, через несколько минут такой игры, в ее мозгу начиналась перезагрузка. Катя с детства отвергала понятие «смысл жизни» искренне полагая, что люди не приходят сюда для чего–то, они просто приходят и каждый день, становясь перед выбором, совершая его, творят свою судьбу. Что–то нам нравится, что–то мы категорически отвергаем. Где–то становимся знатоками, а где–то профанами. Жизнь– это прежде всего выбор. Каждый день. Каждую минуту. Каждую секунду. Каждый взмах мысли, становится судьбоносным.

Вспомнив о мп3 плеере, Катерина радостно запихнула руку в карман пиджака. Но обнаружив, что батарейки сели, вернула его на место.

– Как назло, – проворчала она и подняла руку, решив посмотреть на время. Но вспомнив, что часы остановились ещё в доме у деда, досадно топнула. – Блииин.

Досада быстро сменилась любопытством.

К девушке выписывая зигзаги и кружась, словно в танце, приближалось что–то маленькое и яркое. Удивленно приоткрыв рот, Катя подошла ближе. Крохатулька с огромными глазами, вздернутым тоненьким носом и длинными ушами улыбалось девушке. Это существо, словно мотылька манила сила, заключенное в кольцо Алдарина. Сказочный светлячок изучал Катерину, наклоняя большую головку то влево, то вправо.

– Привет, – умиленно произнесла Катя и потянулась к существу указательным пальцем.

Крохатулька радостно защебетала и полетела ближе. Как вдруг невидимый барьер вспышкой остановил светлячка и обожженный малыш полетел вниз. Катя перегнулась через перила: там на выступе лежал маленький комочек света и обиженно попискивал.

– Вот уроды! – Возмутила Катя. – Они думали что, я летать могу? Понаставили тут ловушек!

Еще один веселый светлячок замаячил у балкона. Выписывая круги, он подлетал все ближе.

– Нет, нет. Не приближайся. Стой! – Предупредила малыша хранитель.

Вспышка. Ещё один комочек света оказался на выступе.

Катя быстро вошла в комнату и заперла за собой балконную дверь. В надеже, что больше ни один светлячок не пострадает.

– Госпожа, – послышалось из ванны. – Все готово.

Разочарованная в произошедшем в ванную комнату вошла Катерина. Здесь пахло розой и жасмином. Большая ванна пенилась, словно только что приготовленный молочный коктейль.

– Вкусно пахнет, – заметила Катя.

– Я добавила в воду немного масел. Вам нужно расслабится. Раздевайтесь, я сделаю вам массаж.

Катя скинула пиджак.

– Да ладно, не надо мне никакого массажа.

– Как скажите, – поклонилась Марта.

Катя резво сняла кроссовки и принялась за джинсы. Джииик – и расстегнута молния. Марта стояла и почтенно улыбалась. Через несколько секунд ожидания, Катерина не выдержала и спросила:

– Ты так и будешь стоять и смотреть?

– Ох, простите, вам помочь раздеться?

– Нет! Вот ещё. Может быть, ты уйдешь?

Марта удивленно оглядела ванную, будто это произнес не человек стоящий перед ней, а одна из сверкающих стен.

– Но… мне же нужно обмыть вас, госпожа.

– Обмыть? – Катя на мгновение потеряла дар речи, но оральные функции тут же восстановились. – Обмыть нужно мой аттестат. А со своим телом, я сама справлюсь. Ладно?

Марта пожала плечами, – Как скажите госпожа Катриэль. Тогда я пойду?

– Давай, давай.

– Доброй ночи, госпожа.

– Кому как.

– Как прикажите. Я сейчас схожу за ночным платьем…

– За пижамой.

– За пижамой госпожа. А после заберу вашу грязную одежду.

– Да, да, да. Иди уже. – Катя так хотела помыться, что поддакивала, даже не вслушиваясь в бормотание учтивой служанки.

– Я оставлю пижаму на кровати. С вашего позволения, – откланялась девушка.

Захлопнулась дверь в ванную. Убедившись, что Марта вышла совсем, первый хранитель быстро стащила с себя джинсы, майку и нырнула во вкусную пену.

– Кайф.

И правду говорят – ванная комната полна вдохновения. Играя с мыльными пузырями, можно действительно прийти к гениальным заключениям. Подбрасывая горки ароматной пены Катерина нашла замечательное решение – справляться с проблемами по мере их поступления. Какая разница, какие планы она могла понастроить, если все они базировались на общем представлении о ситуации. Никакой конкретики, никакой достоверности.

– «Пошло все к черту!»– Подумала Катя и с боевым настроем выглянула из ванны.

Никого.

Закутавшись в коротенькое полотенце, девушка посеменила к кровати.

– Это ещё что за подштанники?

Катина бравада быстро сменилась беспомощным раздражением. На краю огромной мягкой кровати, лежало нечто отдаленно напоминающее полупрозрачные колготы, а рядышком мирно сосуществовала бабская кружевная блуза.

– Вод подстава.

Бормоча себе что–то под нос, Катя перебежала обратно в ванную.

О досада, но ее вещей там не оказалось.

– Черт!

Уже успев продрогнуть, девушка снова вернулась в комнату и забралась под мягкое одеяло.

– Ну и что мне с этим делать, – разглядывая приготовленную для нее пижаму, размышляла Катя. – Хорошо, – успокоилась она. – Решаем проблемы по мере их поступления. Вот первая. Так, что у нас есть?

В прикроватной тумбе девушка обнаружила маленькие ножницы и с большим удовольствием отрезала от панталон пол штанины.

– И брюки превращаются в алегантыне шорты, – засмеялась Катя. – Так эту бабушкину кофту, я тоже почикаю.

Оборвав накрахмаленное кружево и тяжелые рукава, девушка сделал жилетку отдаленно напоминающую прежнюю блузку.

– Сойдет, – заключила она.

И спрятав останки ткани под кровать, довольная проделанной работой, легла спать. Hand–made удобно сидел и не стеснял своим видом. Повернувшись к окну, Катя с грустью заметила ещё одного обожженного светляка упавшего в низ. Забравшись под одеяло с головой, девушка не смогла заснуть. Ворочаясь из стороны в сторону, Катерина переживала за своих друзей, понятия не имея, как обошлись с ними. Но больше всего она волновалось за Нэльса, честно осознавая, что именно из–за нее пострадал фонарщик.

Марк и Ольга топтались возле толстой тетки в белом переднике.

– Но там наш друг. Пропустите пожалуйста, – скрывая раздражение просил книгочей.

– Я сказала нет, уже поздно для посещений. Приходите завтра.

– Но хотя бы скажите, как он.

Лекарша прищурила и без того заплывшие глаза.

– А вы кто будите фонарщику? Родственники?

Марк и Ольга переглянулись.

– Нее… – в отсутствии родственной связи, хотел было уже признаться книгочей.

– Да, – опередила парня блондинка. – Я его девушка. Скажите как он?

– Хы, а девушка не родственник, – засмеялась толстуха и поковыляла восвояси. – Приходите завтра.

– Битый час уже стоим, а толку никакого! – Возмутилась Ольга. – Говорила надо идти спать. А мы торчим тут.

– Вот согласись, эти противные тетки везде встречаются. И в магазине и в больнице, и в лифте и, в столовой. Везде можно встретить такую пакость. –Книгочей играя бровями покосился на блондинку. – А ты значит девушка Нэльса? Передам ему…

Ольга пожала плечами.

– Я помочь лишь хотела. У меня никогда не было, такого нищего парня. Поэтому не обнадеживай беднягу.

– А с чего ты взяла, что фонарщики нищие? – Оглядываясь по сторонам тихо спросил книгочей.

Блондинка накрутила на палец сальный локон.

– В смысле? Он хоть и симпатичный, но выглядит как бомж.

Обнаружив, что в коридоре нет ни души, Марк на цыпочках направился к двери лазарета.

– А ты всегда встречаешь по одежке, а провожаешь по кошельку? – Зашептал он.

Ольга и сама невольно заговорила тише.

– Я девушка требовательная, абы кто мне не нужен. Ты, вообще, на что намекаешь?

Марк ещё раз огляделся по сторонам и, убедившись, что никого нет, вытащил из кармана кусочек волшебного мела, который остался у него после того случая в метро.

– А как ты думаешь? – Обводя мелом вокруг замка на дверях лазарета, спросил книгочей. – Неужели кто–то, кто являлся королю почти что сыном, мог при этом быть бомжем. К тому же фонарщики здесь очень почитаемы, а значит должны быть и богаты. Просто работенка у них не пыльная.

– Меня это не волнует. У меня уже есть парень, – ответила Ольга. Однако призадумалась. – Ты что делаешь?

– Тшшш, – приложив указательный палец к губам, прошептал Марк и слегка поднажал на нарисованный круг. Замок не вылетел из двери, как задумывал книгочей, а неожиданно небольшим разрядом молнии ударил по горе–умельцу.

– АААААА! – Заорал Марк, и резко убрал руку.

– Ты что орешь? – Блондинка, со всей дури шлепнула книгочея по затылку.

– АА! Спятила?

Марк и Ольга взволнованно огляделись.

Тишина.

– Дура что ли? Меня током шарахнуло.

– Лучше бы насмерть.

Книгочей развел руками.

– Я думал, что волшебный мел на чем угодно рисовать может. Но не попасть нам так просто в королевский лазарет.

– Оно и заметно.

– Так, есть идейка, – тут же обрадовался Марк. – Жди здесь.

– Ты куда?

– За Харвенкусом. Он же вор. Отмычки у него, наверняка, есть.

– А если нас поймают?

– Тогда возьмешь всю вину на себя…

Деликатный стук в дверь раздался в комнате первого хранителя. Катя быстро выглянула из–под одеяла.

– Это ещё кто?

Стук стал более настойчивым.

– Блиин, ну разве тут поспишь, – проворчала девушка.

Глубоко зевнув, Катя соскочила с кровати и направилась открывать ночному гостю. Дверь бесшумно отворилась, и комната наполнилась ярким светом. Прищурившись, Катя попыталась разглядеть человека стоящего на пороге.

– Разбудил?

Как только Катины глаза распознали в незнакомце уставшего часовщика Виру, ее руки сами собой бросились гостю на шею.

– Боже, боже, как я рада вас видеть, – искренне обрадовалась девушка. – Ну, наконец–то!

Феарольф растерянно похлопал девушку по спине.

– Извини что так поздно. Но к тебе не так, то просто теперь попасть. Сначала нужно было получить разрешение, потом подписать его у наместника, затем заверить у инквизиторов. К тому же меня дважды беспощадно обыскали.

– А что вы хотели? – Улыбнулась Катя. – К принцессам путь не легкий.

Часовщик рассмеялся.

– Верно.

Девушка расцепила спонтанные объятия и сделала несколько виноватых шагов.

– Ну, заходите, что ли.

Феарольф тихо вошел. Замок на двери щелкнул, а в комнате зажегся свет.

Катя стояла посреди комнаты, и молча улыбалась. Уверенность, которая вошла вместе с часовщиком, вдохновением впорхнула в Катино сердце. Присутствие Феарольфа подарило девушке спокойствие и она, наконец, расслабилась.

– Горвин сказал, что ты хотела меня видеть, – часовщик первым нарушил неловкое молчание.

– Он так сказал? – Обиженно вздохнула Катя. – Вообще–то, я попросила его научить пользовать реликвией. А он сказал, что у него нет на меня времени, что бы помочь мне в этом нелегком деле. Ну и он предложил позвать вас.

– И это понятно, он созывает союзников. – Феарольф поправил сюртук и осмотрелся. – Хорошо тут у тебя.

– Ну да, не плохо.

– Погоди, я должен научить тебя как использовать силу реликвии? Так?

– Ага, – радостно согласилась девушка.

Пребывая в некотором замешательстве, Феарольф неоднозначно пожал плечами.

– Ну, давай попробуем.

Катя подскочила на месте.

– А вы знаете, как пользоваться реликвией?

– Нет.

– Блин. Зря вас дед тогда побеспокоил.

– Ну почему же зря. Стоит попробовать, что бы сказать, что я это не умею. К тому же, зная вас юная леди, вам наверняка надоело, быть беспомощной. Ты же не любишь быть обузой. Верно?

– Хорошо, что хоть кто–то меня понимает.

– Тогда, давай импровизировать.

Феарольф подошел ближе и взял Катину руку. На большом пальце сверкнуло кольцо. Простое серебряное с грубо высеченными письменами, оно таило великую силу. Самое важное, что было в жизни Алдарина, было заключено в его обручальное кольцо. Огромный потенциал хранил драгоценный металл.

– В реликвиях, хранятся различные знания Алдарина. Его сила. Но самое главное, это негласное разрешение пользоваться магией.

Катя заинтересованно напряглась. – А как этой магией пользоваться?

– Катюш, сразу хочу предупредить тебя. Я не маг.

– Но судя по всему, кое–какой силой, вы обладаете.

Феарольф сел рядом.

– В нашем мире знание принято считать силой. И я осведомлен в некоторых вещах. Но не смогу научить тебя магии нападения. Потому что не должен. Но я расскажу кое–что о магии защиты.

– Уже что–то.

– То или иное действие, для обозначения в наше мире, имеет свою форму, вибрацию и слово его идентифицирующее. Любая защитная магия, начинается со слова «Эгида».

– Эгида?

– Да. Ангелы так называют свои щиты. У тебя есть сила. Твои мысли об использовании помогут ее направить, а произнесенное слово выпустить. Алхимики, например, используют форму. Для воплощения задуманного ими действия, они работают с пентаграммой. Маги же используют слово.

Катя развела руками. Все выше сказанное показалось ей слишком простым.

– И все? В случае чего, мне нужно просто сказать Эгида ?

Феарольф сел на мягкую тахту, обитую багровым бархатом.

– Не совсем. Эгида, это лишь основа вербальной конструкции. Для доступного использования магии, тебе нужны заклинания. Я знаю лишь два. Эгидаэртель – защита земли, и Эгидаорис – защита воды. Конструкция заклинания может состоять из десятка и более выражений. Чем больше слов ты знаешь, тем более конкретно магическое действие. Принцип понятен?

– Понятен. – Кивнула Катя. – А почему ничего не произошло? Вы вроде как заклинание произнесли.

– Я просто произнес слово. Я не вложил в него силу.

– Значит не все так просто.

Феарольф жестом руки пригласил девушку присесть рядом, а сам продолжил:

– Все просто. Важно лишь понять действие механизма. Ну и хорошая память, присуща сильному магу. Так что, если хочешь развивать магические способности, зубри стихотворения.

Катя плюхнулась на тахту.

– Ну почему же. Я могу сочинить заклинание, чтобы все знать и все помнить и зазубрить только его. Тогда все что надо, само будет всплывать в моей голове. А?

Часовщик непроизвольно почесал за ухом и вспомнил:

– Был такой умник. Эван. Сочинил однажды что–то подобное. Через неделю его посадили в сумасбродню, а ещё через три дня у него взорвалась голова.

– Господи…

– Да. Так что не экспериментируй. Раньше у нас, конечно, существовали магические школы. Но магистериум закрыл все… кроме одной. Так что подпольное обучение магов ещё продолжается. Правда, не уверен, что после столь громогласного твоего появления ты сможешь в ней учиться. Все зависит от решения совета.

Катя скрестила руки на груди.

– Да если честно, мне вовсе не хочется учиться в этой школе. Я бы с удовольствием вообще, во всем это не принимала участия. Если бы мне кто дал, права такого выбора. Черт! Вот угораздило, а! Объясните, тогда, что это за совет то такой?

– Ооо, – протянул Феарольф. – Начнем с того, что великий совет могут созвать лишь члены королевской семьи, кто–либо из старейшин или инквизитор Адамаск. На нем обсуждаются любые проблемы, которые не решаются обычным законом. Или же, как в твоем случае, когда положенный порядок, категорически не устраивает одну из сторон. Грубо говоря, на великом совете обычный человек может оспорить законы даже создателя. Правда в его пользу должно проголосовать большинство. Чего в истории пока ещё не было.

– Короче, это последняя инстанция?

Часовщик кивнул.

Катя обреченно развела руками. – Надеюсь, все решится в мою пользу. Надеюсь, но сильно в этом сомневаюсь.

– А вот сомневаться не нужно! – Воскликнул Феарольф. – Твой дедушка великий волшебник. Твой дедушка старейшина! Опасная фигура для магистериума, ибо на многое способен. Он соберет нужное количество голосов, будь уверена. Не забывай, что и ты не последний персонаж в этой истории. Очень многие захотят тебя поддержать.

– А если я откажусь от звания Великий Хранитель, а смогу вернуться домой к прежней жизни?

Вира озадаченно посмотрел на девушку.

– Мой ответ – да, ты можешь отказаться. Но знай, тебе придется передать свою реликвию кому–либо из членов королевской семьи, а это чревато для нас. Да и твоя жизнь уже не будет прежней, это ты должна понимать.

Катя равнодушно отвернулась. – Тоесть, сделав, как лучше мне, станет хуже вам. Где уж тут свобода выбора. Потом, чтобы меня совесть мучила.

– Иногда в нашей жизни, большую роль играют не те поступки, которые мы сделали, а те от которых отказались.

– Ладно, хватит нравоучений, – вздохнула Катя. – По ходу разберемся. Как там Нэльс?

– Он в королевском лазарете. Все обошлось.

– Это хорошо, – обрадовалась девушка. – Я бы чувствовала себя виноватой.

Феарольф улыбнулся. – Чем взрослее становишься, тем больше находишь поводов чтобы обвинять себя. Поэтому времени с этим.

– Да я и сама решила, обдумывать проблемы, по мере их поступления. Иначе боюсь меня постигнет участь вашего Эвана. И не только голова взорвется но и сердце. Кто бы мог знать, что я однажды в такое вляпаюсь?

– Горвин, – тихо ответил часовщик. – Я не смею его осуждать. Но стоило рассказать тебе раньше.

В дверь трижды постучали. Катя встретилась взглядом с господином Вирой.

– Он всегда был слишком самонадеян, – согласилась девушка.

– Но и ты не лишена этого качества. Поэтому хватит притеснять друг друга очередными обвинениями. Точка отсчета здесь и сейчас.

Стук в дверь стал предупреждающим.

– Мне пора уходить. Уже поздно, да и времени на нашу встречу дали не более пятнадцати минут.

Часовщик встал и направился к двери. Катя поднялась следом, желая проводить гостя.

– Да и самое главное, – Феарольф обернулся. – Если хочешь использовать магию, доверься силе кольца. Лучшего учителя тебя пока не найти. Верь в кольцо. Доброй ночи.

– Доброй… Ой, подождите, – вспомнила Катя и расстегнула блестящий ремешок серебряных часов. – Может, посмотрите, что с ними. Они то внезапно идут, то внезапно останавливаются

Феарольф улыбнулся. – Вот, эта просьба точно по адресу. Я посмотрю, – заверил он и тихо вышел. Дверь хлопнула. Катя посмотрела на свою руку.

Кольцо заманчиво блеснуло.

Замок щелкнул, и дверь в королевский лазарет со скрипом отворилась. Первым показался длинный нос.

– Я думал, вы будите использовать отмычки, – зашептал кто–то сзади.

Оглядываясь по сторонам, из–за двери появился сам обладатель любопытного носа.

– Зачем? Я все–таки не один год здесь проработал, – усмехнулся Улимор Харвенкус, брякнув тяжелой связкой ключей. – Идемте, только тихо. Нам наверх.

Марк и Ольга выглянули из–за двери. Ни одна пышнотелая тетка не попалась им на глаза. Поэтому они смело последовали за господином Харвенкусом.

Холл приемной был огромным и пустым. Большие мраморные колонны в шахматном порядке преграждали путь на главную лестницу. Маневрируя между ними, Улимор уверенно направлялся в другую сторону.

– Погодите, но лестница там, – первой распознав не соответствие конца пути и траектории, заметила Ольга.

– Нам нужно наверх, но мы не по этой лестнице пойдем. Там наверняка, кого–нибудь встретим, – ответил Улимор.

Его интересовала почти незаметная дверь в подсобное помещение. Достав нужный ключ, он ловко отворил дверь без ручки и вошел во внутрь. Это было не большое помещение, заставленное потрепанными сервусами.

– Приветствуем вас, господин Пеан! – Загалдели забытые деревяшки.

– Тшшш! Тихо друзья, – успокоил бедолаг Харвенкус. – Ни как ночь на дворе, разбудите раненых.

Сервусы тут же смолкли.

– Ого, да вы популярный, – удивился Марк. – А что они тут делают?

– Пылятся, – последовал ответ. – Они больше не нужны. Во времена противостояний братьев за трон настругали тысячи сервусов. Исполнительные, не нуждаются в еде и отдыхе, они принесли много пользы нашему королю. Но сейчас они не нужны. А уничтожить их ни у кого рука не поднялась. Они все же живые. Сотни сервусов были розданы на служение простому народу. Зато большая их часть пылится вот в таких вот чуланах. – Улимор раздвинул сервусы с рабочей одеждой. Перед его взором предстала железная винтовая лестница. – Пока лазарет не расстроился, ходили здесь. Сейчас же, этим ходом никто не пользуется, – объяснил он.

Они поднимались по лестнице. Минуя несколько пролетов, Улимор остановился и повернул на право. Наши герои вышли в светлый коридор. Перед ними оказалась белоснежная дверь.

Они вошли. В палате было несколько коек, и лишь одна из них была занята. Бледный фонарщик устало посапывал.

– Нэльс! – Обрадовалась Ольга.

– Тихо не ори, – осек ее книгочей, но было уже поздно.

Фонарщик проснулся. Вымученная улыбка коснулась его губ и не исчезла, даже при виде длинноносого гостя.

– Что с первым хранителем? – Тут же спросил Нэльс, еле передвигая иссохшим ртом.

Ольга, недовольно шикнув, всплеснула руками.

– И тебе здравствуй, – с улыбкой произнес Марк. – С ней все хорошо.

Фонарщик попытался встать. – Простите ребята. Я рад вас видеть. – Резкая боль пронзила его грудь и он, обессилив, опустился обратно.

– Тихо, тихо, – Ольга заботливо поправила фонарщику подушку, пытаясь, как можно удобнее уложить бедолагу. – Ты не вставай. Расскажи, как ты?

– Рад, что живой, а любая не смертельная рана затянется, – последовал ответ. – Значит с Катей все хорошо? Вы спрятали ее?

Марк и Улимор переглянулись.

– Ну не совсем так, – книгочей попытался подобрать наиболее ободряющие слова. – С ней действительно все хорошо и она под присмотром… инквизиторов.

– Что? – воскликнул Нэльс. – Вас поймали?

– Нет, – осекла фонарщика блондинка. – Тогда, мы бы к тебе не пришли.

Очередная волна пронзительной боли разлилась в грудной клетке Нэльса. Он закрыл глаза. Не выносимо было осознавать, что все к чему они так долго стремились, так быстро разрушилось. Капельки горечи засверкали на его ресницах.

– Они отвезут ее к баронессе? – С отчаянием в голосе спросил фонарщик.

– Мы ждем совета, – ответил Улимор, подошел ближе и посмотрел карту Нэльса. Быстро изучив ее, он решительно возмутился. – Что за ерунда, они дают тебе водоросли Хирогранда, чтобы восстановить сломанные ребра? Какой кошмар. Так, я тебе сейчас, кое–что получше принесу. Никуда не уходи.

Нэльс удивленно открыл один глаз и не смог пошевелить даже головой.

Господин Харвенкус виновато кивнул. – Я быстро, – произнес он и вышел из палаты.

Дождавшись, когда нежелательный гость выйдет, фонарщик спросил:

– Какой совет?

Марк вместо ответа дернул бровями и посмотрел вверх.

– Верховный совет! – Воскликнул Нэльс.

Книгочей кивнул.

– А кто созвал? Старейшина Горвин?

Марк снова кивнул.

Фонарщика эта новость и порадовала, и разочаровала одновременно. То, что до решения, вынесенного на совете, первый хранитель будет жива, это хорошо. Но плохо то, что Нэльс отчетливо осознавал, что на совете не соберется нужное количество, поддерживающее старейшину. Большая часть тех, кто хоть как–то был связан с магией, давно люто ненавидит магистериум, но и так же сильно боится его.

Нэльс в очередной раз попытался встать, Марк помог ему подняться.

– Скорее всего, мы проиграем, – произнес фонарщик. Ему самому стало дурно от этих слов. – Чтобы перевес голосов был возможным, на совете должно присутствовать минимум четыре старейшины. У нас один. Хотя есть надежда, что узнав о возвращении хранителей, они сами вернуться. Но вероятность того, что кто–то из них до сих пор жив, ничтожно мала.

Книгочей возмущенно шлепнул друга по плечу.

– Эй! И это ты призывал нас, поверить в сказку?

– Тш–ш, – прошипела блондинка.

Марк не унимался. – Видимо ты действительно себя плохо чувствуешь, коль так настроен. Очнись Нэльс, они же волшебники! Катя открыла дверь для магии. Все теперь будет по–другому!

Фонарщик виновато опустил глаза.

– Если вердикт не вынесут в нашу пользу, возможны два варианта…. Совет примет решение отдать хранителя Серой Баронессе, или же, чтобы реликвия не досталась никому… убить Катриэль.

– Убить? За что? – вскрикнула Ольга.

– Тихо, – теперь успокаивал книгочей.

– За те возможности, за ту магическую силу, которой она обладает.

Блондинка махнула рукой. – Да ничем, Катька, не обладает! Ерунда. Подумаешь кольцо, да пусть она его отдаст, от греха подальше.

– Ни в коем случае! – Возразил фонарщик и болью в груди ответили его чувства. Он заговорил в пол силы:

– Любая из реликвий может быть без потерь утеряна. Но только не та, что хранит Катриэль.

– Лучше ей умереть, по–твоему?

Нэльс удивленно посмотрел на Олю. – Тогда реликвия никому не достанется. Ребята, друзья мои, вы видимо не поняли. Любая из сторон может воспользоваться этим.

Книгочей поперхнулся. – Хочешь сказать, что если решение совета будет не в Катину пользу, то ее смерти захотят и те, кто сейчас ее защищает? Ты думаешь ее собственный дедушка?

– Да нет же, я говорю о советнике Карле. Чтобы сохранить даже этот худой мир, он пойдет на это. Я много лет знаю его. А этот наместник, нам о нем вообще ничего не известно. Он спокойно может оказаться шпионом магистериума.

Марк озадаченно развел руками. – Так что же нам теперь делать?

– Мы ничего не сможем предпринять, до начала совета, Катриэль очень хорошо охраняют. Единственный шанс ее выкрасть, это, пожалуй, в момент, самого обсуждения. Инквизиторы будут больше озабоченны порядком в зале.

– Погоди, погоди, – удивилась блондинка. – Ты хочешь ее выкрасть? Я не ослышалась?

– Мне тоже показалось, что он это произнес, – согласился книгочей.

На лице Нэльса не дрогнуло ни одного мускула. Он был серьезно настроен.

– А, как иначе мы сможем помочь первому хранителю? Если совет вынесет решение не в нашу пользу…

– Тогда быть может дождаться совета? – Перебила фонарщика Ольга. – Вдруг повезет.

Нэльс глубоко вздохнул.

– А если нет. Нужны обходные пути.

Книгочей засмеялся. – Нет, Нэльс. Как мы, блондинка, книгочей и фонарщик, сможем выкрасть, охраняемого Святой Инквизицией, Первого Хранителя, да ещё прямиком с Великого Совета? Это не просто безумство. Это абсурд! Ты головой не ударялся?

– Сколько у нас дней до совета? – Вместо того чтобы ответить, спросил фонарщик.

– Кажется один, – вспомнил Марк.

– Приходите завтра, я постараюсь все обдумать.

– Ну, надо хотя бы кого поопытней привлечь, – предложила Ольга. – Катиного деда и тех двоих. Они явно больше нас смогут.

Нэльс преисполненный благодарностью посмотрел на парочку растерянных друзей. – Лично я, никому кроме вас не доверяю.

– И зря, – отозвался вошедший в палату Улимор Харвенкус. – Доверяй, но проверяй.

Длинноносый плут улыбнулся и помаячил перед фонарщиком, баночкой с подозрительным содержимым.

– Это что?

– Это стальные осьминоги.

– Для чего?

Улимор присел рядом с фонарщиком.

– Это для твоих сломанных ребер. С помощью этих осьминогов, во время войны Кроноса со своими родственниками, здесь восстанавливали воинов. Пару дней и все переломанные кости срастались. Позволишь?

Нэльс переглянулся с книгочеем. Тот лишь пожал плечами.

– Пару дней говорите? – переспросил фонарщик.

– Всего пару, – подтвердил длинноносый лекарь.

– Пожалуй, и это слишком долго. Но… Мне что нужно их съесть?

Господин Харвенкус осторожно повернул крышку склизкой баночки и предупредил. – Да. Правда будет немного больно, живой организм все–таки проглотишь.

Нэльс кивнул.

Улимор открыл баночку и достал липкого серенького маленького осьминога.

– Только не жуй.

Фонарщик смело проглотил предложенное ему существо и в ожидании результата огляделся по сторонам.

– Проглотил? – С хитрой улыбкой поинтересовался Харвенкус. Как только длинноносый лекарь получил положительный ответ в виде уверенного кивка головой, то в буквальном смысле сразу набросился на Нэльса. Схватив бедолагу за запястья, Улимор с силой прижал фонарщика к кровати.

– Что все это значит? – Удивился Нэльс.

– Потерпи, – предупредил Улимор Харвенкус. – Сейчас будет очень больно.

Фонарщик и книгочей переглянулись.

Через несколько секунд, острая боль сковала грудь Нэльса. Настолько сильная, что юноше показалось, будто его ребра выламывают изнутри. На самом же деле, сантиметр за сантиметром в его кости проникали холодные щупальца осьминога. Остывая, они превращались в метал, раздирая грудь Нэльса на мелкие кусочки. Фонарщик изогнулся и терпел инородное напряжение столько, сколько выдерживала его воля. Но уже через несколько секунд, палату озарил душераздирающий крик.

– Эй, вы что делаете? – Прокричала Ольга.

– Потерпи, потерпи, – заботливо прошептал Улимор, продолжая силой удерживать Нэльса в нужном ему положении. –Ещё немного.

В груди фонарщика что–то хрустнуло. На густых ресницах появились соленные капли. Истошный крик, постепенно превращался тихое рычание, затем в слабый писк.

– Что вы с ним сделали? – Отпихнув длинноносого лекаря, возмутился книгочей.

– Теперь у вашего друга стальной корсет, – объяснил Харвенкус и постучал кулаком по груди Нэльса. – Теперь он почти что дровосек. Минута боли и никакие секиры ему теперь не страшны.

Фонарщик громко вздохнул, словно вынырнул из бурной реки.

– Ого! А можно и мне такую осьминожку? – Протараторил Марк и потянулся к склизкой баночке. – Я потерплю.

Улимор Харвенкус закрыл крышку и поспешил спрятать содержимое в кармане пиджака.

– Когда сломаешь себе что–нибудь, тогда и получишь угощение. А пока руки прочь. Стальных осьминогов не так много осталось. Их больше не добывают. Поэтому они могут действительно кому–нибудь понадобиться.

В разговор вмешалась Ольга.

– Поэтому вы припрятали их в свой карман?

– В аптечке моей гостинице, как раз этих осьминогов и не хватает, – последовал ответ. – Ничего не случиться, если позаимствую парочку.

За дверью послышались шаги.

– Что там происходит? – Прогнусавила женщина спешно поднимавшаяся по лестнице.

– Это она, – Марк и Ольга узнали обладательницу неприятного голоса.

– Толстуха, что нас не пускала, – прошептал книгочей.

– Всё, все тогда уходим, – длинноносый лекарь, схватил Марка и Ольгу за руки и потащил к двери.

– Но Нэльс? – возмутилась Ольга.

– Ничего с ним не случится. Придем утром. Идемте, – заторопил Улимор Харвенкус и вытолкнул молодежь за дверь.

Нэльс нашел в себе силы и произнес:

– Я жду вас завтра…

***

Наступил день Великого Совета. Давно представители каждого созданного четырьмя братьями рода не собирались вместе. Два дня слишком маленький срок, чтобы смогли появиться все оговоренные в списках, но большая часть перечисленных все же прибыла к назначенному времени.