Текст книги "Суши для начинающих"

Автор книги: Мэриан Кайз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

17

В половине седьмого утром в воскресенье Клоду разбудила Молли. Точнее, растолкала.

– Проснись, проснись, проснись, – нервно взывала дочка. – Крейг печет пирог.

«Оказывается, и от детей бывает толк», – устало подумала Клода, вылезая из постели. Вот уже пять лет она просыпается без будильника.

Сегодня она встречается с Эшлин в центре и они идут по магазинам.

– Мне кажется, надо начать пораньше, – сказала Эшлин накануне. – Пока все не побежали.

– Пораньше? Во сколько?

– Ну, в десять.

– В десять?!

– Или в одиннадцать, если десять слишком рано.

– Слишком? Да к тому времени я уже несколько часов буду на ногах.

Как только Клода начала собираться в город, дети явно почувствовали, что мама пытается улизнуть, стали капризничать и липнуть к ней еще больше обычного, а когда она захотела принять душ, влезли в ванну вместе с нею.

– А помнишь, бывало, только я принимал душ с тобой вместе, – грустно заметил Дилан, когда она вышла, тщетно пытаясь вытереться. Дети по-прежнему висли на ней.

– Да-а-а, – нервно согласилась Клода. Только бы не начал вспоминать, как бурна была когда-то их интимная жизнь. Вдруг еще потребует деньги назад. Или, что хуже, попробует начать все сначала.

– Вытри ее, – подтолкнула Клода к нему дочку. – Я спешу.

Как только Клода села в машину, Молли заволновалась и взвыла, остановившись в дверях:

– Я тоже хочу с тобой!

В ее крике было столько отчаяния, что не выдержал и Крейг.

– И я! – зарыдал он в унисон с сестрой. – Вернись, мамочка, вернись!

«Сволочи мелкие», – злилась Клода, выезжая на шоссе. Целыми днями твердят ей, как ненавидят ее и хотят к папочке, а стоит посвятить пару часов себе самой, так сразу ближе и роднее человека, чем мама, на свете не сыскать, и на кого она, змея, бросает своих крошек.

В четверть одиннадцатого Эшлин и Клода подошли ко входу в торговый центр «Стивенз-Грин». Ни та, ни другая не извинялись за опоздание. По ирландским меркам, никто и не опаздывал.

– Что у тебя с глазом? – спросила Эшлин. – Ты как тот тип с афиши «Заводного апельсина».

Клода испуганно полезла в сумку за зеркальцем.

– Вот здесь, – показала Эшлин, направив зеркальце в нужную сторону.

– Это тени, – вздохнула Клода. – Я накрасила только один глаз. Крейг увидел, что я крашусь, и потребовал намазать глаза и ему, и я, наверно, забыла о себе… А Дилан, представь, ничего не сказал! Интересно, он вообще больше на меня не смотрит?

При упоминании о Дилане Эшлин стало неуютно. По его просьбе она договорилась встретиться с ним в понедельник, но почему-то не хотела ставить Клоду в известность об этом. Но и скрывать тоже было глупо. Но она чувствовала, что лучше помалкивать, пока не выяснится, зачем Дилан просил о встрече.

– У меня с собой кое-что есть. – Эшлин вытащила из сумки тушь для ресниц и карандаш для век.

– У тебя-то? – недоверчиво переспросила Клода. – Тушь от «Шанель»? Настоящая «Шанель»?

Эшлин сначала смутилась, но потом просияла от гордости:

– Понимаешь, такая у меня теперь работа. Это мне досталось бесплатно.

Клода на минуту оцепенела, затем чересчур громко спросила:

– Бесплатно? Как это?

Эшлин начала путаный рассказ о том, как некая Мерседес уехала в Донегал, а какая-то Лиза пошла на благотворительный обед с какими-то пафосными персонажами, а Трикс была слишком похожа на звезду эстрады, чтобы ее туда пустили, и потому ей, Эшлин, пришлось представлять «Колин» на осеннем приеме дома Шанель «Лицо сезона».

– А когда я уходила, мне вручили подарок.

– Здорово, – вяло отозвалась Клода, посмотрела на счастливую, улыбающуюся Эшлин… Да, у Эшлин действительно все здорово. Но куда же делось то, что жизнь обещала ей самой?

– Ну же, пошли сорить деньгами? – спросила Эшлин.

– С чего начнем?

– С брюк. Мои волшебные штаны «минус восемь килограмм» как-то пообтерлись, и я надеюсь найти такие же… Хотя, честно говоря, не особо надеюсь, – призналась Эшлин.

– Почему? Плохой день по гороскопу? – съязвила Клода.

– Вообще-то ничего, нормальный, но какая разница. Как только я нахожу то, что мне нравится, со всех сторон набегают толпы и в момент все разбирают. А потом эту модель снимают с производства!

Они шли из магазина в магазин, Эшлин пару за парой мерила брюки, которые ей абсолютно не шли, а Клода бродила по рядам, разглядывала вещи, и ни одну из них не могла даже представить на себе.

– Смотри, какие короткие платья! – воскликнула она и тут же одернула себя.

– Тонко подмечено, учитывая, что кое-кто носил наволочку вместо рубашки.

– Я? Правда?

– Да это и не платья вовсе. – Эшлин только теперь заметила, куда смотрит Клода. – Это туники. Их носят с брюками.

«Я совсем отстала от жизни, – расстроилась Клода. – Это происходит незаметно для себя самой, но вдруг в одежде начинаешь ценить, насколько на ней не видно, когда младенец срыгнет», – вздохнула она, сокрушенно оглядывая черные брюки клеш и джинсовую куртку.

Эшлин прикусила губу. Может, Клода и не супермодель, но все же чего сама она не отдала бы, чтоб выглядеть так же: стройные ноги, красивые икры, тонкая талия, подчеркнутая облегающей курточкой, длинные густые волосы, небрежно забранные в хвост на макушке…

– Видишь? – Клода показала на бледно-салатный топ.

– Гм… да. – Эшлин поняла, что сейчас речь зайдет о ремонте.

– Именно такими обоями мы оклеим гостиную, – торжествующе сказала Клода. – Их привезут в понедельник, и я жду не дождусь.

– Уже? Как быстро. Ты вроде всего две недели как впервые об этом заговорила.

– Я решила не тянуть, те жуткие терракотовые мне просто всю жизнь отравляли, и я сказала рабочим, что это срочно.

– А мне казалось, терракотовые очень красиво, – возразила Эшлин. Клоде и самой так казалось еще совсем недавно.

– Нет, нет, – отрезала подруга и опять принялась перебирать вешалки с одеждой, твердо решив не уходить без обновки. Наконец она выбрала крохотное платьице на бретельках от «Оазис», настолько просвечивающее и коротенькое, что, пожалуй, подумала Эшлин, даже Трикс постеснялась бы надеть, а таких стильных, как Трикс, еще поискать!

– Куда будешь носить? – полюбопытствовала она.

– Не знаю. Водить Молли в игровую группу, забирать Крейга с рисования. Да просто захотелось, а что?

Воровато оглянувшись, она расплатилась кредиткой, на которой значилась как миссис Клода Келли. Эшлин что-то кольнуло внутри – надо честно признать, это была зависть. Сама Клода ничего не зарабатывала, но денег у нее всегда куча. Вот бы пожить как она.

И подруги пошли дальше.

– Посмотри, посмотри, какие чудесные брючки! – завопила Клода, кидаясь через улицу к дорогущему магазину детской одежды. – На Молли они будут просто прелесть. А вот эта бейсболка – прямо для Крейга, правда?

И, только истратив на каждого из двух отпрысков больше, чем на себя, перестала мучиться совестью.

– Выпьем кофе? – предложила Эшлин, когда покупательский раж утих.

Клода замялась:

– Мне бы лучше чего покрепче.

– Сейчас всего полпервого.

– Наверняка где-нибудь открыто с десяти.

Эшлин имела в виду немного не то, но решила не спорить.

Итак, пока жители Дублина радовались неожиданно погожему выходному дню, смаковали двойные «мокко» и «латте» и делали вид, будто они в Лос-Анджелесе, Эшлин и Клода сидели в темном, закопченном от времени пабе среди публики, всем своим видом демонстрирующей пагубное влияние алкоголя на организм.

Эшлин возбужденно рассказывала о новой работе, о знаменитостях, которых видела с близкого расстояния, о бесплатной футболке от «Марокко», а настроение у Клоды портилось все больше.

– Может, и мне пойти работать? – вдруг перебила она Эшлин.

– А как же дети?! – спросила Эшлин.

– Я, конечно, ужасно занята, – призналась Клода. – У меня и минуты для себя нет, кроме двух часов на спортзал. И ведь заметь, наваливается все сразу: переодеть из грязного в чистое, убрать, вытереть нос, посмотреть по видео сто серий мультика про Барни… Хотя, – весело сверкнув глазами, заметила она, – по крайней мере с Барни я разделалась.

– Как?

– Сказала Молли, что он умер.

Эшлин расхохоталась.

– Что его сбил грузовик, – продолжала Клода. Улыбка сползла с лица Эшлин.

– Ты… серьезно?

– Вполне, – с довольным видом кивнула Клода.

– Молли расстроилась?

– Переживет. В жизни всякое случается. Права я или нет?

– Но… но… ей ведь всего два с половиной!

– Я тоже человек, – вскинулась Клода. – Я уже начала сходить с ума.

Эшлин молчала. Может, Клода и права. От матерей всегда ждут, чтобы ради детей они отказались от всего, что нужно им самим. А это, наверно, несправедливо.

– Иногда, – тяжело вздохнула Клода, – я все думаю, а какой смысл? День у меня забит: отвезти Крейга в школу, Молли – в игровую группу, забрать Молли из группы, забросить Крейга на урок оригами… Я просто рабыня.

– Но воспитывать детей – самое важное из всех дел, – возразила Эшлин.

– И никогда не поговорить с нормальными взрослыми людьми. Разве только с мамашами, а они все такие сумасшедшие. Ну, знаешь: «Твой Крейг намного агрессивнее моего Эндрю». Крейг в жизни никого не ударил, зато этот чертов Эндрю Хиггинс просто Рэмбо какой-то! Много читала о ревности и соревновании на работе, но по сравнению с тем, что творится в группах для малышей, это просто цветочки.

– Не знаю, утешу ли тебя, но я всю неделю на нервах, потому что мне надо написать статью об уроке танцев, – заметила Эшлин. – Она буквально не дает мне спать по ночам. Тебе такие волнения незнакомы. – И, дабы окончательно ободрить подругу, Эшлин мягко добавила: – А потом, у тебя есть Дилан.

– Вот только семейная жизнь – совсем не то, чем кажется до свадьбы.

Эшлин не сдавалась:

– Знаю, ты должна так говорить. Это закон, я много раз наблюдала его в действии. Замужним женщинам просто нельзя признаваться, что они без ума от своих мужей, если только они не поженились совсем недавно. Собери нескольких замужних вместе, и они тут же начнут щеголять друг перед дружкой, кто больше гадостей скажет о муже. «Мой бросает на полу грязные носки», «Да, а мой никогда не замечает, что я подстриглась». По-моему, тебе просто неловко быть счастливой!

Выйдя на залитую солнцем улицу, Эшлин услышала за спиной знакомый голос. То была Джой.

– Что это ты так рано встала?

– Еще не ложилась. Привет, – сухо кивнула Джой Клоде.

Клода и Джой недолюбливали друг друга. Джой считала Клоду слишком избалованной, а Клода злилась на Джой за чрезмерно близкую дружбу с Эшлин. Джой явно была не намерена присоединяться к их компании.

– Мне пора, – с энтузиазмом провозгласила она. – А то, боюсь, помру на месте. Пока, Эшлин. Во сколько нам в Ривер-клуб?

– Я договорилась встретиться с Лизой в девять.

– У тебя столько друзей, которых я не знаю, – обиженно протянула Клода, провожая Джой взглядом. – Она и этот Тед. А я как заживо похороненная.

– А хочешь, пойдем с нами? Я тебя уж сколько раз звала!

– Отчего бы и нет? Дилан прекрасно может посидеть с детьми для разнообразия.

– Или тоже пойти с нами.

18

Эшлин ошиблась: Маркус Валентайн так ей и не позвонил. Всю неделю домашний автоответчик был для нее как неразорвавшаяся бомба. Если вечером, когда она приходила с работы, красный огонек мигал, сердце уходило в пятки. Один раз некто Кормак сообщил, что во вторник привезут подпорки для саженцев, а потом – что их заберут в пятницу. От Маркуса Валентайна сообщений не было. К субботнему вечеру, вернувшись домой из похода по магазинам с Клодой, она уже была уверена, что опасность миновала.

Ближе к девяти появились Тед и Джой. Джой начала нахваливать новый прикид Эшлин, а Тед нервно бормотал свои репризы.

– У моей совы нет жены… А, черт, не так! У моей жены нет носа. Нет! Черт, черт, черт!.. Уж лучше б мы сидели дома, – горестно вздохнул он. – Я провалюсь с треском. Теперь публика от меня чего-то ждет. В первый раз все было по-другому… У моей совы нет носа…

Эшлин уже доставала успокоительные таблетки для Теда.

– Как там человек-барсук? – спросила Эшлин у Джой, пока та хлопотала вокруг.

– Мик? Нормально.

«Должно быть, все серьезно, если теперь Джой называет его по имени, – решила Эшлин. – Этак недолго и до совместных походов по магазинам».

Тед немного повеселел, выслушав свой гороскоп на сегодня. Тед был Скорпион, но Эшлин прочла ему гороскоп на Овна, потому что Скорпиону звезды ничего хорошего не сулили.

– Так вот, сегодня вы оба должны вести себя примерно, – напутствовала она. – И быть любезными с Лизой.

– Еще чего! Она решит, что я отношусь к ней как-то особенно, – ощетинилась Джой.

– Она что, такая стерва? – спросил Тед.

– Ну, не то чтобы… Во всяком случае, не всегда. Но она с характером. Самая тонкая из всех тонких штучек. Ладно, пошли.

Нарядные и оживленные, они сбежали вниз по лестнице, громко стуча каблуками. Ощущение яркого, праздничного субботнего вечера пьянило и бодрило.

Бездомный парень опять сидел на тротуаре у дверей, закутанный в свое вечное оранжевое (точнее, уже не очень оранжевое) одеяло. Эшлин кивнула: всякий раз, видя его, она лезла за кошельком и сама уже начинала на себя злиться. Она бросила быстрый взгляд на парня и увидела, что он даже не смотрит на нее, а читает книгу.

– Погодите, ребята, я сейчас… И Эшлин шагнула к нему.

– Привет! – Парень поднял глаза, приятно удивленный, будто они были старыми друзьями, которые давно не виделись. – Классно выглядишь. В город?

– Гм… да.

Она протянула ему фунт, но он не взял.

– Куда?

– На вечер юмора.

– Хорошо, – одобрительно кивнул он, будто только и делал, что ходил на вечера юмора. – А кто там?

– Некто Маркус Валентайн.

– Слышал, что он забавный. – Тут он показал головой на деньги в ее руке. – Убери это, Эшлин, не надо совать мне деньги при каждой встрече. Этак скоро ты из дому будешь бояться выходить.

Эшлин нервно хихикнула.

– Откуда ты знаешь мое имя? – спросила она, почти польщенная.

– Не помню. Наверно, слышал, как тебя друзья называют.

Эшлин озадаченно замолчала, а потом с подозрением спросила:

– А тебя как зовут?

– Друзья кличут Бу, – улыбнулся он.

– Очень приятно, Бу, – машинально сказала она и, не успев понять, что происходит, уже пожимала протянутую ей руку.

На коленях у Бу обложкой вверх лежала «Энциклопедия грибов».

– Почему ты это читаешь? – изумилась Эшлин.

– Больше нечего.

Догонять Теда и Джой ей пришлось бегом.

– Новый подопечный Эшлин, – ехидно прокомментировал Тед, начисто забыв о том, как жалок и растерян был всего десять минут назад.

– Заткнись!

Представил бы себе, каково это – сидеть на холоде в ожидании милостыни. И так изо дня в день…

19

Лиза втайне надеялась продвинуться в своих отношениях с Джеком, вытащив его на вечер юмора. Какая отличная возможность побыть вместе под предлогом работы… Однако ей так и не представилось случая предложить это между делом, потому что на телестудии случился очередной конфликт и весь четверг и пятницу Джек не вылезал оттуда и, соответственно, не появлялся в редакции. И, разумеется, некому было похвалить Лизу за фотографию в газете, снискавшую «Колин» некоторую толику известности. Это ее окончательно вывело из себя.

В субботу Лиза заполнила день покупкой всякой всячины для своего нового дома. Переезд состоялся накануне вечером, и теперь надо было во что бы то ни стало сменить этот деревенский стиль. Кроме того, обилие работы – залог хорошего настроения. Хотя, как и все остальное в этой кошмарной стране, специализированные магазины оказались жалкими и убогими.

Никто слыхом не слыхивал о японских шторах из рисовой бумаги, занавесках с карманами для душевой, стеклянных ручках для шкафов в форме цветков. По счастью, удалось найти приличное постельное белье, но нужного размера все равно не оказалось, а заказанного пришлось бы ждать целую вечность, ибо везли его из Англии.

Лиза вернулась уставшая и еще полчаса ждала, пока нагреется вода, чтобы принять душ. А Джек еще говорил, что починит таймер… Мужчины все одинаковые – рот и штаны. А иногда и штанов-то нет.

Раздосадованная неудачным днем, она тем не менее радовалась предстоящей охоте на Маркуса Валентайна. По крайней мере, есть чем заняться. После плохих новостей о ситуации с рекламой было особенно важно добыть для «Колин» что-нибудь захватывающее.

В Ривер-клуб она приехала в начале десятого. Как и все остальное в Ирландии, клуб ее разочаровал. Не Лондон, что уж поделать!

Удастся ли заполучить Маркуса Валентайна, уверенности не было, но на всякий случай Лиза оделась в стиле «я самая обычная девушка, а не стерва-журналистка». Потертые джинсы, кроссовки, майка. Макияж тщательный, но незаметный, почти невидимый. Лиза выглядела юной, хорошенькой и беспечной, будто влезла в первое, что попалось под руку, а не стояла битый час перед зеркалом, точно рассчитывая, какое впечатление произведет.

Посетители прибывали. Лиза поискала взглядом Эшлин и ее компанию и, не найдя, пошла к стойке бара и заказала себе «Космополитен» – ультрамодный мартини, который подают во всех продвинутых лондонских заведениях, где она бывала.

– Чего? – переспросил толстый, краснолицый бармен в тесной, готовой лопнуть на нем сорочке.

– «Космополитен», я же ясно сказала.

– Если вам нужен журнал, то это через две двери вниз по улице, – развел руками бармен. – А мы продаем только напитки.

Лиза чуть было не начала объяснять ему, как приготовить «Космополитен», но вдруг поняла, что сама не знает.

– Бокал белого вина, – раздраженно буркнула она. Может, у них и вина нет? И тогда придется пить этот мерзкий «Гиннесс»…

– «Шабли» или «Шардонне»?

– О… ах да. «Шардонне».

Закурив, она снова принялась искать глазами Эшлин. Вино уже было выпито, и сигарета докурена, а Эшлин все не появлялась.

Может, у нее врут часы? Лиза выбрала из группы молодых людей, стоявших неподалеку, самого симпатичного и спросила:

– Который час?

– Двадцать минут десятого.

– Двадцать минут?! – изумилась Лиза.

– Что, не пришли к вам?

– Нет! Но встреча была назначена на девять.

Парень заметил ее акцент:

– Вы англичанка? Лиза кивнула.

– Да придут, придут, не волнуйтесь. До десяти точно появятся. Понимаете, здесь у нас девять часов – фигура речи, не более.

Лиза почувствовала, как внутри закипает злоба. Чертова страна! Как же она все тут ненавидит!

– Давайте поболтаем, пока вы одна, – с галантной улыбкой предложил он, свистнул в два пальца и махнул друзьям, которые уже успели отойти.

– Ну что вы… – попробовала возразить Лиза.

– Не берите в голову, – уверил ее парень. – Ребята, – обратился он к своим друзьям, – это…

И выжидательно посмотрел на Лизу, чтобы она представилась.

– Лиза, – буркнула она.

– Она из Англии. Ее друзья запаздывают, и она тут чувствует себя как дура – совсем одна.

– Ну, так потусуйся с нами, – встрял мелкий остролицый парнишка. – Деклан, принеси ей выпить.

– Это, как видно, знаменитое ирландское гостеприимство? – усмехнулась Лиза.

Все шестеро дружно кивнули. Хотя, если честно, гостеприимство было здесь совершенно ни при чем, а на широкий жест их сподвигли Лизины русые волосы, стройные бедра и тонкие, узкие загорелые щиколотки, видневшиеся из-под художественно обтрепанных джинсов. Будь Лиза мужиком, сидеть бы ей сейчас в одиночестве, уставясь в кружку с пивом.

– О, а вот и ко мне идут! – с облегчением воскликнула Лиза, увидев входящую в зал Эшлин.

Как только Эшлин заметила Лизу, вся ее радость от нового наряда исчезла, и она почувствовала себя жалкой и нескладной. Она нервно представила Лизе Теда и Джой.

Тед выступал первым, и, хотя это было всего лишь его третье появление на сцене, поклонники ждали именно его выхода. Терзания Эшлин дома оказались совершенно напрасными.

Тед придумал много новых острот к этому вечеру, каждая из которых шла на ура.

Лизу изумила подобная бурная реакция.

– Знаю, он твой друг, но это же диагноз. Чушь собачья! Новый костюм короля, – возмущалась она.

– Он же любитель, выступает, чтобы найти себе подружку, – робко пояснила Эшлин.

– Ну, тогда еще ничего.

О цели, оправдывающей средства, Лиза знала много.

Потом выступали еще два юмориста, и вот пришла очередь Маркуса Валентайна. Настрой аудитории, казалось, изменился, назревало возбужденное предвкушение. Наконец Маркус вышел на сцену. Эшлин и Лиза приготовились внимательно слушать – каждая по своим причинам.

Для юмориста мужчины Маркус Валентайн был довольно странным типом. В его выступлении начисто отсутствовали намеки на онанизм, похмелье и пародии на известных актеров. Он придумал себе весьма необычный эстрадный образ – «человек, замороченный современной жизнью». Тот, что заходит в супермаркет купить масла и впадает в ступор, не в силах выбрать между мягким маслом, обезжиренным маслом, полуобезжиренным маслом, соленым маслом, несоленым маслом, низкокалорийным маслом, маслом без холестерина и тем, что только похоже на масло, а на самом деле вовсе не масло. Он был обаятелен и мил, юн и беззащитен. И у него очень недурная фигура, с волнением отметила Эшлин.

Она поспешно стала припоминать, почему же все-таки отвергла Маркуса Валентайна. Во-первых, из-за его энтузиазма. В ясном взгляде и отсутствии цинизма нет ничего сексуального. Печально, но факт. Во-вторых, из-за веснушек. В-третьих, из-за слишком живого интереса к ней. В-четвертых, из-за дурацкого имени.

Но сейчас, глядя на него, длинноногого и широкоплечего, она понимала, что ей грозит смертельная опасность влюбиться в человека на сцене. А ведь он обещал позвонить ей, но так и не позвонил.

– Снежинки! – воскликнул Маркус, обводя зал широко распахнутыми, наивными глазами. – Говорят, двух похожих не бывает. – Выдержал паузу и завопил: – А откуда это известно?!

Зал дружно грохнул, а Маркус в искреннем недоумении продолжал:

– Их что, сравнивали? Проверяли? – И тут же продолжал: – Как-то я хотел пригласить одну девушку на свидание, – поведал он сбитой с толку публике.

«Это он про меня, что ли?» – замерла Эшлин.

Маркус расхаживал по сцене, будто бы погруженный в раздумье. Лучи прожекторов скользили по его мускулистой фигуре.

– Но в последний раз, когда я попросил у девушки телефончик, она сказала: «Он в телефонной книге». Беда в том, что имени ее я тоже не знал, спросил ее, а она говорит… – Тут он помолчал, безупречно выдержал паузу и закончил: – «Тоже в книге».

Зал взорвался смехом, но смехом сочувственным.

– Тогда я решил быть хитрее. – Маркус простодушно усмехнулся, и все растаяли. – И попросил девушку позвонить мне. Написал на бумажке свое имя и номер телефона. – Он закрыл глаза, прижал к вискам кончики пальцев и закончил: – Но и приписал: «Позвони муа!» Оригинально и изысканно, как в лучших романах! Какая женщина устоит? «Позвони муа!»

«Вот я и знаменита!» Эшлин остро захотелось встать и раскланяться.

– И знаете что? – Маркус с лукавым, чуть глуповатым видом обвел взглядом зал. Он крепко держал аудиторию в своих веснушчатых руках, и связь с каждым из зрителей была абсолютной. Люди слушали его, исполненные понимания и сочувствия, и, затянув молчание до предела, он выпалил: – Она так и не позвонила!

Да, в амплуа неудачника Маркуса явно ждало звездное будущее!

Лиза встала с места, как только Маркус сделал первый шаг за кулисы. Маркус Валентайн уже отказался пообедать с нею, когда Трикс звонила его агенту, но вдруг грубая лесть и она лично заставят его передумать? Эшлин видела, как Лиза зажала Маркуса в углу сцены, и не знала, следовать ли за ней. Эшлин не знала, стоит ли подходить к Маркусу. Вдруг он подумает?.. Но Теда уже осадили поклонники, а Джой только что засекла своего приятеля Мика говорящим с какой-то дамой и пошла разбираться. Посидев минуту в одиночестве, Эшлин все-таки встала.

Она с любопытством наблюдала, как Маркус смотрит на Лизу, пока она говорит. Он склонял голову набок и как-то очень ласково улыбался уголком губ. Потом Лиза замолчала, и тогда заговорил он, причем от предложений Лизы явно отказывался, как вдруг случайно поймал взгляд Эшлин и остановился на полуслове.

– Привет! – произнес он громко, улыбнулся во весь рот, не сводя с нее восторженных глаз.

Маркус еще что-то говорил, но все время поглядывал на Эшлин, а потом коснулся Лизиного плеча и спустился в зал.

– Еще раз привет!

– Привет!

– Ты что здесь делаешь?

Эшлин молчала, бросила на него взгляд из-под ресниц, улыбнулась.

«Ах ты, черт, – поняла она, – да я же с ним кокетничаю!»

– Тебе понравилось?

– Угу, – кивнула Эшлин и снова состроила глазки.

– Можно как-нибудь с тобой увидеться? Посидели бы где-нибудь.

Вот это будет ей уроком! Она – как кролик, ослепленный светом фар, откусила больше, чем способна прожевать. Ну почему с ней так всегда и бывает?!

«Не могу же я влюбиться в него только потому, что он знаменит и всеми любим. Не такая уж я дура!»

– Ладно, – с удивлением услышала Эшлин собственный голос. – Позвони.

– А номер…

– У тебя есть.

– На всякий случай напиши еще раз.

И Маркус начал рыться по карманам, безрезультатно ища ручку и бумагу.

К счастью, у Эшлин в сумке всегда была ручка и блокнот. Имя и номер телефона она нацарапала на листке.

– Как видишь, буду хранить это, – заверил он, складывая листок в несколько раз и засовывая в передний карман джинсов, – у самого сердца. – И проникновенно добавил: – Сейчас мне пора идти, но я еще объявлюсь.

Смущенная, Эшлин смотрела ему вслед, пока не почувствовала, что Лиза глядит на нее с явным интересом. Эшлин сочла за лучшее скрыться в туалете. Путь к раковине оказался частично перекрыт невысокой девушкой с трагическими глазами, которая стояла перед зеркалом и подводила глаза черным карандашом, отчего они делались еще трагичнее. Рядом с ней яркая блондинка лениво наносила на губы розовый блеск. Эшлин осторожно включила воду, трагическая девушка обернулась к своей подруге и сказала:

– Фрэнсис, ты ни за что не поверишь, но это была я.

– Что «ты»? – на секунду Фрэнсис оторвалась от захватывающего занятия.

– Я – та девушка, которой Маркус Валентайн написал: «Позвони муа!»

Эшлин вздрогнула так, что вся облилась.

Фрэнсис медленно повернулась всем корпусом. Кисточка с блеском для губ замерла у полуоткрытого рта. Трагическая девушка продолжала:

– Это было в прошлое Рождество. Мы тогда стояли рядом в очереди на такси.

– Но почему же ты ему не позвонила?

Фрэнсис наконец убрала блеск для губ и крепко встряхнула подругу за плечи:

– Он ведь лапочка! Просто прелесть! О чем ты только думала?!

– Думала, что он какой-то придурок конопатый. Фрэнсис смерила ее долгим задумчивым взглядом с высоты своего роста и наконец вынесла приговор:

– Знаешь, что, Линда О'Нил? Ты заслужила свое невезение, да, заслужила! И я тебя больше жалеть не буду.

Эшлин стояла, безучастно подставив руки под струю воды. Ну разве это не знак свыше?! Она всегда придавала особое значение подобным вещам. Вот и сейчас. «Попытай счастья с Маркусом Валентайном», – говорил ей небесный оракул. Даже если он раздает свои «позвони муа!» направо и налево, как рекламные листовки, все равно! Попробуй, рискни, не отступай, Эшлин!

Она вернулась из туалета, когда Лиза уже собиралась уходить. Получив то, что хотела, она не видела причины задерживаться в этом дешевом заведении.

– Ну, до свидания, увидимся в понедельник на работе, – робко сказала Эшлин, не зная, какая степень фамильярности ей теперь дозволена.

Лиза была довольна вечером. Посмотрев на Маркуса Валентайна, она поняла, что на него стоит тратить силы. Хотя уговорить его будет нелегко. В жизни он совсем не так наивен, как на сцене. На самом деле он умный и хитрый. И он не против вести колонку в журнале, но, похоже, он бережет себя для более раскрученных изданий. Ну что же, тут-то она его и поймает. Наплетет что-нибудь о том, как его колонка появится в журналах концерна «Рэндолф медиа» по всему миру.

А тут еще неожиданный поворот: кажется, он запал на Эшлин. Можно договориться с нею и обрабатывать Маркуса с двух сторон. Так что можно считать, что колонка у них в портфеле.

Но действовать надо быстро, пока Маркус не бросил Эшлин. Потому что он ее бросит непременно. Лиза таких видела насквозь. Обычный парень вдруг выбивается в звезды, разве он откажет себе в коротком романчике?!

С этим могут возникнуть проблемы: Эшлин, похоже, из тех страдалиц, которые принимают разрывы близко к сердцу, а Лизе меньше всего нужно, чтобы ее первый заместитель в такое напряженное время выбыл из строя. Сама она не понимала слабаков, позволяющих себе срываться. С ней такого никогда не случалось…

– Ли-и-иза-а-а, по-о-ока-а-а. До свида-а-ания, Ли-и-иза-а-а.

Это махали ей ребята, развлекавшие ее в начале вечера.

– Пока, – ответила она и, к своему удивлению, улыбнулась.

Идя по ночным улицам домой, она вдруг подумала, что вечер сегодня выдался какой-то особенный. Он был… а, вот! Веселый! Ей и вправду было весело.