Текст книги "Искушение добродетели"
Автор книги: Мэри Кэттон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Нет, так не годится! Нужно поступиться своими принципами и оценить ситуацию трезво. В игру вступала его проснувшаяся совесть, и теперь она диктовала ему свои условия. У Вивьен будет муж. Умный и респектабельный, который поймет и оценит ее по достоинству.
Они выехали на Итон-сквер, и кучер привычно остановился у дома номер двадцать один. Граф Сэндборн схватил Вивьен за плечи и развернул ее к себе. Девушка почувствовала какое-то странное стеснение в груди и послушно подняла глаза.
– Я помогу тебе, – тихо сказал он.
– Что? – пролепетала она.
– Я помогу тебе найти мужа, – повторил он. – Настоящего мужчину с тугим кошельком и такого наивного, что он предоставит тебе полную свободу.
– Правда? – недоверчиво спросила Вивьен, надеясь, что он не заметит блеска ее глаз. – Вы делаете меня должницей на всю жизнь, ваше сиятельство.
– Ничего, ты легко выплатишь долг, – пробормотал он, отворачиваясь. – Когда устроишься, будешь время от времени писать мне потешки, а первенца назовешь в мою честь.
Она кивнула, вышла из кареты и направилась к дому. Когда двери за ней закрылись, она прислонилась к косяку и дала волю слезам.
Глава 11
Следующим вечером Лоуренс пригласил Вивьен в оперу, на «Иоланту». Он твердо решил выполнить свое обещание найти ей мужа и надеялся, что встретит в театре хотя бы одного холостяка и представит ему Вивьен. Его задача их познакомить, а там уж пусть разбираются как хотят.
Лоуренс время от времени посматривал на лестницу, но, задумавшись, чуть не пропустил торжественный выход Вивьен. Девушка плавно спускалась по ступеням, окутанная дымкой темно-синего шифона. На ней было модное декольтированное платье и туфли – те самые, что он ей подарил. Вивьен знала, что выглядит превосходно, и глаза ее лучились уверенностью и торжеством.
Лоуренс был поражен. Никогда еще она не казалась ему столь красивой и желанной.
– О, боюсь, сегодня дуэли не избежать. Прежде чем закончится вечер, не меньше дюжины мужчин пришлют мне вызов, – добродушно проворчал он, целуя ее в висок.
Лоуренс, как выяснилось, нисколько не преувеличивал. Когда они вошли в фойе театра «Савой», все мужчины без исключения замолкли на полуслове и уставились на Вивьен. Они бесстыдно пялились на ее декольте, и Лоуренс, который еще полчаса назад сам не сводил с него глаз, сейчас предпочел бы видеть грудь спутницы прикрытой. Очень скоро их окружила толпа молодых людей, желающих познакомиться с Вивьен.
Лоуренс с трудом отбился от назойливых приятелей, извинился и увел Вивьен в ложу. Почему он так поступил, граф и сам не мог объяснить. Ведь он привел Вивьен в театр именно для того, чтобы представить своим друзьям…
Поднялся занавес, и зазвучала божественная музыка. Вивьен слушала, затаив дыхание, а Лоуренс приветствовал темноту, которая скрывала его мрачность.
В антракте они спустились в буфет, и там снова попали в центр внимания джентльменов во главе с приятелями Лоуренса – Джеромом Эрандейлом и Гарри Шивли. Граф представил им Вивьен как свою кузину, недавно вернувшуюся из Франции.
Вивьен делала все возможное, чтобы ослабить возникший ажиотаж, но тщетно. Ее попытки произвели обратное действие и только подхлестнули любопытство Эрандейла и Шивли. Гарри ловил каждый ее взгляд, а наглец Джером улучил момент и попытался приобнять Вивьен за талию. Ответом ему был гневный, полный презрения взгляд.
Новость о прелестной родственнице графа быстро разнеслась по всему театру и даже достигла ушей премьер-министра. Уильям Гладстон смотрел на Вивьен и не верил своим глазам. Так вот в чьи лапы попала несчастная девочка, так внезапно исчезнувшая из его дома. Репутация Сэндборна была ему известна. «Бедняжка, – подумал он, – если бы она только знала, на какие муки и позор обречет ее этот бессовестный тип».
Толпа обожателей становилась все напористей. И если вначале Вивьен это забавляло, то теперь она чувствовала лишь раздражение, а вскоре и вовсе запаниковала. Прижавшись к Лоуренсу, она испуганно прошептала:
– Проводи меня, пожалуйста, в дамскую комнату.
Лоуренс с готовностью подчинился и довел ее до самых дверей туалетной.
– Может быть, здесь я и посижу до начала второго отделения? – предложила Вивьен.
– Что ж, это разумно, – согласился граф и, весело насвистывая, вернулся к приятелям.
Вивьен подошла к зеркалу, чтобы подколоть выбившийся локон. Ей было не по себе. Девушка не привыкла к столь пристальному вниманию. Оно пугало и настораживало ее.
Сегодня она познакомилась со множеством мужчин, но никто не понравился ей настолько, чтобы она решилась выйти за него замуж. Лорды, баронеты, банкиры, члены Парламента – их лица слились в одно белое пятно. Вивьен устало прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Постепенно из тумана стал вырисовываться образ человека, которого она с радостью назвала бы своим мужем. Но странно: этот образ удивительно напоминал… графа Сэндборна.
Вивьен улыбнулась. Так значит, все мужчины кажутся ей такими несовершенными, потому что она мысленно сравнивает их с Лоуренсом. Что ж, неудивительно, что сравнение оказывается не в их пользу. Лоуренс Сент-Джеймс так красив, благороден, честен, что конкуренцию с ним выдержать нелегко. Интересно, а ее будущий муж сможет соперничать с графом? Вивьен с сомнением покачала головой. Вряд ли.
Дали звонок к началу второго действия, и девушка осторожно выглянула в коридор. Пусто. Недоумевая, почему «кузен Лоуренс» ее не дождался, она направилась к своей ложе. Но когда она проходила мимо гардероба, кто-то схватил ее за руку и втянул в тускло освещенную комнатку, скрытую рядом накидок и плащей. В безмолвном ужасе Вивьен уставилась на своего похитителя и вдруг узнала его.
– Мистер Гладстон, – прошептала она.
– Да, – ответил старик. – А я ведь тогда не поверил твоей истории, но теперь вижу, что она правдива. Значит, Сэндборн и есть тот джентльмен, которого твоя распутная мать прочит тебе в любовники?
– Нет-нет, – запротестовала Вивьен, вновь обретя способность говорить. – Мама навязывала мне общество совсем другого графа, старого француза.
– А потом быстро подыскала ему замену, – констатировал Гладстон. – К сожалению, она остановила свой выбор на худшем из негодяев, моя милая девочка. Сэндборн – подлец! Он даже не делает тайны из своих грязных делишек. Напрасно ты согласилась пойти с ним в театр. Одно лишь его присутствие рядом способно нанести урон твоей репутации.
– Но граф не сделал ничего дурного! – горячо возразила Вивьен. – Я сама попросила его помочь мне – сыграть роль моего любовника. Весь этот спектакль разыгрывается для одного зрителя – моей матери. – Вивьен перевела дух. – У меня вообще никогда не было любовника и, надеюсь, не будет.
Гладстон взял ее под руку:
– Ну что ж, значит, еще не все потеряно. Идем, дитя мое, я позабочусь о том, чтобы ты незаметно…
– О, вы не понимаете! – воскликнула Вивьен, вырывая у него руку. – Граф Сэндборн – мой друг, и я полностью доверяю ему. Он прекрасный человек и искренне хочет мне помочь. Он терпеливый, чуткий, честный и… помогает мне искать мужа.
– Бедное дитя.
– Почему вы мне не верите?! – Вивьен готова была разрыдаться от досады.
– Мой долг – вызволить тебя из этой беды.
– Не нужно ниоткуда меня вызволять, – решительно заявила девушка. Она поняла, что единственное спасение – предельная откровенность. – Я собираюсь выйти замуж, а вы хотите все испортить. Ни один порядочный джентльмен не женится на девушке, чье имя вываляно в грязи. Если вы предадите огласке все обстоятельства, разразится настоящий скандал. – «Скандал – это еще мягко сказано, – подумала она. – Если на свет выйдет тайна моего рождения, разразится сущая катастрофа». – Подумайте о моих родителях, – Вивьен пустила в ход последний козырь.
– Ах да, твои родители. – Он успокаивающе похлопал ее по руке и вкрадчиво спросил: – Кто твой отец, девочка? Ты, кажется, говорила, что он человек богатый и знатный. Ему известно, что с тобой происходит?
Вивьен горько улыбнулась:
– Мой отец сейчас на сафари. Ему нет до меня никакого дела. Прошу вас, – она умоляюще посмотрела на старика, – если вам не безразлична моя судьба, не предпринимайте ничего. Бог даст, я скоро выйду замуж, и весь этот кошмар позабудется.
Прежде чем он успел ответить, Вивьен вырвала руку из его ладони и побежала по коридору к лестнице, ведущей в ложи. Гладстон негодующе сжал кулаки. Этот презренный Сэндборн хорошо обработал девчонку, заставил ее поверить в свое благородство, а сам между тем только и ждет момента, чтобы воспользоваться ее наивностью. Ясно, что девушку ждет позор. Он обязан ей помочь, и медлить нельзя ни минуты.
Гладстон выяснил у своего верного друга и соратника Эдварда Гамильтона, что из знатных господ на сафари сейчас только герцог Карлайлз, что у него давняя многолетняя связь с куртизанкой по имени Арабелла Лерой и что у них есть дочь, которую никто никогда не видел. «Что ж, – злорадно подумал Гладстон, – пришло время призвать герцога и ему подобных к ответу. Пусть пожинают то, что посеяли».
Вивьен еле досидела до конца представления. Ей все время казалось, что вот-вот явится Гладстон с отрядом констеблей и публично обвинит Лоуренса во всех смертных грехах.
Занавес наконец опустился, и Лоуренс, не говоря ни слова, вывел Вивьен на улицу. Лишь в карете ее паника немного утихла, и она смогла рассуждать здраво. Не стоит говорить Лоуренсу о ее встрече с премьер-министром, это не принесет ему никакой пользы, но только вызовет массу неприятных вопросов.
Всю дорогу Лоуренс молчал, и лишь когда карета въехала на Итон-сквер, молча взял руку Вивьен в свою и серьезно сказал:
– Мы больше никогда этого не сделаем.
– Да-да, – горячо закивала Вивьен. – Это было невыносимо. Они так пялились на меня.
Лоуренс был с ней абсолютно согласен. Его приятели вели себя в высшей степени неприлично. Они смотрели на Вивьен словно голодные псы на кусок мяса. А эти заговорщические перемигивания и намеки! Нет, будь он проклят, если еще хоть раз повезет Вивьен в общественное место. Лучше уж провести три часа в компании Арабеллы и ее товарок, чем терпеть эту пытку.
В карете было темно, и Лоуренс не мог видеть лица спутницы, но знал, что оно печально. К сожалению, вечер прошел совсем не так, как они рассчитывали. Лоуренс понял, что среди его друзей действительно нет ни одного, достойного стать мужем Вивьен – такой красивой, умной и такой… желанной. Да существует ли вообще человек, способный понять и оценить ее по достоинству?
Мысли Лоуренса все бежали и бежали по кругу, и круг, постепенно сужаясь, превратился в одну точку. Результат, к которому Лоуренс пришел в своих раздумьях, оказался пугающим: замужество не для Вивьен Лерой.
Они подъехали к дому номер двадцать один, и карета остановилась. Лоуренс проводил Вивьен до порога и, когда дверь за ней захлопнулась, он уже точно знал, как ему следует поступить. Единственный выход из создавшегося положения – это действительно сделать ее своей любовницей.
На следующий день Лоуренс заехал за Вивьен не в карете, как обычно, а верхом. Еще одну лошадь он вел на привязи. Они собирались отправиться в Гайд-парк. Стояла чудесная погода, и верховая прогулка была как нельзя кстати.
Вивьен была неплохой наездницей и любила верховую езду. Сидя на лошади, она словно сливалась с этим сильным красивым животным, тягостные мысли уходили прочь, и девушка чувствовала себя поистине счастливой и свободной.
Они выехали на Ротен Роу, которая в это время дня была совершенно пустынна, затем спустились к извилистому озеру, называемому Серпантином. По дороге их дважды останавливали приятели Лоуренса: один – наследник крупного торгового предприятия, другой – дипломат. Лоуренс привычно представил им Вивьен как свою кузину, оба джентльмена выразили надежду на продолжение знакомства. И один, и второй были приятными молодыми людьми, любезными и воспитанными, но, вежливо улыбаясь им, Вивьен чувствовала в своем сердце какую-то странную пустоту. Перспектива прожить с одним из них бок о бок всю жизнь ее совсем не привлекала. Она сама не понимала, что с ней происходит, но эти знакомства почему-то нагнали на нее тоску, верховая прогулка больше не радовала, настроение было испорчено на весь день.
Лоуренс заметил, что Вивьен подавлена, но его это скорее радовало, нежели огорчало. Отнесись она к его приятелям более благосклонно, это означало бы, что он ошибся в своих выводах. А так – что ж, значит, все верно, и его планы на сегодняшний вечер остаются прежними.
После прогулки они вернули лошадей в конюшню, и Лоуренс предложил заехать в ресторан «Монмартр». Там он провел ее через боковые двери наверх, в отдельный кабинет. Вивьен застыла в дверях: комната в точности повторяла ту, в которую Лоуренс привел ее в ночь знакомства. Стол был накрыт на двоих, а в центре его стояла ваза со свежими розами. Глядя на розы, девушка ощутила странное стеснение в груди. Она подошла к окну и выглянула на улицу. За узорчатым забором виднелся парк.
– Это Грин-парк, – пояснил Лоуренс, приблизившись к ней.
Его рука легла на ее плечо. Вивьен почувствовала, что слабеет, и схватилась за подоконник. Боже, какой он нежный, близкий, какой восхитительный… Вивьен затаила дыхание. Словно прочтя ее мысли, Лоуренс отошел.
– Я снял кабинет на весь вечер, – сказал он. – Может, нам перекусить? Здесь, конечно, не так шикарно, как в «Небесах», но кухня очень приличная, завсегдатаи тут именно едят, и ничего более.
«А ведь я о нем совсем ничего не знаю», – внезапно подумала Вивьен. Они столько времени провели вместе, а она не знает, что он любит есть, как проводит время, понятия не имеет, где он живет, есть ли у него братья и сестры.
– Расскажи мне о себе, Лоуренс Сент-Джеймс, – попросила она, когда они сели за стол. – Расскажи о своей семье, где ты учился, куда ездил отдыхать.
Лоуренс поудобнее устроился на стуле, расстегнул сюртук и, вытянув ноги, начал:
– Мой отец, граф Сэндборн, умер, когда мне было семнадцать лет. Я тогда как раз собирался ехать на континент, но поездку пришлось отложить на неопределенное время…
Вивьен нахмурилась:
– Что значит на неопределенное время? Ты хочешь сказать, что, кроме Англии, так нигде и не был?
– Нигде и никогда. Как только речь заходила о моей учебе, с матерью тут же случался нервный припадок. Поэтому у меня были гувернеры и учителя. После смерти отца Беатрис – так зовут мою мать – совершенно перестала вставать с постели. Мне же она заявила, что мой отъезд ее убьет. Я добросовестно ждал, когда мать поправится, а когда этого не случилось, сбежал в Кембридж. Теперь-то я понимаю, что она просто ломала комедию, но тогда принял все за чистую монету…
– Как несправедливо, – задумчиво проговорила Вивьен. – Я хотела жить с матерью, а она отправила меня во Францию. Ты же, напротив, хотел уехать, а тебя насильно держали дома.
Лоуренс заглянул в ее ясные глаза и вновь ощутил какую-то сверхъестественную связь с этой девушкой.
– Наше имение и большая часть земель находятся в Сассексе. Есть еще особняк на Парк-Лейн, кое-какие акции, и за всем этим богатством надо присматривать, что я и делаю время от времени. Кроме того, я выступаю в палате лордов, охочусь на фазанов, хожу в клуб. Короче говоря, жизнь моя безмятежно приятна и абсолютно предсказуема, но… так было до тех пор, пока я не встретил тебя.
– Меня? – она негодующе фыркнула. – Уж не хочешь ли ты возложить вину за всю ту неразбериху, которая царит у тебя в голове, на меня? Ну уж нет, ничего у тебя не выйдет.
– Я не имел в виду неразбериху в голове, – тихо сказал он, ловя ее взгляд. – Я говорил о сердце.
Вивьен замерла. Несколько мгновений она не могла ни моргать, ни дышать. Она поняла, что боится продолжать начатый разговор.
– Я говорил о своих чувствах к тебе, – продолжал Лоуренс.
– И что же это за чувства? – Она потянулась за бокалом и сделала большой глоток. – Злость и раздражение, полагаю? Ну потерпи еще немного. Надеюсь, я недолго буду обременять тебя своим обществом.
Он накрыл ее руку своей.
– Послушай, прошу тебя. Я никогда не встречал женщины, которая бы хоть немного походила на тебя. Ты умна, воспитанна, но в то же время совершенно несносна. С тех пор как мы познакомились, меня не покидает ощущение, что наша встреча не случайна. И я очень этому рад, потому что одна лишь беседа с тобой – уже приключение. Ты часто смешишь меня, но заставляешь и задуматься. От звука твоего голоса у меня вибрируют кончики пальцев, а от запаха твоих волос кружится голова. – Он понизил голос, почти прошептал: – А когда ты идешь, я словно чувствую движения твоего тела на своем.
– Прошу вас, ваша светлость! – Она встала из-за стола, поспешила к окну и прижалась лбом к холодному стеклу, уставившись на уличные фонари. – Ради бога, не говорите больше ничего. Это только все усложнит, а моя жизнь и без того запутана.
– Вивьен, я схожу по тебе с ума. – Его низкий голос ласкал ее будто самые нежные прикосновения. – Мне тридцать лет, а я никогда не испытывал ничего подобного. Я никогда так много не думал о женщине, гадая, что она ест на завтрак, что надевает на ночь. Я никогда не покупал женщине туфли, не составлял букеты и не распевал вместе с ней похабные песенки. Никогда… прежде.
Он подошел ближе, и она спиной ощутила жар его желания. Она поняла, что тоже хочет его…
Вивьен отчаянно призывала на помощь силу воли, пыталась думать о будущем муже и детях, но тщетно. Она смотрела на свое отражение в окне и чувствовала себя счастливой. Она понимала, что, потворствуя своему телу, лишается будущего, но никогда еще не ощущала себя такой защищенной, живой и желанной.
Сердце ее бешено колотилось. Вивьен не могла больше противиться своей страсти. Она забыла обо всем на свете. Обо всем, кроме Лоуренса.
Его ладони обхватили ее плечи и скользнули вниз, к талии. Она подалась к нему всем телом, приветствуя его тепло. Он развернул ее в своих руках, склонил голову…
Его губы коснулись ее губ, и все остальное перестало для них существовать.
Глава 12
Все ее естество ожило в его руках. Она упивалась им – винной сладостью рта, жаром тела, мягким дыханием и солоноватым привкусом кожи. Все его движения становились ее наставниками. Она возвращала ему поцелуй за поцелуем, прикосновение за прикосновением, отвечая на каждую его ласку.
– Вивьен… родная моя, знаешь ли ты, как долго я этого ждал, – пробормотал он, зарываясь лицом в ее пушистые волосы. – Мне кажется, я хотел тебя всю жизнь.
Его откровение было подобно взрыву. Внезапно она почувствовала головокружение и готовность подчиниться всему, что он скажет или сделает с ней.
Лоуренс сорвал с себя сюртук и отшвырнул его в сторону. Затем его рука легко скользнула по ее груди к пуговицам жакета.
– Милая, боюсь, с этим мне не справиться. Я такой неловкий.
Еще мгновение – и жакет присоединился к его сюртуку. Вскоре туда же последовал и шелковый жилет. Она пробежала пальцами по его сорочке и нетерпеливо потянула за галстук. Развязав его, обнаружила маленькую жемчужную пуговку у воротника, слегка замешкалась, а затем расстегнула ее. С торжествующей улыбкой Лоуренс подхватил ее на руки и отнес на диван.
Он лежал, любовно исследуя и боготворя каждую линию, каждый изгиб ее тела. Крючки, казалось, расстегивались сами собой, обнажая пылающую страстью кожу.
Лоуренс потерся горящей щекой о показавшийся из-под оборок сосок, затем захватил его ртом, дразня, лаская, терзая. Вивьен выгибалась навстречу его рукам, неслась на волнах блаженства, которые катили ее к неведомым берегам.
Она тоже ласкала любимого, исследуя каждый интимный уголок его тела. Чувственный контакт смягчил странную тяжесть в чреслах и напряжение в низу живота. Девушку охватил поток новых ощущений, и он все усиливался, оставляя ее опустошенной и блаженно трепещущей.
Лоуренс видел, как выгибается ее тело, как глаза закрываются с каждым приливом желания. В его голове, сердце, жилах стучало: она моя! моя! навсегда!
Внезапно он услышал голоса, но вначале они доносились до него словно сквозь туман. Лишь когда в дверь забарабанили, и, судя по звуку, ногами, он резко выпрямился и сел. Стук становился все яростнее, и Лоуренсу даже показалось, что кто-то выкрикивает его имя. Все это было более чем странно.
От ударов тряслись даже стены. Лоуренс едва успел накинуть на Вивьен покрывало, как дверь с треском распахнулась. Он вскочил и встал между девушкой и непрошеными гостями, приготовившись защищать ее и себя.
– Убирайтесь отсюда к чертовой матери или я… – Лоуренс осекся на полуслове. Один из мужчин, ворвавшихся в комнату, был ему хорошо знаком. Это был Уильям Гладстон!
– Вы?! – выдавил Сэндборн.
Он не мог поверить своим глазам. Что делает здесь старый прохвост? Как он попал сюда и кто его спутники? Один, полноватый, со строгим лицом, судя по воротничку, был священником. А вот кто второй, высокий, загорелый, в дорожном костюме? Собрав остатки самообладания, Лоуренс гневно заговорил:
– Как вы посмели ворваться в личные апартаменты? Вы не имеете права…
– Это ты, подлец, не имеешь права! – взорвался высокий джентльмен и ринулся вперед. – Ты совратил мою дочь, опозорил мою семью и весь род.
– О каком совращении вы говорите? – искренне удивился Лоуренс, но тут же запнулся и взглянул вначале на Вивьен, а потом вновь на этого джентльмена. – Вы сказали – вашу дочь?
Память услужливо вытащила на поверхность имя этого человека: герцог Карлайлз…
– Послушайте, здесь явно какая-то ошибка, – твердо произнес Лоуренс, отступая к дивану.
– Ваше присутствие здесь – вот единственная ошибка! – заявил герцог, пыхтя от негодования. – Как посмели вы, сэр, затеять столь мерзкую игру?
– Игру? – Лоуренс досадливо сморщился. Однако странно, что у Карлайлза с Арабеллой совершенно разные понятия о морали. – Я стал любовником Вивьен с согласия ее матери, – ответил он, не вдаваясь в дальнейшие подробности.
– Л-любовником? – Герцог побагровел, вены на шее вздулись. – Немедленно возьмите свои слова обратно, или мне придется вызвать вас на дуэль! Да как вы смеете утверждать, будто моя дочь… шлюха? Это наглая ложь, и я застрелю вас как паршивого пса!
Вивьен с ужасом наблюдала за происходящим. Она, Вивьен Лерой, в постели с мужчиной, едва одета – и все это на глазах ее собственного отца и других мужчин!
– Остановитесь! – Она села на край дивана, судорожно прижимая к себе одежду. – Граф Сэндборн ни в чем не виноват. Я сама согласилась встретиться с ним. И я одна во всем виновата.
– Тебе не в чем себя винить, девочка, – сердечно произнес Гладстон, подходя к ней. – Тебя предала родная мать и соблазнил презреннейший из негодяев. После нашего вчерашнего разговора я не знал ни минуты покоя и твердо решил тебе помочь, и сделаю все, что в моей власти.
– Но это правда! Я действительно хотела стать любовницей графа. Это мой выбор, и никто меня к нему не принуждал.
– Ты сама согласилась стать его любовницей? – ахнул герцог. – Да как ты посмела?
– Мне уже девятнадцать лет. – Она твердо посмотрела отцу прямо в глаза. – Я достаточно взрослая, чтобы решать за себя, и в состоянии разобраться, каков человек – плох или хорош.
– Мне плевать, сколько тебе лет, – буркнул Карлайлз, сбитый с толку ее дерзостью. – Ты моя дочь! А моя дочь не может быть… продажной девкой. – Он повернулся к Сэндборну: – Итак, сэр, вы запятнали мою честь и оскорбили мою дочь! И я вижу только один выход из создавшегося положения, – он выдержал театральную паузу и закончил: – Как порядочный человек, вы обязаны на ней жениться.
– Жениться?! На ней? – Граф обернулся и сердито посмотрел на Вивьен. При слове «жениться» его привычно передернуло, но Вивьен с припухшими от поцелуев губами и заплаканными глазами выглядела такой беззащитной и соблазнительной, что все остальные слова застряли у него в горле.
– Разумеется, абсурдно ждать, что вы поведете себя как джентльмен. И еще абсурднее думать, что вы возьмете на себя ответственность за этот позор, – язвительно заметил герцог. – И все же я требую, чтобы вы женились на Вивьен.
Он заметил, как Лоуренс смотрит на девушку, но истолковал этот взгляд по-своему.
– О, понимаю! Вы полагали, что ничем не рискуете, потому что она незаконнорожденная? Ну так вот, Вивьен не просто внебрачная дочь, она дочь герцога Карлайлза! И в ней течет достаточное количество голубой крови, чтобы сочетаться браком с таким прохвостом, как вы.
Лоуренс замер. Еще одно слово – и он с удовольствием врезал бы по этой напыщенной физиономии. Но герцог ничего больше не добавил – он выжидающе уставился на Лоуренса, в комнате воцарилось молчание.
Первой нарушила тишину Вивьен:
– Прошу вас… отец, – одними губами проговорила она. – Не принуждайте его. Граф вовсе не обязан на мне жениться. Между нами ничего не было.
– Искренне на это надеюсь, – хрипло промолвил герцог, скептически разглядывая ее, – потому что дворянин никогда не женится на обесчещенной женщине. Какой джентльмен удовлетворится, – он болезненно поморщился, – жалкими отбросами?
Священник поспешно выступил вперед и, взяв Лоуренса за плечи, заглянул ему в глаза:
– Герцог Карлайлз говорил с вами излишне резко, но в одном он, безусловно, прав: вы должны жениться на девушке. Это единственный способ исправить ваше прегрешение перед законами совести и церкви. Вы соблазнили невинную девушку, и ваш святой долг взять ее в жены.
Спокойная авторитетность этих слов заставила Лоуренса задуматься. Ведь на самом деле священник прав. Лоуренс действительно хотел Вивьен и добивался ее благосклонности, пока она не сдалась. Он намеревался сделать ее своей любовницей, а теперь что же? Теперь он должен сделать ее своей женой!
Он хотел помочь ей, защитить ее, а что вышло? Если он откажется жениться, то своего места в жизни ей уже не найти, а если согласится – что будет с ним? С его репутацией, связями и положением в обществе? Реакцию же Беатрис даже страшно себе представить.
В нем бурлили злость и смятение. Им снова манипулируют, и он опять вынужден подчиниться…
– Что ж, Вивьен, похоже, в конце концов ты получишь то, что хотела, – с горькой усмешкой проговорил он. – Скоро ты станешь замужней дамой.
Вивьен смотрела на него во все глаза, а Лоуренс, не очень любезно оттолкнув священника, обратился к герцогу, вложив в слова весь свой сарказм:
– Достаточно, сэр, мне будет очень приятно, если вы сами обратитесь в мэрию за лицензией на брак. Чем скорее с этим фарсом будет покончено, тем лучше.
С этими словами он поднял с пола сюртук и вышел, громко хлопнув дверью.
Вивьен зябко поежилась. Бедный Сент-Джеймс! За пять минут он лишился свободы, которую ценил больше жизни. Впрочем, так же, как и она. Мечты о браке и добропорядочной жизни рассыпались в прах. И что осталось на пепелище надежд? Оскорбленный жених и опозоренная невеста… Нечего сказать, веселое начало семейной жизни.
Герцог Карлайлз ворвался в особняк Лерой как торнадо, все сметающий на своем пути. Отправив вытянувшегося при его появлении Барни в комнату Вивьен собирать вещи, он во всю мощь своих легких крикнул:
– Арабелла!
Арабелла, в этот самый момент накладывающая маску на лицо, подскочила с дивана и испуганно пролепетала:
– О боже, он уже здесь.
Не успела она и шагу ступить, как дверь в ее личное убежище распахнулась, и на пороге появился герцог. Вид у него был такой, словно он явился сюда прямо из Африки, причем всю дорогу за ним гнались дикие львы и тигры.
– Август, дорогой! Ты здесь! – бросилась к нему Арабелла. – Я так рада, я ждала тебя только завтра.
– Как ты посмела?! – загремел он, уворачиваясь от ее объятий.
– Что посмела? Что случилось, мой милый? В чем я провинилась перед тобой? – зачастила она, недоуменно моргая глазами.
– Арабелла, как ты могла? – Карлайлз устало махнул рукой и рухнул на диван. – Моя плоть и кровь! Моя дочь! – приговаривал он, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Вивьен? – ахнула Арабелла. – Где она? Она больна? Скажи мне, что с ней? – Она подбежала к любовнику и схватила его за рукав.
– Хуже, чем больна, – простонал герцог, – она опозорена. – Он брезгливо стряхнул ее руку, вскочил и отошел к окну. – И, как я только что выяснил, по твоей вине.
Арабелла побледнела.
– Опозорена? Ничего не понимаю, объясни толком.
Герцог одарил ее уничтожающим взглядом и отчетливо произнес:
– В Портмуте я получил записку от Уильяма Гладстона. Он сообщил мне, что моя дочь в страшной опасности, и я примчался в Лондон, загнав по пути три пары лошадей. Дома я застал сэра Гамильтона, который просил меня не медля ехать в «Монмартр». Там-то я и увидел свою дочь в объятиях этого развратника графа Сэндборна. Моя малютка стала жертвой самого отъявленного из негодяев! И знаешь, что он имел наглость заявить? Что делает это с твоего полного одобрения. Каков прохвост! Ну я до него доберусь!
Арабелла облегченно вздохнула. Зная шальной характер Вивьен, она опасалась, что та выкинула что-нибудь похлеще.
– Август, дорогой, ну какая жертва? Вивьен не может быть жертвой Сэндборна: они ведь любовники. По крайней мере, собирались ими стать в самое ближайшее время.
Ноздри Карлайлза угрожающе раздулись, и Арабелла поняла, что объяснения не избежать.
– Видишь ли, Вивьен без ума от графа, и он, я уверена, искренне любит ее. Бог мой, да ты бы видел, как он за ней ухаживал! Его репутация, конечно, оставляет желать лучшего, но я устроила ему форменную проверку, и он ее блестяще выдержал. Тогда я дала детям свое благословение…
– Ты позволила дочери завести любовника и теперь так спокойно в этом признаешься?
– А почему я должна волноваться? – встревоженно спросила Арабелла. За все время их совместной жизни она ни разу не видела Августа в таком состоянии. – Сэндборн богат, знатен и любит ее, а значит, будет заботиться о ней. Не понимаю, почему ты сердишься. Я всего лишь хотела обеспечить дочери прочное положение.
– И не сказала мне ни слова! Даже не посоветовалась! – вскричал он. – Ты должна была спросить у меня разрешение или хотя бы узнать, какие у меня на нее планы.
– Планы? У тебя? – Арабелла прижала руки к пылающим щекам. – Да у тебя никогда не было на нее планов, ты даже ни разу не назвал Вивьен своей дочерью! Ты всегда вел себя так, будто ее не существует, а в школе навестил девочку лишь однажды, хотя в Париже бывал по три-четыре раза в году. Когда я заикалась о Вивьен, ты грубо обрывал меня, и вот теперь оказывается, что у тебя на нее есть какие-то виды.
– Но я же знал, что она учится в престижной академии, и просто не хотел лишний раз травмировать ребенка, – начал оправдываться герцог, покраснев как рак. – Я… я никогда не отвергал ее. Если ты покопаешься в памяти, то вспомнишь, что именно я платил за эту дорогую школу, будь она неладна.
