Текст книги "Искушение добродетели"
Автор книги: Мэри Кэттон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Глава 15
Несмотря на столь бурные события, война между женщинами продолжалась, изменилась только техника боя. Она стала более изысканной и утонченной…
Первой атаковала Беатрис. Зная, что Арабелла никогда не встает раньше полудня, она в один прекрасный день подняла всю прислугу с первыми лучами солнца якобы для ежегодной весенней уборки. Начали, разумеется, с комнаты Арабеллы. Надо ли говорить, в каком настроении она спустилась к завтраку?
Ответный удар не заставил себя ждать. В отместку Арабелла теперь разгуливала по дому перед обедом в огненно-красном пеньюаре, отчего лицо леди Беатрис становилось примерно такого же цвета. Они во всем старались досадить друг другу. Арабелла неизменно добавляла в чай бренди, и Беатрис стала приглашать на чай приходского священника. Добряк пастор добросовестно читал им проповеди и разъяснял непонятные места из библии, отчего Арабелла беззастенчиво зевала и принималась курить, пуская в потолок кольца едкого дыма.
В один из таких вечеров Вивьен не выдержала и выбежала из столовой. Мать поспешила за ней следом. Ни слова не говоря, она потащила упирающуюся дочь в библиотеку и плотно закрыла за собой дверь.
– Мама, ну как ты можешь так себя вести?! – воскликнула Вивьен. Ее душили боль и негодование.
– Глупышка, это всего лишь игра, – виновато оправдывалась Арабелла. – Ну не сердись, пожалуйста. – Она взглянула на сигару. – Мне давно хотелось попробовать, но Август был категорически против того, чтобы я курила.
– Думаю, тебе пора возвращаться домой, – холодно сказала Вивьен.
– Что? Вернуться домой и оставить тебя в лапах этой горгоны? Ни за что. Ты нуждаешься в поддержке.
– Ох, мама. – Вивьен с укоризной посмотрела на нее: – Неужели ты не понимаешь, что только усугубляешь мое положение?
Арабелла вгляделась в лицо дочери и увидела там печаль, которая в какой-то степени была результатом ее собственного поведения.
– Ты права, детка, кажется, я опять делаю глупости, а тебе предоставляю право отвечать за последствия. – Арабелла взяла Вивьен за руку и усадила на кожаную софу. Момент, ради которого она приехала и которого так страшилась, настал. – Я знаю, Виви, что не была тебе хорошей матерью, но, поверь, если бы время можно было повернуть вспять, все пошло бы по-другому. Тогда ты не смогла бы меня ни в чем упрекнуть. – Арабелла вздохнула. – Пойми, я была очень молода и так любила Августа, что совсем потеряла голову. Трудно объяснить, что я испытывала, мне просто хотелось быть рядом с ним. Я была счастлива, но не замечала ничего вокруг себя. Это было какое-то наваждение.
Вивьен смотрела на мать и чувствовала, что это признание дается ей нелегко. Впервые они говорили по душам, и впервые между ними возникло взаимопонимание. Да, Вивьен поняла, что мать хотела сказать. В брачную ночь она испытала то же самое: наваждение, страсть, туман в голове. И горько расплатилась за призрачное удовольствие.
Вивьен погладила мать по плечу и уткнулась носом ей в щеку. Недостающая частичка ее сердца встала на место. Презрение заменила любовь.
– Мне кажется, я поняла тебя, мама.
– Правда? О, Вив, я так надеялась на это. – Арабелла прижала ее к себе. – Знаешь, ты родилась чудо какой хорошенькой, и я сразу полюбила тебя, но он… Боже, как я боялась потерять его. Он был моей жизнью, смыслом моего существования, я буквально молилась на него. Если бы ты знала, на какие жертвы мне приходилось идти, чтобы удержать Августа. Я ела только то, что любил он, носила те платья, которые нравились ему, читала выбранные им книги и изучала интересующие его предметы. Верховая езда нагоняла на него скуку, и я никогда не каталась верхом. Я была идеальной любовницей, но… всего лишь любовницей.
Боль, долго скрываемая, наконец выплеснулась наружу. Арабелла уже не могла остановиться, она должна была сказать дочери все:
– Имели значение только его желания, его потребности. Да, он заботился обо мне, окружил роскошью, дал мне все, кроме уважения. Фактически я жила в золотой клетке, которую мне не разрешалось покидать, чтобы я, не дай бог, не запятнала его репутацию. Подлец! И он еще смел говорить о любви, когда на деле я была для него лишь игрушкой…
Беатрис застыла у дверей библиотеки. Проводив пастора, она пришла затем, чтобы немедленно выставить Арабеллу из дома, и невольно подслушала ее признания. Судьба этой женщины сложилась иначе, чем ее собственная, и все же у них было так много общего, та же боль и та же потребность в понимании и любви.
– Заклинаю тебя, Вив, не позволяй мужчине взять над тобой верх. – Арабелла опустилась перед дочерью на колени. – Не позволяй Сэндборну посадить тебя в клетку. Ты жена, и тебе не нужно быть рабой его желаний. Ты проживешь жизнь легко и радостно, все будут тебя уважать… – Она помолчала. – Ах, если бы я могла хоть как-то помочь тебе, но, к сожалению, я даже не представляю, с чего начать. Видит бог, мне тяжело произносить эти слова, но почему бы тебе не поучиться у свекрови? Используй ее в качестве примера, уж она-то знает, что такое быть женой.
– Нет!
Они вздрогнули и обернулись. В комнату вошла Беатрис и повторила:
– Нет. Ты не должна следовать моему примеру, милая Вивьен. Да, я жена и жила добродетельной жизнью, но была заперта в клетку точно так же, как и твоя мать. – Она задумалась, подыскивая слова, чтобы выразить то, о чем не осмеливалась даже думать: – Мой муж женился на мне, мы провели вместе ночь, а потом… он бросил меня. Да-да, как видишь, история повторяется.
Вивьен поднялась и смущенно взглянула на свекровь. Как же она раньше не замечала, что в глубине глаз леди Беатрис таится боль поражения?
– Когда-то я была юной дебютанткой, и нет ничего удивительного в том, что красота и обаяние Ройса Сент-Джеймса ослепили меня. Мы поженились, но его сердце мне так и не удалось завоевать. После одной-единственной ночи он отдалился от меня.
Леди Беатрис судорожно вздохнула, подошла ближе и опустилась на софу рядом с Арабеллой:
– Я старалась как могла: вела размеренный образ жизни, была уступчива, поддерживала уют в доме. Словом, я была идеальной женой, но и только. У меня не было никаких прав на мужа. Граф Сэндборн считал, что мне достаточно его имени, а я мечтала о большем. Вскоре родился Лоуренс, однако это ничего не изменило в наших отношениях. Я хотела второго ребенка, но… Ройс больше не делил со мной постель. – Беатрис мельком взглянула на Арабеллу и, прочитав понимание в ее глазах, вздохнула с облегчением. – Так что, как видите, я тоже была заключена в клетку. Золотую тесную клетку, – заключила она.
Обращаясь к Вивьен, она умоляюще проговорила:
– Я люблю Лоуренса всем сердцем, но он сын своего отца. Они так похожи, что мне иногда даже жутко становится. Прошу тебя, девочка, не позволяй ему отдаляться. Ради него и ради себя самой не позволяй Лоуренсу сделать с тобой то, что сделал Ройс со мной.
Вивьен словно приросла к полу. Она смотрела на мать и свекровь, таких разных и таких похожих в своих сожалениях о прожитой жизни женщин, и чувствовала, что ровным счетом ничего не понимает. Арабелла – идеальная любовница, Беатрис – идеальная жена… и обе они несчастны, как же так? Разве у девушки есть еще какой-то путь, по которому она может пойти, чтобы достигнуть уважения и благополучия?
– Я всегда считала, что женщина может быть либо любовницей, либо женой, – прошептала Вивьен. – Герцог заявил, что не допустит, чтобы я стала любовницей, а Лоуренс ясно дал понять, что не хочет видеть меня женой. Что же делать? Неужели я сама никогда не смогу выбирать?
– А что бы ты выбрала, Вив? – тихо спросила Арабелла. – Чего ты хочешь?
Еще месяц назад она с легкостью ответила бы на этот вопрос. Она хотела выйти замуж и верила, что брак избавит ее от проблем. Она хотела навсегда оградить себя от той боли и разочарования, которые неизменно сопутствуют страсти. А что вышло? Брак с Лоуренсом лишил ее последней надежды и с головой окунул в те муки, которых она так старалась избежать.
Вивьен закрыла глаза и представила себе Лоуренса. Она вспомнила его взгляд, улыбку, походку и мечтательно проговорила:
– Я хочу, чтобы у меня был муж и любовник в одном лице. Я хочу спать с ним в одной постели и сидеть с ним за одним столом. Хочу, чтобы мы смеялись и печалились вместе, хочу, чтобы мы катались на лошадях, сажали розы и читали друг другу потешки. Хочу, чтобы это был Лоуренс Сент-Джеймс. – Она помолчала. – А еще хочу, чтобы наверху, в детской, играли наши дети. Хочу всегда быть рядом с ним и радоваться тому, что он мой муж и мой лучший друг.
– Лоуренс – испорченный, упрямый, пресыщенный тип! – сердито заявила Беатрис. – Он не выносит ограничений и привык жить так, как ему заблагорассудится. У него нет ни капли совести! – Она обреченно махнула рукой и спросила: – Ты уверена, что именно его хочешь видеть своим мужем?
– Да, он нужен мне, – твердо ответила девушка. – Хочет Лоуренс того или нет, но он уже мой муж и, надеюсь, останется им до тех пор, пока смерть не разлучит нас.
– Но хватит ли у тебя сил, чтобы отстоять его?
– Хватит.
– Тогда, умоляю, беги из этой деревни. Ты должна перейти в решительное наступление. Завтра же поезжай в Лондон и разыщи Лоуренса. Правда, там он чувствует себя как рыба в воде, так что тебе будет нелегко. Тебе понадобится поддержка, и я… помогу тебе. Помогу, потому что хочу, чтобы вы оба были счастливы, а ты, я верю, сделаешь Лоуренса счастливым.
– Я правильно вас поняла? – робко спросила Вивьен. – Вы хотите, чтобы наша жизнь с Лоуренсом наладилась?
Беатрис кивнула:
– Я слишком крепко и слишком долго держала своего мальчика в ежовых рукавицах. И пусть он никогда не простит меня, я могу хотя бы попытаться вернуть его уважение. Попытаться дать ему семью, которой у него никогда не было. – Она стиснула руку Вивьен. – Будь ему хорошей женой, девочка, и ты получишь то, чего заслуживает хорошая жена.
Вивьен признательно улыбнулась и почувствовала, как на глаза наворачиваются предательские слезы.
– И я тоже помогу тебе, моя милая Вивьен, – подала голос Арабелла. – О, ты еще не знаешь, на что способна твоя мать.
– Чем же вы сможете ей помочь? – снисходительно глядя на нее, спросила Беатрис. – Что вы знаете о лондонском высшем свете?
– К счастью, ничего! – колко парировала Арабелла, – Зато я многое знаю о мужчинах и о способах их обольщения. Вы не можете не согласиться с тем, что обольщение – именно то, что нужно Вивьен, если уж она вбила себе в голову мысль вернуть вашего похотливого пройдоху сына. – С лукавой улыбкой она повернулась к дочери: – Нет способа быстрее преодолеть защитные барьеры, чем пробудить в мужчине желание. Ты должна постоянно мелькать у него перед глазами – чувственная, страстная и влюбленная.
– Какой ужас! – воскликнула Беатрис.
– Ну почему же ужас? – с улыбкой заметила Арабелла. – Это страсть, а страсть, насколько мне известно, является неотъемлемой частью жизни графа Сэндборна. Так что, если хочешь жить с этим мужчиной, – вновь обратилась она к Вивьен, – используй то, чем наградил тебя господь. Заставь своего мужа позабыть обо всем на свете. Сделай так, чтобы кровь забурлила у него в жилах, и тогда очень скоро он приползет к тебе на коленях. Это говорю тебе я, Арабелла Лерой!
Вивьен не нужно было долго убеждать, она знала, что это правда. Ведь в их первую и единственную ночь Лоуренс, несмотря на свой гнев и недоверие, все-таки хотел ее.
Затем девушку вдруг осенило: раз она хочет, чтобы Лоуренс был ей не только мужем, но и любовником, значит, ей необходимо овладеть искусством любви. Впервые за последние несколько недель она почувствовала под ногами твердую почву. Теперь она знает, какой путь следует выбрать! Боже, какой же она была наивной, когда думала, что существует лишь две дороги: замужество или разврат. Кто сказал, что порядочная женщина должна отказаться от страсти? Кто это выдумал, что наслаждение порочно?
Пришло время решать самой, и Вивьен решилась! Она посмотрела на своих наставниц, одна из которых – столп общества, а другая – вершина полусвета, и поняла, что их ошибки рождают для нее новые возможности. О, при такой поддержке у Лоуренса не останется ни единого шанса!
Сгущались сумерки. Лоуренс, злой как голодный пес, брел по улицам Лондона. Весь день он сегодня провел на заседании консервативной партии. Слушая, как холеричные лорды и толстобокие землевладельцы на все лады честят Гладстона, он сначала зевал, но потом апатия переросла в раздражение. Ну сколько можно говорить одно и то же? Совсем некстати Лоуренсу вспомнились слова Вивьен о том, что аристократы имеют обыкновение судить по внешнему виду. При чем здесь это?
Как ни старался Лоуренс выбросить Вивьен из головы, мысли о жене не покидали его. Ее облик странным образом переплелся с обликом Гладстона. А может быть, она права, и все нападки на премьер-министра и яйца выеденного не стоят? В конце концов меры, которые предлагают консерваторы, не слишком-то отличаются от политики либералов.
Подойдя к своему особняку, Лоуренс почувствовал, что смертельно устал. Сейчас ему нужна горячая ванна, потом бокал бренди и хорошая сигара. Но не успел он войти в холл, как перед ним возник Парнелл.
– Я пытался связаться с вами, ваше сиятельство, но никто не знал, где вы находитесь, – зачастил дворецкий. – Они приехали днем, без предупреждения. Клянусь, я ничего не знал.
– Они?
Лоуренс заметил в холле гору багажа.
– Вернулась ваша мать, сэр, и молодая леди Сэндборн. С ними приехала еще та, другая женщина, по-моему, мать вашей жены. Они настаивали, чтобы я отнес вещи новой хозяйки в вашу комнату, но, не зная вашего желания, милорд, я пока оставил их здесь.
Лоуренс застонал. Ну чем он так прогневил бога, что Беатрис никак не хочет оставить его в покое? Внезапно он осознал, что Парнелл говорил о какой-то молодой хозяйке и «той, другой женщине». Неужели Вивьен здесь?
На ватных ногах он пошел в сторону гостиной. Вивьен. Здесь.
Беатрис сидела в кресле с неизменным вязаньем в руках, а напротив нее на низеньком диванчике расположилась Арабелла Лерой. Его педантичная мать и скандально известная теща мирно сидят в гостиной! На мгновение Лоуренс лишился дара речи.
– Боже милостивый! – наконец выдавил он.
Арабелла отвлеклась от романа, который читала, Беатрис бросила считать петли, и обе женщины уставились на него. Первой подала голос леди Сэндборн:
– Полюбуйся, милая Арабелла, мой сын в своем репертуаре, – сказала она, царственно поднимаясь и подходя к Лоуренсу. – Что же ты не приветствуешь свою семью, Лоуренс Сент-Джеймс?
– Семью? – в замешательстве переспросил он, переводя взгляд с Арабеллы на мать.
– Ну, разумеется, семью, дорогой граф. Я оставила герцога и сейчас просто физически не могу находиться в своем доме, – пояснила Арабелла. – Ваша мать и жена были так любезны, что предложили мне пожить у них, пока я не решу, что делать дальше.
Мать и жена. Беатрис стояла прямо перед ним, а где же Вивьен? Лоуренс окинул взглядом комнату и увидел ее на кушетке возле окна. Простого покроя платье лишь подчеркивало соблазнительные изгибы ее фигуры. Волосы, собранные на затылке, оставляли шею открытой, и от этого Вивьен выглядела еще моложе. Она была так красива и так желанна, словно вышла из его лихорадочных снов.
– Почему ты не в Торндайке? – раздраженно спросил Лоуренс.
– Я… мы хотели сделать в Лондоне кое-какие покупки.
Извечная женская уловка. Все ясно. Эти трое сговорились. Они захватили его дом и теперь намерены заманить в ловушку. Они хотят распоряжаться его жизнью, хотят превратить его в бессловесного раба, подкаблучника… Не бывать этому! Лоуренс повернулся, распахнул двери и гаркнул:
– Парнелл!
– Да, ваше сиятельство, – подскочил дворецкий.
– С этого дня я переселяюсь в «Кларендон». Пусть кто-нибудь из лакеев завтра перенесет туда мою одежду и бритвенные принадлежности.
Отдав еще несколько распоряжений, Лоуренс, ни на кого не взглянув, скрылся в ночи.
Несколько минут в гостиной стояла тишина, потом Беатрис задумчиво проговорила:
– Значит, он уступил тебе дом? Прекрасно! Нашим следующим шагом будет упрочение твоего положения в обществе. Все должны знать, что ты графиня Сэндборн, законная жена Лоуренса Сент-Джеймса.
– Чушь! – отмахнулась Арабелла. – Вив должна делать шаги совсем в другом направлении.
– Но в первую очередь ей нужно обеспечить себе надлежащее место в высшем свете.
– В первую очередь ей нужно обеспечить себе место в его постели, – не унималась Арабелла.
– Мама! Леди Беатрис! – вмешалась Вивьен. – Не ссорьтесь, прошу вас. Мы ведь можем действовать в обоих направлениях.
– Она будет спать с ним не позже чем через неделю, – пообещала Арабелла, бросая вызов сопернице.
– Она будет рядом с ним в обществе раньше, чем через неделю, – клятвенно заверила Беатрис.
Так был разработан план мощной двусторонней атаки, который неминуемо должен был привести Вивьен к супружескому счастью.
На следующее утро Беатрис повезла Вивьен в салон дамского платья на Риджент-стрит. Салон был устроен скорее как гостиная, чем как магазин, и три часа, проведенные в нем, пролетели как один миг. После того как были сняты мерки, миловидная горничная предложила дамам прохладительные напитки, и Вивьен, которой вовсе не хотелось ни есть, ни пить, под бдительным оком Беатрис вынуждена была согласиться. Дело в том, что она немного побаивалась модистку, но еще больший ужас ей внушали две другие дамы, которые тоже приехали заказать себе платья. Это были леди Сесилия Мортон и Оливия Тайлер. Надо ли говорить о том, что во время беседы они не спускали с Вивьен внимательных глаз?
В последнюю неделю на всех лондонских приемах говорили только о скоропалительной свадьбе графа Сэндборна и никому не известной женщине сомнительного происхождения. Неудивительно, что молодые дамы были заинтригованы. К чести леди Беатрис надо заметить, что, представляя свою невестку, она ясно давала понять, что довольна выбором непутевого сына и о лучшей партии не мечтала.
– Я так рада, что Лоуренс Сент-Джеймс принял мое приглашение на благотворительный бал, – сказала леди Сесилия. – Мне не терпится представить Вивьен своим гостям. Уверена, дорогая, ваше появление на празднике произведет настоящий фурор.
Беатрис подозрительно посмотрела на леди Мортон. О благотворительном бале и о том, что Лоуренс принял ее приглашение, она слышала впервые. Нимало не смутившись, Беатрис спокойно заявила:
– Спасибо, милая Сесилия. Ваши вечера, несомненно, являются лучшим украшением сезона, и мы с Вивьен с радостью принимаем ваше предложение. – Самообладание и выдержка Беатрис потрясли Вивьен. Да, у такой свекрови есть чему поучиться.
Когда они сели в карету, она робко поинтересовалась:
– Мы в самом деле пойдем на этот вечер?
– Ну разумеется. И время выбрано очень удачно. К тому же дом леди Мортон – лучшее место, чтобы дебютировать в обществе. Не забывай, там будет Лоуренс.
Вивьен нахмурилась:
– А вы уверены, что он придет?
– Не сомневайся, девочка, непременно придет. Лоуренс очень интересуется политикой, а ежегодный благотворительный бал Сесилии, как правило, посещают все сильные мира сего. Он не сможет пройти мимо такого события.
Глава 16
Вернувшись на Парк-лейн, Вивьен изумленно застыла в дверях. В гостиной восседали Ариадна, Женевьева и Клементина.
– Кто эти женщины? – возмутилась Беатрис. Достаточно было взглянуть на их яркие платья и вычурные шляпки, чтобы понять, что эти дамы отнюдь не принадлежат к лондонской аристократии.
– Это мои подруги, но сейчас они выступают в роли, так сказать, любовных экспертов, – невозмутимо ответила Арабелла.
Беатрис ухватилась за спинку ближайшего стула. О боже, не хватало еще, чтобы она, графиня Сэндборн, принимала у себя распутных женщин. А ведь очень может быть, что одна из них когда-то была любовницей ее мужа.
Лишь после того как Женевьева, Ариадна и Клементина клятвенно заверили ее, что никогда даже не были знакомы с графом Сэндборном, Беатрис немного успокоилась. Она извинилась и удалилась в свои покои, оставив Вивьен в руках многоопытных куртизанок.
Не обращая внимания на возражения Вивьен, дамы под предводительством Арабеллы потащили ее наверх, в комнату Лоуренса. Чтобы выработать четкий план, надо было изучить обстановку.
Арабелла усадила дочь на диван и приступила к разъяснениям:
– Походка, речь, смех, все, что делает женщина, может быть превращено в акт обольщения, – начала она.
– Верно гласит старинная поговорка: «Мужчина любит глазами», – вмешалась Женевьева. – Что может быть выразительнее красноречивого взгляда? Вот с этого и начни: смотри только на него и думай только о нем.
– Каждое твое движение должно быть предназначено лишь ему, – вступила Клементина. – Каждый твой жест должен говорить, что это для него, и только для него.
С этими словами она уронила платочек и наклонилась за ним с такой пленительной грацией, что на нее нельзя было не засмотреться. Затем Клементина прошлась по комнате, шурша шелковыми юбками и слегка покачивая бедрами. Вивьен была поражена произошедшей в ней переменой.
Под руководством Клементины девушка тоже прохаживалась, садилась, обмахивалась веером, но все это было жалким подобием того, что могла предложить женщина, имеющая сексуальный опыт. В конце концов было решено, что тонкая талия и хорошо сидящее платье с лихвой компенсируют все недочеты. Следующей слово взяла Ариадна:
– Даже твоя речь должна приобрести новый смысл. Старайся говорить так, словно в твоих замечаниях заключен особый, важный смысл. Интонация, с которой ты произносишь каждую фразу, плюс взмах ресницами и тихий вздох делают из обычного предложения двусмысленное. Поверь мне, ничто так не возбуждает, как двусмысленность. Старайся использовать красочные описания, это пробуждает чувственность.
– Не забывай, что Сэндборну хорошо знакомы женские уловки, – заметила Женевьева. – Хотя вряд ли он устоит перед соблазном поиграть с тобой.
– Самое главное – вывести его из равновесия, – добавила Клементина. – Постоянно держи его в напряжении, пусть гадает, манишь ты его или просто улыбаешься, сражаешься или готова сдаться.
После этого перешли к прикосновениям. Сначала определили наиболее удобные места для эротических контактов. Все согласились с Клементиной, что лучшим является карета и, может быть, еще подоконник.
Внезапно Арабелла нахмурилась.
– Возможно, придется действовать более прямолинейно, – сказала она. – Кто знает, что царит в голове у этого сумасброда? Надо как-то привлечь внимание Сэндборна, разбудить его страсть.
– Вивьен следует самой проявить инициативу, – воодушевилась Клементина. – Этакий возвышенноромантический пинок в его упрямую задницу.
– Да-да, – согласилась Ариадна. – Вивьен должна совершить нечто необычное, смелое и провокационное. – Она погрузилась в раздумья. – Постойте! Кажется, я придумала! Когда-то мне самой хотелось это осуществить, но Джеральд умер так рано… – Она обвела взглядом комнату: – Цезарь и Клеопатра!
Последовало недоуменное молчание. Ариадна презрительно усмехнулась:
– Невежды! Всему миру известна история их любви, и на сей раз роль Клеопатры сыграет Вивьен. Насколько я помню, эксцентричная царица приказала завернуть себя в ковер и отнести в покои Цезаря в качестве подарка. Умная женщина обошлась без путаной дипломатии и оказалась в постели любимого мужчины. О, это была одна из самых великолепных любовных авантюр всех времен и народов!
Ариадна победоносно оглядела подруг и перечислила преимущества по пальцам:
– Во-первых, Виви его удивит, во-вторых, озадачит и, наконец, обольстит. Ну как вам план?
– Блестяще! – воскликнула Арабелла, загораясь идеей. – Пусть он укрылся в этом чертовом отеле, Вивьен все равно сумеет до него добраться. Ее тайно доставят туда, и очень скоро уже не она, а Сэндборн будет у ее ног.
– Вы только представьте себе выражение его лица, когда он увидит Вивьен в восхитительном дезабилье, – расхохоталась Женевьева.
– Да он набросится на нее, как голодный волк на овечку, – прокудахтала Клементина.
Вивьен с тихой паникой выслушала то, что ей предстоит сделать.
– Но когда я буду в гостинице, что я ему скажу? – запротестовала она.
Женщины обменялись взглядами.
– Ты скажешь ему все, что накопилось у тебя на душе, – снисходительно пояснила Арабелла. – А дальше действуй по обстоятельствам.
– Не скрывай своих чувств, детка.
– В любом случае он будет знать, что ты любишь и хочешь его, – заметила Ариадна. – Что бы ни случилось потом, воспоминание о твоей страсти будет преследовать графа всю жизнь.
Вивьен пришлось согласиться, что план выглядит безупречно. Как знать, а вдруг после этого он решит вернуться домой, и они заживут как любящие друг друга супруги?
– Хорошо! – твердо сказала она. – Я сделаю это.
Благотворительность меньше всего интересовала Лоуренса, и на бал леди Мортон он пришел, чтобы встретиться со сторонниками силовой политики и обсудить кое-какие вопросы. Кроме того, за последнее время о нем распустили столько слухов, что показаться в обществе было просто необходимо – хотя бы затем, чтобы опровергнуть досужие домыслы и положить конец сплетням.
Леди Мортон сама вышла ему навстречу и сердечно приветствовала «дорогого графа». Каково же было его удивление, когда Сесилия спросила:
– Разве ваша жена не с вами? Мы, знаете, встречались три дня назад у модистки. – В глазах женщины забегали лукавые искорки, она схватила Лоуренса за руку и заговорщически прошептала: – Мне не терпится представить ее гостям. Уверена, ваша чаровница Вивьен произведет настоящий фурор.
Лоуренс ошеломленно уставился на леди Мортон. Она встречалась с Вивьен? Нехорошее предчувствие сдавило ему грудь. С трудом выдавив улыбку, Лоуренс ответил:
– Я приехал прямо с деловой встречи. Моя жена, видимо, будет позже.
– А-а, – протянула Сесилия. – Ну что ж, пока ее нет, я сама буду вас развлекать. Вы, конечно, знакомы с большинством моих гостей, но есть и новенькие. Пойдемте, я вас представлю.
В полном замешательстве Лоуренс провел хозяйку через огромный холл в гостиную, рассеянно раскланиваясь с теми людьми, на которых еще пять минут назад надеялся произвести самое выгодное впечатление. Вивьен будет на балу! Интересно, что она затеяла на этот раз? Хочет окончательно погубить его?
Вскоре лакей громко объявил:
– Леди Сент-Джеймс и графиня Сэндборн!
Лоуренс тихо застонал и поспешил в холл. Вивьен и Беатрис обменивались любезностями с хозяйкой дома, причем Вивьен вела себя так, будто всю жизнь только и делала, что посещала благотворительные вечера.
Когда Сесилия отошла к другим гостям, Лоуренс смог увидеть свою жену во всем блеске. На Вивьен было платье из роскошного муара изумрудного цвета, глубокое декольте обрамлял бархат, а шифоновая юбка была задрапирована сзади в замысловатый турнюр, украшенный белыми камелиями из шелка. Три камелии, но только живые, лежали на плече, соперничая белизной с нежной кожей. Лоуренс поймал себя на мысли, что мечтает вдохнуть их аромат, и с проклятиями подавил предательскую дрожь. Чертыхаясь и призывая громы и молнии на головы всех женщин на свете, он пошел к жене. Похоже, сегодня вечером ему скучать не придется.
…Вивьен чувствовала себя едва ли не хуже, чем Лоуренс. Во рту у нее пересохло, а руки под длинными кружевными перчатками заледенели. Ей казалось, что ничего ужаснее и быть не может, но когда она увидела Лоуренса, идущего к ним через холл, сердце ее еще сильнее затрепетало, а по телу пробежала нервная дрожь. В облегающем черном фраке, атласном жилете и стильно повязанном галстуке он был, несомненно, самым красивым из всех присутствующих мужчин. Все дамы оборачивались ему вслед, но глаза его были прикованы к ней.
Коротко кивнув матери, Лоуренс схватил Вивьен за локоть и потащил в оранжерею.
– Какого дьявола ты здесь делаешь? – прошипел он.
– Пришла потанцевать и завести новые знакомства, – невозмутимо ответила Вивьен.
– Я сейчас же отвезу тебя домой!
– Никуда я не поеду. – Вивьен вырвалась и, сердито пнув ногой длинный шлейф своего платья, направилась к дверям. Только звонок к обеду помешал Лоуренсу броситься за ней. Оставалось только надеяться, что за столом Вивьен не сможет нанести еще больший ущерб его и без того подмоченной репутации.
Лоуренс протиснулся вперед, чтобы сесть рядом с женой, но не тут-то было. Прежде чем он нагнал Вивьен, Сесилия уже представила ее ворчливому Уильяму Хартшорну и отправила обоих в столовую.
Столы были поставлены в два длинных ряда. Когда все расселись, Лоуренс отыскал глазами Вивьен и чуть не поперхнулся салатом. Его жена сидела чуть поодаль, на противоположной стороне, и оживленно болтала о чем-то с Хартшорном. Лоуренс пришел в ужас: сэр Уильям славился своими предрассудками, равно как и своим влиянием на королевское казначейство. О чем они могут говорить? Лоуренс напряг слух и вскоре расслабился. Они беседовали о путешествиях. Слава богу, вполне безопасная тема.
– Вам не понравилось в Венеции? – проворковала Вивьен.
– Ничуть. Гнуснейший климат, – отвечал сэр Уильям, – и туманно, как в старой доброй Англии.
– Вероятно, вы были там поздней осенью или зимой, это действительно не самые удачные сезоны, – Вивьен взмахнула ресницами и, заметив, что Лоуренс беззастенчиво пялится на нее, уже не сводила глаз с мужа. – Большинство людей любит ясную погоду, но я предпочитаю влажность. – Она улыбнулась, и ее губы в этот момент напомнили лук Амура. – Я обожаю Венецию, – продолжала Вивьен, и голос ее был таким теплым, что мог растопить льды Арктики. – Скажите, а вам довелось попасть в театр «Ла Фенис»?
Вивьен со знанием дела толковала о соборах и других исторических памятниках Венеции, и вскоре ее буквально засылали вопросами.
– Я страшно боюсь воды, – высказала свое мнение леди Чилтон. – А в Венеции повсюду каналы. Как вы, дорогая, справлялись с этой бедой?
– Я просто принимаю воду как благо. Как солнце и воздух. Кстати, должна вам признаться, больше всего на свете мне нравится смотреть, как вода омывает пристани и струится вдоль лодок, скользящих по освещенной луной глади, рождая чарующую музыку ночного города.
Лоуренс мечтательно прикрыл глаза. Перед его мысленным взором предстала лунная дорожка, он услышал плеск воды, ритмичный, возбуждающий… Из прострации его вывел резкий голос леди Мортон:
– Вивьен, дорогая, как чудесно вы это описали, я как будто сама побывала в Венеции. – Она искоса посмотрела на Лоуренса. – Вы так любите этот город, странно, что вы не отправились туда в свадебное путешествие. Может быть, лорд Сэндборн боится воды, так же, как и леди Чилтон?
Лоуренс беспокойно заерзал, однако Вивьен адресовала ему столь откровенную обожающую улыбку, что он странным образом успокоился.
