Текст книги "Искушение добродетели"
Автор книги: Мэри Кэттон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Глава 9
Вернувшись в свой особняк, Лоуренс уютно устроился у камина и задумался. Жесткий контроль, который Арабелла установила над своей дочерью, а значит, и над ним тоже, становится просто невыносим. Что она себе позволяет! Он как-никак граф, пэр Англии и даже собственной матери не разрешает собой манипулировать, так с какой же стати терпит выходки Арабеллы?
Вдруг его осенило. Ведь Арабелла Лерой его противник, так? А значит, и обращаться с ней надо так же, как и с любым политическим оппонентом. Следует найти ее слабую сторону и надавить на нее. К счастью, слабости Арабеллы ему известны: она страстная и романтичная женщина. Вот этим он и воспользуется! Не Вивьен ему нужно засыпать цветами и подарками, а ее мать, только тогда она выпустит их из заточения.
Совершив это открытие, Лоуренс с трудом дождался утра. Чуть ли не с рассветом он бросился по магазинам скупать шампанское, бургундское и кларет. Бутылки, упакованные в нарядную корзину, были отправлены в особняк Лерой. На визитной карточке Лоуренс собственноручно начертал слова благодарности и признательности матери своей будущей любовницы.
В три часа пополудни он, с охапкой цветов в руках, неловко переминался с ноги на ногу в холле под бдительным оком Барни.
Арабелла царственно выплыла из гостиной и, увидев его снова с букетом, снисходительно улыбнулась. А когда она узнала, что цветы предназначены ей, улыбка стала еще шире.
– Благодарю вас, ваше сиятельство, но будет лучше, если вы преподнесете этот букет Вивьен.
– О, моя малютка тоже не останется без подарка, – с чарующей улыбкой проговорил он и вытащил откуда-то из-под полы небольшой горшочек с тремя сухими прутиками.
Арабелла изумленно округлила глаза, а Лоуренс, воспользовавшись ее замешательством, быстро откланялся и взбежал по лестнице на второй этаж.
Ошеломленная Арабелла вернулась к подругам и торжественно предъявила им букет.
– Вот! – Она вытянула руки вперед. – А Вивьен он принес какие-то палки. Я же говорила, что он извращенец.
– Зато граф преподнес цветы maman, – заметила Женевьева.
– А дочери он принес не сухие палки, а розовый куст, – объявила Ариадна. – Великолепный подарок! Туфли – это моветон, вино слишком банально, а вот розы… Кто бы мог подумать, что даже у этого повесы есть романтические наклонности.
Вивьен, облаченная в очередное кисейное безобразие, сидела за столом. Мученическое выражение на ее лице не изменил даже приход Лоуренса, а взглянув на цветочный горшок, она и вовсе помрачнела.
– Что это?
– Розовый куст. Я принес его для тебя.
Она нахмурилась:
– Мама видела?
– Конечно, и была очарована.
– Неужели? – Она взяла горшок и скептически оглядела хрупкие веточки.
– Ты как будто не рада? – Улыбка медленно сползла с его лица. – Но ведь это же ужасно романтично.
– В самом деле?
– Да, уж можешь мне поверить. Это символ того, что наша привязанность друг к другу возрастает.
– О, теперь я, кажется, понимаю. – Она осторожно потрогала росток. – Это очень мило. Но, как ты думаешь, Арабелла поняла значение этого подарка?
– Надеюсь, да, – Лоуренса начинала раздражать ее недоверчивость. – Она же профессиональный романтик.
Внезапно лицо Вивьен осветилось.
– Кажется, я действительно поняла! – воскликнула она. – Ведь розовому кусту место в саду, так?
– Так.
– О, Лоуренс, ты волшебник!
– Никогда не замечал за собой ничего подобного, – пробормотал он, но Вивьен уже тащила его к дверям.
– Ты нашел великолепный выход из положения, – оживленно проговорила она. – Ты думаешь, ты принес мне цветок? Нет, ты принес ключ от темницы. Где же лелеять наша растущую любовь, как не в саду?
Через террасу позади дома они вышли в маленький, типично английский садик. Несмотря на небольшие размеры, в нем было полно укромных местечек и оплетенных плющом беседок. Поистине это был райский уголок.
Вивьен дернула шнурок звонка, и тут же словно из-под земли вырос Барни.
– Принеси нам инструменты, удобрение и воду, – велела она и повела Лоуренса по дорожке вокруг дома.
Они остановились под окном ее комнаты. Здесь расходились в разные стороны три тропинки, и в месте их пересечения было ничем не занятое пространство.
– Давай посадим розу здесь, – предложила Вивьен. – Тогда я смогу всегда видеть ее… и вспоминать о тебе. – Она взглянула на него. – Это достаточно романтично?
«Это более чем романтично», – подумал Лоуренс и почувствовал, что тонет, тонет в бездонной глубине ее глаз. Ему хотелось зарыться лицом в ее мягкие волосы, прижаться губами к ее губам, и лишь приход Барни удержал его от этого порыва.
Выхватив у дворецкого лопату и лейку, Вивьен тут же опустилась на колени и принялась рыхлить землю.
– Вивьен, твое платье!
– О, сегодня я могу не беспокоиться о платье, – заявила она и похлопала рукой по земле, приглашая его присоединиться к ней. – Я ведь вся во власти романтики. Разве может девушка в такой момент думать о куске ткани?
Лоуренс принял вызов и опустился рядом. Прощайте, брюки, но чем только не приходится жертвовать во имя любви.
Увидев его кислую физиономию, Вивьен расхохоталась и сунула ему лопату:
– Копай! Сначала нужно вскопать землю, потом сделать ямку в центре…
– Откуда ты все это знаешь? – проворчал Лоуренс. Непривычный к физическому труду, он скоро устал и так взмок, что даже снял сюртук.
– В академии мы сами сажали цветы. Это ведь так романтично, – язвительно добавила она.
– Ну еще бы! – Он нахмурился и энергично заработал садовым совком, готовя почву для розового куста. – То-то я чувствую, что меня как бы подхватывает и уносит. По-видимому, это романтический шквал.
– Копай, копай, – рассмеялась Вивьен. Вместе они разрыхлили землю, добавили костной муки и торфа, а затем торжественно погрузили в ямку ростки. Руки их то и дело соприкасались, плечи сталкивались, а когда они одновременно потянулись за лопатой, Лоуренс на какую-то долю секунды задержал кисть Вивьен в своей ладони. Это длилось всего лишь мгновение, но и его оказалось достаточно, чтобы сердце Вивьен забилось часто-часто.
Когда Лоуренс потянулся за тяжелой металлической лейкой, она просто не могла оторвать от него глаз. Его движения были грациозны и пластичны, а жилет и сорочка, плотно прилегающие к телу, рельефно обрисовывали бугры мышц. Без сюртука граф Сэндборн выглядел намного человечнее и… мужественнее.
Обильно полив цветок, Лоуренс облегченно вздохнул и вытер выступивший на лбу пот. Вивьен сидела на траве, поджав под себя ноги, и улыбалась.
– Почему ты решил подарить мне именно розовый куст?
– Ну, во-первых, мне хотелось сделать тебе приятное, а во-вторых, что же еще дарить «розовому бутону», как не розу?
– Розовому бутону? Что ты имеешь в виду?
– В нашем кругу так называют молоденьких дебютанток с чистыми глазками, – невозмутимо ответил Лоуренс. – За глаза, разумеется.
– Это оскорбление?
– Что ты, совсем наоборот. Эти девушки воспитанны, изнеженны и взлелеянны, как настоящие розы. Они поют, рисуют простенькие акварели, умно говорят и искусно составляют букеты. «Розовые бутоны» выглядят, как правило, очень элегантно и всегда… желанны.
– И, по-твоему, я «розовый бутон»?! – с негодованием воскликнула Вивьен.
– А по-твоему, нет? – Он засмеялся и схватил ее за руку. – Правда, ты играешь вульгарные песенки вместо сонат, читаешь потешки вместо сонетов и не пьешь шампанское, но от этого не становишься менее привлекательной. Скорее, твои действия имеют обратный эффект. – Он присел рядом и оценивающе оглядел ее, отчего сердечко Вивьен так и подпрыгнуло.
– Да? – Она почувствовала, что краснеет, и ниже опустила голову. Его слова ее озадачили и… обрадовали.
– Да. Ты прелесть, хотя и напоминаешь мне иногда не «бутон», а розовый куст с его колючками и шипами.
– О, какой прогресс! Значит, теперь я розовый куст? Что означает эта метафора?
– Не уводи меня в дебри символики, дай сказать. Бутон нежен и раним, а ты стойкая и мужественная. Ты сложнее и совершеннее, чем обычный цветок. А шипы… что ж, шипы делают жизнь интереснее… И любой мужчина захотел бы оказаться рядом в тот момент, когда колючий куст наконец зацветет, – понизив голос, пробормотал Лоуренс.
Вивьен зачарованно смотрела в его темные глаза, такие проницательные, провоцирующие и… манящие. Они, казалось, хранят в себе тысячи тайн, и ни одну она не могла разглядеть. Несколько секунд спустя девушка встряхнулась, прогоняя оцепенение, и весело заявила:
– Твоя речь очень понравилась бы Арабелле.
– А тебе? – тихо спросил он. – Тебе я готов говорить комплименты бесконечно. Потому что ты полна красоты и изящества, твоя кожа как шелковистые лепестки, и пахнешь ты, как цветок на лугу, распустившийся под летним солнцем.
Лоуренс запустил пальцы в ее мягкие волосы и притянул голову Вивьен к себе. Он хотел ее. Она знала, что это так, ощущала его желание как нечто осязаемое, и это нечто подбиралось к ней, захватывало ее… В эту минуту Вивьен ничего не желала так сильно, как оказаться вместе с ним на том самом лугу, на котором распустился душистый цветок. Боже, что происходит?
– Ты моя роза, – прошептал он, – и, как любая роза, нуждаешься в защите и должном уходе, иначе никогда не распустишься. – Он был так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке. – Позволь мне ухаживать за тобой, Вивьен. Я хочу увидеть, как ты цветешь, – Прежде, чем его губы коснулись ее губ, она услышала: – Я хочу чувствовать, как ты распускаешься в моих руках.
«Да, да, да!» – безмолвно молила Вивьен. Ей захотелось открыть ему ту потайную комнату, в которой до сих пор были заперты ее желание, страсть, уязвимость… Захотелось раскрыться и почувствовать то, что она так долго отвергала.
Никогда еще Вивьен не испытывала ничего настолько интимного и всепоглощающего. Каждая клеточка ее была возбуждена и отвечала трепетом сладостного наслаждения на каждое его прикосновение. Лоуренс, должно быть, почувствовал это и осыпал поцелуями ее лицо и шею. Вивьен чуть слышно застонала, и его пальцы скользнули к груди, отыскивая линию корсета и нежную плоть под ней. Вивьен изогнулась ему навстречу и, ослабив ворот его сорочки, заскользила руками по бокам и спине. Их тела слились, и она словно растворилась в нем, но хотела быть ближе, еще ближе.
– Они в саду? – Рука Арабеллы замерла на полпути к вазе. Она составляла букет из принесенных Лоуренсом цветов. – Но что они там делают?
– Вскапывают клумбу, мадам.
– Ах да, этот розовый куст, – раздраженно бросила она и с подозрением посмотрела на слугу. – Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь. Что они там творят? Боже, мой бедный садик! От него, наверное, уже ничего не осталось после нашествия этих варваров.
Арабелла подхватила юбки и кинулась к дверям. Верные клевреты, разумеется, последовали за ней.
Лучше всего сад просматривался из комнаты Вивьен. Ворвавшись в будуар дочери, Арабелла ринулась к окну. Там на траве у клумбы виднелись две фигуры – светлая и темная. Мужчина и женщина лежали, тесно прижавшись друг к другу, и даже с такого расстояния было заметно, что они отнюдь не беседуют.
– Подумать только, – пробормотала Клементина.
– Похоже, они и вправду любовники, – мягко улыбнулась Женевьева.
– Я уверена, что на них подействовали чары розового куста, – тоскливо заметила Ариадна.
– У малышки Вив есть любовник, – прошептала Арабелла. Теперь у нее не осталось никаких сомнений. Вивьен и Сэндборн действительно увлечены друг другом, и тут уж ничего не поделаешь. Слезы навернулись ей на глаза.
Женевьева, увидев, что подруга совсем расклеилась от избытка чувств, ободряюще похлопала ее по руке. Клементина в этот момент вспомнила собственную юность и восторг первой влюбленности.
– Думаю, я увидела достаточно, чтобы прийти кое к каким выводам, – вымученно улыбаясь, сказала Арабелла. – Вернемся в гостиную.
Лоуренс был как в жару. Он ничего не видел вокруг себя. Ничего… кроме Вивьен. Щеки девушки пылали, губы припухли от поцелуев, а зрачки расширились от возбуждения. Он чувствовал, что отныне она принадлежит ему. Только ему. Он только что распахнул перед ней двери вселенной, и будь он проклят, если они вместе не исследуют самые отдаленные планеты.
Вивьен испытывала волшебное, чарующее наслаждение. Ее охватила сладострастная истома, ей хотелось, чтобы это восхитительное ощущение длилось вечно. Когда Лоуренс приподнялся, она чуть было не потянула его обратно – так сильно желала снова прикоснуться к его губам, слиться с ним воедино…
Но этого не случилось. Лоуренс встал и подал ей руку. Боже милостивый, что же это было? Поцелуи. Сердцебиение. Жар. Счастье. Но ведь это значит, что она… тоже подвластна чувственным порывам! Способна принимать ласки мужчины и не только отвечать на них, но еще и испытывать при этом удовольствие. Неужели это происходит с ней?
Вивьен ухватилась за руку Лоуренса и легко вскочила на ноги. Что ж, что произошло, то произошло, ведь она же нормальная живая девушка, а не деревянная чурка. Главное, не дать Лоуренсу понять, какое воздействие оказали на нее его ласки. А то этот красавчик, баловень салонных дамочек, еще вообразит себе невесть что.
Лоуренс невозмутимо отряхивал брюки, и Вивьен тоже решила привести в порядок свой туалет. Однако, взглянув на платье, поняла, что это бесполезно. Юбки сплошь были заляпаны грязью.
– Вивьен! – Лоуренс с трудом сдержал смех, увидев, с какой тоской она разглядывает некогда белую кисею. Он схватил ее за плечи и развернул. – О-о, сзади еще хуже.
– Что же делать? – Она беспомощно посмотрела на него. – Ты как-нибудь отвлеки Арабеллу, а я проскользну к себе в комнату и переоденусь. А то она еще подумает…
– …что мы играли в «леди и садовника», – закончил за нее Лоуренс.
– Леди и садовник? – переспросила Вивьен. – Ты сегодня весь день говоришь загадками.
– Это очень древняя игра. В нее играли еще Ева с Адамом. – Он набросил ей на плечи свой сюртук и слегка подтолкнул. – Вперед, крошка, и ничего не бойся.
Они быстро пробежали через холл и уже поднимались по лестнице, когда их настиг голос Арабеллы:
– А вот и наши влюбленные! – провозгласила она.
Вивьен застыла ни жива ни мертва.
– Силы небесные! Что с вами произошло? – искренне удивилась Арабелла. Она, конечно, ожидала, что одежда дочери окажется в некотором беспорядке, но не до такой же степени!
Они стояли на лестнице и выглядели как парочка набедокуривших подростков. Лоуренс Сент-Джеймс, граф Сэндборн, в измазанной сорочке и помятых брюках с зелеными коленками, и Вивьен Лерой с комьями грязи на юбке и пятнами на лице, которые она тщетно прикрывала воротом сюртука.
– Все началось с того, что граф принес мне прелестный розовый куст, – несмело начала она, – вот мы и решили посадить его.
– Боюсь, мы немного увлеклись, – с улыбкой продолжил Лоуренс, – забыв о том, какой грязной может быть работа в саду. Право, розы гораздо приятнее нюхать, чем сажать. – Он приложил руку к груди: – Примите мои искренние извинения.
Если до сих пор внимание Арабеллы было направлено на Вивьен, то теперь она увидела, в каком состоянии находится костюм графа, и побледнела.
– Полагаю, вы действительно могли увлечься, особенно если ваша голова была занята мыслями о… розах. Бог мой! – всплеснула она руками. – Вам нужно привести себя в порядок. Барни!
Мажордом незамедлительно явился на зов хозяйки.
– Возьми сюртук графа и посмотри, что можно сделать с этими пятнами, – приказала она. – Позаботься о том, чтобы его сиятельство мог освежиться и предложи ему одну из сорочек герцога. Они примерно одинаковой комплекции.
Не успела Вивьен ничего возразить, как Барни уже стащил сюртук с ее плеч. Арабелла ахнула, а ее подруги испустили сдавленные вздохи. Лоуренс неловко откашлялся и отвернулся.
– Я поднимусь к себе в комнату, – пискнула Вивьен и взлетела наверх.
Захлопнув за собой дверь, она отдышалась и медленно подошла к зеркалу. Только сейчас ей стало ясно, почему ахнула мать и закашлялся Лоуренс.
На белом лифе платья, прямо на груди, красовались отпечатки мужских ладоней.
Глава 10
Переодевшись в гардеробной и вернувшись в свою комнату, Вивьен застала там Лоуренса, который сидел у окна и преспокойно потягивал шампанское. Он отставил бокал и окинул Вивьен подозрительным взглядом.
– Ты, разумеется, намерена возложить всю вину на меня, не так ли?
– Разумеется, – вызывающе ответила она.
– Дерзкая девчонка, – он нахмурился. – А тебе не кажется, что после этого маленького инцидента в саду Арабелла сочтет меня слишком эксцентричным и даст от ворот поворот? Где ты найдешь себе другого любовника, способного так же безропотно сносить все твои фокусы, как сношу их я?
Вивьен покачала головой.
– Она не откажет тебе от дома.
– Почему ты так в этом уверена?
– Потому что ты богат, а богатый мужчина может позволить себе быть немного эксцентричным. Если мужчина добросовестно платит по счетам, то он вообще может делать все, что захочет. Это жизненное кредо моей матери, так что не беспокойся.
– Откуда ты знаешь? Может, это только твои фантазии? Вряд ли мать поверяет тебе свои мысли.
– Но я же вижу, как она живет! – воскликнула Вивьен. – Желания герцога для нее закон. Она выполняет эти желания независимо от того, приятно ей это или нет. Герцог волен требовать, что хочет, и за это содержит ее в роскоши. Обоих такое положение вещей вполне устраивает.
– Но ведь это был ее собственный выбор, не так ли? – осторожно проговорил Лоуренс. – Да, желания герцога для нее закон, но зато она не только смогла дать дочери хорошее образование, но и себя обеспечила до конца жизни.
– Да, – тускло отозвалась Вивьен. – У Арабеллы действительно был выбор. И с герцогом она могла порвать не однажды, но всякий раз выбирала… подчинение и роскошь.
– Значит, ты считаешь, что Арабелла должна была выбрать самого герцога, а не его деньги?
Вивьен попыталась разобраться в мешанине мыслей, роившихся в голове. Почему граф так настойчив? Чего хочет от нее?
– Любой выбор предполагает, как минимум, два варианта, – медленно проговорила она. – Что-то сохраняешь, а что-то безжалостно отбрасываешь. Так вот мать всегда отбрасывает то, что имеет истинную ценность, и гонится за ценностями мнимыми.
Лоуренс заглянул ей в глаза и наконец понял причину скрытой в них боли. Он понял, почему она с такой нежностью говорила о приютских детях и так горячо осуждала их матерей. Ведь она сама была в какой-то степени брошенным ребенком.
– Ты говоришь о себе? – спросил он, заранее зная ответ.
– И о себе тоже, – с оттенком горечи обронила она. – Арабелла отправила меня в академию не столько потому, что хотела дать мне хорошее образование, сколько потому что я мешала ее великой любви.
Вивьен опустила глаза. Голос ее дрожал, но она мужественно продолжала:
– Все матери почему-то считают, что, выучив дочерей, они выгодно поместили капитал и могут требовать дивидендов. Родители распоряжаются судьбами детей так же легко, как и семейным имуществом, нимало не задумываясь об их душе, проблемах и чаяниях… – Вивьен на минуту замолчала. Она редко позволяла себе думать о подобных вещах, а тем более говорить о них вслух. Однако сейчас она почувствовала какую-то отчаянную потребность высказаться. – Я не хочу жить так, как живет моя мать. Не хочу подстраиваться под настроение мужчины и смеяться тогда, когда хочется плакать. У меня тоже есть право выбора, и я свой выбор уже сделала.
– И что этот выбор тебе дает? – хрипло поинтересовался Лоуренс. – Ты отличаешься от матери только тем, что выбираешь другого мужчину, а вместе с ним – другой набор правил и обязанностей.
– Я выбираю не мужчину! – воскликнула она. – Я выбираю замужество! Я хочу, чтобы мои чувства и мысли принадлежали только мне, а не переходили в чужую собственность.
– Дорогая, ты противоречишь сама себе, – заметил Лоуренс, украдкой наблюдая за ее реакцией. – В брак вступают двое: женщина и мужчина. Ты уверена, что сможешь отыскать такого простака, который предоставит тебе полную свободу?
– Уверена, – сердито буркнула она. – Я найду себе мужа! И он будет ценить меня не только за хорошенькую мордашку! – Она вздернула подбородок. – Я докажу ему, что я личность. Разве это неосуществимо? Разве я слишком многого хочу?
– Нет, – ответил Лоуренс и задумался. Почему же его все-таки тянет к ней? Потому что она неординарно мыслит? Потому что искренне говорит о своих чувствах… или почему-то еще?
В комнате воцарилось молчание. Она высказалась, и ей стало легче. Он выслушал ее и понял, и это понимание еще больше сблизило их.
В дверь вежливо постучали. Лоуренс взглянул на часы:
– Боюсь, сегодня мы снова огорчили богиню романтики. Она прислала за нами раньше срока.
– Мадам просит вас к чаю, – объявил Барни и величественно удалился.
Они спустились вниз.
Вопреки предположениям Лоуренса, Арабелла встретила их не упреками, а улыбкой. Она была так любезна и радушна, что Вивьен невольно насторожилась.
Ровно в половине шестого Арабелла поднялась из-за стола и приняла одну из своих самых эффектных поз. «Сейчас она его выгонит», – подумала Вивьен и… ошиблась.
– Дорогой граф, – начала хозяйка тщательно продуманный монолог. – Хотя ваша манера ухаживания несколько отличается от общепринятой, я не могу не признать, что она весьма, э… действенна. Вы были так щедры, внимательны и галантны, что я согласна на продолжение ваших с Вивьен отношений. Ну что, молодые люди? Вы довольны?
«Молодые люди», казалось, проглотили языки. Арабелла вздохнула и пояснила:
– С сегодняшнего дня вы вольны делать все, что пожелаете. Вы можете ходить в оперу, гулять в парке, кататься верхом, ездить на пикники… Словом, вы свободны.
Вивьен восторженно вскрикнула, схватила Лоуренса за руку и потащила к дверям.
– Свободны! Наконец-то! – Она прижалась к нему и зашептала в самое ухо: – Это все благодаря розовому кусту. Лоуренс, ты гений!
Лоуренс, напротив, совсем не испытывал радости. Он был раздражен и почему-то чувствовал себя уязвленным.
– Итак, чем ты хочешь заняться завтра? Только не говори мне, пожалуйста, о поисках мужа.
Вивьен, которая именно об этом и хотела сказать, на секунду задумалась и выпалила:
– Давай поедем кататься. Жду тебя в три, как всегда.
На следующий день Лоуренс оделся франтом. Свой обычный сюртук он сменил на великолепный серый костюм, на голове у него красовался такого же цвета котелок.
Вивьен вышла к нему в голубом шелковом платье с удлиненным лифом, элегантным турнюром и облегающими рукавами. В этом наряде она выглядела зрелой и очень женственной. Они обменялись сдержанными улыбками и поспешно вышли за дверь.
Вивьен была взволнована и возбуждена. Когда она, держа Лоуренса под руку, спускалась по ступенькам, весь мир, казалось, ликует вместе с ней. Впереди новая жизнь, и первый шаг уже сделан!
Карета тронулась. Вивьен откинулась на спинку сиденья, поправила шляпку, вытащила из сумочки зеркальце и, убедившись, что все в порядке, удовлетворенно улыбнулась. Лоуренс хмуро наблюдал за ее действиями. За все время их знакомства он ни разу не видел, чтобы она прихорашивалась.
– Куда мы поедем? – раздраженно спросил он. – Ты говорила, у тебя есть план. Может, расскажешь мне о нем наконец?
Вивьен была так счастлива, что не обратила внимания на его недовольный тон.
– Первым делом отправимся в контору «Пэлл Мэлл Гэзет».
– Зачем? – удивился граф.
– Я абонировала там почтовый ящик и хочу забрать свою корреспонденцию. – Вивьен достала из сумочки сложенный вчетверо газетный лист и подала ему. Эго была последняя страница, на которой обычно печатались объявления личного характера. Одно из объявлений, обведенное черными чернилами, гласило:
«Прекрасно образованная девушка с изысканными манерами и приятной внешностью желает познакомиться с молодым джентльменом. Цель: вступление в брак. Должен любить детей. Отвечать письмом на а. я. № 47».
– Твое? – выдавил Лоуренс, переводя ошеломленный взгляд с газетной страницы на Вивьен. – Ты дала это объявление?
– Да, я, – невозмутимо ответила она. – У меня нет семьи, нет обычных социальных связей, а переписка, как мне кажется, – это логичный и вполне приемлемый способ завязать знакомство. К тому же я могу оценить претендентов на мою руку, ничем при этом не рискуя. Абонентский ящик надежно сохраняет мое инкогнито.
Лоуренс вынужден был признать, что в ее действиях есть здравый смысл. Она все предусмотрела, все сделала правильно, но он почему-то не испытывал радости. И не хотел задумываться почему.
«Пэлл Мэлл Гэзет» предоставляла клиентам почтовые ящики за определенную плату. Когда клерк выдал Вивьен корзинку под номером сорок семь, оказалось, что она полна писем!
– Сколько их там? – поинтересовался Лоуренс, когда они снова сели в карету.
Вивьен разложила письма на коленях, пересчитала их и радостно объявила:
– Двадцать три! Из такого количества кандидатов я наверняка выберу себе подходящего мужа.
Она схватила первое попавшееся письмо и уже собиралась вскрыть его, но Лоуренс остановил ее:
– Постой. Чем ты собираешься руководствоваться в выборе жениха? Это ведь дело нешуточное. Тебе нужно определить какой-то критерий, по которому ты будешь оценивать кандидатов.
В его словах сквозил неприкрытый сарказм. Вивьен почувствовала это и елейным голоском проговорила:
– Я уже сделала это, ваша светлость, и точно знаю, какими качествами должен обладать мой будущий супруг.
– Ах вот как? – Он скрестил руки на груди.
– Именно так.
Вивьен порылась в сумочке и вытащила из нее исписанный лист бумаги.
– Прочти, если хочешь…
Лоуренс схватил листок, но вначале ничего не мог разобрать из-за охватившего его раздражения. Как смеет эта девчонка, вчерашняя школьница, быть такой логичной, независимой и… подготовленной.
Немного успокоившись, он начал читать вслух: честность… доброта… щедрость… хорошее образование… терпимость… Дальше шли: любовь к детям, хорошие манеры, чистоплотность… Лоуренс был изумлен:
– Значит, ты все продумала?
– Как видишь, да. А теперь я бы хотела узнать, что написали мои «женихи»…
Лоуренс молча подал ей изящный нож для разрезания бумаги, и Вивьен вскрыла первый конверт…
Когда наконец все письма были прочитаны, в стопке заинтересовавших ее оказалось всего четыре: одно – от состоятельного лондонского купца, владельца магазина готовой одежды, второе – от владельца мельницы в Рединге, третье – от викария из Бромптона и четвертое (наиболее привлекательное) – от кандидата, именующего себя бароном Колчестером.
Вивьен вздохнула. Из двадцати трех писем ее заинтересовали только четыре. Негусто. Но, с другой стороны – это же целых четыре жениха! А ведь для замужества ей нужен только один.
– Есть что-нибудь стоящее? – поинтересовался Лоуренс, заметив, что она закончила разбирать почту.
– Конечно. У меня есть четыре превосходных кандидата.
– Неплохо для начала, – хмыкнул он. – Куда прикажете ехать дальше, мисс Лерой?
– В канцелярскую лавку, если не возражаете, – в тон ему ответила Вивьен.
– Ты собираешься писать ответы?
– Разумеется. Должна же я получше узнать своих избранников.
– А почему бы тебе просто не взглянуть на них? Увидеть, что из себя представляют эти кандидаты? – Лоуренс улыбнулся и великодушно предложил: – Моя карета и я в твоем полном распоряжении.
Спустя несколько часов Вивьен сидела в карете и горько плакала. Слезы потоком лились из глаз, и она даже не пыталась их остановить. Лоуренс молча сунул ей носовой платок, и она уткнулась в него, отчаянно хлюпая носом и издавая сдавленные стоны.
Какое крушение надежд! Купец на поверку оказался гнусным, злобным типом, безжалостно эксплуатирующим детский труд; викарий – напыщенным ослом и лицемером, который в письме утверждал, что жаждет священного супружеского счастья, а на самом деле хотел лишь держать женщину в узде; мельник, правда, был трудолюбивым и честным, но оказался необразован и грубоват, а так называемый барон Колчестер – гнусный, нищий старик, к тому же несусветный хам, которому была нужна скорее нянька, чем жена.
Немного успокоившись, Вивьен смогла рассуждать здраво. Ну и что же, что она в первый раз потерпела неудачу, можно ведь дать еще одно объявление. Вовсе не из-за чего раскисать. Она найдет себе мужа… где-нибудь… когда-нибудь, но обязательно найдет!
Пока она силилась обуздать свои эмоции, Лоуренс медленно боролся со своими и, похоже, проигрывал эту битву. Он отдал бы все на свете, готов был драться с целым светом, только бы Вивьен больше не плакала. Она, такая нежная и хрупкая, заслуживала лучшей участи, чем быть женой беспринципного купца, самодовольного викария или необразованного мельника. Ей нужен надежный, умный, тонко чувствующий муж, и дай бог, чтобы она нашла такого.
– Вивьен, – тихо сказал Лоуренс, дотрагиваясь до ее руки, – не стоит так убиваться.
Она вздрогнула, словно его ладонь обожгла ее, но руку не отняла. Лоуренс обнял ее и крепко прижал к себе. Девушка попыталась отстраниться, но потом затихла, а еще мгновение спустя спрятала лицо у него на груди и разрыдалась вновь.
Немного погодя рыдания стихли, и Вивьен робко подняла на него глаза. Веки ее покраснели, щеки пылали, а губы… были самыми притягательными в мире.
Он потянулся к ней, и Вивьен невольно подалась ему навстречу. Их губы соединились, и это было самое лучшее, что Лоуренс мог сделать для нее. Забыв обо всем на свете, они наслаждались друг другом, и, казалось, этому поцелую не будет конца. Она обвила руками его шею. Страсть, так долго сдерживаемая и отвергаемая, теперь рвалась наружу, и Вивьен не противилась этому чувству. Она знала, что Лоуренс хочет ее, и его желание как будто вливало в нее новую надежду, смягчало боль поражения.
Вдруг Лоуренс отпустил ее, пробормотал что-то и пересел на сиденье напротив. Щеки Вивьен стали пунцовыми, но девушка не казалась смущенной. Наоборот, поцелуй помог ей восстановить душевное равновесие. Вивьен поняла, что, целуя ее, Лоуренс не только удовлетворял свою страсть, но и утешал ее. Значит, он видел в ней не одну лишь желанную игрушку, а личность!
Когда эйфория, вызванная поцелуем, прошла, Вивьен задумалась. Пришла пора подводить итоги. Она отвергла всех кандидатов, и ей по-прежнему нужен муж. Вот только где его искать?
Она украдкой взглянула на Лоуренса. Ее влечение к нему становилось неодолимым. Ей нужно срочно найти другого мужчину – мужа, иначе она окажется полностью в его власти. Она окажется в пучине страсти и уже не сможет из нее выбраться.
Карета медленно катилась по Лондону. Лоуренс смотрел на знакомые улицы и мысленно перебирал имена приятелей, подыскивая среди них подходящего мужа для Вивьен. Ее страдания причиняли ему невыносимую боль, и он искренне хотел скорее выдать ее замуж и покончить со всем этим. В голове вертелись фамилии лордов, но ни одного из своих знакомых он не представлял рядом с Вивьен. Ни одного холостяка или вдовца он не мог вообразить ее мужем.
