Текст книги "Искушение добродетели"
Автор книги: Мэри Кэттон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Глава 14
Вивьен проснулась, переполненная счастьем и надеждой, но они, увы, оказались недолговечными. На прикроватной тумбочке она обнаружила записку от Лоуренса:
«Вивьен, я уезжаю в Лондон, меня ждут неотложные дела. Когда вернусь – не знаю. Надеюсь, я выполняю твое желание, ведь ты хотела, чтобы муж не надоедал тебе и предоставил полную свободу. Слуги будут выполнять все твои распоряжения. Если захочешь прокатиться – конюшня к твоим услугам. Я выделил некоторую сумму для твоих личных нужд, но ты можешь тратить больше, я периодически буду присылать тебе деньги. А что касается моей матери, то она, приезжая в Торндайк, обычно живет в западном крыле и обедает в своей комнате. Возникнут вопросы, обращайся к Коулу или Фриде, экономке, они полностью в твоем распоряжении.
Желаю всего наилучшего,
Лоуренс».
Листок выпал из ослабевших пальцев Вивьен и спланировал на пол. Он уехал! Бросил ее! Лучше бы он вообще отказался жениться на ней… Ведь только вчера он произнес связующую их клятву, занимался с ней любовью, а сегодня?
Страсть. Роковое слово было найдено. Она снова уступила своему желанию и снова расплачивается за это.
Вивьен обвела взглядом комнату, в которой они вместе провели ночь. Здесь все еще дышало любовью. Как она могла так ошибиться? Ей казалось, что, выйдя замуж, она разрешит все свои проблемы, а вместо этого нажила новые.
Оказывается, мужчина может уйти не только от любовницы, но и от жены тоже. Просто взять и уйти.
Лоуренс влетел в свой особняк на Парк-Лейн и сразу же бросился в гостиную. Глоток бренди был ему жизненно необходим, но этой мечте не суждено было сбыться. Первым человеком, которого он встретил, была Беатрис, видеть которую он хотел в последнюю очередь.
– Что ты тут делаешь? – Она преградила ему путь и выглянула в холл. – И где эта шлюха?
– Моя жена в Торндайке, – раздраженно ответил Лоуренс.
– Ты оставил ее там? Одну? Профессиональная развратница могла бы и получше выполнять свою работу… – зло усмехнулась она.
Лоуренс дернулся вперед, заставив мать отскочить к стене, и яростно прошипел:
– Она не шлюха, черт побери! В ее жизни был и есть только один мужчина, – он ткнул себя пальцем в грудь, – я! Мы были вместе один раз – прошлой ночью. Так что придержи язык.
Беатрис уставилась на него расширенными от изумления глазами.
– Я все поняла, Лоуренс Сент-Джеймс, – произнесла она испуганно.
Он резко отстранился и помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
Беатрис еще некоторое время стояла неподвижно. На самом деле она не понимала ровным счетом ничего. Ее сын утверждает, что эта Вивьен не шлюха. Но если так, то кто же?
Она устроилась в гостиной, взяла в руки вязанье и задумалась. Никогда еще она не видела Лоуренса таким раздраженным, и главное – из-за чего? Из-за женщины! Чем же так пленила его эта девчонка, незаконнорожденное дитя герцога Карлайлза и того цветисто-огненного создания в яркой шляпе?
Беатрис мало беспокоили обстоятельства рождения Вивьен, и она даже была обрадована тем, что в девушке течет голубая кровь. Единственное, что волновало ее, – то, как малютка заставила Лоуренса жениться.
Графиня мысленно представила девушку: белокурая, миловидная и удивительно сдержанная, что тоже странно, учитывая влияние той вульгарной особы, которая объявила себя ее матерью. По словам Лоуренса, она еще и добродетельна, и этому можно верить, потому что ее весьма сведущего в данном вопросе сына трудно обмануть.
Размышляя о своей новоиспеченной невестке, Беатрис вдруг вспомнила, что там, в церкви, Вивьен показалась ей немного испуганной. Что ж, пожалуй, это хороший знак. Благоразумная девушка и должна страшиться такого мужа, как Лоуренс. Он привык использовать женщин и, не задумываясь, сделает то же самое со своей женой. Впрочем, уже сделал. Он же бросил ее одну в чужом доме на следующий день после свадьбы.
Беатрис уронила руки на колени. Сердце ее забилось в бешеном ритме. О боже, он оставил ее там одну! Переспал и бросил…
История повторяется. Точно так же поступил когда-то его отец.
Беатрис отбросила вязанье, быстро поднялась в свои апартаменты и крикнула:
– Софи! Неси чемодан и начинай собирать вещи. Мы едем в Торндайк.
Утро следующего дня выдалось унылым и хмурым, и настроение Вивьен полностью ему соответствовало. Весь день она осматривала дом и выбирала комнату для себя, и к вечеру даже почувствовала себя немного лучше. Может быть, это именно то, что ей нужно? Может, покой, независимость и уединение помогут увидеть жизнь в новом свете?
Вдруг ее внимание привлекло какое-то движение внизу. Она напрягла зрение и увидела карету, катящую по дороге к поместью.
– Это он! Он вернулся!
Вивьен помчалась вниз. Спустившись в галерею, она замедлила шаг и сделала несколько глубоких вдохов. Однако пылающие щеки и сияющие глаза выдавали ее с головой.
Она стояла на лестнице, когда передняя дверь распахнулась, и Коул внес два чемодана. Следом за ним вошла Беатрис Сэндборн. Вивьен застыла и вцепилась руками в перила. Ноги стали как ватные.
Беатрис сделала вид, что не заметила девушку, и только отдав распоряжения дворецкому, повернулась к своей невестке:
– Значит, это ты поймала моего сына в капкан брака? – скорее утвердительно, нежели вопросительно сказала она. – Я леди Сэндборн, а твое имя…
– Вивьен Лерой… то есть Сент-Джеймс.
Стушевавшись под критическим взглядом графини, она сделала неловкий книксен. Мадам Маршан уверяла, что именно такой поклон уместен при встрече со знатными особами, но на мать Лоуренса он произвел обратное впечатление.
– Какая дерзость! – с негодованием воскликнула Беатрис. – Да что ты себе позволяешь, девчонка!
Вивьен не поняла, что сделала не так, но на всякий случай извинилась:
– Прошу прощения, леди Сэндборн. Я еще не привыкла обращаться к аристократам как к равным.
Эти слова еще больше разозлили Беатрис:
– Я вижу, ты любишь дерзить.
– Прошу прощения, – снова пролепетала Вивьен, но леди Сэндборн отвернулась, давая понять, что аудиенция окончена. Вивьен понурила голову и поплелась в гостиную. Там она устало опустилась на кушетку возле окна и уставилась в сгущающиеся сумерки. Она с трудом сдержалась, чтобы не разреветься.
Герцог Карлайлз стоял у дверей особняка Лерой и все не решался позвонить. Лицо его пылало от гнева.
Арабелла забросала любовника записками, умоляя его прийти, но герцог все откладывал свой визит. Он был страшно зол на Арабеллу за то, что она ослушалась его и явилась на свадьбу. Ее поведение просто пугало его, он не знал, что и думать.
Похоже, пришла пора объясниться, но как же ему не хотелось этого делать!
Арабелла стояла у камина. Сегодня она, вопреки обыкновению, надела наглухо застегнутое платье без всяких украшений.
– Наконец-то ты соизволил явиться. – Она бросила на любовника уничтожающий взгляд, который заставил герцога остановиться на полпути. – Ну что? Чемоданы распакованы, трофеи развешаны, а ружья вычищены? И ты, разумеется, уже успел навестить своего букмекера и выслушать все парламентские сплетни. А как насчет кошек? Милые зверюшки накормлены? – Она словно выплевывала слова – Как мило, что ты подумал и обо мне. Конечно, тебе сначала нужно было позаботиться о более важных и, главное, неотложных делах.
– Арабелла, – пробормотал Карлайлз, совершенно сбитый с толку. Все, что он намеревался ей сказать, почему-то вылетело из головы. – Дорогая, что на тебя нашло?
– Ах, что на меня нашло! – взорвалась «дорогая». – Я трижды посылала за тобой вчера вечером и еще два раза сегодня утром. Ты думаешь, я делала это для собственного удовольствия? Я отчаянно нуждаюсь в тебе! Где ты был?
– Ну-ну, не глупи. – Он принял позу оскорбленной невинности. – Я же не мог все бросить и бежать к тебе сломя голову. У тебя истерика, Арабелла, и я надеюсь…
– Истерика? Черта-с два! – Она, сверкая глазами, пошла к нему. – Клементина сказала мне, что Сэндборн вернулся в Лондон один! Ты понимаешь, что это значит? Он оставил Вивьен в Сассексе. Затащил в какую-то заплесневелую дыру и бросил там одну!
Герцог скрестил руки на груди и непонимающе уставился на Арабеллу.
– Даже если так, это не мое дело, – невозмутимо пробормотал он. – Граф женился на девчонке и волен делать все, что угодно. Теперь это его забота, а не моя… и не твоя.
Арабелла выпрямилась и с пугающим спокойствием проговорила:
– Ты прав, это не твоя забота. Вивьен никогда не была твоей заботой… пока ты не решил, что она угрожает твоей бесценной фамильной чести. А ведь имя Карлайлз даже не упоминалось в связи с ней. Ты сам примчался и бесцеремонно вторгся в жизнь дочери, которую раньше и дочерью-то не считал. – Она помолчала и, горько взглянув на него, продолжила: – Видит бог, как бы я хотела верить, что ты любишь меня. И я верила в это. Все двадцать лет верила, что наша любовь превыше всего. Верила, что супружеские клятвы не имеют никакого значения, но я ошибалась, верно? Я поняла это только сейчас, когда ты запретил мне идти на свадьбу дочери. Значит, для тебя я только шлюха? Ты относишься ко мне так же, как к любой уличной девке?
– Арабелла, прекрати сейчас же! – Он схватил ее за плечи и попытался прижать к себе, но она отстранилась. – Я любил тебя, заботился о тебе… ты составляла смысл моей жизни.
– В самом деле? – насмешливо спросила она. – Тогда скажи, а ты мог бы жениться на мне? Я никогда не спрашивала тебя об этом, возможно, потому что просто не хотела знать правду, но теперь хочу. Так ответь: почему ты не женился на мне тогда, десять лет назад, когда умерла твоя жена?
Он смотрел на ее лицо, которое так хорошо знал, ее глаза, которые так часто светились желанием и любовью, и не понимал, на каком он свете. Жениться на любовнице? Абсурд! Это решительно невозможно, и прежде всего потому, что у него есть наследник, интересы которого он обязан защищать. Он должен беречь свою репутацию ради сына. Однако, что же ему ответить Арабелле?
Она прочла ответ в его глазах. О, за двадцать лет она хорошо изучила своего Августа! Она поняла, что он опять хочет купить частичку ее души, заплатив фальшивой монетой лживых заверений.
– Не мучайся, дорогой, я давно уже знаю ответ на этот вопрос, – надломленным голосом проговорила Арабелла. – А ведь я любила тебя открыто и честно, всю жизнь посвятила твоим желаниям и удовольствиям, и вот чем ты мне отплатил. Ты относишься ко мне, как к служанке, как к уличной девке, и всегда напоминаешь о моем двойственном положении. – Жгучие слезы потекли по ее щекам. – Что ж, лучше быть честной шлюхой, чем лгать и лицемерить, как это делаешь ты.
– Арабелла! Ты соображаешь, что говоришь? – В бессильной ярости он стиснул кулаки, но она уже не слушала его. Она пошла к дверям и распахнула их со словами:
– Вы так презираете разврат, ваша милость, что я решила оказать вам маленькую услугу. Я избавлю вас от своего оскорбительного общества. С этого момента между нами все кончено. Надеюсь, вы больше никогда не переступите порог моего дома. – И она величаво выплыла в холл, позвав Барни. Когда же дворецкий явился на зов хозяйки, она схватила его за рукав и, не обращая внимания на ошалевшего герцога, приказала: – Провода мистера Карлайлза и немедленно пошли за слесарем. Я хочу, чтобы он поменял все замки в этом доме.
Герцог опомнился и тоже выбежал в холл.
– Арабелла! – кричал он. – Арабелла, позволь мне все объяснить.
Арабелла, не оглядываясь, поднималась по лестнице. Она укрылась в своем будуаре и не выходила оттуда до тех пор, пока гневные проклятия ее бывшего любовника не смолкли. Когда входная дверь за ним захлопнулась, она бросилась на кровать и разрыдалась.
Вивьен жила в поместье Торндайк уже пятый день, и два дня из этих пяти были отравлены присутствием Беатрис. Мать Лоуренса буквально изводила ее своими нравоучениями. Выяснилось, что конюшня, сад и подсобные помещения для нее запретная зона. Когда Вивьен становилось особенно тошно, она скрывалась на верхнем этаже. Вот и сейчас она бродила по детской, трогая то качалку, то низенькую кроватку, которые, судя по всему, помнили еще маленького Лоуренса.
Что бы она ни делала, мысли ее неминуемо возвращались к мужу. Вивьен рисовала его себе мальчиком с кудряшками и ясными глазенками и недоумевала, куда же делся этот малыш? Ах, как бы ей хотелось иметь ребенка! Ей хотелось, чтобы у нее был полный дом ребятишек, похожих на Лоуренса. Пусть у них будут румяные щечки и карие глаза, искрящиеся озорным весельем. Она рассказывала бы им сказки перед сном, устраивала пикники в саду и придумала бы тысячи забав, только бы ее дети были веселы и здоровы…
В это время Беатрис стояла в галерее и, хмурясь, смотрела на нетронутый поднос с едой.
– Да, ваша светлость, она опять не съела ни крошки, – покачал головой Коул. – Она очень несчастна, бедняжка.
– Или слишком изнеженна, что вероятнее, – заметила графиня и сурово взглянула на старика. Коул тотчас же опустил глаза.
Какое-то время Беатрис раздумывала, как ей поступить, а потом смягчилась:
– Ну ладно, пойду поговорю с девчонкой.
Она направилась было к спальне Вивьен, но голос дворецкого остановил ее:
– Молодая леди не у себя.
– А где же?
– Наверху, в детской.
– Какого черта она там делает?
– Смотрит на вещи, мечтает… По-моему, она любит детей.
– Вот как?
Беатрис добавила эту информацию в свою копилку знаний и пошла наверх.
Едва она ступила на лестницу, как до нее донеслись звуки музыки. Ее невестка играла на пианино. Играла прекрасно, чисто, с душой! Как завороженная, Беатрис слушала аккорды знакомой сонаты не в силах сдвинуться с места.
Закончив играть, Вивьен решила пойти вниз. В дверях она столкнулась со свекровью и отпрянула от неожиданности.
– Этот инструмент ужасно расстроен, – небрежно бросила леди Сэндборн, прижимая ладонь к виску. – В будущем, пожалуйста, придерживайся нижних этажей и выбирай себе более полезные занятия.
Вивьен поспешно выскочила из комнаты, а Беатрис задумчиво оглядела детскую и улыбнулась. Похоже, все складывается не так уж плохо. Ее невестка красива, воспитанна, образованна и, по словам Коула, любит детей. Лучшую жену Лоуренс вряд ли мог найти, а с такой репутацией у него вообще был шанс навсегда остаться холостяком. Да, все не так плохо, но чтобы брак Лоуренса сложился счастливо, нужно настоящее чудо. Остается надеяться, что эта девчонка и есть то самое чудо.
Спускаясь по лестнице, Вивьен была на грани нервного срыва. Она спешила укрыться в своей комнате, как вдруг входная дверь распахнулась, и в холл в вихре шуршащего шелка ворвалась Арабелла.
– Бог мой, какая глушь! Меня предупреждали, что это далеко, но не сказали, что так далеко. Святые угодники, Вивьен! – Она всплеснула руками: – Ну, что же ты там стоишь?
Вивьен сбежала по ступенькам и оказалась в удушающих объятиях Арабеллы.
– Мама!
– Дорогая моя, с тобой все в порядке? – Мисс Лерой отстранилась и внимательно посмотрела на дочь. – Девочка моя, с тех пор как ты уехала, я места себе не находила. А когда Клементина сообщила мне, что Сэндборн вернулся в Лондон один, я чуть с ума не сошла. Я представляла себе, как ты сидишь в этой жуткой дыре среди разного хлама, поруганная и убитая горем… – Она обхватила лицо Вивьен руками и, разглядев припухлости вокруг глаз, констатировала: – Негодяй! Он переспал с тобой и бросил на следующий же… – Арабелла запнулась. Неожиданно в ее голове зародилось другое, еще худшее подозрение: – Этот развратник хотя бы переспал с тобой?
– О мама! – Румянец выступил на щеках Вивьен, отвечая за нее.
– В таком случае он просто наглец! – возмутилась Арабелла. – Запер тебя в этой дыре, а сам развлекается в городе. Ну ничего, моя милая, мама с тобой. Я приехала, чтобы помочь тебе пережить это испытание, и на сей раз я не брошу свое дитя.
– Что за шум? – ворвался в болтовню Арабеллы властный голос. На нижней ступеньке лестницы стояла Беатрис. – Что здесь делает эта женщина?
Вивьен вышла вперед и попыталась загородить свою экстравагантно одетую мать.
– Мама приехала, потому… потому что… – невнятно пробормотала она, решительно не зная, что сказать.
– Я здесь потому, что ваш распутный сынок бросил мою дочь на следующий день после свадьбы, – парировала Арабелла, отстраняя Вивьен. – Я приехала успокоить ее и удостовериться, что все в порядке.
– А также пожить месяц-другой на иждивении богатых родственников, – язвительно продолжила Беатрис.
– Вряд ли это можно назвать иждивением, – в тон ей заметила Арабелла. – Я привезла с собой провизию, слуг и кое-что из приданого Вивьен. – Она презрительно оглядела холл. – Судя по тому, что я вижу, ей понадобятся все эти вещи. Ваш дом, мадам, вряд ли можно назвать обитаемым.
Беатрис метнула в нее гневный взгляд.
– Очевидно, вы не понимаете, куда попали, – надменно произнесла она. – Ну что ж, буду прямолинейна. Это неслыханно, чтобы женщина вашей «профессии» навязывала себя приличному уважаемому дому. Приехав сюда, вы смущаете свою дочь и привлекаете излишнее внимание к ее постыдному происхождению.
– В происхождении Вивьен нет ничего постыдного, – вздернув подбородок, заявила Арабелла. – Она дитя пылкой страсти и великой любви, если вам, конечно, известно, что это такое.
– Я не намерена выслушивать эти гадости! – разъярилась Беатрис. Лицо ее покрылось красными пятнами.
– Что вы называете гадостью? Страсть? Любовь? О, пожалуй, эти слова звучат здесь впервые за долгие годы.
– Пожалуйста, – взмолилась Вивьен, – перестаньте. – Она повернулась к матери и резко бросила: – Оставь, пожалуйста, свои штучки. Ты не у себя дома. – Потом с мольбой посмотрела на свекровь: – Мне очень жаль, леди Беатрис, что присутствие моей матери оскорбляет вас. Но она проделала долгий путь, и вы как христианка не можете выгнать ее на улицу.
Беатрис сделала глубокий вдох. Да как смеет эта девчонка указывать ей, что делать? Одарив Вивьен испепеляющим взглядом, она удалилась в свои покои.
Вивьен едва держалась на ногах. Она вдруг осознала, что только что оказала открытое сопротивление своей свекрови. И была уверена, что поплатится за это.
Арабелла, напротив, чувствовала себя прекрасно. Стоило Беатрис выйти, как она бросилась к дверям и приказала слугам выгружать вещи. Она любила путешествовать с комфортом. Вот и сейчас прибыла в двух каретах – в первой, роскошно убранной, она ехала сама, а в другой – слуги. Вдобавок ко всему, вторая карета тянула за собой повозку, нагруженную продуктами и всем, с точки зрения Арабеллы, необходимым. Она приготовилась к самому худшему, а поэтому захватила с собой не только приданое дочери.
Вивьен познакомила Коула с Барни, и оба дворецких сразу не понравились друг другу. Да и вообще вся челядь Лерой была встречена прислугой Торндайка в штыки. Но ни та, ни другая сторона не собиралась сдавать свои позиции, и это конечно же не способствовало разрядке и без того напряженной атмосферы.
К ужину страсти достигли апогея. В арену боевых действий превратилась столовая, где обе матери, восседая за двадцатифутовым столом, буравили глазами нерасторопных слуг и негодовали по самому незначительному поводу.
Когда подали первое блюдо, Вивьен вновь оказалась перед выбором. Меню леди Сэндборн и миссис Лерой разнилось так же, как и их одежда. На половину Беатрис отправился простой крестьянский пирог, а на сторону Арабеллы – говядина, тушенная в мадере.
– Слава богу, я догадалась привезти тебе немного вина, – заметила Арабелла, поднимая свой бокал. – Этот дом сух, как кость.
– Уж лучше сухая кость, чем забальзамированная, – презрительно фыркнула Беатрис. – Спиртное убивает мозг и расшатывает добродетель.
Арабелла открыла было рот, чтобы достойно ответить на этот выпад, но Вивьен умоляюще посмотрела на нее.
– Мама, прошу тебя, – прошептала она одними губами.
Арабелла раздраженно фыркнула и поерзала на стуле. Но молчать за столом она просто физически не могла.
– Вив, дорогая, ты совсем ничего не ешь, – обратилась она к дочери. А Абердина так старалась приготовить тебе что-нибудь вкусненькое. В этом доме, судя по всему, экономят даже на собственных желудках.
– А между тем ваша дочь проявляет благоразумие. Красное вино и жирная пища вредны девушкам.
– Вивьен уже не девушка, – лукаво заметила Арабелла. – Ваш сыночек позаботился об этом.
– Это… неслыханно! – Беатрис хлопнула ладонями по столу.
– Ну-ну, только не говорите мне, что вас это шокирует. Ведь когда-то и с вами произошло то же самое. Один-то раз уж точно.
– Как вы смеете говорить такие вещи в моем доме! – Беатрис вскочила на ноги и гневно выкрикнула: – Шлюха!
– Бывшая шлюха, – спокойно поправила ее Арабелла, тоже вставая. – Я оставила свою, как вы изволили выразиться, профессию.
На мгновение в столовой воцарилась полнейшая тишина. Смелое заявление матери так удивило Вивьен, что она с трудом выговорила:
– Мама, что ты такое говоришь?
– Детка, я собиралась сообщить тебе это в несколько другой обстановке, но леди Беатрис вынудила меня сказать сейчас. – Она выпрямилась и с вызовом посмотрела на графиню. – Я рассталась с герцогом Карлайлзом. Рассталась навсегда.
Вивьен не верила своим ушам. Как же так? Ее мать и герцог расстались? После двадцати лет Арабелла вдруг решила бросить любовника? Или это он ее бросил?
– Но почему?
Арабелла подошла к дочери и обняла ее за плечи:
– Потому что он подлец. К сожалению, я поняла это слишком поздно. Он низкий негодяй и лицемер. Вообрази, он пришел в ярость оттого, что я попыталась устроить твое будущее, не спросив у него разрешения. Он топал ногами и кричал, что ты его дочь, его плоть и кровь и тому подобное. Это герцог-то, который со дня твоего рождения едва вспоминал о тебе. Да ну его к черту с его запоздалым отцовством! – Она устало махнула рукой. – Ты думаешь, его действительно волнует твое будущее? Как бы не так! Он думает лишь о своей драгоценной репутации и чести семьи. Ну как же, имя Карлайлза – и вдруг замешано в скандальной истории. – Арабелла помолчала. – А потом он просто продал тебя Сэндборну. По мне так уж лучше проституция, чем брак без любви. – Понизив голос до доверительного шепота, она добавила: – Ты знаешь, он даже запретил мне появляться у тебя на свадьбе. Он, видите ли, стыдится меня. Подлец! Подумать только, и этому человеку я подарила двадцать лучших лет своей жизни…
Боль и гнев вылились в жгучие слезы. Арабелла раскачивалась на стуле и причитала:
– Что же это за любовь такая, если мужчина стыдится женщины, с которой спит, матери своего ребенка?
Преданный Барни неслышно вырос за спиной своей хозяйки. Она обернулась, улыбнулась ему, встала и медленно вышла из столовой.
Вивьен была поражена. Вся жизнь матери прошла под знаменем страсти и пламенной любви, и вот теперь все кончено. Бедная Арабелла. После стольких лет познать горечь разочарования… Странно, что она вообще еще держится.
Почувствовав на себе пристальный взгляд свекрови, Вивьен извинилась и тоже ушла к себе.
Беатрис тоскливо посмотрела ей вслед. Все случившееся потрясло ее не меньше, чем Вивьен. Она обернулась к Барни и вежливо попросила:
– У вас, кажется, был кларет? Не нальете ли мне рюмочку?
