Текст книги "Край земли у моря"
Автор книги: Мери Каммингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Роман Перевод с английского
ISBN 978-985-539-007-8© Каммингс М., 2011
Оформление. ООО «Современная школа», 2011
Мы все ангелы-хранители, оберегающие друг друга от тьмы.
Дин Кунц
ПРОЛОГ
– Значит, она жива? – женщина, спросившая это, смотрела со странным выражением, тут смешалось все – страх, недоверие, радость. Ледяными пальцами она судорожно вцепилась мужчине в руку.
– Да.
– Вы из полиции?
Они все еще стояли в дверях. В глубине холла, за спиной у женщины, показалась девочка.
– Мама, что случилось? – спросила она испуганно.
Но женщина не замечала ее – сейчас она не видела никого и ничего, кроме человека, стоявшего перед ней.
– Нет, я не из полиции... и не газетчик. – Он едва заметно усмехнулся, вспомнив, как она приняла его за одного из этих самых газетчиков и почти два часа продержала на крыльце.
– Мама!
На этот раз женщина услышала и обернулась.
– Кэти, иди к себе! Ничего не случилось, все в порядке, ступай!
Не дожидаясь, пока девочка выполнит распоряжение, она снова повернулась к нежданному гостю. Тот успокаивающим жестом положил свободную руку ей на запястье и тихо сказал:
– Миссис Тери, не волнуйтесь, не надо. Она жива, и с ней все в порядке.
Женщина начала приходить в себя. Восковая бледность, покрывавшая ее лицо, постепенно исчезала, лишь глаза смотрели с прежним испугом и недоверием. Отступив на шаг, она потянула мужчину за собой, продолжая держать его за руку, словно опасаясь, что он может внезапно исчезнуть. Другой рукой она судорожно прижимала к себе небольшую фотографию.
Этой фотографии было уже больше года – он сам сделал ее и знал, что на ней изображено: девушка, совсем молоденькая, в джинсах и светлой футболке. Она радостно улыбается, глядя прямо в камеру, а в руках у нее игрушечный тигренок – белый с черными полосками.
Сходство между этой девушкой и девочкой, все еще настороженно стоявшей в глубине холла, было разительным: светлые, почти белые, волосы, голубые глаза, золотистые веснушки – если бы не разница в возрасте, их легко можно было принять за близнецов.
– Проходите, пожалуйста, – женщина вспомнила о правилах приличия, отдернула руку и отступила на шаг. Обернувшись, она заметила девочку и повторила: – Кэти, иди к себе, не мешай – мне нужно поговорить с этим человеком.
На этот раз дочь послушалась и медленно, явно пытаясь еще хоть что-то услышать, пошла на второй этаж.
Секунду поколебавшись, женщина сказала:
– В гостиную – сюда, пожалуйста.
Мужчина прошел за ней и уселся на предложенный стул. Она села напротив и повторила – уже не спрашивая, а утверждая:
– Значит, она жива...
– Да, миссис Тери, она жива.
Женщина болезненно зажмурилась и, подняв руку, затрясла ею, словно пытаясь остановить собеседника.
– Пожалуйста, не надо, не надо. Я взяла фамилию отца, теперь я Дороти Кэмптон!
– Хорошо, мисс Кэмптон... да не волнуйтесь вы так. С ней действительно все в порядке.
– Я все эти годы не знала... А вы уверены?! Где она?!
– Она в безопасности, – сказал мужчина, – за границей. – Замялся, но потом все-таки попросил: – Мисс Кэмптон, верните мне, пожалуйста, фотографию... для вас у меня есть другая.
Мгновение промедлив, женщина протянула ему снимок – потом отдернула назад, еще раз взглянула на него – и снова протянула, уже более решительно.
Мужчина взял фотографию и спрятал ее во внутренний карман пиджака. Достал бумажник, вынул из него другую и вложил женщине в руку.
– Эта – для вас. Она сделана неделю назад.
Та же девушка так же радостно улыбается, только на руках у нее уже не игрушечный тигренок. Ребенок, совсем маленький, с такими же светлыми, как у нее, волосами; он тянет ручонку к ее лицу, а она, смеясь, пытается повернуть его так, чтобы он смотрел в объектив...
И именно взгляд на эту фотографию – такую домашнюю и мирную – разбил тщательно собранное по кусочкам самообладание женщины. Лицо ее исказилось, она попыталась что-то сказать – и внезапно зарыдала, уронив голову на сложенные на столе руки и уже не стесняясь сидевшего перед ней мужчины.
Он осторожно и не слишком уверенно дотронулся до плеча женщины.
– Мисс Кэмптон, успокойтесь, пожалуйста...
– Семь лет... семь лет, – она подняла залитое слезами лицо, – каждый день я думала... я не знала...
– Мисс Кэмптон...
– Это ее ребенок?
– Сын, – в голосе мужчины прозвучала гордость, – ему уже полгода.
– Значит, у меня есть внук. Как его зовут?
– Мисс Кэмптон, я отвечу на некоторые ваши вопросы, но чуть позже. А сейчас успокойтесь, пожалуйста, и послушайте меня...
– Давайте пройдем на кухню, – сказала женщина. – Мне нужно... пожалуйста, давайте поговорим там.
На кухне она, казалось, почувствовала себя немного спокойнее. Еще раз, взглянув на фотографию, спрятала ее в карман передника, поставила чайник и села за стол напротив мужчины.
– Так что вы хотите мне сказать? – спросила она уже без слез в голосе.
– В ближайшее время дело... Кэролайн снова будет открыто – мы хотим добиться того, чтобы с нее были сняты все обвинения. Когда в полиции узнают, что она жива, вас могут снова вызвать на допрос. Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь там узнал о моем визите, лучше всего просто сделайте вид, что ничего не знаете. Если будут давить – свяжитесь с ее адвокатом. Денег вам это стоить не будет, а он сумеет вас защитить.
– Но зачем... зачем это?! Неужели нельзя оставить все как есть?! Ведь в городе про эту историю постепенно забыли... а теперь все начнется сначала. Зачем?! Вы не представляете, что нам пришлось пережить!
– Представляю, мисс Кэмптон. Мы постараемся, чтобы вокруг этого дела не было никакой шумихи. Но Кэролайн должна, наконец, перестать бояться, что ее случайно узнают и арестуют. – Мужчина достал визитную карточку и протянул женщине. – Вот данные адвоката. И если вам потребуется помощь... или вы захотите что-то передать Кэрри – он знает, где меня найти.
Женщина нерешительно взяла карточку, мельком взглянула на нее и тоже сунула в карман передника. Спросила то, что не решалась спросить до сих пор:
– Кто... вы?
– Ее муж.
Уже семь лет Дороти Кэмптон не видела свою старшую дочь, и в ее представлении она оставалась все той же пятнадцатилетней девочкой – светленькой, голубоглазой и веснушчатой, очень похожей на Кэти.
Семь лет назад Кэролайн ушла из дома, чтобы никогда больше туда не вернуться – ушла, перед этим зарезав собственного отца кухонным ножом. С тех пор, как Кэрри исполнилось двенадцать лет, он сожительствовал с ней – а в тот день сказал, что собирается «заняться» и ее младшими сестрами.
Дороти знала, что ее муж регулярно насилует дочь, но молчала. При виде него она цепенела от ужаса и боялась даже шевельнуться – он избивал ее по любому поводу, не соразмеряя сил, выбивая зубы и ломая кости. Сколько раз она попадала в больницу, объясняя там, что упала с крыльца или поскользнулась на лестнице!
В ту ночь, когда Кэрри убила отца, Дороти помогла ей собраться, отдала все деньги, которые были в доме – и с тех пор больше ничего о ней не слышала. Когда полиция предъявила ей полуразложившийся труп какой-то девушки, она опознала в нем Кэрри, надеясь, что теперь ее дочь перестанут искать по всей стране. Впрочем, до этого дня она не знала наверняка – а может, это и вправду была Кэролайн?
Полиция пыталась доказать соучастие Дороти в убийстве, а когда не вышло – обвинила в попустительстве насилию над несовершеннолетней. Ее судили – срок, слава богу, был условный – чуть не лишили права воспитывать дочерей и мучили постоянными проверками. Но хуже всего было то, что творилось в городе.
Многие горожане не могли поверить, что такой приятный человек, как Патрик Тери – местный уроженец, рубаха-парень, заядлый игрок в дартс – и вдруг оказался в чем-то виноват. Да нет, быть такого не может! Кто угодно – только не он. Наверняка дочь сама его соблазнила, а потом зарезала из ревности к матери! Газеты раздували сплетню еще больше, ходили слухи, что отец сожительствовал не только с Кэрри, но и с остальными дочерьми. Девочки, до сих пор не знавшие ничего – мать и Кэрри, как могли, пытались уберечь их от этого кошмара – внезапно узнали все, с подробностями, слишком рано для своего возраста: Трейси тогда было двенадцать лет, а Кэти всего восемь.
Дети жестоки – более жестоки, чем взрослые – и сплетни, которые шепотом повторяли во многих домах, сделали жизнь девочек невыносимой. Больше года они отказывались ходить в школу – одноклассники дразнили их и обзывали «папина жена».
С тех пор прошло долгих семь лет. Кошмарная история постепенно, если и не забылась, то перестала вызывать интерес у горожан, и теперь Дороти уже могла выйти на улицу, не боясь косых взглядов.
Но раз этот человек говорит, что дело снова будет открыто – значит, все начнется сначала?!
Он – муж Кэрри. Неужели это, правда?! Ей трудно было даже представить себе такое – представить его рядом с ее дочерью.
Худой, невысокий, смуглый... скорее, загорелый, с волосами песочного цвета – одна прядь все время падает на лоб, и он поправляет ее машинальным жестом. Узкое лицо, небольшой рот с тонкими плотно сжатыми губами. Держится спокойно и уверенно. В целом производит вполне приятное впечатление. Но ему, же лет сорок... даже, кажется, больше!..
Эта женщина, смотревшая на него застывшими глазами, словно он сообщил нечто ужасное, на несколько секунд вывела мужчину из себя. Поэтому он сказал, немного резче, чем собирался:
– Мисс Кэмптон, у нас не так много времени – через час я должен буду уехать. Если у вас есть ко мне вопросы... я не обещаю, что отвечу на все, но на какие-то, наверное, смогу. Только не спрашивайте, пожалуйста, где Кэролайн и как ее сейчас зовут.
– Неужели вы думаете, что я скажу об этом кому-нибудь... особенно полиции?!
– Они умеют очень сильно давить. Я предпочитаю не рисковать. Надеюсь, через несколько месяцев эта история закончится – тогда вы сможете узнать все, что захотите.
– Вы выпьете кофе?
– Да, не откажусь.
Налив кофе, женщина вытащила из холодильника тарелку со сладким пирогом, поставила на стол и неожиданно спросила:
– Кэрри... печет такие? Не забыла еще?
– Нет, – мужчина улыбнулся, – она очень любит готовить... Мисс Кэмптон, не волнуйтесь за нее – у нее действительно все хорошо.
– Как она жила все эти годы? Вы давно ее знаете? Сказать, что ее дочь была проституткой? Зачем?
Чем меньше людей об этом будет знать – тем лучше. Да и... ни одной матери не хотелось бы услышать такое про родную дочь. Поэтому он ответил только на второй вопрос:
– Мы познакомились в тот день, когда Кэрри исполнился двадцать один год, и поженились уже больше года назад.
– Трейси тоже замужем, скоро у нее будет ребенок. Вы же понимаете, что Кэрри нельзя возвращаться сюда, даже если ее оправдают. В городе снова начнут говорить... люди только-только забыли об этой истории!
– Она не вернется. Я просто хочу, чтобы она перестала бояться.
Женщина вгляделась ему в глаза – и, кажется, наконец, поверила. Он и сам хорошо понимал, что возвращение его жены в этот город не принесло бы радости ни ей, ни ее семье.
– Она... простила меня?
– Она никогда ни в чем не обвиняла вас. Ей бы это и в голову не пришло.
– А вы? – неожиданно спросила она.
Сказать ей, что на ее месте он бы убил человека, подобного ее мужу, сам, не дожидаясь, пока это сделает девочка? А зачем? Имеет ли он право судить ее?
Мужчина, молча, покачал головой.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Он думал, что Дороти станет взахлеб расспрашивать его о дочери, о внуке, но вопросов было значительно меньше, чем он предполагал. И все-таки эти вопросы заставили его о многом вспомнить – в том числе о том, о чем она не спросила – и сидя в самолете, уносившем его обратно в Нью-Йорк, Делвин Бринк никак не мог заснуть; растревоженная память подбрасывала ему все новые и новые картины прошлого.
Имя «Кэролайн» было ему чуждо и непривычно, и в разговоре с мисс Кэмптон Делу приходилось все время следить за собой, чтобы не назвать ненароком свою жену ее теперешним именем – Карен.
Это имя принадлежало ей уже больше шести лет, с тех пор, как она воспользовалась документами умершей подруги – Карен Мэнсфилд.
Так ее звали и в тот дождливый осенний вечер, когда они познакомились – уже больше полутора лет назад. Сейчас Дел не представлял себе, что могло быть иначе, что он мог не встретить ее, не узнать, пройти мимо. Часто ему казалось, что его жизнь – его настоящая жизнь – началась именно в тот день, когда они встретились...
Ему было всего девятнадцать лет, когда слово «Вьетнам» прочно обосновалось на первых полосах газет. Он поехал туда добровольцем, не дожидаясь призывной повестки и едва ли толком представляя себе, что такое война – но уверенный, что поступает правильно. Так же правильно, как тогда, когда за месяц до отъезда, узнав, что девушка, с которой он встречался, ждет ребенка, женился на ней.
Домой вернулся уже не тот беззаботный, веселый и даже в чем-то наивный мальчишка, которым Дел был когда-то. За три года службы в «зеленых беретах» он хорошо успел узнать, что такое смерть, и почти забыл, что такое мирная жизнь.
Родина встретила его не так, как мечталось. В обществе становились все более популярны левые взгляды, и жене Дела – амбициозной молодой адвокатессе, работавшей в крупной и престижной вашингтонской фирме – был «не ко двору» муж-ветеран, не стыдившийся, к тому же, своего военного прошлого. Еще одной причиной семейных конфликтов стало его нежелание «попробовать себя» в политике – ведь, по ее мнению, используя семейные связи и знакомства, он мог бы сделать неплохую карьеру!
Пару лет Дел проучился в университете, пытаясь приспособиться к не слишком хорошо складывающейся семейной жизни, но потом ему предложили работу за границей – и он ухватился за нее. Не только из-за денег – больше из-за возможности уехать куда-то.
Почти двадцать лет он провел в Латинской Америке, приезжая в Штаты лишь ненадолго, в перерывах между назначениями. Разные страны, разные должности: третий секретарь посольства, политический советник посла, заместитель военного атташе – но все это служило лишь прикрытием для работы сотрудника ЦРУ, которым он был на самом деле.
Возможно, он проработал бы так до пенсии. И, возможно, так и прожил бы всю жизнь со своей первой женой – они виделись от силы пару месяцев в году и были настолько далеки друг от друга, что им не из-за чего было даже ссориться.
Но судьба решила иначе. Четыре года назад, работая в Колумбии, Дел случайно попал в руки повстанцев. Год в плену, в нечеловеческих условиях – его камерой была яма, выкопанная в земле и прикрытая решеткой. Яма, глубиной футов восемь, а шириной – всего три с половиной, яма, которую в сезон дождей заливало водой почти доверху. Издевательства, унижения, голод, бессонница...
Каким чудом, почти ничего не соображая, с ногами, изъеденными язвами, ослабевший и истощенный, он сумел бежать? Как выбрался из джунглей? Дел и сам прекрасно понимал, что шансов у него не было – ему просто повезло.
Почти полгода он провел в больнице, измученный кошмарами и бессонницей – физическое здоровье восстановилось быстрее. И тут – новый удар, пожалуй, самый страшный: в одной из газет появилась статья с броским заголовком: «убийца на службе американской демократии» – статья, материал для которой дала его жена.
Ведь именно ей он рассказал, что при побеге вынужден был убить двух охранников – совсем молодых, еще подростков, но вооруженных автоматами и мачете. Знала она и про Вьетнам, и про двадцать лет работы в ЦРУ – обо всем этом тоже говорилось в статье.
Зачем она сделала это? Из ненависти, копившейся долгие годы? Или ей просто нужен был повод для развода – а любой нормальный человек поймет женщину, не желающую жить с убийцей! А может, она надеялась, что в его состоянии этого будет достаточно, чтобы он умер от «естественных причин» – или сам свел счеты с жизнью? Ведь тогда развод бы вообще не потребовался – а значит, не пришлось бы делить имущество!
Но Дел не умер, не покончил с собой... даже не сошел с ума – хотя попал на три месяца в клинику для нервнобольных. Развод был неизбежен, дочь приняла сторону матери – и он остался один, опустошенный и измученный непрекращающимися кошмарами...
В стриптиз-бар Дел в ту ночь забрел случайно – ему было все равно, куда идти, просто его психотерапевт рекомендовал, чтобы он хоть иногда выходил из дома и бывал на людях.
Два подвыпивших парня приставали к стриптизерке... точнее, били ее в туалете. Он заступился за девушку – почти инстинктивно – а потом решил сделать доброе дело и подвезти ее домой. А привез к себе, тоже, в общем-то, случайно – не хотелось ждать, пока рассосется пробка в туннеле.
Ночью она предложила ему себя, так же легко и просто, как предложила бы чашку кофе – и невольно заставила почувствовать, что он все еще жив. А утром ушла, едва махнув на прощание рукой.
Через пять дней он разыскал ее, и с тех пор они не расставались.
Им было хорошо вместе – двум людям, нашедшим друг друга. Эта девочка – веселая, легкая, нежная, упрямая – девочка, которая умела радоваться жизни и верила в добро... только встретив ее, Дел понял, что все, что было до того – было неправильно, а настоящая жизнь – именно эта, наполненная светом и радостью, ее смехом и прикосновениями.
О том, что она живет под чужим именем и до сих пор боится, что за ней придет полиция, он узнал через полгода после их встречи. К этому времени он подал в отставку – связь с бывшей проституткой не могла быть одобрена руководством ЦРУ, и поставленный перед выбором: Карен – или работа, Дел не колебался ни минуты.
Она не сразу согласилась выйти за него замуж, считая, что ее прошлое, если о нем кто-нибудь узнает, может бросить тень и на него. Но он уговорил ее, нашел другую работу – на заводе фирмы «Петролеум Текнолоджи» в Венесуэле1 – и увез Карен туда. Это было год назад...
Они никогда еще не расставались так надолго – почти на неделю!
Когда самолет приземлился в Ла-Гардиа, было уже заполночь. Дорога до дома не заняла и получаса, и, едва войдя в квартиру, Дел сразу подсел к телефону и набрал знакомый номер.
– Да?! – Карен отозвалась сразу, после первого же гудка.
– Привет! Ты еще не спишь? – он спросил это специально, прекрасно зная, что она ждала его звонка и не легла бы спать, не дождавшись.
– Де-ел! – в трубке раздался смех, такой легкий и радостный, что и сам он невольно рассмеялся – впервые за весь день.
– Ну, как вы там?
– Да все так же... Хорошо, что ты, наконец, позвонил.
– Соскучилась?
– Ты же знаешь!
– Я знаю... я хочу услышать.
– Соскучилась... очень-очень соскучилась.
– А как там Томми?
– Ой, ты знаешь, он, кажется, пытается говорить! Я спрашивала у Лори, так она говорит, что отдельные осмысленные слова возможны и в этом возрасте! Тем более, что он такой умный!
– И что он пытается сказать? Мама?
И снова легкий и веселый смех.
– Ты не поверишь... по-моему, это что-то вроде «Мафи» или «Маси»!
Дел не выдержал и расхохотался. Манци... этого следовало ожидать. Их кошка проводила с Томми почти все время – вылизывала его, спала рядом, согревая своим телом, и, кажется, искренне считала себя главной в вопросе воспитания. Когда Томми приносили с прогулки, она тут же начинала обнюхивать его и проверять, все ли в порядке.
1 Действие романа происходит в начале 90-х годов, еще до прихода к власти в Венесуэле известного своей антиамериканской позицией президента У.Чавеса.
Немудрено, что ее имя и было первым словом, которое пытался произнести ребенок!
– Поцелуй его от меня.
– Хорошо. Когда ты приедешь, у меня для тебя будет сюрприз!
– Какой?
– Не скажу!
– А что тебе привезти?
– Ну... не знаю. Может, крем от веснушек?
– Ни за что! – Он любил ее веснушки – золотистые, делающие лицо еще более милым и
веселым. Карен прекрасно это знала – и сейчас явно дразнилась.
– А можно, я хоть постригусь к твоему приезду – коротко-коротко? Сейчас это, говорят, модно!
– Не смей! И краситься тоже не смей – сразу говорю!
– А татуировку сзади можно?
– Я тебе покажу татуировку!
– А где она у тебя? Я чего-то до сих пор не нашла...
– Послезавтра поищешь еще! Хулиганка, перестань дразниться – ведь знаешь, что делаешь!
– Знаю!
– Мне еще до послезавтра терпеть!
– Мне тоже... – голос стал унылым, – скорей бы уж!
– Ладно, иди, ложись спать. Завтра я звонить уже не буду – позвоню из аэропорта, когда прилечу. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи...
Вот и все... Но Дел чувствовал себя так, словно умылся живой водой – улыбка сама наползала на лицо, от усталости не осталось и следа. Заходя в ванну, он подпрыгнул, хлопнул ладонью по притолоке и тут же машинально оглянулся – не видел ли кто его несолидного жеста?
Перед сном он проверил автоответчик и удивился, услышав дожидавшееся его сообщение: завтра к часу дня его приглашали прибыть в центральный офис компании «Петролеум Текнолоджи» на совещание по вопросам безопасности.
Странно – только позавчера он был там, и никто ни единым словом не упомянул о том, что планируется такое совещание. Уж не случилось ли чего-нибудь?..
Дел ненадолго задумался, пытаясь понять, что это может значить – но потом решил не ломать попусту голову, тем более что спать оставалось всего несколько часов.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В Балтимор, где располагался офис, Дел прибыл минут за десять до назначенного срока. Стоило ему появиться в приемной, как секретарша пригласила его в кабинет, и, взглянув на сидевших за столом людей, он понял, что произошло нечто весьма серьезное.
Владелец «Петролеум Текнолоджи» Джей Ти Меллер и его референт – ну, это было более-менее понятно. Сай Питерс, возглавляющий службу безопасности компании – тем более понятно. А вот присутствие здесь Фрэнка Мэрфи, директора завода, где Дел работал, явилось для него совершенной неожиданностью. Неделю назад, прощаясь с ним, Мэрфи ни словом не обмолвился, что тоже собирается в Штаты!
И еще двое... именно их присутствие и встревожило Дела больше всего – он сразу вспомнил одного из них: ЦРУ, оперативный директорат, отдел Латинской Америки... Очевидно, второй тоже был оттуда – судя по тому, что они сидели вместе.
Дел бросил короткий вопросительный взгляд на Мэрфи. Тот слегка пожал плечами, словно говоря: «Сам ничего не знаю».
– Это Делвин Бринк – заместитель директора завода по безопасности и кадрам. Теперь все в сборе, так что начнем, – объявил Меллер. – Сейчас мистер Лэнгворт, – кивнул он в сторону одного из сотрудников ЦРУ, того самого, лицо которого Делу было знакомо, – посвятит вас в суть дела. Прошу!
– Как некоторые из присутствующих уже знают, я и мой коллега представляем здесь Центральное Разведывательное Управление Соединенных Штатов, – начал Лэнгворт, после чего сделал паузу и обвел глазами присутствующих, словно ожидая, что все сейчас подскочат и встанут по стойке «смирно». – Согласно полученным нами сведениям, есть основания пред полагать,что на вашем заводе в ближайшее времяможет произойти крупный теракт...
Издальнейших объяснений, данных вое тем же напыщенно-официальным тоном, Делу стало ясно, что,хотя сотрудники ЦРУ,возможно, чего-то и недо говаривали,но, похоже, и сами они знали не намного больше, чем сочли нужным сообщить.
Суть дела была достаточно проста. По данным ЦРУ,некая исламская организация крайне правого толка намеревалась совершить крупный теракт на одном из американских объектов в Венесуэле, приурочив его кгодовщине гибели одного из своих главарей, расставшегося с жизнью (читай, ликвидированного ЦРУ,«перевел» для себя это обтекаемое выражение Дел) в августе прошлого года. Точная дата смерти этогочеловека была неизвестна – он умер в больнице, этот факт несколько дней тщательно скрывали даже от его соратников. На какой объект нацелились террористы —неиз вестно.Кто именно будет осуществлять теракт – неиз вестно.Характер теракта – неизвестен...
Да-а, негусто... Впрочем, проработав в ЦРУ почти двадцатьлет, Дел прекрасно понимал, чтоиногда приходится иметь дело и с такими неполными и непроверенными данными – в любом случае, игнорировать подобное предупреждение нельзя.
– Наши аналитики считают, – продолжал Лэнгворт, – что завод «Петролеум Текнолоджи» Наряду с несколькими другими объектами может быть, мишенью террористов. Поэтому мистер Меллер уже согласился с некоторыми предложенными нами мерами...
Ничего особо нового они, разумеется, непредложили – да и что можно предложить в подобной ситуации?! Усилитьохрану, тщательно проверять всех новых работников – ну,это итак понятно. С начала августа и до конца «опасного периода» назаводе будут навсякий случай находиться два-три агента ЦРУ. Никто из работников завода ничего не должен знать – не дай бог, начнется паника.
На этом Лэнгворт иссяк и поинтересовался, нет ли у присутствующих вопросов.
– Сколько всего объектов взято под контроль? – это было первое, что спросил Дел.
– Девять.
– А именно?
– Посольство, военная база, три нефтехранилища, совместное нефтеперерабатывающее предприятие, офисы двух крупных американских компаний в Каракасе и... ваш завод.
– Цель теракта – человеческие жертвы, материальный ущерб, психологическое давление?
– Неизвестно, – это было сказано после короткой, едва заметной паузы.
– Мистер Бринк, если я не ошибаюсь, вы сегодня вечером вылетаете обратно в Каракас? – спросил другой сотрудник ЦРУ, до сих пор не промолвивший ни слова.
– Ночью, в четыре пятнадцать, – ответил Дел.
– Послезавтра, в десять утра, в здании посольства состоится еще одно совещание – уже на уровне местной резидентуры. К этому времени, возможно, появятся какие-то новые данные, мы над этим сейчас работаем.
– Итак, Бринк, что вы думаете по поводу всего этого? – спросил Меллер, когда после ухода цэрэушников в кабинете остались только «свои». – Исходя из вашего опыта – насколько это предупреждение серьезно?
– Весьма серьезно. Если такой теракт, действительно, планируется, то наш завод – одно из наиболее подходящих мест.
– Что вы имеете в виду? – заинтересовался Питере.
– Посольство – цель маловероятная, слишком хорошо охраняется. Военная база – тем более. Совместный завод – сомневаюсь, чтобы они наметили его, если есть чисто американские объекты. Так что на самом деле остается всего шесть более-менее реальных мишеней. Может быть, послезавтра я узнаю что-то новое.
– У вас уже есть какие-то предложения?
– Да. Мне необходимы данные о том, какие именно участки производства наиболее опасны с точки зрения теракта – то есть на каких участках взрыв или поджог может повлечь за собой крупный ущерб и человеческие жертвы. В этих местах потребуется установить дополнительные камеры наблюдения – как с записью, так и с непосредственным мониторингом. Кроме того, необходимо усилить охрану поселка, особенно по ночам – для этого нужны люди и техника. Еще – проверка всех транспортных средств, въезжающих на территорию завода и поселка. Запрет на вход в поселок посторонних...
– Вы больше говорите о поселке, чем о самом заводе, – задумчиво протянул Меллер.
– Я почти уверен, что террористы заинтересованы, прежде всего, в человеческих жертвах. Боюсь, что они, – Дел кивнул на дверь, – тоже это знают, но не хотят говорить. А в поселке – больше двухсот американских граждан. И охраняется он пока что хуже, чем завод.
Меллер медленно наклонил голову, словно соглашаясь.
– Хорошо. После того как мы закончим, сядьте с Питерсом, составьте список того, что вам понадобится. За безопасность завода... и поселка отвечаете вы и решать, какие меры принимать – тоже вам, – он обернулся к директору завода, – Мэрфи, Бринк получает карт-бланш на любые меры безопасности – вплоть до полной остановки производства в случае необходимости. У вас есть вопросы?
– Моя жена давно собиралась навестить дочь, – неуверенно, почти просительно, начал Мэрфи. – Я хотел бы, если можно, чтобы она поехала... я ей не скажу ничего, она давно собиралась... – все тише и тише продолжал он, оглядывая присутствующих.
– Ясно, – кивнул Меллер. – Бринк, вы тоже хотите отправить семью на время в Штаты?
Дел покачал головой.
– Нет. Так что отъезд жены Фрэнка подозрений не вызовет.
– Ну что ж, – подытожил Меллер, – все свободны. Бринк, останьтесь ненадолго, пожалуйста.
Оставшись наедине с Делом, Меллер задумчиво посмотрел на него и внезапно спросил:
– Бринк, вы не хотели бы вернуться в Штаты еще до истечения срока договора?
– Почему?
– Питерсу полтора года до пенсии. Если он уйдет – я могу предложить вам его место.
Вернуться домой... это было бы неплохо – если к тому времени Карен уже будет оправдана.
– В принципе я не против... Но думаю, к этому вопросу стоит вернуться несколько позже – тогда, когда будут известны конкретные сроки.
– Хорошо. Собственно, я попросил вас остаться еще и потому, что хотел сказать вам следующее: вы работаете на меня – на меня, а не на ЦРУ! – и не забывайте этого. Ваша забота – завод, а не охота на террористов, и не позволяйте ЦРУ вовлечь вас в их игры. Они не имеют права ничего требовать от нас – вам, и только вам, решать, на что из предлагаемого ими соглашаться, а на что нет.
– Ясно, – кивнул Дел.
Когда он вышел из кабинета, на столе у секретарши его ждала записка от Мэрфи:
«Дел! Жаль, что не удалось толком поговорить, но мне уже пора двигаться. На заводе я буду в понедельник, привезу все материалы, о которых мы сегодня говорили. у меня к тебе небольшая просьба: прихвати, пожалуйста, с собой на завод одного инженера-химика из исследовательской лаборатории «Петролеум» в Италии. Я понимаю, что в теперешней ситуации это несколько некстати, но его командировка была запланирована заранее, и он специально прилетел несколько дней назад из Турина. Ему заказан билет на тот же рейс, что у тебя. Он пробудет на заводе пару месяцев, Меррик уже в курсе».
– Энрико Эта просил передать, что он ждет вас в двести двенадцатой комнате, – сообщила секретарша.
Итальянский инженер – высокий красавец лет тридцати со смоляными кудрями и жгучими черными глазами, правда, в очках – казался воплощением словоохотливости, экспансивности и дружелюбия. Он тут же предложил называть его Рики – производное от Энрико, после чего Делу ничего не оставалось, как позволить называть себя Делвином.
Переполненный впечатлениями от своего первого визита в Штаты, итальянец болтал почти непрерывно. Второй темой его монологов – кроме восхищения красотами Америки – были женщины. Дел не сомневался в компетентности Рики в этом вопросе и надеялся, что тот хоть когда-нибудь заткнется.
Всю дорогу до Нью-Йорка Дел гнал на предельной скорости, стараясь как можно быстрее избавиться от навязанной ему обузы – ему хватило получаса общения с итальянцем, чтобы заработать головную боль. Кроме того, многое из сказанного сегодня на совещании нужно было еще раз обдумать. Поэтому он решительно отклонил приглашение Рики поужинать вместе, сослался на семейные дела и высадил его в районе Манхеттена, договорившись встретиться прямо в самолете.
