Текст книги "Сомнения любви (Любовь к Пропащему Лорду)"
Автор книги: Мэри Джо Патни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Глава пятнадцатая
(перевод: Весея, редакторы: Nara, vetter)
После слов Марии Адам взглянул на солнечное небо: лишь несколько белых пушистых облачков нарушали его синеву.
– Надеюсь, это не означает, что, чтобы поесть, нужно будет дожидаться наступления вечера.
– Мы поедим прямо сейчас, но с завязанными глазами, – объяснила Мария. – Как-то мой отец посетил в Париже один игорный дом, который славился своими "souper noir"[39][39]
souper noir – (фр.) – темный ужин
[Закрыть]. Обеденный зал был погружен в темноту, а обслуживали всех специально обученные слепые мужчины, которые не нуждались в свете для их работы. Было подано много разнообразных блюд. По словам отца, это было интересно, точнее, приводило в некое замешательство. – Мария усмехнулась. – Он также упомянул, что ужин был, по своей сути, прелюдией к оргии.
– Твой отец рассказывал о подобных вещах своей юной дочери? – Адам был явно шокирован.
– Он выразился более деликатно, но да, отец намекнул на это.
На мгновение Мария снова почувствовала душераздирающую боль потери. Но теперь, когда в ее жизни появился Адам, ей уже не было так тяжело. Она почти перестала надеяться на получение в ближайшее время письма от отца, как всегда жизнерадостного и полного новостей и извинений за то, что так долго ничего не писал.
Заставив себя продолжить, Мария произнесла:
– Он считал, что мне необходимо знать нравы светского общества, и я стала сопровождать его на приемы в поместьях. Рассказ об "ужине втемную" был всего лишь забавной историей, которая случилась с ним очень много лет назад. Я полагаю, еще в ту пору, когда отец, будучи юношей, совершил гран-тур[40][40]
Grand Tour – (истор. от фр.) – гран-тур – С конца XVI века в Англии стал пользоваться популярностью гран-тур – поездка состоятельных людей на континент. Гран-тур позволял закончить обучение, посетить Средиземноморье, истоки цивилизации, что являлось необходимым для признания человека вполне образованным.
Путешествие было рассчитано на 2–3 года и обычно предпринималось в компании хорошо осведомленного гида или наставника. Маршрут выбирался заранее. Начинался он в небольшом французском городе, где юноши совершенствовали свой французский язык, старались освоить кодекс поведения высшего сословия, правила хорошего тона. Оттуда они совершали поездки в другие места Франции, а также в Германию и Швейцарию. Для повышения своего культурного уровня юноши отправлялись в Италию. Пребывание там считалось заключительной частью гран-тура. После пребывания в Италии гран-тур считался завершенным. Подробно об этом своеобразном периоде истории путешествий написали английские авторы А. Буркарт и С. Медлик в своей книге "Туризм: прошлое, настоящее и будущее", изданной в Лондоне в 1976 году.
Необходимо отметить, что гран-тур, конечно, был недоступен основной части английского населения. Поездка на континент, да еще на длительное время, была дорогим удовольствием. Социальная база путешествий расширяется со второй половины XVII века. А "золотое" время гран-тура приходится на XVIII век, особенно на последние 30 лет. Представители английской буржуазии и состоятельных слоев творческой интеллигенции буквально хлынули на континент. Англичане были в то время ведущей нацией путешественников в Европе. Они формировали основные направления туристских потоков – в Италию и Швейцарию. По сведениям английского историка Э. Гиббона, в 1785 г. на континенте находились около 45 тысяч англичан.
Вот, например, гран-тур Вильяма Бекфорда (Бикфорда) (William Beckford, 1760–1844) – английского писателя.
[Закрыть] по Европе.
– Он совершил гран-тур? Ему очень повезло, – Адам опустился на коврик. – После французской революции молодые английские джентльмены лишились возможности изображать из себя глупцов, путешествующих по великим столицам Европы. Твой отец из богатой семьи?
Мария поморщилась.
– Папа никогда не говорил об этом. У меня сложилось впечатление, что он сопровождал наследника какого-то важного лорда. Странно думать, что кто-то мог посчитать моего отца ответственным человеком.
Адам рассмеялся.
– Несмотря на все его недостатки, он воспитал замечательную дочь.
Девушка развязала второй бант на ручке корзины.
– Так же, как и ты, я не подозреваю о том, что здесь находится. Я рассказала миссис Беккет о задумке устроить "ужин втемную" и предоставила ей возможность приготовить все на свое усмотрение. Она очень вдохновилась этой идеей, так что будь готов к неожиданностям!
Мария встала на колени и обернула ленту вокруг головы Адама.
– Ты что-нибудь видишь?
– Лишь слабый намек на свет, ничего больше. Очень странное ощущение, – задумчиво произнес он. – Совершенно не похоже на ночную тьму. Чувствуешь себя более... уязвимым. Теперь твоя очередь. Ты сможешь сама завязать себе глаза? Только, чур, без обмана!
– Это лишило бы нашу затею всякого удовольствия. Я оберну ленту вокруг головы, а ты поможешь ее завязать, – Мария приложила полоску ткани к своим глазам. – Сейчас я наклонюсь над корзиной, и ты сможешь закрепить повязку.
Мария услышала, как Адам слегка переместился, а затем его пальцы в поисках ленты коснулись ее шеи чуть ниже затылка. Она задохнулась от чувственных ощущений, которые вихрем пронеслись через все тело. Ее голос слегка дрожал, когда Мария произнесла:
– Это моя шея, повязка находится ближе к тебе.
– Извини.
Его руки переместились туда, где она придерживала концы импровизированной повязки. Адам ловко завязал бант, и Мария поразилась возросшей чувственности прикосновений теперь, когда они были лишены возможности видеть. Даже легкое касание кончиков пальцев Адама к ее волосам стало удивительно волнующим.
Как только ее лента была завязана, Мария откинула крышку корзины.
– Пора проверить, что тут у нас есть. Ага, замечательно, у нас имеются четыре салфетки: одну пару мы можем расстелить на коленях, а две другие использовать, когда испачкаем руки. Твою пару салфеток я положила на край корзины.
– Миссис Беккет – предусмотрительная женщина. В нашей ситуации невозможно не испачкаться. Но, я думаю, это будет очень забавно. – Адам пошарил рукой в поисках салфеток.
– Полагаю, мы поступим разумно, если будем сначала съедать одно блюдо, а затем другое, тогда мы не запутаемся и ничего не растеряем. – Мария разложила салфетку у себя коленях и вновь склонилась над корзиной. – Первым делом, давай разберемся с напитками. Миссис Беккет сказала, что положила нам две бутылки чего-то подходящего, но чего именно не уточнила. Вот держи, эта твоя.
Лишь спустя некоторое время Адам сумел нащупать нижнюю часть бутылки и скользнул рукой вверх по ее поверхности, затем ласково накрыл ладонью пальчики Марии. Она облизала губы, отчаянно желая наклониться вперед и впиться в Адама поцелуем.
Она поразительно остро ощущала его близость, еще в большей степени, чем если бы могла его видеть. Жар его тела. Легкое движение воздуха, когда он придвигался к ней. Чуть слышные звуки, которые раздавались рядом, даже когда Адам сидел, не двигаясь. Его неповторимый аромат... Очень интригующий аромат... Аромат мужчины. Марии захотелось прильнуть своей щекой к его лицу.
Она покраснела, поняв, что ее восприятие не могло бы быть более глубоким и чувственным, сиди они на коврике обнаженными. Слава Богу, Адам не мог видеть ее реакцию!
Его пальцы сомкнулись на горлышке бутылки, слегка касаясь ее руки.
– Я держу ее, ты можешь отпустить. Пробка, как мне кажется, закрыта не очень плотно.
Раздался негромкий хлопок, сопровождаемый какими-то шипящими звуками.
– Шампанское! Миссис Беккет на удивление точно оценила сегодняшнее событие. Давай проверим, находится ли во второй бутылке то же самое или нет.
Адам открыл еще одну бутылку, и снова раздалось шипение.
– Каждому по бутылке шампанского! Вот, держи, это твое.
Мария взяла свою бутылку и сделала большой глоток. Напиток легкими игристыми пузырьками обжег горло, заставляя и саму Марию почувствовать легкость и игривость.
– Восхитительно! Полагаю, это шампанское – гордость винного погреба Берков.
– Замечательный напиток, – согласился Адам. – Что там у нас следующее?
Мария услышала булькающий звук, это Адам отпил из своей бутылки. Мария представила себе его губы, сомкнувшиеся на стеклянном горлышке, и затрепетала от столь возбуждающей картины. Чтобы случайно не опрокинуть свою бутылку и легко отыскать ее с завязанными глазами, Мария поставила шампанское между коленей, в который раз радуясь, что Адам не видит ее неподобающего леди поведения.
– Твоя очередь выбирать.
Исследование Адамом содержимого корзины сопровождали тихие звуки.
– Здесь имеются предметы самых разнообразных форм. Давай-ка рассмотрим нечто округлое, завернутое в полотняную салфетку, – Адам издал короткий смешок. – Ох, прости, обычно в разговоре так часто используешь слова "смотреть" и "видеть", что трудно от них отказаться.
В ответ Мария улыбнулась.
– А какова твоя находка на ощупь, и как она пахнет?
Послышался шорох разворачиваемой ткани, после чего Адам насмешливо фыркнул:
– В свертке два шара размером примерно по три дюйма[41][41]
Дюйм = 2,5 см, то есть в данном случае где-то 7,5 см
[Закрыть] в диаметре, они теплые и мягкие, к тому же хрустящие и довольно жирные. Полагаю, это что-то вроде жареного мяса, – он на мгновение замолчал. – Я слышал, что в некоторых странах особым деликатесом считаются... определенные части репродуктивных органов быка. Не думаешь ли ты...?
– Даже если предположить, что миссис Беккет смогла где-то раздобыть эти "определенные" части, я уверена, она ни за что не стала бы их нам готовить, – смущенная Мария тоже ненадолго притихла. – Или стала бы? Кто попробует это первым?
– Я, как бесстрашный муж, который должен охранять жену от любых неприятностей, – Адам осторожно откусил кусочек. – Явно мясо, однако, внутри оно гладкое и скользкое. Но я уверен, это не то, о чем мы только что с тобой говорили. Вот, возьми свою порцию. Возможно, тебе лучше, чем мне, удастся определить, что это за блюдо.
После приятной путаницы пальцев Мария взяла теплый шар из его рук и откусила кусочек, и сразу же подтвердилось возникшее у нее подозрение.
– Яйца по-шотландски! Я должна была догадаться, но раньше я всегда определяла их только по внешнему виду.
Мария отпила еще один щедрый глоток шампанского. В голове почувствовалось легкое, счастливое кружение. Если бы они находились на балу, она танцевала бы всю ночь напролет.
– Яйца варят вкрутую, затем заворачивают в мясной фарш, обваливают в панировочных сухарях и обжаривают в масле. Довольно вкусно, если человек точно знает, что это такое.
– Теперь, когда ты мне все так подробно объяснила, блюдо действительно кажется еще вкуснее, – в голосе Адама послышалась усмешка.
Когда они доели свои яйца по-шотландски, он произнес:
– Теперь твоя очередь выбирать.
Мария порылась в содержимом корзины.
– Я нащупала два невысоких широких горшка, закрытых крышками. Они все еще теплые. – Она вытащила один из них и слегка покачала в разные стороны. – Должно быть, это суп. Миссис Беккет готовит изумительные супы. Хочешь попробовать?
Адам взял из рук Марии теплый глиняный горшок и аккуратно снял с него крышку. В воздухе тут же распространился экзотический пряный аромат.
– Великий Боже, карри! – воскликнул он.
Мария тоже открыла свой горшок и сделала глубокий вдох.
– Своеобразный запах, не правда ли? Время от времени я ем блюда, приправленные карри. Похоже, аромат тебе тоже знаком.
– Он навевает какие-то воспоминания, – медленно произнес Адам, – думаю, в прошлом я часто ел пищу с этой приправой, но что конкретно, не помню.
– Возможно, этот суп освежит твою память. В корзине где-то должны быть ложки. Нашла, держи свою.
Они уже немного приспособились передавать друг другу предметы над корзиной. И все же рука Адама вновь коснулась руки Марии, его сильные пальцы скользнули на ее запястье, туда, где дрожащей жилкой бился пульс.
– Хм, что-то мягкое, – сказал Адам, – это определенно не ложка.
Пальцы Марии непроизвольно сжали металлический прибор, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы спокойно произнести:
– Ваша ложка, сэр.
Он взял ее, и Мария смогла попробовать суп:
– Густой. Думаю, в нем есть пассерованный лук и морковь, но не уверена, из какого мяса приготовлен бульон. Может, это курица?
– Курица или кролик. Трудно сказать, так как их мясо не обладает ярко выраженным вкусом. Но, тем не менее, суп очень хорош.
После того, как они закончили с супом, и Мария уложила пустые горшки в корзину, Адам сказал:
– Аромат карри так мучительно знаком и все же не смог пробудить у меня никаких воспоминаний.
Поняв по голосу, как он расстроился, Мария поспешила его успокоить:
– Я попрошу миссис Беккет, чаще добавлять в блюда карри, пока твои воспоминания не обретут четкую форму. А сейчас опять наступила твоя очередь выбирать.
Адам вновь полез в корзину.
– Я нашел еще один мягкий предмет, завернутый в салфетку. Посмотрим... два кусочка какого-то мягкого вещества с корочкой по краю. Вот, держи свою порцию.
У этого блюда был насыщенный аромат, знакомый, но странно неуловимый.
– Это не сыр, а что-что более мясистое, – Мария чуть-чуть откусила, стараясь распробовать вкус. – Paté[42][42]
Paté – (итал.) – паштет.
[Закрыть].
– С грибами, – согласился Адам. – Миссис Беккет приготовила нам впечатляющее разнообразие блюд.
Мария доела свой кусочек паштета и запила его шампанским. Любой вкус усиливается, если к нему добавить глоток шипучего напитка.
– Я уже почти наелась, а корзина до сих пор не опустела. Давай посмотрим, смогу ли я найти в ней что-нибудь сладкое на десерт, чтобы закончить нашу трапезу.
Она нащупала овальную миску, закрытую крышкой, ее керамическая поверхность была теплой на ощупь, как и многое другое до этого.
– Я нашла неглубокую глиняную емкость, в которой обычно готовят пудинги. Давай проверим... – Она сняла крышку и ткнула в миску пальцем, пытаясь определить, что внутри, но тут же отдернула руку. – О-о-о, это отвратительно! Похоже на разрезанных червяков.
– Разумеется, там нет никаких червей, – Адам попытался нащупать миску, и его пальцы на мгновение коснулись ее пальчиков, согрев их теплом и лаской, после чего Адам забрал емкость из рук Марии.
– Действительно... что-то странное, – согласился он, – но пахнет прекрасно, и поскольку я не теряю веры в миссис Беккет, то рискну попробовать.
Мария слышала, как он взял немного непонятной еды из миски, затем прожевал и проглотил.
– Макароны, обжаренные с тертым сыром, – объявил Адам. – Надо же, это довольно забавно. Я никогда не задумывался, какие тревожные ощущения могут вызвать у людей обычные макароны с сыром, если их нельзя увидеть своими глазами, а можно только потрогать руками.
Это блюдо Марии очень нравилось, а потому она предложила:
– Раз у нас всего одна порция, придется разделить ее на двоих. Возьми вилку, мы можем держать миску между нами и есть из нее.
Угощение было настолько вкусным, что вскоре их вилки столкнулись друг с другом, вызвав общий смех.
– Сейчас я пальцами попытаюсь нащупать, остались ли в миске еще макароны. Ага, несколько штук есть. Ты более достоин съесть их, так как не побоялся попробовать разрезанных червяков. Возьмешь их с моих пальцев?
– Чтобы ты могла утверждать, что я буквально ем из твоих рук? – спросил Адам с улыбкой. – С превеликим удовольствием!
Трепет наслаждения окатил Марию, стоило Адаму найти лакомство и захватить его своими теплыми губами. Он втянул пальцы девушки в рот и нежно пососал их кончики. Она резко вдохнула, тело начало покалывать от возбуждения.
– Мои пальцы... не входят в меню.
– Нет? – язык Адама чувственно скользнул по центру ее изящного пальчика, и с губ Марии сорвался приглушенный стон.
У Адама перехватило дыхание, на мгновение он прижал тонкие девичьи пальцы к своей щеке.
– Ты слаще самого изысканного блюда, когда-либо созданного на свете, – прошептал он.
После чего, отпихнув корзину в сторону, он опрокинул Марию на коврик. Его требовательный рот нашел ее дрожащие губы, и их языки переплелись в неистовом, чувственном танце. Голова Марии кружилась от выпитого шампанского и тонкой эротической игры, каждой клеточкой своего тела она томилась по прикосновениям Адама. Их взаимные страстные исследования предыдущими ночами уже немного научили ее наслаждаться пылом страсти. Теперь же она неистово хотела Адама – всего Адама, целиком. Добровольная слепота отрезала их от реального мира и погрузила в царство чистого удовольствия. Марии казалось, что ее тело пылает. Она любила в этом мужчине все – его вкус, его запах, его голос.
Но более всего она любила нежные и страстные прикосновения его рук и губ. Адам приподнял ей юбки и теперь ласкал гладкую кожу живота. Мария тихо ахнула, стоило ему проскользнуть рукой между ее бедер, пальцы Адама действовали так же умело и настойчиво, как и его греховные, искусные губы.
– Ты прекрасна, – выдохнул он, – каждая частичка твоей души и твоего тела – прекрасна!
Испытывая головокружение от выпитого шампанского и нахлынувшего желания, Мария больше не заботилась о своей добродетели или о возможных последствиях. Страсть зародилась между ними с момента их первой встречи, и теперь ничто не имело значения – она пройдет этот путь до конца.
Сильные пальцы Адама скользнули вглубь ее лона, и она застонала, уткнувшись ему в шею. Сейчас Мария вся состояла из жара, влажности и горячей потребности. Мгновение, когда Адам на миг отстранился от нее, чтобы расстегнуть брюки и освободиться от них, показалось ей вечностью. Мария укусила Адама за плечо, желая поглотить его целиком.
– Я не думаю, что смогу долго продержаться, – простонал он прерывающимся голосом, накрывая ее тело своим.
– Мне все равно! – Мария обняла его за плечи и с силой притянула к себе.
Они слились со стремительностью, которая не оставила времени для долгих размышлений. Уже через секунду он был в ней – горячий и твердый, удивительный, потрясающий, и так ей необходимый. Короткий укол боли не омрачил ее желания, а лишь усилил потребность стать с Адамом единым целым. Она выгибалась ему навстречу, чувствуя малейшее движение его стройного, сильного тела.
Им не понадобилось много времени, чтобы найти тот ритм, который с каждым толчком только усиливал их жгучее удовольствие. Мария чувствовала себя туго закрученной пружиной, сжимающейся в невыносимом напряжении, пока Адам не просунул свои пальцы между их телами и не коснулся ее с опытом умелого любовника.
Невероятный взрыв эмоций поразил Марию, границы между ними перестали существовать. Остались лишь сокровенная близость и греховное наслаждение, о которых она не смела даже мечтать. Боже мой, Боже мой, Боже мой...
Когда она в порыве страсти вонзила ногти в спину Адама, он издал приглушенный вскрик и напрягся всем телом. Мария обхватила его руками и ногами, надежно удерживая, пока он изливал в нее свое семя.
Страсть улеглась, и к Марии вернулось обычное восприятие действительности. Она глубоко и прерывисто вздохнула, осознав, что они сплелись в саду на скомканном коврике, а вокруг все также пели птицы, словно далеко внизу под ними два неразумных человека не совершили только что поступок, безвозвратно изменивший их отношения. У нее закружилась голова, не только от выпитого шампанского, но и от потрясения.
– Мария, любовь моя.
Адам откатился в сторону, но не выпустил ее из своих крепких объятий. Она услышала шелест снимаемой им с головы повязки, затем Адам стащил ленту и с Марии. Она заморгала от яркого света, а Адам склонился к ней и стал с невыносимой нежностью целовать уголки ее глаз. Он был с ней таким честным, таким заботливым. А она лгала ему.
– Я благословляю тот день, когда ты стала моей женой. Но... – Адам на мгновение замолчал, в его голосе прозвучало сомнение. – Возможно, я ошибаюсь, но... разве мы не осуществили свой брак сразу же после нашей свадьбы?
Даже теперь, когда факты заговорили против нее, он продолжал верить ей. Чувство вины прорвало плотину нагроможденной лжи и хлынуло на свободу. Мария вскочила на ноги, в глазах стояли слезы – слезы страдания и ненависти к самой себе.
– Мне жаль, – выдохнула Мария, – мне так жаль.
Желая убежать прежде, чем окончательно потеряет самообладание, она развернулась и бросилась прочь из сада, но Адам оказался быстрее. Он поймал ее и прижал спиной к своему телу, крепко обняв за талию.
– Мария, прости, – сказал он в замешательстве. – Я думал, ты хочешь, чтобы мы стали близки.
– Я хотела, – ответила девушка сдавленным голосом.
– Я причинил тебе боль? Видит Бог, я этого не хотел, – Адам надежно обнимал ее одной рукой за талию, а другой поглаживал по плечам и рукам, словно успокаивая маленького взволнованного пони.
– Мне было не очень больно, – прошептала она.
– Тогда в чем же дело, Мария, что не так? Я люблю тебя и хочу быть тебе хорошим мужем. Неужели я настолько отличаюсь от того мужчины, каким был прежде?
От стыда ей захотелось провалиться сквозь землю, но она должна была сказать ему правду. Мария глубоко вздохнула, вырвалась из надежных объятий Адама и повернулась к нему лицом.
– Я не знаю, каким ты был прежде, – безжизненным голосом произнесла она. – Мы не муж и жена. Я ни разу в жизни не видела тебя до той ночи, когда вытащила из моря.
Глава шестнадцатая
(перевод: Весея, редакторы: Nara, vetter)
У Адама перехватило дыхание, словно мощный кулак внезапно врезался ему в живот. Распущенные, светлые волосы Марии сверкающими волнами окутали ей плечи, делая такой соблазнительной, какой Адам всегда мечтал ее видеть. Он жаждал подхватить Марию на руки, а она утверждала, что они чужие друг другу.
– Мы не женаты? – ошеломленно спросил Адам, отказываясь верить, что Мария ему не принадлежит. – Ты мне не жена?
Мария бантом вытерла слезы, бегущие по щекам. Даже с опухшими глазами и покрасневшим носом она была прекрасна.
– Нет. Мне так жаль. Я солгала тебе, и эта... эта ложь так все запутала.
– Но почему ты сказала, что мы женаты?
Мария смяла в руке мокрую ленту.
– Я была очень одинока, а Джордж Берк так настойчиво ухаживал за мной, – сказала она, запинаясь. – Я противилась этому как могла, понимая, что брак с ним будет ужасной ошибкой, хотя обычно он вел себя обходительно и достойно. Я чувствовала, что все больше склоняюсь к тому, чтобы ответить ему согласием. Это в значительной степени облегчило бы мне жизнь: я могла бы избежать судебного процесса и обрести мужа, рожденного в Хартли. Боясь, что в момент слабости приму его предложение, я сказала Берку, что у меня уже есть муж, который находится на Пиренейском полуострове.
– Сражается с французами?
Перед мысленным взором Адама промелькнули картины с солдатами и полями сражений – картины ожесточенных боев. Видел ли он все это собственными глазами, участвуя в кровопролитных баталиях? А может быть, он всего лишь читал о войне в газетах, и этим объяснялась нечеткость его видений?
– А потом появился я, потерявший память. Самая подходящая кандидатура на роль выдуманного мужа.
– Это еще не все, что я хотела тебе рассказать, – Мария присела на краешек скамьи. – Бабушка Роуз научила меня нескольким несложным ритуалам. Никакого колдовства, человеку просто нужно сосредоточиться на том, о чем он страстно мечтает или в чем очень сильно нуждается. Однажды ночью я проснулась в отчаянии и решила исполнить ритуал Желания, попросив разрешить мою проблему с Берком.
Девушка грустно улыбнулась.
– Бабушка Роуз обычно говорила, что ее ритуалы похожи на молитвы с использованием трав.
– И ты попросила себе мужа.
– Нет, я не загадывала ничего определенного. Но когда я сжигала фимиам в патио на солнечных часах, я тосковала по... мужу, о котором мечтала. Он не был бы похож на Джорджа Берка. После ритуала я почувствовала умиротворение и ненадолго задремала. А потом я проснулась, услышав громкий голос, звучавший прямо в моей голове и поразительно похожий на голос бабушки Роуз. Она звала меня спуститься к берегу моря. – Мария взглянула на Адама: – Это было той ночью, когда я нашла тебя.
– Страшно представить, что я похож на какого-то идеального мужа из чьей-то мечты.
Адам присел на противоположный конец скамьи, настолько далеко от Марии, насколько это вообще было возможно. В одно мгновение основа его существования рухнула, мысли в голове спутались, представляя безнадежный хаос. Он больше не Адам Кларк. Он никто.
Он предполагал, что любит Марию, раз она была его женой, к тому же такой, которую просто невозможно не полюбить. Убедить себя в этом было очень легко, ведь Мария так красива и добра. Но, оказывается, все, что было между ними, основывалось на лжи. Они были чужими друг другу, и Адам не совсем представлял, какие же чувства он теперь испытывает к Марии.
Между тем она продолжила:
– Сначала я никак не связывала твое появление с ритуалом Желания. Мне хотелось только вытащить тебя на берег и убедиться, что ты в безопасности, – Мария на некоторое время замолчала. – Когда я спросила тебя, помнишь ли ты, что я твоя жена, это было так, словно бабушка Роуз говорила с тобой моими устами. Но я не хочу обвинять ее или оправдывать себя. Именно я произнесла тогда эти слова и позже не забрала их обратно.
Каким бы невероятным это ни казалось, но Адам понял, что обстоятельства могут оправдать поведение Марии, сделать ее поступок вполне логичным и правильным, даже если на самом деле он таковым не являлся. Но... она солгала ему в главном, в том, что стало для него якорем в этом зыбком мире. Теперь он его лишился.
– Должно быть, когда ты нашла меня, я действительно выглядел растерянным и беспомощным. Но почему ты не рассказала мне правду, когда Берк оставил тебя в покое?
– Я хотела, но ты выглядел таким счастливым, думая, что я – твоя жена, – Мария опустила глаза и посмотрела на скомканный бант. – А еще я беспокоилась о том, как ты отреагируешь, узнав, что остался один: без имени, без родных, без воспоминаний.
Ее беспокойство, к сожалению, было обоснованным, но все же, полагал Адам, было бы гораздо лучше, если бы Мария с самого начала призналась, что они не знакомы друг с другом. В тот самый момент, как только он очнулся, еще весь мокрый, он уцепился за ее утверждение, что они женаты. И вскоре он так уверовал в это, что уже не желал знать ничего другого.
Теперь же обстоятельства, раньше казавшиеся ему странными и непонятными, обретали смысл. Уже не вызывала удивления неосведомленность Марии о его прошлом, о его семье, о том, чем он занимался прежде. Должно быть, то, что он так безоговорочно ей поверил и принял все ее сбивчивые объяснения, явилось следствием удара по голове. Оглядываясь назад, Адам поразился своей доверчивости и тому, что не расспросил Марию более настойчиво.
– Почему ты назвала меня Адамом?
– Он был первым мужчиной, и мне показалось, что имя тебе походит. – Мария вздохнула. – Я не теряла надежды, что твоя память быстро восстановится, и была готова во всем признаться. Если бы это случилось в самые первые дни, моя ложь не принесла бы большого вреда. Я, скорее всего, придумала бы ей какое-нибудь приемлемое объяснение. Но время шло, и, чем дольше я скрывала от тебя правду, тем труднее мне было признаться.
Получается, он просто безымянный незнакомец, которого из сострадания приютила у себя женщина, нуждающаяся в защите от мошенника. Адам посмотрел на свои мозолистые ладони. Эти руки никак не могли быть руками джентльмена. Его бы не расстроило, если бы он узнал, что является простым моряком или садовником, Адама мучило то, что он вообще не знал, кто он такой.
– Завтра я уеду, только одолжу у тебя кое-что из одежды, ведь у меня ничего нет.
Адам резко рассмеялся. У него не только ничего не было, он ничего о себе не знал, он был никем.
– Нет! – Мария в страхе уставилась на Адама. – Я была бы рада снабдить тебя одеждой и деньгами, но куда ты поедешь? Что ты будешь делать?
– Понятия не имею. Но будь я проклят, если останусь за твоим столом, словно нищий, – твердо заявил он.
– Ты не нищий! – воскликнула девушка. – Ты... мой... мой друг. Пожалуйста, останься со мной навсегда.
– Твой друг...
Пустота, зародившаяся где-то глубоко в душе Адама, стремительно разрасталась, вытесняя радость и счастье, которое он познал вместе с Марией.
– Я думал, что я для тебя нечто большее, чем просто друг. Но теперь мне ясно, почему ты избегала моей постели.
– Я... я пыталась быть благоразумной, – прошептала Мария.
Адам изучающе посмотрел на нее.
– Почему же сегодня ты передумала? С твоей стороны весьма легкомысленно – подарить свою девственность совершенно незнакомому мужчине.
– Ты для меня не незнакомец, – щеки Марии вспыхнули алым цветом. – И сегодня я хотела тебя так сильно, что меня не волновали последствия.
Это замечание было очень лестным, но даже оно не смогло растопить заледеневшее сердце Адама.
– А что если следствием нашей страсти станет рождение ребенка?
Кровь отлила от лица Марии.
– Я... я не думала ни о чем, кроме безумного желания быть с тобой.
– Дети – обычное следствие близости. На самом деле, они, скорее, ее цель. – Адам рассеяно смотрел на сад, который больше не мог считать своим. – Если у тебя появится ребенок после моего отъезда, ты сможешь объявить соседям, что я погиб. В глазах общества ты станешь почтенной вдовой, а я, в свою очередь, обещаю никогда не возвращаться, чтобы не осложнять твою жизнь.
– Но я не хочу, чтобы ты уезжал!!! – на глазах Марии заблестели слезы.
Адам пристально на нее посмотрел. Наверное, он должен чувствовать себя глубоко оскорбленным ее обманом, но сейчас ему было всего лишь безумно грустно. Он понимал, что все началось с одной маленькой спасительной лжи, которая вышла из-под контроля. Сейчас же, совершенно измученная, Мария выглядела абсолютно честной. Несомненно, ее страсть была настоящей, однако, он уже не мог доверять Марии столь же безоглядно, как раньше.
И все же он по-прежнему безумно желал эту женщину. Адам сжал ее левую руку. Ледяные пальцы Марии судорожно вздрогнули.
– Если ты хочешь, чтобы я остался, нам нужно превратить твою ложь в правду. Отсюда совсем недалеко до Гретна-Грин.
Мария прикусила губу.
– Я бы очень этого хотела, но что, если ты уже женат?
У Адама возникло такое чувство, словно ему нанесли смертельный удар. Мог ли он быть женат на другой женщине?
– Я... у меня не было времени подумать об этом.
– Ты так естественно вписался в роль мужа, что меня все время мучил вопрос, не женат ли ты, – губы Марии изогнулись в горькой усмешке. – Маловероятно, что ты до сих пор все еще холост. Вокруг такого красивого и доброго мужчины должно было виться множество девушек, мечтающих получить его имя. Если ты женат на блондинке невысокого роста, я могла показаться тебе знакомой.
Очень лестно, но с практической точки зрения к его имени не прилагается ни единого пенни или хотя бы приличной одежды. Он потер пульсирующие виски, почувствовав, что кровеносные сосуды вот-вот лопнут от напряжения.
– Мысль о другой жене – это больше, чем я могу сейчас выдержать.
Мария стиснула ленту свободной рукой.
– Я часто представляю себе твою жену, которая ждет тебя, пребывая в отчаянии, что ты так долго не возвращаешься. У вас даже могут быть дети. Как я могу выйти за тебя замуж, зная о том, что, возможно, где-то далеко сердце бедной женщины разрывается от боли и страданий? Помимо того, что ты стал бы двоеженцем, это просто неправильно.
Адам почувствовал себя совершенно разбитым. Дети, о них он тоже не подумал. Отмахнуться от предположения, что где-то его могла ждать семья, было совершенно невозможно.
– Если у меня есть дети, я, разумеется, не смогу сознательно их бросить. Но что, если память так никогда и не вернется ко мне? Неужели я должен буду прожить всю свою жизнь в одиночестве?
– Я много размышляла над этим, – Мария улыбнулась Адаму дрожащей улыбкой. – Несчастный случай произошел с тобой совсем недавно. Тебя посещают видения, которые вполне могут быть неясными воспоминаниями. Я считаю, что память к тебе вернется.
Адам подумал о своих снах. Где-то в сокровенных уголках его разума спрятана правда о том, кем он является на самом деле. Все, что ему необходимо сделать, это пробудить свои воспоминания.
– Сколько же я должен ждать, прежде чем без опаски смогу распорядиться своей жизнью?
– Мне кажется, человек должен отсутствовать не менее семи лет, чтобы его признали умершим, – нерешительно сказала Мария. – Если по истечении этого времени ты все еще не вспомнишь, кто ты, и где находится твой дом, ты сможешь со спокойной совестью начать новую жизнь с чистого листа.
– Семь лет, – потрясенно выдохнул Адам, – это слишком долгий срок. За это время многое может случиться.
– Как ты думаешь, смогу ли я когда-нибудь снова заслужить твое доверие? – прошептала девушка. – Или, если не доверие, то, по крайней мере, прощение?
