Текст книги "Сомнения любви (Любовь к Пропащему Лорду)"

Автор книги: Мэри Джо Патни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Брови Марии сошлись на переносице, пока она наблюдала за своей подругой и викарием. Она восторгалась мистером Уильямсом с того момента, как впервые встретилась с ним. Он был добрым, образованным и всецело преданным своей церкви и прихожанам, и к тому же довольно красивым мужчиной. Мария считала, что он относится к ней с особой теплотой, и даже временами задумывалась о том, на что это было бы похоже – стать женой викария.

Но он ей явно не подходил. Викарий принадлежал к тому типу джентльменов, которые чувствовали себя комфортно с женщинами, похожими на ее воображаемую сестру Сару. Или на Джулию, смеявшуюся сейчас над каким-то его высказыванием. Марии пришло в голову: а не зародились ли между этими двумя романтические отношения? Несомненно, из Джулии выйдет образцовая жена для викария.

С некоторым сожалением Мария распрощалась со своими грезами о мистере Уильямсе. Хотя он и был замечательным человеком, все же большей частью ее интерес к нему был вызван тем, что во всем округе только викарий казался самым приемлемым и привлекательным мужчиной. Адам нравился ей гораздо больше, даже несмотря на то, что она ничего не знала о его прошлом. Он мог быть, а мог и не быть джентльменом, но это не имело значения. Именно Адам был тем самым мужчиной, о ком сейчас мечтала Мария.

О том самом Адаме, который мог быть женат, и жена которого с волнением ожидала его возвращения.

Джулия подняла глаза и увидела их.

– Мария, как приятно тебя встретить! Мистер Кларк, вы пока еще не должны ездить верхом.

Но она произнесла это с иронической интонацией женщины, смирившейся с тем, что ее пациенты не всегда ведут себя должным образом.

Мария была признательна Джулии за то, что она взяла на себя труд представить мужчин друг другу, поскольку это избавило ее от необходимости лгать викарию. Тепло улыбнувшись, мистер Уильямс протянул Адаму руку.

– Я слышал о вашем спасении, мистер Кларк. Несомненно, это была рука провидения, которая спасла вашу жизнь и привела вас домой к вашей жене.

– Я очень хорошо осознаю это, – Адам пожал руку викария. – Мне следовало бы спешиться, но это может потревожить собаку, а у нее и так сегодня был тяжелый день.

Уильямс рассмеялся и почесал обвисшие уши Бану.

– Это бродячая собака, которая скиталась по деревне. Возможно, ее прогнали с одной из ферм. Сейчас она выглядит счастливой.

Воспользовавшись случаем, Мария попросила подругу:

– Джулия, не могла бы ты быстро осмотреть заднюю левую лапу Бану? Мальчишки кидались в нее камнями, и она хромала, когда Адам спас ее.

– Бедное животное. – Джулия осторожно осмотрела собачью лапу. Бану заскулила и отдернула ее назад, но вырываться не стала.

– Не думаю, что она сломана, – сказала Джулия после осмотра. – Это всего лишь ушиб. Ей очень повезло. – Джулия вытащила носовой платок и вытерла руки. – И советую хорошенько вымыть ее, как только доставите домой!

– Слушаюсь, мадам, – ухмыльнулся Адам. – Мистер Уильямс, рад был встрече с вами. Увидимся в церкви в это воскресенье.

Как только они повернули своих лошадей в сторону дома, Мария подумала о том, что они с Адамом становятся все более похожими на семейную пару. Она не была уверена: хорошо это или плохо.

Глава одиннадцатая
(перевод: Jane Alex, беты: Nara, vetter)

Звук эхом отражался от стен огромной комнаты, в которой находился Адам. Пряный аромат, царивший в воздухе, был довольно необычным и все же до боли знакомым.

Темнота была настолько всепоглощающей и густой, что, казалось, он мог потрогать ее руками. Вдруг медные лампы стали медленно загораться по краям зала. Мерцающие огоньки оттеняли богато украшенные потолки и стены.

Адам обернулся, пытаясь понять, где находится, и был поражен, когда увидел огромную, словно вылепленную из золота и ожившую статую богини, которая возвышалась над ним. Она изучающе разглядывала его с далеким от великодушного выражением лица. Ее четыре руки выглядели абсолютно естественно. Послав ему долгий пристальный взгляд, она отвернулась, как будто он был для нее всего лишь пустым местом. Отчаявшись привлечь к себе ее внимание, Адам кинулся догонять ее, но она вдруг словно растворилась во тьме.

Внезапно вспышка света привлекла его внимание, и когда он повернулся к ней, то увидел еще одну огромную золотистую фигуру. Теперь это был бог, и он исполнял причудливый танец внутри огненного кольца. Движения нескольких пар рук представляли собой вечное слияние силы и спокойствия. Он хотел было приблизиться, но бог поднял руки вверх, и сверкающее пламя поглотило его.

Адам казался настолько крошечным по сравнению с этими существами, все равно, что мышь среди великанов. Не успела эта мысль сформироваться в его голове, как вдруг он увидел другого огромного золотистого бога. У этого существа с человеческим телом и головой слона были мудрые и проницательные глаза. Адам уже где-то видел подобное создание, хотя и не мог вспомнить, где именно.

Все это было настолько необычным, что заставляло его сердце биться чаще. В знак поклонения богу, он упал на колени. Но сверкающий золотом ореол снова исчез, оставляя за собой пустоту.

Испытывая боль от потери, он едва стоял на ногах, а сгустившийся вокруг воздух не давал возможности сделать полноценный вдох. Его взгляд привлекло другое движение. Обернувшись, он увидел реальную женщину обыкновенного роста с вполне человеческими частями тела. Она преклонила колени перед чередой сверкающих лампад и россыпью восхитительных цветков. А когда Адам снова обрел возможность нормально дышать, она встала и в упор посмотрела на него. Одежда ярких оттенков с золотистой вышивкой завесой окутывала со всех сторон и одновременно подчеркивала красоту темноволосой женщины. Разглядев его, она ослепительно улыбнулась и протянула руки к нему навстречу.

Адам ощутил внезапный прилив счастья и бросился к ней, чувствуя, что она сможет заполнить пустоту в его сердце. Но не успел он до нее дотронуться, как какая-то неведомая сила схватила его и отбросила в сторону. Он отчаянно пинался, дрался и боролся, чтобы вырваться из плена, но ничто не могло ему помочь.

Ничто. Золотые боги испарились, насыщенный пряный аромат тоже постепенно исчезал, и темноволосая женщина ушла навсегда.

***

Адам просыпался медленно, мучаясь от головной боли. Когда шершавый язык лизнул его щеку, он обвил Бану рукой за шею, радуясь, что в его постели находится теплое и любящее существо. Должно быть, собака почувствовала его страдания.

И почему этот сон привел его в такое отчаяние? Может потому, что другие сновидения были отражением событий, произошедших с ним в прошлом? А сегодня ему привиделся мир совершенно нереальный, сказочный. Адам попытался вспомнить образы золотистых божеств, их медленные причудливые телодвижения в такт различным звукам природы, но детали ускользали от него. Эти создания казались до боли знакомыми, хотя он и не мог понять почему. Раньше Адам где-то видел существо с головой слона. Вдруг он вспомнил сад, в котором был когда-то очень давно. Там в одиночестве стояла прекрасная темноволосая женщина, но Адам был уверен, что она существовала на самом деле. Вот только кем она приходилась ему? Женщина была примерно его возраста, может, немного моложе. Но и она исчезла. Навсегда. Может, именно поэтому последний его сон оставил после себя настолько сильное чувство потери, так глубоко запавшее ему в душу.

Может быть, амнезия только помогла ему избавиться от невыносимо тяжких воспоминаний? Мария была его спасительным якорем, но она подозрительно мало знала о его прошлом. Она говорила, что это из-за того, что они недостаточно много времени прожили вместе, чтобы хорошо узнать друг друга. Но Адам подозревал, что и сам он не слишком охотно рассказывал ей о себе.

Неужели он совершил какое-то отвратительное преступление? Или перенес страшнейшее моральное потрясение? Если так, то удар по голове, должно быть, стал лучшим средством избавления от неприятных воспоминаний.

Чувствуя боль, Адам сел в кровати. Была глубокая темная ночь, но он очень сомневался, что ему удастся снова заснуть. Хотя он прикрыл глаза и попытался успокоиться, его мысли слишком путались, чтобы позволить ему о чем-то размышлять.

Он бросил попытки привести их в порядок, когда Бану пристроилась у него на коленях, издавая рычащие звуки. Адам погладил ее по голове. Хоть она и выглядела так же неприглядно, как и в тот день, когда он нашел ее, теперь собака была намного чище.

– Кто разрешил тебе спать на кровати? Я думал, мы пришли к соглашению по поводу твоего спального места и решили, что оно на коврике перед камином.

Бану, игнорируя его замечание, преданно смотрела на него. От слабого света, струящегося из окна, ее черно-белая мордашка была похожа на лицо шута. Адам не смог сдержать улыбку. Конечно, он бы предпочел общество своей милой и очаровательной жены, но все-таки компания собаки была намного лучше, чем ничего.

– Пойдешь со мной в библиотеку?

Бану сразу навострила уши.

– Ах, ты хочешь, чтобы тебя выгуляли и накормили? Поход в библиотеку – это, конечно, не прогулка, но после я найду тебе что-нибудь поесть.

Адам выскользнул из постели, надел широкий теплый халат и шлепанцы, которые тоже были ему велики, зажег лампу и отправился в библиотеку. Возможно, там он найдет книгу, из которой узнает все, о чем ему так необходимо знать.

Было заметно, что о библиотеке, равно как и об остальной части поместья, заботились мало. В ней располагалось всего лишь несколько книжных полок, да и то, наверно, только чтобы создать иллюзию того, что здесь кто-то читает. Одна половина книг представляла собой перевязанные веревкой томики проповедей или устаревшие выпуски скучных журналов. Но наличие во второй половине разносторонней литературы говорило о том, что Адам, скорее всего, найдет книгу, которая поможет ему раскрыть тайны своего подсознания. Он приподнял лампу над полками и стал изучать названия томов.

***

Мария шла на кухню, чтобы полакомиться чем-нибудь перед сном, когда услышала звуки, исходящие из маленькой комнатки. По ее мнению, люди преувеличивали, когда называли это помещение библиотекой. Думая, что это Бану бродит по дому в поисках того, кто бы выпустил ее на улицу, она направилась туда и наткнулась на Адама, который при свете лампы тщательно осматривал книжные полки.

Приподняв свою лампу над головой, она спросила:

– Адам? Ты ищешь что-то конкретное?

Почуяв Марию, Бану оживленно запрыгала и подбежала к ней, радуясь ее приходу. Адам обернулся, на его лице застыло удивленное выражение.

– Мне снова приснился сон со странными существами и символами. Они казались мне знакомыми, как будто когда-то были частью моего прошлого, которое я не помню, – выражение его лица изменилось. – Которое я не могу вспомнить! Я говорю себе, что память скоро восстановится, что кусочки прошлого сложатся в единую картину. Днем я верю в это, а по ночам становится... сложнее. А что, если я никогда не вспомню его? Что, если я навсегда обречен чувствовать себя, словно я остался один во всем мире?

До сих пор он казался таким уверенным в себе, несмотря на сложившуюся ситуацию, что было очень странно видеть выражение острой боли на его лице. Если не считать парочки почти заживших ушибов, он больше не выглядел как человек, получивший многочисленные травмы. Теперь Адаму даже не нужно было носить повязку на голове, потому как он довольно быстро шел на поправку. Печально, но душа его все-таки оставалась уязвимой.

Мария поставила свою лампу на стол, пересекла комнату и взяла его руки в свои.

– Может, ты никогда не вспомнишь, – сказала она серьезным тоном. – Но это совсем не значит, что ты одинок. Посмотри, сколько приятных воспоминаний мы с тобой вдвоем создали всего лишь за какие-то пару дней.

Ее слова заставили его успокоиться.

– Не знаю, что бы я делал без тебя, Мария. Страшно подумать, что бы случилось, если бы меня нашли на берегу совершенно незнакомые люди, никто бы не сказал мне даже моего имени, и всем было бы все равно, выжил я или погиб.

Его слова одновременно и ранили ее, и притягивали к нему. Хотя отвращение Марии к этому маскараду ежедневно усиливалось, ей не хотелось рассказывать Адаму, что его действительно нашли на берегу незнакомцы. Он должен был ей доверять.

Что, если он никогда не вспомнит, кем является на самом деле? Если так и будет, и если она ему не безразлична, то бог с ним, она останется его женой. А если у него где-то уже есть жена, то она в конечном итоге примет статус вдовы и затем найдет себе другого мужа.

Если Адам обречен стать человеком без прошлого, Мария останется с ним. На ее долю выпало слишком много мужчин, как подходящих для брака, так и не подходящих, но Адам был единственным, с кем она захотела остаться. Он был добрым, веселым и умным – это именно те качества, которые она хотела видеть в муже. И если он вдруг ничего не вспомнит из своего прошлого, что ж... здесь он может начать новую жизнь с чистого листа.

Вместе они смогут привнести в Хартли-мэнор покой и процветание. И она организует надлежащую свадебную церемонию. Мария предложит Адаму вновь принести друг другу клятвы верности, объяснив это тем, что он в каком-то смысле стал теперь другим человеком.

Снова испытывая угрызения совести из-за устроенного ею обмана, Мария произнесла:

– Прошлое – это то, что нас формирует, но важнее всего – настоящее и будущее, которого у тебя никто не отнимал, и только от тебя зависит, каким оно будет.

– Ты в такой же степени мудра, сколь и красива.

Его глаза удерживали ее взгляд, а ладони обхватили лицо, затем его губы томно коснулись ее губ. Мария пылко ответила на поцелуй, в темноте ей было легче выражать свои чувства. Ее "мужчина из моря" был настолько родным, добрым, захватывающим и сильным! Она всегда думала, что Адам обладает обыкновенным ростом, но когда он ее обнимал, то казался очень крупным и мускулистым.

В совершенном смятении она вдруг поняла, что ее спина прижата к книжным полкам, а его руки беспрерывно блуждают по ее телу. Развязав пояс ее ночной рубашки, Адам накрыл ладонями ее груди. При отсутствии корсета интимная ласка казалась совершенно непристойной, но очень возбуждающей.

Ее губы раскрылись ему навстречу, и их языки сплелись. Мария прижалась к нему бедрами. Его твердая разгоряченная плоть служила ей предупреждением и в то же время манила к себе, словно песня сирены.

Набравшись смелости, она просунула руки под его халат. Коснувшись его восхитительно крепкой спины, она сквозь ночную рубашку почувствовала обжигающий жар его тела. До этого ее не единожды целовали, иногда Мария даже отвечала, но раньше она никогда не теряла над собой контроль из-за жгучей страсти. До сих пор. Она желала, чтобы Адам проник в нее и слился с ней в одно целое.

– Я так сильно хочу тебя, моя прекрасная жена, – выдохнул он перед тем, как прижаться губами к ее шее. Застонав, она впилась в него ногтями. Когда рука Адама скользнула под ее ночную рубашку и стала подниматься вверх по бедру, Мария практически растаяла на месте. Никогда еще мужское объятие не действовало на нее подобным образом. Никогда.

Если бы Адам опустил ее на холодный, покрытый пылью ковер, она бы не сопротивлялась. Но прежде, чем это произошло, рядом с ними заскулила Бану, желая привлечь к себе внимание. Мария сделала резкий вдох и отстранилась, вспомнив все причины, по которым не могла лечь с ним в постель. Не последним в списке этих причин было и объяснение того, почему она до сих пор оставалась девственницей.

– Я... прости меня, – прошептала она. – Я не могу сделать это. Не сейчас.

Адам подался вперед и снова обнял ее, затем отступил назад и сжал руки в кулаки.

– Ты боишься меня, Мария? Или ты просто меня не хочешь?

Она не смогла сдержать истерический смешок.

– Ты же не поверишь в то, что я тебя не хочу, особенно после того, что только что произошло! И как я могу тебя бояться, если ты такой добрый и понимающий? Просто... мне кажется, что еще рано для этого. Возможно, ты и не захочешь меня, когда лучше узнаешь.

– Это невозможно, – он коснулся ее волос, затем провел рукой вниз вдоль ее тела, оставляя за собой огненные следы. – Я чувствую, что глубоко в моей душе я знаю тебя. Но... не так хорошо, как здесь и сейчас. – Он резко опустил руки и криво ей улыбнулся. – Когда кровь в моих жилах немного поостынет, я, конечно, соглашусь с тем, что ты права. Но прямо сейчас мне трудно мыслить разумно.

Не одного его беспокоила жарко кипящая в жилах кровь! Мария застегнула свою ночную рубашку.

– Неплохо было бы поесть. Я уверена, это именно то, чего хочет Бану, и я как раз шла на кухню, когда заметила здесь тебя. Пойдем, поищем чего-нибудь в кладовой? Миссис Беккет всегда заботится о том, чтобы в ней было достаточно еды.

Адам рассмеялся и обнял ее рукой за плечи.

– Блестящая идея. Раз нельзя утолить один голод, то удовлетворение другого станет отличным решением.

Мария покраснела, но ей нравилось ощущать тяжесть его руки. Когда они вместе отправились на кухню, Бану потрусила впереди.

– Что ты хотел найти в библиотеке?

– Я подумал, что там должны быть книги с рисунками тех существ, которых я видел во сне. Я искал довольно долго. Мне показалось, что это неплохая идея, поскольку не мог уснуть.

– Я думала, что эти книги ни на что не годны, кроме как закладывать в них гербарий, – заметила она. – Горячий бульон из горшочка, только что побывавший в раскаленной печи, поможет тебе уснуть.

– Звучит неплохо, – он бросил на нее косой взгляд. – Но не так хорошо, как если бы ты разделила со мной постель.

Она настороженно остановилась.

– Я думала, мы договорились, что сейчас не время.

– Я не имею в виду спать вместе, как любовники, – мягко возразил он. – Но для меня не было бы ничего лучше, чем спать, держа тебя в моих объятиях.

Она представила, как лежит рядом с ним, окутанная теплом его твердого тела, и улыбнулась. Дражайшая сестренка Сара ответила бы "нет". Но Мария не была настолько добродетельна.

– Мне бы тоже этого хотелось.

Ей очень этого хотелось.

Глава двенадцатая
(перевод: Jane Alex, беты: Nara, vetter)

Уплетая бульон и хлеб с сыром, Адам смеялся вместе с Марией, но это отнюдь не остудило его кровь, хотя желание все-таки было уже не таким сильным. Позже они поднялись по лестнице в ее комнаты, которых Адам ранее не видел. Как и в остальной части дома, обстановка и убранство здесь оставляли желать лучшего, но спальня Марии оказалась уютной, окрашенной в яркие цвета, и в воздухе витал запах лаванды.

Она застенчиво стянула с себя халат и скользнула под одеяло. Адам вдруг понял, что она до сих пор относится к нему, как к незнакомцу. Странно, ведь это он потерял память. Адам забрался в постель с другой стороны кровати, стараясь не пугать ее. Мария потянулась к нему, чтобы коснуться его щеки легким поцелуем.

– Спокойной ночи, сладких тебе снов.

Она легла и отвернулась лицом к стене. Не самая приятная позиция.

Но это было легко поправимо. Адам устроился на своей половине позади нее и притянул к себе так, что их тела слились вместе наподобие ложек. То, как она замечательно устроилась в его руках, казалось очень правильным.

– С тобой, как в раю, – пробормотал он.

Мария напряглась, когда рука Адама обвила ее талию, но после его слов она расслабилась.

– Как и с тобой.

Ему нравилось ощущать, как ее волосы касаются его щеки. Когда-нибудь он увидит это золотистое сияние локонов, произвольно раскинутых на простынях, когда Мария будет лежать под ним, а на ее лице застынет выражение жгучего желания. А прямо сейчас ему достаточно просто чувствовать тепло ее тела, прижатого к его груди. Чтобы не быть одному.

Его рука опустилась ниже. Ее старая изношенная хлопковая ночная рубашка была на ощупь такой же мягкой, как и она сама. Когда рука Адама очутилась на ее животе, Мария, задыхаясь, произнесла:

– Тебе лучше вернуться в свою постель. То, что ты делаешь, слишком возбуждает, и я не уверена, что моей силы воли хватит на то, чтобы сопротивляться тебе.

Его рука все еще покоилась на нежном изгибе ее живота. Она серьезно отказывалась выполнять супружеский долг, и где-то глубоко в подсознании Адам находил это решение правильным, понимал и принимал его. Но ему была ненавистна мысль о том, чтобы покинуть ее и спать в одиночестве.

– Если я дам тебе честное слово, что сегодня ночью не войду в тебя, ты позволишь мне вспомнить те удовольствия, которыми мы наслаждались в прошлом?

Мария перестала дышать.

– Ты вспомнил, как мы занимались любовью?

– Нет, – ответил он с досадой. – Мне кажется, я знаю, как я должен был ласкать тебя в прошлом, и хочу повторить это. Во-первых, ради удовольствия касаться тебя, а во-вторых, из-за эгоистичной надежды на то, что скоро ты решишься стать моей женой по-настоящему.

Его рука поднялась выше и накрыла грудь, большим пальцем Адам потер ее сосок. Тот мгновенно затвердел.

– О, боже... – медленно выдохнула она. – Ты даешь честное слово, что не потеряешь контроль над собой?

– Клянусь. И я свое слово не нарушу, потому как в противном случае ты никогда не будешь мне доверять, – искренне ответил он. Адам лизнул нежный участок бледной кожи за ушком, упиваясь ее вздохом удовольствия. – И так будет справедливо. Но мне доставит истинное наслаждение напомнить тебе о том, чем муж и жена могут заниматься помимо короткого соития. Ты позволишь мне наглядно показать это?

Она издала короткий смешок.

– Если бы я была более здравомыслящей и разумной женщиной, я бы ответила "нет" и ушла спать в другую комнату, чтобы не поддаваться искушению. Но я не настолько разумна, так что можешь продолжать показывать. Только не забудь о своем обещании.

– Ты умеешь мыслить здраво, Мария, но, если уж на то пошло, мы с тобой оба сейчас не в своем уме. – Он крепко прижался бедрами к ее прекрасным округлым ягодицам, так что они плотно соединились вместе.

– Но поступать разумно, не значит всегда поступать мудро.

Мария напряглась, почувствовав свидетельство его возбуждения, но не отстранилась. Адам решил оставаться в прежнем положении. Так меньше вероятность, что он забудет о своем обещании. И в то же время он сможет коснуться всех самых сладких мест и изящных округлостей на ее теле.

Ее груди... О, боже, какие у нее груди! Такой прекрасной округлой формы и так идеально умещаются в его ладонях. Размерчик что надо. Не слишком большие, не слишком маленькие. В то же время Адам понимал, что какого бы размера они ни были, он все равно счел бы их идеальными.

Теперь Мария не беспокоилась по поводу того, чем закончатся их ласки, и с охотой принимала его легкие поцелуи в ушко и шею, а также медленное и тщательное исследование холмиков ее грудей. Она не возражала, когда рука Адама скользнула на ее талию, но заволновалась, когда его пальцы достигли места, где соединялись ее бедра.

В то время как он размеренно поглаживал пламенеющий крохотный бугорок, ее бедра начали вибрировать. Адам подумал, что она даже не догадывается, насколько ее тело говорит само за себя, выдавая ее ощущения.

– Нет, – выдохнула Мария, когда он потянул вверх подол ее ночной рубашки, чтобы дотронуться до сокровенной нежной плоти. – Ты же обещал!

– Я не забыл, – ответил он. Его голос был спокоен, в то время как тело сходило с ума от желания. Он сосредоточился на ее удовольствии, что помогло ему не потерять контроль над собой. Хотя он был опасно близок к этому. – Если хочешь, я остановлюсь прямо сейчас.

– Я... я не хочу, чтобы ты останавливался.

Ее доверие было слишком сладостно, слишком ценно, чтобы не оправдать его. Пальцы Адама проскользнули между влажными створками нежной раковины. Ее тело запомнило это вторжение, несмотря на то, что разум был затуманен.

Он начал поглаживать шелковистую теплоту, двигаясь все быстрее и быстрее, чувствуя ее возбуждение. Внезапно Мария издала приглушенный вскрик, и ее бедра забились в неистовых конвульсиях. К удивлению Адама, ее оргазм заставил кончить его самого. Он крепко прижал ее к себе, когда взаимный огонь пронзил обоих, скрепляя их тела и души.

Они лежали рядом, бесконечно долго прижимаясь друг к другу, их дыхание было неровным. Когда он понял, что удерживает ее с силой, способной сломать ей ребра, Адам ослабил свое объятье. Он пригладил ее волосы и поцеловал у основания шеи.

– Когда я выбирал тебя, – прошептал он, – я выбрал лучшую из всех, кого знал.

– Ты показал мне намного больше, чем я ожидала увидеть, – сказала Мария ослабевшим голосом.

– И намного больше, чем я собирался показать тебе, – тихо рассмеялся он в ответ. Адам встал с кровати и прошел босиком по холодному полу к умывальнику, чтобы взять два полотенца.

При звуке его шагов за дверью послышалось, как кто-то скребется и жалобно скулит. Думая о том, что они могли бы немного отвлечься, он впустил Бану. Собака проскочила в комнату, задыхаясь от счастья. Адам почесал ее за ушами и, вернувшись в постель, протянул Марии одно из полотенец. Приведя себя в порядок, он произнес:

– Возможно, теперь мы будем спать не одни. Это зависит от того, сможет ли Бану запрыгнуть на кровать.

Послышался звук клацающих по дереву когтей, это собака забралась на деревянный сундук, стоящий у подножия кровати. Матрас под ними просел, когда Бану запрыгнула на него. Она несколько раз покрутилась вокруг своей оси, затем устроилась между их ногами, согревая своим теплом. Мария хихикнула.

– Умница, Бану. Хорошо, что кровать достаточно большая, чтобы вместить троих.

– Все одинокие существа пришли сегодня к тебе за уютом и теплом, – серьезно произнес Адам.

Она прижалась к нему спиной.

– Я не думаю, что Бану слишком разборчива. Ей бы понравилась любая кровать с теплым телом в ней.

– Но не мне, – он поцеловал ее шею. – Мне нужна только ты. Моя жена.

Она перестала дышать и сжала его руку, лежащую на ее ребрах, но ничего не сказала. Вскоре она спокойно и мерно задышала, погрузившись в сон.

Раньше, после недавнего кошмара, когда Адам ощутил себя потерянным и одиноким, он думал, что уже не сможет заснуть этой ночью. Теперь же он желал не засыпать как можно дольше, наслаждаясь этим чудом – держать Марию в своих объятиях. Вспоминать, как восторженно ее податливое тело отвечало на его ласки.

К своему удивлению, он начал зевать и очень скоро уснул. На этот раз ему снились отнюдь не кошмары...

***

Погода была мерзкой. На улице шел мокрый снег с холодным дождем, которые испортили дорогу. Очень неудачное время, чтобы ехать в карете, которая мгновенно увязла бы в грязи. Поэтому Адам ехал верхом на самой крепкой и надежной кобыле.

Обычно поездка за город заняла бы не больше часа, но из-за сильного ветра ему пришлось скакать медленнее. Не один раз его пугала мысль о том, что он мог сбиться с пути. Все его тело ныло, и Адам подумал, что должен был взять кого-нибудь с собой. Но он хотел быть один. По крайней мере, в подобном путешествии.

Наконец, он добрался до милого домика, стоящего на берегу Темзы. Адам направился прямиком к конюшням. И лошадь, и всадник были одинаково рады спрятаться от колючего ветра. Конюха не было на месте, так как он отправился в Лондон, чтобы передать Адаму послание. Он хотел было ехать обратно, но Адам категорически запретил ему возвращаться, поскольку парень и так выглядел еле живым после прибытия в город.

Поэтому Адам сам занялся своим скакуном: вычистил шкуру усталого мерина, напоил и накормил его, несмотря на то, что ему не терпелось поскорее попасть в дом. Когда он подошел к входной двери и постучал, очередной порыв ветра с дождем и снегом пронзил его, словно стрелой.

Он долго стоял на улице, под этим мерзким дождем, пока слуга, наконец, не отворил ему дверь. Лакей раскрыл рот от удивления.

– Сэр! Слава богу, вы приехали! Я не думал, что вы сможете отправиться в путь, пока шторм не закончится.

– Твое сообщение не из тех, что можно проигнорировать, – Адам снял пальто, которое промокло настолько, что казалось, карманы в нем были набиты камнями. – Где он?

– В комнате наверху. Он... он не оставит ее.

Адам передал слуге пальто и шляпу, с которых стекала вода, и поднялся по лестнице. Он часто гостил здесь в более радостные времена. Сейчас же в воздухе витала печаль.

Он обнаружил своего друга в комнате, которую тот делил со своей молодой женой. Единственным источником света в помещении было пламя, мерцающее в камине. На кровати лежало худенькое тельце, едва различимое под накрывавшей его простыней.

Его друг, высокий, широкоплечий и крепкий мужчина, сидел на стуле рядом с кроватью, закрыв лицо ладонями. Он поднял голову, когда услышал, как скрипнула дверь, и нисколько не удивился, увидев вошедшего.

– Ее больше нет, – в свете каминного огня его осунувшееся лицо казалось очень молоды.

– Я знаю, – Адам пересек комнату и положил руку на плечо друга. – А малыш?

– Он был... слишком крохотным, чтобы выжить, – мужчина накрыл руку Адама своей и судорожно вздохнул. – Как я смогу жить без нее?

– Ты сможешь, – тихо ответил Адам. – Сначала будешь горевать, в твоей душе навсегда останутся шрамы. Но, в конце концов, ты справишься. Ей бы хотелось, чтобы ты смог это пережить.

– Думаю, ты прав, – сказал широкоплечий мужчина безразличным тоном. – Но это чертовски тяжело.

– Действительно, тяжело.

Увидев на прикроватном столике графин с бренди, Адам налил два стакана. Им обоим требовалась хорошая порция обжигающего напитка, хотя и по разным причинам. Его друг одним глотком прикончил половину стакана, от чего закашлялся, затем допил остальное. Немного успокоившись, он сказал:

– Не знаю, что мне теперь делать со своей жизнью.

– Тебе нужно купить новый дом, найти себе новое занятие. Что-то, что надолго отвлечет тебя от твоих горьких мыслей, – Адам медленно потягивал свой бренди. – До женитьбы ты подумывал о том, чтобы стать военным. Возможно, это именно то, что сейчас тебе необходимо?

Мужчина рассеяно вертел в руке пустой стакан.

– Наверное, ты прав. Служить своей стране и получить пулю от руки врага. Обе перспективы меня устраивают.

– Не смей сдаваться или совершать самоубийство! – прорычал Адам. – Я тебе запрещаю!

В ответ его друг рассмеялся, после чего сон сменился совершенно другой картиной...

***

Марии снились самые сладкие сны, которые она когда-либо видела – тепло, безопасность и уют. Вдруг она поняла, что это вовсе не сон, а правда. Тревога пронзила ее тело, как только Мария вспомнила, что произошло этой ночью между ней и Адамом. Она просто сошла с ума, раз позволила ему ласкать себя подобным образом! И все же она не могла отрицать, что получила несказанное удовольствие. Сара была права, когда назвала ее распутницей.

Мария медленно открыла глаза и обнаружила, что лежит на спине, прижатая к постели рукой Адама, а его зеленые глаза взирают на нее с теплотой и заботой. Он действительно был удивительно красив, в его внешности присутствовало что-то экзотическое. Пурист[32][32]
  Пурист – строго нравственный человек, стремящийся к чистоте и простоте нравов.


[Закрыть] сказал бы, что его волосы необходимо подстричь, но ей нравилась их длина. Она подняла руку и коснулась его темных блестящих локонов.