355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мэри Джо Патни » Сомнения любви (Любовь к Пропащему Лорду) » Текст книги (страница 17)
Сомнения любви (Любовь к Пропащему Лорду)
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 14:26

Текст книги "Сомнения любви (Любовь к Пропащему Лорду)"


Автор книги: Мэри Джо Патни



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава тридцатая
(перевод: Julia!!!!, редакторы: Nara, vetter)

Пока Стиллуэллы ожидали экипаж, мать Адама очаровательно улыбнулась Марии. Неудивительно, что она покорила этих двух мужчин, ставших ее мужьями.

– Прошу прощения, мисс, но нас так и не представили.

– Так много всего произошло, – ответила Мария, подумав, как мало может сказать о своем положении в жизни Адама. – Меня зовут Мария Кларк. Море выбросило Адама на побережье, которое относится к моим землям, и я приютила его. Сначала он не помнил, кто он, но сейчас идет на поправку. Школьные друзья нашли его и предложили сопроводить меня и мою подругу мисс Бенкрофт в Лондон. Эштон любезно предложил нам остановиться в своем доме, пока мы в городе.

Глаза Лакшми засветились:

– Вы его невеста?

Вопрос, полный надежды, причинял боль.

– Нет, он помолвлен со своей кузиной Джейни Лоуфорд. Уверена, вы скоро встретитесь.

Генерал принял это с легкостью, но обе женщины удивленно застыли. Мария обрадовалась, что как раз в этот момент подали экипаж Стиллуэлов, и у них не было возможности расспросить ее.

После прощания с ними Мария вернулась к Адаму. Все члены его новоявленной семьи показались ей замечательными, и она была уверена, что они принесут ему только радость. Но ей показалось, что он на краю отчаяния и очень далек от счастья.

Войдя в комнату, Мария увидела Адама, сидевшего на диване, согнувшись, будто от боли, и тяжело дышавшего. Она присела рядом, положив руку ему на спину.

– Ты похож на человека, которому мучительно больно, – тихо произнесла она.

Он скривился в холодной усмешке.

– Точно подмечено.

– Тебя мучает физическая боль? Душевная? Все вместе?

Он с усилием выдохнул, обдумывая ответ.

– Все вместе. Шрам на голове отвратительно ноет, но внутри – еще хуже. Я многое вспомнил, почти все. И моим воспоминаниям необходимо улечься в моей голове. В конце концов, все будет хорошо. Но процесс... довольно труден.

Неудивительно, что он так напряжен.

– Ты можешь подняться к себе в спальню?

Адам еще раз глубоко вздохнул, на этот раз спокойнее, и поднялся.

– Да. Физически я вполне здоров. Просто я тону в таком огромном обрушившимся на меня счастье.

– Весь твой мир изменился за один краткий миг. А перемены приносят боль.

Взяв его за руку, Мария вывела Адама из гостиной и пошла с ним наверх. Когда они вошли в его комнаты, она достала из письменного стола спрятанный ключ от святилища.

Он тяжело выпустил воздух из легких.

– Как ты догадалась?.. Ты права, мне необходим покой и медитация. Присоединишься ко мне?

Радуясь тому, что он хочет ее присутствия, Мария шагнула в его убежище. Ощущение спокойствия наполнило ее, она поняла, что нуждалась в этом так же, как и он. Адам взял две подушки из лежащих у основания алтаря. Мария села, подогнув под себя ноги: на подушке намного удобнее, чем на голом полу. Адам легко опустился рядом с ней: он долго практиковался, и на нем была удобная одежда.

Он взял руку Марии и закрыл глаза. Дыхание его стало медленным и глубоким. Она повторила все его действия и почувствовала, как бурные эмоции постепенно улеглись. Адам поможет ей узнать правду об отце. И какой бы она ни была, она будет жить с ней дальше.

По прошествии некоторого времени он сжал ее руку.

– Голова все еще болит, но мысли начинают приходить в порядок. Спасибо тебе.

Она открыла глаза и увидела, что, несмотря на утомленное выражение лица, он стал гораздо больше похож на самого себя.

– Не представляю, как ты чувствуешь себя теперь, когда узнал, что твоя мать жива и у тебя есть семья, о которой ты даже не подозревал.

– Это замечательно. – Выражение его лица изменилось. – Сегодня со мной случилось чудо, в то время как для тебя все стало еще более неопределенным.

– Даже если мой отец и не восстал из мертвых, он был со мной все это время. Ты же не знал матери более двадцати лет. Так что мы в равных условиях.

– У меня была леди Агнес – достойная замена. – Его бровь взметнулась вверх. – Достаточно было прочесть ее письмо, и часть воспоминаний вернулась, встреча же с матерью помогла восстановить почти все. Теперь эти воспоминания безумно перепутались и вертятся сейчас в моей голове. Я в полном смятении. Похоже на попытку идти по земле во время землетрясения, когда в любой момент под тобой может разверзнуться бездна.

– Думаешь, память вернулась полностью? – легче было спросить об этом, чем о том, помнит ли он, как влюбился в Джейни Лоуфорд и сделал ей предложение.

– Очень трудно вспомнить, что еще я не вспомнил, – Адам криво улыбнулся. – Но во время медитации я попытался расставить все по порядку и понял, что получается довольно завершенная картина. Во всяком случае, до нескольких последних месяцев. Я даже вспомнил, как работал над планами, связанными с пароходом, и собирался ехать в Шотландию. Но что случилось, начиная с осени и до того момента, как меня выбросило на побережье в Хартли, я не помню.

Мария сдалась и спросила:

– И о помолвке ты ничего не помнишь?

Адам покачал головой.

– Только смутный образ Джейни в моих руках. – Он отвел глаза. – Я хорошо помню, что всегда... очень тепло к ней относился.

Несмотря на столь осторожные слова, они ранили ее. У Марии было тягостное ощущение, что ей не стоит надеяться на чудо. Джейни много лет оставалась его другом, она была той девушкой, на которой он обещал жениться. К счастью, в последнее время Марии все лучше удавалось скрывать свои настоящие чувства.

– Ты помнишь что-нибудь, что могло бы помочь найти того, кто пытается убить тебя?

– Никаких воспоминания ни о заклятых врагах, ни о тайной разгульной жизни. – Он махнул рукой в сторону индийских статуй. – По-моему, это мой единственный секрет.

Что еще могло бы быть полезным?

– Так как Хэл Лоуфорд больше всех выиграл бы от твоей смерти, может быть, что-то в твоих воспоминаниях указывает на него?

– Насколько я помню, он исключительно честен и не имеет ни одной лживой частички в своем теле, – ответил Адам. – Трудно представить, что он пытается меня убить.

– Но ведь может человек сделать то, чего никак от него не ожидаешь. – Казаться прямым и честным человеком – отличное прикрытие, подумала Мария. – Возможно, когда в твоей голове все окончательно уляжется, ты вспомнишь что-нибудь еще.

– Возможно. – Адам встал, помог подняться Марии и вывел ее из святилища. – Для меня до сих пор странно, что, пытаясь что-то вспомнить, я уже не натыкаюсь на белые пятна. А ведь леди Агнес права, у каждого есть такие воспоминания, которые хотелось бы забыть.

– Что-то плохое случилось с тобой, или это сделал ты сам?

– Все, произошедшее со мной, – часть меня, но иногда так трудно признаться в своих поступках. – Он заколебался перед тем, как продолжить: – Несколько лет назад я был на большом приеме во дворце. Там я встретил одного джентльмена из Индии. Скорее всего, он был дипломатом. Все присутствующие там англичане игнорировали его. Я должен был бы подойти и поговорить с ним. Но вместо этого я отвернулся. Я не хотел, чтобы люди увидели, что я разговариваю с этим человеком и вспомнили о моей позорной индийской крови.

Мария вздрогнула.

– С одной стороны, это мелкое, ничего незначащее событие. Но с другой стороны, не проявив учтивости, ты предал самого себя.

– Да. – Он потер шрам, выглядя совершенно разбитым. – Наверное, тебе скучно и утомительно постоянно обо мне заботиться. Если верить воспоминаниям, до взрыва на корабле я был совершенно здоров.

Она подумала о его худощавом, но сильном теле и с легкостью в это поверила.

– Ты обязательно вернешься в форму. Через год ты будешь вспоминать нынешние события, как очень увлекательный сон. – Если конечно его не убьют до того момента. – Хочешь, чтобы я осталась?

Адам покачал головой.

– Сейчас я лягу спать и надеюсь, после того, как я отдохну, все полностью уляжется в моей голове. Хотя, возможно, я хочу слишком многого.

– Я никогда не страдала амнезией, но в голове также полный сумбур, – с кажущейся беспечностью заметила Мария. – Могу я сказать Формби, чтобы он приступил к расследованию по поводу моего отца? Я хотела бы начать действовать как можно скорее.

Адам кивнул, но потом передумал и сказал:

– Поговори с Рендаллом, он лучше организует расследование. Ты не представляешь, как я себя чувствую, понимая, что помню это!

– Видя твои страдания, я всегда буду ценить все свои воспоминания.

– И я тоже. – Он взял ее руку и покрыл легчайшими поцелуями, заставившими Марию вздрогнуть. – Мария, ты просто сокровище! Я благодарю всех известных мне Богов за судьбу, что привела меня к тебе.

– Будь то судьба или случай, но это пошло на пользу нам обоим. – Как легко было бы шагнуть и оказаться в его объятьях. Вместо этого она осторожно освободила свою руку. – Возможно, у Уорфа найдется лекарство, которое поможет тебе избавиться от головной боли.

Адам внимательно на нее посмотрел.

– У него действительно есть замечательное средство. Пожалуй, мне следует его принять. – Гибкий и непереносимо красивый Адам вызвал своего камердинера. Невозможно поверить, что кто-то хочет его убить. К сожалению, она своими глазами видела тому доказательства.

– Увидимся, – попрощалась Мария. – Если ты проспишь обед, я не обижусь.

И она, выскользнув из комнаты, прошла через весь дом в свои покои.

Позвонив, чтобы ей принести чай, и надеясь на то, что он успокоит нервы, она села за изящный письменный стол в общей с Джулией гостиной. Чем больше подробностей о своем отце она вспомнит: внешность, привычки, путешествие в Лондон, – тем больше поможет расследованию.

Мария уже заканчивала, когда вернулась Джулия, светло улыбаясь после очередного визита к бабушке. В то время как подруга пила чай с имбирным печеньем, Мария рассказала ей о своем визите к поверенному.

– Как ты думаешь, мог кто-нибудь подкупить ту пару, что содержит почту в Хартли?

Джулия задумалась.

– Мистер Уоткинс пришел бы в ужас от одного только предположения. Он слишком щепетилен и гордится возложенными на него обязанностями. Но вот его жена, Энни... – Джулия покачала головой. – Она вполне может увлечься приятным молодым человеком. Возможно, я не права, но очень даже могу представить, как Джордж Берк убеждает ее изымать твою почту. Ты вообще получала письма, когда была в Хартли?

– Ни одного. Я была так занята делами поместья, что на письма у меня не оставалось времени. Но я не удивилась, ведь из родственников у меня был только отец, и в последние годы я часто переезжала.

– Отсутствие писем от твоего отца подтвердило версию Берка об убийстве. А то, что не писал поверенный, заставило тебя подумать о его непрофессионализме.

– Ты права. – Мария вытерла вспотевшие руки о подол своего платья. – Я продолжаю твердить себе, что мой отец мертв, иначе бы он вернулся в Хартли. Но все же я не могу не надеяться.

– Берк действительно плохой человек, но это не означает, что он обманывал тебя, говоря об убийстве твоего отца, – мягко заметила Джулия.

Умом она осознавала это. Но сердце было слишком упрямо.

Подумав, может ли она поделиться с подругой новостями о новообретенной семье Адама, Мария решила, что все ей расскажет. Скоро о чудесном воссоединении станет известно всем, так что друзьям Адама лучше узнать об этом до публичного объявления.

К тому времени, как Мария закончила рассказ о визите Стиллуэлов и о том, что к Адаму вернулась память, у Джулии от возбуждения тряслись руки.

– Мне нельзя покидать Эштон-Хаус! Столько всего происходит в мое отсутствие!

– По крайней мере, сегодня новости гораздо лучше, чем в тот раз, когда в Эша стреляли. – Мария аккуратно сложила то, что написала, и поднялась. – Пойду отнесу это Рендаллу.

Она практически спустилась вниз, когда дворецкий объявил о приходе Рендалла и Уилла Мастерсона. Они вошли, стряхивая капли дождя со своих шляп, и выглядя довольно взволнованными. Уилл воскликнул:

– Мария, как я рад вас видеть! Что тут случилось? В Эша стреляли?

– Легкое ранение, – ответила она. – Эти два дня были полны событий. Проходите в малую гостиную, и я введу вас в курс дела.

Входя с мужчинами в малую гостиную, она вдруг осознала, что эта комната теперь знакома ей так же, как гостиная в Хартли. Мария описала происшествие в парке, снова заверяя их, что ранение Адама несерьезно. Затем она рассказала о его воссоединении с семьей и о возвратившихся воспоминаниях. Когда Мария закончила, Уилл встряхнул головой, почти также отреагировала на ее рассказ и Джулия.

– Это просто невероятно! Вы говорите, он вспомнил почти все?

– Да, все, за исключением нескольких месяцев до путешествия в Шотландию.

У Уилла вырвалось проклятье.

– Надеюсь, скоро он вспомнит абсолютно все. Это поможет нам поймать несостоявшегося убийцу.

– Адам посоветовал мне обратиться к вам по поводу расследования, – Мария повернулась к Рендаллу. – Могу предположить, что вы его уже начали, ведь так?

Рендалл кивнул.

– Я знаю одного полицейского с Боу-Стрит, способного раскрыть любую тайну. И Роб уже работает над этим с тех самых пор, как мы приехали в Лондон.

– У нас есть одна зацепка, – сказал Уилл. – Человек по имени Шипли предположительно погиб при крушении "Энтерпрайза", но его тело так и не нашли. До этого ему уже приходилось работать с паровыми двигателями, причем родом он из Лондона. Киркленд послал людей на поиски Шипли в Глазго и сегодня утром получил информацию. Если Шипли жив и вернулся в Лондон... было бы очень интересно поговорить с ним.

Что ж, друзья Адама не бездельничали.

– Ваш полицейский с Боу-Стрит, – осторожно спросила Мария, – сможет ли он разгадать не одну, а две тайны сразу? У меня возникли неотложные вопросы.

– Так расскажите мне о них. – Лицо Рендалла выражало такую заинтересованность, что он, похоже, забыл, как поначалу отнесся к Марии с подозрением.

Она рассказала им о визите к мистеру Грейнджеру.

– Я хочу узнать, что случилось с моим отцом. Если он действительно мертв – пусть будет так. Но если он жив – где он тогда? Что произошло? – она протянула Рендаллу свои записи. – Тут все, что я смогла вспомнить и что может пригодиться при расследовании.

Рендалл пролистал бумаги.

– Отлично. Я отдам это Робу. Возможно, он захочет поговорить с вами лично. Вы не возражаете?

– Нет, конечно! Почему я должна возражать?

– Некоторые слишком чувствительные леди полагают, что люди с Боу-Стрит слишком вульгарны, чтобы общаться с ними, – сухо ответил Рендалл.

Мария улыбнулась.

– Теперь я стала более похожа на леди в вашем понимании? Я шокирована, но искренне польщена.

Уилл рассмеялся, когда Рендалл в смущении опустил голову.

– Вы более благовоспитанная леди, чем я – джентльмен. Надеюсь, вы простите мне мою грубость в начале нашего знакомства.

– Вы стремились защитить своего друга. Как я могу винить вас за это?

– Многие бы так и поступили. – Он положил бумаги во внутренний карман пальто. – Кроме информации о своем отце, хотели бы вы узнать, где находится Берк?

– Мой отец важнее. Но, возможно, поиски Берка помогут и в поисках отца. – Ее губы сжались. – Если он преднамеренно солгал об убийстве, то достоин глубочайшего презрения.

– Может быть, мне убить его для вас? – вежливо спросил Рендалл.

– Не соблазняйте меня! – воскликнула она, до конца не понимая, шутит ли он.

– Хорошо, я всего лишь немного его покалечу.

По блеску в глазах Рендалла Мария поняла, что он вовсе не шутит.

– Сколько угодно, только не слишком ему навредите, – ответила Мария, в душе очень даже понимая Рендалла.

Если бы она была настоящей леди, как ее воображаемая сестра, то ужаснулась бы предложению Рендалла, с иронией подумала Мария. События последних недель убедили ее в том, что она никогда не станет образцом хороших манер, а потому не стоит и пытаться.

Так как Адам отдыхал, его друзья покинули Марию, и она отправилась на поиски мистера Формби. У секретаря был свой большой офис в задней части дома, и он с радостью поделился с ней адресом, где в Линкольншире остановилась Джейни Лоуфорд. Мистер Формби даже вручил ей уже франкированную[74][74]
  Франкированная бумага – с уже оплаченными расходами по доставке письма.


[Закрыть]
бумагу. Перед тем, как отправиться в Шотландию, Адам подписал множество пустых листов для использования по делам поместья, половина из них еще лежала в столе Формби.

Поднявшись наверх и вновь оказавшись за письменным столом, Мария тщательно обдумала текст письма. В нем не должно быть ни единого намека на романтические отношения между ней и Адамом. Будет лучше, если Мария притворится некоей заботливой тетушкой, волнующейся за судьбу спасенного ею молодого человека.

Моя дорогая мисс Лоуфорд...

Она начала с извинений за то, что пишет ей, будучи не представленной, потом рассказала о том, как встретила Адама. И наконец добралась до сути письма:

Естественно, Ваша матушка волнуется о Вашем здоровье, но, пожалуйста, если Вы в достаточной мере оправились после лихорадки, чтобы отправиться в поездку, приезжайте в Лондон как можно скорее. Эштон слишком тактичен, чтобы просить Вас покинуть Линкольншир только ради него, но, как его верный друг, я чувствую, вы должны знать, что жениху необходимо Ваше присутствие здесь.

Искренне Ваша,

мисс Мария Кларк.

Вздохнув, Мария запечатала письмо, чтобы отправить его утром. Может, она и не истинная леди, но все же попыталась сделать то, что лучше для Адама.

Она надеялась, что, когда придет время, на небесах, ей зачтется ее благородство.


Глава тридцать первая
(перевод: Нюрочек, редакторы: Nara, vetter)

Адам медленно просыпался, с радостью осознавая, что у него больше не болит голова. Его мысли были ясными – ощущение, которое он не испытывал в течение... очень долгого времени.

Лежа с закрытыми глазами, он проанализировал свое сознание. Разобщенные и неконтролируемые обрывки воспоминаний, казалось, наконец сложились в безмятежную картину. Образы местами могли показаться шероховатыми и грубыми, но, во всяком случае, он больше не чувствовал себя разорванным на части, как это было раньше.

Сейчас он очень хорошо помнил свою жизнь в роли герцога. Управление собственностью – работа, требовавшая огромных усилий даже при условии, что Формби и другие активно ему в этом помогали. Участие в заседаниях Палаты Лордов, дебаты, голосование за и против. Люди, хотевшие воспользоваться его влиянием в обществе и искавшие его поддержки и помощи для самих себя или своих детей.

Находясь в Камберленде, он испытывал сложности, пытаясь примириться со своим высоким положением; тем не менее, он только что понял, что чувствует себя вполне комфортно, будучи герцогом. Он работал, не покладая рук, правильно используя власть и деньги, и добился успеха.

Он начал методично вспоминать всю свою жизнь, начиная с детства, проведенного в Индии. И если раньше в воспоминаниях присутствовала только его мать, то теперь ему удалось вспомнить и своего отца: зеленоглазого хорошо сложенного мужчину, наслаждавшегося жизнью в Индии. Десяти лет оказалось достаточно, чтобы хорошо узнать Эндрю Лоуфорда и скучать по нему всю оставшуюся жизнь.

О годах, проведенных в Индии, у него сохранились яркие воспоминания. Вероятно, самым первым из них была поездка на слоне – он сидел в раскачивающимся паланкине[75][75]
  Паланкин – носилки, в форме крытого кресла или ложа, служащего средством передвижения на Востоке, главным образом в Китае и Индии, для достаточных лиц. Употребление П. восходит к глубокой древности; обыкновенная скорость передвижения в П. до 5 1/2–6 в. в час; на большие путешествия берутся обыкновенно три смены носильщиков (12 человек) и один для носки различных предметов.
  Паланкин на спине слона – те же носилки, установленные на спину животного


[Закрыть]
, а отец крепко обнимал его. Эндрю показывал яркие цветы и порхающих птиц, называл их имена, чтобы мальчик мог их выучить. Адаму живо вспомнились цвета, пение птиц и насыщенные смешанные запахи.

Получив неожиданное известие о наследстве, его отец, шестой герцог Эштон, начал готовиться к возвращению в Англию, но делать это ему не хотелось, Адам был уверен в этом. Через две недели отец подхватил лихорадку, убившую его меньше, чем за сорок восемь часов. Адаму не позволяли навещать больного из опасения, что он может заразиться.

Оглядываясь назад, Адам задумался, а мог ли его отец так сильно не желать покидать Индию, что был готов заболеть. Сейчас останки Эндрю покоились в его любимой Индии, и так будет всегда.

Вспоминая этот период своей жизни, Адам понял, что немного помнит даже Джона Стиллуэла. Индийские женщины благородных кровей обычно вели уединенную жизнь, но после замужества Лакшми оставила затворничество. Вышла ли она замуж за англичанина, стремясь получить большую свободу? Следует спросить об этом мать, подумал Адам. И от осознания этой возможности – спросить ее – на душе у него стало тепло.

Стиллуэл был частым гостем в доме Лоуфордов. Иногда его взгляд устремлялся к Лакшми, полный робкого, безответного чувства. Хотя раньше Адам не думал, что его мать может снова выйти замуж и у нее могут появиться дети от другого мужчины, он был рад, что она нашла того, кто теперь любит и балует ее.

Адам свесил ноги с кровати и встал. Его прежняя усталость улетучилась. Наступила ночь, а это значит, что он проспал ужин – после него, вероятно, прошло уже несколько часов. Он бесшумно направился в гостиную, освещенную одной небольшой лампой.

Найдя спрятанный ключ, он взял лампу, вошел в святилище и принялся рассматривать священные изображения. В слегка колеблющемся свете статуи казались почти живыми, они смотрели на него, и в их глазах отражалась многовековая мудрость.

Его взгляд задержался на богине Лакшми, тезке его матери. Странным и в то же время благоприятным последствием травмы головы и близости смерти явился тот факт, что он полностью принял неистребимую индийскую часть самого себя.

Но в равной степени он был и англичанином, и христианином. Он получил традиционное английское воспитание и образование, в него заложили кодекс чести английского джентльмена. Английская и индийская составляющие его натуры должны были объединиться. И это наконец произошло. И будь он проклят, если когда-нибудь снова станет скрывать, кем он на самом деле является.

Адам покинул святилище и посмотрел на часы на каминной полке. Еще не было и полуночи. Рендалл вполне мог бодрствовать. Адам подумал, не стоит ли ему надеть ботинки, но это же его дом. А значит, если ему хочется разгуливать по нему без обуви и без пиджака, он будет это делать.

Когда Адам вышел из своих комнат, Эштон-Хаус был погружен в тишину. В течение дня дом, казалось, был наполнен гулом суетящихся слуг, старающихся поддержать порядок в таком огромном здании. Слишком большой дом для одного человека. Но он обручен, и с Божьей помощью когда-нибудь у него появятся дети, которые и заполнят пустоту этого особняка.

Герцог посмотрел направо. Комнаты Марии расположены в самом конце коридора. Ему надо пройти совсем немного. Как бы он хотел больше помнить о своей помолвке! К нему вернулись воспоминания о нескольких месяцах до несчастного случая, но они были практически бесполезны.

Он помнил, как смеялся от восторга, стоя на палубе "Энтерпрайза", несущемся по волнам залива Ферт-оф-Клайд[76][76]
  Фёрт-оф-Клайд (англ. Firth of Clyde)
  – залив Ирландского моря (Серного моря) у западных берегов Шотландии. Отделен от Атлантического океана полуостровом Кинтайр. Ширина залива у входа – 42 км. В верхней части образует фьорды Лох-Лонг и Гэр-Лох. В залив впадает река Клайд, через канал соединяющая его с заливом Фёрт-оф-Форт. На карте – вдоль побережья с городами Stranraer, Troon.


[Закрыть]
. Они все работали, не покладая рук, и результат оказался просто замечательным. Оглядываясь вокруг, он видел такое же удовольствие на лицах механиков и других членов команды. Он намеревался выплатить им премию, а теперь некоторые из них уже мертвы. Вероятно, потому, что работали на него. Да покоятся они с миром.

Он также помнил сияющее лицо Джейни, но, к своему разочарованию, не помнил деталей. Успел ли он влюбиться в течение того времени, которое не помнит? Разумеется, он любил ее и раньше. Она была ему сестрой, какой Кири никогда не станет, ведь они с Джейни вместе выросли. Но любил ли он Джейни так, как любит Марию? Это казалось невозможным.

Оглядываясь назад, Адам вспомнил, что давным-давно решил для себя, что никогда не женится, поскольку не хотел, чтобы на плечи его детей легла тяжесть смешанной крови. Хотя он страстно мечтал о семье и о людях вокруг себя, он тщательно скрывал индийскую сторону своей натуры. На неком глубоко иррациональном уровне он верил, что разоблачение самого себя будет для него губительно, и по этой причине держал всех на расстоянии, даже своих ближайших друзей. Прятать же часть себя от жены было бы еще тяжелее.

Может, именно поэтому он сделал предложение Джейни? Она знала его много лет и успела привыкнуть к его странностям; вероятно, по этой причине Адам не чувствовал угрозы с ее стороны.

И все же Мария знала его лучше, чем кто-либо другой, и при этом принимала его таким, какой он есть. Кажется, ей даже нравятся те его черты, что делают его столь непохожим на других.

Адам отчетливо понимал, даже если он не полюбит Джейни так, как Марию, он не сможет разорвать их помолвку. И не только потому, что чувство чести английского джентльмена не позволит ему это сделать. Если Джейни любит его, то отвергнуть ее, когда она так радостно его приняла, представлялось ему немыслимым.

Он развернулся и пошел по направлению к комнатам Рендалла. Из-под двери пробивался свет, и он постучал.

Скрипнули ножки стула, и Рендалл открыл дверь. Позади него вокруг стола расположились Мастерсон и Киркленд. Пиджаки сняты, в руке у каждого – по бокалу вина, на столе – несколько бутылок кларета.

– Вижу, вы трое снова плетете заговоры, – сухо прокомментировал Адам. – В этот раз я тоже к вам присоединюсь.

Киркленд приподнял бровь.

– Герцог вернулся.

– Я вернулся несколько дней назад, – заметил Адам, входя в комнату, принимая протянутый Рендаллом бокал вина и усаживаясь в свободное кресло. Кабинет был практически таким же просторным, как его собственный. Исходя из разрыва Рендалла со своей семьей, означавшего, что у него больше не было жилища в Лондоне, Адам предоставил ему эти комнаты, велев считать их своих домом так долго, как ему будет угодно.

– Нет, ты вернулся в другом смысле, – пояснил Киркленд. – Мария рассказала нам о визите твоей матери и о возвращении к тебе памяти почти полностью. Разница видна невооруженным взглядом.

Адам нахмурился.

– В чем же я кажусь другим?

Погруженные в размышления, все молчали.

– Ты более цельный, – наконец произнес Уилл. – Даже когда амнезия была полной, твоя истинная сущность все равно проявлялась, но сейчас ты прибавил к ней весь свой опыт. – Он глотнул вина. – Если ясно, о чем я говорю.

Адам понял, что с тех пор, как Мария нашла его, он прятался за сдержанностью, которую культивировал в себе с детства. Он был настороже даже со своими друзьями. Разве такой жизни он хотел? Адам поднялся.

– Пойдемте со мной.

Его друзья казались несколько удивленными, но с радостью последовали за ним по коридору в его комнаты. Адам прибавил огня в лампе, открыл дверь в святилище и с притворным спокойствием взмахом руки предложил им войти.

– Познакомьтесь с моей скрытой жизнью.

Мужчины осмотрелись по сторонам, их разговоры стихли.

– Это индуистский храм? – поинтересовался Рендалл с неопределенным выражением лица.

– Эти статуи восхитительны, – Киркленд прошелся по комнате, изучая каждое божество. – Полагаю, это твоя личная часовня, какие есть во многих больших особняках.

– Только здесь нет крестов. – Уилл бросил на Адама проницательный взгляд. – Это не совсем сюрприз для нас, Эш. Ты никогда не делал секрета из своего индийского наследия.

– Нет, не делал, – согласился Адам. – Но я никогда не показывал, как много оно для меня значит.

– Поверь, мы знали это, – сказал развеселившийся Уилл. – Но поскольку ты никогда не заговаривал об этом, не говорили и мы.

– Уилл, возможно, и знал, – Киркленд в восхищении застыл перед статуей танцующего Шивы. – Не могу сказать, что я был так же проницателен. Но это ничего не меняет, – он указал на статуи. – Ты был тем, кем ты был. Сейчас ты тот, кто ты есть. Мне бы не хотелось, чтобы ты менялся.

У Адама защипало в глазах. Без сомнения, в этом виноват дым от лампы.

– Не знаю, почему я решил, что необходимо скрывать такую существенную часть самого себя, но я так решил и делал это достаточно категорично.

– Для этого у тебя имелись причины, – рассудительно заметил Уилл. – Несмотря на то, что нас все это не шокирует, но посторонние люди могут прийти в ужас, узнав, что у тебя в доме есть языческие статуи, и что они не являются частью коллекции предметов искусства. Твои опекуны вдалбливали в тебя необходимость быть в большей степени англичанином, чем любой чистокровный англичанин, чтобы стать достойным титула английского герцога.

– Слава Богу, методы обучения леди Агнес были диаметрально противоположными, – пробормотал Киркленд. – В противном случае мы бы все были испорчены, и для нас не было бы спасения.

Верное замечание. Именно леди Агнес позволила Адаму не отказываться от своего индийского наследия. Сделав это, она помогла ему сохранить рассудок тогда, когда слишком многое в его жизни менялось.

Рендалл отвернулся от статуй.

– Не забывай, что тебя могут пытаться убить только из-за твоей смешанной крови.

Его слова резко вернули всех в реальность. Друзья, знавшие Адама на протяжении многих лет, способны принять его, в отличие от острых на язык и скорых на осуждение посторонних людей. Он не станет рассказывать окружающим о своих внутренних убеждениях, но и не будет делать из них секрета.

А как отреагирует Джейни? Примет ли она его или осудит? Во втором случае она может разорвать помолвку. При этой мысли он ощутил неконтролируемую вспышку радости. Но если быть справедливым по отношению к Джейни, надо признать, что даже если ее первой реакцией будет шок, она, вероятно, примет его двойную сущность, как это сделали его друзья.

– Поговорим о человеке, который пытается убить меня. Выяснилось ли что-нибудь новое? – Адам махнул рукой в сторону кресел в гостиной. – Мы с таким же успехом можем разговаривать здесь. Тут просторнее, и вино у меня лучше.

– Ты недооцениваешь качество тех бутылок, которые я выманил у твоего дворецкого, – Рендалл уселся на софу и вытянул свои длинные ноги на восточном ковре. – Думаю, у нас есть несколько бутылочек, достойных предстоящей дискуссии.

В гостиную бесшумно вошел Уорф. Скорее всего, его разбудили их голоса. Окинув мужчин быстрым взглядом, он поинтересовался:

– Вам нужно что-нибудь еще, ваша светлость?

Адам понял, что из-за пропущенного ужина он страшно проголодался.

– Холодные закуски были бы кстати. Сыр и мясо, ничего сложного.

Он вытащил бутылку кларета из бара и открыл ее, в то время как Уорф поклонился и отправился на кухню. Помнить, где точно находится вино, которое он хотел достать, доставляло Адаму пьянящее чувство удовольствия. Так же просто он мог достать бренди, рейнвейн[77][77]
  Рейнвейн – вино, доставляемое виноградниками, расположенными вдоль обоих берегов Рейна; но вина, пользующиеся всемирной известностью, получаются в Рейнгау (Rheingau), т.е. с холмов, тянущихся по правому берегу Рейна, от Бибриха до Лорха. Почва виноградников, разведенных местами на склоне самых скал, состоит из глины, извести, шифера и пр. Прославленный Р. выделывается из винограда Рислинг, который, оставаясь продолжительное время (иногда до глубокой осени) на кустах, подвергается так называемому «благородному гниению», вызываемому грибком Botrytis cinerea. Этому грибку Р. и обязан своими отменными вкусом и букетом. Рейнские вина могут быть разделены на три класса, причем к первому следует отнести Штейнберг, Рауенталь, Грефенберг, Рюдесгейм и Маркобрун с замком Иоганнисберг во главе, ко второму – Гейзенгейм, деревня Иоганнисберг, Гаттенгейм, Винкель и Фольратсберг, к третьему классу – Эрбах, Эльтвиль, Эйбинген, Киндрих, Миттельгейм, Эстрих, Ширштейн, Валлуф, Гальгартен и Лорх; первоклассное красное вино получается в Асмансгаузене.


[Закрыть]
или шерри. Знать окружающие его вещи и предметы – в этом заключалось могущество.

Мужчины уселись, Адам наполнил их бокалы.

– Итак, есть какая-нибудь информация?

– Нед Шипли из Лондона был в составе команды "Энтерпрайза", – начал Киркленд. – По словам моих осведомителей в Глазго тебе рекомендовали привлечь его к работе на "Энтерпрайзе" из-за большого опыта работы с паровыми двигателями. Он держался особняком и мало общался с остальными членами команды, но при этом знал свою работу и усердно трудился. После аварии он пропал и числится среди погибших. Но, не видя тела, мы не можем быть уверены, что он мертв.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю