Текст книги "Восьмой страж (ЛП)"
Автор книги: Мередит Маккардл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Но Блу не может взять свои слова обратно. Кусочки информации в моей голове сводятся воедино, и я вскрикиваю:
– Ваши родители были Стражами Времени. – Как же я раньше этого не поняла. Вот о каком пути говорил Блу. О пути своих родителей. Его мама умерла так же, как умирает сейчас Ипсилон. Медленно. Болезненно. Так же, как один из родителей Вайолет. Родители Индиго все еще живы. А это значит… Боже мой! Конечно же!
Я резко поворачиваюсь к Индиго.
– Твой отец – Зета. – Судя по выражению его лица, это правда. – Вы все родились с этим.
– Хронометрическая аугментация передается по наследству, – говорит Блу.
– Блу, заткнись! – снова восклицает Вайолет. – Ей нельзя это знать! – Она бросается на Блу, но он отталкивает ее.
– Нет! – кричит он. – Почему она не может знать правду? Если она будет одной из нас, то имеет на это право.
– Нет, не имеет. – Вайолет вновь пытается наброситься на Блу. – Она не одна из нас. Она даже не принадлежит этому месту.
– Принадлежит, – говорит Индиго, втискиваясь между Блу и Вайолет. – Ее выбрал Альфа. Это неправильно, что они все еще держат ее в неведении.
Все, тяжело дыша, обмениваются взглядами, словно подначивая друг друга сделать первый шаг.
Первым моргает Индиго. Он хватает меня за руку и разворачивает к себе.
– Стражу Времени основали наши прадедушки. На их место пришли их дети. Теперь наша очередь. Так было всегда. До тебя.
Он бросает быстрый взгляд на дверь, Вайолет и Блу делают то же самое.
– Ей не нужно ничего этого знать, – говорит Вайолет.
– Тише, Вайолет, – отвечает Индиго. Сейчас он явно нервничает. Как будто вот-вот передумает.
Я складываю руки на груди.
– Почему до меня?
Блу дергает головой, а потом вскидывает ее.
– Ты – чужачка. Ты не была рождена в этом. Правительство использует тебя, чтобы решить, можно ли увеличить наше число с помощью чужаков.
Чужак. Он произнес это дважды. Они все смотрят на меня как на чужака. Но я и так это знала.
– Почему тогда я могу проецироваться?
– Альфа взял твою ДНК, – говорит Индиго. Я мгновенно вспоминаю, как проснулась в холодной, стерильной комнате, привязанная к каталке и с иголкой в руке. Я никогда не верила, что это было сделано в качестве обычной профилактики, но все-таки приятно, в конце концов, узнать правду. – Он взял ее, а потом они впрыснули ее в часы Стражей. Поэтому ты сейчас можешь проецироваться.
У меня начинает кружиться голова. Они выкрали меня из школы, лишили Эйба и мамы. Они украли у меня мое тело. Использовали меня. Это слишком.
Я выбегаю из библиотеки, а потом на улицу. Визжит сигнализация, но я не останавливаюсь. Мне нужно убраться отсюда. По Бикон-стрит несутся машины, но я все равно вылетаю на дорогу. Большой черный внедорожник резко тормозит всего в нескольких сантиметрах от меня. Я бью кулаками по капоту и мчусь дальше.
– Ирис! – кричат позади меня.
Я перебегаю улицу и, повернувшись, вижу, что это Индиго.
– Ирис, вернись!
Я спускаюсь по ступенькам в Бостон-Коммон. Справа от меня лягушачий пруд, слева Парк-стрит. Я изо всех сил мчусь прямо.
– Ирис!
Индиго уже близко. Он бегает быстрее меня и скоро догонит. Я поворачиваю и несусь в другую сторону парка, по направлению к Тремонт-стрит – шумной торговой улице. Она недалеко, и если я успею добраться до нее, то без проблем затеряюсь в толпе.
Уже виднеется пиццерия. Это то, что мне нужно. Моя цель. Но как только я выбегаю на Тремонт-стрит, чья-то сильная рука хватает меня и дергает назад. Мимо тут же проносится автобус.
Я вскрикиваю.
Автобус.
Поднимаю взгляд и вижу перед собой трясущегося молодого бизнесмена. Он смотрит на меня с открытым ртом, а потом отпускает. Я, тяжело дыша, тоже смотрю на него. В этот момент со спины меня за плечо хватает другая рука. Мне не нужно поворачиваться, чтобы знать, кто это.
– Ирис! Что, черт возьми, с тобой такое?
– Ты лжец! – Я пытаюсь сбросить его руку, но он только крепче сжимает ее. – Вы все! Вы все обманывали меня!
Я не обращаю внимания на группу азиатских туристов, которые стоят и пялятся на меня возле Информационного центра. Экскурсовод, одетый в костюм колониста, – напудренный парик и все такое – пытается переключить их внимание на церковь на Парк-стрит, которая находится всего в квартале отсюда.
– Никто не обманывал тебя, – кричит Индиго. – Просто не сказали правду. Это большая разница.
– Нет никакой разницы. – Я ныряю вниз, делаю рывок влево, хватаю Индиго за плечо и опрокидываю его на спину. – Ложь ничем не отличается от утаения правды.
Индиго потрясенно смотрит на меня, но не пытается спорить.
– Мне жаль, – шепчет он.
– Ирис! – доносится до меня чей-то голос. Новый, более громкий и злой голос. Я сразу же узнаю его.
Поднимаю взгляд и вижу бегущего к нам Альфу. В этот момент я замечаю, что по обе стороны Тремонт-стрит стоят зрители и пристально наблюдают за нами. Это уже не просто туристы. А все, кто находятся на улице в радиусе двух кварталов. Может, развернуться и побежать? Сомневаюсь, что мне это удастся. Тем не менее, есть кое-что, что я могу сделать. В моем распоряжении время. Я достаю из-под свитера часы Стража.
– Даже не думай этого делать, – рычит Альфа, когда я открываю крышку. Он уже в нескольких шагах от меня.
Я несколько раз поворачиваю верхнюю головку, даже не понимая, что делаю. Я не хочу проецироваться, – это было бы глупо – но и здесь находиться не хочу.
– Я тебя отслежу, – говорит Альфа. – Я тебя отслежу, а потом найду, и ты в мгновение ока окажешься в Карсвелле.
Снова Карсвелл. Тюрьма. Техас. Далеко от Массачусетса, Вермонта, ото всех, кого я знаю и люблю. А еще в мою руку вживлен маячок. Если и убегу, то ненадолго.
Я разжимаю ладонь, и часы падают на грудь. Индиго поднимается с земли и обеспокоенно смотрит на меня.
Альфа хватает меня за плечо, разворачивает и ведет обратно на Бикон-стрит.
– Объяснись, – шепчет он низким и опасным голосом.
– Это вы объяснитесь, – огрызаюсь я, и Альфа сжимает мое плечо, давая знать, что я перехожу все границы. Но мне наплевать. – Хронометрическая аугментация передается по наследству? Я – ваша подопытная свинка?
– Я тебе уже все рассказал.
– Нет, не рассказали!
Альфа останавливается посреди Бостон-Коммон и разворачивает меня так быстро, что я чуть не падаю.
– Я рассказал тебе о членстве в Страже Времени и о том, что правительство хочет провести эксперимент и включить в нашу команду новых Стражей. Так в чем конкретно я тебе соврал? – Индиго останавливается в нескольких шагах от нас и смотрит в землю.
– Важнее, о чем вы умолчали, – говорю я.
– Я умолчал о том, что хронометрическая аугментация передается по наследству. Хорошо. А теперь скажи мне, почему это для тебя так важно? Почему ты ведешь себя как маленький ребенок?
– Я не веду себя как маленький ребенок, – отвечаю я, понимая, что выгляжу как плакса. – Ваши родители тоже были Стражами Времени. Вы – часть тайного общества, а я – чужачка.
Альфа долго и пристально смотрит на меня. Проходит одна секунда. Две. Пять. Шесть. Наконец, он кивает головой в сторону Бикон-стрит.
– Пошли.
Мы молча выходим из парка. Индиго следует за нами. Мне страшно возвращаться в Зал Стражей. Зал лжи.
Интересно, это все? Они собираются засадить меня за решетку? Я так ничего и не узнала о своем отце.
Я тяжело поднимаюсь по ступенькам крыльца. Альфа открывает дверь и пропускает Индиго, а потом толкает внутрь меня.
– Я полагаю, тебе есть чем себя занять? – спрашивает он его.
Индиго кивает, а потом снова бросает на меня обеспокоенный взгляд. Черт возьми. И почему он такой милый? Я холодно смотрю на него в ответ. Он с расстроенным видом заходит в библиотеку и закрывает за собой дверь.
– Следуй за мной, – командует Альфа.
Другого выбора у меня нет. Мы проходим через гостиную в коридор возле лестницы. Значит, направляемся в его кабинет. Меня охватывает удушающий страх.
Альфа останавливается возле своего кабинета и поднимает руку. Он поворачивается ко мне спиной, но недостаточно, чтобы полностью загородить обзор. Я делаю вид, что изучаю носки ботинок, а сама исподтишка смотрю на клавиатуру контроля доступа, как нас учили в Пиле. Никогда не глазей на человека, который вводит код. Но и не упусти, какие цифры он набирает.
Альфа набирает 940211. К тому моменту, как дверь открывается, я уже разбила его на части и запомнила. 940 – код Техаса. В первый год обучения в Пиле у меня была соседка из Уичито-Фолс. Этот код постоянно высвечивался в ее телефоне. 211. Это телефон муниципальной службы в Вермонте. Его постоянно называют по телевизору. Вместе – 940211.
Альфа поворачивает ручку и приглашает меня войти. Я не знаю, что делать – садиться на стул или стоять, поэтому решаю оставаться на ногах. Альфа обходит стол и устраивается за ним.
– Мне следует доложить об этом.
Я молчу. Мольба – это свидетельство слабости.
– Дай мне хоть одну причину, почему мне не стоит этого делать.
Альфа хочет причину? Легко! Я могла бы забросать его ими. Но не стану. По крайней мере, пока.
– Потому что ничего не произошло. Я вышла побегать по парку, вот и все.
– Неправда, и ты это знаешь.
– Я была расстроена, потому что узнала о вашей лжи и…
Альфа ударяет по столу ладонями так сильно, что бедный предмет мебели даже «вздрагивает». На секунду мне показалось, что он треснет.
– Если ты еще хоть слово скажешь об этом, то все. Я – старший по званию. Тебя ведь учили слушаться своего командира? Делать, что приказывают? ЦРУ, ФБР – правила одни, Ирис. Меня удивляет, как человек с проблемами с подчинением мог так далеко продвинуться. – Альфа замолкает на пару секунд, а потом продолжает. – Информация, которую я решил раскрыть – это все, что тебе нужно знать. Поэтому прекрати вести себя так, будто я твой отец.
Волосы на затылке встают дыбом. Отец. У меня его нет. Но, когда я смотрю на Альфу, в его светло-карие глаза, на его короткую стрижку и легкую щетину на лице, то не могу не представить себе лицо отца на теле Альфы.
Однако, этот образ такой размытый. Я знаю отца лишь по двум фотографиям в нашем доме. Интересно, каково это, иметь папу, который ругает тебя, когда ты плохо себя ведешь?
Я выбрасываю этот образ из головы и снова смотрю на Альфу.
– Я никогда…
– Хватит. Я не хочу больше ничего слышать. Просто вспомни, что я сказал тебе в первый день, когда мы встретились. От меня невозможно убежать. Я найду тебя. Где угодно. Сегодня ты чуть не совершила идиотский поступок. Не повторяй его снова. А теперь иди.
Альфа показывает на дверь. Я выхожу из его кабинета, едва переставляя ноги. Дотащившись до лестницы, взбираюсь по ней наверх. Господи Иисусе. Это было… страшно.
Как только за мной закрывается дверь спальни, я начинаю думать над словами Альфы, одновременно сжимая и разжимая кулаки, пытаясь снять напряжение. Но ничего не получается, поэтому я делаю то, что привыкла – опускаюсь на пол и отжимаюсь. На двенадцатый раз сажусь и опускаю голову на ладони. Неужели для меня так важно, что они не рассказали о наследственности раньше? Почему я так расстроена этим?
Ни на один из вопросов у меня нет ответа.
Глава 12
На следующий день за завтраком Альфа не упоминает о моей увеселительной прогулке и, как ни в чем не бывало, распределяет нам задания.
– Орэндж, одиночная миссия, которую мы обсуждали, – говорит он.
Орэндж кивает, и копна оранжевых волос падает ему на лицо.
– Грин и Блу, сегодня занимаетесь историей.
Грин кивает, а Блу нет. С того момента, как я зашла, он пристально смотрит на меня через весь стол. Просто смотрит. Это очень странно.
– Индиго… Где Индиго? – спрашивает Альфа, как будто только что замечает пустующий рядом со мной стул. Забавно. Лично я обратила на это внимание сразу же.
– Не знаю, сэр, – отвечает Ред. – Он ничего не говорил о том, что будет отсутствовать утром.
– Он плохо себя чувствует, – прочистив горло, произносит Зета.
– Семейственность во всей красе, – бурчит про себя Блу. Большинство присутствующих охают и поворачиваются в мою сторону. Только Альфа, Зета и Вайолет даже не вздрагивают. Но это потому, что они уже в курсе моей осведомленности.
– Да заткнитесь уже, – говорит Блу. – Она знает.
Альфа сворачивает салфетку и кладет ее на стол. А потом поправляет галстук и встает.
– Блу, на пару слов, – кивнув головой в сторону двери, говорит он. – Остальные выполняют задания.
Полагаю, завтрак на этом закончен, хотя лично я не имею никакого представления о своем задании. Последние дни мне только и говорят, что «изучать историю начала двадцатого века». Наверное, сегодня будет то же самое. Я отодвигаю стул и встаю рядом со всеми. Но Грин отходит от меня подальше, как будто я лев, который сидит в клетке, и все только что обнаружили, что у нее открыта дверь. Орэндж встречается со мной взглядом и сразу же отводит его.
Хорошо ребята, я все поняла. Я – чужачка. Я не одна из вас, потому что меня не произвела на свет одна из ваших путешествующих во времени мамочек.
Разворачиваюсь и иду в библиотеку.
– Ирис, – говорит Зета. – Куда это ты собралась?
– В библиотеку, – бурчу я, даже не подумав обернуться.
Зета встает передо мной.
– Сегодня у тебя миссия. Твоя первая настоящая миссия.
Я резко разворачиваюсь. Настоящая? Не тренировочная?
– Никто ничего не говорил мне об этом.
– Знаю, – отвечает Зета. – Альфа решил, что ты готова, только вчера вечером.
Странно. Он принял решение до или после того, как хорошенько словесно отшлепал меня?
Зета поворачивает голову к двери.
– Еллоу и Вайолет, вы тоже идете.
Еллоу брезгливо цокает языком, а Вайолет смотрит на меня ледяным взглядом. Я смотрю на нее в ответ. Если она думает, что я моргну первой, то глубоко ошибается.
– Следуйте за мной. – Зета направляется к лестнице, которая ведет в подвал. Еллоу разворачивается на каблуках и с важным видом идет за ним, Вайолет топает следом. Топает. Как ребенок.
– Ненавижу командные миссии, – шепчет Вайолет Еллоу на лестнице. Не имею понятия, о чем она говорит.
Зета придерживает для нас дверь и машет рукой в сторону классной комнаты, которая находится справа. Мы заходим в нее. На передней стене установлен большой проектор и телевизор. Я устраиваюсь за одной из дюжин парт, на каждой из которых лежит желтый стандартный блокнот и набор карандашей. Вайолет и Еллоу садятся через стол от меня.
– Девочки, – приветствует нас Зета, а потом смотрит на меня. – Ирис. Я придерживаюсь практики испытания огнем. Ты ничему не научишься, пока тебя не бросить в пламя и не заставить самой искать воду. Для всех первых миссий характерно сильное давление, высокие ставки и огромный риск. Шанс провалить ее очень высок, шанс умереть еще выше. Ты готова?
Мое сердце бьется, как сумасшедшее. Это то, для чего меня тренировали в Пиле. Я прошла через десятки высокострессовых симуляций, но никогда не участвовала в реальных миссиях. Никогда. Раньше я тоже всегда нервничала, но сейчас меня просто трясет. Чувствую себя невесомой.
– Я готова, – отвечаю я.
А внутри меня все рушится. Как же так! Я отправляюсь на опасную миссию, где меня с большой долей вероятности могут убить, а моя команда даже не желает сидеть рядом со мной.
Зета включает прожектор. Несколько секунд экран остается белым, а потом раздается щелчок и появляется изображение. Это картина. Женщина сидит за фортепьяно, а другая женщина стоит за ним, слегка приподняв руки и приоткрыв рот, как будто она поет. Мужчина сидит к ним лицом. Красивая картина. Очень красивая. Я прищуриваюсь и изучаю платье певицы.
– «Концерт», – говорит Зета. – Создана Яном Вермеером в 60-х годах. Была украдена из музея Изабеллы Стюарт Гарднер2 18 марта 1990 года наряду с двенадцатью другими предметами искусства. Стоимость только «Концерта» оценивается в двести миллионов долларов. – У меня отвисает челюсть. – Общая ценность похищенного той ночью составляет около пятисот миллионов. Ни одна из украденных работ так никогда и не всплыла.
– Девочки, сегодня сам президент поручил нам предотвратить эту кражу.
Я выпрямляюсь на стуле и кладу локти на стол. Оглянувшись, вижу, что Вайолет и Еллоу сделали то же самое. Сердце опять начинает стучать как сумасшедшее, в этот раз от возбуждения вперемешку с волнением. Вот что мне нужно. Хватит подстраивать так, чтобы кто-то не сел в такси. Вот что я хочу делать.
Зета снова щелкает пультом и на экране появляется изображение музея в поперечном разрезе. Он хватает указку и показывает на угол первого этажа.
– Ровно в 1:24 ночи 18 марта 1990 года два грабителя, переодетых в полицейскую униформу, постучали в служебную дверь. Они сказали охраннику – молодому и неопытному студенту – что прибыли по сигналу тревоги из музея и что это связано с празднованием дня Святого Патрика, которое все еще проходило на улицах Бостона. Охранник впустил их в музей. Потом грабители сказали студенту, что его лицо выглядит знакомым и что они видели ордер на его арест. Охранник вышел из-за стола, чтобы показать документы, оставляя без присмотра красную кнопку, с помощью которой можно было бы вызвать настоящих полицейских. Грабители заставили молодого человека позвать другого охранника, и когда он пришел, их обоих заковали в наручники и отвели в подвал, где им перетянули руки и ноги клейкой лентой, заклеили рты и рассадили в сорока ярдах друг от друга.
Еллоу и Вайолет просто сидят и слушают, а я быстро записываю за Зета.
– Примерно в 1:48 оба грабителя поднялись по главной лестнице в зал на втором этаже, где была представлена голландская живопись. – Зета передвигает указку в правый верхний угол второго этажа. – В следующие сорок минут воришки отключили сигнализацию. Из Голландской комнаты они вынесли три полотна Рембрандта, Флинка3, «Концерт» и китайский бронзовый кубок, которому насчитывалось три тысячи лет. Из Короткой галереи, – указка передвигается в зал, находящийся слева, – они украли пять набросков Дега и бронзового орла, венчающего древко знамени Наполеона. В какой-то момент из Голубой комнаты на первом этаже была похищена картина Мане, – указка перемещается на зал на первом этаже, который находится практически прямо под Короткой галереей, – но следователи не смогли определить точное время кражи. Грабители покинули музей в 2:45, унеся с собой предметы искусства стоимостью в пятьсот миллионов долларов, которые так никогда и не были найдены. Спустя десятилетия попыток выйти на след воришек, директор ФБР решил, что ограбление представляет собой слишком большую потерю для мира искусства, и обратился к президенту.
Зета убирает указку и складывает перед собой руки. Я затаила дыхание.
– У вас есть только один шанс, чтобы остановить это. Скорее всего, грабители будут вооружены и попытаются воспользоваться этим. Ирис…
Зета поворачивается ко мне, Еллоу и Вайолет делают то же самое.
– Цель этой миссии – проявить свои сильные стороны. Ты будешь командиром. Я хочу, чтобы вы трое провели оставшийся день в музее. Узнайте все входы и выходы. Подготовьтесь. Встречаемся здесь же в пять часов вечера.
***
Мы садимся на Зеленой линии на Парк-стрит и едем по ветке «Е» до остановки «Музей изящных искусств». Ни Вайолет, ни Еллоу не произносят за все это время ни слова. Может, потому что я и правда не нравлюсь им, а может, это из-за того, что Зета назначил меня командиром. Я фыркаю. Командир. Ну да. Нельзя вести за собой людей, если они не хотят за тобой идти.
– Хорошо, – говорю я, когда мы останавливаемся перед входом в музей и смотрим на приземистое кирпичное здание совершенно обычного вида. Оно напоминает многоквартирный дом или старую фабрику. – Думаю, мы должны разделиться и…
– Знаю, – перебивает меня Еллоу. – Это моя четвертая командная миссия. Я поброжу по музею, возьму кое-что на заметку, а потом составлю план действий.
Я морщу нос.
– Может, ты не расслышала Зета, но он сказал, что я командир этой миссии.
Еллоу поднимает идеально выщипанную бровь.
– Он может называть тебя, как хочет, но этой миссией буду командовать я.
– И кто это сказал? – спрашиваю я.
– Вайолет? За кем ты собираешься следовать?
– За тобой, – отвечает та. – Пошлите внутрь.
Еллоу бросает на меня самодовольный взгляд и смахивает с плеча волосы. А потом они с Вайолет направляются к главному входу. Я позволяю им это сделать. Идиотки. Они даже не собираются проверить служебный вход? Как только они заходят в музей, я поворачиваю налево на Пэлас-роуд. И вот она. Зеленая дверь в бетонной пристройке. Мимо проходят парень и девушка всего на несколько лет старше меня. Они обсуждают какую-то вечеринку на прошлой неделе и даже не имеют понятия о том, что много лет назад через эту дверь вынесли полмиллиарда долларов.
Но сегодня мы все изменим.
Я возвращаюсь к главному входу и оплачиваю билет. Не имею понятия, где носит Еллоу и Вайолет, да мне на это и наплевать. Пошли они. Я смогу сделать все сама.
Я никогда раньше не была в музее Гарднер. От красоты внутреннего двора у меня перехватывает дыхание. Он похож на тропический сад. Но я здесь не для того, чтобы любоваться, а для того, чтобы предотвратить кражу.
Поднимаюсь по главной лестнице и оказываюсь в длинном коридоре с высокими арочными окнами, выходящими во внутренний двор. Проверяю карту, которую дали мне внизу. Этот этаж спроектирован в виде большого прямоугольника, посередине которого находится двор. Слева от меня в углу располагается Ранняя итальянская комната. Если пройти через нее, то упираешься в Комнату Рафаэля и Короткую галерею. Именно отсюда были похищены наброски Дега. Справа от меня находится Голландская комната. Самая дорогая комната. Три Рембрандта, Флинк, китайский кубок и Вермеер. Начну отсюда.
Представляю себя одним из воришек. Без сомнения, они много раз приходили сюда до ограбления. На стенах, где когда-то были полотна, висят пустые рамы – как напоминание о том, что было украдено. Прохожу мимо них и пытаюсь думать как преступник. Сначала я бы пошла к Вермееру. Забрать самую ценную вещь на случай, если придется отказаться от остального и сматываться. Закончив осмотр, возвращаюсь в коридор и направляюсь через Раннюю итальянскую комнату и Комнату Рафаэля в Короткую галерею.
Тут все просто. Один человек выносит картины из Голландской комнаты, в то время как остальные снимают наброски Дега в Короткой галерее. По пути на выход они прихватывают на первом этаже Мане.
А теперь главное… как это предотвратить? Самый простой способ – не дать охраннику даже открыть дверь в музей. Можно схватить переодетых преступников на улице, и тогда вообще не нужно будет входить в здание.
Тоненький голосок внутри меня говорил, что тогда этот план не сработает. Грабители просто придут в другой день. Нет, единственное верное решение – покончить со всем именно в музее. Остановить кражу в процессе. Неожиданно я замечаю, как сильно бьется мое сердце: то ли от волнения, то ли от возбуждения. Наверное, от того и другого вместе.
Еллоу и Вайолет обнаруживаются во внутреннем дворике.
– Вот ты где, – рявкает на меня Вайолет. – Мы ждем тебя уже двадцать минут.
Я смотрю на время. Половина двенадцатого.
– Нам нужно вернуться лишь к пяти.
Они с полнейшим безразличием смотрят на меня.
Я качаю головой.
– Я подумала, что нам нужно продумать план действий. Думаю, стоит поставить одну из нас в Голландской комнате и одну в Короткой галерее, ну и еще одну в Голубой комнате, где находится Мане. Таким образом, если…
Еллоу поднимает руку, прерывая меня.
– Ты зачем это говоришь? Мы уже все продумали. Подождем на улице и позвоним в полицию, чтобы сообщить о подозрительных личностях, отирающихся вокруг музея. Так нам даже не придется заходить в него. Мы спасем предметы искусства и избавим охранников от психологической травмы, когда они думали, что им в подвале прострелят головы.
– Да, но что произойдет, если они вернутся в другой день? – спрашиваю я. – Вы собираетесь положиться на волю случая? Нет, нам нужно найти способ пробраться в музей, чтобы мы были внутри, когда начнется ограбление. Затем мы задержим преступников, свяжем их и перенесемся в настоящее до того, как нас увидят копы. Мы станем безымянными, безликими героями.
– Нет, – говорит Еллоу. – Наша миссия – предотвратить ограбление. Мы сделаем все самым быстрым и простым способом.
– Это не сработает!
– Вайолет, ты готова? – спрашивает Еллоу. Вайолет кивает. Они разворачиваются и направляются на выход.
– Послушайте! – кричу я им вслед, но они уже ушли.
Я сжимаю ладони в кулаки. Мне хочется что-нибудь ударить. Или кое-кого. Я не собираюсь позволить ей провалить миссию. Я все сделаю сама. Снова поднимаюсь по лестнице, чтобы изучить каждый квадратный сантиметр этого музея. Я буду в этом здании 18 марта 1990 года в 1:24 ночи.
Глава 13
Я роюсь в одежде, которая висит в моем шкафу. 1990 год. Что носили в 1990? На ум приходят старые ситкомы, которые любила смотреть мама, когда еще была нормальной – до того, как начала быстро скатываться в депрессию. Достаю черные джинсы, надеваю их и подкатываю штанины, а потом беру простой черный свитер и засовываю ноги в черные кроссовки. Надеюсь, сойдет. Перед тем как уйти, делаю обычный хвостик и хватаю сумку. Не могу обойтись без ее содержимого.
Еллоу и Вайолет уже стоят с Зета в зале. На Зета все еще надеты армейские штаны и свитер. Полагаю, он к нам не присоединится. Не буду лгать – мне хотелось бы, чтобы было наоборот. Без него эта командная миссия превращается в испытание с извержением вулкана, когда потоки лавы погребают под собой ничего не подозревающих жителей Помпей. У Стражи времени определенно извращенный способ вести дела.
На лице Зета серьезное выражение, – я начинаю задаваться вопросом, бывает ли оно другим – а седины на висках, кажется, стало в несколько раз больше с момента нашей утренней беседы. Он так крепко сжимает руки, что выпирают вены. По крайней мере, кто-то еще признает важность этой миссии.
Говоря о моих всезнающих напарницах, Еллоу надела черные джинсы-скинни с высокой талией и кожаный мотоциклетный жилет. Ее волосы собраны в хвост, а челка начесана, уложена «гребешком» и залита лаком, напоминая страусиный хвост. Весь ее вид совершенно не сочетается с современной модой, но Еллоу хорошо смотрится в своем наряде. Тяжело признавать, но это правда. На Вайолет черные леггинсы с черной мини-юбкой и черный свитер на одно плечо. Она не стала надевать фиолетовый парик, а ее собственные волосы очень коротко подстрижены, как у эльфа. Рядом с ними я выгляжу как бездомная кузина. Когда я вхожу, они обе пристально смотрят на меня. Но мне наплевать. Сегодня вечером я собираюсь остановить кражу. А они могут делать все, что пожелают.
– Одна попытка, – говорит Зета. – Это все, что у вас есть.
– Я все еще не понимаю, почему у нас всего одна попытка, – произношу я.
Зета поворачивается и спокойно смотрит на меня. Полная противоположность того Зета, которому я задала тот же вопрос во время бостонской бойни.
– Дело не в нас, а в пространственно-временном тоннеле. Если открыть его в определенном времени, то ты не сможешь пройти через него повторно.
– А что насчет других?
Зета слегка склоняет голову набок.
– Это возможно, но тогда из-за заваленной тобой миссии, те, кто придут все исправлять, будут подвергнуты большему риску. Как говорится, у семи нянек дитя без глазу. Понятно?
Не совсем.
– К тому же, это дает тебе ложное чувство уверенности, – говорит Зета. – Никаких переделок. Вот наш девиз. Теперь ты готова?
Мы все устанавливаем часы на восемнадцатое марта, полночь. Так у нас будет почти полтора часа, чтобы добраться до музея до того, как в дверь постучат переодетые в полицейскую форму грабители. После того, как Вайолет и Еллоу ушли, я провела четыре часа, пытаясь придумать способ пробраться в музей заранее, но у меня ничего не получилось. Слишком много камер и сигнализации. Судя по всему, придется идти вслед за грабителями. Это единственный вариант.
Еллоу первой заходит в гравитационную капсулу. Зета закрывает за ней дверь, ждет несколько секунд и открывает ее для Вайолет. Потом приходит мой черед, но Зета вытягивает руку, вынуждая меня остановиться.
– Ты сможешь это сделать, – говорит он.
– Я знаю, – отвечаю я, глядя прямо на дверь и нетерпеливо покачиваясь на каблуках. – Я верю в тебя, Ирис. – Голос Зета звучит совершенно не так, как обычно. Мягче. В нем нет напряженности. Он правда хочет, чтобы у меня все получилось. Как будто знает, что я единственная, кто сможет это сделать. Я поворачиваюсь и смотрю на него.
– Я не подведу. – Зета кивает и открывает дверь. Я бросаюсь вперед, думая лишь о том, чтобы это оказалось правдой.
Приземляюсь в чулане. В нем так темно, что я не могу разглядеть даже своей руки, но, судя по всему, кроме меня здесь больше никого нет.
– Еллоу? – шепчу я. – Вайолет?
Ничего. Я пытаюсь что-нибудь нашарить, спотыкаюсь обо что-то длинное и деревянное и, наконец, нащупываю дверную ручку. Когда я выхожу в переулок, Еллоу и Вайолет уже поворачивают на Бикон-стрит.
– Эй! – кричу я. – Что за ерунда?
– Догоняй, – бросает через плечо Еллоу. Ни одна из них даже не замедляет шаг.
Мне хочется хлопнуть дверью, но я боюсь привлечь внимание, поэтому закрываю ее как можно мягче, а потом ударяю по воздуху.
На Бикон-стрит, несмотря на холод и небольшой дождь, полным ходом идет празднование Дня святого Патрика. Мимо меня проходит компания пьяных студенток, одетых в зеленые свободные футболки, заправленные в светлые джинсы с высокой талией. У одной из девушек на голове блестящий ободок с трилистниками, которые качаются каждый раз, когда она делает шаг.
– Поторопись! – доносится до меня голос Еллоу. Я смотрю мимо девушек на такси. Вайолет уже сидит на заднем сиденье, а Еллоу держит дверь. – Метро больше не работает. Поехали.
– Вообще-то, оно работает; просто сейчас слишком поздно, – бурчу я себе под нос и бегу к такси. Еллоу втискивается посередине, а я устраиваюсь рядом с ней.
– Куда? – спрашивает таксист, обнуляя счетчик.
– В му… – говорит она, положив руку на переднее сиденье.
– В Симмонский колледж! – прерываю я ее. – Мы возвращаемся в общежитие. – С этими словами я бросаю на Еллоу взгляд, который дает понять, что я считаю ее полной дурой. Зачем кому-то ехать в музей в полночь, когда он закрыт? А колледж практически рядом.
Таксист высаживает нас перед общежитием, и мы ждем, пока он завернет за угол, прежде чем направиться в сторону музея. На улице тусуется компания студентов, которые либо возвращаются домой после попойки в честь праздника, либо все еще не закончили ее.
– А теперь что? – спрашивает Вайолет.
Еллоу останавливается перед музеем.
– А теперь нам нужно высматривать двух мужчин, переодетых в полицейских. – Она стоит прямо перед дверью в музей. Я вздыхаю.
– В какой школе ты училась? До того, как стала Стражем временем? Или ты и правда не имеешь никакого понятия о том, как кого-то выслеживать?
