Текст книги "Восьмой страж (ЛП)"
Автор книги: Мередит Маккардл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
– Гарантируешь?
– Да, – он так уверен в этом. Я просто не могу сказать ему, что его слова меня совсем не успокаивают. Поэтому я улыбаюсь.
Эйб убирает свою руку, накалывает на вилку картошку и отправляет ее в рот. Потом он поворачивается к Аарону Зиммеру, который сидит слева от него, и присоединяется к разговору о сегодняшнем водном испытании.
Я сижу, уставившись в тарелку с едой. Я не голодна, хотя и не ела со вчерашнего вечера. Мне ничего не лезет в рот. Пытаюсь погрызть морковь, но тут же оставляю эти попытки: к горлу начинает подступать тошнота.
После того как со столов убирают тарелки и приносят кофе и чизкейки, директор Вон вновь занимает место на сцене.
– Мои поздравления присутствующим. Те, кто сегодня выпускаются, уже видели церемонию.
Я начинаю нервно дергать ногами. Он определенно осторожен со словами и намеренно ни разу не сказал «старшекурсники».
– Назначения строго конфиденциальны, – это и так понятно, – когда я назову Ваше имя, то вручу Вам конверт, который вы можете открыть только в секретной комнате. Оглянитесь и попрощайтесь друг с другом, студенты, потому что вы видитесь в этой комнате в последний раз.
Оглянитесь, студенты. Я наклоняюсь и упираюсь локтями в бедра. Мои ноги начинают дергаться еще сильнее.
Эйб кладет руку мне на спину, а затем склоняется поближе:
– Ты в порядке? – в его голосе слышится искреннее переживание.
Я трясу головой.
– Мэттью Алдер, – произносит директор. Парень, сидящий через несколько столиков от нас, поднимается и под бурные аплодисменты направляется к сцене.
– Эй, – шепчет Эйб, – все будет хорошо. Обещаю.
Ничего не будет хорошо.
Директор уже закончил с фамилиями на А и перешел к Б. Наша школа небольшая, так что все происходит очень быстро. Когда он доходит до М, я перестаю дышать.
– Алиса Моррисон, – я слышу, как Алиса отодвинула стул, но не могу заставить себя повернуться и посмотреть.
– Порция Николс, – мы подбираемся все ближе и ближе.
– Самита Нори, – мое сердце останавливается. Время замедляется. Вот он, этот момент. Следующей должна быть я. Пожалуйста, умоляю, пожалуйста, нет. Я не готова проститься с Эйбом. Пока еще нет. Не сегодня.
Я смотрю на Вона, мечтая, чтобы он перескочил сразу на П. Лицо директора становится непроницаемым, и он кладет руки на кафедру.
Молчание.
А потом он произносит:
– Аманда Оберман.
Никто не аплодирует. Все как один открывают рты. Чувствую, что все головы в помещении повернулись в мою сторону. Как это могло произойти? Почему? Я провалила водное испытание. Я показала средний результат. Почему, почему, ну почему?!
Директор Вон прочищает горло. Я не смотрю на него. Но он пристально разглядывает меня. Я же смотрю на Эйба. У него отвисла челюсть, а глаза на мокром месте. Он наклоняется и сжимает мою левую руку.
– Аманда Оберман, – строже повторяет директор.
Я отодвигаю стул и встаю. Царапающий пол звук эхом разносится по залу, набитому ошеломленными учащимися.
– Я дождусь тебя, – с трудом произносит Эйб. – А ты меня. Нужно подождать всего лишь год. Один год.
Я сжимаю его руку в ответ:
– Всего один год, – шепчу я ему и иду к сцене. Еле переставляя ноги, подхожу к директору Вону. Он сдержанно улыбается мне, вручая простой белый конверт с моим именем в центре. Я беру его и смотрю на одноклассников. Они все одинаково шокированы. Я отворачиваюсь.
Логика подсказывает, что нужно радоваться, ведь я самый молодой учащийся, когда-либо закончивший Академию. Это честь. Привилегия. Но сердце тянет меня обратно к месту за столом рядом с Эйбом. К месту, которому я принадлежу.
Директор жестом направляет меня к двери, ведущей в конференц-зал. Столовая кружится перед глазами. Чтобы прийти в себя, смотрю на американский флаг на левом лацкане пиджака директора, а потом на значок с изображением орла, приколотого с правой стороны. Хотя у меня настолько кружится голова, что он кажется мне больше похожим на ястреба с химической завивкой. Медленно, шаг за шагом, я направляюсь к двери. Ноги сами несут меня, потому что голова просто не работает. Перед тем как открыть дверь, я оглядываюсь на Эйба. Последний взгляд за год. Он прижимает сжатую в кулак руку к сердцу, как будто пытаясь удержать его в груди. Я повторяю этот жест и открываю дверь.
В комнате только один человек. Мужчина. Мужчина, который так внимательно наблюдал за мной. Мужчина в зеленом галстуке.
– Кто вы? – спрашиваю я.
Мужчина выпрямляется. Он высок, элегантен, но выглядит устрашающе, напоминая мне наемного убийцу. Его светло-каштановые волосы коротко подстрижены, но недостаточно, чтобы скрыть тонкий шрам, пересекающий череп. Хотя он и одет в костюм, очевидно, что мужчина накачен, не так, как бодибилдер, но достаточно для того, чтобы хорошенько подумать, прежде чем вступать с ним в драку. Уверена, он обучался каким-нибудь боевым искусствам. Я пытаюсь угадать, сколько ему лет, и прихожу к выводу, что он был бы ровесником моего отца, если бы тот был жив.
При мысли об отце сердце на секунду пронзает острая боль. Жаль, что его нет рядом. Сейчас он нужен мне как никогда.
– Открой конверт, – говорит мужчина.
Я смотрю на свое имя на конверте, а потом переворачиваю его. Он запечатан красным воском, на котором виднеется символ. Подношу его поближе, чтобы хорошенько рассмотреть. Это сова. Не какая-то мультяшная, а жуткая, готовая в любой момент выклевать глаза, птица. Я поднимаю голову. Насколько мне известно, ЦРУ не использует этот символ.
– Давай скорее, – говорит мужчина.
Я разрываю печать и открываю конверт. В нем лежит один единственный свернутый пополам листок бумаги. Я разворачиваю его и недоуменно смотрю на буквы. Это не ЦРУ и даже не ФБР. Нет, в центре причудливым почерком, давно вышедшим из моды, пером выведено:
СТРАЖА ВРЕМЕНИ
– Что, черт возьми, за Стража времени? – спрашиваю я, поднимая взгляд на мужчину.
А потом вскрикиваю. Он стоит всего в нескольких дюймах от меня и держит в руках черный полотняный мешок. Я сразу же понимаю, что должно произойти, поэтому бросаю письмо и встаю в стойку, готовая сражаться до последнего. Но я опоздала. Черный мешок опускается мне на голову, и я вдыхаю приторно-сладкий запах, определенно химического происхождения.
Хлороформ.
Я пинаюсь.
Кричу.
– Нет!
Я не могу дышать.
Я не могу...
Глава 3
Я открываю глаза. В них сразу же появляются блики. Постепенно расплывчатые формы становятся все четче. Я лежу. На потолке горят флуоресцентные лампы, включенные на полную мощность. Я опускаю подбородок на грудь и щурюсь. Очень хочется пить и сильно болит голова.
Где я?
Я пытаюсь поднять руки, но не могу даже пошевелить ими. Я связана. Поворачиваю голову вбок. В руке торчит игла, через которую из меня, а может, и в меня переливают кровь.
Я лежу на каталке. Все не так. Все совсем не так. Ни одна правительственная организация не стала бы так делать. Меня похитили. Кто-то просто украл меня. Нужно выбираться отсюда.
Рядом со мной появляется мужчина. Он сменил галстук на красный.
– Привет, Ирис, – говорит он.
Я замираю:
– Меня зовут…
– Ирис, – повторяет он. – По крайней мере, с этого момента.
– Кто вы?
– Можешь называть меня Альфа.
– Где я? – клянусь, я слышу, как мое сердце колотится о грудную клетку.
– В комнате.
– Почему?
Он прочищает горло:
– Обычный медицинский осмотр.
Ага, так я и поверила.
– Зачем вы меня забрали?
– Ты выпустилась, помнишь об этом? – низким и ровным голосом отвечает он. – Ты больше не учащаяся, Ирис. Теперь ты работаешь на правительство. На меня.
Правительство. Тот листок, который мне вручил директор Вон. Что в нем? Я ничего не соображаю и не могу сконцентрироваться. Но неожиданно я вспоминаю.
– Стража времени, – шепчу я.
– Точно.
– Никогда ни о чем таком не слышала.
– Потому что мы секретная организация.
Позади меня открывается дверь. Я пытаюсь повернуть голову, чтобы посмотреть кто это, но мне удается увидеть лишь боковую стену.
– Все почти готово, – говорит женский голос.
О чем этом она?
– Здесь.
Здесь? Что здесь?
Дверь закрывается, и мужчина, назвавший себя Альфой, снова появляется передо мной:
– Прости за то, что связали. Это для твоей же защиты. Ты потеряла много крови, поэтому мы ее тебе переливаем.
Потеряла много крови? Каким образом? Мое сердце бешено стучит. Меня тошнит. А как же мои тренировки? Предполагается, что я должна уметь справляться с такими ситуациями. Они учат нас сохранять хладнокровие. Но я не могу. Я не могу сейчас этого сделать.
Дыши, Аманда. Дыши.
– Скажите, что происходит, – дрожащим голосом спрашиваю я.
– Я уже сказал тебе, – говорит мужчина. – Ты новый член Стражи времени.
Он что-то держит в руке. Что-то тонкое и металлическое, типа ручки, но я знаю, что это не может быть ручка. Он прикладывает ее к моему правому предплечью, прямо под местом, где находится игла, перекачивающая в мои вены кровь.
– Будет немного больно.
У меня нет времени, чтобы взять себя в руки или даже возразить. Мужчина вонзает ее, и всю правую сторону тела охватывает боль. Я кричу. Мое тело выгибается, пытаясь избавиться от кожаных ремней, удерживающих руки и ноги.
– Извини, – говорит мужчина, отодвигаясь.
– Освободите меня! Развяжите. Вы не можете держать меня здесь!
– Думаю, что могу. Ты принадлежишь мне, помнишь?
– Нет, не помню. Я ничего не знаю.
– Стража времени, – говорит мужчина.
– Я никогда о ней не слышала.
– Это так. Не много людей вне Организации слышали о ней, только Президент и Министр обороны. Наше существование – секрет, Ирис. Мы – Стражи времени.
Стражи времени?
Мужчина замолкает на минуту, осматривая стену, а потом снова переводит взгляд на меня:
– Мы обладаем способностью к хронометрической аугментации.
О чем, черт возьми, он говорит? Я извиваюсь в попытке освободиться от оков. Мужчина снова склоняется надо мной.
– Видишь ли, мы перемещаемся во времени и подправляем прошлое, чтобы изменить настоящее.
– Это нелепо, – практически брызгаю слюной я. – Никто не может путешествовать – перемещаться или как еще, черт побери, вы это называете – во времени. Это физически невозможно.
– Но это не так. И ты в этом убедишься.
Я делаю глубокий вдох и говорю:
– Я даю вам десять секунд, чтобы освободить меня, иначе…
– Что? – прерывает меня мужчина. – Какой у тебя план? Закричать? Так вперед. Но, думаю, я достаточно дал тебе понять, что ты застряла здесь до тех пор, пока я не разрешу тебе уйти.
Он обвивает пальцами один из кожаных ремней, удерживающий мою лодыжку, и затягивает его потуже.
– Кто вы? – понимаю, что мой голос начинает дрожать. Плохо. Нужно успокоиться.
– Я уже тебе говорил. Ты можешь называть меня Альфа. Я руковожу Стражей времени. Мы перемещаемся во времени, чтобы…
– Прекратите мне врать! Как вам удалось вывезти меня из школы? Там ворота и камеры повсюду. Вы не могли просто отключить меня и вынести.
– Если только у меня не было разрешения от твоего директора, – говорит Альфа. – Которое я получил в ту же секунду, как выбрал тебя. Тогда ты и стала моей.
– Что вы вживили мне в руку?
– Маячок. Я всегда должен быть в курсе твоего местонахождения.
Маячок. В моей руке маячок. От всей этой информации у меня кружится голова. Неожиданно дверь снова открывается. В этот раз я даже не пытаюсь обернуться, все равно не получится.
– Готово, – говорит тот же женский волос.
Что готово? Мое сердце стучит как сумасшедшее.
Альфа откашливается:
– Спасибо.
Через несколько секунд он склоняется ко мне, держа что-то в руке. Он разжимает кулак – теперь в его руке покачивается круглая бронзовая подвеска. Я даже не вздрагиваю, когда она перестает вращаться, остановившись буквально в миллиметрах от моего носа. Теперь я могу хорошо рассмотреть ее. Подвеска на цепочке, с выгравированной на ней совой. Такая же, как на восковой печати, которую я видела в школе.
– Что это? – произношу я шепотом.
– То, что дает нам возможность перемещаться во времени.
– Это подвеска.
– Молодец. Ты очень сообразительная, – он что, издевается?
– Вы хотите сказать, что подвеска дает возможность людям перемещаться в прошлое?
Альфа кивает головой.
– И Вы полагаете, что я этому поверю?
– Да. Но не всем людям, Ирис, а только избранным. Как ты.
– Почему?
– Разве это имеет значение?
– Да, – я ему не верю. Он ненормальный. Люди не могут путешествовать во времени. Это физически невозможно... То есть я не особо разбираюсь в этих вещах, но вы просто не можете этого делать. Этот мужчина выкрал меня по какой-то другой причине. И я должна выяснить, по какой.
– Потому что в День Испытаний я разглядел в тебе подходящие для Стражи времени качества.
– Я не понимаю, – говорю я. – Я же не прошла испытание водой.
– Для меня это неважно.
Он не дает мне никакой зацепки. Абсолютно никакой.
– А что насчет других испытаний? – спрашиваю я.
– В комнате для задержаний ты показала, что можешь быстро оценивать ситуацию. Большинство твоих одноклассников просто сидели и ждали, когда мужчина вернется, а потом пытались победить его силовыми методами. Ты даже не рассматривала этот вариант, а сразу начала действовать. После этого мне уже было все равно на результаты финального испытания.
Его голос ни разу не дрогнул. Он специально отвечает неопределенно. Черт, он хорошо держится и никак себя не выдает.
– Ты готова к тому, чтобы я показал тебе, что путешествие во времени возможно? – спрашивает он.
Несколько секунд я не могу вымолвить ни слова. Ситуация меняется. Он собирается развязать меня. Я знаю, что позади меня есть дверь и что в этой комнате только один человек. Альфа крупнее, но у меня будет небольшое преимущество. Я смогу это сделать. Сначала выберусь из комнаты. Потом из здания. А потом направлюсь в Пил. К Эйбу.
– Конечно, – вяло отвечаю я ему.
Альфа кивает головой. Он развязывает мои руки, и я оставляю их лежать по бокам. Нет смысла тратить силы, пока ноги все еще привязаны к столу. Он расстегивает левый ремень, потом правый. Ну что ж, поехали!
Я спрыгиваю со стола и набрасываюсь на Альфу, готовая атаковать. Но он быстрее. Он предвидел это. Вот дерьмо. У меня нет шанса. В мгновение ока мои руки оказываются заведены за спину, а сама я лежу, прижатая к полу и уткнувшись лицом в прохладный цемент. Колено Альфы упирается мне в спину, между лопаток. Я не могу пошевелиться.
– Ну серьезно, – говорит он, – неужели ты думала, что твои действия не были очевидными? Ты меня разочаровываешь. Я полагал, что мы обойдемся без проблем, но видно это не так, – клик – и на моих руках оказываются наручники.
Альфа помогает мне подняться и ведет вперед. Мы выходим из комнаты и оказываемся в ослепительно белом коридоре. Мне приходится прищуриться, потому что глаза начинают слезиться. Стены, пол – все белое. Это только еще больше ослепляет. У меня такое чувство, что я оказалась прямо в центре солнечной вспышки.
Альфа ведет меня к концу коридора, где находится дверь, возле которой стоит девушка. Она явно не намного старше меня. У нее прямые короткие фиолетовые волосы до плеч. Ярко-фиолетовые. Они очень бросаются в глаза, особенно на фоне ее слегка загорелой кожи. Над дверью висит позолоченная табличка, на которой написано:
Мы подправляем, а не изменяем.
– Вот, – девушка передает Альфе простой черный рюкзак. Я узнаю ее голос: это та девушка, которая заходила в комнату. Вспоминаю, чему нас учили в школе: наблюдайте. Я пытаюсь запомнить ее голос, запах коридора, свет, табличку с надписью. Глаза внимательно осматривают стены в поисках отличительных знаков. Но ничего нет. Пусто. Все происходит слишком стремительно.
Альфа отходит от меня на расстояние вытянутой руки и надевает мне на шею подвеску. У меня мгновенно учащается пульс. Это плохо. Что-то должно произойти. Нужно срочно бежать.
Я даже не успеваю пошевелиться, как оказываюсь в удушающем захвате: Альфа позади меня, его рука обвивается вокруг моей шеи, а локоть прямо под моим подбородком. Судя по всему, он прошел серьезную армейскую подготовку. У меня так сильно колотится сердце, что, скорее всего, и Альфа, и девушка это слышат.
– Почему ты пошла учиться в Пил? – шепчет Альфа мне в ухо.
– Что? – в ошеломлении спрашиваю я.
– Почему ты пошла учиться в Пил? – его голос звучит грубее, тверже.
Я повторяю ему мантру всех учащихся Пила:
– Чтобы в меру своих способностей овладеть всеми навыками, необходимыми для служения своей стране, – так оно и есть. Но только наполовину.
– Отлично, – Альфа освобождает меня от наручников. – Этот день настал. Иди и служи. Слушай внимательно, потому что я объясню цель твоей миссии только один раз.
Девушка с фиолетовыми волосами открывает дверь, за которой меня ждет абсолютная темнота. Как такое возможно? В коридоре настолько светло, что я должна что-нибудь видеть, но не могу.
Что это за место?
Альфа пихает рюкзак мне в грудь, и я крепко вцепляюсь в него.
– Есть только одно правило, – говорит он. – Никакого общения. Не разговаривай, не жестикулируй, ни с кем не взаимодействуй.
– Что? – с кем не взаимодействовать? О чем он говорит?
Альфа встает передо мной и начинает производить с подвеской какие-то манипуляции. Я смотрю, как он нажимает на какую-то кнопку. Изображение совы откидывается, открывая часы. Карманные часы. Подвеска – это карманные часы. Альфа что-то набирает на правой стороне циферблата, а потом закрывает крышку, берет меня за подбородок и приподнимает его.
– Твоя миссия проста. Вернуться назад. В то место, с которого ты переместилась.
– Я не понимаю, – говорю я, но Альфа поворачивает меня на сто восемьдесят градусов и толкает в дверной проем. Я слышу, как за мной закрывается дверь, и неожиданно комната начинает так быстро вращаться, что я даже не могу понять, внизу я или наверху. Зато прекрасно понимаю, что меня скоро стошнит. От давления мозг расплющивается, и будто пытается просочиться через ушные каналы. Я накрываю уши руками и начинаю кричать.
Я падаю.
Вниз.
Вниз.
Вниз.
И, наконец, приземляюсь. Неудачно, прямо на спину, с глухим стуком. Запястье пронзает боль, и я кричу. Беру его в руку и осторожно двигаю в разные стороны. Болит, но не сломано.
Я со стоном осматриваюсь по сторонам. А потом у меня отвисает челюсть. Я в... чулане? Тут темно, но из-под двери проникает достаточно света, чтобы это понять. Я хватаюсь за дверную ручку и пытаюсь повернуть, но она не поддается. Заперто. Я дергаю за нее, кричу, потом отступаю и бросаюсь на дверь, пытаясь выбить ее. Ничего.
Я поворачиваюсь и спиной прислоняюсь к двери. Именно тогда и обнаруживаю еще одну дверь. Здесь есть еще одна дверь.
Я хватаюсь за ручку и поворачиваю ее. Дверь открывается, и я вижу булыжную мостовую, вдоль которой стоят кирпичные здания. Я выхожу на улицу, и за моей спиной захлопывается дверь.
– Нет! – кричу я во весь голос, потому что ручка отказывается поворачиваться снова. Я оказываюсь заперта непонятно где.
– Извините, у вас все в порядке?
Я поднимаю глаза на говорящего. В двадцати шагах от меня остановился молодой мужчина и внимательно смотрит на меня. Он просто нереально хорош. Как киноактер. Большие светлые глаза, мужественная челюсть и ярко выраженные скулы.
Но я едва замечаю это. Потому что смотрю на его смокинг и цилиндр. А сидит он в экипаже, запряженном лошадьми.
Глава 4
Это, должно быть, шутка.
Я открываю рот, чтобы хоть что-то сказать, но в голове тут же раздается голос Альфы. Ну, не сам голос, конечно, а предупреждение, сказанное им.
Ни с кем не общаться!
Я не имею никакого представления, что происходит, но первое правило, которому учат в Пиле: сначала сориентируйся на местности и только потом действуй. И всегда имей запасной план. Я не могу нарушить правила Альфы или попытаться сбежать – по крайней мере, до тех пор, пока не узнаю, где я. Поэтому я поворачиваюсь и быстро бегу вниз по аллее, подальше от этого транспортного средства.
– Эй! – кричит он мне. – Остановитесь! У вас идет кровь. Давайте я приведу доктора.
Я ускоряюсь. Меня тошнит. Локтем ударяюсь о стену кирпичного здания. Уверена, что он тоже начинает кровоточить, но я не останавливаюсь. На первом же перекрестке поворачиваю налево и прислоняюсь к стене. Я не так уж далеко убежала, но уже запыхалась.
Я сгибаюсь пополам и хватаюсь за грудь, пытаясь отдышаться. Чувствую себя, как воздушный шарик, который проткнули иголкой. Весь воздух из легких как будто вырвался наружу.
У меня кружится голова. По-моему, я спала всего лишь – сколько? – один час за последние тридцать шесть часов. Может, два. Я даже не представляю, сколько сейчас времени и как долго я была в бессознательном состоянии, пока не очнулась привязанной к столу. Но ничего из этого не имеет значения. Я должна понять, где нахожусь.
Я выпрямляюсь. Повсюду жилые дома из бурого камня с черными ставнями и коваными перилами. Они стоят по обеим сторонам улицы: и справа, и слева.
Очаровательно. Именно в таком месте я мечтаю когда-нибудь жить. На одну долю секунды я воображаю, как кладу руку на перила и медленно поднимаюсь по ступенькам, подшучивая над Эйбом, который идет позади меня.
Прекрати.
Прекрати думать об Эйбе. Это не поможет.
Вдруг одна из дверей открывается. Дверь в доме на углу. На улицу выходит девушка моих лет. У нее нереально тонкая талия и розовато-лиловое платье, отороченное бежевым кружевом. Платье настолько длинное, что подметает подолом пол. Девушка поворачивается, пропуская мужчину в возрасте. Своего отца. Наверное. Он берет её под руку, а она подергивает плечами, чтобы удержать на них шаль. Девушка поворачивает голову к двери, как будто реагируя на чьи-то слова, смеется, поворачивается обратно и…
Видит меня.
Я замираю.
Но это не меняет того факта, что она видит меня. Девушка протягивает руку и показывает на меня.
– Что это? – спрашивает она отца. – Этот мальчик с длинными волосами. Что на нем надето?
На секунду я свирепею от того, что меня назвали мальчиком и, оттолкнувшись от стены, мчусь вниз по улице, откуда я пришла. Останавливаюсь на полпути и приседаю, опираясь спиной о черную дверь в центре стены из бурого камня.
Что, черт возьми, происходит? Я перевожу взгляд на свои колени. Эта девушка подумала, что я парень. Мне не впервой. У меня мальчишеское телосложение: ни бедер, ни груди – и я легко наращиваю мускулатуру. Но сейчас у меня длинные волосы. С ними меня никто никогда не принимал за мальчика. Должно быть, это из-за одежды. На мне старая униформа Пила: белая рубашка, синий пиджак и штаны цвета хаки, которые я предпочла юбке, потому что было довольно прохладно.
Штаны.
Девушка подумала, что я парень, потому что на мне штаны.
Да кто примет девушку за парня только потому, что она носит штаны? Где я? В девятнадцатом веке?
У меня внутри все опустилось. Ну, конечно же, нет. Дурацкая мысль. И все же с очевидным не поспоришь. То, что сказал до этого Альфа, – правда. Он дает мне возможность перемещаться в прошлое. И вот я здесь – где бы это здесь ни было – застряла в прошлом веке.
В голове эхом раздается голос Альфы: «Твоя миссия проста. Вернуться назад. С того места, откуда все началось».
Разве это возможно? Неужели я, действительно, в другом времени?
Нет. Никоим образом. Меня просто запутали. Альфе от меня что-то нужно. Только я пока еще не поняла, что именно. Это тщательно организованная постановка, в которой участвуют люди в костюмах того времени. Все для того, чтобы я поверила и расслабилась.
Но этого не будет. Все, что мне нужно, – это срочно понять, где я нахожусь. Как только это произойдет, я моментально исчезну.
Я встаю, глубоко вздыхаю и иду на другой конец аллеи, туда, где видела парня в запряженном лошадьми экипаже. Впереди меня стучит копытами еще одна лошадь. Я качаю головой и игнорирую её. Костюмированная постановка.
Сделав шаг в сторону от аллеи, я сразу же понимаю, где оказалась.
Бостон.
Я выросла в Вермонте, но несколько раз в год мама возила меня в город, чтобы прогуляться по магазинам. В августе, перед школой, мы всегда ходили в «Файлинс Бейсмент», в декабре – за рождественскими подарками и на каток в Коммон. А еще обязательно выбирались в город в одну из весенних суббот, когда начиналась оттепель. Моя мама всегда изъявляла желание покататься на лодочках в форме лебедей в Общественном парке. Обычно она ничего не говорила, пока мы медленно плыли по озеру, а просто закрывала глаза, глубоко дышала и крепко сжимала губы, пытаясь сдержать слезы. Тогда я отворачивалась от нее, делая вид, что рассматриваю бледно-желтые нарциссы. Мама довольно часто так делает, но я все равно никак не привыкну к этому.
Со своего места я вижу озеро в Общественном парке. Нужно всего лишь свернуть направо и спуститься с холма. Прямо передо мной Парк Бостон-Коммон, а чуть подальше виднеется купол Капитолия штата Массачусетс. Но он почему-то не золотой, как обычно, а унылого свинцово-серого цвета с золотистыми вставками. Такое ощущение, что он как раз находится в процессе золочения.
Бессмыслица какая-то. Зачем его покрывать позолотой еще раз?
Неожиданно раздается какой-то странный звук, который становится все громче и громче: цок-цок-цок. Я оборачиваюсь на проезжую часть и отпрыгиваю в сторону, так как мимо меня проезжает очередной экипаж, запряженный лошадьми. Из окошка торчит голова маленького мальчика.
– Мамочка, – говорит он, – посмотри на этого мальчика в смешных штанах. Почему у него такие длинные волосы?
Молодая мамаша шлепает сына по руке и ворчит:
– Джеймс, это невежливо!
Я смотрю, как удаляется экипаж, а волоски на руках встают дыбом. Потому что вокруг меня дюжины подобных экипажей. А также прогуливающиеся мужчины и женщины, которые окидывают меня странными взглядами. Мужчины одеты в костюмы и цилиндры, а женщины – в длинные, до пола, платья. Вот мимо меня проходит мужчина с факелом, с помощью которого он разжигает уличные фонари.
Я моргаю.
Это все по-настоящему.
Невозможно так подделать. Невозможно подделать целый город.
Я перевожу взгляд на Общественный парк. На озеро. Вечереет, но еще достаточно светло, чтобы можно было увидеть, что на озере нет никаких лодочек. Видимо, я застряла во времени, когда еще не было лодочек в форме лебедей.
Какой-то парень задевает меня плечом и сразу же отпрыгивает в сторону.
– Эй! – вопит он. – Смотри, куда прешь!
Он внимательно осматривает меня, также, как и я его. Парень, примерно моего возраста, но на этом сходство заканчивается. На нем грязная и порванная одежда, а волосы, судя по всему, давно не мыты. На коже – слой сажи, который, тем не менее, не маскирует прыщи, покрывающие практически все лицо. А потом он делает шаг ко мне.
– Гони деньги, – требует он.
Даже не подумаю. Этому паршивцу меня не ограбить! Да и не то, чтобы у меня и были деньги.
– Нет, – отвечаю я маленькому разбойнику.
Он сует руку в карман и достает что-то металлическое. Я хватаю его за руку, выворачиваю её и заставляю разжать пальцы. Нож со стуком падает на булыжную мостовую. За день на меня уже дважды напали с ножом.
В нескольких ярдах от меня раздается женский крик, а потом топот быстро удаляющихся ног. Мимо толпы проталкиваются два полицейских в высоких куполообразных шляпах и с дубинками в руках. Они идут прямо к нам.
Ни с кем не общайся. В ушах опять раздается предупреждение Альфы. Но я его игнорирую.
Я уже разговаривала с парнем. А теперь нужно избежать встречи с копами. В лучшем случае, они захотят поговорить, в худшем – засунут в тюремную камеру.
Я толкаю сопляка на землю и мчусь по уже знакомой улице. Заворачиваю за угол улицы, вдоль которой настроены дома из бурого камня, и только тогда оборачиваюсь. Никакой погони. Я специально останавливаюсь и жду, но никого. Повезло. Нужно избавиться от одежды. Она привлекает слишком много внимания.
У меня начинает покалывать руку. Рюкзак. Я совсем про него забыла, хотя и продолжаю сжимать так крепко, что рисунок, наверное, отпечатался на моей коже. Опустившись на колени, я развязываю рюкзак и переворачиваю вверх тормашками. Из него выпадает какой-то темный кусок ткани и черный металлический витой ключ. Я убираю ключ в сторону и разворачиваю ткань. Это платье. В пол и с длинными рукавами. Больше тут сказать нечего. За всю свою жизнь я пришивала лишь пуговицы на рубашке, но могу поспорить, что с легкостью соорудила бы нечто подобное и сама.
Тем не менее, это явно лучше, чем штаны. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы быть уверенной, что поблизости никого нет. Улица пустынна. Я стягиваю через голову пиджак и рубашку. На секунду задерживаю взгляд на красной шишке подмышкой. Там, где вживлен маячок. Маячок.
С ворчанием пытаюсь натянуть на себя это уродливое платье. Скидываю туфли, снимаю штаны и начинаю отчаянно вилять бедрами, стараясь втиснуться в него. Это удается мне с трудом. И говоря «с трудом», я действительно имею в виду «с трудом». Платье просто трещит по швам.
«Пожалуйста, только не расходитесь», – умоляю я их.
Я едва могу двигаться, а уж наклоняться и пробовать не стоит. Подхватив лямку рюкзака пальцами на ногах, я подкидываю его в воздух и ловлю, а потом засовываю в рюкзак руку, чтобы вытащить туфли, но их нет. Рюкзак пуст.
Ну конечно, чего еще ты ожидала?
Я просовываю ноги в свои оксфорды и, забыв обо всем, наклоняюсь, чтобы натянуть их.
Т-Р-Е-С-К
Раздается чей-то смех. Тут кто-то есть. Я поднимаю голову и вижу парня с девушкой, примерно моего возраста. Они стоят перед домом из красного камня в нескольких ярдах от меня и держатся за руки. Парень – среднего роста, рыжеволосый, с расслабленным лицом, худой как марафонец. Девушка – очень миниатюрная. В ней нет даже пяти футов роста. Они оба отводят от меня взгляд и сворачивают на следующую улицу. Что-то не так.
Я хватаю штаны, пиджак и рубашку и запихиваю их в рюкзак, а сверху бросаю ключ. Потом одним быстрым движением завязываю вокруг талии свой красно-синий галстук. Но он не особо скрывает огромную дыру сбоку, в том месте, где разошелся шов. Я пытаюсь снять свой браслет с подвесками. Где бы я ни была, он тут не к месту. Но он застрял, а парочка уходит все дальше и дальше. Не знаю зачем, но я чувствую, что мне нужно следовать за ними. Поэтому я прячу браслет под рукавом, хватаю рюкзак и бегу.
Парень с девушкой уже практически в конце улицы, на Бикон-стрит. Я следую за ними, но, как только добираюсь до места, понимаю, что потеряла их. Кручу головой по сторонам, но их нигде не видно. Копы все еще здесь, и один из них держит за руку ребенка, который пытался меня ограбить. Он умоляет и оправдывается... да к черту его. Сопляк. Так тебе и надо. Я поворачиваю голову в сторону Общественного парка.
Забудь о парочке. Нужно понять, где я нахожусь.
В каком времени.
Я останавливаюсь, чтобы передохнуть. Возможно ли это? Могла ли я, действительно, переместиться в прошлое? Как там сказал Альфа? Что-то типа аугментации?
