Текст книги "Восьмой страж (ЛП)"

Автор книги: Мередит Маккардл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Мы с тобой сейчас не в игры играем, – говорит Вон. – Ты рассказываешь мне, где записная книжка, а я пойду и заберу ее.

– А потом что?

– Не торопись. – Вон опускает пистолет и кладет обе руки на стол.

Я передвигаю ладони на колени, а потом под стол, пытаясь найти хоть что-нибудь, что можно использовать как оружие. Металлический стык, болтающийся шуруп. Черт, да даже карандаш будет лучше, чем ничего. Неожиданно я что-то нащупываю. Клапан. Трубка. Это химическая лаборатория, где проходят факультативы! А значит…

– Руки на стол, – приказывает Вон. Черт. Конечно же он заметил это. Я, не шевелясь, вытаскиваю трубку, а потом кладу руки на стол и, прижав колено к клапану, пытаюсь повернуть его. У меня получается.

– Где записная книжка? – повторяет вопрос Вон. – У тебя тридцать секунд, чтобы ответить мне.

Я не задаю ему глупых вопросов типа «или что?». Вместо этого я полностью откручиваю коленом клапан. Это либо гениальная идея, либо решение, которое отправит меня в могилу в молодом возрасте.

– Я скажу вам, где она, если вы объясните мне одну вещь, – дрожащим голосом произношу я.

Вон поднимает бровь, но ничего не отвечает.

– Почему вы убили Кеннеди?

– Я ожидал от тебя не этого вопроса, – с улыбкой произносит он. – Думал, ты спросишь, не я ли приказал убить твоего отца во время миссии. И да, это был я. – Я даже не моргаю. Он пытается поймать меня врасплох. У меня внутри все сжимается, а к горлу подступает тошнота.

– Отвечайте на вопрос!

– Ты не в том положении, чтобы требовать, Аманда, – смеется Вон.

– Нет в том. Вы хотите знать, где записная книжка, я не против вам подсказать, где ее искать. Вам только нужно…

– Потому что! – кричит Вон. – Потому что Кеннеди нужно было убрать, если мы хотели вторгнуться во Вьетнам. В одна тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году он вел переговоры о выводе наших войск. Нам нужен был Джонсон, чтобы произошел Тонкинский инцидент и конфликт обострился. Я знал, что Игл мог заработать на этой войне кучу денег, поэтому изучил кучу секретных документов и на основании их сделал обоснованное предположение.

– Вы убили президента из-за предположения?

– Обоснованного предположения. Которое оказалось правильным.

У меня кружится голова. Покачнувшись, я соскальзываю со стула. Мои руки лежат на полу, всего в нескольких дюймах от лужи крови. Вон только что мне все рассказал. Он не собирается отпускать меня отсюда живой.

Внезапно внизу, во дворе, раздается гул голосов. Вон в мгновение ока оказывается возле окна. Я знаю, что он видит. Подкрепление. Мужчин из вертолета. Они, наверное, сейчас штурмуют здание. Но у меня нет времени на то, чтобы ждать их. Вон направляет на меня пистолет и взводит курок.

– На вашем месте я бы этого не делала, – говорю я, вставая. – Видите ли, мне удалось открыть водородный клапан, и сейчас эта комната медленно наполняется газом. Вы же помните, что происходит, если смешать водород, кислород и огонь?

Вон неверяще смотрит на меня и в какую-то долю секунды оказывается рядом. Он наклоняется под парту, что удостовериться в моих словах, а я, даже не раздумывая, поднимаю локоть и опускаю на его шею.

Вон падает на пол. Я знаю, что должна обезоружить и обездвижить его, но мои инстинкты заставляют меня пятиться к двери. Директор приподнимается и резко дергает меня обратно. Покачнувшись, я падаю на четвереньки. Из заднего кармана выпадает записная книжка. Я вскрикиваю. Вскрикивает и Вон. Он отталкивает меня с дороги и бросается к ней. Я обхватываю его за голову и тяну назад. Но его руки длиннее. Он сжимает пальцами записную книжку, а потом пихает меня и поднимается.

Я отлетаю к корзине с мусором, рядом с которой лежит пистолет Альфы; хватаю его, взвожу курок и направляю на водородный клапан.

– Бросьте ее! – приказываю я.

– Если ты выстрелишь, то убьешь нас обоих.

– Думаете, я не сделаю этого?

– Именно так я и думаю.

В коридоре громко хлопает дверь. Подкрепление! Вон бежит к окну. Он собирается выпрыгнуть. Собирается исчезнуть.

Я, не раздумывая, нажимаю на курок, и в комнате раздается взрыв. Меня отбрасывает назад. Я врезаюсь в дверь. Она открывается, и я падаю на пол в коридоре. Ко мне спешат черные ботинки. Перед глазами все кружится. Я узнаю голос. Эйб. Здесь Эйб. Он рядом со мной, кричит и дотрагивается до моего лица. Это последнее, что я помню.

Глава 28

Я прихожу в себя в машине скорой помощи. Такое ощущение, что кто-то стукнул меня молотком по вискам. Дверь автомобиля открыта, поэтому я вижу, что он припаркован посреди плаца в Пиле.

– Привет, – раздается тихий голос рядом со мной. Мне не нужно смотреть, чтобы узнать его.

– Эйб, – шепчу я. – Что произошло?

Его лицо склоняется над моим. Он выглядит старше. Под глазами темные синяки, а на лице грязь. Нет. Не грязь – копоть. Взрыв. Я резко втягиваю воздух, когда обо всем вспоминаю.

– Альфа? – спрашиваю я.

– Мертв, – сквозь зубы, отвечает Эйб.

Я закрываю глаза и сжимаю их так крепко, как только могу.

– Он пытался сдаться. Он… кажется, ему действительно было жаль.

Жизнь – это не только белое и черное. Даже и близко нет. Существует много оттенков серого, которые разбавляют спектр. Альфа не был на светлой стороне, но и темной он тоже не принадлежал. Теперь я начинаю понимать это. Он просто был человеком, которого втянули в то, что он не смог контролировать. То, что он совершил, невозможно простить, но мельком я видела, каким мужчиной он мог бы стать, сделав правильный выбор. Я открываю глаза и смотрю на Эйба.

Несколько секунд он молчит.

– Если тебя это утешит, то Вон выжил. Он серьезно ранен, но будет жить, чтобы ответить за свои преступления. – У Эйба меняется выражение лица. – Закрой глаза!

Я без вопросов выполняю его просьбу, и через несколько секунд он, наконец, говорит:

– Чисто.

Я открываю глаза и поднимаю бровь.

– Следователи. Несколько десятков. Государственные, федеральные и с таких верхов, что ты даже представить себе не можешь. Они все хотят поговорить с тобой. Но я решил, что тебе захочется немного побыть одной.

– Поговорить со мной? Ты имеешь в виду допросить?

– Скорее всего.

– Мое слово против слова Вона? – Я снова крепко закрываю глаза. – Ничего не изменилось.

Эйб переплетает наши пальцы, а потом подносит мою руку к губам и целует.

– Все изменилось. Они нашли записную книжку. Наполовину сгоревшую, но на второй половине сохранились номера и даты. Теперь они пытаются расшифровать, что они означают. К тому же сейчас, пока мы говорим, уже допрашивают Стражу времени. Под следствием находится Вон, но не ты.

Я думаю о том, что сказал Альфа перед… смертью. «ХВ знает». ХВ. Интересно, это как-то связано с Воном и «Игл Индастрис»? Скорее всего. Зачем бы тогда Альфа упоминал об этом? Может быть, в записной книжке есть запись об ХВ?

Неожиданно снаружи раздается чей-то голос. Сердитый и серьезный голос.

– Мне наплевать, что вы не хотите пропускать меня; я все равно пройду. Так что отойдите в сторону.

Возле машины скорой помощи появляется Ариэль.

– Абрахам, помоги мне залезть, – говорит он. Эйб протягивает руку своему дедушке и затягивает его в кабину. А потом я чувствую, как теплые знакомые руки Ариэля обнимают меня так крепко, будто он – моя семья. И неожиданно я понимаю, что это так. Он – моя семья. Был и всегда будет. Я обнимаю его в ответ.

– Вы пришли сюда ради меня, – восклицаю я.

– Да, но я также подвел тебя. С первой секунды, как Абрахам позвонил и сказал, что познакомился с девушкой, я знал, кто ты. Я знал и не сказал тебе. Ты была права. Я знал, что Стража собирается забрать тебя, хотя и не думал, что это произойдет так скоро. – Он переводит взгляд на Эйба. – Я знал, где она была, но не сказал тебе. – В его глазах читается грусть и сожаление.

– Ты не знал, чем занимался Альфа, – твердо говорит Эйб.

– Не знал.

– Наверное, мне стоило рассказать вам об этом в одна тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, – слабым голосом произношу я. У меня пересохло во рту, поэтому я сглатываю. – В этом случае вы могли бы остановить Альфу с самого начала. И мой отец…

– Давай не будем о твоем отце. Я не хотел, чтобы ты что-то мне рассказывала, потому как не желал, чтобы это повлияло на мое будущее поведение. Я рад, что ты не сделала этого, и мне удалось понаблюдать за тремя поколениями организации. Без всякого сомнения, сейчас я больше не верю в нее и буду бороться за то, чтобы ее расформировали.

– Но вы ведь основали ее!

– Когда был молодым и очень наивным. В те времена я думал, что изменение прошлого было правильной вещью. Но больше я так не считаю. Вот почему я не позволил своему сыну вступить в Стражу и вот почему позвонил самому президенту, когда узнал, что они забрали Абрахама.

Эйб берет меня за руку.

– Но теперь я в Страже. Если Аманда Страж, то и я тоже.

– Нет, – говорит Ариэль. – Ты возвращаешься в академию и продолжаешь вести обычную жизнь.

– Дедушка! – протестует Эйб.

Ариэль берет меня за руку и сжимает ее.

– Я не могу решать за тебя, но надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор. – С этими словами он встает, насколько это возможно в машине скорой помощи, и пятится к двери.

– Мы еще поговорим об этом! – кричит ему Эйб.

– Да, поговорим, – выбираясь из автомобиля, отвечает Ариэль.

Эйб поворачивает голову и наклоняется ко мне.

– Я сказал то, что думал. Если ты остаешься, то и я тоже.

– Я не знаю, что буду делать, – шепчу я. Это правда. В голове крутится миллион мыслей. Об Альфе, Еллоу, Ариэле и Эйбе. А я хочу, чтобы они все исчезли. Просто исчезли.

– Эйб, я не могу так поступить с тобой.

Он берет меня за руку.

– Если это то, чего ты хочешь, то мы вместе будем Стражами времени. Если ты не хочешь быть Стражем, то мы вместе будем агентами ЦРУ. А если тебе все надоело, то мы просто будем вести нормальную жизнь. Пойдем учиться в университет. А однажды у нас появится свой дом. Твой и мой.

Было время, когда эта мысль взволновала бы меня. Но теперь я не знаю. Я больше ничего не понимаю.

– Абрахам! – грохочет снаружи голос Ариэля. – Выходи! Сейчас же!

Эйб сжимает мою руку. В его глазах стоят слезы.

– Я найду способ, чтобы мы были вместе. Найду, Аманда.

Я киваю, не зная, как сдержать слезы. Эйб отпускает мою руку и, попрощавшись, исчезает.

Я начинаю плакать и даже не пытаюсь остановиться. Я оплакиваю отца, мать, Еллоу, себя и даже Альфу. А особенно Эйба. Вселенная будто не хочет, чтобы мы были вместе. А я не знаю, сколько еще смогу бороться с ней.

Эйб ушел. Он ушел. Я не знаю, когда мы увидимся вновь. И увидимся ли вообще.

– Эйб! – кричу я ему вслед.

Но он не отвечает. Вместо этого раздаются чьи-то голоса. Много голосов. А потом в машину скорой помощи втискиваются министр обороны, директор АНБ, советник по Национальной безопасности, директор ФБР и вице-президент и закрывают дверь.

Глава 29

Я не возвращаюсь в штаб Стражи времени. Не хочу. Я так устала. Я потеряла своего командира, парня и, возможно, даже подругу. Всю ночь мне задавали вопросы. Сейчас семь часов утра. Я не спала с тех пор, как мы покинули Даллас, и не хочу больше думать о Воне, КИ, ХВ и обгоревшей записной книжке. Я просто хочу пойти в Центральную Массачусетскую больницу. Так я и делаю.

– Моя подруга получила огнестрельное ранение, – говорю я очень серьезной женщине-регистратору с вьющимися волосами, которая сидит за компьютером. – Мне нужно найти ее.

– Как ее зовут? – спрашивает она и кладет пальцы на клавиатуру.

Я открываю рот, а потом закрываю его. Потому что не знаю. Сомневаюсь, что она лежит под именем «Еллоу». Но потом вспоминаю душераздирающие крики Индиго. И как он ее звал. Имя, которое он выкрикивал снова и снова.

– Элизабет. Ее зовут Элизабет.

– А фамилия? – раздраженно интересуется женщина.

– Я не знаю фамилию.

Женщина убирает пальцы с клавиатуры.

– Полагаю, вы не такие уж и друзья. Я ничем не смогу вам помочь, если вы не знаете фамилию.

Мне приходится очень постараться, чтобы сдержаться. Я устала. Мне больно. Я потеряла практически три месяца своей жизни. Лишилась парня. Отца. Друга отца. Всех. И всего. Я не имею понятия, жива ли Еллоу. Я вот-вот взорвусь. Мои руки сжимаются в кулаки.

– Ирис!

Я резко поднимаю голову.

– Индиго!

Я отталкиваюсь от стойки и бегу к нему. Прямо в руки. Он обнимает меня и крепко прижимает к себе.

– Как она? – уткнувшись ему в плечо, спрашиваю я.

– Она в порядке, – торопливо отвечает Индиго уставшим и одновременно обеспокоенным голосом. – Им пришлось незамедлительно сделать ей операцию, но теперь все хорошо.

– Мне так жаль. Это была моя вина. Мне следовало остаться, когда я узнала правду. Тогда никто не стал бы преследовать меня и никого бы…

Индиго прижимает палец к моему рту.

– Прекрати. Ты ни в чем не виновата.

– Но…

– Ни в чем. – Он отступает назад и смотрит мне в глаза. – Твой отец и правда был Стражем времени?

– Да.

– Мне всегда хотелось верить, что ты хороший человек. В глубине души я знал это. Ты бы не стала делать то, в чем обвинил тебя Альфа. Все эти месяцы преследования я надеялся, что мы не найдем тебя. Что ты просто исчезла, чтобы жить где-нибудь счастливой и свободной.

– Не было бы никакого счастья и свободы, пока я не закончила бы это.

Индиго кивает.

– Все меняется. Я даже не знаю, что теперь будет со Стражей. Будем ли мы и дальше существовать. У нас нет командира. Может быть, когда все станет ясно, ее согласится возглавить мой отец, но я не знаю. Не знаю, хочет ли он. Такое ощущение, что в последние дни мы мрем, как мухи. Блу ушел.

Наверное, мне стоило бы удивиться. Но нет. Блу всегда этого хотел. С того самого дня, как его предали в День испытаний на втором курсе.

– Тайлер, – говорю я. – Его зовут Тайлер. А меня Аманда. Не Ирис.

– Рад познакомиться с тобой, Аманда. Я – Ник, – протянув руку, отвечает он мне.

Ник. Я повторяю его имя про себя несколько раз. Ник. Ник. Как непривычно оно звучит.

Позади нас кто-то откашливается. Мы с Индиго – Ником – поворачиваемся и видим Зета. Он выглядит так, будто состарился на двадцать лет с момента нашей последней встречи. У него очень уставшие глаза, в волосах появилось больше седины, а лицо избороздили морщины.

– Ее только что перевели в палату. Она проснулась и спрашивает тебя.

Индиго отпускает мою руку.

– Мне нужно идти. – Я киваю. Он начинает идти по коридору, но Зета хватает его за руку и останавливает.

– Я имел в виду тебя, – произносит он, глядя пряма на меня. – Она спрашивает тебя.

– Меня?

– Я покажу тебе куда идти.

Мы молча тащимся по коридору, но внезапно меня осеняет мысль. Я замираю, и Зета с Индиго делают то же самое.

– Где вы были? – спрашиваю я Зета.

– В одна тысяча девятьсот сорок втором году, – скорчившись, отвечает он. – В последнюю минуту Альфа отправил меня на миссию, которая оказалась пустышкой. – На его лице появляется выражение боли, и он отходит, как будто ему слишком тяжело стоять и говорить об этом. Зета останавливается возле лифта. Двери открываются, и мы заходим. Зета нажимает на кнопку четвертого этажа.

– Мне нужно было понять по его поведению, что что-то не так. Мне не стоило уходить. Нужно было остаться здесь и…

Он не заканчивает свою мысль. Я отвожу взгляд. Мне жаль, что я спросила. Теперь он будет до конца жизни винить себя за то, что был на мнимой миссии, когда подстрелили его дочь.

Мы выходим из лифта и останавливаемся перед стеклянной дверью со звонком на стене. Зета сканирует карточку и открывает ее для нас. Мы оказываемся в отделении интенсивной терапии. Все двери в нем сделаны из стекла, а комнатки очень маленькие. Я сразу вижу Еллоу. Она в третьей палате – лежит на кровати и пялится в потолок. Выглядит ужасно. Под глазами фиолетовые синяки, а лицо белое, как простыни, на которых она лежит. Еллоу поднимает взгляд и видит, что я смотрю на нее через стекло. Я открываю дверь и захожу, по пути замечая на стене табличку с именем, написанную стираемым маркером.

Элизабет Мастерс

Для меня она всегда будет Еллоу. А Индиго – Индиго. Да и они, скорее всего, будут звать меня Ирис. Потому что это то, кто мы есть.

– Привет, – шепчу я.

– Пожалуйста, скажи, что все закончилось. Скажи, что меня ранили не просто так.

– Все закончилось.

Хотя, это и близко не так. Расследование даже еще не началось. Но Еллоу незачем беспокоиться в таком состоянии.

– Это хорошо, – кивает она и закрывает глаза, чтобы открыть их через несколько секунд. – Если тебе интересно, то когда в тебя стреляют, это очень больно.

– Я догадываюсь.

– Значит, то был твой парень?

– Был мой парень. – Эти два слова кажутся такими неправильными.

– Вы расстались?

– Нет... Может быть… Нет, я не знаю, что произошло.

– Теперь ты будешь встречаться с моим братом?

Я поворачиваюсь и смотрю на стеклянные двери, за которыми, сложив на груди руки, стоят Зета и Индиго и наблюдают за нами. Индиго улыбается мне, а я – ему. После этого я снова перевожу взгляд на Еллоу.

– Нет. Твой брат отличный парень, но нет. Мы друзья. К тому же, когда он говорит, ему нравится показывать пальцами кавычки. Я бы никогда не стала встречаться с парнем, который так делает.

Тем более, между мной и Эйбом еще ничего не закончилось. Наплевать на вселенную. Наплевать на дом. Мы найдем способ быть вместе.

– Вот и отлично, – говорит Еллоу. – Было бы очень странно, если бы моя подруга встречалась с моим младшим братом.

– Так, значит, мы подруги?

– Ну да. Я приняла за тебя пулю.

– Технически, это не так, – замечаю я. – Просто Блу немного запаниковал.

Еллоу улыбается, но я вижу, что она с трудом держит глаза открытыми.

– Отдыхай. Я очень рада, что тебя сегодня не убили.

– Так же, как и я. – С этими словами она опускает веки и засыпает.

Я тихо закрываю за собой дверь. Зета протягивает руку и сжимает мое плечо.

– И что теперь? – спрашиваю я.

Зета сглатывает, а потом пожимает плечами.

– Ты возвращаешься в штаб-квартиру Стражи. Ну а я… я найду, куда пойти.

– Что? Почему?

– Я тоже нахожусь под следствием. Все наше поколение проверяют тщательнее, чем ваше, – с легкой улыбкой на лице отвечает он. – Мой поколение. Кажется, я теперь его единственный представитель.

У него такие грустные глаза, что я отвожу взгляд. Сегодня мне больше не хочется видеть разбитых людей.

– До окончания расследования мне нельзя приближаться к штаб-квартире ближе, чем на пятнадцать метров.

Я ничего не говорю и просто любуюсь своими ботинками.

– И кстати, – продолжает Зета, – следствие покажет, что я ничего не знал о делах Альфы.

Я поднимаю на него глаза. Он смотрит на меня тревожным напряженным взглядом. Но за ним скрывается мягкость и беспокойство.

– Вы знали моего отца, – говорю я, полностью меняя тему разговора.

– Да, знал. И очень хорошо. С детства.

– И? – спрашиваю я, переводя взгляд с Зеты на Индиго и обратно.

– До сегодняшнего дня я был не в курсе, что ты дочь Дельты. Я хочу, чтобы ты знала это. Я ни разу не видел тебя до того, как ты появилась у нас. Твоя мама рьяно ограждала тебя. Она полностью обрубила все связи с нашим миром, и теперь я понимаю, что это было правильным решением.

Я сглатываю ком в горле.

– А что если я не хочу больше иметь ничего общего со Стражей времени?

– Это твой выбор. Но лично я буду разочарован. Ты хороший Страж. Пусть мы разбиты, а из наших ран сочится кровь, но мы будем продолжать делать свое дело.

Я киваю.

– Я хочу вернуться. – Это правда. До этого момента я не понимала, что это так. Я съезжу в Вермонт, налажу отношения с мамой, а потом вернусь. Стража времени – это часть меня. Она в моей крови. Она – это я. К тому же, я должна доказать, что люди по фамилии Оберманн могут жить и служить честно. – Но что если остальные не захотят, чтобы я возвращалась?

– Конечно же мы хотим! – восклицает Индиго.

– Но я нарушила все правила. Я проецировалась перед людьми. Перед кучей людей. Я меняла прошлое.

– Естественно, что ты меняла прошлое, – произносит Зета. – Именно этим мы и занимаемся. В самом начале мы говорили тебе, что «подправляем, а не изменяем», но на самом деле это одно и то же. Даже самое незначительное подправление способно изменить прошлое так же, как и непосредственно физическое вмешательство. Мы просто пытаемся делать это так, чтобы не менять мир к худшему.

– Значит, изменение прошлого – это нормально.

– Может быть нормальным.

– В таком случае мне нужно кое о чем с вами поговорить. Наедине. Это важно.

Зета вздыхает и поворачивается к Индиго.

– Иди к сестре.

– Что? – Индиго поворачивает голову в сторону стеклянной двери. – Но она спит.

– Мне все равно. Иди к ней. Сейчас же.

Мы ждем, когда за ним закроется дверь, а потом я спрашиваю у Зеты:

– Какой у вас уровень секретного доступа?

Зета удивленно поднимает бровь.

– Какой он у меня был или сейчас? Если тебе нужен доступ к засекреченной информации, то я ничем не могу помочь.

– Я говорю не о паролях и логинах. Какой у вас уровень доступа в зданиях? Например, в этой больнице?

– А. – Зета медленно наклоняет голову и отстегивает от пояса обычную белую карту-ключ, с помощью которой мы прошли в отделение интенсивной терапии. – Они забыли забрать ее у меня, но могут понять это в любую секунду. Ты уже видела, какие двери она открывает. Уверен, если бы мне захотелось, я бы мог пройти в хирургическое отделение, чтобы понаблюдать за операцией на мозге.

– Можно мне одолжить ее у вас на несколько часов? – протянув руку, интересуюсь я. – У меня есть одно незаконченное дело, о котором нужно позаботиться.

Зета колеблется всего одну секунду, а потом вручает мне ключ.

– Я доверяю тебе.

– Спасибо, – шепчу я, сжимая его в ладони, и покидаю отделение интенсивной терапии.

Глава 30

В этот раз я надеваю более подходящую одежду – платье, которое было на мне во время Бостонской бойни и корсет. Корсет не был добровольным выбором. Я попыталась стянуть платье без него, но, черт возьми, кажется, оно стало еще меньше, чем несколько дней назад. Вернее, несколько месяцев назад.

Черт.

Мне придется привыкать к тому, что сейчас февраль, а не ноябрь. На запястье я застегиваю новый браслет с подвесками. Его купила мне мама. Она здесь. В Бостоне. Остановилась в «Омни Паркер-хаус» на время, пока не появится место в «Маклин», где проводится лучшая в стране программа по лечению биполярных расстройств. И это всего в двенадцати километрах отсюда.

Она так плакала, когда я позвонила ей из больницы. Ей было жаль, мне было жаль, и хотя нам еще работать и работать над отношениями, «Маклин» – это начало. Доза лития два раза в день – это начало. Так же, как и мое искреннее извинение. Так же, как совместная терапия и программа реабилитации последствий посттравматического синдрома. Ну а самое главное начало – это одна подвеска на моем браслете. Птица. Но не в клетке. Птица, свободная от груза прошлого и парящая в будущее.

Мы уже проходили это с мамой, но сейчас все ощущается по-другому. В этот раз мне кажется, что у нее есть цель. Так же, как у меня.

Я приподнимаю подол платья и тихо спускаюсь по лестнице. В библиотеке за компьютером сидят две следовательницы, и мне не хотелось бы, чтобы они меня увидели. Идеально. Никого нет.

Я делаю несколько шагов, стуча каблуками по деревянному полу, и неожиданно вижу, как из-за спинки кресла приподнимается Эйб.

Я резко останавливаюсь и вскрикиваю, когда мы встречаемся взглядами.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я.

– Живу.

У меня отвисает челюсть.

– Хочешь сказать, что ты остаешься? Теперь ты будешь Стражем времени?

– Полагаю, именно это я и сказал.

– Но как же Ариэль? – Мне ведь это не снится?

– Ариэль сказал мне одно, а отец другое. Папа знает о Страже. Всегда знал. Думаю, он был немного обижен, когда Ариэль запретил ему вступать в Стражу. Отец думает, что это большая честь и что физический риск сейчас не настолько страшен, как несколько поколений назад. Так что у меня есть его благословение.

– И теперь ты живешь здесь, – говорю я, но мой мозг с трудом пытается осознать это.

– У тебя что, всегда были проблемы со слухом?

Я бегу. Поднимаю подол чертового платья и бегу. Прямо к Эйбу. Бросаюсь в его объятия и обхватываю за шею.

– Ты здесь, – шепчу я. – Ты правда здесь. Чтобы остаться.

Он опускает руки мне на талию и упирается своим лбом в мой.

– Я думала, что ты собираешься порвать со мной, – говорю я.

– Ни за что.

Я целую его. Как же я скучала по нежности его поцелуев и мягкости его губ. Не знаю, сколько мы уже стоим, обнявшись, но мне наплевать на время.

– Что на тебе за одежда? – в конце концов отстранившись от меня, интересуется Эйб.

– О. – Я смотрю на свое платье: на ограничивающие движения пышные юбки и корсет. – У меня осталось одна последняя миссия, после которой я смогу оставить все произошедшее в прошлом. – Я поднимаю простой бумажный пакет, который сжимаю в руке.

– Что это? – спрашивает Эйб.

– Пенициллин. Я стащила его из больницы.

– Это считается уголовным преступлением?

– Наверное. Но у меня благая цель. В одна тысяча семьсот восемьдесят втором году живет маленькая девочка, которой он очень нужен. А я обещала помочь ей. Ты будешь ждать меня?

Эйб улыбается.

– Всегда.

Он берет меня под руку и ведет к гравитационной камере. Я набираю код, который мне дали утром – они теперь меняют его каждые двенадцать часов, не говоря уже о том, сколько форм мне пришлось заполнить, чтобы эта миссия была одобрена – и открывается дверь, за которой скрывается полная темнота.

Я сжимаю руку Эйба, зная, что он будет здесь, когда я вернусь. Как он и обещал. Как это будет всегда. А потом проецируюсь.