Текст книги "Восьмой страж (ЛП)"
Автор книги: Мередит Маккардл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Именно так. – Я протягиваю ему руку. – Но у меня сегодня мало времени. Не могли бы вы показать, над чем работаете?
– Разве Джек на передавал вам чертежи, которые я посылал ему? – Ариэль начинает копошиться в бумагах, лежащих на соседнем столе.
– Нет, – отвечаю я.
– Куда же я ее положил? – громко удивляется Ариэль. Мона становится рядом и помогает ему искать, а потом вытаскивает из кучи на столе простую коричневую папку.
– Это она? – спрашивает Мона таким голосом, как будто уже и так знает ответ.
Ариэль забирает у нее папку.
– Спасибо, Мона, – даже не посмотрев на нее, говорит он. Она немного грустнеет, и я понимаю, что они еще не пара. Он практически не замечает ее. – Можешь идти.
Мона выходит за дверь. Ариэль перебирает бумаги в папке и даже не прощается с ней. Мне больно за нее. Чувствую себя так, словно это на меня не обращает никакого внимания Эйб. Знаю, я не должна вмешиваться в прошлое и подправлять вещи, особенно ради собственной выгоды, но разве сейчас это имеет какое-нибудь значение? Если я провалю миссию, никто и никогда больше не увидит меня снова.
– Она очень хорошенькая, – говорю я Эйбу.
Ариэль вытаскивает несколько листов бумаги из папки, а потом смотрит на дверь.
– Кто, Мона? Наверное. Вот, наши окончательные чертежи для этой красавицы. – Он стучит по приспособлению, с которым работал, когда я пришла – по механизму с двумя дисками и медной проволокой.
Я смотрю на чертежи. На первой странице изображена сама конструкция, каждая деталь которой подписана и обозначена стрелочкой. Все последующие листы – это сложные математически вычисления. Я не имею никакого понятия, что они означают, и не вижу ничего, что бы указывало на генетическую связь. Этот механизм вообще имеет какое-то отношение к часам Стражей? Я смотрю на часы на столе. С момента моего перемещения в 1962 год прошел час. Значит, в настоящем пролетело уже три. Это плохо.
Я убираю бумаги.
– Расскажите мне обо всем вкратце.
Ариэль кивает и, наклонившись над механизмом, поворачивает диски.
– Это, конечно же, всего лишь прототип. Настоящее устройство гораздо больше. – Он хихикает, как будто только что пошутил, и я улыбаюсь ему в ответ. – Когда его включаешь, диски начинают крутиться быстрее, чем скорость света. – Ариэль показывает на медную проволоку между ними. – А с помощью этого образуется экзотическая материя8, которая создает кротовую нору9 между двумя точками. Я нашел способ поместить червоточину в маленький предмет, которым мы пользуемся каждый день. Это позволит обладателю предмета перемещаться во времени.
С этими словами он выключает механизм и поворачивается ко мне.
– Мы ограничиваем количество этих предметов генетической связью с семью специально отобранными для этого людьми. Они удостаиваются этой чести благодаря своей силе, остроте ума, физической доблести и интеллектуальным способностям. Прибор для перемещения во времени будет работать только для этих семи человек.
– Почему? – спрашиваю я.
– Это эксперимент. Чем меньше людей смогут путешествовать во времени, тем лучше. – Он понижает голос. – Нет ничего хорошего в том, чтобы вмешиваться в ход времени без особой на то необходимости. Время – очень мощный и опасный инструмент.
По моей спине пробегает дрожь.
– У меня есть знакомые в Министерстве обороны, которые заинтересованы в этом проекте, – продолжает Ариэль. – Именно они и попросили об этом ограничении.
– Они предложили вам финансовую помощь?
– Нет. Пока нет. Но они пообещали, что окажут ее, если им понравится прототип. Поэтому мне нужна помощь «Кершул Групп».
Да, «Кершул Групп».
– А что если однажды вы захотите увеличить количество этих людей? Как это сделать?
– Ну, очевидно же, что их дети смогут тоже перемещаться во времени…
– Я говорю о более широком круге людей, – прерываю я его.
Ариэль забирает у меня бумаги, открывает пятую страницу и показывает на вычисления.
– Вот оно. Расчеты, касающиеся вашего вопроса. Они пока только в начальной стадии. Данный механизм был спроектирован специально под генетическую составляющую этих семи людей. Добавление еще одного человека потребует сложных и дорогих изменений. Мы пока к этому не готовы. У нас нет финансирования.
Я не обращаю внимания на его намек на финансирование, потому что, о боже, вот оно мое решение. Мне не нужно просить Ариэля удалить генетическую связь и позволить всем и каждому перемещаться во времени. Я просто должна сделать так, чтобы механизм оставался неизменным, чтобы было невозможно добавить новых путешественников. Так даже лучше. Так меня никогда не заберут в Стражу времени. Я покину 1962 год и вернусь в Пил. Обратно к Эйбу.
Или навсегда застряну в 1962? Если я неожиданно потеряю способность перемещаться, то как вернусь?
Я смотрю на Ариэля. Я знаю этого мужчину и люблю его. Он пока не в курсе, кто я, но потом полюбит меня как собственную внучку. Может, мне стоит доверить ему свой секрет? Рассказать, что я из будущего, и попросить его о помощи?
Или лучше доверять Альфе? Он говорит, что искренне хочет помочь мне, и какая-то часть меня хочет верить ему. Ариэль или Альфа? Ариэль или Альфа? Кто сказал, что я могу доверять Ариэлю из прошлого? Я не знаю его. Люди с годами сильно меняются. Может, молодой Ариэль – жадный и амбициозный парень, который хочет во что бы ни стало прославиться. Это так не похоже на великодушного, заботливого, искреннего Ариэля, которого я знаю; но все возможно.
Я не хочу остаток жизни провести в тюремной камере с маленьким решетчатым окошком. А может, и вообще без него.
Принимаю решение все-таки довериться Альфе и закончить миссию, которую он мне поручил.
– Я выделю вам финансирование при одном условии, – говорю я.
Ариэль удивленно поднимает брови.
– Каком?
– Измените чертежи. Избавьтесь от генетической связи. Сделайте так, чтобы любой человек с вашими часами мог перемещаться во времени.
Ариэль моргает, а потом бросает на меня злой взгляд.
– Я никогда не упоминал о часах.
У меня замирает сердце.
– Я…эээ... – Я быстро листаю бумаги, которые дал мне Ариэль. – Эээ. – Пролистываю математические вычисления, еще одни вычисления. Пожалуйста, пусть где-нибудь будет визуальная картинка. – Я… – И тут я вскрикиваю. – Вот!
Я подношу к лицу Ариэля страницу. На ней изображен механизм, а в левом нижнем углу часы. Я не религиозна, но, спасибо, Господи.
– А, – говорит Ариэль. – Ну конечно. Вы уже видели их до этого. – Однако в его тоне сквозит что-то странное. У меня ничего не получится.
– Так значит, вы избавитесь от генетической связи?
– Что? Нет, – качает головой Ариэль.
– Нет? – выдыхаю я.
– Нет. Министерству обороны нужно генетическое ограничение. Я всегда планировал предложить им свое изобретение, чтобы они могли использовать силу и могущество Хронометрической Аугментации – так я ее называю – для улучшения наших жизней. Я не хочу рисковать. Механизм не может попасть не в те руки.
– Тогда мы не можем предложить вам финансирование, – дрожащим голосом произношу я. Я не могу проиграть. Хотя какая разница? Настоящий представитель из «Кершул Групп» появится на следующей неделе и, вероятно, обеспечит его в любом случае.
Ариэль протягивает мне руку.
– Мне жаль это слышать. Придется начать искать кого-то другого.
Я колеблюсь, но потом все же пожимаю ее. Мое сердце стучит как сумасшедшее. Неужели это последний раз, когда я касаюсь другого человека? Я моргаю, пытаясь сдержать слезы. Нужно убираться отсюда. Сейчас же.
Я разворачиваюсь и несусь к двери, а потом вниз по лестнице, через весь кампус и останавливаюсь, только когда оказываюсь на Массачусетс-авеню. Я опускаюсь на скамейку. Этого не может быть. Я не могу в это поверить. Я провалила миссию.
Прощай, Эйб. Надеюсь, ты знаешь, как я тебя любила. Будь счастлив. Прощай, мама. Мне жаль, что все так повернулось и что меня не было рядом с тобой. Надеюсь, когда-нибудь ты начнешь лечиться. Я никогда больше не увижу тебя. Со мной все кончено.
Хотя нет. От пришедшей в голову мысли у меня перехватывает дыхание.
Ариэль не закончил прототип. В механизме еще нет генетической связи. А у меня на лодыжке пистолет. Можно выполнить задание сейчас и вернуться домой свободной женщиной.
Но я не могу. Я не стану этого делать.
Или стану?
Я сижу на скамейке. Проходит еще час, а значит, я потеряла еще три часа в настоящем. Может, остаться здесь навсегда? Хотя они все равно отследят меня. Они одержат надо мной победу.
На часах уже полдень, и в кампусе начинается обеденная суматоха. Студенты и профессора снуют туда-сюда, но я сразу же замечаю Ариэля. Он ждет, когда можно будет перейти дорогу, а потом бежит через Масс-авеню.
Я вскакиваю с лавочки и иду за ним. Его дом находится всего в нескольких кварталах от кампуса. Мне это точно известно. Я следую в отдалении за Ариэлем к деревянному дому в стиле кейп-код10. Перед входом стоит длинный голубой «Крайслер». В остальном же все выглядит точно так же. Те же самые занавески на окнах. Кованая лавочка на крыльце. Уверена, что над дверным замком висит изогнутая металлическая буква «С» и мезуза11 в рамочке. Я останавливаюсь и наблюдаю за тем, как Ариэль входит в дом.
Пистолет на лодыжке кажется таким тяжелым.
Я устраиваюсь на крыльце через дорогу и смотрю на дом. Свет в гостиной выключен. Интересно, Ариэль сейчас в кухне? Может, он достает остатки ужина из холодильника или садится за стол, чтобы пообедать. В доме нет отельной столовой, просто небольшой уголок на кухне. Крошечный, но мы как-то умудрялись помещаться в нем ввосьмером и даже вдесятером во время праздников. Я сидела в нем всего лишь пару месяцев назад, когда Эйб пригласил меня отпраздновать Рош Ха-Шана12 с его семьей.
Ариэль проходит в гостиную и открывает окно. Я не пытаюсь пригнуть голову, не пытаюсь спрятаться. Моя рука опускается на лодыжку и достает пистолет. Я поднимаю его, просто для того, чтобы посмотреть, на линии ли огня Ариэль. Он именно там.
Интересно, этот Ариэль из прошлого знает, как ему повезет в жизни? Он женится, у него будет сын, а потом у того тоже будет сын, мальчик, которому достанется атлетизм отца и гениальный ум дедушки. Этот Ариэль имеет хоть какое-то представление о том, что влюбится в свою ассистентку и женится на ней? Имеет представление о боли, которую причинит ему ее смерть? Когда-нибудь узнает, что девушка его внука будет жадно смотреть на картину на лестнице, на которой изображена Мона, мечтая о том, чтобы ее парень любил ее хотя бы на десятую долю так же, как Ариэль любил Мону?
Мне хочется броситься через дорогу. Начать тарабанить в дверь и умолять Ариэля впустить меня. Хочется побродить по такому знакомому дому и поискать Эйба. Хочется обнаружить его сидящим в подвале на старом в желтую клетку диване и играющим в видеоигры на древнем телевизоре, потому что Ариэль отказывается ставить его в гостиной. Мне хочется свернуться рядом с Эйбом и уткнуться носом в его шею. Хочется, чтобы Эйб убрал пульт от приставки и начал целовать меня. Везде. И не прекращал, пока мы не услышим скрип старых прогнивших ступенек и не увидим Ариэля, который держит в руках корзину для стирки и пытается скрыть улыбку.
Я опускаю пистолет на ступеньку. Даже если мне не суждено снова быть с Эйбом, даже если я никогда больше не увижу его, я не смогу этого сделать. Эйб заслуживает шанса жить. Шанса быть счастливым. Шанса иметь семью. Я не могу забрать это все у него. И не буду.
Я поднимаю пистолет и бросаю его в мусорку на тротуаре.
Я провалила миссию. Моя жизнь закончена.
Что ж, так тому и быть.
Глава 17
В настоящее я возвращаюсь в семь часов вечера. Выхожу из гравитационной камеры, ожидая, что меня будут встречать по крайней мере два человека в костюмах и с металлическими наручниками в руках. Альфа будет стоять за ними, выступая в роли наблюдателя или помощника. В конце концов, он все-таки работает на государство. Может быть, мои товарищи по команде будут присутствовать в качестве свидетелей, если они, как обычно, не будут заняты своими делами.
Однако, меня никто не ждет. Ни ребята, ни Альфа, ни люди из правительства. Наверное, они наверху.
Если я собираюсь сдаться, то нужно сделать это сейчас, до того, как я потеряю решимость. Медленно, но с высоко поднятой головой поднимаюсь по лестнице. Мне следует гордиться собой. Я все сделала правильно. Я отказалась лишить жизни человека ради собственной выгоды.
Но на самом деле я чувствую только страх. Всепоглощающий, подавляющий страх.
В гостиной никого нет. Так же, как и в столовой. И в библиотеке. Смотрю на часы, чтобы убедиться, что сейчас действительно семь часов вечера. В это время кто-нибудь всегда слоняется по дому, а иногда мы все еще ужинаем.
Поднявшись по лестнице, выхожу в длинный коридор. Кабинет Альфы находится слева. Протягиваю руку и, постучав костяшками пальцев по двери, пытаюсь повернуть ручку. Но дверь оказывается запертой. Ручка не поворачивается.
Где все? Неужели я вернулась не в тот день? Если так, то они все равно найдут меня.
Я смотрю на запертую дверь. Интересно, его компьютер сейчас включен? Каждый раз, когда я заходила в этот кабинет, он работал. Если я смогу воспользоваться секретным допуском Альфы, то в конце концов узнаю, что случилось с моим отцом. И это перестанет мучить меня. Я смотрю на металлическую кнопочную панель, расположенную над ручкой.
940211
Это комбинация, которую до этого набирал Альфа. Она мгновенно всплывает в моей памяти. Код Техаса, телефон муниципальной службы в Вермонте.
Интересно, что они сделают, если застукают меня? Добавят десять лет к пожизненному заключению? Я набираю 940211, и замок открывается. Оглядываюсь, а потом потихоньку проскальзываю внутрь и аккуратно закрываю за собой дверь.
Сажусь за стол Альфы и поворачиваюсь на кресле, чтобы видеть монитор. Двигаю мышкой по коврику, но экран остается черным. Компьютер выключен. Я включаю его и откидываюсь на кресле, даже не представляя, что делать дальше. Подсмотреть, как Альфа набирает код на кнопочной панели – это одно, но откуда мне знать пароль от его компьютера.
Все кажется каким-то нереальным. Мои мысли словно в тумане. Это всего лишь сон. Или кинофильм. И я не знаю, чем он закончится.
Вот только… я знаю, чем он закончится.
Мне нужно идти. Найти Альфу. И начать молить о пощаде.
Но в этот момент замечаю, что верхний ящик в шкафу для документов слегка приоткрыт. Я выдвигаю его и смотрю на ряд простых, непритязательных папок. Они разложены по алфавиту и на каждой из них напечатаны имена.
Джулиан Эллис.
Не знаю, кто это.
Тайлер Фертиг.
А вот этого парня я знаю. Значит, это досье на нас. На членов Стражи времени. И мое тоже должно быть здесь, если только его уже не изъяли и не сожгли.
Я начинаю перебирать папки. Джереми Грир, за ним четыре Мастерса – и это странно. Как их может быть четыре? Брак между родственниками? Потом идут три Маккея и, наконец, вот оно.
Аманда Оберманн. Мое досье все еще здесь. Я вытаскиваю папку из ящика, и у меня замирает сердце.
Самым настоящим образом.
Замирает.
За моим досье лежит еще одно.
Митчелл Оберманн.
Мой отец.
Трясущимися руками я достаю его из шкафа. За ним – еще одно. Уолтер Оберманн. Этого не может быть. Этого просто не может быть.
Отодвинув записную книжку Альфы, кладу все три папки на стол. Практически не дыша, открываю досье Уолтера Оберманна и резко выдыхаю. Уолтер Оберманн был Четвертым. Одним из первоначальной семерки Стражей. Это означает…
Быстро открываю папку с именем отца. ДЕЛЬТА. Мой отец был представителем второго поколения Стражей времени. На первой странице прикреплена его фотография. Отец смотрит прямо на меня. Ему, наверное, не больше двадцати двух лет. Такой молодой. Такой привлекательный. Он улыбается мне, а я улыбаюсь ему.
– Папа, – шепчу я, касаясь снимка. А потом открываю свое досье, достаю фотографию и начинаю сравнивать. У нас с папой похожие глаза.
Я тоже была рождена с этим. У меня есть генетическая связь. Я начинаю понимать происходящее. Нет никакого секретного правительственного эксперимента. Никто не брал мою ДНК и не вводил ее в механизм. Я не чужачка. Никакие федералы не собираются арестовывать меня. Я могу проецироваться с самого рождения. Альфа обманывал меня. Они все обманывали меня. Зета, Блу, Индиго, все они.
Они знали.
И они лгали.
Почему?
За дверью раздаются шаги.
Я вскакиваю, когда на кнопочной панели начинают набирать код. Моя фотография падает на пол, но у меня нет времени поднимать ее, потому что в этот момент открывается дверь, и Альфа с вытаращенными глазами смотрит на меня.
– Ирис! – потрясенно вскрикивает он.
– Вы лгали мне! – прищурившись, произношу я.
Его взгляд мечется между шкафом с документами и открытыми папками на столе, а потом опускается на записную книжку, которую я отодвинула. На его лице появляется выражение паники. Он понимает, что я поймала его на лжи.
– Я не обманывал тебя, – спокойно говорит Альфа.
– Мой отец был Дельтой? Мой дедушка был Четвертым? Нет никакой правительственной программы. Я права? И никто не собирался приходить за мной.
Альфа поднимает обе руки вверх.
– Ты не понимаешь.
– Я все понимаю. И не собираюсь оставаться здесь. Я хочу оказаться подальше от вас и всех остальных.
Альфа отступает к двери.
– Нет, ты останешься. Ты никуда не пойдешь. – Он снова смотрит на записную книжку. – Позволь мне тебе все объяснить.
– Я не поверю ни единому вашему слову! Никогда! Вы приказали мне убить невинного человека. Вы используете меня из-за моей связи со Стендерсами. Почему?
– Потому что…
– Нет, не отвечайте! – отмахиваюсь от него я. – Мне наплевать на все, что вы скажете. Я сказала, что ухожу, и уйду. Прямо сейчас.
– А я сказал, что ты никуда не уйдешь, – произносит он сквозь сжатые зубы. Альфа холодно и мрачно смотрит на меня, словно бросая вызов и предлагая попробовать пройти мимо него.
Но у меня нет на это времени. Одним движением я сгребаю со стола папки и записную книжку Альфы, а потом открываю часы Стража и кручу головку, которая отвечает за год перемещения. Я даже не считаю количество поворотов. Мне все равно, куда отправиться. Только бы поскорее убраться отсюда.
– Ирис, нет! – кричит Альфа.
Он бросается ко мне и хватает меня за запястье. Я вырываюсь и закрываю часы.
Кабинет Альфы начинает исчезать. Физическая боль от проецирования без гравитационной камеры ужасна, но эмоциональная – еще хуже. Голова словно растягивается и вытягивается одновременно. Я крепко прижимаю к груди папки и записную книжку и кричу.
Я падаю.
И падаю.
И падаю.
Это никогда не кончится. Я умру. Сердце колотится как сумасшедшее. Я не выдержу.
И в этот момент все замирает. Я открываю глаза, ожидая обнаружить себя в том же кабинете, только на несколько лет раньше. Но это не так. Я нахожусь посреди леса.
Глава 18
Я оглядываюсь. Вокруг меня только лес. Черт возьми. На сколько лет назад я спроецировалась? Может быть, Бостона еще и нет? Какой-нибудь 1600-й год? О нет.
Сразу вспоминаю, о чем, мне говорили: чем дальше ты проецируешься, тем быстрее течет время в настоящем. За минуту во времени четыреста лет назад дома проходит два дня. За пятнадцать минут – один месяц. А что если я переместилась на пятьсот лет назад? Или шестьсот?
Снова открываю часы и кручу головку вперед. Два полных оборота. Это равносильно ста двадцати годам. Кручу еще один раз и…
Неожиданно раздается хлопок.
Что это? Я опускаю часы, и кулон падает мне на грудь. Разворачиваюсь, крепко прижимая к себе украденные папки.
Это Грин.
Маячок! Они отследили мое перемещение.
Грин поднимает электрошокер.
– Не двигайся! – кричит он.
Я хватаюсь за часы и открываю их.
Грин исчезает, а я погружаюсь в темноту. Мое тело снова разрывает на части. Я кричу. Мне больно. Очень больно.
Наконец, я приземляюсь и открываю глаза. Где я?
Не в лесу. Я в Бостоне. В колониальном Бостоне. Он выглядит так же, как когда мы с Зетой пытались подправить события Бостонской Бойни. Я стою перед особняком Хэнкоков. Сейчас, наверное, восемнадцатый век.
Почему я стою? Мне нужно двигаться! Перебегаю Бикон-стрит и мчусь в Бостон Коммон, по пути поворачивая головку на часах.
Снова раздается хлопок.
Оборачиваюсь и вижу Вайолет.
– Ирис, остановись! – кричит она.
– Да пошла ты! – Я закрываю часы.
– Ты не можешь бегать всю жизнь! – доносится до меня в темноте ее голос. Боль снова начинает разрывать тело на части.
Я опять нахожусь в Бостон Коммон. Он не сильно изменился. Появилось несколько новых зданий, много людей и… о нет. Люди. Они кричат. Почему они кричат? И в этот момент я понимаю почему. Из-за меня. Они кричат из-за меня. Потому что на мне одежда из 1962 года и я появилась из ниоткуда.
Я опускаю голову и бегу. Люди отпрыгивают от меня. Они напуганы.
Хлопок!
Нет. Только не снова.
Я оглядываюсь. В этот раз за мной следует Орэндж. Он быстр, слишком быстр. Я открываю часы и кручу головку. Мне нужно попасть как можно ближе к настоящему! Здесь я как белая ворона.
– Остановись или я буду стрелять! – кричит за моей спиной Орэндж.
Я закрываю часы. Мне удалось повернуть головку только на несколько лет вперед. Я лечу всего пару секунд. Мое тело едва успевает почувствовать боль, как все прекращается.
Я приземляюсь и вскрикиваю. Бостон опять не сильно изменился, но стало еще больше людей. Они кричат. Какая-то женщина падает в обморок. Я бегу из Бостон Коммон на Тремонт-стрит. По булыжной мостовой цокают копытами лошади.
Вайолет права. Я не могу бегать всю жизнь. Мне нужно вытащить из руки маячок. Но как?
В этот момент я вижу уличного торговца, который продает сыр и яйца. Рядом с ним лежит нож.
Господи. Смогу ли я сделать это?
Хлопок!
Должна. Ко мне мчится Еллоу. Поворачиваю головку на пол-оборота, хватаю нож и закрываю часы.
Тело снова разрывает на части. Это невыносимо.
Тяжело дыша, я приземляюсь на другой стороне Тремонт-стрит. Люди все еще кричат. Эта бесконечная симфония криков и какофония ужаса просто преследует меня во времени. Бегу по обочине дороги, даже не пытаясь понять, в каком я году. Мне срочно нужно избавиться от маячка.
С криком вонзаю нож в предплечье. Тело охватывает боль. Я кричу так, как никогда не кричала. Люди с ужасом начинают разбегаться. Я вкручиваю нож в руку, пытаясь сдержать слезы.
У меня совсем немного времени. Всего несколько секунд.
По светло-розовому свитеру течет кровь. Я вытаскиваю нож и, отодвинув кожу, начинаю искать маячок. Каждое движение причиняет мучительную боль. Перед глазами все расплывается, но я пытаюсь сосредоточиться и найти зеленый металлический предмет размером с компьютерный чип. Вот он! Я вытаскиваю его.
Хлопок!
Держа маячок в левой руке, правой кручу головку, настраивая год, месяц и день.
– Ирис!
У меня чуть не останавливается сердце. Мне даже не нужно оборачиваться. Я знаю этот голос. Это Индиго.
– Ирис, прекрати убегать! – Он бежит ко мне с электрошокером. В его глазах читается грусть. И сожаление. – Я не хочу…
Я отталкиваюсь от стены, прижимая к себе окровавленную руку. Меня качает из стороны в сторону. Никогда не чувствовала себя настолько дурно.
– Тебе и не придется, – говорю я.
Бросаю покрытый кровью маячок к его ногам и закрываю часы.
Глава 19
Я сваливаюсь на улицу. Слезы градом катятся по щекам, но я не пытаюсь их остановить. Рука кровоточит, а тело болит так, как будто его пытали на дыбе. Делаю короткие, неглубокие вдохи и выдохи, пытаясь отдышаться.
В каком я времени? Мне нужно это узнать. Нужно попасть в больницу. Я теряю слишком много крови.
Поднимаюсь с земли и, спотыкаясь, выхожу на Тремонт-стрит. Мимо рысью пробегает лошадь, запряженная в экипаж. Лошади? Значит, я переместилась не слишком далеко? В этот момент мимо со свистом проносится машина, «форд Т» старой модели. А потом еще один.
Значит, я в двадцатом веке. В начале двадцатого века. В двадцатых годах. Или в тридцатых. Я не знаю. Мне тяжело дышать.
Невдалеке от меня стоит мужчина в белом переднике мясника, который прибивает на стену табличку с ценами на свою продукцию. В витрине магазина висят тушки мертвых животных без шкуры. Я подхожу к нему – он вскрикивает и роняет молоток.
– Мисс, вы в порядке? Давайте я помогу вам! – Мужчина хватает меня за талию, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не отключиться в его руках.
– Какой сейчас год? – шепчу я.
– Тихо, молчите. Роджерс! – кричит он мужчине, который стоит чуть дальше. – Помоги мне! Этой девушке нужна помощь!
– Какой сейчас год? – снова спрашиваю я.
– Тысяча девятьсот двадцать первый. Что с вами произошло? На вас напали? Вы можете описать нападавшего? Где еще у вас болит?
– Какой сейчас день? – шепчу я. У меня кружится голова. Перед глазами все расплывается.
– Четвертое мая, – отвечает мясник.
К нам подбегает другой мужчина и, взглянув на меня, вскрикивает.
– Господи, ее ударили ножом!
Четвертое мая тысяча девятьсот двадцать первого года.
– Ей нужно в больницу! – говорит мясник. – Останови машину. Мы отвезем ее в Массачусетскую центральную больницу.
Больница. Мне нужно в больницу. Но не в тысяча девятьсот двадцать первом году. Мне нужна кровь. Я теряю слишком много крови. Не знаю, могут ли они переливать ее как в настоящем.
– Отпустите меня, – шепчу я, отстраняясь от мужчины. Папки и записная книжка начинают выскальзывать из рук, поэтому я крепче прижимаю их к груди.
– Давайте я их подержу, – предлагает второй мужчина. Он хватается за папки и записную книжку и пытается забрать их у меня, но я не даю.
– Нет! – хриплю я. У меня кружится голова. И такая слабость. Из раны на руке течет кровь. – Мне нужно идти.
– Мы отвезем тебя в больницу, – говорит первый мужчина. Он берет меня на руки и куда-то несет. Я продолжаю прижимать к себе папки.
– Отпустите меня! – едва шепчу я. Каменная мостовая расплывается перед глазами. Мне нужно убираться сюда. Скоро я отключусь. Если упаду в обморок здесь, то можно считать меня мертвой.
Папки крепко прижаты к моей груди, и я чувствую очертания часов. Просовываю одну руку под документы, мизинцем хватаюсь за подвеску и передвигаю ее, а потом открываю крышку и поворачиваю головку на один полный оборот вперед. Шестьдесят лет. Значит, меня перенесет в тысяча девятьсот восемьдесят первый год. В каком году начали делать переливание крови? Я не знаю.
Я продолжаю крутить головку, пытаясь одновременно считать обороты. Перед глазами появляются черные пятна. Кажется, теперь я настроила часы так, чтобы вернуться в год, предшествующий настоящему. Но я не уверена. Теперь нужно избавиться от этих мужчин, чтобы я могла исчезнуть.
– Вы должны меня отпустить, – шепчу я.
Но он не слышит меня.
– Пожалуйста, сэр. Вы должны отпустить меня.
Мужчина даже не смотрит на меня. Может, я говорю про себя? Может, эти слова крутятся только в моей голове?
Мне нужно уходить. Я начинаю терять сознание.
– Простите. – Я открываю часы.
Боль ослепляет меня. Я не смогу ее вытерпеть. Это слишком. Я отключаюсь. Улетаю. Со мной все кончено.
***
Открыв глаза, обнаруживаю, что лежу в стерильной светло-зеленой комнате с линолеумом на полу. В руке торчат две капельницы, одна переливает кровь в мое тело, а другая наполняет его витаминами. На мне больничный халат. Я вскрикиваю и сажусь. В каком я году? У меня получилось? Осматриваю комнату. Я лежу в больничной кровати. Я в больнице. Где мои папки?
В этот момент входит медсестра.
– Милая, тебе нужно лечь, – строгим голосом говорит она. – Сейчас же! Ты потеряла много крови.
– У меня были папки. Где они?
– Тебе нужно лечь. – Она берет меня за плечи и опускает на подушку. Несмотря на худобу и костлявость, у нее сильные руки. При других обстоятельствах я мы оттолкнула ее и сбежала, но не сегодня.
– Папки…
– Они здесь. – Медсестра показывает на маленький деревянный столик в нескольких метрах от кровати.
Я облегченно выдыхаю. Они в безопасности. Как только женщина уйдет, я заберу их и сбегу.
– Тебе не хочется узнать, как ты здесь оказалась? – спрашивает она, уперев руки в бока.
Я качаю головой. Не особо. Главное, что меня зашили и перелили кровь. Теперь я готова снова исчезнуть.
– Тебя привезла скорая помощь, – строгим голосом говорит медсестра. – Ты была найдена посреди Тремонт-стрит с глубокой раной в руке. Что с тобой случилось?
– Я не знаю, – бубню я. Господи, да свали ты уже!
– Как тебя зовут?
Как меня зовут? Отличный вопрос. Уж точно не Ирис. Может быть, снова Аманда, но ей я этого не скажу.
– Джейн Смит.
Медсестра приподнимает бровь.
– Мы обсудим это позднее.
Она не успевает закрыть дверь, как я убираю капельницу с витаминами, но оставляю вторую. В мешке еще есть кровь. Подожду, когда он опустеет, и тогда сбегу.
Капельница висит на передвижной стойке, поэтому я встаю с кровати и двигаю ее в сторону столика. Хватаю папки и записную книжку и перекладываю их на кровать. Моя подвеска тоже здесь. Надеваю ее и прячу под больничный халат.
Для безопасности засовываю записную книжку Альфы в папку с именем дедушки и открываю досье отца.
Я не ожидала того, что увидела. Это, наверное, просто сон. Странный и жуткий сон.
Митчелл Оберманн. Дельта из второго поколения Стражей времени.
Родился первого мая. Убит второго ноября.
Убит.
Вся информация о его миссиях находится в этой папке. Я открываю последнюю, в Далласе, и вскрикиваю. Передо мной лежит отчет о смерти отца. Это все, что я хотела знать. Отчет написан Альфой на следующий день после того, как он был убит.
Имя составителя: Альфа
Ход событий: Поздней ночью, 2 ноября, маячок Стража времени Дельты перестал подавать сигнал. Нам удалось отследить его в Далласе, Техасе 22 ноября 1963 года. В день убийства президента Джона Ф. Кеннеди у него не было никаких миссий.
У меня перехватывает дыхание. Отец пытался остановить убийство Кеннеди?
Стражу Бете было поручено оценить ситуацию и сопроводить Дельту в штаб Стражей до того, как он успеет вмешаться и изменить ход американской истории.
Почему Альфа сам не пошел за ним? Не понимаю.
Примерно в час дня Страж Бета прибыл в штаб с телом Дельты, который был убит выстрелом в грудь с близкого расстояния. Я сразу же выслушал отчет Беты.
Бета прибыл в 1963 год и в 12:15 обнаружил Дельту перед входом в Техасское школьное книгохранилище. Дельта сообщил ему, что работает под прикрытием по личному поручению президента Клинтона. Его задачей было остановить убийство Кеннеди. Я заранее уведомил Стража Бета, что это несанкционированная миссия. Бета приказал Дельте сложить оружие и вернуться в настоящее.
Дельта отказался подчиняться приказу, Бета попытался принудить его к этому силой. Дельта отбросил Бету на тротуар и исчез в здании книгохранилища. Бета начал преследование. На лестничной площадке шестого этажа Бета приказал Дельте сложить оружие и сдаться. Дельта отказался, и Бета выстрелил ему в грудь. Смерть Дельты наступила мгновенно.
