Текст книги "История грешников (ЛП)"

Автор книги: Мелли Т. Толлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

Далия

Ужин, оставленный Редмондом, лежал у меня на коленях. Я съела сырную тарелку, несмотря на то, как трудно было проглотить еду. Он беспокоился о моем здоровье, пока искал информацию. Необходимый обмен.

В моем желудке лежал тяжелый камень, бурля и протестуя против своего новообретенного содержимого. Очевидно, отказ от еды был очень распространенной реакцией в рамках разорванной связи, как и опустошение, мышечная слабость, переутомление и боль, иногда даже паралич.

Редмонд утверждал, что Райкену тоже будет больно, и эти слова поддерживали меня.

Болело все – мое тело, мой разум, моя душа. И все же Райкен был в состоянии двигаться, был в состоянии покинуть комнату и заниматься бог знает чем. С ним все было в порядке, хотя и немного напряженно, и теперь он был свободен вернуться к своей обычной жизни. Свободен двигаться дальше, есть, разговаривать и жить, в то время как я была на одном дыхании от того, чтобы умереть.

Этого не должно случиться. Редмонд заверил меня, что такого не случится.

Я закрыла глаза и заставила себя пошевелиться, поднять руку и опрокинуть поднос на пол. Вложив в свои руки всю волю и мощь, на которые я была способна, мой мизинец дернулся.

– Это все в моей голове, – прошептала я про себя, чтобы успокоить, пообещать, что я смогу ходить по гостиной, что я смогу отстаивать свою волю в отношении предательства разорванной связи, но ноющая боль в моей груди вступила в безжалостный, неумолимый спор. Мои глаза наполнились слезами, и зрение помутилось. Я могла это пережить. Я прожила полноценную жизнь задолго до того, как он перевернул мой мир с ног на голову. Я выжила, у меня была цель.

Моя рука поднялась.

– Так будет лучше. Он тебе даже не так уж сильно нравился.

Моя душа возражала, но ты любила его.

– Заткнись, – прошептала я сама себе, сталкивая поднос с кровати, и керамика и столовое серебро с грохотом посыпались на пол. Мои руки запустились в волосы, когда я издала пронзительный крик.

Мне просто нужно было поспать. Сон залечил бы нанесенный ущерб. Где-то глубоко внутри я знала, что как только Райкен уйдет, как только между нами возникнет дистанция, все будет хорошо. Я могла бы исцелиться, выздороветь и двигаться дальше, как только он навсегда исчезнет из моей жизни.

Таким образом, я добралась до ванной комнаты и схватила мочалку, затем порылась в наборе туалетных принадлежностей в поисках подарка Редмонда на день рождения. Неделя, проведенная в мечтах и иллюзиях, была бы единственным способом пережить опустошение.

Я могла бы проспать первоначальный шок, и когда он пройдет, все будет в порядке. Просто отлично.

Мягкое одеяло прижалось к моему телу, когда я рухнула на него и открутила крышку флакона с зельем. Я смочила тряпку горьким веществом, затем снова закрыла мерзость, держа тряпку на ладони. Я уставилась на тряпку, зная, что это неправильно. Саморазрушение – это не способ исцелить разбитое сердце – возможно, месть, но не обречь себя на бесполезную жизнь.

Я уже видела это: годы, когда я лежала в постели, полагаясь на зелье, которое помогало мне пережить ночи, в то время как Эйден держал меня под большим пальцем. Я покачала головой при этой мысли.

Этот вариант тоже не подошел бы.

Мгновения колебания – это все, что ему потребовалось, чтобы сделать свой ход, ключевой момент, о котором он почти забыл. По комнате поползли тени, и я прищурилась.

Малахия никогда не был из тех, кто упускает возможность.

– Занимаешься самолечением, я вижу, – он цокнул языком. – Ты всегда любила драматизировать, свет мой.

Он выхватил тряпку у меня из рук и бросил ее на пол.

Я проследила за его движениями.

– Я не собиралась этим воспользоваться. Я только подумала об этом. Почему ты здесь?

– Я здесь, чтобы утешить тебя.

У меня вырвалось тихое фырканье.

– Я не собираюсь спариваться с тобой. С таким же успехом ты можешь убираться обратно в Иной Мир и оставить меня в покое.

Он усмехнулся, глаза его загорелись юмором. Малахия, которого я знала, никогда ни к чему не испытывал чувства юмора. Он откинул одеяло и забрался в мою кровать, встав на колени и возвышаясь над моим жалким телом.

– Раньше ты была такой застенчивой малышкой. А теперь ты просто соплячка.

– Это называется взросление, – огрызнулась я.

Он смерил меня суровым взглядом.

– Я не собираюсь пытаться спарится с тобой. Я здесь только для того, чтобы помочь. У тебя есть вопросы, а у меня есть ответы. Разве ты не хочешь ответов? О том, кто ты? Что ты такое? Кто твой отец и мой?

Мои уши навострились от предложения, но помощь от Малахая всегда давалась с подвохом. К тому же я уже знала, кто я, и что мой отец мёртв. Нет смысла снова возвращаться к этой теме.

– Просто оставь меня в покое. Может, через несколько дней я заинтересуюсь, а сейчас всё, чего я хочу – это спать.

На его лице появилось строгое выражение.

– Тогда ты не оставляешь мне выбора. Я знаю, что заставит тебя почувствовать себя лучше, и ты это получишь – хочешь ты этого или нет.

Мои губы скривились, и я зарычала на его комментарий. Он хотел только одного.

– Единственное, что заставит меня чувствовать себя лучше, – это твой уход.

Он усмехнулся.

– Не это. Есть кое-что, что ты любила, когда мы были детьми. Ты ведь помнишь, не так ли?

Потребовалось мгновение, чтобы воспоминание ожило, и я застонала от этого воспоминания.

Теневые куклы.

– Нет. Я больше не ребенок. Шоу меня не развеселят.

Шоу действительно могли бы поднять мне настроение, но я бы этого не признала. В детстве я ничего так не любила, как «теневых кукол» Малахии. Что-то в чистом мастерстве его рассказывания историй и представлений всегда очаровывало меня.

Малахия склонил голову и поднялся с колен, делая вид, что он уходит, но затем он протянул руки и согнул пальцы, давая понять, что будет дальше.

– Малахия, – предупредила я.

Он нырнул, приземлившись на меня сверху и повалив на кровать. Его пальцы впились в мой торс, слегка щекоча по бокам, и у меня перехватило дыхание от прикосновения его пальцев. Хихиканье вырвалось из моего горла, и я шлепнула его по рукам, но он только возобновил щекотку. Восхитительный смех эхом разнесся по комнате.

От меня.

От него.

Совсем как тогда, когда мы были детьми.

Этот звук потряс меня до глубины души, звук, на который я никогда не думала, что снова буду способна, особенно не так скоро.

И все же, несмотря на юмор, несмотря на радостный смех, который лился из меня, несмотря на боль, и последнее, что могла вынести моя душа, были руки другого мужчины на моем теле.

Я сжала пальцы в кулаки и замахнулась.

Удар пришелся чуть сбоку от его лица, не причинив вреда, но он смягчился и убрал руки. Он усмехнулся, но тут же скрыл свою реакцию, словно вспомнив стандартную реакцию на удар, и застенчиво опустил голову.

– Прости. Я только хотел помочь.

Я раздраженно вдохнула, но любопытно, что на мгновение, короткое, мимолетное мгновение, он заставил меня улыбнуться. Может быть, он действительно изменился.

– Не прикасайся ко мне больше, – заявила я, перекатываясь лицом к стене.

Позади меня послышалось его тяжелое дыхание, сопровождаемое звуком удаляющихся шагов. Я не знала почему, но я повернула голову, мой пристальный взгляд преследовал его.

– Расскажи мне сказку на ночь, как в детстве, – прошептала я.

Какая-то маленькая часть меня испытывала ностальгию по старому Малахии, той версии его, которую я знала раньше, мягкой и милой. Неуместная тоска пронзила меня до глубины души, но я не могла заставить себя обращать на это внимание.

Кровать скрипнула, когда он забрался ко мне сзади, устраиваясь так, чтобы скрестить ноги и осторожно оставляя пространство между нами.

– Сказку на ночь, – прошептал он, поднимая покрытую шрамами руку.

Тени струились от его рук, собираясь на стене напротив нас и обретая форму. Зрелище было захватывающим, более детализированным, чем раньше. Каждый усик скручивался и расщеплялся, образуя деревья и птиц, фигурки двух детей. Был контраст света и тьмы, такие мелкие детали, как ветер, колышущий листья деревьев, которые даже самый опытный художник не смог бы изобразить на холсте.

– Давным-давно, – начал он.

Маленькая девочка и маленький мальчик шли по тенистому лесу, держась за руки, на фоне стен. Тени мерцали и формировались, меняясь с каждым движением. Детали были поразительными, настолько четкими, что можно было разглядеть даже жуков, ползающих по грязи.

– Жил-был мальчик, который любил девочку. Она была не просто девочкой. Нет, она была создана для него, а он для нее. Эти двое были близки, слившись душой. Они никогда бы не расстались. Но однажды телом и разумом маленького мальчика завладела магия, темное проклятие, превратившее его в монстра. Однако это была не только вина магии; это была также вина маленького мальчика, слишком высокомерного, чтобы доверять ему ту силу, которая внезапно обрушилась на него. Видишь ли, он стал наглым и гордым. Он думал, что однажды будет править миром с девочкой, которая была на его стороне, но он не хотел делиться ею никогда. Он душил ее на грани удушья.

Тени двигались, когда Малахия разыгрывал наше детство, историю, свидетельницей которой я больше не хотела становиться. Там были издевательства, убийство кролика, убийства других детей и взрослых, которые осмеливались подойти слишком близко. Я задержала дыхание, пока он продолжал, открывая свои грехи.

Я повернулась в постели и посмотрела на этого человека. Его бирюзовые глаза почти светились в темноте, когда он встретился с моими, после секундного колебания его губы снова начали шевелиться.

– Теперь перейдем к той части, которая тебя интересует. Смотри шоу.

Мой взгляд переместился на стену, и я села, готовясь к тому, что будет дальше.

– Однажды ночью, когда мальчик был готов разразиться особой ужасной тирадой, духи эфира прошептали ему. Приди, – сказали они. – Дверь может закрыться, и тебе нужно предотвратить это. Маленький мальчик хотел увлечь маленькую девочку за собой, но впервые в своей юной жизни он решил оставить ее позади. Духи сообщили ему, что впереди коварное задание, и он беспокоился за ее безопасность.

Его тело напряглось, когда он продолжил рассказ.

– Итак, мальчик рискнул пробраться через лес и прокрался мимо фейри, магов, ведьм и людей, которые объявили войну его родному миру. Он вошел в изуродованный ад, не осознавая, какая ловушка была расставлена перед ним.

Темная фигура маленького мальчика вошла в портал у основания каньонов, и стена преобразилась. Тени скал и деревьев удлинялись и превращались в горы и вулканы, жутких монстров с острыми клыками и когтями, хватающих и нападающих, когда он отчаянно пытался сбежать.

Разлом закрылся вскоре после того, как он вошел, серебряная паутина закрыла доступ к порталу древних. За паутиной портал быстро засох и умер, прекратив существование двоих. Вскоре после этого его похитили какие-то существа.

Теневые существа, которые теперь преследовали его повсюду, избили его до крови, волоча по грязи к замку – нет, дворцу, расположенному высоко в горах. Его привели в тронный зал, и его безжизненное, изломанное тело бесцеремонно бросили перед пятью фигурами с большими рогами и чешуйчатыми крыльями.

Теневые Боги.

Маленький мальчик, который когда-то считал себя хорошим, быстро понял обратное. Богам теней не нужен был отпрыск-получеловек, и поэтому они подвергли его самой жестокой из реальностей. Он был всего лишь игрушкой, чтобы помучить и скоротать время.

То, что произошло дальше, заставило меня стиснуть зубы и сжать одеяло в кулаках. Голос Малахии затих, когда он описывал годы пренебрежения и жестокого обращения, нарушения самого темного, самого непростительного черного, чего я бы никому не пожелала.

– Прошли сотни лет, пока мальчик жил в таком состоянии, пока однажды он не собрал армию сломленных солдат и не восстал.

Разыгралось сражение.

– Или, по крайней мере, он пытался.

Битва закончилась тем, что его заковали в цепи и ошейники, а остальных утащили на какой-то тусклый подуровень подземного мира и оставили гнить во тьме.

Но на этот раз у мальчика проявилась новая способность – способность заглянуть в мир, в котором он когда-то жил. Он использовал зрение, чтобы шпионить за девушкой и видеть, как она живет. Она была в безопасности и счастлива, хотя и немного глуповата, – прошептал он с легким уколом, и я закатила глаза. – Но она была прекрасна и любима; все, чего он никогда не знал, все, чего он когда-либо хотел. Эти маленькие проблески этого мотивировали его пережить темные и одинокие ночи.

Маленькие сценки из моей жизни разыгрывались на тюремной стене напротив моей собственной. Артистизм его теней был поистине умопомрачительным; мне казалось, что я проживаю свою жизнь заново.

– Духи эфира обучили его, и за несколько сотен лет мальчик вырос в человека – более сильного, умного, совершенного. Его способности полностью сформировались, у него выросли крылья, и он мог бы завоевать уважение всего Иного Мира, если бы захотел. Он вырвался из своей тюрьмы, освободил свою маленькую, необученную армию и подготовился. На этот раз он не проиграет.

На этот раз он этого не сделал. Когда разыгралась ужасная битва теней, он уничтожил богов, и это было справедливо. Убив четверых, он навис над пятым и разорвал его в два клочка, сорвав корону с его головы.

– Последним был мой отец.

– Который из них был моим? – тихо спросила я.

Тени Малахии отступили, скользнув обратно в его руки. Когда он не ответил, повернулась к нему лицом.

– Который, Малахия?

Его глаза закрылись, а губы поджались.

– Это разговор для другого раза, свет мой. Я уже все рассказал.

– Который из них? – я переспросила.

На этот раз он фыркнул и покачал головой.

– Твой отец не был ни одним из них.

– Что, прости? – я нахмурилась, и у меня отвисла челюсть. – Было только пять теневых Богов, и ты убил всех пятерых. Итак. Который. Из. Них?

Его губы изогнулись в ухмылке, когда он поднялся с моей кровати.

– Кто сказал, что ты полутень? Это точно был не я. Ты предположила?

– Что? – спросила я, повысив голос, когда я поднялась с кровати вслед за ним. – Что ты хочешь сказать? Я не человек, это точно. Под этими наручниками у меня есть сила.

Малахия приподнял бровь и шагнул вперед.

– Я знаю, что есть, и, как я уже сказал, эти наручники не должны удерживать кого-то вроде тебя, – его пальцы коснулись наручников, и он наклонил голову, встречаясь со мной взглядом. – Я говорил тебе, что научу тебя быть сильнее, если ты пойдешь со мной. Истина, которую ты ищешь, приходит вместе с жертвой, – он шагнул ближе, и я ахнула. – Почему ты думаешь, что твоя сила другого цвета, чем моя? Как получилось, что мы так похожи и в то же время такие разные? Разве ты не хочешь знать? Кто ты… кто ты такая?

Он отступил назад и перевел дыхание.

– Не волнуйся, ты не единственная, кого смущает твое происхождение. Твоя пара, похоже, так же сбит с толку, как и ты.

Тени собрались вокруг его тела.

– Моя жертва стоит до конца вершины. Пойдем со мной, и я покажу тебе, кто ты на самом деле, откуда ты на самом деле. Я буду тренировать тебя и сделаю сильнее. Умнее.

Тени поглотили его целиком, а когда они рассеялись, он исчез, оставив после себя так много вопросов без ответов.

Всю свою жизнь я думала, что была тенью – мысль о том, что я могу быть кем-то другим, была ошеломляющей.

Если я не была тенью, то чем, черт возьми, я была?

Глава 21

Райкен

Я наблюдал за Далией и тем мужчиной, который называл себя богом, из-за стен ее комнаты, мне стало ясно, что я совершил огромную ошибку. Прижавшись глазом к маленькому отверстию в дереве, я наблюдал, как все это разыгрывается у меня перед глазами: щекотка, споры, игривые подшучивания, кукольное представление теней. Я оставил её слабой и уязвимой, предоставив ему идеальную возможность проникнуть в трещины того сердца, которое я опустошил.

От ухмылки, которой он одарил меня в банкетном зале, у меня внутри все сжалось, взгляд был таким мрачным и зловещим, что у меня по спине пробежали мурашки. Он знал. Он знал правду, знал, что я отверг Далию, и он наслаждался этой возможностью. Он быстро покинул бальный зал, и у меня не было ни малейших сомнений в том, куда он планировал пойти дальше. Я последовал за ним, несмотря на возражения Эулалии и Финна, отчаянно желая покончить с тем, что он задумал.

Так я оказался здесь, пробираясь по скрытым ходам, по которым раньше бродил, охраняя и служа бывшему королю. Каждая косточка в моем теле призывала меня прорваться сквозь стену и положить конец этому представлению, убить его на месте, пока тени текли по его рукам и сливались на стене, образуя странный вид движущегося искусства.

Но я не мог не смотреть и не слушать, как он описывает историю о мерзости, жестокости. История детства Далии была изложена только для моего прослушивания и визуального развлечения, секреты, которые она никогда бы мне не открыла, как бы я ни настаивал на этом. Я не мог не воспользоваться возможностью узнать о ней побольше, узнать, почему она всегда была такой скрытной.

Теперь стало ясно: она всю жизнь бежала от мужчины, который теперь спокойно обосновался рядом с ней. Она скрывала своё прошлое из страха, но всё же уделяла демону время. Он задел какую-то ностальгическую струну и нашёл способ проникнуть в её сознание.

Мои кулаки сжались, когда шоу закончилось, и она бросилась за ним, сгорая от вопросов, готовых сорваться с губ, а дыхание замерло, когда он упомянул её происхождение. Моё происхождение. Всё, что он говорил – ложь. Должно быть ложью. Я знал, кто мои родители. Я знал, откуда я родом.

Я стиснул зубы при воспоминании о моем брате и его последних заявлениях, затем покачал головой. Нет, этот демон был именно таким: манипулятором, нацеленным на промывание мозгов тем, кто его окружал, особенно моей маленькой вороне. Если бы он смог убедить ее, что она меня не знает, это представило бы его в лучшем свете.

Он исчез в вихре дыма и теней, и я занес ногу, приготовившись ворваться к ней, теперь, когда она была одна. Легкое изменение в воздухе комнаты остановило меня. Я заглянул в щель в стене, осматривая комнату в поисках каких-либо изменений, и вот оно.

Глубоко в сгущающихся тенях комнаты, скрытый от посторонних глаз, он ждал, так и не покинув ее. Он наблюдал, как она медленно подняла с пола поднос с едой, затем отбросила маленькую тряпочку и засунула флакон с зельем в один из ящиков комода. Он наблюдал, как она забралась в постель и глубоко вздохнула. Он наблюдал, как она растирает боль в груди, сожаление заскребло меня по костям.

Я был дураком, думая, что то, что я сделал, было для ее защиты. Это была идиотская, вызванная паникой реакция на потерю любого подобия контроля над ситуацией. Я говорил себе, что то, что я сделал, было сделано для того, чтобы защитить ее от меня, но глубоко внутри знал настоящую причину. Я сделал это, чтобы восстановить контроль, потому что спаренный мужчина обречён терять все способности и здравый смысл, когда дело касается его пары, беспомощный перед волей своей женщины.

Но ничего не изменилось, несмотря на отсутствие связи, я полностью и предельно беззащитен, когда дело касалось ее. Будь я проклят, если позволю этой твари вонзить свои когти в мою женщину.

Последняя капля была упущена, как только дыхание Далии замедлилось до глубокого и ровного ритма. Когда она погрузилась в блаженный сон, он вышел из тени.

Я собирался убить его, черт возьми.

Сила хлынула через мое тело, когда я направился к потайному входу за зеркалом Далии в полный рост. Серебряный огонь вспыхнул на кончиках моих пальцев, и молния с треском отскочила от моего тела, но когда я протянул руку, чтобы открыть дверь, твердая рука схватила меня за плечо.

Финн усилил хватку, и его глаза, полные предупреждения, встретились с моими.

– Не надо.

Я высвободил мое плечо из его хватки, и его глаза засверкали.

– Я собираюсь убить его, и ты не сможешь меня остановить.

– Я сказал нет, – скомандовал Финн, и щелевидные зрачки его глаз, окруженные золотым ободком, сказали мне, что я больше не разговариваю с Финном.

Я разговаривал с драконом.

– Твои команды маленького альфа-дракона на меня не подействуют. Он заслуживает смерти. Он заслуживает гораздо худшего, чем смерть, и я буду тем, кто с этим разберется. Ты можешь убежать к своей паре и рассказать ей, как я выбросил этот маленький план в мусорное ведро. Мне все равно. Это закончится здесь и сейчас.

Моя грудь вздымалась, когда я смотрел на него сверху вниз, вкладывая всю ярость в свой голос, и его зрачки расширились, а радужка снова стала янтарной.

– Просто выслушай их, – взмолился Финн, имея в виду двух своих приятелей. – Они послали меня сюда, чтобы остановить тебя, потому что этот шаг не сработает так, как ты задумал. Она проснется, когда ты убьешь единственного брата, которого она когда-либо знала, и ее сердце будет наполнено яростью. Отсюда ты заберешь не только слабый лучик надежды, но и все ответы на ее животрепещущие вопросы. Она уже обижена на тебя за отвержение. Если ты сделаешь это сейчас, она тебе этого не простит. Из этого не будет возврата.

Моя грудь сжалась, когда я выдохнул, и выглянул в небольшую щель дверного косяка. Его рука коснулась ее лица, ее губ, ее мягких рыжих локонов. Затем он приподнял прядь рубиновых волос и вытащил кинжал из какого-то потайного места, срезав маленький локон с ее головы и положив его в карман.

Костяшки моих пальцев хрустнули от желания избить его до крови, и Финн перевел дыхание.

– Я не виню тебя за то, что ты хочешь убить его. Черт возьми, если бы это был мой выбор, я бы присоединился к тебе, но это не вариант. Не прямо сейчас.

На этот раз, когда тени окружили тело демона, он исчез. Вглядевшись в темноту, я убедился, что это не очередной трюк. Нет, он ушел, оставив Далию мирно спать, совершенно невредимую, за исключением пряди волос, которую он отрезал.

Мои губы сжались в прямую линию, когда я наблюдал за тем, как он смотрел в темноту, гнев и беспокойство горели в его глазах. Я шагнул вперед, оттесняя его в пространство за стеной.

– Хорошо, твоя пара и провидица расскажут мне все. Точка. Я больше не хочу оставаться в неведении. Если замешано что-то большее, мне нужно знать. Я не буду рисковать ее безопасностью, – предупредил я. – Я не часто напоминаю тебе об этом, но я Верховный король Страны Фейри, что означает, что я твой король, и я не позволю тебе работать против меня, независимо от желания твоей пары.

Подбородок Финна опустился в знак согласия, и он отвернулся, его плечи поникли, когда он направился обратно к своей паре, зная, что она не будет счастлива, если он выберет не её.

Изгиб коридора вывел нас через мою комнату в отведенные нам всем покои, но я уже знал это. Когда Финн подошел к двери в общую зону, он заколебался и глубоко вздохнул, взявшись за дверную ручку.

– Я не знаю, что делать, если Эулалия и провидица не расскажут нам всего. Я не знаю, как справиться с ситуацией, если они откажутся, – его лоб коснулся деревянной рамы. – Если я выберу тебя вместо неё – а я так и сделаю – это подтвердит все её страхи по поводу нашей связи.

– Какие у неё страхи? – спросил я.

– Что я буду как ты. Что я не поддержу её. Что я буду пытаться владеть и контролировать, как ты делаешь со своей парой.

Я откинул голову назад и вздохнул. Конечно, у меня были проблемы с контролем, но они не были настолько серьезными или разрушительными. По крайней мере, так было до тех пор, пока я не отверг мою собственную пару. Я толкнул плечом Финна и оттолкнул его руку от двери.

– Она твоя пара. Она справится с этим.

Дверь в общую зону открылась, и четыре головы повернулись поприветствовать нас: Эулалия, Матильда, Исадора и Редмонд. В приподнятом удивлении Редмонд подошел к сервировочной тележке и налил себе бокал ликера, проглотив напиток целиком. Когда он закончил, швырнул его обратно в тележку.

Я обратился к моему другу-человеку.

– Рад видеть тебя, Редмонд. Что привело тебя на нашу тайную встречу?

Редмонд издал звук разочарования и прищурился, глядя на меня.

– Я здесь, чтобы помочь тебе вытащить голову из задницы, Райкен. Твоим действиям не хватает здравого смысла и порядочности. Ты идешь по пути саморазрушения, который затрагивает не только тебя.

– Спасибо за твой вклад, старина.

Я налил себе один бокал ликера, нуждаясь в жидком мужестве, которое помогло бы мне пережить лекцию, которую я, несомненно, получу, только для того, чтобы обернуться и увидеть Редмонда, стоящего передо мной.

Он забрал бокал у меня из рук и поставил его обратно на стол.

– Ты отверг свою пару, мою подопечную. Почему? Ты знаешь, какую боль она испытывает? – его голос повысился. – Ты имеешь хоть малейшее представление о том, что натворил?

Мне не нужна была его отеческая нотация, не тогда, когда я уже знал, как много я натворил, и поэтому я рассмеялся, мрачным звуком, лишенным юмора, когда ткнул его в грудь.

– Ты думаешь, я не осознаю, что совершил колоссальную, подавляюще глупую ошибку? – я снова ткнул его, рыча. – Ты думаешь, я не чувствую той же боли, что и она?

Последнее, что мне было нужно, – это сжечь все мосты, но я ничего не мог с собой поделать, но перенаправил гнев, который я испытывал по отношению к себе, на ближайшую жертву. Просто идиот, дурак, который действовал только инстинктивно.

На этот раз, когда я хотел ткнуть его, Редмонд схватил меня за палец и вывернул. Движение на мгновение ошеломило меня, и мой голос дрогнул.

– Я знаю, что облажался, Редмонд. Я не нуждаюсь ни в тебе, ни в ком другом, чтобы напоминать мне, насколько сильно.

Редмонд покрутил мой палец чуть сильнее, затем отпустил его и, повернувшись ко мне спиной, отступил к дивану.

– Тогда исправь это и перестань жаловаться, и, ради всего святого, перестань вести себя как чрезмерно эмоциональный грубый самец и начни думать своей головой, – Редмонд развернулся к остальным. – Дети, одни дети.

Провидица кивнула в знак согласия, а я изучал молчаливую девушку, желая заглянуть в ее разум.

– Насколько сильно я сбил нас с пути? – спросил я, неуверенный, знала ли она об отвержении заранее, было ли это что-то уже заложено в камень или это был поворот на тропинке. Я сам этого не ожидал, и я все еще проклинал свою глупую реакцию на то, что произошло.

Маленькая провидица посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, и когда она заговорила, ее голос был мягким и детским.

– Очень сильно.

Я что-то промычал и переместился в зону отдыха, медленно оценивая Исадору, Эулалию, Ниццу, Редмонда, затем посмотрел на Матильду, и мое прежнее бахвальство испарилось.

– Мне нужно знать все. Что будет дальше? Каковы наилучшие шаги для продвижения вперед?

Седые волосы провидицы упали ей на лицо, когда она уставилась в пол потухшими глазами. Когда она подняла голову, они встретились взглядами с лицом Эулалии.

– Продолжай, – кивнула Эулалия. – Ты можешь рассказать ему все, что знаешь. Он должен знать, какой ущерб нанесли его действия.

Финн выдохнул. Казалось, ему не придется сражаться со своей парой, по крайней мере, не сегодня.

Голос Матильды был скрипуч, когда она произносила эти слова, слова, которые она шептала едва слышно.

– Неизвестно, какой ущерб причинили твои действия, Верховный король, потому что ты не существуешь в поле зрения. Там, где ты должен быть, есть стена, нечто непроницаемое, в которое даже я не могу заглянуть. Что-то или кто-то защищает твое присутствие от других, и так было всегда. В будущем, если бы ты не отверг Далию, проблема была бы решена в течение недели. Демон был бы мертв, твоими руками. Вскоре после этого она оказалась бы в Стране Фейри, хотя неизвестно, была бы она там ради тебя. Я предполагаю, что причиной был бы ты, но на самом деле невозможно узнать, когда отсутствует твое присутствие в поле зрения. Не видя возможностей, невозможно понять, как ты можешь повлиять на ситуацию.

Я нахмурил брови и обвел взглядом маленький столик.

– Что это значит?

Исадора фыркнула.

– Я же говорила тебе, что мужчины-фейри медлительны.

Эулалия отмахнулась.

– Это значит, что она не может видеть ни твоё прошлое, ни настоящее, ни будущее. Это значит, что ты анахроничен – нечто, что не вписывается в ход событий. А потому, лучшее, что ты можешь сделать – это не вмешиваться в уже запущенные события. Твои действия приведут лишь к хаосу и непредсказуемости.

Я напрягся от её слов. Если Далия была замешана, значит, и я тоже. Не было ни малейшего шанса, что я просто отсижусь в стороне и позволю ей утонуть в хаосе без меня. Я фыркнул от абсурдности их совета.

– Ты вообще понимаешь, почему тебя не видно в видениях, Райкен? – вмешался Редмонд. – Есть что-то, чего ты сам не знаешь о своём происхождении? Или о том, кем ты являешься?

Мои ноздри раздулись, когда я посмотрел на Редмонда. Верность в отношениях между моей матерью и отцом слишком часто подвергалась сомнению, и я без сомнения знал, что они хранили верность друг другу, которую невозможно было нарушить.

– Нет.

Я подумал о том, что только что произошло, и посмотрел на провидицу.

– Если ты не видишь моих действий, тогда как ты смогла послать Финна, чтобы помешать мне убить этого придурка?

Провидица опустила голову.

– У меня было видение, как Далия просыпается рядом с мертвым телом своего брата, и ее действия после этого были некрасивыми. Все погибли. Было нетрудно догадаться, у кого хватит сил уничтожить демона.

Я утвердительно промычал.

– Интересно.

В комнате воцарилась тишина, и Финн сжался, зная, что мне не понравится то, что будет дальше. Я откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул.

– То есть ты хочешь сказать, что я неизвестный, и мои действия могут повлиять на твои планы в судьбе?

Матильда кивнула, и глаза Эулалии предостерегающе впились в нее.

– Хорошо. Тогда, если то, что ты утверждаешь, правда, есть шанс, что мои действия могут привести не только к негативному результату, но и к положительному.

– Нет! – заспорила Эулалия. – Пока лучше оставаться на выбранном пути. Это будет долгое путешествие, благодаря изменениям, вызванными твоими действиями, – она ткнула пальцем в мою сторону, – но демону дадут кусок веревки, на которой повесится. Если мы выйдем из ситуации и позволим событиям развиваться без нашего вмешательства, все образуется само собой. У всех будет счастливый конец.

Мрачный смех вырвался у меня, как гром среди ясного неба.

– А как насчет моего счастливого конца, хм? Что это за события, которые нужно разыграть и сколько времени они займут? Я должен сидеть сложа руки и смотреть, как страдает моя пара? Я этого не сделаю. Я не позволю ей страдать, независимо от результата.

Эулалия вздрогнула, затем беспомощно посмотрела на пару, умоляя о помощи. Финн сидел стоически, стиснув челюсти, вперив взгляд в стену. Он поступил бы так же на моем месте, и он знал это. Судя по ее раздраженному вздоху, она тоже это знала.