Текст книги "Хранители могил"

Автор книги: Мелисса Марр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

44

Николас стал мэром еще при прежних Гробовщике и Хранительнице. Он не знал, как вести себя с новыми и что им говорить. До сих пор ему еще не приходилось отвечать на вопросы, заполнять анкеты или что-либо объяснять.

Секретарша доложила о приезде Байрона и Ребекки. Мэр попросил провести их в кабинет и теперь пытался сообразить, как с ними общаться. От нового Гробовщика веяло угрозой. Новая Хранительница держалась гораздо спокойнее. Этим она напоминала свою бабушку. Николас знал, что Ребекка Барроу родилась не в Клейсвилле, прожила здесь менее трех лет и впоследствии бывала лишь наездами. В голове Николаса Уиттакера замелькали мысли о возможностях, доступных тем, кто родился за пределами Клейсвилла. Мэр тут же отогнал от себя эти мысли. Подобно всем мужчинам своего рода, он родился и вырос в этом городе. Уиттакеры покидали город только на время и ради вполне определенных целей. Их было две: учеба и поиск жены.

– Прошу располагаться, – сказал Николас, указывая на диван и стулья.

– У нас есть вопросы, – с места в карьер начал Гробовщик.

Хранительница стиснула ему руку.

– Вы знаете, кто мы? – спросила она Уиттакера.

– Знаю, – он прошел к бару. – Желаете выпить?

– По-моему, рановато еще для выпивки, – поморщился Гробовщик.

– Алкоголизм, несомненно, является болезнью, – пустился в свое любимое рассуждение мэр. – Но, к счастью, жители Клейсвилла от нее застрахованы, как и от всех прочих. Правда, не на всю жизнь, а до восьмидесяти лет. Потом вся защита пропадает. – Он налил себе щедрую порцию виски. – А вы, мисс Барроу?

– Нет, спасибо.

Она села на диван. Туда же уселся и Гробовщик.

Разговаривать, сидя за письменным столом, было неучтиво. Николас взял бокал и сел напротив своих посетителей.

– Вы знаете о договоре? Об… особом положении жителей города?

– Кое-что знаем, – ответила Хранительница. – Мы знаем о существовании договора.

– А еще мы знаем, что людей убивает вовсе не дикое животное, – добавил Гробовщик.

Мэр покачал головой.

– В этом надо убедиться. Возможно, не животное в привычном понимании этого слова. Но любое существо, жестоко убивающее людей… Животное – прекрасное слово. Совсем недавно жертвой… животного стала одна из членов городского совета. Некоторое время назад таким же способом была убита ваша бабушка. – Он выразительно посмотрел на Хранительницу. – Я достаточно повидал и могу сказать: это существо – в большей степени животное, нежели человек…

Гробовщик промолчал, однако изгиб его рта подсказал мэру: Байрон Монтгомери думает в точности так же. А вот новая Хранительница насупилась и сказала:

– Это не их вина. Если бы о мертвых заботились, как надо…

– Об этом животном точно не заботились, и потому вам нужно поскорее найти его и восстановить спокойствие в городе.

Николас говорил ровным голосом, но от одной мысли об изуродованном теле Бонни-Джин у него противно сводило живот.

– И это все, что ты можешь нам сказать? «Найти и восстановить спокойствие в нашем городе»? – Тон Гробовщика был далеко не дружелюбным. – А ты знаешь, что мы пережили на этой неделе? Кого потеряли? Мы пришли сюда не за приказом: найти и восстановить порядок. А как насчет помощи? Я уже не говорю о простом человеческом сочувствии.

– Байрон, – тихо осадила его Хранительница, взяв за руку. – И все-таки, что вы можете нам рассказать? – спросила она обращаясь к мэру.

Николас пристально поглядел на обоих.

– Первой жертвой стала миссис Барроу. Сегодня было обнаружено изуродованное тело Бонни-Джин Блю. Я не знаю, какими критериями руководствуется это животное, если тут вообще можно говорить о критериях. Были и другие нападения. К счастью, там ограничивалось лишь укусами. Более десятка случаев. – Мэр глотнул виски. – В любом другом месте такие события всколыхнули бы город. Наши жители не в состоянии связать все случаи вместе. Воздействие договора. Связывать события и делать выводы могут лишь члены городского совета. Насколько я знаю, так было всегда.

– А где текст договора? – спросила Хранительница. – Покажите его. Наше положение дает нам право его прочитать.

– Содержание договора всегда передавалось устно. Кажется, из соображений безопасности, чтобы договор случайно не попал в чужие руки… Никаких текстов.

Николас испытывал странное чувство вины, будто нарушал сейчас верность занимаемому посту.

– Поверьте, Клейсвилл – прекрасный город, – сказал, обращаясь прежде всего к Хранительнице. – Мы годами жили без происшествий. Если кто-то из мертвецов вдруг пробуждался, ваша бабушка знала, что нужно делать. Мудрее ее не было во всем Клейсвилле.

– Но почему нужно соглашаться с таким порядком вещей? – не унималась новая Хранительница. – Почему жители Клейсвилла соглашаются с такой жизнью и не пытаются ничего изменить?

Николасу очень не хотелось говорить на эту тему. Не хотелось признаваться в том, что временами беспокоило и его самого.

– Этот порядок вещей… сложился давно. Нам не у кого спросить. Основатели города давным-давно умерли… Да, мы не можем уехать отсюда. Мы рождаемся и умираем здесь. А в промежутке не так уж плохо живем. Нам есть с чем сравнивать. Достаточно включить телевизор и посмотреть выпуск новостей.

Он прошел к бару и налил себе вторую порцию.

– Думаю, многие жители других городов согласились бы на такую жизнь. У нас никто не болеет. Мы умираем либо от несчастного случая, либо от старости, либо… когда решаем добровольно уйти и освободить место для других.

Услышав это, Гробовщик и Хранительница переглянулись.

– Мисс Барроу, наверное, вы не знаете, что у нас в городе нет… свободы рождаемости. Существует очередь на рождение детей. Людям приходится ждать, пока кто-то не умрет. Правда, некоторым семьям мы предоставляем исключение.

Он внимательно посмотрел на своих посетителей.

– Можно заработать это право, выполняя общественно значимую работу. Можно передать свое право на рождение другому, подвергшись добровольной стерилизации. Население Клейсвилла не может расти бесконтрольно. Основатели предвидели и этот аспект. Они позаботились, чтобы всем жителям хватало пищи и других необходимых ресурсов.

– Но это было несколько веков назад, – возразила Хранительница. – Сейчас пища и прочие товары – не проблема. Их можно закупать где угодно.

– Согласен. Но в городе ограниченное число рабочих мест. К сожалению, у нас сейчас есть бедные, поскольку население превысило норму и мы не можем всех обеспечить работой.

Николас натянуто улыбнулся.

– В нашей жизни много привлекательного, но чтобы она оставалась такой и впредь, ею надо управлять. Мы должны опираться на имеющиеся у нас ресурсы. В частности, на вас обоих.

– Что-то меня не тянет соглашаться с такими порядками, – признался Гробовщик.

– Лично я посоветовал бы вам не забивать себе голову вопросами. Гораздо лучше, если каждый из вас будет выполнять свою работу, как я выполняю свою, – сказал мэр, глядя на них. – Вы занимаете в городе особое положение. Но должно же существовать… разделение труда. Мы справляемся с проблемами города, вы справляетесь с проблемой животных.

Хранительница встала, а поскольку рука Гробовщика лежала в ее ладонях, он тоже встал. На мгновение Николас им позавидовал. Они не одиноки. Потом он напомнил себе, что Хранительницы и Гробовщики в большей степени подвержены насильственной смерти, чем все прочие уроженцы Клейсвилла. Роз без шипов не бывает.

Николас тоже встал.

– Я еще не сказал о некоторых ваших преимуществах. Вы до конца жизни освобождены от большинства расходов. Сомневаюсь, чтобы вам об этом рассказывали, но вам не придется платить за то, за что платят большинство наших жителей. Расходы Гробовщика и Хранительницы город берет на себя. Это не компенсирует известного риска, с которым сопряжена работа каждого из вас, однако мы будем удовлетворять все ваши разумные потребности. Каждый из вас может обзаводиться детьми, когда пожелает. Число детей не ограничивается.

– Это не самое главное, – твердо сказала Ребекка.

– Конечно, – согласился Николас, провожая их до двери. – Встретимся на заседании городского совета. Но я буду признателен, если вы сообщите мне о решении проблемы с животным.

Хранительница сжалась. Гробовщик молча кивнул.

45

– Останови машину! – вдруг потребовала Ребекка, ударяя ладонью по приборной доске.

– Здесь? – удивился Байрон. – Мы же еще не доехали до твоего дома.

– Прошу тебя, остановись.

В ее глазах, вокруг радужной оболочки, опять появился серебристый блеск.

Байрон остановил машину, достал из бардачка револьвер, шприц и последовал за Ребеккой. Она двигалась уверенно, словно знала, куда идти. Они миновали несколько кварталов и почти подошли к ее дому, когда Ребекка замерла, втянула в себя воздух и прошептала:

– Она пришла ко мне.

Байрону хотелось забежать вперед и взглянуть ей в глаза. Опять перемена? И его Ребекка становится существом того мира? Неужели то же происходило и с Мэйлин? Интересно, его отец сумел привыкнуть к этому мертвенному серебристому блеску? Вопросы обождут. Сейчас его главной заботой была безопасность Ребекки. Байрон шел за ней, держа руки в карманах куртки; правая сжимала рукоятку револьвера, левая – стеклянный цилиндрик шприца.

Дайша стояла на крыльце. С виду – обычная девчонка, решившая подождать отлучившихся соседей. Байрон нащупал предохранитель револьвера. «Могу я выстрелить в нее? Или здесь тоже есть какие-то правила?»

– Ты мертва, – сказала Ребекка и поманила Дайшу к себе. – Ты опять пришла сюда. Зачем?

Дайша напряглась, но не убежала.

– Знаю, что мертва. Не я одна.

– Тебя зовут Дайша? – спросила Ребекка.

Девчонка настороженно кивнула.

– Выслушай меня, Дайша.

Ребекка приблизилась на несколько шагов, но на крыльцо подниматься не стала.

– Ты должна позволить мне…

– Нет! – крикнула девчонка. – Я не знаю, как это выглядит, но нет!

Она замахала руками, словно хотела отогнать Ребекку.

Байрон застыл в нерешительности. Если выхватить револьвер, это спугнет мертвую девчонку. Но ведь никто не знает скорости ее реакций. Вдруг она бросится на Ребекку раньше, чем он успеет выстрелить?

– Тогда зачем ты пришла? – спросила Ребекка.

– Хотела тебя предупредить, – промямлила Дайша.

– Предупредить? – осторожно переспросила Ребекка. – О себе?

– Нет.

– А ты помнишь, что ты убила мою бабушку? – все тем же мягким, почти ласковым голосом спросила Ребекка. – Ты убила ее в этом доме.

– Я не хотела ее убивать… Когда мы пробуждаемся, мы идем к Хранительнице. Почему, не знаю. Может, ты знаешь? Ты вся… в сиянии.

Дайша подошла к краю крыльца.

– Яркая такая, светишься изнутри. И я… – Она растерянно замотала головой. – Я должна была к ней прийти.

– И ты пришла… А теперь ты снова здесь. Вот я и хочу знать: зачем?

Дайша как-то странно улыбнулась.

– Я не должна была приходить. Мне не нужно было сюда приходить. Никогда. Я могу уйти…

Байрон был совсем рядом, готовый помочь Ребекке. Его разрывало между здравым смыслом и интуицией. Здравый смысл требовал выхватить револьвер и всадить в мертвую девчонку несколько пуль. Интуиция советовала не вмешиваться.

– Тогда зачем вообще ты приходила? – спросил он Дайшу, отвлекая внимание на себя. – Сама же говоришь, что не надо было приходить сюда, но ты пришла. Зачем?

Дайша с заметным трудом отвела взгляд от Ребекки и посмотрела на Байрона. Кое-как ей это удалось.

– Не знаю, кто он, но он… как я. Он тебя ищет.

Ребекка не дрогнула.

– Тебе нельзя оставаться в этом мире. Он для тебя чужой, – сказала она Дайше.

– Я не хотела умирать. И не просила, чтобы меня…

Дайша наморщила лоб, пытаясь что-то вспомнить. Потом закусила нижнюю губу. Детская ладошка сжала перила крыльца.

– Дайша, – позвала ее Ребекка, вновь переключая внимание на себя. – Хочешь, я покормлю тебя? Может, ты хочешь пить? Ты же, наверное, за этим сюда шла, но забыла.

Дайша вдруг засмеялась.

– Нет. От тебя не хочу. Я не буду есть и пить у тебя… нет.

Ребекка коснулась ее руки.

– Я предлагаю обычную пищу, а не…

– Нет, не надо, – шепотом отказалась Дайша. – Я приходила. Ела. Пила. Слушала. Она предлагала мне… Я не могла прийти сюда… раньше. Никак не могла. Я чувствовала: она звала меня. Все время звала.

– Мэйлин?

Дайша кивнула.

– Мне нужно было… как воздух. Но я не могла… Мне помешали.

У Байрона по спине поползли мурашки.

– Ты говоришь: когда ты пробудилась, кто-то помешал тебе сюда прийти. Да?

– Я хотела прийти. Хотела ее найти, – призналась Дайша. – И не смогла.

Ее голос стал хнычущим, как у потерявшегося, испуганного ребенка.

– Но ты все-таки пришла, – напомнил ей Байрон. – Кто тебя задержал?

– Я пришла, – согласилась Дайша. – Но тогда я уже была очень голодная. Было уже слишком поздно.

– Кто тебе помешал? – снова спросил Байрон.

Где-то поблизости послышался истошный женский крик. Дайша вырвала свою руку из руки Ребекки и спрыгнула с крыльца. Чувствовалось, ей страшно.

– Он здесь, – прошептала она, пятясь задом.

– Кто? – спросила Ребекка, вновь протягивая руку. – Дайша, прошу тебя, назови его имя!

Тело Дайши задрожало и растаяло, словно было соткано из тумана.

Ребекка и Байрон побежали на крик. Вскоре раздался второй крик, пронзительнее прежнего. Байрон инстинктивно схватил Ребекку за руку, и они побежали рядом.

Позади магазина, торгующего подержанными вещами, на песчаной дорожке лежала Эмити Блю. «Голодного мертвеца» уже не было, но Ребекка отчетливо чувствовала его присутствие. Значит, Дайша не соврала, и по Клейсвиллу разгуливает несколько «животных».

– Эмити, что случилось? – спросил Байрон, приподнимая ее.

Правая рука девушки была плотно прижата к ключице. Черная футболка густо пропиталась кровью.

– В сумке, – сказала Эмити и замотала головой.

Ребекка раскрыла сумку, вывалив содержимое прямо на землю: бутылочки спиртного, водяной пистолет, несколько небольших пластиковых бутылок с водой, электрошокер и записная книжка.

– Святую воду, – прохрипела Эмити. – Не хочу становиться… как они.

– Ты и не станешь. Это не зар…

– Умоляю.

– Сейчас.

Байрон отвинтил крышку пластиковой бутылки и промыл рану Эмити. Красноватая струйка потекла на песок, промочив бурый лист и сигаретный окурок.

– Быстрее, – сказала Ребекка.

Она только сейчас заметила людей, выбежавших из магазина. Ей было не до зевак. Ребекку тянуло дальше. Напавший на Эмити находился не так уж далеко. Она ощущала его волну.

К Ребекке сквозь кольцо собравшихся протолкнулась женщина. Лицо она помнила, а имя забыла.

– Мы вызвали «Скорую», – сказала женщина. – Я услышала крик. Муж думал, это по телевизору. Вам чем-нибудь помочь?

– Скажите всем, чтобы стояли поодаль, – попросил Байрон.

Женщина кивнула.

– Ты что-нибудь видела? – спросил Байрон, вновь поворачиваясь к Эмити.

– Трой, – болезненно улыбнувшись, ответила она. – Он был не в себе. Я это знаю. Я уже видела его таким… У меня записано. Для памяти. Иначе все быстро забывается. – Морщась от боли, Эмити полезла в карман куртки и вытащила черный блокнотик. – Вот. Это все, что я знаю.

Байрон перелистал страницы. Казалось, их писали разные люди. Часть записей была сделана неразборчивым, но спокойным почерком. Возможно, Эмити даже пользовалась каким-то придуманным ей шифром. Другие записи делались второпях. Они шли вкривь и вкось, изгибались. Некоторые слова тянулись на весь разворот. Между записями мелькали пустые страницы с точками и крючками.

– Про него – в конце, – подсказала Эмити. – Я его уже видела и записала.

Байрон пролистал блокнотик до последней страницы, затем отдал Ребекке.

Ребекка молча прочла слова, написанные жирными печатными буквами: «ТРОЙ МЕРТВ. СКАЗАТЬ БЕКС». Все четыре слова были несколько раз подчеркнуты.

«Он ведь и меня пытался укусить», – подумала Ребекка, и ее прошиб холодный пот.

– Эмити, не молчи, – Байрон осторожно дотронулся до ее плеча. – Расскажи, что знаешь.

Эмити сидела с подтянутыми к себе коленями, между которых была зажата ее голова.

– Он меня укусил, – глухо сказала она. – Один раз я от него убежала. Я не знала, кому рассказать.

Она повернула голову к Ребекке.

– Что с ним? Он вампир?

– Нет. Но его обязательно нужно найти и остановить, чтобы он больше ни на кого не напал. Я это сделаю. Обещаю тебе, Эмити.

– А что будет со мною? Я заболею? У меня куда-то пропадают мысли. Я пытаюсь их удержать, и меня начинает мутить. Может, это от потери крови?

– Конечно, – заверила ее Ребекка, погладив по голове. – Некоторые мысли лучше не держать в голове и поскорее забыть.

– А я не хочу забывать. Потому и записывала.

Она не то усмехнулась, не то всхлипнула.

– Крис подъехал, – сказал Байрон, засовывая блокнотик Эмити себе в карман.

За машиной шерифа двигался автомобиль «Скорой помощи».

– Что случилось? – спросил Крис, подойдя к сидящей Эмити.

– Снова нападение неустановленного животного, – не колеблясь, соврал Байрон. – Возможно, одичавшая собака. Мы были неподалеку и прибежали на крик.

– Джо! – крикнул шериф, поворачиваясь к машине «Скорой». – Опять собачий укус.

Из машины выскочил молодой санитар.

– Надеюсь, это скоро кончится, – сказал Крис, глядя на Ребекку и Байрона.

– Я тоже, – тихо ответила Ребекка.

– А я уверен, – сказал Байрон, обнимая ее за талию.

Ребекка сейчас очень нуждалась в ободрении. Но зачем он это сделал на виду у раненой Эмити? Барменша не позвала Байрона, не попросила поехать вместе с нею в больницу, однако Ребекка чувствовала, как ей этого хочется.

– Почему бы тебе не поехать с Эмити? – предложила она.

«Ты ничего глупее не придумала?» – говорил ответный взгляд Байрона.

– Крис обо всем позаботится, – сказал он вслух.

Шериф кивнул. Байрон склонился к Эмити и что-то прошептал ей на ухо. Ребекка этого не слышала и, в общем-то, не хотела слышать. Сейчас ее больше всего волновал легкий дымок над улицей, который видела только она. След «голодного мертвеца».

– Я знаю, где его искать, – прошептала Ребекка.

Байрон молча двинулся за ней.

46

Ребекка свернула за угол. Она почти бежала. Байрон ничего не видел и не чувствовал, но доверял ее чутью. Он не отвлекал ее вопросами, однако на перекрестке был вынужден схватить за руку, иначе Ребекка почти наверняка угодила бы под машину.

– Я бы успела, – взбрыкнула Ребекка.

– Мне так не кажется.

Ребекка ничего не ответила и перешла на бег. Байрон, не выпуская ее руки, побежал рядом. Минут через двадцать они свернули к одному из местных супермаркетов, очутившись на разгрузочной площадке.

– Он здесь, – выдохнула Ребекка, оглядываясь по сторонам.

Байрон, держа револьвер наготове, тоже огляделся. Несколько стоявших машин и пара больших мусорных контейнеров позволяли неплохо спрятаться. За разгрузочной площадкой, спускаясь к реке, тянулась узкая полоса травы. Из нее выглядывал продолговатый ржавый мангал для барбекю, а в нескольких шагах стоял пластиковый стол. Еще дальше торчал столб с баскетбольным кольцом без сетки.

– Трой, – негромко позвала Ребекка, подходя к мусорным контейнерам.

Серебристый блеск глаз делал ее лицо почти нечеловеческим, но Байрона это перестало пугать.

– Трой, я здесь. Выходи.

Байрон стоял рядом с Ребеккой, держа револьвер наготове. Он вполне доверял ее интуиции, когда дело касалось Дайши. Но сейчас ситуация была иной. Что-то подсказывало Байрону: Трой опаснее Дайши.

Ребекка терпеливо ждала. Трой почему-то не желал выходить, либо его здесь уже не было.

– Трой, я же знаю, что ты меня разыскиваешь.

– Что? – не выдержал Байрон.

– Ну вот, я пришла, – продолжала она, словно не замечая его. – Ты хотел встретиться со мной. Искал меня. Тебе нужна моя помощь.

Трой вышел из-за правого контейнера. Внешне он ничуть не отличался от прежнего Троя, которого Байрон не раз видел в «Галлахере»: те же волосы, стянутые цветной резинкой, черные джинсы и облегающая черная футболка. Иным было выражение его лица. В школе Трой и Ребекка вместе занимались рисованием и сдружились. Помнится, Байрон даже ревновал его к Ребекке. Однако сейчас ни выражение лица, ни жесты Троя не говорили о том, что он ее узнал. Исчезла и его всегдашняя улыбка. Он молчал.

– Трой, я могу это исправить. – Ребекка говорила с ним так, как обычно говорят с перепуганным животным. – Поверь мне. Если бы я знала, ничего бы не случилось.

Трой смотрел на нее. Потом его губы искривились. Казалось, еще немного, и он зарычит.

– Трой, я понимаю, что ты сердишься. Но я ничего не знала. Когда это случилось, меня здесь еще не было… Трой, я предлагаю тебе еду и питье. Помнишь, как ты угощал посетителей выпивкой и закусками? Помнишь, как смотрел на меня, когда я приходила в бар?

Трой молчал и только моргал.

– Ты помнишь. Хорошо помнишь, – продолжала свое увещевание Ребекка. – Я не знаю, сколько времени ты голодаешь, но пока еще я могу тебе помочь… Не противься мне.

Трой шагнул вперед.

– Вот и правильно, – подбодрила его Ребекка. – Иди ко мне.

Он остановился, морща лоб.

– Иди же, – Ребекка протянула руку. – Помнишь, как мы танцевали в прошлом году? Я приехала, и мы втроем танцевали после закрытия бара. Эмити так кружилась – я еще боялась, как бы она на что-нибудь не налетела. Кстати, мы с нею иногда переписывались. Она тебе не рассказывала?

С таким же успехом Ребекка могла говорить все это серому мусорному контейнеру. Лицо Троя оставалось безучастным. Потом он сделал еще шаг и взял Ребекку за руку. Байрон понадеялся, что она старалась не зря. Еще немного, и они с ним справятся.

И вдруг Трой резко дернул Ребекку к себе, рванув ее руку ко рту.

– Хватит! – Байрон был готов броситься на мертвеца.

– Байрон, не надо! Ты все испортишь.

Голос Ребекки звучал на удивление спокойно. Байрон с изумлением следил за нею. Казалось, Ребекка прошла специальный курс обращения с пробудившимися мертвецами. Она уверенно затолкала свою ладонь поглубже в его глотку, и теперь Трою было не закрыть рот. По-видимому, его это не обескуражило. Другой рукой мертвец обвил талию Ребекки, подняв ее в воздух.

– Шприц! Быстрее, – уже не столь уверенным тоном попросила Ребекка.

Байрон полез в карман за шприцем.

– Куда колоть?

– В любое место, – с заметным напряжением ответила она.

Байрон всадил иглу в шею, под ухо. Трой даже не вздрогнул. Он по-прежнему смотрел на Ребекку. Потом он несколько раз моргнул, разжал руку, и Ребекка вновь опустилась на землю. Руки Троя безвольно повисли, а ее рука все так же оставалась у него во рту, будто кость, зажатая между собачьими челюстями.

Байрон не знал, что делать дальше. По сути, Трой не причинил Ребекке никакого вреда. Он находился в ступоре. Дальше он стал сползать на землю. Ребекка подставила ногу и приняла вес его тела на себя, но не удержала, рухнула вместе с ним и повалилась на Троя.

– Держи его рот открытым. Мне нужно вытащить руку, – сказала она Байрону.

Байрон присел на корточки, обхватил лицо Троя и пропихнул большие пальцы в рот мертвеца. Это не заставило его открыть рот пошире, но помешало защелкнуть челюсти.

Ребекка осторожно вытащила свою руку. На коже виднелись следы зубов. Ее, похоже, это ничуть не волновало. Она встала, встряхнула кистью освобожденной руки и посмотрела на лежащего Троя.

– Он мертв дольше, чем Дайша, – сказала она.

– Бекс, у тебя рука кровоточит, а у нас с собой – ничего. Даже бинта нет, – спохватился Байрон.

– Рука заживет. Нам надо поскорее отвести его к Чарльзу.

Мертвец рассеянно следил за Ребеккой, совершенно ее не узнавая. Укол обездвижил его, но не привел в бессознательное состояние. «Неужели нам придется нести его по туннелю на руках?» – не без тревоги подумал Байрон.

Ребекка наклонилась, взяла Троя за руки и одним легким движением заставила его встать. Он приподнялся и вдруг взлетел в воздух на несколько дюймов. Сейчас он был похож на надувную игрушку. Не хватало лишь веревочки.

Байрон невольно вздрогнул, представляя, как Ребекка пойдет, а Трой поплывет рядом с нею по воздуху. Это противоречило всем законам физики… А мир мертвых с его смешением эпох? За несколько дней они с Ребеккой насмотрелись такого, что «летучий Трой» казался не самым большим противоречием законам природы.

Пройдя несколько шагов, Ребекка остановилась. Байрон вопросительно смотрел на нее. Девушка молчала. Потом до него дошло: она ждет его. Байрон торопливо огляделся в поисках возможных следов их пребывания. К счастью, таковых не было.

– Все нормально, Бекс. Идем к Чарли.