Текст книги "Чернильный обмен"
Автор книги: Мелисса Марр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 28
Был уже вечер, когда Лесли проснулась в своей комнате в той же одежде, которая была на ней и вчера. Она проспала больше двенадцати часов, как если бы ее организм боролся с гриппом или похмельем, и все равно чувствовала себя не в своей тарелке. Кожа вокруг татуировки натянулась, казалось, до прозрачности. Кожу не пекло, не щипало, и вообще не ощущалось ничего такого, что дало бы Лесли причины заподозрить заражение. Вообще-то было даже приятно, словно там пульсировали дополнительные нервные окончания.
Она слышала, что внизу по телевизору показывают мультики. Рен смеялся. Кто-то кашлял. Были и другие приглушенные голоса, чьи-то обрывочные фразы, которые она не могла разобрать. Начали подступать знакомые паника и ужас от того, что она здесь и что понятия не имеет, кто там сейчас внизу.
Несколько отстраненно она подумала о том, когда в последний раз был дома отец. Она его не видела. Кто-нибудь позвонил бы, если б он умер. Она больше не волновалась о нем так, как раньше. А должна была бы. Паника уже душила ее. А в следующий миг – исчезла без следа. Она знала, что изменилась и что Ириал, из-за которого произошли изменения, не человек.
А я?
Что бы ни сделал Ириал, что бы ни натворил Рен, что бы ни скрывали от нее ее друзья… Лесли хотела злиться. По правде говоря, она знала, что должна чувствовать себя преданной, должна быть в отчаянии, даже в ярости. Она попыталась вызвать в себе эти чувства, но появились лишь их отголоски. Лесли испытывала эмоции не дольше секунды, прежде чем они исчезали.
В этот момент ее сдавленным голосом позвал снизу Рен:
– Лесли?
Совершенно спокойная, что казалось абсолютно невозможным еще секунду назад, она скатилась с кровати и подошла к двери. Ей не было страшно. Но она помнила это чувство, и ей это нравилось. Открыв все замки (которые кто-то предусмотрительно закрыл), Лесли вышла на лестницу. Глянув вниз, она увидела Ириала, стоявшего рядом с ее братом.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, и хотя голос ее был твердым, внутри все дрожало. Это ощущение – возбуждение – не исчезло, как все остальные чувства. Наоборот, оно осталось и становилось все сильнее и сильнее.
– Пришел увидеть тебя, – Ириал протянул ей руку, – и убедиться, что с тобой все в порядке.
Рен заерзал, чтобы привлечь внимание Ириала:
– М-м, тебе… что-нибудь нужно? Ну… что-нибудь?
– Осторожно, – прошептал Ириал, не обращая внимания ни на кого, кроме Лесли. Его ладони уже лежали на ее бедрах.
Как он поднялся по лестнице так быстро?
– Не надо. Пожалуйста. – Ей очень хотелось не чувствовать себя так хорошо от того, что он пришел, очень хотелось знать наверняка, о чем она просит, когда повторила: – Пожалуйста?
– Я не причиню тебе вреда, a ghra. – Он сделал шаг назад, даже не глядя на лестницу и не убирая рук с ее бедер.
– Ты не лгал, правда?
– Мы не лжем.
Лесли встретила его взгляд:
– Кто ты? Что ты такое?
Он вглядывался в ее глаза, и на какой-то невообразимый миг ей почудилось, что за него цепляются тени, похожие на темные крылья. Во всем теле Лесли покалывало, и она была уверена, что это тысячи крохотных ртов прикасаются к ней, ласкают, стирая все, кроме наслаждения. Она задрожала от внезапно нахлынувшего на нее томления, которому никак не могла найти объяснений. Во рту пересохло, ладони вспотели, а биение сердца гулко отдавалось в голове.
Не переставая смотреть ей в глаза, Ириал заговорил:
– Я стану заботиться о тебе и беречь тебя от любого вреда и любой боли. Клянусь тебе, Лесли. Ты больше никогда ни в чем не будешь нуждаться. Одно твое слово – и я дам тебе все, что ты захочешь. Больше не будет ни страха, ни боли. Только их слабые отголоски, но и их я заставлю уйти. Они будут приходить лишь на один короткий миг. Смотри. – Он опустил взгляд на пространство между ними. Темная нить, тянущаяся от его тела к ее, терялась в коже Лесли. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к нити, погладила черные перья, которые росли на ней, как листья на виноградной лозе, и когда она сделала это, они оба вздрогнули.
– Она настоящая. Все, что ты сделал со мной, реально, – проговорила Лесли.
– Ты хотела быть в безопасности. Хотела, чтобы ушли страх и боль. Теперь все так, как ты хотела.
Ириал не стал ждать реакции Лесли – притянул ее к себе, и она прильнула к нему. Он пах как торфяной дым, а еще – как пахнут комнаты, заполненные тяжелыми запахами секса и страсти, до странности сладко и головокружительно. Лесли потерлась щекой о его рубашку, вдыхая его аромат.
– Я никогда не оставлю тебя, – прошептал он и, повернувшись к собравшейся внизу толпе, сказал громко: – Если кто-нибудь из вас тронет ее снова…
Тут дилер решил высказаться:
– Когда я… Я не знал, что она твоя…
Ириал сделал какой-то жест рукой, и прямо из воздуха появились два испещренных шрамами парня. Они выступили вперед и взяли дилера под руки.
Вот этот был одним из них. Ноги Лесли стали ватными. Он… Ее живот обдало жаром, когда она попыталась закончить эту мысль. Одновременно с этим она почувствовала страх собравшихся людей, ужас дилера, который вопил, когда его уводили из дома, похоть смертных – смертных? – в комнате, желание, отчаянную жажду. На нее нахлынул поток спутанных эмоций. Вспышки желаний, ужаса, боли затопили тело Лесли, и она покачнулась.
– Их чувства… Мне нужно… – Она схватила Ириала за руку.
– Шшш. – Он поцеловал ее, и все чувства испарились. – Они просто проходят через тебя. Эти чувства не твои. Всего мгновение, и они уйдут.
Обняв Лесли рукой, он повел ее к дивану.
Она глянула на дверь, через которую два парня – откуда они взялись? – увели дилера.
Ириал опустился перед ней на колени.
– Все будет хорошо. Никто снова не причинит тебе боль. Никогда. К остальному ты привыкнешь.
Оцепенев, она молча кивнула, глядя на него так, как ни на кого никогда не смотрела за всю свою жизнь. Ириал мог сделать так, чтобы все было замечательно, правильно, мог сделать ее счастливой. Он был ответом на вопрос, который она забыла задать. Ее тело гудело от приятного напряжения. Чувства, которые проходили через нее, были ужасными, уродливыми – она ясно это осознавала. И когда Ириал забрал их, в ней осталось лишь одно чувство – блаженство. Что-то с тяжелым цветочным ароматом было у Лесли на языке и на губах. Желание. Его. Мое. Оно пело в ее венах, а по телу словно пробегал огонь, ищущий ее сердце, затрагивающий каждый нерв.
И вдруг в голове эхом раздались слова Ниалла: «Главное – выжить. Ты сможешь». Смогу что? И что мне угрожает? Ничего плохого не произошло. Ириал собирался оберегать ее. Заботиться о ней.
– А теперь пойдем. Они упакуют твои вещи, – сказал Ириал и указал на трех женоподобных парней, спешащих вверх по лестнице. Нам нужно убираться отсюда. Подальше от такого количества смертных. И поговорить.
– Поговорить? – Она едва не рассмеялась, потому что «поговорить» было совсем не тем, о чем она думала, глядя, как он стоит перед ней на коленях.
– Все, что захочешь, чтобы сделать тебя счастливой, – добавил он с греховной улыбкой. – Ты оказала мне великую честь, Лесли. Отныне тебе принадлежит весь мир.
– Мне не нужен мир. Мне нужен… – Она наклонилась вперед и положила голову ему на грудь, с ненавистью думая об одежде на своем пути и внезапно взбесившись от вида проклятой ткани. Она зарычала, а потом замерла, осознав, что ее руки уже рвут на нем рубашку, а она издала звук, совершенно ненормальный и такой нечеловеческий, что ей должно быть безумно страшно.
Ириал поднял ее на ноги, крепко прижав к себе.
– Все в порядке. Это просто начальные изменения. Шшш.
Он глубоко вдохнул, и все действительно прошло. Впрочем, он продолжал говорить:
– Что мне с ними сделать?
Рен и остальные смотрели на них с выражением самого презренного страха на лицах. Но теперь ей было плевать на них и на все, связанное с ними. Только Ириал. Только удовольствие и эта уверенность. Вот и все, что имело для нее значение.
– Да какая разница? – произнесла она.
Ириал поднял ее на руки и перенес через порог в мир, который внезапно, вопреки всем ее убеждениям, стал таким заманчивым.
Глава 29
Ниалл бросил своего короля, подвел Лесли, выложил перед Ириалом все свои желания и сомнения. Уже много веков он не испытывал такого переполняющего чувства утраты. Он полночи и весь день бесцельно слонялся по городу, но так и не приблизился к каким-нибудь ответам или хотя бы к правильным вопросам.
Он замечал наблюдающих за ним фейри. Это были подданные Кинана и Ириала, были и одиночки. Такие же, как и я теперь. Никто из них, считая и тех, кто пытался заговорить с ним, не смог его остановить. Несколько раз ему пришлось силой отталкивать их со своего пути, но он не проронил ни слова и не обращал внимания на то, что говорили они.
Внезапно он заметил приближающуюся Бананак – она двигалась как тень в едва опустившейся на город ночи. Длинные перья, спускавшиеся на ее спину, трепетали на легком ветерке. Она укрывалась под «иллюзией», которая представляла перья как волосы, и разыгрывала смертную, приближаясь к нему.
Он остановился.
Ее ласковая улыбка, обращенная к нему, шла вразрез со злыми намерениями в глазах. Она прошла мимо него, остановилась, оглянулась и жестом поманила за собой. Она не посмотрела, идет ли он за ней, а просто пошла к узкому переулку в середине квартала.
Не оглядываясь, она проскользнула под забором из рабицы
и провела кончиками пальцев по колючей проволоке, протянутой по его верхнему краю. Через мгновение Ниалл стоял у нее за спиной, словно добыча, по глупости решившая преследовать хищника. Бананак повернулась лицом к нему.
Ниалл спросил себя, не идет ли он за ней прямо к своей смерти: над такой судьбой он уже раздумывал и отверг ее, после того как Ириал отдал приказ своему Двору подвергнуть его пыткам. Тогда я сделал неправильный выбор. Бананак с радостью отняла бы у него жизнь, не отошли ее Ириал тогда чинить погромы где-нибудь в другом месте. И сейчас я выбираю не то.
Но он не отступил.
Она прислонилась к забору, подняв руки над головой и запутавшись пальцами в петлях металлической сетки. Колючая стальная проволока была прямо над ее пальцами, и казалось, Бананак специально тянется к опасному ядовитому металлу. И Ниалл испытал нездоровое возбуждение от ее желания испытать боль.
Он сохранял дистанцию и молчание.
Она склонила голову и взглянула на него исподлобья. Этот птичий жест резко контрастировал с «иллюзией» смертной, которую она носила сегодня. Она помолчала еще немного и заявила:
– Ириалу нужна замена.
– И ты говоришь мне это потому…
– Потому что ты можешь мне помочь. Он больше не подходит нам. – Ее «иллюзия» задрожала и замерцала, то исчезая, то появляясь вновь. – Помоги мне. Верни мне мои войны.
– Мне не нужна война. Я хочу… – Он отвел взгляд, сам не зная наверняка, чего хочет. Он последовал за ней в маленькое пространство переулка, поддавшись искушению испытать на себе ее жестокость. И бросить Лесли один на один справляться с ворвавшимися в ее жизнь невероятными событиями, если я все-таки поддамся соблазну саморазрушения. Он сбежал от Ириала, от Кинана. И он по-прежнему бежал. – Я не стану помогать тебе.
– Правильный ответ, красавчик. – Это был Габриэль, появившийся прямо за спиной Ниалла. Ищейка протянул вперед руку – на его предплечье неистово клубились татуировки. Он жестом приказал Ниаллу отступить. – Теперь ты должен уйти.
Бананак клацнула зубами. «Иллюзия» окончательно растворилась, показав ее острый клюв.
– Твое вмешательство становится утомительным. Если Gancanagh хочет остаться со мной…
Габриэль оказался перед Ниаллом как раз в тот момент, когда Бананак бросилась вперед. Она издала звук, похожий на смех и вопль ярости одновременно, и раскинула руки с появившимися на кончиках пальцев черными когтями.
– Это касается только Двора, Ниалл, – проговорил Габриэль, не оборачиваясь. – Иди же!
Габриэль схватил Бананак и швырнул ее в забор. Ее перья зацепились за колючую проволоку, но она резко рванулась от забора. Куски перьев упали на землю у нее за спиной и скрылись в тенях на тротуаре.
Ниалл хотел уйти и остаться, хотел сказать Габриэлю, чтобы тот ушел с пути Бананак и дал ей покончить с растерянностью и депрессией, давившими на него, и попросить Габриэля разорвать ее на куски.
Но он просто стоял рядом и наблюдал за ними, не зная, чего хочет, как и в тот момент, когда Бананак позвала его за собой.
Видеть Габриэля в действии – не самое прекрасное зрелище, но была в его движениях некая брутальная гармония. Как и танцы Летних девушек, бой Габриэля имел собственный ритм, словно подчинялся своей неслышной песне. Но ярость Бананак ни капельки не уступала движениям Ищейки. Эта женщина-ворон
ликовала, отступая от него только для того, чтобы с невероятной энергией снова столкнуться с ним. Неизвестно откуда она достала кинжал с лезвием из кости, которое сияло в темноте неестественным светом. Обернув пальцы с черными когтями вокруг кинжала, она с облегчением выдохнула, когда, резанув Габриэля по лицу от левой брови до правой щеки, увидела белеющую кость и красную кровь.
Заметив свежую кровь, Ли Эрги, которые уже заполонили закрытый конец переулка, издали довольные крики. Их красные руки подрагивали, когда они стали окружать Габриэля. Часть их пищи составляла свежепролитая кровь. Узнав об этом много лет назад, Ниалл счел это свойство настораживающим. Их было не так много, чтобы одолеть Габриэля, но вместе с Бананак… Меня это не касается. Это проблемы Темного Двора. Чьим подданным я не являюсь.
Ниалл уже собирался было уйти, но мысль о том, чтобы бросить Габриэля одного с полудюжиной Ли Эргов и обезумевшей от крови Бананак, не находила себе места в его голове. Появление Габриэля не дало Бананак серьезно ранить или даже убить его. Этим он был обязан Габриэлю. И пусть Ищейка даже не думал об этом, Ниалл ожидал этого от самого себя. Потому что честь – это единственное, чего он не потерял.
Ниалл бросился в самый центр схватки – не за Двор, не за короля, а просто потому, что это было правильно. Поддержать кого-то (пусть даже Габриэля), кого противники превосходят численностью, – единственное правильное решение.
Ниалл не задумывался о последствиях, когда напал на Ли Эргов. Не волновался о том, где и кто его король. Он вообще ни о чем не беспокоился. Ему удавалось избегать большинства ударов Ли Эргов. И хотя они больше были сосредоточены на том, чтобы пустить кому-нибудь кровь, чем на том, чтобы нанести тяжелые телесные повреждения, все же они годами убивали других фейри и смертных.
Бананак пронеслась мимо Габриэля и в прыжке впечатала носки подбитых железом ботинок в мускулистый живот Ниалла. Иссушающая боль заставила его отступить, когда ядовитое железо прорезало его плоть. Она воспользовалась секундным преимуществом и ударила Ниалла покрытыми кровью когтями.
Габриэль схватил Бананак и уверенно увел ее в драку снова к забору, подальше от Ниалла, предоставляя ему возможность разобраться с Ли Эргами. Это была волнующая забава, замечательный способ развеять владеющую им тьму, которую Ниалл пытался сбросить все это время. Да, это ничего не меняло, но как освежало!
К тому времени как большинство дравшихся Ли Эргов пустились наутек от Ниалла, Бананак была вся в крови от ран, нанесенных Габриэлем. Она прислонилась спиной к Ли Эргу, который не принимал участия в схватке, но через мгновение продолжила драться, пока Габриэль не двинул ей кулаком так, что она покачнулась назад и упала на землю.
Габриэль обратился к единственному не раненному Ли Эргу:
– Забери ее отсюда, пока Кила не узнала, что у меня с ней была еще одна стычка. – Он зарычал на оставшихся Ли Эргов. – Если я постоянно буду драться с ней, Кила решит, что это дележ территории. Никому из нас это не нужно, правда?
Ли Эрг не ответил, но подошел к женщине-ворону. Бананак положила голову ему на ногу.
– Ты причиняешь мне беспокойства, песик. Если возникнет необходимость, я пойду к ледяной королеве или даже к царьку. Кто-нибудь из них, – она клацнула зубами в сторону Ниалла, то ли приглашая, то ли предупреждая, – поможет мне навести порядок в этом Дворе.
– Ириал уже сказал, как нам быть, – парировал Габриэль, протянув руки, чтобы показать Бананак извивающиеся приказы на своей коже.
– Ири должен уйти. Он уже не тот, что раньше. Он не занимается тем, чем должен. Мы хотим войны. Нам необходимо свойственное нам же насилие. Мы ждем уже слишком долго. – Бананак закрыла глаза. – А то, что ты ходишь за мной по пятам, начинает капитально надоедать.
– Так сиди на одном месте, и я перестану наступать тебе на пятки.
Габриэль уселся на тротуар, послал ей неприличный жест и принялся осматривать свои раны. Он скривился, почувствовав, как кровь потекла по лицу, когда он ткнул пальцем в рану на лбу.
Ли Эрг присел и протянул руку, чтобы погладить окровавленные руки и лицо Бананак, питая себя кровью после боя, как когда-то давно делали его собратья на пропитанных красной жижей полях великих битв. Его кожа замерцала, когда кровь Бананак впиталась в его ладонь. Второй Ли Эрг подошел к Габриэлю и положил руку на его покрытое кровью лицо. Несмотря на постоянное стремление каждого из них ранить, калечить, а иногда, за неимением других кандидатов, даже мучить друг друга, иногда они могли быть почти сердечными. Ли Эрги забирали в свою кожу боль и кровь, забывая о конфликтах в тот момент, когда после битвы их ждало такое удовольствие и насыщение.
Габриэль толкнул плечом Ли Эрга, который поглаживал его все еще кровоточащие раны:
– Достаточно. Забери ее отсюда. Может, завтра вы попытаетесь выказывать больше почтения?
– Может, завтра тебе не стоит стоять у меня на пути, – встав на ноги, сказала Бананак и с презрительным выражением лица перебросила через плечо длинные похожие на волосы перья. Она могла быть ранена и едва стоять на ногах, но никто не мог ее запугать. Потом с торжественностью, такой же страшной, как и ее жестокость, она повернулась к Ниаллу. – Подумай хорошенько о том, чего ты хочешь, Gancanagh, и что будет правильно. Простить Темного Короля? Простить Летнего? Или позволить мне вершить твое правосудие, неся боль и войны – все, чего ты так желаешь? В последнем случае мы оба будем в выигрыше.
Едва она скрылась из виду, Габриэль спросил:
– Может, ты и ушел от Ириала, Gancanagh, но неужели ты действительно хочешь, чтобы эти фейри влияли на наш Двор? Неужели хочешь помочь ей?
– Я не собираюсь во все это ввязываться. Это не мой Двор. – Ниалл сел возле Ищейки. Он не знал наверняка, но казалось, одно из его ребер было сломано.
Габриэль фыркнул:
– Он твой в той же степени, что и мой. Просто ты тот еще идиот, чтобы взять и признать это.
– Я не такой, как ты. Я не хожу по улицам в поисках всяких драк и…
– Но и не уклоняешься от них. К тому же, Ириалу не нужны одни только драки. Именно поэтому у него есть я. – Ищейка улыбнулся и махнул рукой на выбитые окна и выломанные из стен кирпичи. – Кроме жестокости и насилия, Темному Двору нужно кое-что еще. Ты несешь другой вид тьмы. Мы оба принадлежим мраку.
Ниалл проигнорировал подтекст, который скрывался в словах Габриэля.
– Я покинул Летний Двор. Вот почему пришла Бананак. Я одиночка. Легкая добыча.
Габриэль ободряюще сжал его плечо:
– Я знал, что, в конце концов, ты все поймешь: тебе нет места рядом с ними. Тебе осталось разобраться с еще парочкой проблем, и все у тебя будет в порядке.
Он поднял разбитый кирпич и бросил его в фонарь, который тускло освещал переулок. Когда осколки стекла посыпались на землю, Габриэль встал и пошел прочь.
– Гэйб?
Габриэль не замедлил шага, но Ниалл знал, что Ищейка слышит его.
– Я не позволю Ириалу забрать Лесли. Она заслуживает жизни. И он не может вот так забрать ее.
– До тебя, как всегда, медленно доходит. Она теперь часть Двора. Как и ты. И была его частью с той самой секунды, когда чернила впервые вошли в ее смертную плоть. Почему, по-твоему, нас всех призвали быть поближе к ней? Я видел, как ты силишься противостоять этому. Рыбак рыбака… Вы оба принадлежите Двору Ириала, а с ее смертностью…
Ниалл застыл.
Габриэль сочувственно улыбнулся.
– Не кори себя за то, что не в твоей власти. И перестань так волноваться об этой девушке. Ты как никто другой должен знать, что Ири никогда не бросает тех, кто принадлежит ему. Он такой же упрямый, как и ты.
Через несколько секунд Ищейка за рулем своего Мустанга растворился в темноте улицы, а Ниалл уже в третий раз за два дня пытался разобраться с полученными ответами, которые больше запутывали его, чем помогали избавиться от волнений.
