Текст книги "Царица Аттолии (ЛП)"
Автор книги: Меган Уолен Тернер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Ты солдат?
На его куртке не было никаких знаков отличия.
– Да, Ваше Величество.
Его речь звучала несколько невнятно. Удар оказался сильным.
– Ты, кажется, не много достиг к своим годам.
– Может быть, я не честолюбив. – мужчина пожал плечами.
– Может быть, тебе следовало бы меньше пить? – предположила царица.
Солдат сузил глаза в ответ на оскорбление, но не стал оспаривать предположение о пьянстве.
– Согласен ли ты доставить мое сообщение? – спросила царица.
– Вряд ли я смогу отказаться, Ваше Величество, – ответил пленный.
Аттолия спросила себя, что успел сказать ему Евгенидис в те несколько минут, пока старика не вытащили из толпы эддисийцев, чтобы поставить перед троном.
– Скажи своей царице, что я не верну ее Вора во второй раз.
Заключенный тупо смотрел на нее. Она не могла сказать, насколько он понял ее слова. Как сильно лейтенант его ударил?
– Всю оставшуюся часть жизни он проведет со мной, ты понял?
– Я понял, Ваше Величество.
– Эддис послала своего вора украсть меня с престола и привести к ней, как марионетку. Я думаю, Эддис не понимает всю глубину моей привязанности к мидийским союзникам.
Она осторожно посмотрела в сторону Нахусереха. Ее голос наполнился угрозой. Она наклонилась вперед в своем кресле, сжав в кулаках складки платья, словно пыталась удержать внимание пленника в поводьях своей воли.
– Когда вор решил, что я потеряла последнюю надежду на спасение, он предложил мне самой выбрать жизнь или смерть. Я выбрала жизнь и сейчас нахожусь в своем собственном Мегароне. Ты понял, что означает мой ответ?
– Да, – сказал пленник.
– Да, – твердо повторила царица, ясно произнеся это слово. – Так и передай царице Эддиса.
Она кивнула охранникам, те схватили старика за руки и потащили к порогу. Она подождала, когда они подойдут к дверям.
– Скажи Эддис, – сказал она, и солдаты замерли. – Скажи Эддис, что если она попросит как следует, она сможет избавить своего вора от некоторых страданий. Скажи ей, что она может передать мне ответ с тобой. Он должен прибыть завтра до семи часов утра. Не позднее… под страхом смерти.
Она не улыбнулась, но повернулась к капитану гвардии.
– Телеус, проследи, чтобы его проводили к переднему краю нашей армии на перевале.
Аттолия послала Нахусереху взгляд из под полуопущенных век.
– А теперь мы будем ждать, – сказала она, не скрывая восторженного предвкушения, когда ее стражники вывели посланника за дверь.
– Чего ждать? – спросил мидянин.
– Хм? – Аттолия попыталась сосредоточиться. – Боже мой, не знаю, – ответила она. – Эддис извергает такие восхитительные угрозы, когда что-то угрожает жизни ее вора. Не могу представить, что она придумает теперь.
– А остальные ваши заключенные? – спросил мидянин.
– Ваши заключенные, Нахусерех. Что вы собираетесь делать с ними?
– Отдать их всех вам.
– Тогда я прикажу их запереть, пока мы не узнаем ответа их царицы. Всех, кроме вора, – добавила она. – Я опасаюсь оставлять его среди его людей и хочу держать под рукой.
Она приказала стражникам запереть Евгенидиса в одной из комнат на верхнем этаже Мегарона, переделанной бывшим бароном Эфраты для содержания узников.
Оставшуюся часть дня Аттолия оставалась в своих покоях, ссылаясь на усталость после вынужденного путешествия. Вечером она присоединилась к Нахусереху за ужином. Главный зал был достаточно велик, чтобы вместить царицу, мидянина и оставшихся в живых баронов. Она не собиралась отпускать их обратно в свои поместья и предполагала, что Нахусерех согласился бы с ней. Царица опасалась их влияния на армию, а Нахусерех собирался закрыть на них глаза по собственным причинам. Ее слуги, не ограниченные в перемещении по Мегарону, служили ей вместо курьеров, которых мидянин удалил из резиденции под предлогом отправки сообщений в армию.
Аттолия знала, что он находит присутствие в армии генералов неблагородного происхождения смешным и вульгарным. Он не раз предупреждал ее, что их лояльность куплена за деньги. По крайней мере, они сохраняют нерушимую верность хоть чему-то, думала Аттолия. Она не любила своих баронов за то, что их преданность, подобно флюгеру, меняла направление с каждым новым дуновением ветра. Даже упорный враг в ее глазах был лучше предателя, и ее армия и флот, созданные по новой модели никогда не подводили ее. Они понимали, что потеряют все в случае ее банкротства или свержения, и потому терпеливо ждали своего жалования. Своими победами они заслужили вознаграждение и, кажется, верили, что она не обманет их. Их вера в награду обеспечивала безопасность царицы, и она не желала подвергать эту веру испытаниям без крайней необходимости.
Она часто меняла состав командования, продвигая тех, кто привлек ее благосклонное внимание и распределяя должности таким образом, чтобы взрастить в солдатах надежду на возможность выслуги. Капитанов своей личной гвардии она отбирала с особой тщательностью и время от времени заменяла на новых, прежде чем они могли быть подкуплены ее врагами. Если она и не была готова полностью доверить свою жизнь Телеусу, она, по крайней мере, не имела к нему претензий.
Царица болтала со своими баронами и немного флиртовала с Нахусерехом. Этим вечером он казался самодовольным, как кот. Аттолия внимательно слушала его рассказ, как он сможет развернуть свою армию, чтобы помочь ей в случае нападения Эддис. Слушала, не пропуская ни слова.
Глава 18
На краю ущелья царица Эддиса сидела на скале в окружении своего Совета. Она посмотрела на военного министра.
– Что вы мне посоветуете? – спросила она.
– Атаковать, – ответил он.
– Почему?
– Так сказал Евгенидис.
– Хотя я весьма доверяю своему Вору и его советам, я желала бы располагать большей информацией, чем та, которой он обосновал свое решение, – сказала Эддис и ждала ответа министра.
Он спокойно пожал плечами.
– Мы победим мидян сейчас или никогда, Ваше Величество.
Эддис вздохнула. Да, такова была суть дела. Он уже рассказал ей все, что знал, и не мог предложить новых сведений. Решение оставалось за ней.
Она молчала, подсчитывая в уме свои возможности. Евгенидис ждал в Мегароне Эфраты. Отказаться от наступления, значило оставить его и других пленников на милость Аттолии и мидийцев. Аттолия совершит свою отвратительную месть ради собственного престижа или чтобы подтвердить свою лояльность союзникам. С другой стороны, Эддис не могла послать свою армию на бойню, пытаясь спасти одного или даже несколько десятков заключенных. Но ради возможности вытеснить мидян с берега она, как царица, обязана была пожертвовать жизнью последнего своего солдата, не колеблясь.
– Хорошо, – сказала она. – Мы атакуем в седьмом часу.
* * *
Аттолия проснулась в темноте перед рассветом. Окна ее покоев в задней части Мегарона выходили окнами на море, и она смотрела, как созвездия медленно вращались на небе, а потом стали меркнуть и постепенно исчезли. По мере восхода солнца над горами небо меняло свой цвет с серого до голубого. Войска должны были начать продвижение с равнины к подножию перевала. Сколько раз она сидела так перед боем, ожидая, чем он закончится? Она хотела бы сама сейчас находиться на равнине. Ей бы хотелось лично управлять армией, хотя она знала, что ее приказы и так будут выполняться беспрекословно. Она всегда оставалась на безопасном расстоянии в окружении личной гвардии, готовой защитить ее ценой своей жизни. Она завидовала Эддис, которая могла участвовать в битвах по собственному желанию. Хотя та не рисковала, подобно солдатам, но тем не менее, была обучена обращаться с оружием и училась этому с детства.
– Я всегда завидовала Эддис, – сказала она себе, вставая, чтобы размять ноги.
Это было правдой. Обе они были младшими сестрами наследных принцев, но Аттолии всегда казалось, что Эддис ведет привольную жизнь в диких горах, пока ее саму бережно хранят в царском дворце, как восковую куколку в коробке с ватой. Новости приходили через купцов и артистов, посещавших оба двора. Эддис училась ездить на пони, Эддис фехтовала деревянными мечами со своими двоюродными братьями, Эддис выезжала на летнюю охоту, а Аттолию одевали в бархат, которые душил ее даже зимой, чтобы научить подражать модам и галантным манерам Полуострова. Эддис уезжала на зимнюю охоту, а Аттолия сидела, несчастная и неуклюжая, в доме своего будущего свекра, выслушивая его планы по захвату ее страны и ненавидя наследницу Эддиса, которая должна была стать царицей после смерти старших братьев. Они умерли от болезни, а не были убиты, как ее собственный брат. Аттолия была в этом убеждена.
На коронации в Эддисе Аттолия воспользовалась случаем, чтобы влить в ухо молодой царицы свои ядовитые, как купорос, советы, наблюдая, как бледнеет ее лицо, и испытывая злобное удовлетворение от возможности показать этой девочке, что доля всех цариц одинакова. Но Эддис продолжала свободно жить в горах со своими преданными министрами, советниками, армией и своим Вором.
– В любом случае, своего Вора она обратно не получит, – пробормотала Аттолия, кутаясь в халат и снова садясь.
Раздался стук в дверь и в спальню вошла служанка.
– Простите за беспокойство, Ваше Величество, но мидийский посол просит принять его.
– Принять? – Аттолия приподняла бровь. – О, он осмелел в последнее время. Передайте, что я скоро выйду к нему.
– Он ждет в прихожей, Ваше Величество.
Аттолия выпрямилась.
– Как удачно получилось, что мне не придется встречать его в ночной рубашке. Впусти.
Мидянин был облачен в легкую кольчугу, которыми славились мидийские оружейники. К поясу был пристегнут изогнутый меч. Борода была недавно смазана, так что Аттолия чувствовала аромат духов с другого конца комнаты, даже несмотря на распахнутое окно.
– Ваш особый посланник не вернулся, – сказал он.
– Нет.
– Но мои разведчики сообщают, что Эддис выводит свою армию на равнину перед перевалом.
– Мои курьеры еще не сообщили мне об этом. – она знала, что Нахусерех перехватывает ее сообщения.
– Я собирался принести вам эту новость лично.
– Она глупа, если думает, что сможет победить наши объединенные армии, – заметила Аттолия, смахивая невидимую пылинку с рукава. – Конечно, я предполагал, что ее советники более разумны, но она женщина и не остановится в своем желании спасти своего возлюбленного.
Улыбка Аттолии сияла озорством.
– Именно возлюбленного. Но не любовника.
Нахусерех склонил голову.
– Я думал, информация, полученная из Эддиса указывает, что они были любовниками.
– Уверена, это преувеличение, – бесстрастно сказала Аттолия. – Он слишком молод. Тем более, слишком молод, чтобы заинтересовать царицу. Царица нуждается в человеке, старше и опытнее, более компетентном, способным править страной. Ее сможет привлечь только человек сильный и зрелый.
Она взглянула на Нахусереха, беззастенчиво проглотившего эту лесть.
– Вы правы, – ответил он, соглашаясь с ее оценкой. – Я подумал, вы захотите увидеть сражение.
Она колебалась, и он добавил:
– Мои люди проводят нас к безопасному месту, откуда можно будет наблюдать. Вам нечего бояться.
– Спасибо, Нахусерех, – спокойно сказала Аттолия. – Я не боюсь.
Во дворе уже ждал Телеус, чтобы подсадить ее на лошадь. Больше здесь не было ни одного из ее солдат. За исключением Телеуса, она была окружена людьми Нахусереха. Пока мидянин поднимался в седло, ее капитан поднял глаза на царицу и сразу же быстро опустил голову вниз.
– Откуда мы будем смотреть, Телеус? – спросила она.
– Лучшим местом будет другая сторона хребта, Ваше Величество. Должен ли я проводить вас?
– Да, пожалуйста, – сказала Аттолия, и Телеус вскочил на коня, чтобы показывать дорогу.
– Вы позволите ему находиться рядом с вами? – шепнул Нахусерех, поравнявшись с лошадью царицы.
– Пока вы рядом со мной, я хочу понаблюдать за ним, – ответила она.
Нахусерех кивнул, он видел в этом некоторый резон.
Телеус повел их через узкую обочину поля к лесу, мимо деревянных пушек, брошенных Евгенидисом. Когда Аттолия увидела их среди деревьев, ее руки сжались в кулаки. Узкая тропа вела в горы к хребту над Сеперхи. Подъем был крутой, и лошади карабкались изо всех сил. С хребта открывался вид на равнину по ту сторону реки, где армии разворачивались к бою. Аттолия могла видеть их движение среди деревьев.
– Ваше Величество.
Это был Телеус. Он спешился и стоял около ее стремени.
– Есть лучшее место для наблюдения, если вы согласитесь проехать чуть ниже по склону. Там плоская площадка, и можно будет разместить лошадей.
– Спасибо, Телеус. Отведи нас туда.
– С удовольствием, Ваше Величество.
Он взял лошадь царицы под уздцы и повел ее по тропе вниз к поляне.
Поляна была узкой и длинной. В ее дальнем конце прямо из травы поднималась отвесная скала высотой футов в восемь или девять – самая высокая точка гранитного хребта, который заставлял Сеперхи сворачивать с ее пути к морю на мягкие известняки гор Гефестии. На противоположной стороне расчищенные поля круто спускались к реке, настолько круто, что Аттолия, сидя на лошади, могла поверх вершин деревьев, растущих ниже по склону, видеть всю свою армию.
Накануне вечером Нахусерех говорил о «поддержке» своих солдат. Царица предположила, что он собирается спрятать свою армию за ее людьми таким образом, чтобы Аттолия понесла самые тяжелые потери и, исчерпав ресурсы эддисийцев, попала в зависимость от Мидии. Перед ней развернулись войска, выстроенные, как она и ожидала: аттолийцы были растянуты вдоль линии фронта, а мидяне формировали свои фаланги за их спиной.
Глядя на поле, Аттолия снова подумала, как ей неприятно находиться вдалеке от своих генералов.
– Я пойду распоряжусь насчет палатки для Вашего Величества, – сказал Телеус, пока охрана мидянина выстраивалась вокруг поляны.
– Странно, что он не внизу на равнине, – заметил Нахусерех, когда капитан исчез.
– Он капитан моей личной охраны. Он должен охранять меня, – возразила Аттолия.
– Тогда странно, что он отправился за палаткой, как простой слуга.
– О, он знает, как я доверяю вам, – сказала царица. – Кстати, почему вы сами не на равнине?
– Пока во мне там не нуждаются. Я смогу отправлять свои приказы с адъютантами и провести утро с вами, Ваше Величество.
А позже, когда ее армия будет истреблена, он присоединится к своим солдатам, чтобы руководить атакой на эддисийцев.
Войска двигались медленно. Нахусерех с Аттолией терпеливо наблюдали, как армия Эддис маневрировала под защитой стен прохода. Лошади тащили пушки, люди выстраивались в боевой порядок. Наконец, по рядам аттолийцев и мидян прошло волнение, и Аттолия решила, что пришло время отвлечь внимание Нахусереха.
– Человек, которого я послала к Эддис, вы не узнали его? – спросила Аттолия.
– А должен был? – удивился мидянин, глядя на поле.
– Это был военный министр Эддиса, – сказала она. – Отец Евгенидиса.
Понадобилось несколько мгновений, чтобы эти слова проникли в сознание Нахусереха. Он медленно повернулся в седле и уставился на царицу.
– Вы подкупили моих баронов, – продолжала она спокойно.
– Что? – он ошеломленно потряс головой.
– Вы подкупили моих баронов. Они должны были пропустить эддисийцев через свои боевые порядки с флангов к моей армии, и уничтожить ее. Вы без моего разрешения высадили свою армию в Рее и приготовились в последний момент спасти меня. Вор Эддиса спутал ваши планы, но вы воспользовались ситуацией и вот, пожалуйста, снова приготовились смотреть на уничтожение моей армии и на своих мидийский героев.
– Это клевета недовольных… Разве я не…
– Подрывал мой престол с течение нескольких месяцев? Да, Нахусерех. Вы подкупили Стадикоса перед первой битвой при Тегмисе. Он подменил мои приказы, и Сунис захватил остров. Мне это не понравилось, Нахусерех. Было совсем не просто отбить его обратно. Вы подкупили моих баронов и шантажировали их, вы опутали своей шпионской сетью всю страну. Когда Эддис отвлекла меня на один день, вы повесили трех моих баронов, которых не смогли подкупить. Один хотел больше золота, а два других были на самом деле верны мне. У меня не так много честных баронов, Нахусерех, чтобы я могла спокойно смотреть, как вы убиваете их.
– Ваше Величество… – снова начал мидянин, но царица перебила его.
– Честно говоря, Нахусерех, от вас едва ли меньше проблем, чем от Суниса. Единственным плюсом в вашу пользу является то золото, которым вы обеспечили меня в трудный момент.
– Золото, которое вы взяли в долг, Ваше Величество, – сказал Нахусерех, хватаясь за соломинку.
– Золото, переданное в дар, как вы сами заявили.
– Вы женщина, – очень мягко возразил Нахусерех. – Вы не понимаете логики царей и императоров, вы не понимаете природы их даров.
– Нахусерех, существует одна вещь, которую понимает каждая женщина. Это природа даров. Ни взятки ни угрозы не помогут. Ваш Император не сможет атаковать этот берег без причины, его остановит договор с крупнейшими государствами этой части континента. Все, что он мог сделать, это развязать отвратительную трехстороннюю войну и ждать, кто пригласит его в качестве союзника. – царица покачала головой. – Со взятками всегда одни и те же проблемы, Нахусерех. Они берут ваши деньги и не исполняют своих обещаний.
Нахусерех видел перед собой новую царицу, о существовании которой не догадывался. Аттолия посмотрела на него.
– Я унаследовала эту страну, когда была еще ребенком. Я смогла удержать ее. Я подавила мятежных баронов. Я воевала с Сунисом, когда он попытался захватить земли по эту сторону гор. Я убивала людей и смотрела, как они умирают. Я смотрела, как их пытают, чтобы сохранить эту страну. Как вы думаете, способна была бы я на это, если бы смотрела коровьими глазами на любого красавца с золотом в кошельке?
Глаза Нахусереха сузились.
– Вы не можете сейчас расторгнуть сделку, Ваше Величество.
– Я не заключала с вами сделок, мидянин, – категорически заявила Аттолия.
– Так или иначе золотой заем должен быть погашен.
– Думаете, я прощу ваше предательство?
– Это всего лишь дипломатия. И да, вы забудете о нем, если надеетесь остаться царицей, когда я стану царем.
– Я уже говорила как-то, что следующего царя Аттолии буду выбирать я сама и никто другой.
– Тогда вам остается только выбрать меня, и мы оба будем жить долго и счастливо, не так ли? И ваши бароны тоже. Пока вас «отвлекали», мне показалось, что им очень приятно мое руководство.
– Они просто мышки, Нахусерех, которые попрятались в свои норки и ждали, когда вернется их старая кошка, чтобы прогнать вас подальше. По крайней мере, когда я вешаю людей на стенах, я наказываю их за предательство, а не за то, что они не соглашаются на бесчестные сделки. Вы, кажется, готовы повесить любого, кто вам не понравился. Очень любезно с вашей стороны было показать моим баронам, что если я суровый правитель, то вы негодный управляющий. Я должна поблагодарить вас за это одолжение, а также за золото вашего Императора. Они буду сидеть тихо, как мышки, еще много месяцев.
– А Эддис? Сделает ли Эддис вам одолжение? – Нахусерех по-акульи осклабился, напоминая царице о стоящей перед ней армией.
– Смотрите и увидите, Нахусерех, – ответила Аттолия.
Мидянин повернулся к полю боя, где аттолийцы расходились в разные стороны, медленно открывая линию фронта.
Нахусерех выругался.
– Что они делают? – крикнул он.
Он поднял руку, чтобы подозвать курьера, но Аттолия опередила его.
– Мои генералы отводят свои силы и перегруппировываются, чтобы позволить эддисийцам беспрепятственно атаковать вас. При необходимости они могут окружить то, что останется от ваших сил и предотвратить их отступление.
Нахусерех еще несколько секунд наблюдал движение войска. Лошадь под ним напряглась, всадник туго натянул поводья, но прежде, чем лошадь с всадником пошевелились, Аттолия подняла руку и ленивым движением пальца указала туда, где на склоне хребта над ними лежал на животе Телеус. Арбалет в его руке был заряжен и направлен в сторону посла.
– Это предательство, – сказал мидянин.
– Всего лишь дипломатия, – поправила Аттолия, в то время как остальные гвардейцы поднимались из высокой травы за спиной своего капитана.
Аттолийская армия на равнине завершила свой маневр, и царица объяснила послу, что разгрома можно избежать при своевременном отступлении. Эддис и Аттолия позволят мидийским солдатам отойти к Рее, сесть на свои корабли и покинуть аттолийские воды целыми и невредимыми. У них не было причин воевать с Мидией.
Нахусерех, столкнувшись с силой, которую он не мог сломить, хмуро уступил.
– Скорее всего, Эддис понадобятся некоторые гарантии к сегодняшним договорам. Чем вы сможете обеспечить себе ее доверие?
Аттолия молча посмотрела на него, ее лицо ничего не выражало.
Нахусерех вспомнил сообщение, посланное ею с военным министром Эддиса, и побледнел от гнева.
– Вы собираетесь сделать этого мальчишку царем? – сказал он. – Когда вы могли бы взять меня?
Аттолия позволила себе мимолетную улыбку.
– Щедрая компенсация за потерю руки, – голос мидянин напоминал рычание.
– Зато я сохраню свою власть, – тонко заметила Аттолия.
– О да, с одной рукой он будет отличным царем для вас, – выплюнул Нахусерех. Неожиданно ему вспомнился их утренний разговор. – Или я оскорбил вашего любовника? – спросил он.
– Не любовника, – поправила Аттолия. – Выбранного мной царя, Нахусерех.
