Текст книги "Навсегда (ЛП)"

Автор книги: Меган Максвелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Ты сумасшедший! Я думала, вчера вечером тебе стало ясно, что у нас нет будущего. Но боже мой! – Монце взмахнула рукой, заставив его улыбнуться: – Как ты можешь быть таким твердолобым? Деклан, приди в себя, мы вместе, пока я здесь. Вчера вечером ты сказал, что принимаешь это; ты заставил меня поверить, что понимаешь.

– И я понимаю. Понимаю, и именно поэтому не хочу выпускать тебя из рук на то время, которое нам осталось вместе. Лучший способ – сделать тебя моей невестой, моей будущей женой. Я не хочу видеть тебя на кухне за работой, пока тоскую по твоему обществу. И если для этого мне придется жениться на тебе, я сделаю это завтра. Тогда весь мир узнает, что ты – миссис Кармайкл и герцогиня Вемисс.

– Герцогиня? Я герцогиня?! – закричала она, осознав эти слова.

– Да, дорогая.

Засмеявшись в растерянности, Монце стянула волосы в растрепанный высокий хвост.

– Я спокойна как удав. Я спокойна как удав, – тихо бормотала она, стараясь успокоиться.

– Что? – он рассмеялся, услышав ее.

Монце, думая о том, как объяснить это абсурдное выражение, сдалась.

– Ничего, милый, это я просто так. Забудь об этом и даже не думай повторять!

Он нуждался в ней. Деклан изголодался по любимой, и она, словно услышав, бросилась на него сверху. Они начали увлеченно предаваться ласкам, не обращая внимания на окружающую обстановку, как вдруг их парализовал звук распахнувшейся двери. На пороге появилась леди Роуз, размахивая руками с отнюдь не дружескими намерениями.

– Не может быть! – И, не обращая внимания на их наготу, незваная гостья начала кричать, как распоследняя крестьянка. – Что несет эта служанка? Эта. эта шлюха – твоя суженая?

– Ну, дорогуша, разве тебя не учили стучаться в двери? – сказала Монце, вставая.

– Роуз, будь осторожна в выражениях, когда говоришь о моей будущей жене, – сурово отчитал ее Деклан.

– Но. но. что это на тебе надето? – закричала леди Роуз в ужасе при виде наряда испанки.

– Стринги и бюстгальтер от «Ла Перла». Нравится? – ответила Монце, хвастаясь перед ней, к недоумению Роуз и смеху Деклана.

– О, боже мой, какая безнравственность! – вскричала она, но переведя взгляд на герцога, который лежал на кровати совершенно голый, она с пересохшим горлом спросила: – Деклан, что ты на это скажешь?

Горец, взглянув на любимую Синди и увидев ее такой сияющей, повернулся к Роуз, чтобы спокойно ответить:

– Ну, я бы многое тебе сказал, но единственное, что хочу, это попросить, чтобы ты вышла за дверь и позволила нам продолжить то, что мы делали.

– Что? – прошептала Роуз, глядя вниз на его промежность.

– Да, Рапунцель, ты слышала это? Убирайся! – Но заметив направление ее взгляда, Монце быстро схватила одеяло и набросил его на скалящегося герцога. – Прикройся, милый, леди Роуз может упасть в обморок.

Деклан же разразился смехом над этим комичным и забавным замечанием, которое заставило отвратительную скандалистку повернуться и исчезнуть.

– Как грубо! – прокомментировала Монце с озорством в глазах, а затем прыгнула на герцога, чтобы свести с ума, как умела делать только она.

– На чем мы остановились? – спросил он с насмешливой невинностью.

ГЛАВА 46

После обеда, Монце наконец, удалось вырваться из сладких объятий своего герцога, и спустится в свою комнату, чтобы пообщаться с подругами. Они заслуживали объяснения за то, что она не вернулась ко сну. Монце знала, что с Хулией будет непросто, но Хуана ее поддержит

По дороге она встретила Эдель, Агнес и других слуг, которые, обрадованные новостью о том, что Деклан Кармайкл в нее влюблен, обняли ее при встрече. Но счастье стерлось с ее лица, когда она вошла в комнату и столкнулась лицом к лицу с Хулией. Заметив это, Хуана улыбнулась и пожала плечами. Всё выглядело не очень хорошо.

– Герцогиня Вэмисс? – вздохнула Хулия, пораженная.

– Да. – взволнованно кивнула Монце.

– Нет, ты с ума сошла? – Хулия снова зарычала.

– Да.

– Ты действительно хорошо подумала об этом?

– Нет.

Хуана наблюдала за тем, как ругалась Хулия, а Монце, как могла защищалась. Через двадцать минут, в течение которых Хулия беспрестанно упоминала предков всех живых существ, Хуана вмешалась в разговор в надежде дать Монце передышку.

– О, подруга, ты станешь герцогиней, кто бы мог подумать?

Хулия, ошарашенная отношением своих сумасшедших подруг, посмотрела на них и, выпустив целую вереницу проклятий и оскорблений в адрес девушек, их родственниц до пятого колена и цыганки, которая их сюда отправила, открыла дверь и ушла.

– Боже мой, как завелась Дюваль. – прошептала Хуана.

– Я понимаю ее. Но и с собой не могу ничего поделать, – виновато призналась Монце.

– Не думай об этом больше, но позволь сказать, что это вышло из-под контроля для нас обеих. По крайней мере, для меня; в этом нет сомнений.

Монце поняла ее и с грустным видом кивнула.

– Клянусь, я пыталась положить этому конец, но. – сказала она, садясь на кровать.

– Можешь не клясться, я знаю.

– Но одно привело к другому. Деклан говорил мне невероятно красивые слова и. Я не могла сказать ему то, что собиралась. Более того, я решила наслаждаться этим безумием, пока оно длится. Знаю, когда все закончится, мне будет ужасно плохо, но я не в силах покончить с этим сейчас.

– Нас таких двое! – воскликнула Хуана. – Хоть я и не герцогиня, но после ночи, проведенной с Алистером, чувствую себя королевой. Той, с Явы, – она засмеялась.

– Живо рассказывай, – потребовала Монце.

– Когда я покинула комнату вчера вечером, признаюсь, была решительно настроена порвать с ним. И как только я увидела Алистера, сказала ему, что все кончено, чтобы он сосредоточился на других женщинах и.

– И?

– Так он наотрез отказался меня слушать и начал говорить мне самые милые и приятные вещи, которые ты даже представить себе не можешь.

– Думаю, что могу, – засмеялась Монце, вспомнив, слова Деклана.

– Так, после небольшого спора, Алистер поцеловал меня. О, боже, как он меня целовал! Я почувствовала, что кровь моя закипает, а ноги подкашиваются и. Тогда он посадил меня на коня и повез в свои земли.

– Его земли? Боже мой, королева, как романтично! – пошутила Монце.

– Да, подруга, да, на несколько часов я почувствовала себя главной героиней одного из романов. Очевидно, много лет назад Деклан подарил Алистеру землю, на которой он построил себе небольшой красивый дом! И вот, там, только мы вдвоем, в тепле камина и с жаром, произошло то, что должно было произойти.

– Больше никакого уважения?

– Точно! – кивнула Хуана с мечтательными глазами. – И хорошо.

– Стоп! Не говори ничего больше! – засмеялась Монце. – Мне достаточно знать, что это нечто потрясающее. Мы знаем друг друга, а когда знаешь, то и рассказывать все в подробностях необязательно.

– Но. и или. Ну, дело в том, что произошло кое-что еще.

Когда Монце услышала это, она посмотрела на Хуану и недоверчиво наклонила голову.

– Кое-что еще? Что это?

Хуана достала из лифа маленькую серебряную цепочку, на которой висело красивое кольцо.

– Я вышла за него замуж.

У Монце волосы встали дыбом, когда она услышала это. Что они сделали?!

– Поздравляю, миссис Сазерленд, но нам не избежать гнева Дюваль, – вздохнула она, как только оправ

ГЛАВА 47

– Ты женился на Пэрис Хилтон? На коротышке? – спросил ошарашенный Деклан.

– Пэрис не коротышка, а миниатюрная, – уточнил Алистер с довольной улыбкой, потягивая бокал виски со своим другом и лэрдом.

Деклан, понимая, что товарищ счастлив, подошел к нему и сердечно обнял его.

– Поздравляю, Алистер.

– Спасибо, Деклан.

Все еще удивленный такой новостью, он посмотрел на своего друга и, решив выяснить подробности, сел в одно из кресел библиотеки.

– Когда вы поженились?

– Ранним утром. Я очень хотел, чтобы она стала моей женой и не собирался ждать больше ни минуты.

Оба друга некоторое время смеялись над свадебным «приключением». Священник привел столько доводов в пользу отсрочки брака, что Алистеру пришлось его долго уговаривать. Но в конце концов он убедил святого отца.

– Прошлой ночью Пэрис наконец-то рассказала о том, что ты поведал мне несколько дней назад, и, хотя мне трудно ей поверить, я опасаюсь, что такую историю сложно выдумать.

Услышав это, герцог скривился. Он не хотел даже думать о признаниях испанок, но чувствовал, что этого не избежать.

– Что она тебе сказала?

– То же самое, что и тебе, но с той разницей, что Пэрис объяснила, что они здесь, потому что Синди в своих пожеланиях попросила о личной встрече с тобой.

– Встретиться со мной лично? – переспросил удивленно Деклан.

– Кажется, с самого детства ты появлялся во всех ее снах. Разве ты этого не знал?

– Нет, но я рад узнать, – с довольной улыбкой ответил герцог.

Тем временем наверху в замке, Фиона слушала, что ей говорила безутешная Роуз О'Каллахан, потрясенная поворотом событий. Она пыталась пожалеть девушку, но у нее не получалось. Ей нравилась Синди. Уже несколько дней она была молчаливым свидетелем того, как ее сын улыбался, смотря на молодую испанку. Она даже знала о ее ночных визитах – однажды проснулась и увидела, что Синди вошла в покои Деклана. Странное ликование в ту ночь вызвало улыбку на ее губах. Эта дерзкая чужестранка, завоевавшая всеобщую любовь, сумела пробудить сына от затянувшейся летаргии.

Много лет назад Фиона надеялась, что Деклан женится на Роуз О'Каллахан, но из-за капризного и упрямого характера ее сын никогда не примет соседскую дочку. Юная Роуз была красивой девушкой, но теряла весь свой шарм, стоило провести в ее обществе пару минут. И хотя всем было хорошо известно, что она сохнет по Деклану Кармайклу, он обращал на нее не больше внимания, чем просто на дочь соседей, дружба с которыми всегда связывала две семьи.

И вот теперь Роуз здесь. В ее комнате, рыдает от отчаяния после того, как услышала новость о том, что ее возлюбленный выбрал горничную по имени Синди Кроуфорд в качестве будущей миссис Кармайкл.

– Эта. Эта женщина ему не подходит, Фиона. О, боже, это ужасный смертельный случай. Вы должны поговорить с ним. Я призываю вас образумить его.

Леди Фиона не знала, что сказать. Она еще не разговаривала с сыном, но вздохнула с облегчением, когда услышала стук в дверь и поняла, что это он.

Герцог, войдя и увидев свою мать с виноватым лицом и Роуз на полу в слезах, с покорностью вздохнул. Сцена представлялась безнадежной, поэтому он наклонился, чтобы заставить Роуз встать, взял ее за руку и усадил на стул рядом с матерью.

– Деклан, сынок, Роуз мне кое-что рассказала. Это правда?

Посмотрев многозначительным взглядом на мать, он улыбнулся, как не улыбался уже давно, и, взволнованный, кивнул.

– Если ты имеешь в виду Синди, то да, мама. Это правда, что ты слышала.

Театральный стон Роуз получился впечатляющим. Фионе пришлось подавить улыбку: такая реакция показалась ей самой фальшивой из всех, что она когда-либо видела. Заметив выражение лица своего сына, она решила поддержать его.

– Если ты счастлив, то и я счастлива, сынок. И мне всегда нравилась эта молодая испанка.

– Спасибо, мама, – улыбнулся он, довольный.

– Деклан, эта женщина тебе не подходит! – прокричала Роуз пронзительным голосом.

– Э. нет?

– Нет, – захныкала она.

Фиона, понимая, что снова разыгрывается драма, попыталась сказать хоть слово, но Роуз опередила ее.

– Она служанка. Твой народ потеряет к тебе уважение и. и. – как обычно, она сказала не подумав.

Раздраженный этим замечанием, герцог не сдержался.

– Прости меня, Роуз, но мой народ потерял бы уважение ко мне, если бы я женился на тебе.

– Прошу прощения? – пробормотала она, прижимая руки к груди.

– Послушай, Роуз, мне жаль, что именно я говорю тебе это, – ответил Деклан, – но если тебя не любит твой собственный народ, как ты можешь рассчитывать на любовь моего? Ты красивая женщина, на которую приятно смотреть; но при этом ты подлая, эгоистичная, жалкая, отвратительная, невыносимая, завистливая и жестокая. Ты живешь среди роскоши, беспокоясь о банальных вещах, в то время как твой бедный народ выживает среди несчастья и грязи, и ты ничего не делаешь, чтобы это исправить. Женщина, которую я всегда хотел видеть рядом с собой, должна обладать качествами, которых тебе, к сожалению, не хватает. И нравится тебе это или нет, но Синди, эта горничная, как ты ее называешь, соответствует и превосходит их. И, кстати, кажется невероятным, что у тебя хватило наглости сказать такое в присутствии моей матери и меня, когда ты знаешь, что мой отец был скромным воином моего деда и что моя мать вышла за него замуж по любви. И это, дорогая Роуз, то, что мне нужно: связь ради любви.

– Сынок, вполне достаточно, – вмешалась Фиона, видя оцепенение гостьи.

Ее сын прав во всем, что он говорил, но Роуз слишком молода и неопытна, она еще может учиться и меняться.

– Я. и или. – заикалась она.

– Роуз, ты примешь совет? – Она кивнула. – Будь милосердна и добра к своему народу, и я уверяю, твоя жизнь станет бесконечно лучше.

Сказав это, герцог посмотрел на свою мать и, улыбнувшись ей, ушел.

На кухне замка Элчо Эдель и Агнес нервно сжимали руки, слыша голоса Нормы из ее комнаты.

– Ты что, вышла замуж? Ты правда вышла замуж, сумасшедшая девчонка!

– Да.

– Боже! Клянусь, я не знаю, как тебя назвать.

– С прошлой ночи, подруга, я счастливая миссис Сазерленд.

Услышав это, Хулия недружелюбно посмотрела на Хуану, но при виде ее глупой улыбки сдалась.

– О, Господь моей жизни и моего существования, что здесь происходит? До конца года осталось не так много времени, и ты выходишь замуж, а другая обручается.

– Успокойся, Хулия, – попросила Монце, заставляя ее сесть. – Может ты перестанешь кричать, как торговка зеленью, и послушаешь, что мы хотим сказать?

– Нет. Я не хочу садиться, не хочу прекращать кричать и не хочу слушать, что ты хочешь сказать. Впрочем, что я могу услышать? Что вы потеряли голову? О, нет. В этом нет необходимости. Я и сама это вижу. Но разве ты не понимаешь, что она замужем! Эта дура вышла за Сазерленда!

– Я знаю, и нравится тебе это или нет, ее понимаю, и счастлива за нее. Теперь остается только.

– Осталось только дождаться тридцать первого декабря, и мы уберемся отсюда! Но о чем вы думаете? Совсем из ума выжили?

– Не совсем так, – улыбнулась Хуана, поддерживая Монце.

– Да, вы смеетесь сейчас. Смейтесь, потом будете плакать, помяните мое слово!

– Ох, правда, подруга, ты прилагаешь меньше усилий, чем сценарист «Телепузиков». Ты совсем не хочешь нас понять. Мы влюбились!

– Вы просто увлеклись! – отрезала Хулия.

Монце, устав от криков своей подруги, заставила ее сесть на стул и закрыла ей рот одной рукой.

– Либо ты закрываешь рот, либо, клянусь, я закрою его за тебя, – прошипела она. Когда Хулия наконец замолчала и посмотрела на нее, Монце продолжила: – Ясно, что мы влипли, и никто не знает этого лучше нас, даже если ты думаешь, что это не так. Я знаю, что мы будем плакать и будем хотеть умереть, когда придет время уезжать отсюда, но. вот оно. Это то, ради чего мы хотим жить сегодня! И Деклан, и Алистер знают правду о нашей истории, хотя, честно говоря, не собираюсь тебе лгать, я сомневаюсь, что они в это верят. А завтра, когда произойдет то, что должно произойти, они поймут, что мы говорили им правду.

– Монце., – хотела сказать Хулия, но та ее оборвала.

– Ни слова больше! Я не хочу больше слышать от тебя ворчание или что-то подобное. Я влюбилась в этого мужчину так сильно, как никогда не влюблялась за всю свою чертову жизнь, и наша подружка тоже, поэтому мы просим тебя позволить нам насладиться тем временем, которое у нас осталось. И, не волнуйся, после этого у тебя будет вся жизнь, чтобы сказать нам, что ты хочешь. Но, пожалуйста, когда мы вернемся!

– Пожалуйста, подруга, – прошептала Хуана, моргая, – позволь мне насладиться внимательным и заботливым мужем, таким как Алистером. Я знаю, что никогда больше не найду никого подобного и.

Хулия со слезами на глазах встала и, не дав им закончить, открыла дверь и ушла.

– Дюваль разоблачила нас, – грустно улыбнулась Монце.

– Бедняжка. Между тоской по своему Пепе и этим.

После не слишком напряженного молчания между ними Монце посмотрела на Хуану с улыбкой.

– Знаешь, что? Сейчас я бы убила за джин с колой и порцию браваса.

– А я бы убила за Редбулл и порцию соленой картошки. Как хочется, господи!

В этот момент дверь снова открылась, и появилась Хулия. Она быстро вытерла слезы с лица и посмотрела на своих удивленных подруг.

– Ну, миссис Сазерленд, разве по случаю твоей свадьбы не будет вечеринки?

С этими словами все трое обнялись, слушая, как уезжает свита Роуз О'Каллахан. Рапунцель возвращалась домой.

ГЛАВА 48

Как и любая уважающая себя свадьба, свадьба Алистера и Пэрис превратилась в праздник.

Алистер, счастливый от того, что взял в жены молодую Пэрис Хилтон, отпраздновал их свадьбу в тот же вечер в замке Элчо с согласия своего хорошего друга Деклана.

Звучали волынки, люди танцевали, и Деклан Кармайкл использовал этот момент, чтобы дать всем понять, что он чувствует к Синди.

Фиона и Мод, были переполнены счастьем. То, что Деклан так счастлив, танцуя с улыбающейся Синди, наполняло их радостью. В тот вечер самым любимым напитком стал виски, и, как и ожидалось, тосты следовали один за другим.

– У моего мужа появился близнец, или я слишком много выпила? – спросила Хуана у своих подруг.

– Я тоже перебрала. В глазах двоится, – призналась Монце со слабым смешком.

– О, боже мой, – воскликнула Хулия, – мы так отрываааемся!

Деклан, забавляясь, но несколько обеспокоенный тем, как три подружки пьют, подошел к своей Синди.

– Если будете продолжать в таком духе, вы закончите очень плохо.

Она же просто покрыла поцелуями все его лицо, пылко и безудержно.

– Расслабься, старик, всё ок!

– Расслабься!? Старик!? Все ок?!

Синди улыбнулась, заставив герцога громко рассмеяться, и продолжила говорить:

– Ух, дорогой, думаю, я немного перебрала, но я отрываюсь по полной!

– Давайте, давайте танцевать! – крикнула Хулия, уводя ее.

И без лишних слов испанки отправились танцевать с другими жителями деревни, которые весело приняли их в свою группу, оставив герцога с исслюнявленным лицом и не понимая, что на самом деле имела в виду его любимая.

Час спустя Хулия и две ее подруги в десятый раз подняли тост за свадьбу уроженки Канарских островов.

– Не обижайтесь, но мне кажется, что мы пьем как лошади, – сказала Хулия.

– Ух, этот виски прекра. прекрасн. – заикалась Хуана.

– Вот и прекраааасно, хотя я думаю, что Дюваль права. Мы немного хватили лишку, – подтвердила Монце. – У меня есть идея! Что если спеть для них «Макарена»?

И они запели. Сначала люди опешили от ритма странной песни, но после первых трех «аиииииииииииииииииии» все засмеялись и стали подражать им.

Уже под утро, после того как весь замок пел и танцевал под La Macarena, Viva España, Los Pajaritos, Pajarito el Chocolatero и все испанские попурри, которые только можно было придумать, празднество закончилось. Алистер забрал свою жену, которая впала в пьяный ступор; Агнес и Эдель проводили Норму в ее комнату, а Деклан, с улыбкой веселья, спас непокорную Синди, которая отказывалась покинуть вечеринку.

– Ну же, ещё одну маленькую песенку, и мы пойдём, – крикнула она на приглашающий жест своего жениха.

– Сын. – улыбнулась Фиона. – Я думаю, тебе стоит отвести Синди в постель.

– Я тоже так думаю, – кивнул он, и без дальнейших раздумий перекинул испанку через плечо и понес прочь, пока она брыкалась и отмахивалась от него в шуточном гневе воображаемым мечом.

Когда они вошли в комнату, он поставил Синди на пол. Она зашаталась.

– Ты слишком много выпила, красавица. Я же тебе говорил!

– Я?! – кричала она, комично сдувая с лица растрепавшуюся прядь. – Нет, конечно, мой милый, что за мания у тебя, ик, говорить, что я наклюкалась виски. – И, повиснув у него на шее, соблазнительным голосом спросила: – Потанцуешь со мной?

– Не время танцевать. Тебе пора отдохнуть.

– Давай, не будь занудой и станцуй со мной под еще одну песню.

На это невозможно было не улыбнуться. Веселье любимой и ее изящный солнечный жест заставили Деклана согласиться на все, о чем она просила. Но он хотел затащить ее в постель любой ценой.

– Не слышно музыки. Разве ты не видишь, что празднество закончилось?

– Празднество закончилось?

– Да, дорогая, окончено, – повторил он, забавляясь.

– Неважно, ик! Я спою, хорошо?

– Сокровище, ты пела всю ночь. Я думаю, ты останешься без голоса на месяц.

– Один раз, ик! Пожалуйста. Пожаааалуйста.

Не в силах отказаться, герцог посмотрел на нее и кивнул. Она, довольная тем, что ей все сошло с рук, продолжала провоцировать.

– Но теперь ты будешь танцевать, как мы танцевали в мое время, хорошо? Я собираюсь спеть тебе модную, очень, очень романтичную песню певца 20-го века Фрэнка Синатры из альбома «Голос». Мелодия называется «Незнакомцы в ночи», и мы танцуем в объятиях друг друга, хорошо?

– Ладно, – кивнул он.

Она комично нависла над ним и громко запела.

– Незнакомцы в ночи, ик!. Обмен взглядами, ик!. Блуждая в ночи.

Но она не смогла продолжить. Кислый рвотный позыв подкатил к ее горлу, и прежде чем Деклан успел что-либо предпринять, ее вырвало.

– О, боже мой, как же это отвратительно! – закричала Синди, увидев, что натворила.

– Вот видишь, упрямица. Я же тебе говорил! – ласково прошептал герцог, обнимая ее.

Пять минут спустя, Деклан осторожно положил, не ощущавшую ничего в своем теле и бледную как воск Синди, на кровать.

– Тебе лучше, милая? – спросил он, поцеловав в лоб.

Измученная и сонная, она смотрела на него полузакрытыми глазами.

– О, дорогой, как мне сейчас плохо, – прошептала она, забираясь под одеяло.

ГЛАВА 49

Нынешний декабрь в Шотландии выдался чрезвычайно суровым, особенно в горных районах. Замок Элчо, окруженный снегом, представлял собой замечательное зрелище. Днем Синди играла на улице с Мод, они весело кидали снежки и лепили снеговиков. В свободное от этого занятия время они с Декланом любили поговорить или заняться любовью.

Однажды Монце заговорила с Фионой о том, что уже несколько дней не давало ей покоя, и хозяйка, обрадованная тем, что молодая испанка заботится обо всех, предложила ей несколько кусков ткани. С ними, с помощью своих подруг и будущей свекрови, Монце тайно сшила прекрасные платья для Агнес и Эдель. Ведь им дали обещание.

То были счастливые дни в Элчо. Все восхищались Синди и, прежде всего, тем, что с ней так счастлив их лэрд. Маленькая Мод превратилась в счастливого и жизнерадостного ребенка, который любил находиться в компании отца и Синди. Все изменилось, смех и веселье распространились по всему замку, превратив его в идеальное место для жизни.

Однажды, после бурной ночи, Деклан проснулся рано утром и, поцеловав Синди в лоб, отправился в Аргайл. Несколько кланов устраивали собрание, чтобы обсудить проблемы Короны, и он не мог его пропустить. Ему не хотелось находиться вдали от нее, но он не мог избежать определенных обязательств.

Когда Деклан и его люди уехали, Монце почувствовала себя одинокой. Впервые, с тех пор как появилась в Элчо, она почувствовала, что ей необходимо, чтобы Деклан всегда находился рядом с ней. Дни пролетали с бешеной скоростью, до последней ночи года оставалось всего три недели, и это начинало ее угнетать. Монце пыталась поговорить с Хуаной, которая, будучи такой же влюбленной, как и она сама, разрыдалась при упоминании о скором возвращении. Именно поэтому Алистер, который не сопровождал Деклана в этот раз, решил отправиться в путешествие со своей маленькой женой. Он хотел, чтобы она улыбнулась.

Во второй половине дня, после напряженного утра, когда Монце пыталась закончить работу над платьями горничных, она спустилась в кухню, чтобы развеять скуку и немного поговорить с теми, кто рядом, а в этот раз это оказались Эдель и ее брат Колин.

В середине разговора они услышали звук приближающейся лошади. Они вышли навстречу и обнаружили воина из клана О'Каллахан.

– Что такое, Питт? – спросил Колин, узнав своего хорошего друга, как только он приблизился к ним.

Воин, измученный и замерзший от тяжелой дороги, которую он преодолел за рекордно короткое время, сошел с коня и, едва переводя дыхание, направился передать принесенные им новости.

– Мне нужно увидеть миссис Кармайкл, – ответил он, освежившись здоровенным стаканом воды.

Колин и Эдель сразу же посмотрели на Монце.

– Эй, не смотрите на меня, я все равно миссис Кроуфорд, – ответила она, подняв руки.

– Я имею в виду мать лэрда Деклана Кармайкла. Я знаю, что он сам в Аргайле, на собрании кланов, – уточнил воин.

– Я скажу ей, – немедленно отреагировала Эдель, готовая выполнить свой долг. – Синди, проводи его в холл. Там он согреется.

Колин и Монце посмотрели друг на друга, озадаченные этим неожиданным визитом, но воздержались от вопросов, молча направились к холлу. Через несколько секунд появилась Фиона.

– Что случилось? – с беспокойством спросила она.

Увидев ее, воин поклонился в знак приветствия.

– Миссис Кармайкл, простите за вторжение, но у нас проблема в замке Хантингтауэр, и мне нужно, чтобы вы меня сопровождали туда.

– Проблема? В чем дело, юноша, говорите прямо.

– Миледи Роуз О'Каллахан заболела, и лечение доктора не приносит никаких результатов. Она бредит, и ее состояние ухудшается с каждым днем.

Лицо Фионы исказилось, когда она услышала плохие новости. Она подошла к окну: шел снег, и чтобы доставить повозку в замок, потребуется слишком много времени. Снег на дороге мешал быстро передвигаться. Монце, увидев расстроенное лицо леди Фионы и поняв, о чем она думает, решила не создавать проблем.

– Фиона, если вы поедете на повозке, вам придется заночевать в дороге, не доезжая до Хантингтауэра. Я не думаю, что это очень хорошо для вашего здоровья.

– Я знаю, дочка, но что я могу сделать? Я нужна Роуз, и если с ней что-то случится из-за того, что я не пришла ей на помощь, никогда себе этого не прощу.

После гробового молчания Монце наконец пришла к решению.

– Мы пойдем с Нормой. У нее есть медицинские знания, и я могу помочь.

– Ты? – недоверчиво прошептала Фиона, зная, что Роуз думает об этих двух испанках.

– Да, мы.

– Нет, дитя, нет. Это тоже не очень хорошая идея.

Но Монце уже все решила.

– Послушайте, Фиона, как говорят у меня на родине «одно другому не мешает». Роуз, конечно, будет очень зла, когда выздоровеет и увидит нас там, но сначала она должна остаться в живых. И если она поправится, остальное не имеет значения.

– Ты уверена, девочка? – спросила тронутая миссис Кармайкл.

– Конечно, да. Я не так плоха, как она думает, и, кроме того, как вы говорите, если с этой капризной девчонкой что-нибудь случится от того, что я отказалась ей помочь, я никогда себе этого не прощу. Кстати, если Пэрис вернется из поездки с Алистером, скажите ей, чтобы не паниковала; мы вернемся через пару дней.

– Но Синди, ты не умеешь ездить на лошади, и Норма тоже, – возразила Эдель.

– Колин повезет меня, а этот парень, – проговорила Монце, указывая на воина, – повезет Норму. Справитесь?

Воин О'Каллахан и Колин посмотрели друг на друга и кивнули. Монце старалась не думать о том страхе, который она испытывала, взбираясь на одну из этих высоких кляч.

– Ну, вот и договорились, я найду Норму, и мы отправимся в Хантингтауэр, – подвела итог она.

ГЛАВА 50

Путешествие в Хантингтауэр вовсе не было усыпано розами. Снег мешал им следовать по маршруту, и много раз приходилось спускаться и идти пешком по морозу. Рано утром, после долгих усилий, они достигли места назначения.

Крестьяне приветствовали их, узнав девушек, и, как и Фиона, испытывали восхищение от того, что они собираются помочь человеку, который хуже всех обращался с ними во время их пребывания здесь.

– И вот мы снова в королевстве Рапунцель.

– Да, это так. Это казалось невероятным, но вот мы здесь, – улыбнулась Монце.

– Какие у тебя идеи, Тереза из Калькутты! Прийти сюда, чтобы позаботиться об этой чони только потому, что у тебя обострение. Ты и твое сострадание! – насмехалась Хулия, входя в замок.

– Да ладно, помолчи и не протестуй, – улыбнулась Монце, глядя на подругу.

Служанки Роуз замерли, увидев двух испанок. Предполагалось, что они придут на помощь их хозяйке в последнюю очередь.

– Да, я не призрак, я Синди, горничная, которая спорила с леди Роуз, и, хотите верьте, хотите нет, мы пришли помочь ей, каким бы плохим человеком, по нашему мнению, она ни была, – поприветствовала Монце. – Итак, скажите, что с ней не так, перестаньте удивляться и отведите к ней.

Одна из девушек отреагировала первой, и пока она вела их в женскую комнату, попыталась ввести в курс дела.

– Я Тина, и я благодарю вас за то, что вы здесь.

– Спасибо, Тина, твои слова дорогого стоят, – тепло согласилась Монце. – Расскажи нам. Что происходит?

– Леди Роуз начала чувствовать себя плохо около шести дней назад. Сначала мы подумали, что она простудилась на одной из прогулок, но, когда жар овладел ее телом на три дня и три ночи и мы не могли заставить его покинуть ее, мы забеспокоились.

Когда они подошли к большой двери, Тина посторонилась и открыла ее, чтобы пропустить Монце и Хулию. Обстановка в помещении стояла зловонная и мерзкая, царил полумрак, а жар, испускаемый поленьями в камине, делал невыносимым долгое пребывание в нем.

– Какой смрад и какая жара, боже мой! – прокомментировала Монце.

Хулия подошла к кровати, потерявшей сознание капризной хозяйки и, увидев, что она сбила в кучу, и потеет как курица под несколькими одеялами, стянула их, чтобы раскрыть ее, и оставила только самое легкое из одеял.

– Откройте окна, чтобы помещение можно было проветрить.

Служанка Роуз запротестовала.

– Если мы это сделаем, будет еще хуже. Она простудится.

– Ты ошибаешься, Тина, – возразила Хулия. – Ей становится хуже из-за спертого воздуха и высокой температуры в комнате. Немедленно открой окно!

Молодая горничная не двигалась, поэтому Монце сама подошла к большому окну, отдернула тяжелые шторы и широко распахнула ставни, впуская в комнату холодный воздух.

– Матерь Божья! – прошептала Хулия, когда свет снаружи позволил ей хорошо рассмотреть Роуз. Что же они сделали с этим ребенком?

Служанка, напуганная плохим внешним видом своей госпожи, не сразу ответила.

– Доктор рекомендовал кровопускание и. – защищалась она шепотом.

Монце, придя в ужас от следов на руках Роуз, в тревоге схватила одну из них, чтобы выругаться.

– Но это же настоящий ужас!

Хулия кивнула.

– Да, подруга, но не забывай, в каком веке мы живем. В эту эпоху почти все решалось с помощью кровопускания. – Она коснулась лба больной, чтобы проверить температуру тела. – Она выглядит ужасно. Если я поставлю ей градусник, он просто взорвется.

– Что нам делать? У них здесь нет жаропонижающих, – прошептала Монце, увидев состояние Роуз.