Текст книги "Навсегда (ЛП)"

Автор книги: Меган Максвелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Annotation

Что произойдет, если современная женщина, живущая в двадцать первом веке, перенесется во времени и окажется в веке семнадцатом. Мы узнаем об этом, погрузившись в рассказ о Монце и двух ее подругах, Хулии и Хуане, трех испанках, живущих в Лондоне. Одна лотерея, один главный приз, одно путешествие и один город – Эдинбург. Земля легенд и настоящих мужчин. Именно здесь в один прекрасный день в одном прекрасном месте случится то, что навсегда изменит жизнь главной героини и ее подруг. Что же с ними произойдет? Об этом вы узнаете на страницах этого веселого и увлекательного романа.

Откройте эту книгу, садитесь поудобнее и влюбитесь героев, ищущих свою любовь среди живописных шотландских пейзажей.

Меган Максвелл

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ГЛАВА 33

ГЛАВА 34

ГЛАВА 35

ГЛАВА 36

ГЛАВА 37

ГЛАВА 38

ГЛАВА 39

ГЛАВА 40

ГЛАВА 41

ГЛАВА 42

ГЛАВА 43

ГЛАВА 44

ГЛАВА 45

ГЛАВА 46

ГЛАВА 47

ГЛАВА 48

ГЛАВА 49

ГЛАВА 50

ГЛАВА 51

ГЛАВА 52

ГЛАВА 53

ГЛАВА 54

ГЛАВА 55

ГЛАВА 56

ЭПИЛОГ

Меган Максвелл

НАВСЕГДА

ПРОЛОГ

Абердин, Шотландия, 1429 г.

Аланна Кармайкл в страхе бежала по мокрой траве, обеими руками держась за большой беременный живот. Лицо колдуньи Кивы пылало злобой и жаждой мести. День свадьбы Шона Робертса и леди Мариан МакТач, праздновавшейся накануне в замке Абердина, стал роковым. Стрела, по ошибке выпущенная одним из Кармайклов во время празднований, оборвала жизнь Брендана, сына Кивы. Позади остались дни мирной жизни. Спокойные ночи. Кива потеряла своего обожаемого сына, и ее гнев было невозможно остановить.

– Аланна, стой! Тебе некуда бежать, – мстительно сверкнув глазами, прокричала Кива.

Испуганной девушке совсем не хотелось останавливаться, но изнуренная тяжестью ребенка в своем животе и близостью к обрыву она была вынуждена остановиться. Если бы она продолжила бег, то упала бы в морскую пучину. Она выбилась из сил и не могла дальше двигаться. Поэтому, а также потому что знала, что все равно умрет, она с ледяным спокойствием повернулась к колдунье и, глядя ей в глаза, громким голосом крикнула:

– Клянусь, Кива, что даже в могиле я не успокоюсь, пока не отомщу тебе за смерть мужа. За что ты его убила? За что?

– Ты любишь его, также, как я своего сына.

Обезумевшая колдунья, подошла к Аланне, схватила подвеску, висящую у нее на шее, и сорвала ее.

– Верни мне кулон Кармайклов.

Эта подвеска в форме сердца, вырезанная из белого камня, вместе с другой половинкой, до сих пор остававшейся на шее ее покойного мужа, была самым ценным сокровищем ее клана. Отчаяние девушки лишь рассмешило колдунью, от горя лишившуюся разума. Она еще ближе подошла к Аланне и прошипела ей прямо в лицо:

– Нет, Аланна, тебе этого не видать.

Заметив, как сумасшедшая глядит на ее живот, будущая мать закричала:

– Убей меня, но сохрани жизнь моему ребенку.

В течение нескольких секунд Кива колебалась. Но нет. Она хотела посеять зло, много зла, и, придумав, как продолжить в веках свою месть, поднимая руки, завопила:

– Я не убью тебя, Аланна. Ты будешь жить, чтобы видеть, как твой сын будет страдать в тот день, когда обретет счастье. Потому что я, Кива Реберн, колдунья Монтроза, проклинаю всех Кармайклов, начиная с того дня, когда твой ребенок появится на свет.

– Нет… – в ужасе завизжала Аланна.

До нее доносились голоса воинов, спешащих ей на помощь.

– Вы никогда не будете счастливы! Никогда! Вместе с этой подвеской я забираю ваше счастье, – вопила безумная женщина. – Каждый мужчина из рода Кармайкл будет терять свою любовь в тот момент, когда его сердце будет переполнено счастьем. Его жизнь превратится в агонию, одиночество и отчаяние, потому что каждый Кармайкл, который полюбит, будет наблюдать, как умирает его любимая. Это проклятие исчезнет лишь тогда, когда кому-нибудь из влюбленных удастся снова найти этот кулон.

– Кива… нет, – закричала Аланна, осознав, что задумала несчастная.

Произнеся эти слова, колдунья улыбнулась, шагнула вниз с отвесной скалы, и исчезла в морских волнах. Проклятье Кивы на долгие века погрузило в печаль весь род Кармайклов.

ГЛАВА 1

Лондон, июль 2010 г.

В Лондоне стоял пасмурный дождливый серый день. День, про который в Испании говорят «льет, как из ведра». В общем, ничего общего с настроением подруг, которые веселились в шикарном баре на Оксфорд-стрит.

– Выпьем за мое расставание с Джеффри, – радостно прокричала Монце. – Боже милостивый, меня начинает тошнить, как подумаю, что считала его мужчиной своей жизни! Надеюсь, больше никогда у меня так не помутится рассудок. Боже, не дай мне больше влюбиться в проходимца, который озабочен только тем, чтобы выглядеть красивее, чем я.

– Аминь, красавица, – захлопала в ладоши Хуана.

– За тебя, – добавила Хулия, поднимая свой бокал, – и за твой здравый смысл – хотя иногда ты и блистаешь его отсутствием – который на этот раз проявился и заставил тебя решить пожить вместе, перед тем пойти к алтарю по проходу, украшенному флердоранжем, в шикарных стенах собора Святого Павла. Если бы это произошло, сейчас все было бы гораздо сложнее. Уверяю тебя.

Как же Хулия была права. Несколько месяцев назад взволнованная Монце призналась им, что они с Джеффри планируют пожениться и устроить свадьбу по высшему разряду в той же церкви, где венчались принц Чарльз и леди Диана Спенсер. Это известие протрясло подруг до глубины души. Если что-то и должно было закончиться катастрофой, то это именно эти отношения.

Помимо всего прочего Джеффри был англичанином, и к тому же слишком состоятельным для Монце, которая воспитывалась лишь отцом, рыночным торговцем, едва заботившемся о ней. Ее мать умерла, рожая ее, и девочка оказалась для отца скорее помехой, чем радостью. Когда Монце приехала в Лондон, поначалу она нашла работу в одном ирландском пабе. Несколько лет девушка неустанно трудилась, и помимо работы еще закончила компьютерные курсы и ходила на занятия по карате, где и познакомилась с Хуаной, веселой маленькой уроженкой Канарских островов. Как и Монце, Хуана в итоге обосновалась в Лондоне и зарабатывала на жизнь, работая парикмахером. Благодаря ей и ее связям Монце удалось получить работу в одном из магазинов сети молодежной дизайнерской одежды. Там она продемонстрировала способности не только со вкусом одеваться, но и умение дать совет, как носить и сочетать ту или иную вещь. Девушка стала заниматься закупками у крупных поставщиков. Несколько лет спустя на соревнованиях по карате она познакомилась с Пепе и Хулией, немолодой семейной парой из Мадрида. Им обоим было около пятидесяти лет, детей у них не было, а в Лондоне они жили, потому что Пепе сюда перевели по работе. Пепе был бухгалтером, а Хулия работала медсестрой у семейного врача.

– Ну же, девочки, не буду отрицать, у меня были хорошие советчицы, – глядя на подруг, согласилась Монце. – По крайней мере, я вас послушалась и не вышла за него замуж. Ура, вы лучшие!

Хулия и Хуана переглянулись и улыбнулись. Джеффри и Монце не были созданы друг для друга, это легко заметил бы любой, кто провел с ними хотя бы один день, но им самим на это потребовалось два года.

– Никогда бы не могла подумать, что Джеффри так со мной поступит. Что опустится так низко. Он оскорбил меня, когда сказал, что молодость той девушки затмила ему разум. Особенно, когда этот кретин еще и уточнил, что я в своем возрасте должна его понять. Он назвал меня старой! Боже, мне всего двадцать девять лет.

– Идиот! – фыркнула Хулия.

– Он прямо мне в лицо сказал, что я старая! Именно тогда, когда я считаю, что именно сейчас наступила самая лучшая пора в моей жизни, – прорычала Монце. – Если еще кто-нибудь когда-нибудь назовет меня старой, клянусь вам, я голову ему оторву.

– Мужчины, деточка, мужчины, – вздохнула уроженка Канар.

– Родная, у тебя с этим хипстером не было будущего. Я тебе это говорила сотни раз, но ты никогда не желала меня слушать, – прошептала Хулия с той искренностью и уверенностью, которая приходит к человеку лишь сединой на висках. – Этот самодовольный болван мне никогда не нравился. На нас с Хуаной он всегда смотрел сверху вниз, а когда ты не видела, разговаривал с нами, как портовый грузчик. Как говорят в Вальекасе, этот зануда всегда был нечист на руку!

Монце кивнула. Множество раз подруги говорили ей об этом. Но из-за любви она не хотела их слушать. Конечно, она не была безумно влюблена в Джеффри, но, в общем, испытывала к нему теплые чувства, и ей было хорошо с ним.

– Не будем к этому возвращаться. Он прокололся, и ты его застукала, – заявила Хуана, заметив выражение лица подруги.

– Да, определенно, я его застукала, когда он уже увяз по самые уши. Как про него сказано! – пробормотала Монце, вспомнив о том злополучном дне. Но, отпив глоток из своего бокала, выпалила: – По правде говоря, сейчас я даже рада, что наши с ним отношения закончились. У меня глаза открылись. Джеффри думал сначала о себе, потом о себе и в конце тоже только о себе. Он оставил себе даже ложки. Провалиться ему на месте!

– Ладно, родная, – вздохнула Хулия. – Твой жеманный дон оставил все себе, потому что ты ему позволила.

Монце, привыкшая идти по жизни без груза тяжелого багажа, кивнула и фыркнув прошептала:

– Мне ничего от него не надо.

– Как бы не так! – насмешливо сказала хорошо изучившая характер подруги Хуана.

– Клянусь вам, я почувствовала, что мне ничего не нужно от этого типа. Но признаю, что его эгоизм меня удивил. Там не было почти ничего моего. И нет… мне не нужно ничего кроме того, что я заработала сама, до начала наших отношений.

– Хорошо, а как же Лореаль… – прошептала Хуана.

Монце рассмеялась и, проведя ладонью по своей темной шевелюре, с иронией ответила:

– Конечно, потому что я этого достойна!

– Узнаю свою девочку, – вставила Хулия. – Достоинство – прежде всего!

– Не сомневайся, – усмехнулась Монце. – Я никогда не брала чужого. Это не в моих привычках. Пусть этот грубиян подавится моими кремами. Всеми.

– Не говори мне, что ты оставила ему тот дорогущий крем от «Канебо». Тот, что он тебе подарил и что стоил, как чугунный мост? – спросила Хуана.

Монце кивнула, и Хулия потрясенно пробормотала:

– Этот, мудак, наверное, голубой! И совсем не дурак.

– Да, особенно с кремом для депиляции «Элизабет Арден». Он всегда говорил, что ему нравятся мои крема для депиляции, потому что они очень хорошо пахнут. Более того, последний раз он даже попросил, чтобы я ему им обработала ноги и пах.

– Уй… боже, что на тебя нашло, – вздохнула Хулия. – Куда уж моему Пепе с его волосатостью и лишними килограммами до этих современных красавчиков, готовых за хорошую эпиляцию душу продать.

– Определенно, – продолжила Монце, – больше я не буду обращать внимания на внешность мужчины.

– Ну и правильно, девочка моя, – согласилась Хуана.

– Посмотри на моего Пепе. Он, конечно, не Аполлон, но любит меня и заботится обо мне, хотя мы и ссоримся, как, например, в последний раз, – фыркнула Хулия.

– Ты снова поссорилась со своим медвежонком? – вздохнула Хуана.

– Да. У нас сейчас очень неспокойный период.

– А что происходит? – спросила Монце.

– Возвращение в Испанию доведет нас до развода. Он не понимает, что я не хочу ехать обратно. Мне нравится жить в Лондоне и…

– Стоп… стоп… сделай вдох и не нервничай. Не думаю, что Пепе делает это тебе на зло, – рассмеялась Монце.

Пепе и Хулия были замечательными людьми и очень друг друга любили, хотя после стольких лет брака им хотелось послать друг друга ко всем чертям.

– Сделать вдох? Я дышу. Но это выводит меня из себя, особенно, когда он сказал, что хочет, чтобы на его день рождения, что будет в феврале, мы торчали в Мадриде, и, более того, устроили бы в нашем доме грандиозный праздник для его семейства. И нет… я не выношу свою свекровь. Эта женщина с усами, длиннее чем у креветки, болтает обо мне за моей спиной, и мне это не нравится.

– Хватит, девочка моя, все уже прошло. Это его мать, и он ее любит, и ты должна это понять, – пошутила Хуана.

– Ты права, – смеется развеселившаяся Хулия. – Какой бы ведьмой она не была, она чертова мать моего Пепе. Ай, боже ты мой, любовь – это так непросто.

После воцарившегося ненадолго молчания Монце сказала:

– Понаблюдав за проблемами Пепе и Хулии, начиная с этого момента, я буду обращать внимание только на то, что у мужчины внутри. Я хочу влюбиться! Но мне нужен настоящий мужчина. Из тех, что открывают тебе дверь, отодвигают стул, когда ты садишься… наконец, кто-то необычный, особенный.

– Я тоже такого хочу. Но, боюсь, что большинство современных мужчин первыми усядутся на свободный стул, даже если тебе при этом придется стоять, – усмехнулась Хуана.

Разволновавшись, Монце вспомнила о мужчине, который с самого детства неоднократно появлялся в ее снах и которого она так и не смогла четко разглядеть.

– Я хочу такого мужчину, который бы страстно смотрел на меня и своим взглядом заставлял меня дрожать, как сумасшедшую. Одного из тех, в чьем присутствии я бы чувствовала себя защищенной, любимой и желанной.

– Тебе что-то подсыпали в бокал? – пошутила Хуана.

– А главное, и самое важное, – волнуясь, закончила Монце, – чтобы ему в голову не пришло назвать меня старухой. Потому что еще раз клянусь следующий, кто назовет меня старой, подавится собственными зубами!

В этот момент дверь в таверну открылась, и внутрь зашел красивый высокий мужчина, одетый с иголочки и очень напоминающий Джеффри и его утонченных друзей.

– Уф… как же хорошо на нем сидит этот костюм от Армани.

Заметив, как смотрят на нее подруги Монце, смеша их, уточнила:

– Но, нет. Я больше не хочу метросексуалов в своей жизни. С ними покончено!

Ее подруги заговорщицки переглянулись. Если они в чем-то и были уверены, так это в том, что Монце никогда не изменится. Она была веселой, чуток сумасшедшей и порывистой, и это делало ее необыкновенной.

– Позволь мне сказать, что не все мужчины одинаковы, – рассмеялась Хулия. – Ты можешь встретить красавчика из тех, что тебе нравятся, который к тому же будет мужественным, галантным и уважать твои чувства. Вроде Джорджа Клуни.

– И где же он? А что тогда достанется мне? – пошутила Хуана.

– То, что осталось, ангел души моей… – усмехнулась Хулия.

– Не называй меня так, я это ненавижу… – пожаловалась виновница торжества, и тут ее смартфон пропищал о полученном сообщении.

Оно было от Джеффри. От ее претенциозного дона, ее бывшего.

«Я хочу тебя увидеть».

Она удивленно снова его прочитала и, больше не обращая на него внимания, выключила телефон. Монце посмотрела на Хулию, которая продолжала говорить:

– Дорогая подруга, я говорила, что ты всегда выбираешь особо выдающихся мужчин. Потому что сейчас это был твой высокомерный дон, а вспомни, например, о том шведе Рене.

– О, да… какой Рене был красавчик, – от души развеселилась Хуана.

– Какой он всегда был чистенький, как хорошо на нем сидела одежда от Адольфо Домингеса и футболки «Кусто», – согласилась Монце, с улыбкой вспомнив о нем.

– Да, но все это было лишь видимостью. На самом деле он оказался лентяем, каких еще поискать, – вспомнила Хулия.

– Ты права. Он был настолько красив, что мне было стыдно перед девушками, которые смотрели на меня, когда мы с ним шли по улице. Под их взглядами я чувствовала себя маленькой уродиной, – пошутила Хуана.

– Мы встречались шесть месяцев, зато какие это были месяцы! – вспомнив этот роман, вздохнула Монце.

– А Роберт, – продолжала Хулия. – Что скажешь про него?

– Тот, что питался только рисом и курицей? – спросила смуглянка с Канар, и Хулия, подавившись от смеха, ей кивнула.

– Да, этот идиот верил, что за ним следит Большой брат, – признала Монце. – Но он был очень красив. Этого я не могу отрицать.

– Вот видишь? – сказала Хуана. – Может, ты изменишь свои вкусы и сосредоточишься на настоящих мужчинах. Не на тех красавчиках-метросексуалах, что приходят в ужас, если у них из прически выбивается волосок, или если они поправляются на пару килограммов.

– Я знаю… знаю… – согласилась Монце, припомнив истерики Джеффри, когда стрелка весов показывала лишнюю сотню граммов. – Я должна измениться.

– Нам нужно найти тебе мужчину, похожего на тех, что жили в старые времена, – назидательно произнесла Хулия.

– Я его уже нашла! Плохо только, что он живет лишь в моих снах, – расхохоталась Монце. – Послушай, почему бы нам не взяться за дело и не найти еще одного для Хуаны?

Та залилась смехом и быстро проговорила:

– Монце, мне это нравится! Но я не тот тип женщин, что нравятся мужчинам. Хоть я и изящная, и не совсем уж маленького роста, а только слишком сдержанная, – все засмеялись, – я не обладаю необходимыми прелестями. Мне надоело об этом говорить, но это правда. Я привлекаю только никчемных мужчин с пошлыми именами, вроде Чино, Хуанито или Юлс. Я не могу с вами соперничать. Вы такие стильные. Вот если бы я была такой же высокой и стройной, уф… но это случится лишь после дождичка в четверг.

И они все вместе захохотали. Наконец Хуана, снова подняв свой бокал, посмотрела на подруг и веселым и жизнерадостным голосом сказала:

– Но так как мечтать не вредно, выпьем за то, что в один прекрасный день настоящий мужчина с нормальным мужским именем и решительным взглядом обратит на меня внимание. Но главное, выпьем за скидки, которые ждут нас сегодня на Оксфорд-стрит.

– Ты это сказала, – засмеялась Монце. – Да здравствуют скидки!

Через десять минут три женщины под проливным дождем весело бежали к магазину одежды. Им предстояло множество покупок.

ГЛАВА 2

Запах влажной земли и мха проникал в ноздри Монце, когда она, наступая на ковер из цветов, бежала по густому лесу, заросшему огромными дубами. Внезапно небо рассек белый луч и своим электрическим светом и мощным грохотом напугал девушку. Вытерев с глаз крупные капли воды, она увидела вдалеке темную каменную крепость. Это же его замок! Не раздумывая, Монце бросилась бежать к замку, пока не заметила за деревьями темного коня, несущегося прямо на нее. Сердце было готово выскочить у нее из груди, когда она его узнала. На этом внушительных размеров животном сидел мужчина, с детства являвшийся к ней во снах, и хотя она пыталась разглядеть его лицо, у нее ничего не получалось. Ей мешали темнота, ветер и дождь.

Подхватив странные одежды, одетые на ней, Монце попыталась подойти к незнакомцу. Она хотела с ним заговорить. Ей нужно было услышать его голос, но как всегда это было невозможно. Какие-то невидимые цепи не позволяли ей сдвинуться с места. Она могла лишь смотреть на него. В нескольких метрах от нее этот самый мужчина с гривой длинных спутанных волос оставил свой отряд. Монце чувствовала в темноте его страстный взгляд, когда капризный ветер толкал к ней его темного коня. Вдруг еще один белый луч разорвал темноту серого неба вокруг этого человека, и какую-то долю секунды она смогла полюбоваться его грубым, словно вырубленным из камня лицом. У него были голубые глаза, светлые волосы, а чувственные крупные губы, казалось, улыбались. Монце хотелось идти вперед. Ну почему она не могла сделать и шагу? Неожиданно этот огромный мужчина слез с лошади и…

Пи-пи-пи-пи… Пи-пи-пи-пи… Пи-пи-пи-пи…

Проснувшись в поту, Монце вскочила с постели и остановила надоедливый писк. Снова тот же сон. Сколько же раз он ей уже снился? Кто этот мужчина?

Все началось, когда ей было шесть лет. В один дождливый день Эрика, цыганка из Шотландии, которая гадала на картах таро и читала будущее по рукам, переезжая с той же ярмаркой, что и Монце с отцом, позвала ее в свой фургон. Женщина уже давно обратила внимание на девочку, бродившую по ярмарке в любую жару или холод. Она поспрашивала и узнала, что это дочка Анхеля, хозяина аттракциона бамперных машинок, который по совершенно непонятным причинам почти о ней не заботился. Он только ворчал на нее и требовал, чтобы она трудилась, пока он занимался болтологией с хозяевами других аттракционов.

В тот день дождь лил, как из ведра, и цыганка пригласила Монце к себе, чтобы укрыться от пронизывающего холода и сырости. Ее отец заперся с какой-то женщиной в их фургоне и, как и следовало ожидать, совершенно забыл о дочери. Эрика улыбнулась, заметив, как девочка все разглядывала. Особенно стоящий на круглом столике хрустальный шар.

– О, какой он красивый, ваш магический шар.

– Тебе нравится, принцесса?

Девочка кивнула и, подойдя к нему, начала, не осмеливаясь дотронуться, рассматривать его. Если ее чему-то и научили постоянные крики отца, так это тому, что ни к чему нельзя прикасаться без спроса, а только когда тебе разрешат.

– Ты умеешь узнавать будущее?

Женщина улыбнулась и, усаживаясь перед ней, ответила:

– Иногда да, а иногда нет.

– Правда? – пошептала Монце, с надеждой подняв бровки на своем милом детском личике. – Я не верю во все эти глупости.

– Почему, солнышко?

Посмотрев на цыганку грустным взглядом, сказавшим больше, чем слова, девочка вздохнула и сказала:

– Потому что в наш фургон никогда не приходят короли-маги на Рождество, не прилетает зубная фея, когда у меня выпадает зуб, а к моим друзьям приходят. Поэтому я ни во что не верю, и мне грустно об этом думать.

Проникшись тоской и одиночеством девочки, Эрика кивнула и прошептала:

– Знаешь, что мне советовала мама, когда мне было грустно и плохо?

– Что?

– Она советовала мне петь, чтобы забыть все печали.

– Петь?

– Да, принцесса. Когда ты думаешь на том, что делаешь, то забываешь о том, что мешает тебе быть счастливой. Я не говорю, что это само собой решает проблемы, но так можно легче пережить тяжелые времена. Ты умеешь петь?

Девчушка кивнула, и, хохотнув, цыганка попросила:

– Можно мне взглянуть на твою руку?

Монце застенчиво протянула ладонь, и Эрика ее взяла. Она довольно долго разглядывала эту маленькую грязную ручонку, а потом произнесла:

– Твое счастье и твое будущее лежат в прошлом.

Увидев, что девочка, ничего не понимая, таращится на нее, женщина, отпустив руку, сказала:

– Дотронься до шара и загадай три желания. Возможно, они сбудутся.

Улыбнувшись гадалке беззубой улыбкой, Монце посмотрела на нее и, положив ладошки на шар, прошептала:

– Когда я вырасту, я хочу быть такой же красивой, как девушки из телевизора.

– Хорошо, родная… так и будет. Второе желание?

Не раздумывая, девочка сказала:

– Я не хочу здесь жить. Когда я вырасту, я хочу иметь работу, которая мне нравится. Главное, чтобы не надо было убирать и мыть по ночам машинки с аттракциона.

– А твое третье желание?

– Хочу жить в прекрасном замке, и чтобы в меня безумно влюбился прекрасный принц.

Странно помахав руками, женщина прикоснулась к головке девочки, а потом к хрустальному шару. Наконец она опять повторила:

– Твое счастье и твое будущее лежат в прошлом, принцесса. Вот увидишь.

В шесть лет Монце не придала этим словам никакого значения. Более того, она их даже не поняла. Но с этого дня с ней кое-что начало происходить. Ей стали снится сны, в которых был лес, замок и необычный воин на коне. Поначалу она решила, что это обычные девчоночьи сны про принцесс. Но время проходило, а сны никуда не исчезали. Она бежала, лил дождь, единственное, что менялось с течением времени, так это то, что воин подходил к ней все ближе и ближе.

Монце исполнилось шестнадцать, и тогда шотландская цыганка Эрика, все эти годы заботившаяся о ней и поднимавшая ей настроение, гонимая превратностями судьбы, покинула ярмарку и куда-то уехала. Это очень сильно огорчило девушку, но перед отъездом гадалка успела прошептать ей на ухо: «Мы еще увидимся… обещаю».

Прошло время, и однажды, когда Монце смотрела по телевизору какой-то документальный исторический фильм, она потеряла дар речи, увидев в нем замок из своих снов. Ее замок! Он действительно существует. Это был замок Элчо, и находился он в окрестностях Перта, в Шотландии. Эта новость наполнила ее сердце надеждой, но одновременно заставила задуматься о природе этих снов, хотя ответ на этот вопрос ей так и не удалось найти.

Когда девушке было восемнадцать, ее отец умер, и, желая забыть свое печальное прошлое, она продала старый аттракцион бамперных машинок, оставленный ей в наследство родителем, и переехала жить в Лондон. Ей необходимо было начать жизнь с чистого листа и стать счастливой. Она этого заслуживала! Оказавшись на Британских островах, Монце решила непременно посетить местность из ее снов. В конце концов, Шотландия не так уж далеко от Лондона. Но друзья, работа, поклонники все время не давали ей этого сделать. Всегда находилось занятие поинтереснее. И хотя девушка никогда не забывала о том месте, потому что ей продолжали сниться все те же сны, она совсем забыла, что однажды хотела туда поехать.

Пи-Пи-Пи-Пи… Пи-Пи-Пи-Пи… Пи-Пи-Пи-Пи…

– Ладно, надоеда… ладно… уже встаю, – вздохнула Монце, выключая будильник и одновременно потягиваясь в кровати.

Протянув руку, она взяла смартфон и посмотрела на экран. Он был неактивен. Она его включила, затем встала и, ударив по кнопке «Плей» на музыкальном центре. Ее маленькую квартирку затопил голос Леди Гаги. Не в силах удержаться она затанцевала. У Монце была очень хорошая привычка – всегда просыпаться в хорошем настроении и полной жизненной энергии.

– Это хорошее начало дня, – сказала она, танцуя и одновременно открывая шкаф, чтобы выбрать, что сегодня надеть.

Уже через десять минут она мылась в душе, горланя во весь голос последний хит упомянутой выше певицы.

ГЛАВА 3

Тем утром, выйдя с работы, Монце прямиком направилась в «Красотки», парикмахерскую, где работала ее подруга Хуана. В этот уик-энд она участвовала в турнире по карате и хотела хорошо выглядеть. Зайдя и увидев внутри Хулию, Монце улыбнулась.

– Ну и ну. Сегодня наш день.

– Я уже начала. У меня волосы стали как мочалка, – пошутила Хулия.

– Проходи, Монце, садись сюда, – сказала подруге Хуана, что та быстро и сделала.

Через час, когда Монце и Хулия листали журналы в ожидании, когда подействует краска и осветлитель, к ним подошла Хуана.

– Как у вас дела? – поинтересовалась она.

Хулия, подняв голову, посмотрела на подруг и смущенно прошептала:

– Плохо… все плохо. Почему у Нормы Дюваль такая потрясающая фигура? А ведь ей столько же лет, сколько и мне. Ради бога… Она так великолепно выглядит в этом белом платье.

Хуана и Монце заглянули в журнал, который им показывала подруга, и, согласившись с ней, Монце, указывая на журнал, произнесла:

– А мне нравится Синди Кроуфорд. Вы обратили внимание, как она выглядит, даже когда идет за покупками? Я ей восхищаюсь. Клянусь, если бы мне был дан шанс родиться заново, я бы родилась ею.

– Да, она красивая, – согласилась Хулия.

– Красивая! – воскликнула Монце, указывая пальцем на страницу. – Прекраснейшая. Все при ней… Она – само совершенство. У нее есть стиль, авторитет, замечательные дети и прекрасный муж.

– Ах, а я обожаю Пэрис Хилтон! – прошептала уроженка Канар. – Я бы хотела стать ей. У нее есть все, что мне нравится. Она блондинка, у нее потрясающая фигура, куча денег и имя, от которого так и веет гламуром… Пэрис Хилтон! Не то, что мое – Хуана Перулийя.

– Жалко, что из нас всех я самая большая патриотка, – заявила Хулия, взглянув на эту самую Пэрис. – Мне гораздо больше нравится Норма Дюваль. Ну, вы только посмотрите, какая фигура!

Вот так весело восхваляя достоинства женщин, на которых бы они хотели быть похожими и вытаскивая на всеобщее обозрение собственные недостатки, девушки и проводили время, пока наконец Хуана не повела Хулию мыть голову. В этот момент зазвонил смартфон Монце. Это был Джеффри, ее бывший. Устав от его постоянных звонков, Монце решила не ходить вокруг да около.

– Какого черта тебе надо сейчас, зануда?

Услышав ее голос, мужчина улыбнулся. Монце была необычной женщиной и другого ответа он от нее и не ждал. Но, хорошо изучив ее характер, он знал, как перетянуть разговор на свою территорию.

– Привет, детка. Я соскучился по тебе.

Едва заслышав эту фразу, Монце закрыла глаза. Бархатный голос Джеффри сводил ее с ума. Но нет. Она ни на секунду не позволила себе усомниться в принятом решении. Она его не любила. Между ними все кончено, и нет пути назад.

– Джеффри, зачем ты сейчас говоришь мне эти глупости?

– Потому что это правда, и потому что я не хочу, чтобы ты повесила трубку, так меня и не выслушав.

Монце улыбнулась. Когда Джеффри хотел, он мог быть очаровательным, и поэтому она терпеливо поинтересовалась:

– Ну, и чего же ты хочешь?

– Я сегодня приглашен на ужин к Стюартам. Там еще будут Марта, Эдвард и компания. Ты их знаешь. Как ты считаешь, какой галстук мне надеть, темный или светлый?

Не веря своим ушам, Монце со вздохом ответила на этот абсурдный вопрос:

– Темный, Джеффри.

– Ты пойдешь со мной? – неожиданно спросил он.

– Нет.

– Пожалуйста.

– Нет. И не мечтай. Иди со своей сисястой секретаршей. Эта девица ест у тебя с руки. Уверена, она тебе не откажет и, наверняка, понравится твоим дорогим друзьям.

Джеффри тяжело вздохнул.

– Монце, я прошу тебя, потому что хочу пойти именно с тобой, а не с кем-нибудь еще.

– Напоминаю, ты мне сказал, что я уже взрослая женщина. Не просто взрослая, а немолодая. Старуха! Черт, Джеффри, тебе тридцать семь. Полагаю, я должна считать тебя старой рухлядью, одной ногой стоящей на пенсии?

Джеффри еще раз издал смиренный вздох.

– Дорогая, послушай меня. Я совсем не это имел в виду, но ты все время повторяешь одно и то же. Я лишь сказал, что молодость Присциллы затмила мне разум.

– Вот! Да ты сам не слышишь, что ты говоришь! – усмехнулась девушка.

– Девочка моя… поверь мне.

Монце рассмеялась. Даже после того как его застали с другой, Джеффри все еще пытался оправдать свою ошибку. Он так и не понял, что Монце никогда ему этого не простит. Она застукала его с молодой и красивой секретаршей во время одной из его теперь уже печально известных командировок. И он назвал ее старой, зрелой! У нее до сих пор при воспоминании об этом сердце кровью обливалось. Монце хотела сделать ему сюрприз на день рождения, но получила сюрприз сама, обнаружив во всей красе Джеффри, трахающего сзади свою секретаршу.

– Да ладно, не заставляй себя упрашивать. Мне прекрасно известно, что тебе нравится Стюарт. Кроме того, там будет Марта, а вы с ней всегда…

– Я не пойду. Как я еще должна тебе об этом сказать? Мы с тобой больше не пара. И, пожалуйста, перестань мне звонить. Я не хочу тебя видеть. Не хочу ничего о тебе знать, ты можешь это понять?

– Нет. Я этого не понимаю.

Монце была готова завизжать от его упрямства, от того, что он продолжал мучить ее. Но, стараясь сдержаться, она просто сказала: