Текст книги "Неидеальное свидание"

Автор книги: Меган Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Вот он Хаксли. Он настоящий.

И у меня появляется чувство, будто кто-то выстрелил мне прямо в грудь. Мне нравится эта его сторона. Таким он нравится мне сильнее, чем следовало бы.

Мы лежим под дождем, позволяя воде пропитать нашу одежду и образовывать лужи на крыше. Всплески ударяющейся о твердую поверхность воды нарушают тишину, воздух пропитан запахом мокрого асфальта.

Настоящее совершенство.

– Когда ты стала увлекаться таким способом времяпровождения? – Он поворачивается ко мне.

Тоже поворачиваюсь к нему. Дождь ослаб и сейчас больше похож на морось.

– Когда училась в средней школе. Я всегда любила дождь, тем более в Калифорнии он идет достаточно редко. Мне нравилось ощущение вовлечения в нечто, кроме повседневной суеты. Особенно когда я проводила время с Анджелой. Временами я чувствовала, будто теряю контроль. Дождь помогал мне прийти в себя. – Дружа с Анджелой, я часто чувствовала, будто нахожусь посреди темной бури. А дождь, напротив, дарил спокойствие. Безопасность.

Хаксли тянется ко мне и касается мой щеки, затем стирает большим пальцем несколько капель воды. Жест милый и интимный, и вместо того, чтобы отодвинуться, я прислоняюсь к своему фальшивому жениху.

– Ты часто приходишь сюда?

– Не очень часто, – отзывается он. – Я поднимался сюда раз или два. Но когда ты сказала, что тебе нужно место, где можно полежать под дождем, я точно знал, куда приведу тебя. – Явно сомневаясь, он спрашивает: – Тебе здесь нравится?

Киваю.

– Очень нравится. Только не хватает мебели. – Смеюсь. – Но думаю, это место просто отличное. Спасибо.

Когда Хаксли ничего не отвечает, а продолжает смотреть на меня, я пользуюсь моментом и придвигаюсь к нему поближе. Привычная для дневного времени суток жара исчезла, поэтому мне немного холодно, но не настолько, чтобы я ушла. Мне просто нужно немного тепла.

Заметив мое действие, он поднимает руку, и я придвигаюсь еще ближе, Хаксли обхватывает меня за талию и притягивает к себе. И, о боже, как же приятно он пахнет. Как свежее мужское белье – если такое сравнение имеет смысл.

– Надо было надеть что-нибудь потеплее, – говорит он.

– Я не знала, что окажусь под дождем, и ты сам дал мне эту одежду. – Смотрю на него. – Начинаю думать, что ты извращенец.

Он тихо смеется.

– Я не извращенец.

– У меня в шкафу сплошь и рядом откровенные наряды. Пожалуй, я загляну в твой комод и заберу все твои футболки.

– Бери все что хочешь. Ты выглядишь сексуально и в том и в другом.

Приподнимаюсь, кладу руку ему на грудь и смотрю на него.

– Хаксли, неужели ты сделал мне комплимент?

– Хочешь, чтобы я забрал свои слова обратно?

– Нет. – Качаю головой и прижимаю руку к груди. – Мне нужно дорожить этим моментом. Хаксли Кейн сделал мне комплимент. Не уверена, что этот момент может стать еще лучше.

– Может, – отвечает он и тянет меня на себя, теперь я оказываюсь сверху. Он высокий и сильный, по сравнению с ним я чувствую себя очень миниатюрной. Опустив руки на мою поясницу, Хаксли двигается дальше, проскальзывая на пару сантиметров под пояс моих шорт.

– Так удобно? – спрашиваю у него.

– Очень.

– А я думала, ты не оценишь, если на тебя набросится строптивая дамочка.

Он смеется, и смех у него потрясающий.

– Возможно, строптивые дамочки нравятся мне больше, чем я думал.

Я сажусь, оказываясь на его бедрах.

– Хочешь сказать, что тебе нравится мое общество и тебе не противно проводить со мной время?

Хаксли опускает руки мне на талию, а затем перемещает их дальше, пока не касается внутренней стороны моих бедер. Он едва касается меня, но этого достаточно, чтобы по моему позвоночнику пробежала вспышка вожделения.

– Я никогда не презирал тебя. Пора перестать так думать. Раздражала ли ты меня? Конечно.

Я смеюсь.

– Ты такой душка.

– Не знал, что мне нужно очаровывать тебя. – Судя по глазам, он шутит. – Или все-таки нужно?

Я делаю вид, что поправляю свои мокрые волосы.

– Тебе не помешает подключить обаяние.

Хаксли облизывает губы, хотя, вероятно, учитывая льющий на нас дождь, в этом нет необходимости.

– Что ты подразумеваешь под словом «обаяние»? Слова или действия?

– Можно рассмотреть оба варианта.

Он смотрит на мою грудь, а затем снова в глаза.

– Итак, если я скажу, что в этом прозрачном топе твоя грудь выглядит крайне сексуально, это поможет очаровать тебя?

Прозрачном?

Опускаю взгляд и отчетливо вижу свои соски. Ну, полагаю, намокнув, топ стал прозрачным.

– Думаю, такое замечание может немного помочь, но я верю, что ты способен на большее.

– Да? – Его руки скользят вверх по моим бокам, затем забираются под топ и стягивают его через голову. Хаксли отбрасывает промокшую ткань в сторону, а затем опускает руки на мои бедра. – А что теперь? Ты очарована?

Я сижу на нем, моя грудь обнажена, и с любым другим человек этот поступок можно было бы назвать «возбужденный мужчина».

Но, боже, благодаря одному лишь его взгляду я готова сейчас сама сорвать с себя шорты.

– Судя по молчанию и тяжелому дыханию, буду считать, что это означает «да».

Он такой дерзкий, такой уверенный в себе. Это сексуально и одновременно раздражает. Именно раздражение причина моих следующих действий.

Я кладу руку ему на живот и двигаю бедрами вверх-вниз.

Игривый взгляд исчезает, глаза темнеют, теперь в них скользит похоть.

– Что ты делаешь?

– Показываю тебе, как надо очаровывать. – Снова вращаю бедрами и на этот раз чувствую, как он становится тверже подо мной.

Не стану врать, я хочу член Хаксли. После того, как ублажила его ртом в душе, я мечтаю почувствовать, как он снова и снова вколачивается в меня. Но также существует риск, что он может испугаться, и хотя за эти выходные мы достигли некоторого прогресса – не уверена, прогресса в направлении чего, но, по крайней мере, он с радостью общается со мной – я не хочу слишком давить на него, только немного.

Вода стекает по моему лицу, когда я улыбаюсь ему.

– Видишь ли, Хаксли, – не останавливаясь, двигаюсь на нем, нащупывая нужную нам обоим точку, – очарование может легко прийти в виде петтинга.

Он разражается смехом, и его лицо озаряет самая великолепная улыбка, которую я когда-либо видела. Боже, какой же он красивый. Сексуальный, да, но сейчас я вижу в нем еще и мальчишеское очарование.

– Я и не подозревал, что очарование синоним петтинга. Всегда думал, что перевод для петтинга это «привет, я возбужден».

Кладу руки ему на живот, тем самым сжимая свою грудь.

– Это может означать и то, и другое.

Все еще улыбаясь, Хаксли тянется к моей груди и перекатывает мои соски между пальцев.

– Буду знать. – Затем он обхватывает мою правую грудь, сжимает и массирует ее. – Я когда-нибудь говорил тебе, какие у тебя чертовски классные сиськи?

– М-м-м, – стону я, немного ускоряя темп. – Не помню. Может быть. Но можешь рассказать поподробнее.

– Лотти, они чертовски соблазнительны. Не слишком большие, не слишком маленькие, тугие аккуратные соски, которые так и просят потрогать их. Я мог бы часами играть с твоими сиськами.

– Такой срок кажется слишком долгим. – Моя голова откидывается назад, когда Хаксли садится и приближается к моей груди. Он жестко посасывает мой сосок и… вот оно. Покрытая щетиной челюсть трется о мою чувствительную кожу, а ощущение от его губ на моем соске посылает безумную волну удовольствия вниз по позвоночнику и до самых пальчиков ног.

– Нет, это необходимость. – Он перемещает рот к другой моей груди и уделяет второму соску столько же внимания, сколько и первому.

Опускаю руку ему на затылок и удерживаю его на месте, не желая, чтобы он прекратил делать то, что делает, потому что так я загораюсь, так я чувствую себя живой.

Стук дождя вокруг нас придает атмосфере чувственности, как и вода, которая стекает по нашим телам, пропитывая одежду, волосы, кожу. Очень эротично. Единственное, что могло бы сделать ситуацию лучше, если бы мы оба оказались полностью обнажены.

– Боже, Хаксли, – я издаю стон, когда он кусает мой сосок. – Еще.

Он принимает мои слова за разрешение, поэтому переворачивает меня на спину и укладывает на холодную, влажную поверхность из тикового дерева. Его великолепное тело возвышается над моим, не позволяя дождю хлестать меня по лицу. Твердая грудь вздымается надо мной, волосы мокрые, а в глазах такое сильное желание, что я охотно раздвигаю ноги.

Хаксли располагается между ними, и из-за того, что он крупный, мне приходится дать ему еще больше места. Он опускается на меня, и когда наши бедра соприкасаются, я тут же ощущаю удовлетворение.

Да.

Так намного лучше.

Когда он, такой большой и тяжелый, прижимается ко мне.

Твердый как камень.

Но именно Хаксли контролирует ситуацию, и мне нравится, когда он прикасается ко мне. Я хочу, чтобы он владел мной, владел моим телом и заставлял меня забыть обо всем, что нас окружает.

– Я хочу снять с тебя шорты, – говорит Хаксли напряженным голосом.

Он проводит рукой по волосам, стряхивая воду, и отстраняется лишь для того, чтобы стянуть с меня шорты. Приподнимая бедра, я помогаю ему, и затем он отбрасывает остатки моей одежды в сторону и снова прижимается ко мне.

Я никогда еще не была под дождем в таком виде, полностью обнаженная.

И скажу честно, подобное времяпровождение может стать моим новым любимым занятием.

Ощущения просто поразительные.

Я чувствую себя смелой.

Сексуальной.

Хаксли нависает надо мной, между нами только его шорты, и они не скрывают его внушительную эрекцию.

– Мне нравится видеть тебя такой, – произносит он, – когда ты подчиняешься мне. Никогда не видел ничего более сексуального. Вот так, прямо здесь, ты голая и мокрая, с раздвинутыми ногами, ждешь меня. – Он облизывает губы. – Как сильно ты хочешь меня?

– Сильнее, чем готова признать, – бормочу я, обнимая его за шею.

– Все еще ненавидишь меня?

– Нет.

– Все еще хочешь помочь мне?

– А у меня вообще есть выбор? – интересуюсь я, гадая, почему он задает такой вопрос.

Хаксли пристально смотрит мне в глаза.

– Даже если я не хочу этого признавать, у тебя всегда есть выбор. – Он потирается своей длиной о мой возбужденный клитор. О боже, чертовски приятные ощущения. Моя рука на его шее дрожит, когда он тянется к моей груди и дразнит ее пальцами. Глядя мне в глаза, Хаксли произносит: – Если завтра ты скажешь, что хочешь уйти, я расторгну контракт.

Он толкается в меня.

– Что? – я ахаю, когда он толкается снова, и снова, и снова. – О боже, – стону я, выбранный им темп разжигает удовольствие глубоко внутри меня. – Почему?

– Потому что, – отвечает Хаксли, продолжая двигаться. Я улавливаю напряжение в его плечах. Он сдерживается. Судя по венам на шее и плотно сжатым челюстям, он может дать больше, хочет дать больше. – Возможно, ты не веришь, но я хочу, чтобы ты была счастлива. – Хаксли снова толкается в меня, и моя спина выгибается, а тело дрожит. Умоляет. – Я не хочу держать тебя силком. – Еще один толчок. Еще два, это все, что мне нужно. – Не хочу, чтобы ты чувствовала себя в ловушке. – Опять толчок.

– Да, боже, Хаксли, да. – Сжимаю бедра и встречаю его толчки своими. Каждый раз, как его член скользит по моему клитору, это дарящее эйфорию чувство усиливается.

Так близко.

Боже, я так близко.

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, – шепчет он, и я слышу его.

Я слушаю все, что он говорит мне, но не совсем осознаю.

Его слова не имеют смысла, потому что я могу сосредоточиться лишь на том, как балансирую на грани оргазма и желания кончить. Я хочу кончить вместе с ним.

– Ты близко? – спрашиваю я его.

– Да… очень, – стонет он в ответ.

– Тогда давай, Хаксли, возьми меня. Жестче.

Он опускает руку к моей попке, крепко сжимает ее и притягивает меня к себе, из-за чего мы становимся еще ближе. Это все что нужно.

Один толчок – и я лечу в бездну.

Каждая частичка удовольствия собирается в центре моего тела, чтобы затем разорваться на миллионы приносящих радость осколков, когда я взрываюсь под ним.

– О, черт! – кричу я. – Да, Хаксли.

– Господи, – бормочет он, двигаясь все быстрее и быстрее, а затем замирает, издает громкий стон и падает на меня.

Опираясь одной рукой о пол, он удерживает свой вес, но наклоняет голову вниз, наши лбы соединяются. Все это время наши рты были очень близко, и я понимаю, что этот мужчина только что заставил меня кончить во время петтинга, ни разу не коснувшись губами моих губ.

Почему?

Пытаюсь посмотреть ему в глаза и замечаю, как он делает несколько глубоких вдохов, прежде чем встретиться со мной взглядом. Дождь продолжает лить на нас, и впервые с тех пор, как мы пришли сюда, вдалеке я слышу раскаты грома.

Хаксли вытирает воду с лица и несколько раз моргает.

– Нам стоит… вернуться в дом.

– Да, – пытаюсь восстановить дыхание и гляжу на него снизу вверх. Притяжение между нами настолько сильное, что мне хочется прижаться к нему и отправиться вместе с ним в постель.

Но когда Хаксли встает и протягивает мне руку, чтобы помочь подняться, я замечаю в нем перемену. Неуверенность. Беспокойство.

И я не знаю, хорошо это или плохо.

Хаксли быстро ведет меня к двери, открывает ее и торопливо заводит меня внутрь. Затем подхватывает мою одежду и осторожно ведет меня по лестнице, следя за тем, чтобы мы не поскользнулись. Когда мы оказываемся в коридоре, он берет меня за руку и направляется в сторону наших спален. Интересно, где у нас будет секс – возможно, в душе, чтобы мы могли согреться?

Но потом Хаксли останавливается перед дверью моей спальни и отпускает мою руку. Наше время вышло. Сделав шаг назад, он обхватывает шею и пожирает взглядом мое обнаженное тело.

– Ты должна принять душ, согреться.

– Да, – смущенно выдавливаю я.

– Тебе что-нибудь нужно?

Ты.

Разговор.

Какое-то понимание о том, какого черта мы творим.

Может быть, краткий пересказ того, что ты говорил на крыше.

– Э-э, наверное, нет, – отвечаю я.

Он кивает.

– Хорошо. Если хочешь, могу заказать что-нибудь на ужин.

Я качаю головой.

– Все в порядке. Я не очень голодна.

– Ну да. – Хаксли делает еще один шаг назад, и моя надежда улетучивается, когда я вижу, что он снова отступает.

В чем причина?

Почему он так поступает?

Почему делает один гигантский шаг вперед, а потом два шага назад?

И почему меня это вообще волнует? Да, я знаю… Знаю.

Все знают. Потому что каким-то образом, по какой-то причине он стал мне небезразличен.

Глава 17

Лотти

– Ты где? – спрашивает по телефону Келси, когда я прислоняюсь к белому кирпичу магазина молокоотсосов.

– Ты не захочешь знать.

– Если бы не хотела, не стала бы спрашивать.

– Хорошо, я в магазине молокоотсосов, жду, когда появится Элли, чтобы мы вместе могли отправиться за покупками.

– Ты была права, я не хочу знать.

– Я же говорила.

– А тебя не беспокоит, что ты обманываешь эту девушку? Кажется, она к тебе привязалась – в смысле, ты собираешься идти за молокоотсосом.

– Знаю. – Прикусывая губу. – На самом деле, мне как-то не по себе, но я не знаю, что делать. Мне не нравится притворяться беременной, ведь многие люди очень стараются завести ребенка, и я ни за что на свете не стала бы притворяться, будто у меня случился выкидыш, чтобы покончить со всей этой ерундой с беременностью. Помнишь тетю Рину? У нее было пять выкидышей, и было больно поддерживать ее в те периоды. Чем чаще я думаю об этой ситуации, тем мне все сильнее и сильнее становится не по себе.

– Так может быть… ты расскажешь ей правду.

– С ума сошла? Тогда Хаксли точно лишиться шанса на сделку.

– Что планируешь делать, когда по срокам уже будут должны появиться признаки?

– Не знаю. Но с первым ребенком ничего не видно примерно до тринадцатой недели, да? – По крайней мере, я прочитала так в статье, когда искала информацию вчера вечером. Прижимаю руку ко лбу. – Боже, я запуталась.

– Случилось что-то еще?

Кусаю указательный палец. Вчера Келси почти весь день была занята, она ездила по делам и общалась с другим поставщиком, поскольку тот, кому мы написали, еще не ответил. Поэтому я почти не разговаривала с ней.

На самом деле я вообще не разговаривала с ней.

Она понятия не имеет, что произошло между мной и Хаксли на выходных.

Черт, я сама едва понимаю, что произошло, но если случается нечто подобное, обычно я сразу рассказываю сестре. Но после того времени на крыше я не знала, что делать. Я чувствовала себя… странно.

Словно что-то было не так.

И я знаю, что дело было не в том, что я сделала, а скорее в том, что произошло потом. Я хотела большего, намного большего, но, черт возьми, не знала, как выразить свои желания. Хаксли вел себя со мной так непоследовательно, поступал так противоречиво, что я испугалась. Он мне нравится, и я не уверена, что это значит для нас, для меня. Не уверена, могу ли я сделать шаг, могу ли рассказать ему. Хочет ли он вообще чего-то большего со мной.

Он не поцеловал меня в воскресенье, когда у него была прекрасная возможность сделать это. Мы были мокрые от дождя, и нас окружала лишь природа. Если бы он собирался поцеловать меня, сделал бы это тогда, но этого не случилось, и я начинаю думать, что у него нет желания менять что-либо между нами. Он сказал мне, что не хочет размывать границы. И также признался, что хочет, чтобы я была счастлива. Но почему? Почему это имеет для него значение, если на самом деле я не важна для него?

Я пошутила, что наше соглашение напоминает фильм «Красотка», я – менее потасканная версия Вивиан, но вместо Вивиан – той, которая не целуется в губы, – эту роль взял на себя Хаксли.

И если я что-то и уяснила из этого фильма, так это то, что поцелуй подразумевает гораздо больше. Он имеет значение. Поцелуй связывает вас на интимном уровне, а Хаксли этого не хочет. Что очевидно. Он может хотеть мое тело, но он не хочет меня.

В свою очередь из-за этого я чувствую себя странно. Но значит ли это, что я хочу его?

– Лотти, ты здесь?

– Да, прости. – Прочищаю горло. Боже, почему я так разволновалась? Не стоит так переживать.

– Что происходит? Случилось что-то, о чем ты мне не рассказываешь?

Поморщившись, я поднимаю глаза к небу:

– Я, э-э, я, возможно, кое-что сделала.

– Что именно?

– Ну, знаешь, типа… Возможно, я сделала ему минет в душе, а потом занималась с ним петтингом на крыше.

– Что? – кричит Келси в трубку. – Лотти, ты серьезно?

– Хотела бы я шутить. – Делаю глубокий вдох. – Боже, Келси, я не знаю, что со мной происходит. Все началось с нашей презентации. Он выбрал нас, Келси. Нас, а не Дэйва, и это, боже, это меня подкосило. Стоило мне увидеть там Дэйва, как я подумала, что нам придется перенести встречу, что наш шанс снова ушел, но вместо Дэйва Хаксли выбрал нас, как и обещал. Благодаря этому поступку я перестала думать о нем плохо. А потом, в эти выходные… – Делаю глубокий вдох и прислоняюсь головой к кирпичу. – Он был другим. Более сговорчивым, без обычно присущей ему резкости. Он шутил, смеялся, дразнил. И, да… он сделал больше, чем я готова признать.

– Вот дерьмо, Лотти. Что это значит?

Зажмуриваюсь, совершенно потрясенная тем, что собираюсь произнести это вслух.

– Это значит, что он мне нравится.

– Подожди… нравится… он тебе нравится?

– Да. А не должен. Боже, он был таким непредсказуемым. Временами ведет себя как настоящий придурок, но у него доброе сердце и он также проявляет великодушие, что невозможно игнорировать.

– О, то самое сердце, о котором я тебе рассказывала?

– Это твоя вина. Ты заставила меня взглянуть на него по-другому.

– Это не моя вина. Это ты задалась целью найти богатого мужа.

– Я не думала, что это действительно произойдет, – шиплю я в трубку. – Такого просто не бывает.

– Хорошо, он тебе нравится, ты взяла его член в рот… и что теперь?

– Понятия не имею. Я не знаю, как вести себя рядом с ним. Не после того, что случилось в выходные, и есть кое-что, о чем я тебе не сказала.

– Хм, а разве может быть что-то еще? Ты занималась с ним петтингом на крыше. – Она на секунду замолкает, а затем продолжает: – Дай угадаю – у него большой член?

– Как будто Бог не мог остановиться лишь на красивой внешности и наградил его лучшим членом в мире.

– Так я и думала. У человека с таким суровым взглядом не может быть сморчка.

– Больше похоже на стальной стержень, который используют для строительства небоскребов.

Келси смеется.

– Этот образ… слишком яркий.

– Но я не это хотела сказать.

– Разумеется, – произносит Келси. – Итак, о чем речь?

Немного смущаясь, я поворачиваюсь так, чтобы прижаться боком к кирпичу. По какой-то причине такая поза помогает мне чувствовать себя не такой уязвимой.

– Он… он не целовал меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Имею в виду, что за все время наших эскапад он ни разу не поцеловал меня.

– Ох…

– Ох? – повторяю я. – Что-то твой голос звучит совсем не радостно, больше похоже на сочувствие.

– Ни разу?

Мой желудок сжимается, стыд переполняет меня.

– Нет, – мрачно отвечаю я. – Как думаешь, что это значит? – Когда Келси не отвечает сразу, я добавляю: – Что он как Вивиан, да?

– Вивиан, какая Вивиан?

– Ну знаешь, фильм «Красотка», Вивиан не хочет целовать Эдварда или других своих клиентов, потому что это слишком интимно? Мне кажется, Хаксли поступает именно так.

– А, я поняла. – Келси замолкает, и я с нетерпением жду ее ответа. – Лотти, я не знаю.

– Ты должна была сказать не это, – почти кричу я в трубку. – Ты должна была ответить: «Нет, все совсем не так».

– Я не стану тебя обманывать.

– Боже. – Прижимаю руку ко лбу. – Посмотри на меня. Мне нравится парень, который не хочет меня целовать. Как я докатилась до такого?

– Дурацкое невезение?

– Ты сегодня не помогаешь. Келс, мне правда не по себе. Я… э-э…

– Что? – спрашивает Келси.

На улице останавливается машина, и я сразу узнаю ее.

– Элли приехала. Мне пора.

– Хорошо, прости, что сегодня была бесполезной сестрой. Честно говоря, я могу посоветовать лишь одно: посмотри, что из этого выйдет.

– Но это все усложняет.

– Не хочу говорить тебе, сестренка, но все уже сложно. С таким же успехом можно посмотреть, стоит ли он твоего времени.

– Ты сбиваешь меня с толку.

– Так и должно быть. Люблю тебя, Лотти.

– Тоже люблю тебя, Келси.

Отключаюсь как раз в тот момент, когда Элли вылезает из машины и весело машет мне рукой.

Она немного… на мой вкус, слишком во всем перебарщивает… но она невероятно милая. Я ощущаю вину из-за того, что вынуждена обманывать ее. Почему я не могла быть просто фальшивой невестой? Почему должна притворяться еще и беременной?

– Ой, я так рада тебя видеть, – говорит Элли, подходя ко мне и крепко обнимая. – Волнуешься?

– Знаешь, наверное мне еще рано выбирать что-то подобное, – честно отвечаю я. – Но буду рада помочь тебе.

– Ой, тебе некомфортно?

– Немного потрясена всем происходящим. – И я не вру. Я и правда ошеломлена всем происходящим, особенно поведением Хаксли.

– Очень хорошо тебя понимаю. – Она берет меня за руку. – Но не волнуйся, я рядом. – Затем ведет нас в магазин и дальше в заднюю часть, где оборудовано специальное место для молокоотсосов. Искусственные груди всех форм, размеров и цветов выстроились вдоль стены – какие молодцы, – а под ними эти странные штуки с присоской и бутылочкой на конце.

Они предназначаются для груди?

– Мне очень нравится это место, – сообщает Элли. – Когда моя сестра была беременна, мы ходили в такой же магазин, но в Джорджии – о, возможно, ты знаешь, где он находится. На Клайв-стрит?

М-м-м…

Ой, точно, я ведь вроде как из Джорджии. Стучу по подбородку.

– Звучит знакомо.

– Это рядом с Peaches Bakery.

– А, Peaches. – Киваю, как будто была там миллион раз.

– Правда, у них невероятно вкусные кексы? Какой твой любимый?

Боже мой.

Мой любимый. Э-э…

Придумай что-нибудь неоригинальное, что есть в каждой пекарне.

– Шоколадный, – отвечаю я и киваю.

На лице Лотти написана растерянность.

– Шоколадный?

О, черт, неужели у них нет шоколадного кекса? В какой пекарне не продают подобное лакомство? Такое и представить сложно.

– Ну, знаешь…

Элли смеется и толкает меня в плечо.

– Я была уверена, что ты скажешь: кекс с хрустящей крошкой. Он проямо создан для тебя.

Я бы никогда в жизни не назвала кекс с хрустящей крошкой.

Шутливо пожимаю плечами.

– Я любительница шоколада.

– Я и сама такая. Ты пробовала их кекс «Розовый вельвет»? Честно говоря, не понимаю, чем он отличается от ванильного.

– Как раз собиралась сказать то же самое, – говорю я, поднимая искусственную грудь и изучая ее. Боже, она такая реалистичная. – Что они делают, просто добавляют немного пищевого красителя и все? – спрашиваю я.

– Точно. Но их персиковый пирог…

Машу рукой, соглашаясь с ней.

– За него и умереть не жалко.

– Здравствуйте, дамы. Добро пожаловать, – улыбается продавщица. – Вам нужна помощь?

Элли поворачивается и с улыбкой произносит:

– Мы смотрим молокоотсосы. Я Элли, а это моя подруга Лотти. Она еще не готова найти идеальный экземпляр, но я готова примерить парочку и выбрать тот, что мне подходит.

– Чудесно. Меня зовут Энн, и я эксперт во всем, что касается молокоотсосов. Теперь позвольте мне посмотреть на вашу грудь.

Э-э-э…

Только Элли хочет поднять футболку – ого, вот так, совершенно не стесняясь, как Энн говорит:

– Нет-нет. Просто выпрямитесь, чтобы я могла получше рассмотреть грудь.

Элли смеется.

– Ой, хорошо. Я была готова раздеться прямо перед вами.

Это было очевидно.

И совершенно не нужно.

Энн протягивает руку:

– Не возражаете, если я потрогаю?

– Пожалуйста. Именно за этим я сюда и пришла. – Обращаясь ко мне, Элли сообщает: – Молокоотсосы должны идеально соответствовать вашим потребностям, и их можно протестировать на стене с грудями, чтобы посмотреть, как они работают.

Я смотрю на стену.

– Похоже, у вас тут представлены все размеры.

– Да, – соглашается Энн, поглаживая Элли. Это странно, действительно чертовски странно.

– А еще вы можете регулировать напор.

– На… э-э, что?

– Напор, – отвечает Элли. – Из них льется настоящая жидкость, так что проверка получится очень даже настоящей.

Кто вообще мог придумать такое место? Подвижные груди приклеены к стенам, и из них льется настоящее «молоко». Я смущена… и странно заинтригована.

– Как и почти у всех женщин, с которыми я имела дело, ваша правая и левая груди отличаются. – Энн приподнимает грудь Элли.

– Да, вы правы. Кажется, левая никак не может нагнать правую.

– Обычно у всех грудь не симметрична, но у некоторых женщин правая и левая значительно отличаются, и вы – одна из счастливиц.

Элли смотрит на меня.

– А у тебя какая больше?

– Э-э-э… – Сжимаю свою грудь. – Думаю, правая?

– Если вы правша, то, скорее всего, так и есть, – отзывается Энн. Затем спрашивает Элли: – Можно узнать размер ваших сосков?

– Может, я просто покажу вам, и все? Так будет намного проще. – Не успеваю я слинять куда-нибудь и оставить дам наедине, как Элли поднимает футболку вместе с лифчиком, шокируя и меня, и Энн.

И вот она, ее голая грудь.

И что, черт возьми, мне теперь делать? Смотреть или не смотреть? Притворяться ли, что я нашла что-то интересное на полу? Уставиться на стену с фальшивыми буферами? А может молиться, чтобы земля разверзлась и проглотила меня целиком?

Я не была морально готова к такому.

– О, у вас замечательные соски, – улыбается Энн, и краем глаза я вижу, как она подходит ближе и сжимает сосок Элли пальцами – очень тугой сосок. Он поможет вам облегчить задачу.

– Да, правда? Рада слышать. Лотти, а у тебя тугие соски?

– А? Что? – спрашиваю я, поворачиваясь в сторону Элли, но продолжая смотреть в противоположном направлении. – Извините, это… книги. – Я беру книгу со стола. – Такая увлекательная. Что ты сказала?

– Тугие соски. У тебя такие?

Неловко провожу рукой по груди, пытаясь нащупать соски сквозь слои одежды – потому что я не планирую присоединяться к этой вечеринке топлес, которая происходит передо мной.

– Ну, знаешь, у меня маленькие соски.

– Соски или ареолы? – спрашивает Энн.

– И то, и другое.

Она кивает.

– Думаю, у меня есть для вас идеальный молокоотсос. Для маленьких сосков подходит лишь один. Но что касается вас, Элли, нам придется выбирать, потому что у вас просто потрясающие соски. Лотти, идите сюда, потрогайте.

Я отмахиваюсь от Энн.

– Э-э, знаете, все нормально. – Смеюсь. – Я все вижу и отсюда. – Смотрю на грудь Элли. И да – голая, она все еще голая. – Они выглядят тугими, да. – Поднимаю вверх большой палец. – Хорошая работа.

Элли смеется.

– Правда, она забавная? Давай, Лотти, просто потрогай. Ты можешь почувствовать, что будет сосать ребенок. Ты же знаешь, я не возражаю.

Может, она и не возражает, а вот я совсем наоборот.

– Очень познавательный опыт, – произносит Энн. – Вы можете имитировать ощущение сосания.

Я смеюсь и качаю головой.

– Люблю узнавать новое, но думаю, не стану брать в рот сосок подруги.

Энн и Элли смотрят друг на друга, затем начинают хохотать.

– Не ртом, – возражает Энн, хватая меня за руку. – С помощью пальцев.

В мгновение ока моя рука сталкивается с левой грудью Элли, и ее очень твердый сосок касается моих пальцев.

Крупный, тугой, просто… твердый. И я прикасаюсь к нему.

Я трогаю сосок другой женщины.

Вернее поглаживаю, так как Энн заставляет меня двигать пальцами по ее груди.

– Ой, щекотно, – смеется Элли, и тут я понимаю – с меня хватит.

Отдергиваю руку и скрещиваю руки на груди.

– Твои соски очень понравятся ребенку, – говорю я, пытаясь мысленно вычеркнуть этот день из памяти.

Хаксли со мной никогда не расплатится.

– Очень рада, что ты так считаешь. – Элли опускает лифчик и футболку. – Итак, Энн, что думаете? Мы можем протестировать несколько грудей?

– Вы ведь для этого сюда и пришли. – Энн похлопывает меня по плечу. – Здесь и начинается все веселье.

* * *

– Лотти, – зовет меня Хаксли. – Ты где?

Я молчу.

Даже не двигаюсь.

Вместо этого продолжаю сидеть в гостиной на очень удобном диване. Примостившись на краю и сложив руки на коленях, я смотрю на навороченный камин прямо передо мной.

Не существует слов, чтобы описать мое утро.

После того, как мне в глаз брызнула жидкость из фальшивой, приклеенной к стене груди, я решила, что на сегодня хватит.

– Вот ты где. – Хаксли останавливается в дверях гостиной. – Я только что получил сообщение от Дэйва. Он сказал, что Элли постоянно болтает о том, как вы провели время этим утром. – Я не смотрю на него, но слышу, как он проходит дальше и оказывается в поле моего зрения. – Все в порядке?

Сжав губы, качаю головой.

– Неа. Даже не близко.

– Что случилось?

– Хаксли, я трогала ее голую грудь. Я трогала голую грудь Элли.

– Что? – спрашивает он, садясь на журнальный столик так, чтобы оказаться напротив меня. Его красивое лицо появляется в поле зрения, но мое напряжение не ослабевает. – Что значит – ты трогала ее голую грудь?

– А еще мне в глаз попала струя молока.

– Из ее груди? – практически кричит Хаксли.

– Нет, из груди на стене.

Он выпрямляется.

– Тебе придется вкратце поведать мне всю историю, потому что я запутался.