Текст книги "Неидеальное свидание"
Автор книги: Меган Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
– Господи, ты и твой чертов бизнес. Как насчет того, чтобы на минутку забыть о деле и узнать меня получше? Может быть, так нам будет легче ходить на эти встречи. Притворяться, потому что тогда не будет казаться, что на занятиях для беременных я скачу на незнакомце.
Я обдумываю слова Лотти и понимаю, что она просит не так уж много. Но я знаю, что воздвиг вокруг нее стену. Если я узнаю ее получше, она понравится мне еще сильнее. Я чувствую это. Она из тех девушек, которые легко привлекают мое внимание, мысли о них еще долго преследуют меня. Я же не хочу увлекаться кем-то, не хочу начинать какие бы то ни было отношения. Мне не хватает терпения, чтобы сосредоточиться на чем-то подобном, и я не готов уделять свое время другому человеку. В данный момент я слишком эгоистичен. Слишком сосредоточен на своей карьере и интересующих меня целях.
Но она нужна мне. Очень сильно нужна.
Мне нужно, чтобы она помогла мне заключить эту сделку, и если это означает немного изменить своим привычкам и позволить ей узнать меня получше, то, черт возьми, я должен это сделать.
– Отлично, – киваю я. – Два вопроса в течение дня. Два вопроса за ужином. Это должно удовлетворить твое любопытство.
– Удовлетворить? Весь такой правильный, говоришь прямо как Мэри Поппинс.
– Ты согласна на сделку? – Вопросительно приподнимаю бровь.
– Хочешь сказать, что вопросы можно задавать каждый день?
– Да. Так пойдет?
Лотти в изумлении качает головой.
– Не ожидала, что все будет так официально, но, видимо, придется брать то, что дают. Кто первый?
Подношу салфетку к губам.
– Ты.
– Прямо сейчас?
– Разве не этого ты хочешь? – спрашиваю я, пытаясь скрыть свое раздражение.
– Ну да, конечно. Полагаю, я просто была не готова к тому, что ты так спокойно воспримешь мое предложение.
– Лотти, я не полный придурок.
Она кривит губы, давая понять, что считает иначе.
– Хорошо, отлично, пожалуй, я начну с вопросов. – Она смотрит на меня. – Почему сделка с Дэйвом важна для тебя настолько, что ты готов пойти практически на все, лишь бы заключить ее?
Стоило догадаться, что ее вопросы будут не из легких.
Подвинувшись на стуле, я как ни в чем не бывало поворачиваюсь к ней и перекидываю руку через спинку стула.
– На самом деле все очень просто. Когда я решаю, что чего-то хочу, то добиваюсь этого, независимо от обстоятельств. У Дэйва есть три объекта недвижимости, которые были бы чрезвычайно полезны для нашей компании. Он не собирается просто продавать их, чтобы заработать деньги, он хочет удостовериться, что они достанутся нужному человеку. И я хочу быть этим человеком.
– Кажется, это очень… агрессивная позиция.
– Когда занимаешься развитием коммерческой недвижимости, приходиться быть агрессивным. Нельзя хлопать ушами. Необходимо знать, что продается, где продается и каков потенциал этого места. Мы с Брейкером и Джей Пи всегда держим ухо востро, развивая имеющуюся недвижимость, чтобы она продолжала приносить нам прибыль. Недвижимость, которой владеет Дэйв, это отличный шанс, и я не могу упустить такую возможность лишь из-за того, что он плохо меня знает. Меня это не устраивает.
Лотти кивает.
– Понимаю, возможно, твое поведение имеет смысл. Я бы до такого не додумалась, но понимаю тебя.
Ее голос уже не кажется таким враждебным, а выражение лица – хмурым. Неприятно это признавать, но, может быть, эта затея с вопросами была неплохой затеей.
– Ты хочешь, чтобы я задал вопрос сейчас?
Она снова кивает.
– Да, задавай.
Ладно, если она начала с трудных вопросов, я поступлю так же.
– Почему ты стыдишься рассказывать маме и Джеффу о том, что тебя уволили?
– Учитывая, что спросила я, следовало ожидать от тебя подобный вопрос. – Она вздыхает. – Мы росли вместе с Анджелой, владелицей «Анджелук» и моей начальницей. Она пытается догнать Гвинет Пэлтроу с ее Goop. Мы то дружили, то ставили на дружбе крест.
– Как так? – удивляюсь я. – Насколько понимаю, либо ты дружишь с кем-то, либо нет.
Лотти качает головой.
– Не с Анджелой. Как в кофейнях бывает вкус недели, так у Анджелы была подруга недели. Она без проблем меняла фавориток, а когда ей надоедала одна, она переходила к следующей, и тогда та становилась ее новой лучшей подругой. Учитывая, что я росла в богатом городе в небогатой семье, Анджела вызывала у меня восторг. Я знаю, что это звучит смешно, но когда ты ребенок, крутые вещи кажутся прикольными. У Анджелы были все эти классные вещи, и нам было весело вместе. Мы приезжали в школу на ее БМВ, проводили выходные у нее дома, устраивая вечеринки у бассейна, а потом в один прекрасный день меня исключили из списка друзей. Отношения приносили боль, были токсичными, и все же я продолжала искать ее дружбы из-за веселья, которое у нас было.
– Понятно, – говорю я. – Это и есть определение токсичности.
– Знаю, мама сказала мне то же самое. Вообще-то моя мама по-настоящему ненавидит Анджелу. Поэтому, когда я закончила университет со степенью магистра в области бизнеса и Анджела предложила мне работу в ее развивающемся стартапе, мама крайне скептически отнеслась к тому, чтобы я стала работать с таким непостоянным человеком.
– Что вполне естественно.
– Да, возможно. Мама оказалась права. Однажды она сказала нечто такое, что сейчас задевает меня больше, чем тогда. «Лотти, пока вы дружили, она относилась к тебе с высокомерием и бессердечностью, как, по-твоему, она будет относится к тебе на работе?»
– Точно так же, верно?
– Да. Но выбор был невелик. Я могла пойти работать куда-нибудь, где мне могло бы хоть немного понравиться, или я могла работать на Анджелу, развивать бизнес и взять на себя ответственность. Она предложила мне низкий базовый оклад и сказала, что через год, если я помогу развить бизнес, она повысит мне зарплату и станет платить столько, сколько я заслуживаю. Я посчитала такое предложение стоящим. Мама, Джефф и сестра убеждали не соглашаться, говорили, что Анджеле не стоит доверять, но я все равно согласилась и добилась успеха. Я развила блог до того уровня, на котором он находится сейчас. Именно я сыграла огромную роль в том, что Анджела стала известна. И когда пришло время повысить меня…
– Она уволила тебя. – Качаю головой. – Признаю, я беспощаден, если дело касается бизнеса, но ни за что на свете не сделал бы ничего подобного. Довольно просто распознать хорошего работника, и вместо того, чтобы увольнять его, я лучше помогу ему развить свои навыки. Под моим крылом ему будет намного лучше, чем у конкурента. Думаю, Анджела увидела в тебе угрозу и захотела избавиться от тебя, пока остальные сотрудники не поняли, насколько ты ценный кадр.
– Возможно. – Лотти смотрит на свои руки. – В любом случае, мне было стыдно рассказать маме и Джеффу. Я не хотела слышать «я же тебе говорила», и вот так я оказалась здесь, с тобой. Отчаянно желая сохранить лицо.
– Я понимаю, насколько важно сохранить репутацию. Думаю, это одна из причин моей настойчивости в деле с Дэйвом. Все знают, что я постоянно ищу подходящую недвижимость и получаю то, что хочу, но Дэйв усложняет мне задачу, а это ущерб для моей репутации.
– Ты не можешь всегда выигрывать.
– Могу, – возражаю я. – Я всегда выигрываю.
– Ты такой самокритичный.
Издаю смешок.
– Твой второй вопрос?
Лотти наклоняет голову к плечу, изучает меня, а затем спрашивает:
– Ты кажешься таким зажатым, и мне трудно представить, что ты умеешь веселиться. Поэтому, наверное, мой второй вопрос – как ты любишь развлекаться?
Потираю лицо.
– Когда у меня выдается свободная минутка, я с радостью хожу на бейсбол.
– Дай угадаю – ты сидишь на лучших местах.
– Не стану соглашаться на меньшее.
– Знаю, это еще один вопрос, но давай назовем его вопрос 2а.
– Не возражаю, – отвечаю я.
– У тебя есть любимая команда?
Я качаю головой.
– Это странно, но у меня нет любимой команды. Мне нравится парочка калифорнийских команд, я люблю ходить на разные бейсбольные стадионы и смотреть, чем они отличаются друг от друга, а еще слежу за своим хорошим другом, с которым общаюсь со времен колледжа. Этот сезон для него последний, потом он планирует завершить карьеру.
– Ого, ну тогда вопрос 2b, кто твой друг?
Я усмехаюсь.
– Пенн Катлер. Питчер в «Чикаго Боббиз», мы вместе учились в колледже. Ему пришлось нелегко в высшей лиге, но в этом сезоне он выглядит достаточно хорошо.
– Надо будет посмотреть на него. Но… бейсбол, и все? Твой единственный способ развлечься?
– Нет, я люблю тусоваться с братьями. Например, у бассейна. Простые игры, такие как метание колец, корнхол, или посещение пляжа. Я не катаюсь на доске, но на пляже мы довольно часто играем в футбол. – Пожимаю плечами. – Просто расслабляемся, когда выдается такая возможность.
Лотти несколько раз моргает, а затем усмехается, качая головой.
– Никогда бы не подумала, что ты любишь играть в футбол на пляже. Мне казалось, ты из тех, кто предпочитает надеть смокинг и отправиться в какой-нибудь закрытый клуб, курить сигару, обсуждать ценные бумаги, фондовый рынок и скачки индекса Доу – Джонса. Что ты из тех, кто посещает оперу и наслаждается действом. Из тех, кто в свободное время берет уроки игры на фортепиано, потому что нужно быть лучшим во всем, что делаешь.
– Я еще в детстве научился играть на фортепиано.
– Что вполне естественно. Но футбол на пляже – это занятие для обычного человека. А потом ты скажешь, что любишь ходить на концерты.
– Люблю, – подтверждаю я. – Но только если там играют правильную музыку. Я не пойду на концерт Бруно Марса, но если, скажем, в городе будут Foreigner, обязательно куплю билеты.
– Нет, не могу представить тебя на концерте. А если ты и ходишь туда, то, скорее всего, просто стоишь с пивом в руке, совсем не двигаешься, не подпеваешь и не улыбаешься.
– Ты удивишься. – Благодаря вопросам Лотти я расслабился, что мне не очень нравится. По натуре я достаточно осторожен, когда необходимо, даже безжалостен. Учитывая, что мои лучшие друзья – это мои братья, с другими я веду себя более сдержанно. И тут появляется Лотти, решившая узнать обо мне больше, чем я готов открыть.
– Очень интересно. – На ее лице такая искренняя улыбка, что мне с трудом верится, что это все, что ей было нужно. Разговор, и более ничего. – Хорошо, твоя очередь, задавай свой последний вопрос.
Подумав немного, я наконец спрашиваю:
– На какой концерт ты мечтаешь попасть?
– Исполнитель живой или уже нет?
– И то и другое, – отвечаю я.
– Я бы душу отдала за то, чтобы воскресить Фредди Меркьюри, увидеть его вживую, посмотреть его выступление… Боже, это моя заветная мечта. Ну а кто-то из живых… хм, если выбирать сейчас… наверное, Fleetwood Mac.
Неожиданно.
– Я не ожидал такого ответа. После всего, что ты сказала, я думал, ты выберешь Foreigner.
– Да, они в первой тройке, но я одержима Стиви Никс, и ее новые совместные работы с Майли Сайрус… о-о-о, они чудесны. Просто спокойная музыка, понимаешь? Их можно слушать, когда идет дождь, или лежа на пляже. А Dreams… – На ее губах появляется улыбка. – Думаю, это идеальная песня для поцелуев. Нужный ритм, атмосфера. Чудесная песня. Тебе нравится Fleetwood Mac?
Киваю.
– Да. Иногда слушаю их во время работы.
Лотти удивленно вскидывает руку.
– Ты слушаешь музыку во время работы?
– Каждый день.
– Ого. – Она дружески толкает меня в плечо. – Видишь? Вот что мне было нужно. Увидеть, что ты человек. – Она делает глубокий вдох. – Теперь я чувствую себя лучше. – Затем поднимает ложку и снова зачерпывает суп.
– Тебе лучше? Вот так просто?
– Ага. Хаксли, пора бы понять, со мной довольно просто.
– Да… выяснил это прошлой ночью.
– Вы только посмотрите, он еще и шутит. Просто поразительно.
Глава 14
Лотти
Смотрю на часы, чтобы узнать время. Начало второго. Сегодня мы рано пообедали, потому что в час тридцать у Келси запланировала встреча с потенциальным клиентом. Я уже полтора часа работаю над сайтом и понимаю, мне нужно передохнуть.
Откинувшись на спинку неудобного обеденного стула – рано или поздно нам понадобится собственное помещение, мы не можем вечно использовать маленькую квартиру Келси, я беру телефон и открываю переписку с Хаксли.
Вчерашний день был похож на поездку на американских горках. Сначала я была впечатлена тем, что он сдержал свое обещание и организовал еще одну встречу для Келси, не говоря уже о проявлениях заботы о собственных сотрудниках, что не вяжется с его отрицательным образом, который у меня сложился. Затем он заставил меня пойти на жуткое занятие для беременных, которое вытолкнуло меня далеко за пределы зоны комфорта. И то, что он не мог просто расслабиться и посмеяться, совсем не помогло. Так было хуже всего, потому что если бы во время этих нелепых упражнений он смеялся вместе со мной, все прошло бы легче, но он вел себя как робот, что лишь усугубляло ситуацию. А потом мы встретили Анджелу.
Боже, неужели она настолько ужасна? Ненавижу ее.
И хватило же у нее наглости предложить что-нибудь придумать, когда она увидела, что я встречаюсь с Хаксли Кейном, я знаю, он мой ненастоящий парень, но все же. В последнее время она показывает свое истинное лицо. Но хуже встречи с ней была реакция Хаксли.
Он защитил меня.
Разобрался в ситуации.
Этот мужчина, которого я презирала в течение последней недели или около того, внезапно помог мне, даже не задав ни единого вопроса. Не думаю, что я когда-либо чувствовала себя настолько сбитой с толку.
Он просто присутствовал… там. Держал меня за руку, следил, чтобы со мной все было в порядке.
Но когда мы оказались в машине, снова превратился в робота.
Прямая спина, руки сжимают руль. В мгновение ока Хаксли закрылся от меня.
И я понятия не имею, почему.
На ужине он снова вел себя как киборг, и, поняв, что больше не в силах выносить такую компанию, я была готова встать и уйти.
Как и полагается человеку с переменчивым настроением, он решил повести себя дружелюбно, как тогда, когда мы были в Chipotle.
И предложил мне задавать вопросы, два днем, два вечером, чего я тоже не ожидала. Не уверена, что он считал, будто я всерьез буду интересоваться им, но так и есть. Все станет намного проще, если я действительно его узнаю. Я буду чувствовать себя более уверенно и, как сказала Келси, возможно, помогу нашим отношениям казаться более правдоподобными.
Отправляю ему сообщение.
Лотти: Что ты слушаешь сейчас?
Удивительно, но напротив его имени сразу же появляются точки, значит он набирает ответ.
Хаксли: The Chain от Fleetwood Mac. Благодаря твоим вчерашним рассказам у меня появилось настроение для такой музыки. Я слушаю их весь день.
Улыбаюсь и печатаю ответ.
Лотти: Я тоже. Только что закончила подпевать Rhiannon. Я использовала мышь в качестве микрофона, а с помощью фонарика организовала подсветку. Ты сделал так же?
Хаксли: Нет.
Лотти: Полагаю, не все сразу. Давай, задай мне один из твоих дневных вопросов.
Хаксли: Мы занимаемся этим сейчас?
Лотти: Да, ты сказал, два вопроса днем, два вечером. Так что… вперед.
Хаксли: Твой самый безумный поступок в университете?
Лотти: Сложный вопрос. Ладно, э-э-э… ну, я не творила безумства. Знаю, может показаться, что у меня куча историй, но на самом деле их не так много, лишь одна попытка стать звездой вечеринки.
Хаксли: А подробнее?
Лотти: Был один бар, мы часто ходили туда, называется «Куриная нога». Настоящая дыра. Там принимали любые удостоверения личности, а еще играла лучшая музыка, и когда я говорю «лучшая музыка», думаю, ты понимаешь, о чем я. Старый рок. Однажды вечером у них был конкурс на лучшую мокрую футболку. В качестве приза – тысяча долларов.
Хаксли: Думаю, я понимаю, к чему все идет.
Лотти: Я не так уж одарена, но сняла лифчик, надела самую тонкую футболку, и когда настала моя очередь исполнять песню Don’t Stop Believin, облила грудь водой и воспользовалась шансом. В тот вечер я стала богаче на тысячу долларов.
Хаксли: Что ты сделала с деньгами?
Лотти: Оплатила штрафы за парковку, которые накопились из-за того, что во время учебы в школе я ленилась и парковалась не там, где надо.
Хаксли: Не лучший способ потратить деньги.
Лотти: Они бы все равно пошли на оплату счетов.
Хаксли: Ты работала, пока училась?
Лотти: Это твой второй вопрос?
Хаксли: Да.
Лотти: Тогда да. Я работала официанткой в заведении, где подавали стейки. Зарабатывала хорошие деньги, но смены были длинными, клиенты – грубыми, и по крайней мере раз в неделю я возвращала стейк на кухню из-за того, что клиентам не нравилась степень прожарки. Но я подавала ужин богатым людям, и они хорошо платили. Вот почему я не утопаю в долгах. Ну, то есть ты…
Хаксли: Всего тридцать тысяч долларов студенческого кредита после окончания университета всего год назад? На самом деле это очень хорошо.
Лотти: Но когда у тебя ничего нет, тридцать тысяч – это очень много.
Хаксли: Я понял. Твой второй вопрос?
Лотти: В какую настольную игру ты любишь играть?
Хаксли: Нет такой.
Лотти: Скучный ответ. Должна же быть какая-нибудь настольная игра, которая тебе нравится.
Хаксли: Я не играю в настольные игры.
Лотти: Карточная игра.
Хаксли: «Уно»?
Лотти: Это вопрос или ответ?
Хаксли: Ответ. Это единственное, что я смог придумать. Время от времени Брейкер заставляет нас играть в «Уно» Attack. Это весело.
Лотти: О-о-о, я обожаю «Уно» Attack. Когда карты летят прямо в тебя, становится не так-то просто. Хороший ответ, Хаксли. Принимается.
Хаксли: Рад слышать. А теперь мне пора вернуться к работе.
Лотти: Увидимся за ужином.
* * *
– Ты специально попросил об этом? – спрашиваю я, когда Рейн выходит из столовой.
Хаксли выглядит особенно привлекательно в черной рубашке. Он кладет салфетку на колени, а затем тянется за домашним соусом с хреном.
– Из-за тебя мне захотелось поесть стейк. Надеюсь, тебе не придется отправлять свой обратно.
– Плут, – говорю я. Он выливает немного соуса на свой стейк, а затем передает соусницу мне. Наши пальцы соприкасаются, и по какой-то причине из-за прикосновения его теплой руки волна похоти проносится вверх по моей руке и прямо к сердцу. Откуда, черт возьми, это взялось?
Откашлявшись, я сообщаю:
– Выглядит хорошо. Картофель и… еще раз, что это за зеленые штуки?
– Брокколи.
Хаксли отвечает монотонно и коротко, что наводит меня только на одну мысль – если я хочу общаться так, как мы общались вчера, его нужно снова растормошить. Во время обмена сообщениями он кажется довольно открытым, но вживую снова напряжен. Хорошо, что я знаю, как заставить его снова стать собой.
– Брокколи выглядят как нечто из книги доктора Сьюза.
– Она вкусная.
– Что это на ней такое? – интересуюсь я, пытаясь понять, может ли он говорить не так односложно.
– Уксус с горчицей. – Хаксли разрезает свой стейк. Так, ну ладно…
Ломаю голову над тем, какой вопрос еще можно задать, когда он говорит:
– Сегодня, как и обещал, я связался с Дэйвом. Попросил о встрече, чтобы обсудить дела.
Вот черт, я забыла, что он собирался организовать встречу, хотя признался, что ему нужно больше времени, чтобы наладить неформальные отношения. Теперь чувствую себя виноватой. Прошлым вечером, когда я сказала, что устала, у меня был момент слабости. Я была расстроена, и вполне заслуженно, учитывая, насколько замкнутый человек мой фальшивый жених. Но вчера вечером это разочарование переросло в нечто другое – в признательность.
Признательность за то, что он расслабился и принял мою идею без недовольного взгляда или слова.
– Не нужно было звонить Дэйву, – ворчу я. – Просто вчера я была не в настроении. Не стоило говорить тебе, что я хочу все прекратить. – Поднимаю голову и смотрю на него. – Прости.
– Все нормально. Надо думать о бизнесе, – довольно сухо отвечает Хаксли. – Дэйв постарается найти время на этой неделе. Когда он назначит встречу, я скажу ему, что ты занята и не можешь встретиться с Элли.
– Хаксли, тебе не обязательно так делать. Я подписала контракт. Я могу пойти на шопинг с Элли.
Он смотрит на меня и строго говорит:
– Все в порядке.
А кажется иначе.
Судя по всему, разговор окончен. Только я подумала, что Хаксли начинает открываться мне, как он снова превращается в молчуна. Не уверена, пойму ли когда-нибудь эти перепады настроения или почему они случаются, ведь он не позволяет мне подойти достаточно близко, чтобы понять причины его поведения.
Но я думаю, что для него это всего лишь «бизнес»… верно?
Как же я устала от этого. Этого термина. Когда бизнес стал таким безличным? Когда моя мама начала свое дело в сфере клининга, еще до того, как ее наняли старшим менеджером на ее нынешнюю должность, она никогда не была такой равнодушной. Наоборот, старалась вести себя дружелюбнее. Это стало одной из причин, почему клиенты так любили ее, – потому что она заботилась о них, потому что она была на самом деле неравнодушной. Хотя, если честно, мамин бизнес был связан с обслуживанием клиентов, в то время как Хаксли занимается заключением сделок по приобретениям.
Но это не объясняет, почему у Хаксли возникла потребность вести себя подобным образом.
Посмотрим, смогу ли я расшевелить его, как вчера вечером.
– Время вопросов, готов?
Приподняв бровь, он смотрит на меня. На миг мне кажется, он откажется участвовать, но затем он снова смотрит на стейк и разрезает его.
– Готов.
Боже, сегодня вечером будет трудно вытащить его из скорлупы.
Надо придумать интересный вопрос, который заставит его говорить более развернуто.
Хм…
Что-то, что его заинтересует. Придумала.
– Куда бы ты отправился, если бы у тебя была лодка? – Простой вопрос с возможностью пояснить подробности.
– У меня есть лодка. Яхта, если тебе важна терминология.
Так-так.
– Правда? – спрашиваю я, почему-то удивляясь. Конечно, у него должна быть яхта, он же миллиардер, который живет у океана. Почему бы ему не иметь яхту? Иначе он был бы как… э-э… как рыцарь без коня. Конечно, справедливое сравнение. Ну, и меча, конечно.
– Да, у нас с братьями одна на троих, потому что мы решили, что будет глупо покупать каждому по яхте, тем более что мы не так уж часто используем ее.
Здраво.
– Хорошо… Итак, если бы ты мог отправиться куда угодно на своей яхте, куда бы ты отправился?
– На Аляску.
– Аляску? – спрашиваю я, еще больше удивленная ответом. – Почему Аляска? Я думала, ты скажешь, например, Средиземное море, потому что, ну, знаешь, мне кажется, именно туда и отправляются богатые люди.
– Я выбрал Аляску, потому что там просто завораживающе красиво. Обилие покрытых снегом гор, голубая вода, высокие сосны и дикая природа. – Хаксли кивает. – Я бы с удовольствием исследовал те места.
– Постой, хочешь сказать, ты из тех, кто готов снять костюм и нацепить походные ботинки?
– Это твой второй вопрос? – хмурится он.
– Считай, что это да, – лукаво улыбаясь, говорю я.
Левый уголок его рта чуть приподнимается, а затем Хаксли сообщает:
– Мне нравятся походы.
– Этого не было в списке твоих любимых способов развлечения.
Он пожимает плечами.
– Ну, мне нравится заниматься этим. Здесь есть несколько подходящих троп, особенно на холмах. Мы с братьями стараемся выбираться туда хотя бы пару раз в месяц. У нас не так уж много свободного времени, но да, на яхте я бы отправился на Аляску, а там пошел бы в поход, чтобы посмотреть на природу и пожить в палатке.
– И что тебе мешает сделать это?
– Время, – отвечает он. – Его всегда мало.
– Но ведь ты мог бы отойти от дел, у тебя куча денег, которых хватит не на одну жизнь, зачем продолжать?
Он отрезает кусок стейка и протыкает его вилкой. Когда темные глаза встречаются с моими, я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. От притаившегося там напряжения меня бросает в дрожь.
– Мы не можем просто взять и свернуть бизнес. От нас зависит много людей, мы даем им средства к существованию. Пока я не посчитаю, что пора найти человека, который продолжит наше дело, я буду работать ради тех, кто работает на меня.
Слушая Хаксли, его резкий тон и немногословные ответы, можно было бы подумать, что у этого человека нет сердца, но потом он выдает такое. У него куча денег, он может улететь в любую точку земного шара и больше никогда не работать, но считает, что обязан посвятить свое время людям, потому что они отдали ему свое.
И это поражает меня сильнее, чем я ожидала.
– Хаксли, это очень щедро. Ты заставляешь меня думать, что под этой отутюженной рубашкой все-таки есть сердце.
– Оно там, когда это необходимо. – Он отпивает воды и спрашивает: – Лучшее место, в которое ты ездила в отпуск?
– О, ты будешь очень разочарован. Когда я была маленькая, мы не ездили в отпуск. У моей мамы не было денег, но иногда ей удавалось скопить достаточно, чтобы мы провели фантастический день в Диснейленде. Мама баловала нас. Мы приходили туда рано, до открытия парка, ели все, что хотели, дважды, иногда трижды катались на аттракционах, а потом еще гуляли до самого закрытия парка. Некоторые из моих лучших воспоминаний связаны с поездкой в Диснейленд. Единственный раз, когда мы ездили в отпуск, это посещение Национального парка Редвуд. Мы жили там в палатках. Не считаю нас любителями дикой природы, но было весело. Мы пытались приготовить еду на костре, питались печеньками с зефиром и все выходные, когда не любовались деревьями, играли в карты. Было по-настоящему весело.
– Звучит здорово. Мне всегда нравилось ходить в походы.
– Дай угадаю – с твоими братьями.
Он кивает.
– Да, мы все делаем вместе.
– Я вижу. Знаешь, мы официально не знакомы, но предполагаю, они знают обо мне все.
– Так и есть.
– Что ж, возможно в пятницу мы познакомимся надлежащим образом.
– Могу это устроить. – Он жует свой стейк, и я наблюдаю, как его челюсть двигается вверх-вниз. Понимаете, по какой-то причине это кажется мне сексуальным. Ага, наверное, я схожу с ума. – Твоя очередь задавать вопрос.
– Точно, – отвечаю я, концентрируясь на своей тарелке. – М-м… кто твой любимый брат?
Он усмехается.
– Хочешь прощупать территорию?
– Возможно. Я должна быть готова к встрече с ними.
– Если бы мне пришлось выбирать, я бы сказал, что мне ближе Джей Пи. Мы ближе по возрасту, вместе попадали в неприятности, и оба больше работали над созданием бизнеса. И если бы мне понадобилась помощь, чтобы выбраться из тюрьмы, вероятнее всего, я бы обратился к нему.
– Из тюрьмы? С чего бы тебе попадать в тюрьму?
– Пока росли, мы творили всякие глупости.
– Например? – спрашиваю я.
Он качает головой.
– Вопрос для следующего раза. Ты исчерпала свою квоту. И не пытайся говорить, что это 2a, 2b и прочее, ты уже воспользовалась этим шансом.
– Ну разве ты не зануда, а?
– Просто играю по правилам. Моя очередь. – Он поднимает свой стакан с водой и делает глоток. Ставя стакан на стол, он немного колеблется. – Не уверен, как спросить, чтобы это не прозвучало грубо, но что произошло с твоим отцом?
– Здесь нет ничего грубого. Он рано бросил маму, работал водителем грузовика, не хотел долго оставаться на одном месте. Я никогда не общалась с ним, но он всегда присылал маме алименты. Благодаря им она смогла сохранить дом, в котором мы живем. Я помню, как однажды поздно вечером, когда папа только ушел, я услышала разговор мамы с бабушкой. Мама говорила, что ей неловко брать у него деньги, но бабушка очень быстро все ей объяснила. Тогда я впервые узнала, что бабушка может быть строгой. Она сказала, что не только мама участвовала в рождении детей. Что деньги, которые он присылает, не подачка, а исполнение обязательств. И с тех пор мама каждый месяц принимала его чеки. Мы отправляли ему самодельные открытки на праздники и дни рождения, но этим все и ограничивалось. Честно говоря, сейчас я понятия не имею, что он делает и где находится. И нас это устраивает, потому что у нас есть Джефф, а Джефф – это все, что нам нужно.
Хаксли какое-то время молчит, а затем говорит:
– Не могу представить, чтобы я вот так бросил свою семью, но, по крайней мере, он хотя бы помогал вам.
– Он помог нам получить дом, который мама не смогла бы себе позволить. И это замечательный, полный воспоминаний дом.
– Я понял это, когда был там. Очень уютный. – Хаксли кладет в рот еще один кусок стейка и замолкает.
Он остается таким до конца ужина. И, конечно, будучи тем, кто я есть, я мысленно воспроизвожу наш разговор, пытаясь точно понять, что из сказанного мною заставило его замолчать.
Если бы я только могла спросить у него…
* * *
– Что ты делаешь? – спрашивает Келси, когда я закидываю ноги на стул и кладу телефон на колени.
– Готовлюсь задать Хаксли несколько вопросов.
– О чем?
– О нем. Часть сделки, чтобы я не сошла с ума, учитывая, что мне приходится жить и общаться с роботом. Я могу задавать ему вопросы. Два днем и два вечером. Он может делать то же самое.
– Ого, как продуманно.
– Такой вот Хаксли. Он любит порядок.
Келси изучает меня, а затем придвигает стул ближе, чтобы можно было дотянуться до моей руки.
– Он тебе нравится, да?
– Что? – возмущаюсь я, приподнимая бровь. – Ты спятила? Нет, он мне не нравится. Он… он социопат. Я бы никогда не связалась с таким парнем. Но мне хочется узнать его немного получше, потому что ужинать с человеком, который либо злит меня, либо молчит, совсем не весело. А так мне проще выполнять свою часть сделки.
– Угу, – с улыбкой говорит сестра, вставая со стула.
– Я хочу прогуляться до магазина салатов за углом. Хочешь, возьму что-нибудь и тебе?
– Пожалуйста. – Я улыбаюсь ей, не обращая внимание на ее недоверие к моим словам. – Салат без помидоров. Спасибо, сестренка.
Продолжая ухмыляться, она хватает свою сумочку и покидает квартиру. Когда дверь захлопывается, я открываю переписку с Хаксли и задаю ему вопрос, который хотела задать вчера вечером. Может быть, отвечая в сообщении, когда ему не надо смотреть мне в лицо, он будет вести себя более открыто.
Лотти: Какие глупости ты делал в детстве?
Мысленно улыбаюсь, когда напротив его имени появляются точки.
Хаксли: Я знал, что ты спросишь.
Лотти: Значит, ты уже приготовил хороший ответ, да?
Хаксли: Зависит от того, что ты вкладываешь в понятие хороший.
В сообщениях он ведет себя более игриво. Интересно, происходит ли это потому, что он понимает, что ему нет необходимости играть роль, как бывает, когда мы общаемся лично. Скорее всего, он чувствует, что во время переписки может быть самим собой. Спрятаться за своим телефоном, как за защитным щитом.
Лотти: Перестань увиливать от ответа. Расскажи мне обо всех неприличных поступках, которые ты совершал.
Хаксли: Тебе нужны неприличные?
Лотти: Не в том смысле… ну… хм, теперь мне любопытно. Ты любишь делать непристойные вещи?
Хаксли: Это твои два дневных вопроса?
Лотти: С тобой трудно вести переговоры, но я хочу получить ответы, так что да, это два моих дневных вопроса. Сначала я бы хотела получить ответ на вопрос о тюрьме.
Хаксли: Для протокола, мы никогда не сидели в тюрьме, потому что нас никогда не ловили. Но нам было скучно и мы прикалывались над соседями, воруя с лужаек всякую хрень и относя ее на лужайки других людей. Так живущий на углу мистер Галстоун получал цветы в горшках, принадлежащие миссис Дрери, но мы немного видоизменяли их, например, распыляли краску. Глупости, но из-за этого соседи обсуждали случившееся и спорили. Занятное зрелище.
