Текст книги "Бесстрашная магия (ЛП)"
Автор книги: Меган Креве
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Финн
Некоторую энергию удавалось ощущать без связи с магией. Весь колледж гудел от напряжения утром перед крайним сроком – хотя я нервничал сильнее всех в здании.
– Думаю, это сработает, – сказала Рочио, крепко сжимая мою руку. – Никто не сможет проигнорировать то, что мы им покажем.
Она говорила твердо, но неуверенность проявлялась в ее поджатых губах. То, что они покажут миру, зависело от количества простаков, которые придут, а гарантий не было.
Через пару минут она уйдет узнавать, к чему привели ее старания. Маги особого отряда, которые шли с ней, собрались напротив нас, чтобы мы с ней могли попрощаться почти наедине.
Я попытался улыбнуться.
– Я не могу не нервничать. Там много людей с оружием.
– Мы будем помогать друг другу. И правительство вряд ли захочет, чтобы солдаты ранили их людей, пытаясь добраться до нас, когда мы никому не вредим.
– Мы и не вредили, – буркнул я. Мы уже обсуждали этот план часами, каждый возможный вопрос. Если демонстрация Рочио могла перевернуть ситуацию, ей нужно было справиться до того, как в три часа полетят снаряды.
Я потянул ее за руку, и она прильнула для объятий. Было все еще чудом, что эта девушка позволила себе стать – и хотела стать – большой частью моей жизни. Ее волосы были мягкими под моей щекой, тепло и сила ощущались от ее тела, пока я обнимал ее. Я сосредоточился на моменте, как делал бы для самого сложного заклинания, чтобы запомнить все детали, всегда носить этот миг с собой, что бы ни случилось дальше.
– Ты – нечто, – сказал я. – Я знаю, что уже говорил тебе это, но пора напомнить. Я постараюсь поддержать тебя. И я буду ждать твоего возвращения.
– Я отыщу тебя, как только смогу, – она отодвинулась, чтобы достать до моих губ поцелуем. Я коснулся ее щеки, склоняясь ближе. Мне нужно было запомнить и этот миг.
Она слишком быстро отодвинулась полностью, в последний раз сжала мою ладонь.
– За свободу магии для всех, – сказала она со слабой улыбкой.
Я смог улыбаться уже не так скованно.
– За свободу магии, – древние слова, которые я запомнил когда-то давно, всплыли в голове: perge sequar. Иди вперед, а я последую, как смогу.
Рочио махнула Прише, Сэму, Десмонду и остальным Чемпионам. Они встали в ряд у стены. Приша кивнула мне, хотя тревога сияла на ее лице. Я ждал у двери, сторожа проход, а они закрыли глаза, губы стали двигаться от строк, управляющих магией.
Рочио пропала из комнаты первой, словно огонь потушили. А потом исчезли остальные. Они выбрали укромное место для телепорта за кольцом осады.
Их исчезновение было знаком для меня. Я запер надежно дверь класса и вытащил телефон.
У меня не было списка контактов, как тогда, когда я намекнул репортерам, что интересовались магией, о нашем протесте у здания Конфеда больше недели назад, но я помнил почти все имена и часть прошлого вечера провел за поиском номеров. А теперь я вежливо работал с ними.
– Здравствуйте! Я хочу сообщить о чрезвычайном положении. Если отправитесь к Мету, скоро там произойдет нечто крупное.
Если кто-то задавал вопросы, на которые я не хотел отвечать, я быстро извинялся и завершал звонок. Вряд ли они упустят такой шанс, даже без деталей в моем звонке. Осада должна была привлечь внимание прессы, и они хотели узнать все, что могли.
Я закончил и пошел наверх в комнату, где все еще был кабинет Круга. Вторая часть моего задания была важнее, но и шансов на провал было больше.
Голоса звучали из-за двери, недовольные, и никто даже не заметил, что приглушающие чары на комнате пропали.
– Но другие варианты…
– Их можно назвать вариантами, Каннингхэм?
– Будем реалистами. Если мы…
Сердце колотилось у горла. Моя задача была самой важной для меня не только за сегодня, но и за всю жизнь. Я не дал себе мешкать, толкнул дверь и вошел.
Пятеро магов за столом вздрогнули. Еще два члена Круга были где-то еще, готовились к кризису. Но пятерых мне хватало.
– Мистер Локвуд, – Каннингхэм скривилась. – У нас нет времени на…
– Вам нужно послушать, – перебил я, радуясь, что мой голос ровный, хотя нервы гудели. – Вам захочется сейчас следить за ущербом. Сотни человек собираются на улице у Мета – солдаты снаружи это не пропустят. Они решат, что это ответное действие, если вы не скажете, что люди там – не маги, и они не связаны с Конфедерацией.
Лерон моргнул. Рот другого мужчины раскрылся.
– О чем ты? – пролепетала одна из женщин. – Почему все собираются там?
– Для мирной демонстрации, – сказал я. – Но ситуация напряженная, и правительство простаков может не сразу это понять. Вы же не хотите, чтобы они подвинули крайний срок, чтобы сдаться? Или напали без предупреждения? Лучше связаться с теми, кто у власти, и скорее.
– Откуда нам знать, что ты говоришь правду? – осведомилась Каннингхэм.
Я готовился к этому вопросу. Я указал на дверь.
– Мы можете увидеть часть собравшихся из окон на западной стороне здания. Но если хотите доказательств, поспешите.
Лерон встал первым. Он промчался мимо меня и по коридору. Другие члены Круга шли за ним, Каннингхэм пронзила меня мрачным взглядом.
Я пошел за ними. Лерон постучал в дверь кабинета профессора в конце коридора и быстро вошел. Там была семья старой магии – пара и их юная дочь – и они смотрели, как члены Круга спешат к окну.
Лерон вдохнул сквозь зубы. Он отошел, и я различил край толпы там, где и говорил им. Рочио постаралась, и толпа уже была большой. Я подавил улыбку.
– Что происходит? – спросил мужчина, который использовал кабинет.
– То, с чем нужно срочно разобраться, – Лерон вышел из кабинета. Маги Круга поспешили за ним, а потом и я.
– Это точно не маги? – сказала мне Каннингхэм? – Еще уловки твоей Лиги?
– Там есть маги, – сказал я, – но почти вся толпа из простаков. Из тех, у кого якобы не должно быть магии. Вы их такими назвали, помнится.
Она выругалась под нос. Как только мы вернулись в их комнату, Лерон вытащил телефон.
– Генерал Эванс? – сказал он. – Да, я звоню про собрание, которое вы явно уже заметили у колледжа. Вам нужно понимать, что они не связаны с Конфедерацией… если поговорите с ними, узнаете, что это… «обычные» граждане, не-маги. Да, конечно. Нет, я не знаю, что они делают. Мы просто заметили и хотели убедиться, что не возникнет недопонимания. Да, я это понимаю.
Он прошел в угол, голос стал тише, стал сдавленным. Я наблюдал, сжав кулаки по бокам. Армия должна была поверить, что люди там были простаками. Они могли легко проверить паспорта и свериться с базами, если не будут спешить. Они должны в это верить, чтобы не напали на них… и чтобы поняли, что Рочио собиралась сделать с ними.
Каннингхэм ударила ладонью по столу.
– Это глупо, – сказала она. – Мне надоело, что выжженный подросток помыкает нами, Локвуд он или нет. И мне надоело, что Лига мешает настоящим магам в городе.
Я тут же разозлился.
– Настоящим магам? – даже если они не были частью Конфеда, Луис, Тамара и все остальные Приглушенные сохранили связь с магией. Выжженные, как я, раньше обладали ею. Может, порой я себя таким не ощущал, мы все были магами.
Она махнула на стену.
– То, что там происходит, новая затея от тебя и той группы? Я покажу тогда власть над ситуацией. Давайте дадим солдатам то, что они хотят.
Холодок пробежал по моей спине, она прошла мимо меня в коридор.
– Каннингхэм! – крикнул Лерон, опустив телефон, но она не замедлилась.
Вскоре я понял, куда она шла. Она спустилась быстрее, чем я ожидал для ее грузного тела, повернула в коридор со спортзалом колледжа. После собрания вчера Круг направил туда Приглушенных магов и Выжженных, а семьи старой магии отправил в комнаты меньше, чтобы они смогли быть отдельно. Рочио смогла получить тот класс, потому что семей на все не хватило.
Из зала доносился запах пота. Мы ходили в душ в раздевалках, но многие беглецы не взяли сменную одежду. Каннингхэм прошла туда и остановилась за порогом. Я замер в коридоре и следил. Остальной Круг, даже двое, которых не было до этого, встали вокруг меня.
Каннингхэм хлопнула в ладоши.
– Хорошо. Все на выход. Вы тут задержались. Простаки вас хотят, так что могут забрать.
Головы повернулись к ней. Ругательства и протесты зазвучали в ответ. Я напрягся.
– О чем вы? – сказал я. Я не мог напомнить о сделке с магией – они согласились только перестать охотиться на меня, Луиса и Тамару и поговорить с нами, а не укрывать от угроз. Но магия была тут не единственной силой. С неуверенным вдохновением я сделал голос громче, чтобы было слышно в зале. – Вы согласились защитить тех людей! Как можно теперь отдать их правительству, которое хочет взорвать всех нас?
Двери дальше по коридору стали открываться, маги выглядывали. Каннингхэм повернулась ко мне.
– Эти люде уже потребовали больше, чем заслужили от нас.
– Каннингхэм, – возразил Лерон. – Это уже слишком.
Она махнула на спортзал, понизив голос.
– Мы не могли бы унести их отсюда магией, даже если бы хотели. Нам не хватит сильных магов на постоянное перемещение, особенно в такой ситуации. Если мы отдадим их солдатам снаружи, может, они не тронут остальных. И они не будут сидеть в этих стенах, строя планы, как навредить нам.
Я повысил голос сильнее.
– И вы хотите пожертвовать людьми, магию которых уже украли, чтобы спасти себя. Ого. Звучит как фанатическое лидерство. А что мы сделали не так? Выразили свое мнение? Указали, что ваша политика вредит людям?
Больше магов старой магии выходило в коридор, чтобы посмотреть, что за шум. Я заметил своих родителей и другие знакомые лица, но сосредоточился на Каннингхэм.
Я не мог позволить ей сделать это. Не важно, что думали о моих поступках Лига или Конфед. Семьи старой магии оставались моим народом, и я мог воззвать к ним, как использовал раньше связи для работы с ними. Мне нужно было использовать все влияние, которое я получил, попав в брешь между привилегиями старой магии и презрением к Выжженному.
– Вы нарушили законы Конфедерации, – парировала Каннингхэм. – Сделали из нашего общества посмешище.
– У нас есть право защищать себя, – сказал я. – Мы это и делаем. Если нам пришлось делать это громко, то потому что вы старались не слышать. Мир меняется, как было во время Разоблачения. Мы не можем и дальше жить как раньше. Все это знают.
Я махнул на растущую толпу магов в коридоре, заметил среди них свою сестру. Ее слова о власти Круга, которые она произнесла вчера, всплыли в голове. Желудок сделал сальто, но, пока я не сдался нервам, я шагнул вперед.
– Если не можете править нами в таких переменах, то пора выбрать новый Круг.
Каннингхэм не скрывала отвращения.
– И что? Думаете, вам нужно управлять Конфедерацией, мистер Локвуд?
Я хмуро смотрел на нее.
– Конечно, нет. Но должно быть достаточно опытных магов, из которых можно выбрать, да? Не думаю, что будет сложно найти десятерых, которые справятся с работой лучше вас. Им достаточно хотя бы не вести нас к войне с простаками.
Шаги застучали по полу. Ладонь легла на мое плечо, Марго встала рядом со мной.
– Я поддерживаю Финна, – сказала она твердо и четко. – Мы выживем сегодня, если получится, но нам решать, как это делать, включая Приглушенных и Выжженных. И когда угроза войны пройдет, мы выберем новый Круг.
– Поддерживаю, – прозвучал голос папы, а потом и мамы и нескольких их друзей. Рядом со мной встали и маги, которых я не знал, объявляя о своей поддержке.
И среди них появилась экзаменатор Халиль, Сальма.
– Поддерживаю это решение, – сказала она с пылающим взглядом.
Все больше магов вокруг меня выражали поддержку. Члены Лиги в спортзале закричали на Каннингхэм:
– Мы хотим новый Круг! И мы тоже должны быть там представлены.
Марк стоял у порога, посмотрел на меня, чуть склонив голову, как не вел себя с тех пор, как всплыла правда об Ари.
– Может, Конфед и не был проблемой, – добавил он к хору голосов. – Может, дело было в вас десятерых.
Лицо Каннингхэм пылало, ее глаза были дикими. Остальные из Круга стояли и молчали. Она повернулась ко мне, указывая пальцем.
– Ты…
– Мы, маги, никогда не могли защититься от тех, кого звали простаками, потому что их куда больше, чем нас, – сказал я, не дав ей продолжить. – Так оправдывался Круг, объясняя, почему мы поддавались многим их требованиям. Тогда нас намного больше, чем вас в Круге. И, думаю, вы должны услышать наши требования.
Больше криков звенело вокруг меня. Лерон подошел к Каннингхэм.
– Мы пытались, – сказал он ей.
– Тимоти…
Она не знала, что еще сказать. Лерон повернулся к спортзалу.
– Мы не заставляем никого уходить, если вы не хотите, – сказал он, а потом повернулся к коридору. – Круг вас слышит. Мы подчинены воле людей, – он поймал взгляды других членов, они кивали друг за другом. – Может, пора поменять состав. В последнее время… было много недовольства.
Он звучал смиренно, но я не мог ожидать большего. Я уже был рад.
А потом грохот пронесся по колледжу, и пол тряхнуло так, что я упал на колени.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Рочио
– Блин, – выдавил Десмонд, пока мы смотрели на толпу людей, собравшихся на улице вокруг нас. Мое сердце колотилось. Магия в холодном воздухе покалывала на коже, словно в предвкушении, хотя она все еще порой дергала меня. Она могла знать, что наш поступок сегодня должен был начать исцеление ее ран?
Шанс ощущался реальнее, пока я смотрела на толпу со ступеней у входа в Мет. Люди собрались на всей Пятой авеню, виднелись и в примыкающих улицах – их было уже не меньше тысячи. Они стояли решительно, хотя ветер все еще бушевал вокруг нас. Все больше присоединялось с каждой минутой.
Некоторые из прибывших были в смятении, озирались, словно хотели понять, что их ждало, но наши продвинутые ученики, как Ноэми, шли сквозь толпу, шепча указания и успокаивая тех, кто в этом нуждался.
– Когда мы начнем? – спросила Приша со своего места в ряду на лестнице. – Может, уже пора? Потому что сюда идут.
Она кивнула на улицу напротив нас. Несколько солдат, которые явно покинули осаду колледжа, шли к нам. Я сглотнула. Только бы Финн смог убедить Круг связаться с правительством простаков вовремя.
Военные были не единственной силой, идущей к нам. Грузовик остановился рядом с толпой дальше по Пятой авеню. Репортер и оператор выбрались оттуда, а из другой машины появился фотограф.
– Хорошо, – сказала я коллегам. – Жители Нью-Йорка боялись из-за того, как пострадало это здание, так покажем им, как хорошо магия может его отстроить, – я указала на куски камня у здания из-за разбитых колонн и пострадавшей крыши. – Сэм сосредоточится на направлении магии к колоннам, я займусь крышей, а Десмонд будет работать над трещинами на фасаде. Остальные разойдитесь среди толпы и помогайте людям слышать магию и направлять ее к нам. Когда будет шанс, помогайте сами потоку энергии. Готовы?
Они кивнули и разошлись. Я поднялась на пару ступеней выше, чтобы меня было видно толпе. Короткой строкой я сделала из трепещущей энергии конус, чтобы голос стал громче. Я помахала собравшимся простакам, игнорируя приближающихся солдат.
– Здравствуйте и спасибо, что пришли! Мы сделаем сегодня кое-что невероятное. И многие из вас уже знают, что у каждого из вас, что бы вам ни говорили, есть способность ощущать магию и работать с ней, хотя бы немного. Мы с моими товарищами поможем вам сделать это. Магия бушевала, но потому что она пострадала, и ей не нравится, что ее используют для разрушений. Теперь мы исправим нанесенный тут ущерб и успокоим ее. Кто хочет найти силу в себе?
Наши ученики-простаки завопили в толпе, некоторые новички ответили, но скромнее. Нам нужно было, чтобы они начали скорее, пока сомнения не стали им мешать.
– Следуйте данным указаниям, вы уже тренировали эти чары, – сказала я. – Если у вас не получалось, не страшно, просто старайтесь. Когда будете готовы, пойте со мной, направляйте энергию, которую ощутите, к этому зданию, чтобы сделать его целым.
Я вдохнула и запела избранную строку, которая возвращала меня к песням, которые бабушка пела мне, когда я еще была крохой и не знала, что столкнусь с таким.
– Dame la mano con un fuerte apretón…
Десятки, а потом сотни голосов зазвучали на улицах. Их было так много, что я не могла различить отдельные. Мое тело трепетало от напряжения. Я повернулась и направила внимание на ручейки магии, текущие ко мне, призывая все больше к ним.
Несколько слабых попыток колдовать запнулись, не повлияв. Некоторые долетали до меня, трепетали в груди, слетали с моего языка к магии, которую я направляла.
Энергия дрожала, но мелодия моих слов направляла почти все к упавшему камню и обрушенной части крыши. Я почти все время между уроками по видеочату провела, изучая эту часть здания на записях и фотографиях. И теперь кусочки по одному вставали на место.
Магия гудела в воздухе. Край крыши стал обретать прежний облик. Заполнить брешь из кусков, обрушившихся внутрь, будет сложнее, но я не сомневалась, что мы справимся.
Мы это делали. Чтобы исправить этот ущерб самостоятельно, потребовались бы часы работать сосредоточенно. А тут за несколько минут мы сделали это с сотнями собранных союзников. Историческое здание уже выглядело лучше.
Оханье и потрясенный смех зазвучали, когда простаки поняли, что у них получалось. Магия, которую они призывали, дрожала, обрывалась местами, когда они отвлекались, но новые ручейки стекались, пока другие старались помочь.
Я смутно осознавала, что фигуры двигались у края толпы – солдаты, похоже, допрашивали людей. Мы готовили ребят к такому. У них были документы, чтобы военные могли проверить их статус, и они повторяли слова, которым мы их научили:
– Я не маг. Магия есть у всех нас. И сейчас мы исцеляем магию, что есть у нас.
Солдаты должны были им поверить. Должны были увидеть, что это не могли быть маги, ведь они многих из нас уже схватили и заперли, а остальные скрывались. И они должны были узнать силу толпы.
Край крыши был полностью восстановлен. Когда я взглянула на колонну, над которой работал Сэм, она уже поднялась на половину изначальной высоты. Мне нужно было только закрыть дыру сверху…
С оглушительным грохотом содрогнулся весь мир. Я споткнулась на ступенях, упала, и ладони проехались по грубому камню. Огромный фасад перед нами треснул, части стены дрожали, стали рушиться, и горячий запах пепла хлынул на меня. В толпе зазвенели крики.
Мои легкие сдавило, и я не могла дышать. Удар был не физическим, а магическим. Энергия, которая стала успокаиваться вокруг меня, снова извивалась с отчаянием. Дым поднялся над галереей в форме жуткой маски Достойных.
В первый миг потрясения разум различал лишь несколько фактов: мятежники не ушли: они ждали шанса для атаки. Они выбрали этот миг, потому что увидели репортеров и решили использовать Метрополитен для демонстрации? Или хотели помешать нам восстановить здание?
Не важно. Все во мне просто кричало: «Нет!».
Мы не могли позволить им победить. Я не могла позволить им уничтожить миг, ради которого я столько боролась.
Мы не могли больше позволить магии сбиться. Она трепала мои волосы, била по толпе, но ее дрожь от хрупкости была сильнее и пугала сильнее, чем раньше.
– Мы можем это остановить! – закричала я так громко, что слова царапали горло. Я указала на здание, словно все не глядели туда. – Мы можем удержать его целым. Пойте изо всех сил, сосредоточьтесь на тех стенах. Мы сильнее, чем те, кто хочет, чтобы мы не справились!
Я резко вдохнула и запела свою строку, делая голос сильнее, чтобы он звенел над улицей. Другие кричали – солдаты? Мои товарищи? Простаки от страха и смятения? Я не знала, и я не могла проверить. Секунды ускользали, здание могло развалиться раньше, чем мы его удержим.
Магия ускользала от меня, но я повторила слова, сплетала мелодию с нитями энергии, ритм звучал дико, сочетаясь со стуком магии по моей коже.
«Я работаю с тобой, какая ты сейчас. Просто, пожалуйста, работай и ты со мной».
Я направила всю собранную энергию на галерею, вытянула руки, словно могла ими удержать огромные стены. Магия трещала надо мной и во мне, волоски на шее встали дыбом. Достойные не смогли собрать сил для такого удара, какой нанесли по зданию Конфеда, но магия была почти исчерпана. Фасад дрожал, медленно разрушаясь.
Другие голоса звучали в хаосе. Я, казалось, уловила Сэма и Десмонда по сторонам. Пришла была глубже в толпе, знакомая до боли из-за времени в сражениях вместе. Они стали странной гармонией, каждый был со своей мелодией.
С ними звучало все больше голосов, они звенели сдавленно или хрипло, но произносили строки, которые выбрали, чтобы починить мир.
– Сшил это все, а потом отмой…
– Строй с серебром и золотом, серебром и золотом…
– Я исцеляю, что могу, а что осталось…
Я не знала половины песен, звучащих вокруг меня, но важно было, что люди пели, направляя магию, даже если были слабыми. Их голоса делали энергию во мне податливее. Все кусочки соединялись в огромную силу, и я направляла волну их силы к зданию.
Я сосредоточила все мысли на направлении магии, как делал Финн, став проводником моей магии месяцы назад на Экзамене. С каждым спетым словом я направляла энергию к местам, что выглядели слабее всего, сохраняя части здания. Другие нити сплетались с моей волей, мои коллеги тоже так делали. Стена магии, дрожащая, но теперь прочная, окружила здание и держала его, пока мы работали.
Трещина на фасаде – сдвинуть края камня и соединить их. Ломающиеся балки в комнатах и коридорах – прогнать жар от взрыва, остудить их. Призвать холодный влажный ветер, чтобы потушить огонь внутри. Вернуть падающую статую на место толчком.
Боль пронзила голову. Пот стекал по спине, хотя воздух был ледяным. Я не смогла бы и десятой доли этого сама, но сотни человек вокруг меня отдавали все, и этого хватало. Не важно, что у них была лишь доля того, что было у официальных магов. Даже крупица магии могла повлиять на исход.
Мы не могли починить сейчас все строение, я не обманывала себя. Но я верила всем телом, что мы могли запечатать его, чтобы музей не рухнул, не уничтожил другие здания или жизни. Террористы не получат ужас. И с помощью экспертов среди магов и простаков мы сможем его восстановить.
Даже магия была не так напугана, пока гудела сейчас во мне. Была ли она яркой и радостной, какой я слышала ее до того, как моя жизнь сплелась с жестокостью? Нет. Но мы поймали ее, не дав разрушиться полностью, остановили вред, который мог привести к следующему удару. Она гладила мои волосы, а не дергала за них. Она ласкала мое лицо, а не щипала.
Я пела охрипшим горлом, энергия обнимала меня, а не сдавливала тисками, требуя от меня действий, как было несколько месяцев.
Боль впилась когтями в лоб и затылок. Я потеряла ритм на миг, вдохнув от боли. Тело странно онемело. Я вскоре не смогу колдовать.
Люди на улицах тоже уставали, но многие пели, и это подталкивало меня, как волна в океане. Сквозь пелену боли я улыбнулась.
Я направила всю волю в последний рывок, чтобы стабилизировать внешние стены галереи и то внутри, что я ощущала. Мой голос дрожал, ноги тряслись, и я упала бы на ступени, если бы меня не поймал кто-то за талию сзади.
Голоса, что звучали со мной, утихли, когда я замолчала. Несмотря на боль в голове, меня и толпу окутало неожиданное умиротворение, словно все мы выдохнули с облегчением.
Метрополитен выстоял, потрепанный, почерневший по краям, но он стоял. Время пропало, пока мы колдовали, но его прошло явно много, потому что толпу уже обрамляли разные солдаты, а еще пара десятков репортеров с операторами. Раскачивались микрофоны, сверкали линзы. Вспыхивали телефоны зевак, решивших снять событие самостоятельно.
Мне пришлось найти в себе еще немного сил для этого мига. Мне нужно было обратиться ко всем, к солдатам, простакам и Достойным, приходящим в себя после своих чар, к камерам и сотням миллионов людей, которые увидят этот сюжет. Я повернулась к ним, Сэм придерживал меня.
– Все это видели, да? – хрипло сказала я. – Если вы видите это позже, то тоже понимаете. Враг пытался напасть на нас, уничтожить еще часть нашего города, и это ранило магию, которую они хотели использовать. Но исцелить ее можно, только если все мы – те, кто вырос, зная, что мы – маги, и все, кому говорили, что они не такие – будем направлять эту магию к зданию и чинить его, как мы делали только что.
Мне пришлось прерваться из-за кашля.
– Прошу, мы не можем жертвовать магией в этом конфликте. Так все мы потеряем гораздо больше. Вы хотите жить без этого, зная, чего можете добиться с такой силой? Я не хочу сражений, но если вы хотите, есть другие способы. Используйте их. Защищайте и чините магией, а не разрушайте.
Кто-то крикнул из толпы не-совсем-простаков передо мной:
– Что нам делать теперь?
Я чуть не рассмеялась, ответ казался сразу и простым, и очень сложным. Я не была уверена, что мы дойдем до этого, но пока что армия просто наблюдала, а камеры снимали, и во мне появилась надежда.
– Мы научим всех, как слышать магию и использовать ее, хоть даже для мелочей. И мы будем чинить все дальше, исцелять все дальше, пока магия не станет сильной, какой была раньше. В этом мире много сломанного, и это стоит исправить. И мы только что доказали, что, если нас хватает, мы можем даже отразить катастрофу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Финн
Если бы мне кто-то сказал полгода назад, что я буду стоять перед Кругом и просить за себя и давнего врага, я бы рассмеялся. Но я был тут, собирался шагнуть в кольцо дубовых столов в зале, служившем временным штабом Круга, пока здание Конфеда не восстановили.
Несколько членов Лиги пришли посмотреть на обсуждение со стороны, как и Рочио. Она сжала мою ладонь, переплела пальцы с моими.
– Они тебя послушают, – тихо сказала она с такой уверенностью, что я поцеловал бы ее, если бы не переживал из-за делового вида.
Мне нужно было убедить Круг после того, что смогла сотворить она. Даже через две недели после почти разрушения Мета я ощущал вспышку благодарности, что она была тут, была в порядке, появлялась во мне каждый раз, когда я смотрел на нее. Я сжал ее руку в ответ.
Мужчина, служивший модератором на встречах, позвал нас.
– Мисс Халиль и мистер Локвуд, можете пройти.
Я расправил плечи и шагнул вперед с женщиной, которую знал как экзаменатора Халиль, которая предложила выступить со мной. Десять пар проницательных глаз смотрели на нас.
Многие были знакомыми. Бывший Круг сдержал слово и позволил нам выбрать новых представителей – и они дали голосовать не только членам Конфедерации, но и другим магам. Луис тепло улыбнулся мне, Тамара кивнула, они сидели рядом справа от меня. Приглушенные маги и Выжженные добились представителей в наших рядах.
Слева от меня были недоверчивые взгляды Лерона и еще одного члена бывшего Круга, которых попросили остаться и помочь новым членам. Было сложно переживать из-за них, когда рядом с ними сидела моя сестра, иронично приподняв брови.
Я знал, что выдающиеся семьи Конфедерации просили нашего отца выдвинуть свою кандидатуру, но папа отказался, сказав, что ему нужно было еще поработать, чтобы быть готовы принимать решения для всего общества. То, что я ему рассказал, проблемы, которые он не замечал или игнорировал, стали для него бременем. Но Марго в Круге сохранила традицию Локвудов, и она могла предоставить молодой взгляд на ситуацию, а еще связь с теми, кого раньше считали простаками, что было полезным для перемен в обществе.
Других новых членов Круга я знал меньше, хотя смутно узнал в двоих знакомых моих родителей. Еще несколько смотрели на нас строго. Сальма рядом со мной чуть напряглась, но темные глаза горели непоколебимой решимостью, и это придало мне сил.
– Я понимаю, что вы двое хотите обсудить, – сказал Лерон, склоняясь над столом. Я подозревал, что со своим опытом он все еще ощущал власть с этой комнате. – Приступайте.
– Мы с мистером Локвудом вышли вместе, потому что можем рассказать о двух сторонах одного дела, – сказала Сальма. – Я работала как экзаменатор от Комитета оценивания образования три года. Вы все знаете, что Экзамен включает в себя испытания, и к чему он готовит. Мы просим восстановить воспоминания тем Выжженным, кто попросит об этом. Думаю, они имеют право знать о своих действиях и пережитых испытаниях. Оставлять их без этих знаний – просто уклоняться от ответственности за наши действия.
Тут должен был вступить я. Я поднял голову.
– Как один из тех Выжженных, я поддерживаю прошение. Все из нас, кто пошел на Экзамен, сильно рисковали, но не могли рассказать об опасности. С дырой в памяти, мы могли только гадать, как провалили Экзамен, и это мешало оправиться. Любой желающий имеет право на те воспоминания.
Сальма прошла по комнате, опустила небольшую стопку листов на каждый стол.
– Чтобы поддержать нашу просьбу, я принесла отчеты о негативных эффектах подавления памяти на травму.
– Мы уже немного обсуждали эту тему, – сказал Лерон, и это объясняло, почему он не удивился нашему прошению. Он потер рот. – Насколько я понимаю, в Экзамене есть два компонента: блок памяти для тех, кто не справился, и чары молчания на Чемпионах и Выжженных. Кажется глупым восстанавливать неприятные воспоминания, которые человек даже обсудить ни с кем не может.
Я кивнул.
– Мы согласны и верим, что нужно обдумать и снятие чар молчания.
– Мы не можем убрать их полностью, – сказал один из строгих фигур в кольце столов. – Из-за определенных аспектов военной стратегии и тактик, раскрытых во время Экзамена, а потом и нашим Чемпионам, наше соглашение с про… с обычным правительством запрещает нам раскрывать это публике. Без чар мы не сможем сдержать свои обещания в этом соглашении.
«Обычное» правительство – или люди – было новым определением для тех, кого раньше считали не-магами. Но было сложно так быстро перестать звать их «простаками».
– Чары молчания можно настроить, – сказала Сальма. – Можно сузить круг тем или мешать упоминанию только конкретных вещей, позволяя обсуждать чувства.
Марго постучала по своему столу.
– Мы уже согласились, что отменим Экзамен. Нам нужно сделать официальное заявление в Конфедерации о причине, признать проблемы, связанные с ним. Знаю, мы нервничаем из-за последствий, но люди заслуживают знать, и если мы дадим бывшим экзаменаторам шанс говорить об этом бесконтрольно, мы подставим их.
Согласный шепот, воодушевленный и робкий, зазвучал в комнате.
– Не обязательно все делать сегодня, – добавил я. – Многие Выжженные провели годы, а то и десятки лет без тех воспоминаний. Меня больше интересует не чтобы это произошло немедленно, а чтобы была гарантия, что это произойдет в определенный период времени.
– Сообщение об Экзамене можно сделать, когда будет подходить время для начала следующего, – отметила Сальма. – Так у вас будет несколько месяцев, чтобы решить, как подойти к ситуации – хотя я надеюсь, что вы разберетесь с этим делом раньше.
