Текст книги "Сбитый ритм (СИ)"

Автор книги: Майя Филатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Опа! Все мысли о спокойном ужине улетучились: из-под двери виднелась полоска света. Судя по температуре, в комнате горел камин. Хорошо горел. Явно не один час.

Кто? Снег нетронут, значит, гость пришёл давно, ещё до метели. Дом спокоен, значит, кто-то из своих. Хм. Кора давно ушла – еда успела заметно остыть даже под специальными толстыми крышками. Хелия? Вроде, лежала с простудой. Маро? Слишком нетерпелив, чтобы сидеть и ждать. На всякий случай поверив в подпространстве Нарну и второй кинжал, я мягко приоткрыла дверь.

В щель виднелось кресло, самое большое, с высокой спинкой. На нём кто-то спал, свернувшись калачиком и зарывшись в складки пушистого пледа. Длинная и кучерявая шерсть в отсветах пламени напоминала растрёпанную причёску. Я ухмыльнулась: теперь понятно, почему Халнер называет меня кудрявым монторпчиком каждый раз, как укрываюсь этим пледом.

Двигаясь как можно тише, я подошла ближе. Дыхание спящего неровное, но глубокое. Приглядевшись, заметила край нижней юбки с пробивным кружевом. Подойдя ещё на шаг, почувствовала лёгкий запах цветочных духов. Ага. Ясно.

Я протянула руку и слегка потрясла Эвелин за плечо.

– Ааааа! – завопила лекарка, вскакивая с кресла, – ох ты! Кети! Ох… напугала… привет… монторп тебя… уф…

– Привет, – усмехнулась я, – что, нервишки пошаливают?

– В родном-то доме? С чего вдруг? – ощерилась лекарка, – просто сон снился гадкий. Что чёрный человек ко мне крадётся, убить хочет… уф. Ладно. Я к тебе поговорить пришла. Чтобы по душам и без свидетелей. Будь так любезна, расскажи, наконец, что происходит? Эти твои фразы про судебную тайну меня лично не впечатлили, а Изабель всё несёт какую-то чушь про кровь и интриги. Так в чём дело-то?

– Да ни в чём, – я подбросила дров в камин, уселась во второе кресло, – парад тарволов по весне. Что, не видела? А он есть. Целая картина так называется, в гостинице висела, в кафе…

Болтовня не прекращалась почти всю ночь. За окнами завывала вьюга, пламя трепетало, домашнее вино незаметно утекало прочь. Когда я, наконец, рассказала про суд и внезапно возникший спор из-за титула, Эвелин нахмурилась. Известие о Высокой крови, похоже, не очень-то обрадовало лекарку. Ещё бы! Своё жизненное кредо она, поди, по-другому видела. Моё, впрочем, тоже: узнав, что я открыла склеп, Эв скривилась.

– А, ну понятно, моя молодая мачеха решила, что Хозяйка Хейдар – это мелко, надо графиней стать, – фыркнула лекарка, – эх… формально обвенчались хоть уже?

– Эээ… а что, надо было? – опешила я.

Потом попыталась представить реакцию магистра Паприка, и нервно хохотнула.

– Ладно, Эв, кончай глупости нести. Лучше про долину рассказывай…

Началась болтовня: про Маро, которому чья-то ревностная маманя залепила солью в нежное место, про Курта, который пишет, что загремел на «переаттестацию», про Трена, Марша и Сопротивление, про кадаргов, крестьян, и многое другое.

Лишь когда гул часов намекнул на раннее утро, Эвелин ушла. Захлопнув за ней входную дверь, я вдруг поняла, что зря не уговорила лекарку остаться и поболтать ещё чуть-чуть. Теперь ведь идти наверх, в пустую спальню…

В итоге заснула в кресле, укутавшись в любимый плед Халнера.

***

Проснулась поздно, от головной боли и судорог в ногах. Варди недовольно бурчал и клацал косяками. Монторп тарвольский! Ну кто там ещё?

Ах, Кобур! Собственной персоной! Топчется в сугробе на крыльце. Пришлось пустить. Тут же получила выговор «за неудовлетворительный уход за домом» и «за неоправданные меры безопасности». Затем последовала ревизия продуктовой кладовки. Напоследок, перекладывая из подмышки в подмышку сверток свежеконфискованых вкусностей, Кобур провозгласил официальное решение «праздновать Нарождение в долине, и выезжать сразу же после праздника, буде установится нормальная погода», после чего удалился в мягкий снегопад, жалуясь на судьбу.

Убранство дома, значит. Праздничное. Что же, слово «вышестоящего» – закон. Вспомнив, что видела на чердаке довольно много символики Нарождения, я быстренько стащила вниз несколько коробок. Только что со всем этим делать? Как правильно развешивать, как расставлять? Хм… Похоже, пора созывать народ на помощь.

Сказано-сделано. Уже к вечеру дом начал приобретать праздничный вид.

– О, вот эту гирлянду я помню, – живо гнусавила Хелия, – её мама сама плела. Ещё переживала, что Солнце не круглое вышло, а немного овальное.

Ткачиха ещё не совсем выздоровела, но, когда я пришла за Маро, сказала, что тоже будет помогать с украшением. Возражать бесполезно, да и глупо: всё-таки Хелия – сестра Ханера, и выросла в Варди.

– Круг, овал… По-моему нормально, – пожал плечами Маро, развешивая черные диски в золотых лепестках между коллекционными клинками, – слушай, Кет, а как ты смотришь на идею встретить Нарождение в старой купальне?

– Нарождение – семейный праздник, – отрезала Кора, ловко складывая фонарик из восьми разноцветных лент, – хватит ересь всякую проповедовать! Еретик клеймёный!

– Да ладно тебе, – вдруг вступила Эвелин, и доверенные ей колокольчики возмущено звякнули под самым потолком, – это неплохая идея. А потом можно в Малый замок, там места больше. Да и народу. Всё веселее, чем служба в церкви.

– Веселее?! – Хелия удивлённо посмотрела на племянницу, даже гирлянду перестала распутывать.

– Конечно, вес… кхм, – я внезапно вспомнила про своё «монастырское» происхождение и прикусила язык, – вообще надо в церкви, конечно, но она тут маленькая, могут не вместиться все…

– В Нарождение часто происходят чудеса, – пожала плечами Хелия.

– И надо быть в правильном месте, чтобы Великий Апри услышал молитвы! – проскрипела Кора.

– А вот Курт говорил, служба Нарождения едина для всех! – оправдался Маро, слезая с дивана за новой порцией украшений, – А раз едина, то всё равно, в храме ты или нет, потому что мы все видим одно и то же Солнце. Всегда. И на любом расстоянии.

На любом расстоянии. Действительно…

– Да, братишка, что-то в этом есть, – я потёрла запястья с скрытыми клеймами Инквизиции друг от друга, – действительно, почему бы не закатить отдельный праздник?…

***

Вечерок выдался ещё тот. Сначала – праздничная служба, на которой мы с Изабель восседали на первом ряду, на местах Хозяек. Фифа вела себя, будто на великосветском приёме, улыбаясь всем и каждому, я же никак не могла отделаться от желания провалиться сквозь каменный пол и утечь в какой-нибудь гейзер. В самом деле, если фифа и сама уроженка Хейдар, и с Дарном жила уже давно, то со мной местные «познакомились» совсем недавно. Впрочем, «общение» оказалось весьма плотным, поскольку я активно помогала Халнеру вести все хозяйственные дела. Это, а также тот факт, что я – часть судебной делегации, оказался для крестьян важнее формальностей.

Затем мы переместились в Гарди, особняк Дарна и Изабель. Там прошёл «семейный» ужин. Кроме меня, на нём присутствовали Хелия, Маро, Эвелин, а также Трен, как единственный присутствующий заместитель Дарна. В результате, на праздник в Малыом замке я попала уже заполночь.

Молодежь шумела вовсю. Благочестивый повод давно забылся, люди просто радовались жизни всеми известными способами: плясали, пили, ели, горланили песни. Глядя на это безобразие, я вдруг поняла, что если увижу хоть кучку блевотины в уголке, то по-инквизиторски выпотрошу всем мозги. Да, это будет грубо и примитивно, ибо едва умею, но виновника найду. После чего заставлю его жрать всё обратно, и вытолкаю на улицу. Да, в снег. Да, под метель. Потому что нечего моё хозяйство пачкать, ****!

Однако все «хозяйские» мысли вылетели из головы, стоило увидеть Марша. Главный сопротивленец не только вышел из своего подполья, но и снял вечную шляпу. Теперь подпирал стенку в углу большого зала, где шли основные пляски. Чего он тут забыл, интересно?

Несколько напольных светильников с мотыльками и пара огромных свечных люстр давали довольно много света. Я с удивлением отметила, что у Марша, оказывается, есть большая лысина на макушке. Посреди лысины – черное родимое пятно, почти идеально круглое. А, теперь ясно, чего он всё время в шляпе.

– Добрый вечер, – решила для разнообразия полюбезничать я, – как просмотр праздника?

– И вам добрый вечер, свет Кетания, – с поклоном ответил Марш, – просмотр хорошо. Праздник ещё лучше… что поделать, людям свойственны слабости.

– Да? А где твой-то бокал, слабенький? – фыркнула я, – у тебя самого какие слабости, м? Ладно, можешь не отвечать.

– Отвечать мне нечего, свет Кетания. Недостатки и слабости можно увидеть только со стороны… одно скажу: наши с вами слабости точно разные. Кстати, поздравляю со свободой от Орр. Жаль, их сняли не мы…

– А мне вот не жаль. И знаешь, почему? Мне с Ключом, и снимали профи. И они сказали, что там было что-то сильно повреждено! Я могла бы вообще перестать ходить!

– О, вот как? Ах, как жаль, что вы не сможете сказать технических подробностей! Впрочем, сейчас для вас важнее другое – что оба ваших хозяина живы… а скоро будут ещё и довольны. Хотя нет. Если дело дошло до суда, то доволен будет кто-то один. Кто, кстати? Никак не пойму…

– Что за намёки?

– Какие намёки, что вы! Ни в коем разе. Мне просто интересно, на кого вы работаете?

– Эээ… в смысле?

Марш усмехнулся, и, отлепившись от стены, сделал пару шагов прочь.

– Эй! Ты куда намылился? Разговор ещё…

Сопротивленец резко обернулся.

– Кому вы помогаете? – прошипел он, щуря безликие, бесцветные глаза, – тому, кто издевался над вами физически и держал в плену, не давая уйти от ненавистных занятий, или тому, кто аккуратно и методично переделывает вас под себя? А может, уже переделал?…

Я не нашлась с ответом. Марш гнусно ухмыльнулся, и быстро вышел из зала.

***

Погода всё не налаживалась. Снег, снег, снег, сплошной снег залепил поселение по самые крыши, завалил дороги. Я в буквальном смысле начала лезть на стенку: фанты в карточных играх с Маро и охранниками Кобура раз от раза становились всё бредовее.

Метель закончилась через пять дней. Трое суток ушло на то, чтобы мало-мальски наладить дорогу из долины. Едва шваркнула последняя лопата снега, пристав Кобур приказал «выдвигаться прочь из этой дыры, не медля ни минуты». После чего набил хорошую шишку, «случайно» поскользнувшись на лестнице Варди.

Возок использовали тот же, в котором мы с Халнером, Дарном, и Изабель ехали в Столицу – закрытый, душный, на четырёх человек. Однако сидело внутри трое – один из охранников дежурил на задней приступке.

Потом я уснула, убаюканная монотонным покачиванием и темнотой за окном.

Дзинь, дзинь… Шшш… Дзинь!

Ну какого происходит-то, а?

…Дзззинь!…

Да что ж за люди-то, поспать не дают…

Дзинь, шшш… бум, бум… Бамс!

Фрргрррххх… Мы уже в Пещерном?.. А, нет… Это завтра будет…

Кххх! Меня задушил кашель. Глаза продрала с трудом. Холодно. Почему так холодно? Белый квадрат… А, это дверь возка открыта.

Черно-белые полосы зимнего леса. Отражение небесных всполохов на снегу. Снова звон. Перезвон. Перезвон оружия…

Оружия?!

Вскочила, ударилась головой о крышу. Кто-то вскрикнул. Это ещё что?! Из полутьмы испуганно смотрела пара заплывших глаз.

– Пристав Кобур?

– Эээ… ммм… в-вы п-проснулись?

– Что происходит?

– Р-разбойникии! Нап-пали!

Сбросив остатки сна, я выглянула в дверной проём. Около повозки в красном снегу лежал один солдат-охранник, второй дрался с двумя нападавшими. Ещё дальше, двое с замотанными шарфами лицами поднимали заряженные арбалеты. Я едва успела пригнуться.

– Материал? – вцепилась я в пристава.

– В-вот, – Кобур показал шкатулку в трясущихся руках, – целый…

Я выхватила ящичек. Цапнула мохнатый шиворот. Свернула пространство.

Мелькнули очертания леса, под ногами взметнулся снег. Дальше, дальше, дальше, на сколько хватит сил…

…всё. Так, где мы? А, ворота в Пещерный.

– К-как?…В-выы… ввы… кккто…? – проговорил пристав, в ужасе глядя на меня.

– Тарвол в пальто, – я села в снег, – фух…

– Надо страже сказать! – засуетился Кобур, – страже, да… страже… И, прошу вас! Материал. Будьте добры, дайте… дайте сюда. Дайте обратно!

Ишь ты! Я подняла шкатулку, протянула приставу. Хм. А ведь это второй футляр из трёх, и ключ в замке… Стоп, а разве он не у одного из охранников должен быть? И где верхняя шкатулка? Какого черта здесь происходит?!

– Верноподданная Адани, поторопитесь встать! – рявкнул Кобур, – еще на гусеницу надо успеть!

Да чтоб тебя монторпы разорвали! Я поднялась, стряхивая снег, и тяжело посмотрела в спину приставу. Тот торопливо шагал к воротам, вжимая голову в плечи на каждом шаге, словно ждал нападения со спины.

Разбойники, говоришь. Ну-ну.

Интерлюдия VII. Архив Инквизиции. Центр

Адресату по табелю «413»

Срочно/вне очереди

Лично

Регистрированный канал связи «1016»

получено 3 дня Чёрного солнца 258 цикла от Воссияния

Настоящим докладываю, что второго дня Чёрного солнца, на истёке закатного часа, замечена активность на объекте наблюдения «старая церковь» в затопленном квартале. Несколькими транспортными жуками доставлен некий груз и выставлена вооруженная охрана из неопознанных лиц. Один из жуков нес смытые, но читающиеся знаки принадлежности к стойлам Предвратного монастыря.

Напоминаю, что указанный объект наблюдения ранее неоднократно использовался контрабандистами из банды Шуро, разгромленной в прошлом сезоне при содействии служащих указанного монастыря. Нынешние действия идут в разрез с практиками, используемыми контрабандистами. Настоятельно рекомендую поднять ранее собранный материал.

Жду дальнейших рекомендаций.

Да не омрачится лик Великого Апри.

Полевой сотрудник № 195

Срочно/вне очереди

Регистрированный канал связи «ОЦ»

получено 3 дня Чёрного солнца 258 цикла от Воссияния

Внимание всем полевым агентам, работающим в столичном секторе.

В связи с гибелью по неустановленной причине сотрудников № 195 и № 38, приказываю усилить бдительность.

Да не омрачится лик Великого Апри.

Адресат по табелю «413»

Аркан VII.КОЛЕСНИЦА. Глава 28. На круги своя

Вот и все дела. Официальная делегация суда встретила на вокзале степенно и торжественно. Лопаясь от серьезности, пристав Кобур сумбурно выложил краткий доклад. Потом – обмен дежурным кряхтением, благодарности за оперативную работу, обещание скорейшего разрешения дела… Индюки напыщенные. Хоть бы кто объяснил, что конкретно происходит, откуда перебои движения змей, нервное шушуканье в вагонах, испуганные взгляды и ни одной газеты на стойках?

С вокзала ехали раздельно. Всю дорогу до гостиницы я пялилась в окно возка, и насчитала человек десять. Десять. Середина дня. Праздничные дни года. Всеобщий выходной. Я чего-то не понимаю, или в Столице даже праздники не как у людей? В Хейдар народ веселился на улице дни напролёт, невзирая на мороз, а тут даже у кабаков народу не видно.

Окна первого этажа гостиницы Алебро светились в сугробах. По мембранам входной двери вились ледяные узоры неприличной формы. В холле, как обычно, за стойкой отирался дежурный. Я вписалась и моментально получила ключ – номер на моё имя заказали заранее.

Подхватив сумку, начала подъем. Лестница скрипела. С цветастых, но понурых картин жалобно смотрели непропорциональные люди и скособоченные дома. Что я здесь делаю, боги? Мне бы книги по снаряжению изучать, навыки выживания в горах выведывать. А я всё работаю – не понятно на кого, не понятно, за что. Уж точно не за деньги…

Вот и дверь номера.

– Поздравляю, Кетания. Миссия выполнена, материал сохранён, – в кресле у камина расположился магистр Паприк.

Кто бы сомневался.

– Одно «но» – пристав Кобур резво побежал искать вашу родословную. Не слишком ли вы неосторожны?

– На нас напали из-за материала? – проигнорировала я подначку.

– Хотели подменить, – кивнул Паприк и задумчиво повертел в руках кочергу.

– Кобур?

– Мелкая сошка. За ним более серьёзные люди, – магистр поворошил угли и с силой разбил несколько особо крупных.

– Хм… такая явная подстава с разбоем? Зачем так сложно? Мог и сразу подменить.

– Это не так просто, как кажется. Особенно на глазах у охраны. Тут нужна ловкость, а не… гм… не Кобур.

– Да уж. Откуда он вообще несуразный такой… А теперь?

– Побоятся, – Паприк со вздохом откинулся на спинку кресла, – сейчас всё на виду и под присмотром, да ещё с нескольких сторон. Нет. Всё закончится так, как должно.

– Угу, – закивала я, изо всех сил сдерживая улыбку.

– Не расслабляйся, – строго сказал магистр.

Развернулся ко мне. Тяжёлый взгляд давно не смыкавшихся глаз вдавил в кресло.

– Как тебе город, сестра?

– Пустовато для праздников. Что происходит?

– В первый день Нарождения произошел взрыв на Центральной ярмарке, рядом с собором. Раскидало толпу паломников, многих убило на месте. Из-за отравленных осколков люди в больницах умирают до сих пор.

Я тряхнула головой. Боги. И здесь…

– Сопротивление?

– Пока не понятно. Слишком серьезно для них. Да и организация… странная. Мы подключаем дополнительные силы, но всё требует времени. Официальной версии случившегося нет.

Магистр опять пошевелил угли, поднялась удушливая волна пепла. Усмехнулся, тяжело вздохнул.

– Если версия и будет – что толку? Чем дальше, тем меньше нужны наши заявления. В обществе уже масса слухов, от недееспособности власти до проклятия Апри за грехи. Вот, полюбуйся.

Паприк вынул из-за пазухи и протянул цветастый листок. С доходчивым пафосом сельской проповеди, в нём говорилось, что Всесогревающий Господь проклял всех: Зрячих – за кровосмешение и гордыню, дворян вообще – за высокомерие и стяжательство, полноценных людей – за угнетение Перерожденцев, которые суть величайшее прегрешение против живой Планеты, а терпению её приходит конец.

– Что за бред? – фыркнула я.

– Ересь. И большие деньги, потому что разбрасывали листовки не руками по подъездам, а с неизвестного птицеящера по улицам. Видишь, как чужие рога и копыта покоя не дают… Эх. Было бы смешно, если бы не было так грустно. А, ладно, – Паприк поднялся с кресла, разминая ноги, – отдыхай пока. Ты хорошо поработала. Заседание назначили на послезавтра. Курьер с повесткой трется внизу. Спокойной ночи.

***

Поскольку на этот раз я была официальным понятым изъятия материала крови, на заседание пришла в обязательном порядке. Теперь сидела в компании помятых типов на одной из скамеек у стены и в ожидании «представления» оглядывала зал.

Высокое помещение, оштукатуренное желтым, сеяло навязчивые мысли о вине. Тотальной, всепоглощающей, всеобъемлющей и безусловной вине. Вине всех перед всеми. Вине просто за то, что живёшь. «Загон» для официальных обвиняемых – деревянная коробка впереди и слева – сейчас пустовал. По центру зала, на обитых бархатом скамейках, сидели напомаженные и надушенные люди из Совета Высоких. За ними располагалось возвышение с тремя высокими креслами – видимо, для судей.

У правой стены, симметрично «загону» обвиняемых – клетушка для истца. Там расположился граф Варус. Его душеприказчик суетился, перебирая бумаги. Он что-то говорил своему господину, но тот не реагировал. Морщины горя прорезали довольно красивое, хоть уже немолодое лицо. На душе заскребло – что-то маленькое, белокожее, с посиневшим ротиком. Я до крови укусила себя за щёку. Уф-ф-ф. Определённо, правду написали в той газете: корона Апри сегодня плохо влияет на мозги.

Пробило полдень. Никого. Прошло ещё сколько-то времени. Бухнул гонг. Дежурный секретарь будничным тоном забубнил правила поведения и про задержку «по организационным моментам». Знаем, видели ваши моменты. Оцепленния, патрули, кордоны. Еще бы санитарные отряды понаставили, мля!

Наконец, появились судьи в темно-синих мантиях. Следом в зал ввели ответчиков. Дарн выглядел подавленно, но был выбрит и аккуратно одет. Халнер вид имел весьма потрепанный, на щеках – мелкие порезы, будто приводил себя в порядок в самый последний момент. Как и граф Варус, Хал смотрел в точку перед собой. Вот ведь тарвол! Я тут в горы таскаюсь, от разбойников отбиваюсь, пространство с приставом вонючим свертываю… А он мало того, что не пишет, так теперь сидит себе и на стенку пялится! Хотя… я бы тоже не скакала на его месте.

Приставы начали бубнить по протоколу, украдкой поглядывая на часы. Потом старший из судей прогундосил:

– Согласно анализу биологического материала, Халнер Хайдек признаётся прямым потомком Тойрена Хайдека, старшим по крови (три четверти), и старшим в роду. Согласно представленной Нарне, изъятие собственности родом Вазер на основании Сен-Кармор, признаётся частичным по доброй воле победителя. В свете вышеприведенного, иск Барена Вазер, графа Варус, о легитимности владения семьёй Хайдек пепельным титулом графов Хейдар признается неудовлетворенным, как и его же предложение договора Понижения. Пепельный титул графа Хейдар, вместе со всем прилагающимся наследным правом имуществом, передается верноподданному Халнеру Хайдеку. Документальное подтверждение за подписью короля будет передано верноподданному по истечении срока, установленного для оформления документов, но не позднее Гарии с нынешнего дня. Вердикт суда окончательный и обжалованию не подлежит. Заседание окончено, дело закрыто. Да восславится Великий Апри!

Захлопнув ярко-красную папку, главный судья развернулся всем корпусом к своему коллеге, который перегораживал путь к выходу, и сделал страшные глаза. Второй судья подскочил, чуть ли не выбежал из зала. Главный и третий отстали не намного. Миг, и члены Высокого Совета начали гуськом просочились в ту же дверь. И только граф Вайнер пребывал в своих мыслях – ему явно всё равно, что ждёт на улицах. Ему уже действительно всё равно, ведь у его семьи нет будущего.

Я сжала кулаки в карманах платья.

Солдаты, охранявшие братьев Хайдек, открыли калитку «загона». Дарн мрачно сплюнул на пол. Ни на кого не глядя, промаршировал к выходу. Халнер спокойно, вразвалочку, подошел ко мне, сохраняя непроницаемое выражение лица.

– Здравствуйте, свет Аделаида.

– Доброе утро, – неловко улыбнулась я.

Хал усмехнулся и похлопал меня по плечу.

Площадь встретила пустотой: ни людей, ни шума, ни карет. Только мусор, запах гари, да сомнительные личности. Найти экипаж удалось с трудом. Всю дорогу до гостиницы, мы практически не разговаривали. Халнер смотрел в окно, я дремала на тёплом плече, забыв обо всех неприятностях и треволнениях.

В Алебро нас встретили широкая светлая лестница и витиеватая резьба перил. А картины-то даже ничего, если присмотреться. Вон, краски какие яркие, а фигуры будто танцуют, особенно вот тут, около номера.

– Жильё попроще, не думаю, что мы будем тут долго, – сказала я, заходя под скошенную крышу, – к тому же… здравствуйте, магистр.

– Приветствую, сестра, Кетания, – улыбнулся Паприк, – о, брат Халнер. Или, вернее сказать, граф Хейдар? Давненько не виделись, давненько.

– День добрый. Ну да… семейные дела, знаете ли.

– Да-да… мы все одна большая семья…

Последовала краткая беседа об итогах суда и дальнейшем раскладе. Потом Паприк сделал мне знак удалиться. Я пошла в спальню, оставив мужчин обсуждать сверхсекретные дела. Ну и пожалуйста. Отосплюсь, пока есть возможность.

Однако, не смотря на омовение в горячей воде, заснуть никак не удавалось. Хоть ящериц считай, хоть в потолок смотри. Эх, надраться бы сейчас как следует! Только в номере алкоголя нет, вылакала вчера. Внизу, в гостинице, дорого. Идти сейчас в кабак – самоубийство, даже с оружием.

Я крепко зажмурилась. Кордоны. С них-то всё и начинается. О боги.

О Великий Апри…

***

Видимо, я всё-таки уснула. Проснулась резко, как от громкого звука. Но всё тихо и темно. Крепче завернулась в одеяло. Стала двигаться к теплу. Тепла не было. Не было. Не было…

Рывком села на кровати. Вгляделась в темноту, ощупала её Зрячим чутьём. Ничего и никого. А вот из-под двери в гостиную пробивается свет – мягкие неверные отсветы, и течет слабый аромат алкоголя. Боги! Неужели магистр до сих пор не ушёл? Хотя, мне казалось, что Хал ложился рядом… Я выбралась из постели и, накинув халат, пошла в гостиную.

Ох, ничего себе!

Перед камином сидели Халнер и Дарн. Оба раскраснелись и лыбились, глядя друг на друга поверх бокалов. На столике между креслами стояла крутобокая бутылка. Хал – в халате на голое тело, Дарн – в том же костюме, что и в суде, только уже мятом и с пятнами. На щеке кровоподтёк, костяшки сбиты. Интересно, как его в таком виде пропустили-то?

– И я тут такой – фигак, – хохоча, сказал Дарн.

Хал как раз делал глоток, и поперхнулся от смеха.

– Не сомнева-ва-ваюсь, кх-х-х, кх-х-х… ох… слушай, подлей, а? А то я расплескал с этой твоей… фрикцией…

Дарн хохотнул, и потянулся к бутылке.

– Я предупреждал, – сказал директор и, театрально выделываясь, добавил тонким голоском, – пупсик.

Мужчины заржали в голос. Отсмеявшись, Хал шикнул.

– Что, боишься, твой пупсик проснётся? – ехидно сказал Дарн.

– Смейся, смейся. Она сначала наваляет, потом разбираться будет. Я-то привычный, а вот ты…

– Доброе утро, – сказала я.

Хал едва заметно вздрогнул и кивнул, слегка обернувшись через плечо.

– Ого! Легка на помине! – засмеялся Дарн, и приподнял бокал, – ну, твоё здоровье!

Отпив глоток, обратился к Халнеру:

– Слушай, ну всё-таки, дай мне её на сезон? Программа-то зашибенная… На твой же Хейдар выручка и пойдёт, в итоге.

– Дарн, я тебе уже всё сказал, – поморщился Халнер, – у Кети спрашивай.

Директор фыркнул и воззрился на меня, недовольно поджав губы. В глубине зелёных – таких же зелёных, как и у Халнера, глаз – трепетала одновременно просьба и угроза. Победило последнее.

– Хоть ты мне типа родственница, от сцены всё равно не отвертишься, ясно? – строго сказал директор, – послабление, так и быть, делаю. Выбирай номер.

«Дай на сезон». Пф. Нашлись тут работорговцы!

Состроив задумчивую мину, я вынула у Хала из руки бокал, отпила ароматную жидкость. Странный вкус. Не совсем вино, скорее, нечто среднее между хорошей наливкой и перебродившей микстурой. Ого! Похоже, тот самый атьян, про который я много слышала, но ни разу ещё не пробовала из-за его редкости и цены.

– Закусывай обязательно, – Халнер кивнул на тарелку с сыром, после чего пошел за новым бокалом.

Ну да, нуда. Чистюля хренов.

– Хорошо. Монторпа делать буду, – проговорила я, плюхаясь в освободившееся кресло, – а вот на сцену кого-нибудь другого ищи. Сама выступать – ни за что.

– И на том спасибо, – поморщился директор.

Вернулся Халнер с бокалом и стулом, на котором и устроился.

***

Выпивка закончилась. Дарн предложил по-быстрому сбегать вниз, потрясти дежурного. Но, стоило директору выйти из номера, как по лестнице покатился шум и грохот.

– Вставайте! Просыпайтесь! Бегите! – вопил кто-то.

В дверях опять появился Дарн, с ним – растрёпанный коренастый мужчина, в котором я с трудом узнала управляющего.

– Погромы! Погромы! – взволнованно тараторил управляющий, – совсем рядом! На площади целая банда! Говорят, охотились на Высоких! А теперь идут сюда! Идут! Слышите! Собирайтесь!

И выкатился обратно на лестницу.

Окна номера выходили на улицу. Хал раздёрнул шторы. Далеко – пока далеко – в начале улицы мерцала стайка факелов.

– Что, опять проверка? – вздохнула я, – на следующий круг переводите, что ли? А что так рано?

– Что? О чём ты? – удивился Халнер.

– Ну, сад, окно, всё тако…

Меня прервало далёкое стрекотание скорострела.

– Одевайся, дура!

Хал ринулся в спальню, на ходу снимая халат.

– Дарн! Оружие есть? – прокричал оттуда.

– Да, – ответил директор, гремя тарелками – он ссыпал остатки закуски в бумажный куль из салфеток.

Вещей собрали мало – по комплекту белья и одежды, которые уместились в два небольших заплечника. Туда же отправился кулёчек с едой, фляга с вином, и фляга с водой. Собрались быстро, но даже столь мизерная задержка стоила дорого.

Натыкаясь на других, мы пробежали два лестничных пролёта. Остановились на последней площадке перед холлом, в котором галдели постояльцы. Сквозь мембранные стены было прекрасно видно улицу. Справа бежали те, кто успел прорваться, слева – бурлила толпа. Боги! Они почти у Алебро!

Во входную дверь, распихивая народ, ввалились растрёпанный мужчина и две девочки. Та, что постарше, схватила сестрёнку и понеслась наверх, чуть не сбив нас. Мужчина стал лихорадочно баррикадировать дверь. Ему начали помогать. Хал тоже дернулся… и тут же замер, сжав перила так, что побелели костяшки пальцев: в гостиницу ударила людская волна. Мембрана лопнула под ударом ножа. В прорезе появилась длинная рука, и пожилая дама получила смертельный удар клинком. Слышались крики: «Вероотступники! Смерть Высоким!», еще что-то нечленораздельное. Как же их много…

– Наверх, быстро! Уйдём по крышам! – вскричал Халнер.

Он схватил меня за локоть, потянул за собой. Вовремя: мембрана стены лопнула окончательно. Толпа начала пролезать в гостиницу.

Я бежала, на ходу проверяя оружие. Ножи на месте, два скорострела тоже, болтов шесть обойм. Шанс есть. Не то, что у давешних девочек: они куда-то юркнули и затихли. Наивные! Забрать бы их… да где найдешь теперь?

Дверь на чердак оказалась очень хлипкой, даже возиться не пришлось. Странно, но в запылённом помещении хлама не наблюдалось, пришлось баррикадироваться стопками постельного белья и мешочками от моли.

Мы вылезли на крышу. Внизу на улице бесновалась толпа. Дверь чердака гремела под ударами. Над головой раздался крик птицеящера, в фоне облаков мелькнула черная тень.

– Помогай! – я схватила Халнера за руку.

– Ты чего? – изумился он.

Поняв, закричал:

– Нет! Нет! Даже не взду…

Пространство спружинило, зашелестело, и взорвалось.

***

Боги, где я? Кажется, балкон… голова трещит… Провела по волосам. Под пальцами шишка. Глянула – кровь. Так. Одежда, поясная сумка… Оружия нет: подпространство вымело начисто, из всего снаряжения – пара ножей в сапоге. Ладно, главное, не покалечена. Остальные что?

Поднялась, цепляясь за ящики с цветами. С балкона в дом вела крепкая мембранная дверь, плотно зашторенная со стороны комнаты. Прорваться можно, но стоит ли?

Перегнулась через узорные металлические перила, увидела толпу. В свете факелов она походила на осиный рой. Недавно добропорядочные и послушные, граждане и перерожденцы кричали нетрезвыми голосами. У одного из подъездов кого-то яростно пинали, у другого – также яростно насиловали, облокотив на парапет.

Крыша Алебро темнела через улицу, почти вровень с «моим» балконом. На чешуйчатой плоскости шла потасовка – Халнер и Дарн отбивались от крупного кадарга. Не слишком успешно: хоть и сами не маленькие, мужчины попросту терялись на фоне Перерожденца. Кроме того, Халнер постоянно оглядывался в мою сторону. Заметив, что я очнулась, заорал:

– Итить тебя! Дура! Пространство перекрыто! Забудь про свёртку! Беги на шпили! По крышам и на шпили, поняла? – он махнул рукой в ту сторону, где вставал из-за горизонта Великий Апри, – ищи площадь Вилеты! Вилеты, слышишь? Там дома с цветами на фро…