Текст книги "Сбитый ритм (СИ)"

Автор книги: Майя Филатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Арканы Мерран I. Сбитый ритм

Вместо пролога

И ты, житель града, отдай охотнику то, что его.

«Физиолог»

Над гладью ледяных пустынь планеты Мерран носимся мы, бесплотные духи-защитники.

Наш океан давным-давно застыл под белой корой. Человеческая Империя поглощена потоком времени и циклов Вселенной. Но звезда Апри всё ещё светит, отдавая тепло во тьму, где уже некого согревать. Планеты Мерран и Атум по-прежнему кружатся в танце затмений, отмеряя года, которые некому считать. Ушли в небытие люди, что сотворили нас. Лишь память о них не дает упокоиться и выпасть ледяным кружевом на немногие свободные островки. Мы бредим снами о человеческих жизнях, трепетных и странных.

Песни разносятся далеко над белыми просторами. Тщетно ищем мы старые храмы под толщей ледников… Но тише! Что это за звук?

Неужели планета снова ворочается во сне и вспарывает холодный панцирь? Не развалины ли это огромной башни, что тысячи лет назад поглотил океан и лед? Мы бесплотны, мы можем нырнуть туда, в темные глубины, увидеть давно забытое и прожитое. Что же поведает нам она, Праматерь духов, вечная беглянка от собственной сущности и судьбы?…

Книга 1. Сбитый ритм

Когда алые звезды Колесницы нырнули за силуэт гелиевой вышки, на окно рядом с письменным столом залез почтовый варан. Вцепился остатками пальцев в трещины и выбоины каменного подоконника. Замер. Потянуло горьким запахом перегретого масла. Механическая начинка почтальона стрекотала так громко, что услышать её работу смог бы даже простой человек.

Тут же фоном – отчетливый, ровный шелест. В темноте уровень песка не разглядеть, но по сухому, нарастающему звуку ясно: до конца колбы всего ничего. Не глядя, я протянула руку и резко перевернула часы, изо всех сил стукнув каменным основанием по столу. Что могло настолько задержать письмо?! И покоцать верткого механического посланника так, что он вот-вот взорвется?

Почтовый варан смотрел на меня, а я на него. Дрожал воздух над раскаленной металлизированной кожей. Под ней, в капсуле из растительного стекла – кусочек пергамента, а на нем – жизни, судьбы, деньги. Все здесь, рядом, только протяни руку… и получишь взрыв, загаженную комнату, ожог до кости и пепел вместо послания.

Я вздохнула, стараясь успокоиться. Ждала столько времени, подожду и сейчас.

За окном, на вершине гелиевой вышки, показался язычок бело-голубого пламени. Небольшой поначалу, он быстро разросся. Ярко полыхнул, резко погас. Выброс? Рядом с поместьем самого влиятельного рода Варсума? Как мило. Надо поутру сказать Старейшине Балию. У нас вот тоже с мелких проказ начиналось, и где теперь Сетер?…

Сетер. Сколько же прошло зим? Пять? Шесть? Десять? Как давно полыхали усадьбы знати, деревни и города, по которым катался бунт? Кажется, только вчера. Только вчера повстанцы захватили огненные установки и начали равнять с землёй всё, до чего могли дотянуться. Только вчера я выбрасывала в огонь тряпки, пропитанные тем, что могло стать выродком от полутора десятка отцов. Только вчера мне едва минуло двадцать, и я, сама того не ведая, навела убийц на наше очередное убежище…

Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Вернула мысли в нынешний момент. Сетер давно под новой властью. Мне двадцать три зимы и два сезона. Сейчас я в княжестве Варсум, живу у дружественной семьи. Здешние слуги и знакомые считают меня дальней родственницей из знатного, но обедневшего клана, которая живет из милости в надежде найти жениха и получить брачный выкуп «за кровь». Нормальная такая легенда, ничего необычного. Жизнь портит только моя неизбывная, врождённая потребность называть жопу жопой, плюя на правила и этикет – ненавижу лицемерщину. В этом смысле зимы, проведённые в бегах, вдали от света, оказались чуть ли не самым светлым временем жизни. Если бы простолюдины могли использовать свежую, а не переработанную воду, и – главное – держать рабов, я бы сто раз подумала, прежде чем начинать авантюру с возвращением и переворотом. Но теперь поздно. Принесены и взяты клятвы, привлечены нужные люди, сеть раскинута, деньги собраны…

Деньги! Боги, надо хоть намек оставить на то, куда я казну перепрятала! Ведь случись что со мной, все пойдет прахом. А ведь столько сил потрачено и крови пролито.

Кстати, о крови.

Наплевав на маскировку, зажгла ночник и присмотрелась к почтовому варану. Бока, обтянутые тёмной чешуйчатой кожей, вздымались и с присвистом опускались: один быстрее, другой медленнее. Между задними лапами подрагивал остаток хвоста. Попытка перехвата, без сомнений. Боги. Всё-таки добрались?..

Запах масла усилился – перегретый механизм начал охлаждаться. Перепад температур оказался слишком велик: на теле варана появились тонкие светящиеся трещины. О нет, только не самоуничтожение! От мысли бросило в жар. Сердце застучало. В такт ему заволновалось окружающее пространство. Шарик огня в ночнике затрещал. Спокойно, спокойно. Только взрыва ещё не хватало.

Я несколько раз вдохнула и выдохнула. Затем отодвинула лампу и перегнулась через стол. Шипя и ругаясь, одной рукой цапнула варана поперёк спины, другой вынула из ящика нож для писем. Подвывая сквозь сжатые зубы, извлекла из брюха почтальона закопченную капсулу с посланием. Вовремя: мои прикосновения усилили нестабильность, растительное стекло начало размягчаться. Ещё немного, и письмо бы сгорело.

«По несравненным замкам ночи, змеи уползли в храм великой истины. Ниспосланный облаками дар догорает в горшке. Пепел и снег. Аспид», гласили чёрные клинышки. Буквы абсолютно ровные, выведенные по трафарету, только последнее слово – от руки. Наискосок, Сетерской вязью, зачеркнуто жирной чертой.

Распотрошенный варан рассыпался на части и начал гореть, рассыпая зеленые искры. Зеленые! Я схватилась за флягу на поясе, но передумала. Зажралась совсем. Тратить чистую питьевую воду на пожар! Лучше создать домашнюю Цепь, и дело с концом. Даром что ли мою бабку камнями забили, как Проклятую. Только медальон и остался. Но его уж точно применять не буду.

Сказано-сделано. Я поскоблила браслет ножом для писем – для Зеленого пламени золото прекрасный катализатор – и подергала микронити пространства, слегка меняя его плотность. Огонь пшикнул, стал оранжевым. Так-то лучше.

Удостоверившись, что горение стабильно, я полезла в скрытый карман пространства под левой рукой. Много в такой тайник не положишь – большая каверна слишком нестабильна, но для крозотной аптечки место есть.

Обработав обожженную о варана ладонь, я вернулась к письму.

Так. Если верить посланию, всё по плану. Осталась малость – привезти «гостинец» из Варсума. Время не ждет: Аспида уже нет. Интересно, когда и как его убили? Хотя, может, просто несчастный случай – с этого обалдуя станется, даром что бастард покойного князя. Характер от старого козла унаследовал по полной. Даже помер не вовремя. Ладно, справимся.

Я потрясла остатки капсулы. Где же погребальный фетиш? Брачный контракт, опечатанный Верховным жрецом Небесного храма – не любовные клятвы простолюдинов на весеннем празднике. У Высоких все по протоколу. Всегда. Супруги обязаны проводить друг друга в последний путь. Любым способом. В любом виде: мумия, палец, ко…

О боги.

Я провела ладонью по пергаменту. Тонкий, мягкий. Не верблюжий, не воловий, не свиной. Даже на ящерицу или змею не похоже, из животного такой не сделать.

Из горла вырвался смех – нервный, на грани истерики. Долго же до меня доходило! Вон, в углу – пятно, похожее на скрещенные копья. Обвела его указательным пальцем. Аспид терпеть не мог, когда я так делала. А я ненавидела, когда он прикасался ко мне. Потому, что после событий во время переворота…

Пламя, пожиравшее останки варана, затрещало. Так, всё. Нашла, о чем думать. Сейчас надо провести ритуал, а потом уже мозги себе выкручивать.

Сглотнув комок, вынула из нашейного медальона колечко черных волос. Завернула волосы в письмо, бросила всё в огонь. Вспышка. Комок рассыпался пеплом, оставив после себя запах погребального костра.

Отведя взгляд от пламени, снова вздохнула. Поглядела в потолок. Интересно, у стариканов хватило ума не разглашать? Додумались ли достать из канавы похожего на Аспида крестьянина? Конечно, проблемы с такой «куклой» будут, но потом, когда отвоюем столицу… а пока народу нужно предъявить чудом выжившего наследника, который будет махать ручкой, раздавать милости, толкать выученные речи, гарцевать перед строем. Я на эту роль точно не гожусь: меня хорошо знают, и всем известно, что кровь хоть и очень высокая, но всё равно не княжеская, да и «с душком». Но главное – «заводить» войска своим видом и речами в разы трудней, чем обращаться с оружием. Особенно, если ты, внезапно, женщина.

Останки почтового варана прогорели. Я смела их в ящик для «животного» пепла. Плотно закрыв крышку, убрала прочь: пригодится как катализатор для домашних цепей Огня. Ну что же, теперь – к Старейшине Балию. Час неурочный, конечно, но до утра не терпит. К тому же у старикана бессонница.

Я погасила лампу и направилась к двери. Остановилась, прислушалась.

Здесь, в одной из самых старых усадеб на планете, двери были деревянные и сильно глушили звук. Но даже через доску в два пальца толщиной я расслышала пыхтение, отфыркивание, судорожные глотки воздуха. Ишь громкий какой. Вряд ли убийца.

Всё равно надо быть начеку.

Раздался стук: три длинных удара, пауза. Три коротких. «Срочное дело». Ну-ну.

Заведя одну руку за спину, я взялась за кинжал, что всегда носила в складках одежды. Стук повторился. Подождав три удара сердца, резко открыла дверь.

– Госпожа Ва-я-а-а-а-а! – кто-то шмякнулся к моим ногам и едва слышно выругался.

Судя по голосу, личный посыльный Старейшины Балия. В следующий миг парень вскочил, затараторил:

– Госпожа Вазия! Хозяин зовёт! Срочно! Проклятые в храме Истины! Вас ждут в алой гостиной! Быст…

«Проклятые в храме Истины». Придумают же пароль!

– Быстро только кошки любятся, – фыркнула я, забирая со стола ночник.

Выровняла огонь в лампе, будто невзначай. Осветила лицо слуги – действительно, человек Старейшины. Кивнула:

– Пошли.

Не смотря на богатство семьи Бассар, свет в коридорах усадьбы не горел. Никогда. Тусклой ручной лампы едва хватало, я то и дело спотыкалась и шипела. В другой ситуации я бы погасила светильник – не смотря на ночное время, света от огромных окон достаточно, и ночник только мешал, не давая глазам привыкнуть к темноте. Однако сейчас, после известия о смерти Аспида, решила, что безопаснее держать при себе живой огонь. Доставать медальон с Пламенем значит терять время, а в бою каждый миг может стоить жизни.

Усадьбу строили многие поколения Бассаров, и каждое вносило что-то свое. В итоге вместо аккуратного двухэтажного строения с колоннадой получилось четырехэтажное нечто похлеще лабиринта в храме скорпионов.

Преодолев несколько лестниц и без счета поворотов, мы оказались в зале-галерее. Одна из стен отсутствовала, вместо нее потолок держали тонкие колонны. Выходило своеобразное окно на сад с деревьями. Настоящими деревьями, высотой с человека, если не больше. Немыслимая роскошь даже для оазиса над водохранилищем! Все-таки довыпендриваются Бассары когда-нибудь…

– Ах, помилуй Небо! Там зеленая Царица! – вскричал посыльный.

Он остановился так резко, что я чуть не налетела на костлявую спину. Но возмущение застряло в горле, когда я проследила, куда указал парень. Галерея находилась на втором или третьем этаже, выше крон деревьев, поэтому обзор отрывался прекрасный. По безоблачному небу двигался светящийся диск размером с подушечку мизинца. Диск летел очень плавно, но бодро, и постоянно менял оттенок от насыщенного голубого до изумрудно-зеленого.

Посыльный задрожал, начал бормотать молитвы. Здесь, в Варсуме, Царицу считали предвестником бед. В моем родном Сетере – знаком перемен, а худшему или к лучшему – зависит от тебя. О том, что на самом деле это «явление богов» – лишь неприкаянный осколок удивительной техники, которая позволяла Древним летать в пространстве за небесами, и секреты которой утрачены навсегда, люди вспоминать не желали. Еще бы! Куда удобней свалить беды на безмолвный шарик, чем задницу от циновки оторвать.

– Так, у кого здесь кошка родит? – гаркнула я, – мы срочно к Старейшене бежим, или на звездочки любуемся?

– Да! А! Простите! – парень вытер нос рукой, отвернулся от «окна», и быстро зашагал прежним курсом, старательно глядя под ноги.

Я усмехнулась. Нашла взглядом Царицу – она уже скатывалась к далекому зареву над городом Варса, столицей Варсума. Летела туда, где далеко-далеко на востоке лежит Сетер. Как же я хочу домой, боги…

– Пусть все устроится. Боги, дайте снова обрести дом… – вырвалось вдруг.

Тфу, дура! Хорошо, что шепотом. Громко кашлянув, я поспешила за посыльным.

Вскоре мы дошли до Алой гостиной. Название не имело отношения к цвету самой комнаты: обивка кушеток, циновки, ковры – всё обычное, черно-бежевое, хоть и из дорогих материалов. Огонь в светильниках и ароматницах тоже зажигали обычный комнатный, то-есть, Желтый. А вот стекло настенных ламп сделали красным, да ещё и рельефным, поэтому казалось, будто ты находишься внутри огромного бокала вина.

Сейчас гостиная напоминала улей: собрались все старшие мужчины и женщины рода Бассар. Именно эти люди руководили княжеством Варсум – тихо, исподволь, склоняя местный Совет к нужному решению. Прошлой зимой они долго не верили, что остатки знати разорённого Сетера всё-таки собрались отвоёвывать землю обратно, да не просто собрались, а уже начали активно действовать. Но с прошлой зимы многое изменилось. Например, то, что большая часть войск подтянулась на берега Песковорота – огромного подземного озера в самом центре солончаковой пустыни на юге Сетера. Осталось только дать отмашку. И объявить о поддержке Варсума.

– Ночь добрая, – кивнул Намбий, – рад приветствовать, не смотря на неурочный час.

Красный, потный, в шелковом халате на голое тело, он совершенно не походил на степенного богатея. Остальные Бассары тоже выглядели нервными, даже лысый, как коленка, старейшина Балий. Глядя в пламя ритуальной масляной лампы, что стояла перед ним на столике с витой ножкой, глава рода Бассар перебирал узловатыми пальцами чётки из черепов ящерки пхи, символа бога Молчания. Рядом с лампой стоял ещё один череп пхи, только выточенный из камня. Пространство вокруг едва заметно подрагивало. Ого, какой мощный Молчальник! Такого на княжеский зал хватит, не то что на рядовую гостиную.

По левую руку от Балия стояла его старшая дочь, которая по возрасту годилась мне в бабки, по правую руку – младший внук, мужчина примерно моих лет. Ещё несколько Бассаров стояли поодаль, беседуя о домашних делах – то ли о пелёнках очередного правнука, то ли о порке нерадивого раба.

В стороне ото всех на полосатой кушетке сидела молодая девушка в пыльной одежде и дорожных сандалиях. Короткие черные волосы едва скрывали уши, были прилизаны волосок к волоску и залиты воском – шлем, а не прическа. Ни расчесать такое, ни растрепать. Хорошее решение для посланников, особенно, если ехать долго и без отдыха. Только вот спину девушка держала слишком уж прямо для человека после длительного путешествия в седле.

По бокам от посыльной стояли крепкие ребята, все в пыли. Складки длинных, до колен, туник, падали свободно – ни ремней, ни тог, ни перевязей. По нескольким разрезам и характерным «оттопыркам» в районе подмышек, угадывалась прикрытая амуниция. Охранники? Хм. Важное послание, значит.

– Ну, все в сборе, – сказал Намбий, и погладил череп-Молчальник.

В глубине каменных глазниц появились огоньки, на пределе слышимости загудело. Я почувствовала, как на гостиную опустился купол подвернутого пространства – теперь ни звука не донесется до любопытных ушей.

– Мы готовы. Прошу вас, – обратился Намбий к посланнице.

Та поднялась. Стол, за которым сидел старейшина Балий, находился от неё в двух шагах, но девушка обошла его и встала с другой стороны, так, чтобы все могли её видеть. Двигалась посланница несколько сковано, не отнимая левую руку от живота. В правой – зажаты такие же чётки из черепов пхи, как и у старейшины Балия.

– О мудрейший из старейшин Варсума, – посланница склонилась, – боги этого мира и следующего вещают…

Я почувствовала рябь пространства – тонкую, едва заметную, какой покрывается вода в умывальной чаше, если мимо дома скачет конница. Или грохочет установка переносного огня.

Посланница отняла руку от живота. Сделала круговое движение пальцами, словно раскрыла невидимый веер. Охранники у стены закрылись пространственными щитами. Свет замигал, из светильника под потолком сыпанули искры.

Я отскочила. Рухнула ничком, закрыв голову руками.

Грохнуло.

Аркан 0/XXII. ШУТ. Глава 1. Между прошлым и будущим

Волна жара скатилась. Я приподнялась на локте. Звон в голове стоял страшный, комната «покачивалась», перед глазами всё плыло. Я ковырнула в ухе. Сфокусировала взгляд на темном предмете рядом. О, обломок Молчальника… Вот что значит качество: купол тишины над гостиной истаял, но грохот погасил. Никто ничего не слышал. Сами себя перехитрили, называется. А еще это значит, что заказчики хорошо знали привычки Бассаров и их возможности, поэтому наняли смертницу.

Крупная игра.

Проморгалась. Сквозь оседающую пыль разглядела, что мебель разметало, а стены покрылись выщерблинами. И брызгами: «Алая гостиная» стала по-настоящему алой. В голове продолжало звенеть, но даже через заложенные уши я слышала стоны выживших. И не только я: охранники, спрятавшиеся от взрыва за пространственными щитами, остались невредимыми. Достав короткие мечи, бугаи начинали добивать уцелевших. Движения короткие, четкие. Явно профи. О боги.

Сердце колотилось, как бешеное. Стоп. Не паниковать. Ползком, ползком… Заметили. Один из убийц пошёл ко мне.

Я вскочила и кинулась прочь.

***

В голове гул, перед глазами мошки. Усталость притупила страх. Ну, догонят, ну, убьют. От погони сдохну раньше…

Я неслась по дому-лабиринту, стараясь не слушать, не слышать, не думать о происходящем в других частях здания. Слишком хорошо знала: когда ставки высоки, род выкорчёвывают полностью, вплоть до самого маленького корешка. Словно в ответ на мысли, где-то закричал младенец. Тут же смолк – скорее всего, навсегда. Я остановилась. Сжала зубы. Глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Всё. Отставить. Нельзя мне сдохнуть. Теперь – точно нельзя. Слишком многое на меня завязано. Слишком многих подведу, если сгину. И все сегодняшние смерти тоже будут напрасны.

Коридор раздвоился. Я свернула налево, оказалась в коротком аппендиксе-тупике. За окошком в торце светало. Стекла нет. Холодный воздух пробежал по волосам. Несколько прядей тут же залезло в глаза. Тьфу, пакость! Обросла, как горная овца, даром что такая же кудрявая и светлая! Срезать бы патлы здесь и сейчас, да наслежу…

Одёрнула тунику, насквозь мокрую от пота. Проверила кинжал на поясе, на ноге. На месте, оба. Хоть какая-то стабильность в жизни.

Движение справа – неслышное, мягкое. Я резко повернулась. Пиу, рыжая в черную полоску священная красавица, спрыгнула с подоконника и гордо прошествовала мимо. Да боги тебя во все дыры!

Пыхтя, в окно влез мальчишка. Выбритая макушка, короткая туника почти того же цвета, что и шерсть Пиу. Ага. Кошарь, приставлен наблюдать за баснословно дорогим питомцем. Наблюдать всегда и везде, куда бы сволота усатая ни учапала. Вот повезло пацанёнку. Взрыв не слышал, убийц – пока ещё – не видел. Остальных-то слуг и рабов наверняка порешили. А этого священная кошка хранит.

– Дбрйутр, гспжа Взия, – деловито буркнул пацанёнок, и закричал, – Богиня Пиу! Богиня Пиу! Ваше молочко! Богиня Пиу!

И дунул в кошачий свисток.

Пространство в основном коридоре шевельнулось. В пяти шагах появилась мужеподобная баба со скорострелом в руках. Я пригнулась. Схватила пацана, отпрыгнула к двери рядом с окном. Болт оцарапал ухо, второй – руку. Третий воткнулся в дверь.

– Пиу! Как же Пиу? – взвизгнул мальчика.

– Дуй отсюда! – рявкнула я и навалилась на дверь.

Мальчишка ринулся по лестнице вниз, чудом не упал в открытую шахту лифта. Матерясь на обожженную о почтового варана ладонь, я закрыла хлипкую задвижку. Вовремя: дверь застонала под ударом. За миг до второго, свернула пространство в здоровой ладони, укрепила запор. Дверь тут же перестала ходить ходуном. Надолго ли?

Огонь поможет, но медальон далеко, да и жаль тратить. Я потянулась к лампе – слава тому, кто сделал тут освещение! – и вынула пламя, сворачивая пространство пальцами. Распределила лепестки огня в воздухе, словно развесила бельё. Прицепила к задвижке. Так себе растяжка, но хоть немного продержится.

Теперь бы понять, куда бежать и где прятаться.

Некуда. Негде. Два пролета – и грохот. Щепки долетели даже сюда, выбивая песчаную крошку из стен. Осколок царапнул ухо. Я обернулась. Увидела наемницу, всю в пространственной броне. Едрить через козла! Такое есть только у особых войск!..

…и у охотников за Проклятыми.

Я оступилась. Кубарем скатилась на площадку, под двери грузового лифта. Модель стандартная – вытянутая капсула, три пары кремениевых шестеренок по бокам. Завести просто: раскрути колеса, и кремень выбьет искры, те сольются в Коричневый огонь, дадут ход. Но сейчас важнее, что кабина из металла, а значит, прикроет от рикошета и новых болтов. Отличное укрытие! И смыться можно. Только вот размер…

– Не могу… не могу больше…, – раздалось хныканье.

Чуть дальше на площадке, за полукруглым боком лифта, лежал мальчишка-кошарь. Бледный, потный, штаны мокрые, стопа неестественно вывернута. Добегался, удачник хренов.

Загрохотали шаги охотницы. Я вскочила, развернулась к лифту. Потянула за толстые ручки на тяжелых дверях. Приоткрыла. Нет. О нет. Тесно, как же там тесно! И стены падают на го…

Болт, осколки, болт. Эгхм. Стены? Ну, стены и стены. Пусть их падают.

Открыла дверь шире, затащила в кабину мальчишку. Стараясь не думать, что лифт похож на саркофаг на колёсиках, запустила механизм.

Кабина застонала, тронулась. Разболтанные диски искрили, прокручивались, мешали управлять. Хоть скорость набрали, и то ладно. Теперь бы знать, куда ехать! Семейство древнее и богатое, большая часть усадьбы под землёй. Как потом выбираться?

– На скальном! Третий коридор! – заголосил кошарь, – там бабка! Там никто не найдёт! Только быстрее! Быстрее!

– Хватит орать! – рыкнула я, но курс поменяла.

В конце концов, я тут всего-ничего, а мальчишка из потомственных слуг семейства. Закоулки уж точно знает.

Закоулки, и правда, оказались ещё те. Когда, поддерживая друг друга, мы с кошарем вывалились из лифта, в нос ударил запах квашеного молока, солёного мяса, подкисшего хлеба. Тусклая лампа в потолке освещала начало единственного коридора. С одной стороны хорошо – не запутаешься. С другой, плохо – погоне тоже ясно, куда двигаться. С третьей, без лифта сюда не добраться, да и знать надо, куда по техническим тоннелям сворачивать.

Сделав несколько шагов, я в изумлении остановилась. Ничего себе! Я слышала, конечно, что дом Бассаров стоит корнями на настоящих скалах-костях-земли, а не просто на спрессованном песке, но одно слышать и другое – видеть. И ощущать.

– Вон та дверь, вторая! Вторая налево! Ай… ай… – заскулил кошарь, наваливаясь на меня всем весом: опираться на вывихнутую ногу он не мог.

Мальчишка был на полголовы ниже, поэтому идти было зверски неудобно. Наконец доковыляли до нужной двери. За ней обнаружилась небольшая комната. У входа – несколько шкафов с толстыми книгами, на вид конторскими. Грубо сколоченный стол, на нем горелка. Пламя жевало почерневшую солому и всё никак не решалось перейти из оранжевого в голубое. По центру комнаты в скрипучем кресле-качалке сидела почти лысая бабка в засаленном стеганом жилете поверх тоги в пол, и вязала.

С порога мальчишка заревел в три ручья. Заголосил, вывалил все, что узнал от меня про взрыв и убийство хозяев. Бабка схватилась за остатки волос, заплакала, забормотала похоронные молитвы… и даже не подумала помогать внуку с ногой. Скунса долбанутая! Хорошо, что я умею вправлять вывихи, а если б нет?

Наложив мальчишке на ногу тугую повязку, встала и отряхнула с колен солому. Все, дальше пусть сами разбираются.

– Тут выход есть, кроме лифта? – обратилась я к кошарю.

– Д-да… в конце коридора, – мальчишка шмыгнул носом и придвинулся ближе к бабке, – в самом-самом конце… слева… за пятой морозилкой…

– Тю! Морозилка, придумал тоже! – фыркнула старуха, – на тебе, и хватит глупости болтать!

Сказав так, она вынула из складок одежды засаленный мешочек и протянула его мальчишке. Тот моментально набил рот сушеными плодами, начал чавкать. Пф!

– Так что, где выход-то? – переспросила я.

– Вон он, твой выход, черноглазка, – старуха кивнула направо, где на кирпичной стене кто-то нарисовал то ли туман, то ли облака, то ли…

О боги. Зеркало?!

Великая Катастрофа стёрла многое. Память о мгновенных перемещениях в пространстве и о Тимирии, государстве нескольких миров, давно обросла легендами, некоторые из которых считались ересью чуть ли не для всех богов. Одну такую, про Зеркала-без-отражений, очень любили в моей семье. Мол, остались ещё двери, которые прорубали Древние с помощью немыслимых для нас технологий. Кое-кто из моих родственников даже регулярно рыпался на поиски «переходов»… пока особо фанатичные жрецы шальную голову не оттяпали.

– Ты видишь его? – протрещала старуха.

– С-странное у вас тут… з-зеркальце, – только и выговорила я, делая пару шагов к мутному не-стеклу.

Затем обернулась:

– А вы его того… помыть не пробовали?

Старуха громко, с переливами, захохотала.

– Зеркало! Помыть! Это Зеркало-то! – повторяла она, трясясь всем телом, – о мудрый Тоду! Сколько слышала-видала, но чтоб помыть! А ты чего глазищи свои черные таращищь-то? Ты лучше, и впрямь, в Зеркало смотри, дорогу выглядывай. Раз уж уродилась такая… кучерявая, ха-ха-ха-ха!

Старуха залилась грудным икающим смехом.

Ну что за день-то такой, а! Ближний светильник заискрил, горелка на столе фыркнула. Я завела прядь волос за ухо. Сжала зубы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не схлопнуть окружающее пространство. Ладно. Что взять с убогих? Сама выберусь.

Стоило так подумать, как старухе и мальчишке в шею воткнулись дротики с алым оперением. Я нырнула в сторону. Один дротик свистнул около уха, другой попал в икру. Нога подкосилась. Я рухнула на бок.

Держа скорострел на взводе, в комнату вошла давешняя охотница. Я отползла, опираясь на локти. Нашарила кинжал – отцовский, почерневший после его смерти. Но трахун подери! Чего стоит такрй ножик против перьевой кольчуги? Ничего. Хотя если подумать…

Фыркнув, охотница легко отбила брошенный в неё клинок. Кинжал со звоном откатился к стене, под светильник. Крохотные шарики Огня, спрятанные в кожаной обмотке рукояти, поползли по выщерблинам в камне вверх, к светильнику. Подобное притягивает подобное. Главное, успеть…

– Ерепенишься, дрянь? А ну харэ выкобениваться! Скажи спасибо, что живой нужна!

Охотница пнула меня по раненой ноге. Я взвыла. Усмехнувшись, противница перехватила скорострел. Присела на корточки, забрала у меня второй кинжал – побрякушку с узорной гравировкой на лезвии и полудрагоценными камнями на рукояти.

– Пф-ф-ф! Чего за лопатка? В жопе ковырять?

– Эфесом дрочить попробуй, не прогадаешь.

Охотница скривилась. Плюнула, встала. Огонь из кинжала подполз к светильнику.

Выдохнув, я напряглась до темноты в глазах и схлопнула пространство.

Воздух заклубился разноцветными искрами.

Мир поплыл.

***

Обучая работе с цветным Пламенем, родители и учителя твердили о нестабильности пространства, за счёт которой существуют цепи разноцветного Огня. Именно управление мелкими вихрями и геометрией пространственных нитей позволяет зажигать следующее Пламя из пепла от предыдущего. Простолюдинам ещё нужен контакт катализатора с углями, но это частности.

Когда я приподнялась, мебель в комнате превратилась в горки зеленоватых шариков. Там, где только что находились бабка, кошарь, и охотница, на полу чернели бесформенные кучи. На стенах – полосы от брызг Оранжевого пламени. Куски взорвавшейся горелки крутились в воздухе, скользя по остаткам завихрений. Ещё немного – и упадут на зеленые угли от шкафов. О боги! Раскалённый металл и «зеленка»! От такого даже в подвихрь не спрятаться! Хотя выход из комнаты пока свободен. Пока. Добраться, может, и успею, а вот выйти…

Ближняя куча зашевелилась. Словно в дурном сне, из-под обгорелых кусков мяса полезла человеческая фигура.

– Ах ты, маленькая дрянь… – шипела она, – личину мне попортила… Пуф! Вот тварь, а…

Внутри всё сжалось. Она не просто охотница, а феникс! Феникс!

Это конец…

На полу сверкнуло. Присмотрелась: кинжал. Тот, узорный. Богатое перекрестье, вензели на клинке. С трудом перевалилась вперёд. Сделала рывок, схватила витую рукоять.

– Тварь! Он тебе не поможет! – завизжала охотница, – мой! Я выиграла! Дай сюда, сука ты овечья!

Ого! Что же, сплетни, что профессиональные живодеры-фениксы жадны до блескучек – правда? Вот уж не думала.

Вихрь под кусками горелки замедлился ещё больше. Щелк! Раскаленный осколок упал с кучкой пепла. Там, где они почти – только почти – соприкоснулись, появился язычок Зелёного пламени. Небольшой и слабый, он с энтузиазмом накинулся на пепел, начал расти на глазах.

– Кетания Селия Кадмор! А ну иди сюда, тварь!

Охотница поднялась на ноги, но я уже выцепила второй – черный – кинжал. Закусив губу до крови, подскочила к Зеркалу: угроза смерти – действенное лекарство от недоверчивости.

…Сумерки. Ряды тонких колонн уходят вверх, теряясь в мутной мгле. В нос бьёт прелость, ладони колет холодом и влагой. Ничего себе! Это же не колонны, а лес! Не случайный оазис, не искусственный парк, а именно лес, из тех, что я видела только на страницах старых книг! Откуда? Как?…

Подробности не разглядела. Пинок взрыва, и я полетела вперёд. Лес исчез. Мелькнул свет, я больно стукнулась коленями. Над головой характерно свистнуло. Неужели Зеркало пропускает болты?! Хотя, если феникс метнула своё перо… Всё может быть.

Перекатиться через голову, затем на бок. Приподняться за горкой мусора. С этой стороны Зеркало походило на выцветший гобелен с двойным рисунком – высокие деревья и выжженные солнцем степи. На их фоне проступало изображение охотницы: одна рука – в бессильном порыве тянется вперёд, вторая – рвёт перья на груди. Лицо исказила ярость. Ещё бы ей не злиться! Зависнуть, будто пойманное смолой насекомое, вряд ли приятно. Хм… А ведь, легенды, похоже, не врут: те, в ком не течет кровь Проклятых, не могут проходить через Зеркала.

После Катастрофы мир раздробился. Остатки ресурсов, знаний, технологий, разошлись по множеству княжеств, вместе с легендой о Проклятых. Согласно ей, Древние искусственно «вывели» людей, умевших чувствовать структуру пространства и работать с ним на тонком уровне. Эти люди водили караваны между мирами и следили за состоянием Зеркал-переходов. А потом, то ли по злому умыслу, то ли по ошибке, открыли Чёрное пламя, которое и погубило прежний мир.