Текст книги "Осколки: коготь Зверя (СИ)"

Автор книги: Майя Чернышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Но ее пепельного цвета волосы были перепачканы в крови и грязи. Губа была подбита, на двух пальцах правой руки не было ногтей. Она едва-едва дышала.

А еще она сияла. В прямом смысле слова. Как чертов диско-шар. От ее кожи исходило серебристое свечение.

Я подбежала к ней и перевернула на спину. Видимых повреждений не было, только лишь наряд годился разве что для помойки. Но не нужно было быть доктором Хаусом, чтоб понять: кто-то напал на нее. И чудо, что она была относительно цела и невредима.

– Эй! – похлопала я ее по щекам. – Очнись, милая!

Она медленно по щелочке открыла глаза и прошептала что-то. Я не разобрала ни слова.

Мне не было понятно, как такая красавица оказалась посреди парка. И мне не было понятно, кто напал на нее.

Но были две вещи, которые я понимала предельно ясно:

Невинный человек в беде. И я должна помочь ему.

– Сейчас придет помощь! – достала я телефон из кармана джинс, набирая номер службы спасения.

Но моя новая знакомая выбила его у меня из рук, схватила за плечи и что-то закричала на своем наречии.

– Не понимаю! – кричала я в ответ. – Объясни, что случилось?! Кто ты?!

Девушка приложила руку ко лбу, застонала и снова потеряла сознание.

Тогда же случилось еще одно происшествие, которому я не придала значение. Жар полностью пропал. И, когда я держала ее руку в своей, нащупывая пульс, мне показалось, что и моя кожа сияет так же, как и ее, но только свет был золотистый, а не серебристый.

И тогда мной было принято, наверное, самое странное решение в жизни. Я не вызвала скорую или полицию, а подняла и потащила ее к себе домой.

Все могло сложиться иначе, сбагри ты ее парамедикам или детективам. Они взрослые, они бы разобрались.

НЕТ.

Прекрати заниматься самообманом. Ты знаешь, что ни с чем бы они не разобрались. Ты знаешь, что спасла город от трагедии.

Вот только почему в роли спасителя выступила я? У меня нет лука или шрама на лбу.

Мне было семнадцать лет! Почему я все должна была разгребать в одиночку?!

***

– Малыш, – осторожно спросила мама. – Ты уверенна, что все видела именно так?

Я с трудом держала стакан в дрожащих руках. Мне казалось, что происходящее – декорации к фильму-абсурду, а меня записали в главные актрисы, не спросив разрешения.

Дом казался спасительной гаванью, напоминанием о нормальном мире. Мама успокаивала меня, отпаивая семейной микстурой из ромашки и мяты, пока папа в гостиной возился с девушкой, которую я насилу дотащила до дома.

– Я не сумасшедшая, поверь! – всхлипнула я. – Все было именно так! Она уже была такая, когда я ее нашла! На нее кто-то напал! И исчез буквально за мгновение!

Мама смотрела на меня со смесью неприкрытого ужаса и восхищения. Утром я уходила веселая и довольная жизнью на тренировку. Вернулась же под вечер вся взмокшая и растрепанная. Одно дело, когда ваша дочка притаскивает в дом щеночка или котенка. Такое уже бывало не раз, они привыкли. Но вот к тому, что я притащу другую израненную и бездыханную девушку жизнь их точно не готовила.

– С ней все хорошо, – зашел в кухню отец, – слегка треснулась головой, но там небольшая шишка. Перенервничала девочка.

Папа фактически выполнял всю работу за нашего престарелого шерифа, потому никогда не терял хладнокровия. За это я его обожала. Мама же… Волновалась много. Но ей положено, она же мама.

Мы сели за стол. Было время ужина, но есть никому не хотелось. Вся наша семья не понимала, что же делать с девушкой, свалившейся нам на голову точно снег в июне.

– Я пойду распространять ориентировки, – твердо сказал папа, – девочка очень хорошо одета, явно ее ищут.

– Что мы там напишем? – нервно захихикала я. – Она слишком шикарна для нашего захолустья. Уж пусть лучше у нас отлежится.

– Рири, никто ее не гонит. А что до шикарности… Ну, мы можем дождаться ее показаний, – уже не так уверенно сказал папа.

– Боюсь, с этим тоже будут сложности, – пробормотала я, вспомнив щебет девушки на непонятном языке.

Когда родители отвлеклись, я тайком вышла из кухни и одним глазком заглянула в гостиную, где на диване лежала возмутительница сегодняшнего спокойствия. Мы с мамой промыли ее царапины, расчесали волосы и аккуратно переодели в мою старую пижаму с медвежатами.

Боже, мне не описать вам, как она была красива: мерцавшая золотистым свечением кожа; пепельного цвета пряди, струившиеся по груди и спине; пушистые черные ресницы. Она была сложена как богиня. Только лишь невысокий рост мешал назвать ее прекрасной эльфийкой.

Не буду лукавить, если скажу, что немного позавидовала ее красоте. Поймите правильно: я любила себя и не считала последней уродкой. Иногда меня даже сравнивали с принцессой Меридой. Но иногда, когда настроение было хуже некуда, а модные журналы в очередной раз забывали, что их читательницы не куклы, а живые люди, мне хотелось быть другой.

Мне хотелось быть повыше и не просить продавцов подать банку с горошком с самой верхней полки. Мне хотелось иметь формы и не походить на тринадцатилетку в раннем пубертате. Мне хотелось, чтоб волосы не вились так сильно, а лежали прямо и ровно. И чтоб рыжина не была такой яркой, как листва в октябре. Мне хотелось, чтоб кожа была светлой, без роя веснушек. И еще мечтала о нежном высоком голосе – мой родной казался почти мальчишеским.

Глупые детские мечты, что тут сказать.

Девушка потянулась и медленно открыла глаза. Случился тот самый неловкий момент, когда подглядывающий и подглядываемый встречаются взглядами. Я быстро отпрянула от двери, но было поздно. Она вскочила с дивана, в два прыжка приблизилась к двери и широко распахнула ее.

– Простите! – начала оправдываться я, даже почему-то перейдя на «вы». – В мыслях не было за вами подглядывать…

Однако незнакомка даже не думала сердиться. Ее большие светло-карие глаза лучились невероятной теплотой и добротой. Она улыбнулась мне и снова что-то защебетала.

– Простите, – смущенно призналась я, – не понимаю ваш язык.

Девушка и сама это поняла, потому принялась отчаянно оглядываться вокруг, словно что-то ища.

– Очнулась? – выбежали из комнаты родители. – Давай, распроси ее!

– О чем? – пропищала я, ощущая себя самой большой дурой в мире. – Она не говорит по-английски.

– Ну, спроси на другом! – нетерпеливо отрезал папа. – Зря что ли ты отличница уже третий год?

Проблема была в том, что язык этой девушки не походил ни на один из тех, что я когда-либо слышала. Он был плавный, как французский, твердый, как немецкий и певучий, как итальянский. Моих школьных познаний в испанском явно не хватало.

Внезапно девушка щелкнула пальцами. От ее пальцев разбежались золотистые искры. Но она заговорила на чистом английском, все так же широко улыбаясь:

– Вот теперь мы можем общаться. Храни Благодетель лингвоведуний. Так на чем мы остановились? Ах да, почему ты пряталась? Такое солнышко должно освещать всю комнату, а не подглядывать в щелку. Уж поверь, я в этом разбираюсь.

Я обомлела, удивившись ее чистому голосу, похожему на трели соловья. Но еще больше обомлели родители. И я не понимала почему.

–… Спасибо, – проблеяла я, – не хотела вас беспокоить, потому…

– Ладно, с официозом закончили. Можешь даже титул не приплетать, – жестом остановила она меня, ее голос вдруг стал неожиданно серьезным. – У нас неприятная ситуация. Неопознанный монстр выдернул меня прямо из гиппер-прыжка и чуть не убил. Накладывай на простаков еще морок и пойдем накладывать защиту на границы этой деревеньки. Он сейчас где-то в лесу, перехватим его с помощью следящих чар, которые я выучила у одной своей подружки. Я еще вызову рыцарей, будут у нас на подхвате. Ну, пошли!

Она взяла меня за руку и потащила к выходу. Я с трудом вывернулась из ее хватки и замерла на месте как вкопанная.

– Мы теряем время! – топнула девушка ногой. – Хочешь, чтобы чудовище пришло за простаками? Прояви хоть элементарное уважение! Тебе охота потом бумажки заполнять и объяснять, почему зверюга задрала заживо этих идиотов?!

У меня и так голова шла кругом от каждого ее слова, но пренебрежительный пассаж о родителях, которые были заочно убиты и объявлены «простаками и идиотами» окончательно выбил меня из колеи. Она говорила о них, как будто животных в зоопарке, которых пожалели только лишь из-за чувства долга.

– Мои родители не простаки! – закрыла я уши руками. – Если на тебя напал зверь, то надо просто позвонить в службу по отлову животных! Что за морок?! Какие чары?! Что ты вообще несешь?!

Незнакомка сделала краткий вдох и произнесла еще более тихо:

– Они нас не понимают, так что заканчивай этот театральный кружок. Я осознаю, что обладаю не самой безупречной репутацией, но поверь мне: на этот раз все серьезно. И благополучие местных зависит сейчас от нас и от кучки идиотов, которые не наигрались в детстве. Так что прошу, не бери их работу на себя!

Мне становилось все труднее и труднее дышать. Жар опять накатил волной. Кровь в жилах закипела, словно бы ее вскипятили на палящем солнце.

– Не знаю я о твоей репутации! – завизжала я. – Вообще в первый раз в жизни тебя вижу! И это не дыра! Это мой дом!

И в ту же самую секунду все стекла в доме задрожали как от землетрясения, а мои руки задымились, но тут же остыли. Я завизжала еще громче от ужаса. Родители ворвались в гостиную, загородив меня от нее. Но девушка и не думала нападать. Она лишь закрыла лицо руками и сдавленно спросила:

– Ты правда не понимаешь, что произошло? Действительно меня не понимаешь?

– Ни единого твоего слова! – подтвердила я, прячась за широкой спиной папы, угрожающе оглядывающего незнакомку.

Девушка щелкнула пальцами, снова засияв как звезда на небе. Затем она подошла к маме с папой и заговорила:

– Приветствую вас, жители Земли. Меня зовут Элина. Я кронпринцесса и кандидат в верховные чародеи королевства Лефария. Я прошу вас умерить свой гнев, усмирить гордыню и выслушать все, что я скажу. Всем жителям этого поселения угрожает серьезная опасность, потому что из параллельного и чуждого вашей природе измерения проник опасный монстр, который представляет серьезную угрозу даже для меня, существа с магическими силами. Я и мои подручные постараемся помочь вам избежать самых печальных последствий. Однако мне нужна помощь вашей дочери. Судя по всему, она такая же как я. И сила ее магического заряда велика.

– С чего это нам вам верить, мисс?! – абсолютно спокойно спросил папа. – Может быть, это вам нужна помощь? Все, что вы сейчас рассказали нам…

Девушка снова щелкнула пальцами. Журнальный столик закружился по комнате. Во всей комнате погас свет, а на ее свободной руке появился светящийся шар, похожий на огромного светлячка.

– Что я говорила о гордыне?! – повысила та голос. – Разумеется, я могу прочитать вам курс лекций о магии и продемонстрировать весь свой потенциал, но мы потеряем драгоценное время! То создание, что напало на меня, очень опасно. Если оно причинило вред мне, то я не ручаюсь за вашу судьбу и судьбы остальных жителей этого поселения! А потому доверьтесь мне, вашей единственной надежде на помощь.

Она обернулась ко мне, протянув руку со словами:

– Подруга, я прошу в этот роковой час твоей помощи. Объединим наши силы и противостоим тьме, что грозится истребить нас и Благодетеля нашего.

От ее руки снова начало исходить свечение. Она смотрела на меня прямо и строго, даже сурово.

Не знаю, что двигало мной в тот момент. Поймите правильно: я никогда не была бойцом. Милая маленькая девочка, словно сошедшая из стереотипного кукольного домика.

Но я знала твердо две вещи: моя семья в опасности, и я должна ее спасти.

Любая семнадцатилетняя девочка хочет быть героиней.

Я пожала ее руку, которая не дымилась, но светилась, точно июльское солнце.

– Готова бороться с тобой, подруга, – ответила я.

***

– Дорогой, может ли ОБН нагрянуть по нашу душу? – краем уха услышала я вопрос мамы.

– Не думаю, – осторожно ответил ей папа, – а вот кухне и плите пришел конец.

Элина уже полчаса что-то варила на кухне, откуда шел противный запах трав и чего-то горелого. А от черного дыма, который шел в нагрузку к запаху, слезились глаза и першило в горле. Мне было поручено раздобыть можжевельник, полынь и дуб с розмарином, потому все это время я рылась в домашней аптечке и в нашем садике, где, разумеется, все уже давным-давно отцвело.

– Нарвала полынь, но здесь немного, – я вывалила на стол все свои находки. – Ягоды можжевельника и розмарин есть в этой приправе для мяса. Кора дуба в этом пакете, а падуба у нас нет, извини.

Еще более растрепанная, но все такая же прекрасная, новая знакомая оглядела пакетики, коробочки и пучок полыни в моих руках, крякнула и пробормотала:

– Рыцарям бы лучше добраться побыстрее. Мы с такой защитой долго не продержимся.

– У папы есть ружье! – вспомнила я.

– Оружие простаков не работает против магических существ, – отрезала она, убирая волосы назад, – тем более, у него не кожа, а броня.

Меня достало ее пренебрежительное отношение к людям, которые спасли ей жизнь и не дали отморозить все, что только можно, на осеннем ветру, потому я прикрыла дверь кухни и заговорила максимально спокойно, но твердо, дабы точно донести свою позицию:

– Мы знакомы меньше часа, потому не хочу делать опрометчивых выводов о тебе. Скажу лишь одно: постарайся выглядеть в моих глазах хорошим человеком. Первый шаг – не использовать слово «простак» и производные от него. Мои родители – замечательные люди. Папа снизил уровень преступности в городе. У мамы есть степень по английской филологии. Может быть, мы не дотягиваем до твоего уровня, но постарайся хоть немного скрыть свое высокомерие. Не стоит и пяти баксов.

Элина неожиданно посмотрела на меня с нескрываемым уважением и произнесла с явным почтением:

– Тебя лучше не задевать, да? Такая крошка, но жалишь больно.

– Нас может обидеть каждый, – кивнула я, – потому крошки должны себя защищать.

Элина мило улыбнулась. Мне показалось, что ее выражение лица фарфоровое, как будто ненастоящее. Как у актера на сцене, вышедшего из образа на минуту, потому что зритель в зале чихнул или громко хрустнул чипсами.

– Не буду, – заверила она, – но поверь, в моих словах не было ничего оскорбительного. Это научный термин. Ведь собака не обижается на то, что ее называют собакой, верно?

– А мне он не нравится, – стояла я на своем, – Ценю твой интерес в науке, но я за этичность.

Элина прикусила губу. Ее идеальная маска на мгновение снова дала трещину. Она снова сделала усталый вдох, будто совершала титаническое мыслительное усилие, а потом заговорила:

– Это все так странно. Честное слово, прямо сейчас тебе все объясню, но мне нужно послать еще один сигнал о помощи.

– А разве отвар не поможет?

Она посмотрела на закопченную кастрюлю с нескрываемым отвращением и произнесла:

– Надеюсь, что да, но… Пекло, я никогда таких тварин не видела. Даже из бестиариев припомнить не могу. Что ж, идем. Разольем эту дрянь по периметру дома.

Мы вышли на улицу Ночь стояла пугающая: темная, безлунная и беззвездная. Задувал холодный ветер, но других звуков больше не было.

В некоторых рассказах ужасов пишут: «Ничто не предвещало беды». У меня было не так. Все, определенно все в ту ночь предвещало беду.

– Так что за рыцари? – решила я завести беседу, пока мы разливали отвар по углам дома с помощью половника. – На белом коне?

Элина скорчила немного раздраженную гримасу, но я догадывалась, что обращена она была не ко мне:

– И конь в этом тандеме явно будет умнее всадника. Но без них обойтись нельзя. Тебя надо зарегистрировать, а только у них есть прибор для определения твоего заряда.

Я нервно усмехнулась. Ведуньи, рыцари, регистрация… Лор невообразимой вселенной продолжал пополняться.

– А ты из них кто? Специалистка в идиотизме? Или лингвоведунья?

– Ведуньями могут быть только женщины, – Элина зажмурила глаза и сложила руки в молитвенном жесте, – В рыцари годятся мужчины – все равно толку от них меньше чем никакого. Хвала Благодетелю, женщинам разрешили обучаться два года назад, может хоть они наведут там порядок. А я из них никто. Я звездная чародейка.

Чародейка. У меня перехватило дух от этого слова. Оно звучало словно нежная сказка.

– Ты накладываешь чары? – изобразила я махи руками.

– Кто-то говорил, что выступает за этичность науки, – фыркнула та, сдувая прядку, налипшую на потный лоб, – я не накладываю чары. Я видоизменяю материю, используя различные виды звездного света. И могу управлять ими же в диапазоне нескольких тысяч люксов. Но сейчас послала простой сигнал о бедствии. Уже третий раз подряд. Они даже простую частоту поймать не могут.

– Звезды зажигать можешь?

– Если очень постараюсь.

– А чтоб они прямо падали-падали?

– Не одна. Понадобится два десятка помощников.

– А мужчины могут быть чародеями?

– Да, к сожалению, – скривилась Элина, – если честно, от них одни проблемы.

Она отвечала на мои дурацкие вопросы абсолютно спокойно, искренне и широко улыбаясь. Когда Элина лукавила или пыталась состроить хорошую мину при плохой игре, то уголки ее губ поднимались на выверенный угол наклона, как у равнобедренного треугольника. Но когда она была искренней, то улыбалась широко-широко.

– Сотвори магию! – потребовала я как маленький ребенок. – Или без звезд не можешь? Сегодня темно что-то.

Элина усмехнулась, щелкнула пальцами, и меня окружили маленькие огоньки, словно тысячи светлячков.

– Ты накопила энергию? – догадалась я. – Как батарейка!

Она рассмеялась, запрокинув голову кверху.

– Ты мне очень нравишься, Маге… Марге…

– Просто Рири, – махнула я рукой, – или Ри. Или Рита. Мало кто может сказать с первого раза правильно.

Элина мягко погладила меня по волосам, словно старшая сестра, и ответила:

– Что ж, тогда и меня можно звать просто Элла. Рири, я беру энергию из Мироздания. А звездочки просто помогают мне лучше ими управлять.

– А рыцари откуда ее берут?

– Что ты все об этих полудурках? – шутливо рассердилась она. – Не берут они ничего. Они могут только гоняться за нами на посылках. Если не внушить им чувство важности, то не получится ими управлять.

Последняя фраза немножко передернула меня. Хоть я и считала себя феминисткой, но не думала, что идея подчинения сильного слабому как-то нам сможет помочь.

– А ведуньи?

Элина замолчала буквально на мгновение, но мне показалось, что оно продлилось целую вечность. То был один из видов неловкого молчания, когда на похоронах играет забавный рингтон, или, когда за семейным ужином вспоминают фрика, изгнанного из дома еще лет десять назад. Она посмотрела в дальний угол потолка, подбирая верное слово, и улыбнулась «тридцатиградусной улыбкой»:

– Источник магии ведуний до сих пор не исследован. Они загадка для нас.

– Хорошая или плохая?

– Прости?

Я запустила руки в волосы и осведомилась:

– Тайна, которую можно раскрыть без вреда, или тайна, которую лучше вообще не трогать?

Элла снова закусила губу и нервно рассмеялась:

– Ты умудряешься бить вопросами в самые больные места. Нет, это полухорошая тайна. Понимаешь, ведуньи… Другие. Иногда у них в головах прорезается корешок зла, который трудно выкорчевать. Конечно, не все они одинаковые, но… Лучше тебе их опасаться.

Тебе лучше их опасаться…

Все мерзкие разговоры начинаются именно так. Они говорят, что не все одинаковые, но потом сводят разговор к тому, что все. Пытаются быть милыми и политкорректными. Пытаются держаться рамок. Но вот только правда в том, что рамок нет. И их показная вежливость лишь уловка. Дай волю – они устроят полное аутодафе.

– Я не из опасливых. Так думаешь, что я не ведунья?

Элина вылила остаток отвара на землю, стряхнула с себя мерзкие болотного цвета капли и уверенно произнесла:

– Не думаю, а знаю, Рири. Видишь ли, когда я лежала оглушенная ударом, то призвала на помощь любое магическое существо, что только услышит мой зов. И пришла ты. Ведуньи же всегда убегают, сверкая пятками, когда дело пахнет жареным, свалив всю работу на нас. К тому же твой заряд… Он велик. У ведуний в жизни такого нет.

– Почему так вышло?

– Потому что мы борцы, – гордо ответила та. – Сражаемся, когда остальные отступают, поджав хвосты. Рыцари, конечно, думают, что спасают нас от шторма. Но мы и есть шторм.

Мой поэтичный дух запел от возбуждения. Элла говорила именно теми словами, что я всегда жаждала про себя услышать. Не просто малявка, которой от земли не видно, но настоящий воин! Борец со штормом!

– А мой заряд не опасен? – вспомнила я дым от рук и жар во всем теле.

И снова я увидела ту дежурную улыбку. Элина потрепала меня по голове и успокаивающе сказала:

– Не думаю. Это же твоя манифестация. Ты копила в себе заряд целых пятнадцать…

– Семнадцать.

– Ты и правда Крошка… Да, целых семнадцать лет. Госпожа Макрая поможет тебе научиться держать силы под контролем. Это несложно, главное понять, что движет тобой, когда ты творишь магию.

– Что за госпожа Маркая?

– Директриса школы Эйлин, – с придыханием и восторгом сообщила Элла, – лучшей школы для чародеек, что стоит на Асфоделевых полях.

– Нужно ли платить Харону за проезд? – в очередной раз сорвалось у меня с языка.

– Кхм, нет, он умер много лет назад, – совершенно серьезно ответила Элла, – Понимаю твой скептицизм, дорогая. Мы пытались донести свою мудрость до вас, землян, много-много веков назад. К сожалению, вы не вняли нашим урокам и совратили наших мудрецов. Бедный Зевс, выпивка свела его с ума, и он залез на Олимп со всей семьей… Дурачок.

– Такую древнегреческую мифологию я слушать пока не готова, это раз. Совратить выпивкой никого нельзя, это два. Где обучаются ведуньи, это три?

Элина снова «надела маску»:

– В школе Ронетт. Им вроде как все нравится. Милая, не будем о них… Они с причудами. Давай лучше поговорим о тебе.

Ее речь и тон стали сладкими-пресладкими, как у мормона, зазывающего на проповедь. У меня во рту стало приторно и тошно, словно съела банку патоки в один присест.

– Крошка, ведь ты же понимаешь, что должна развивать свой дар? Нам нужны такие сокровища, как ты! Хорошая чародейка сейчас невероятно ценится…

– Спасибо, – мягко отшатнулась я, – но я не могу полететь в эту вашу школу Эйлин просто так! У меня здесь родители, школа! У меня выпускной год, надо хоть аттестат получить!

– Прост… То есть твоя обычная школа никуда не денется! – Элина вспыхнула, но тут же добавила в два раза мягче: – Милая, это нужно еще и для твоих родителей! Понимаешь, твоя сила может быть как прекрасна, так и опасна для окружающих! Злость, гнев, грусть – все влияет на наш заряд. Если ты не сможешь сдержаться, то… Никто не сможет отвечать за последствия.

Ей удалось меня практически убедить. Меня не очень привлекала перспектива превратиться в Сабрину Спеллман, но и родителей подвергать опасности тоже не хотелось. К тому же…

Какой амбициозной девочке не понравится, когда ее нахваливают и говорят, какая она способная?

– Если мне не понравится там, то киснуть не буду, – предупредила я, – мигом вещички соберу. И еще я должна навещать семью хотя бы раз в две недели. И еще…

– Госпожа Макрая придумает, что с тобой делать, – заверила меня Элла. – Думаю, завтра можем выдвигаться.

– Завтра? Мне же нужно вещи собрать!

– Привезут курьеры!

В животе у меня заурчало. Там назревал мандраж как перед контрольной. То было ощущение… Чего-то нового и прекрасного. Я знала, что не останусь в Форестсайде, а неизвестная таинственная школа Эйлин, совершенно новый мир и…

Очаровательная улыбающаяся наставница, которая точно-точно станет моей лучшей подругой. А танцевать можно и там, ведь ноги у меня на месте.

Боже, если бы ты только знала…

Через час после этого разговора твоя прежняя уютная жизнь в маленьком домике у края зеленого леса под крылышком у любящих родителей будет разрушена до основания.

Тишину осенней ночи разорвал громогласный рев. Глаза Элины расширились от ужаса. Она отодвинула меня назад и прошептала:

– Что это за тварь?!

Я стояла спиной к монстру, потому не видела полной картины. Мама выглянула из окна и в ужасе закричала. Папа выбежал на рев с ружьем в руках, выстрелив в темноту.

– Стойте! – закричала Элина. – Вы его только раззадорите!

Я медленно обернулась через плечо и увидела существо, которое по своей жути превосходило всех чудовищ, что когда-либо будоражили мое воображение. Перед нами стояла змееподобная тварина, размахивая хвостом, «украшенным» острым жалом. Ноги твари заканчивались перепончатыми ступнями, лапы представляли собой гибкие отростки, каждый из которых заканчивался мощной клешней, а кожа была покрыта броней и иглами. На голове были крепкие и прочные рога. Морда напоминала волчью и заканчивалась кривым клювом. Существо имело небольшие крылья, но вряд ли могло летать.

Шипя и издавая клокочущие звуки, тварина начала надвигаться на папу и маму, выбежавшую ему на подмогу. Папа стрелял в него, но пули отлетали как от заговоренного. Элла тоже не могла ничего поделать: серебряные и золотистые шары, которая она выпускала по нему, тоже рикошетили и летели прямо в нас.

– Превеликий Благодетель! – пролепетала она в ужасе, когда очередной шар отлетел от него.

Я не смогу рассказать вам доподлинно, что случилось. Это сделали уже тысячу раз за меня в многочисленных отчетах. Могу лишь рассказать то, что чувствовала.

Во мне не было страха. Он словно отступил, нарушая тем самым все законы эволюции. Во мне кипела злость и бушевала ненависть.

Никто не смел нападать на мой дом. Никто не смел трогать мою семью.

Вся моя кровь и существо кипели. Перед глазами расстилалась красная пелена.

Я не боролась со штормом.

Я была штормом.

Ночь регистрации

Ее было слишком много.

Девчушку не удалось успокоить простыми травяными сборами в таблетках. Она все дымилась и кипела, раскачиваясь из стороны в сторону и повторяя на разные лады:

– Элла, что со мной? Почему так жарко? Где мама с папой?

Родители, самые обычные простаки средних лет, завели нас в домик и суетились где-то на заднем плане. Мать семейства давилась слезами и рвалась к дочери. Отец ее сдерживал, но по одному его взгляду было понятно, что любой, кто посмеет хоть задеть один рыжий волосок на этой крошечной голове, будет умирать в муках. Мы не подпускали их близко к девчонке, боялись, что та может их спалить в порыве чувств.

Адам подошел к нам и шепотом на маджиклете приказал:

– Фланн, Тиннакорн и Томас – тащите зверушку в Тинтагель и доложите о ситуации. Алан и Ленард – за мной. Лен, не давай ей взбелениться и навредить себе или нам. Алан, запиши ее допрос и проведи процедуру регистрации и установления сущности. И я тебя прошу: думай, прежде чем открывать рот. Даже не вздумай ее триггерить! Элина придет к нам, как успокоит родителей.

Девчонка уже сидела в гостиной, развалившись в кресле. Инъекция тормозящей сыворотки тоже сработала на ней странно. Источать энергию она перестала, но глаза горели все таким же лихорадочным безумным светом. И тот свет был не следствием магии. Что-то подсказывало мне, что она горела каждую минуту своего существования.

Заметив нас, она подскочила с кресла и затараторила что-то на непонятном языке. К моему удивлению, Адам вполне осознанно ответил ей, а мне приказал:

– Надень на нее переводчик, заклинание Элины рассеялось.

Помнится, я тогда подумал, что меня словно швырнули в горящий дом.

Я вытащил из своего чемоданчика самый простой переводчик на шнурке и подошел к ней. Но девчонка отпрыгнула от меня как ошпаренная и завизжала, тыча в меня пальцем. Адам поднял руки вверх и принялся что-то ей объяснять. Девчонка косилась на меня со смесью недоверия и страха. Я же с трудом терпел головную боль, вызванную одним ее присутствием.

Она была невероятно миниатюрная, даже коренастому капитану едва доставала до плеча. Худенькая, как травинка на поле. И при этом создавала столько шума! Дело было даже не в визге и верещании, что она издавала на постоянной основе. Она просто напомнила мне тот презираемый тип людей, что заполняли собой всю комнату, только туда войдя, не оставляя другим пространства на жизнь.

Раздражает.

Наконец, судя по тому, что девчушка затихла, Адаму удалось ее убедить. Она подошла ко мне и протянула руку. Я отдал ей переводчик, и случайно показал ранки от ногтей на ладони.

– Отвар ромашки или дубовой коры, – таковы были ее первые слова, обращенные ко мне.

Я непонимающе уставился на девчушку. Она щурилась, косясь на мои раны с явным сочувствием и жалостью, от чего я возненавидел ее еще больше.

– Царапины, – взяла она мою руку в свою. – Ромашка хорошо снимает воспаление, а дуб заживляет неплохо. Но лучше не носить повязку. Дай ранам поджить на воздухе.

Меня словно передернуло током от прикосновения горячих тонких пальцев к моей вечно холодной ладони. Я мигом убрал руку за спину.

– Я не со зла… – словно оправдываясь, ответила она.

Так и поверил.

Я ушел в угол комнаты, не собираясь вступать с малявкой ни в какую коммуникацию. По голове словно ударили железным молотом, и в ушах звенело. Чем дальше я от нее находился, тем было лучше.

– Можем начинать? – раздраженно спросил я, включая стереокамеру. – Не стоит нам проводить тут всю ночь.

Адам угрожающе посмотрел на меня, а к девчонке обратился точно добрый дядюшка:

– Как я тебе уже сказал, Маргарита, наш инженер очень сосредоточен на работе. И про его раны не переживай. Он постоянно чем-нибудь обжигается или режется, такая уж у него работа. А очки тебе принесет Элина, я попрошу.

Маргарита…

На будущее: если хотите для своей дочери счастливой судьбы, не называйте ее именем, что режет слух как кинжал. Не называйте ее как иголку, которая впивается в сердце и больше никогда не отпускает.

Каптан подошел ко мне и тихо объяснил:

– У нее линзы испарились с глаз во время манифестации.

– Что-что? – непонимающе моргнул я.

– А, да, вы же истребили близорукость. Короче, она плохо видит без специальных приспособлений. Здесь это не редкость.

Я раздраженно вздохнул. Простаки были не только тупы, но и немощны. Как они вообще выжили?

– Присаживайся, – указал Ленард на кресло, – если тебе опять станет тревожно – я поставлю еще укольчик.

– Нет, спасибо, – девчушка плюхнулась туда с ногами, практически утонув в кресле, – я уже торможу от ваших лекарств. И не сюсюкайтесь со мной. Я не ребенок.

Мне стало окончательно не по себе. Она все равно оставалась энергичной и опасной даже под действием успокоительного. Мое воображение уже рисовало картины того, как это маленькое порождение Пекла разносит дом, решив, что мы косо на нее смотрим.

– Как тебя зовут? – спросил Адам, садясь на стул напротив нее.

– Вы же уже знаете. Маргарита Карлотта Прикер.

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать.

Я снова удивился. Она выглядела как сопливая малявка, хоть и была младше меня максимум на пару месяцев.

Ленард фиксировал ее возраст, вес и рост с группой крови в таблице регистрации сущности. Девчонке это явно не нравилось: она щурилась и потирала глаза, словно они у нее чесались. Попытавшись заглянуть в панель Ленарда, она с подозрением спросила: