Текст книги "Осколки: коготь Зверя (СИ)"
Автор книги: Майя Чернышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Директор заговорил тихо, но клянусь, каждое его слово было слышно даже в самом дальнем углу аудитории:
– Здравствуйте, смелые юные умы. Я рад видеть вас всех в этот прекрасный день. Знаю, прямо сейчас вас раздирают волнение и стремление узнать, к какому мастерству у вас есть предрасположенность. Вы талантливый инженер? Или же непревзойденный разведчик? Или же спасающий жизни лекарь? Ни один ваш талант не пропадет незамеченным. Однако же помните, что все свои силы и все свои таланты и навыки вы должны отдать на благо команды, которая станет для вас второй семьей. Единство и братство – вот ради чего существует школа рыцарей Тинтагель. И вот чему здесь в первую очередь здесь научат вас. А теперь откройте буклеты с заданиями и приступайте к вашему первому испытанию в этих стенах.
Половина парней из моего выпуска никогда не встанут на защиту Измерения. О сэр Персиваль, вы никогда так не ошибались.
Я не собирался растрачивать себя на вопросы вроде «Распределите указанные травы на лекарственные и ядовитые» или «Каким маневром следует объезжать рядом стоящие транспортные средства».
Я собирался стать инженером. И никем другим больше.
Сэр Персиваль не соврал, сказав, что каждое направление важно. Но я считал, что нет и не было более почетного направления, чем инженерия. Инженер проектировал для команды новейшие виды оружия, имел доступ ко всем техническим лабораториям Тинтагеля и мог даже освобождаться от занятий, чтобы посещать семинары. Инженера берегли и ценили, чтобы ничто не мешало ему творить. Правда было одно «но»: его всегда старались захватить в плен или убить первым. Однако и спасали всегда в первых рядах.
Я с блеском ответил на вопросы по циклу «Угадайка» и на вопросы с кратким вариантом ответа из блока «Точные науки». На задания со свободным ответом ушло больше времени. Чертеж новейшего двигателя для мотоцикла, который снился мне целое лето, я закончил за полчаса до конца распределения, к своему недовольству, не сумев выразить всю глубину несогласия с новыми протоколами безопасности для экипировки мотоциклистов. Однако, даже весьма поверхностного эссе было достаточно
Как только я положил стилус на стол, на экране планшета высветилась такая прекрасная и вожделенная для меня надпись
Церемония Распределения успешно завершена. Специальность «Инженерия»
Ленард сидел совсем неподалеку от меня и тоже успел пройти церемонию Распределения. Его зачислили в Целители, что меня обрадовало.
Уж чего, а конкуренции бы я не потерпел.
***
– Здорово, что мы в одной команде, – прошептал Ленард на Наречии, пока мы шагали по коридору, пробираясь сквозь общую суматоху.
– Ты ожидал чего-то другого? – разглядывал я карту кампуса с отмеченным местом встречи нашей команды. – Отец дал высшее распоряжение о том, чтоб ты всегда был неподалеку от меня.
– Просто… Не думал, что король Эйл будет как-то нам содействовать.
– И не будет. Эта услуга была первой и единственной.
Ленард вздохнул с явным разочарованием. Очевидно, он ожидал, что отец будет раздавать мне привилегии налево и направо, попутно осыпая милостями и его. Что тут сказать, ожидания не оправдались.
– Рад, что ты стал Целителем, – произнес я достаточно мягко, но как бы вскользь, дабы не показать ему своей эмоциональной вовлеченности.
– О да! – широко заулыбался он. – слышал, тут прекрасная медицинская программа! И сразу же будут давать работу в лазарете. Честно, даже рад, можно…
Я жестом остановил сквайра, показав взглядом, что не слишком заинтересован выслушивать его соображения, показав пальцем на поворот коридора:
– Кабинет двадцать пять. Нам направо.
Мы пришли как раз вовремя. Все остальные члены команды были уже в сборе. И не нужно было быть тонким душеведом, чтобы сделать о них весьма точные выводы:
Слабаки.
Компания людей, терпеть которых я должен был целых три года состояла из щуплого парнишки с рыжевато-каштановыми взъерошенными вихрами, могучего вида русоволосого парень, испещренного мелкими ранами и царапинами с удивительно отрешенным взглядом, и сардонического вида объекта, обритого наголо, похожего на беглого преступника наглым взглядом ядовито-зеленых глаз. И все они разом уставились на нас.
Я сделал вдох и вспомнил совет, который дают всем членам королевского дома Ниллиона, попавшим в положение, которое им, к сожалению, не поправить:
Сохраняйте стойкость духа и будьте любезны к каждому
– Добрый день, господа! – улыбнулся я. – Рад со всеми вами познакомиться.
Сокомандники хранили молчание. Положение становилось все более и более неловким.
– Вижу, мы теперь работаем вместе, – с невозмутимым видом продолжал я, – преисполнен больших надежд на сотрудничество…
И снова молчание. Отвечать мне никто не собирался.
– Прошу прощения, если между нами возникло недопонимание, – понизил я тон, – но не потрудитесь ли вы ответить хоть на одну мою фразу? Это базовая коммуникация, не так уж сложно ее освоить.
– Сейчас рожу, – выдохнул сардоник, – Пекло и Смола! Это типа настоящий принц? Не голограмма?
– Прошу прощения, но роды не входят в ваши физиологические обязанности, – с огромным трудом сохранял я внешнюю любезность, – не потрудитесь ли…
– А как к вам обращаться? – прервал меня тощий парнишка. – По титулу?
Ситуация накалялась как отродья Зверя на вертеле. О базовой вежливости никто из этих чурбанов явно не слышал. Ленард, стоявший у меня за спиной, молчал, но краем глаза я видел, что ему самому очень неловко.
– Учитывая тот факт, что мы будем много времени проводить вместе, полагаю, вы можете звать меня Алан. Но никаких сокращений, пожалуйста. Я это не приветствую.
– Это будет не так просто, – мечтательным тоном отозвался парень с отсутствующим взглядом, – с нами разговаривают как в посольстве. Прости, но лично у меня сейчас желание сделать книксен.
– Книксен подходит лишь для женщин, – скулы сводило от улыбки, – если уж так хочется, позволяется неглубокий поклон, но спину полностью сгибать не стоит, так что…
– О, базовые уроки этикета! – раздался позади нас бойкий звонкий голос. – И зачем я лазал весь вечер по Сети?
Голос исходил от парня чуть старше нас с копной курчавых рыжевато-каштановых волос. Одетый в традиционное обмундирование рыцарей, состоящее из черной водолазки, брюк из плотной грубой ткани, ботинок и жилета, он походил скорее на пажа, решившего тайком надеть наряд господина, пока тот ненадолго отвернулся. И мне он сразу не понравился, ибо один выскочка уже пил мою жизнь.
– Да, так называемый рыцарь! – повернулся я к нему, с трудом держа интонацию на слегка прохладной, хотя уже хотелось рычать. – Хотите, преподам еще? Здоровайтесь и не встревайте в разговоры людей, пока к вам не обратились!
Парень выслушал меня и ответил, все так же широко улыбаясь:
– Да без вопросов. Только дай инструктаж проведу. Кстати, разговаривать так будешь только со своим слугой, и то, пока я не вижу. Ребята, приветствую! Меня зовут Адам Горн. В этом учебном году я буду вашим капитаном.
Ох, как ужасен и горек вкус первого позора. Авторитет в команде был утерян, даже толком не найдясь.
– Вижу, что все здесь, но давайте проведем перекличку, – достал он панель из сумки. – Фланн Бернадотт, разведчик.
– Я, – прижал руку к груди сардоник, отдавая честь.
– Как там в Пустошах? Ты же из них, судя по глазам? – дружелюбно улыбнулся Адам.
– Жил последние пять лет в Централе, – спокойно ответил ему тот, – Друзья говорят, что ветра стали лютыми.
– Никакого спасу от них, – кивнул капитан, – Тиннакорн Розенкранц, укротитель.
– Так точно, – кивнул тот.
– Твои родичи настоятельно просили быть с тобой пожестче, – почесал стилусом лоб Адам, – говорят, ты мечтательный.
– Борюсь с этим недостатком.
Горн подмигнул ему и переключился на щуплого парнишку:
– Томас Нарт, водитель. Видел тебя на юниорских гонках в прошлом году. Рад, что ты смог проявить себя. Как прошел тест-драйв?
– Лучше некуда! – заверил он. – Поступление в Тинтагель без экзаменов!
– Смотри, нос не задирай! В этом году обещали плотную программу по вождению, – ответил ему Адам, – так, сквайр Ленард Свен, целитель. На чем планируешь сосредоточиться?
– Хирургия и реанимация, – с гордостью ответил сквайр. – Начну, конечно, с основ. Хочу стать лучшим в своем деле.
– Серьезный задел, надеюсь тебе он придется по зубам, – все так же душевно и тепло обратился к нему Адам, – что ж, а теперь наша суперзвезда, которая решила показать себя еще до начала занятий, но пролетела как фанера над Парижем. Его королевское Высочество Алан Нилионский, инженер. Прости, что не могу взять у тебя уроки этикета. Расписание забито.
Фанера над чем?
Я промолчал. Очевидно, что моя позиция была самой проигрышной. Адам был вежлив и любезен со всеми. Кроме меня.
– В конце моего инструктажа я раздам вам пакеты с формой и расписание на семестр, – встал он у лазерной доски, расписывая схему, – пока же сосредоточимся на речи сэра Персиваля, а точнее на двух главных составляющих, которые обеспечат вам относительно спокойное и беспроблемное обучение: единство и братство. Ну, думаю, принц Алан уже подал вам пример того, как вести себя не надо.
– Указывать на мои недостатки при всей команде как минимум неэтично, – подал голос я.
– Да? – обернулся ко мне Адам. – Задирать нос тоже не есть хорошо. Ага, я слышал, как ты с ними разговариваешь. Люблю подслушивать, столько нового узнаю.
Я закусил себе щеку. Очевидно, моя вежливость была воспринята как гордыня, но то было совершенно не так. Будь моя воля, то уже бы морально уничтожил всех присутствующих в этой комнате.
Но что же было не так в речи капитана? Произношение или странные слова, которые я в жизни не слышал даже от прислуги. Что еще за «Париж»?
– Что же следует понимать под «единством»? – развернул перед нами доску капитан. – Это значит, что вы должны работать как единый слаженный организм. Лажает один – лажают все. Именно потому рассматривайте свои личные амбиции через призму амбиций команды. Потому, как писал один известный автор у меня на Земле: «Один за всех, и все за одного!».
– На Земле? – сорвалось у меня с губ. – То есть вы…
Адам медленно подошел ко мне, все так же держа стилус в руках. Судя по его взгляду, я уже изрядно действовал ему на нервы.
– Я англичанин, – ответил он, – родился в Лондоне, соединенное королевство Великобритании, Шотландии и Ирландских островов. Предки сеяли Просвещение при короле Якове Первом. У меня есть право на жительство и поступление без экзаменов в Гвардию. А также я с блеском сдал все экзамены по владению языком, потому могу сказать тебе все, что думаю, на чистейшем маджиклете. А теперь, пока я все еще в хорошем настроении, у тебя есть претензии насчет моего происхождения?
Я помотал головой. Ленард стоял все так же неподвижно, но его скулы покраснели.
– У кого-то еще есть претензии насчет моего происхождения? – оглядел команду Горн.
Парни молчали. Адам прокашлялся и продолжил:
– Перейдем же к «братству». Не хочу показаться излишне пафосным, но вы правда должны таковыми стать. Вам придется друг с другом жить и работать долгих три года. Вы или друг друга сожрете, или же станете друзьями навек. Третьего не дано, пацаны.
Перспектива «брататься» с абсолютно незнакомыми людьми совершенно не радовала. Виски и желудок отозвались острой болью почти одновременно. Капитан же завершал свою речь:
– Завтра у вас трудный день. Наешьтесь, отоспитесь, а завтра в бой. Пакеты с формой и расписанием уже лежат на столе. Все свободны!
Сокомандники разобрали пакеты и направились к выходу. Как только я сам подошел к двери, Адам окликнул меня:
– Алан, на пару слов. Ленард, тебя не касается. Думаю, твой принц найдет комнату сам.
Сквайр недоверчиво посмотрел на нас обоих. Я жестом показал ему уйти.
– Буду ждать вас, мой принц, – попрощался со мной сквайр на Высшем наречии.
Как только дверь захлопнулась, Адам присел за стол и устало потер глаза. Я стоял, не решаясь даже прислониться к стене.
– Ешь, – протянул он мне очередной ненавистный питательный батончик, – мне рекомендовано следить за твоим весом. Дадут конфетку, если наберешь пару-тройку кило.
– Спасибо, Капитан, – сдержанно кивнул я, – но подожду до обеда. Мой сквайр дал мне перекусить перед Распределением.
– Оставь уже своих Капитанов, – отмахнулся он, – я Адам. Просто Адам.
– Адам, – кратко кивнул я.
– Уже лучше, – хмыкнул тот, – так вот, дорогой, мне уже наговорили о тебе столько интересного.
– Хорошего или плохого?
Капитан заинтересованно прищурился и заговорил:
– Говорят, ты знаешь три языка.
– Все так. Я говорю на маджиклете, Высшем наречии, и немного понимаю язык Пустошей.
– Твой первый гувернер – сэр Кристобаль, лучший выпускник сэра Персиваля.
– Он? Нет, скорее наставник. Проводил экзамены для меня каждый год.
– Ты обладаешь абсолютным музыкальным слухом и лабаешь на пяти музыкальных инструментах.
– Лабают в грязных тавернах, – сложил я руки на груди, – а я играю. Слух у меня обычный, играю только на пианино. Отцу посоветовали нанять учителя, чтоб воспитать во мне концентрацию.
Адам нахмурился и произнес:
– Что ж, из того, что я услышал, можно сделать вывод, что ты одаренный, умный, сосредоточенный и сдержанный молодой человек.
– Так и есть.
– Тем не менее, на брифинге ты вел себя как высокомерная дрянь, – холодно закончил Горн, – потому я и оставил тебя, чтоб донести лично с глазу на глаз одну мысль.
– Готов ее выслушать, – произнес я сквозь зубы.
В висках застучало сильнее, так, словно кто-то попеременно вбивал гвозди.
– Я не буду делать тебе никаких поблажек, – встал из-за стола капитан. – Будешь работать в два раза тяжелее и больше, чем твои сокомандники. Если твой отец вздумает до меня докопаться – переживу. Мне будет хорошо и в гвардии, и в автомастерской на «зачуханской» Земле, или как вы любите поносить моих собратьев.
– Думаешь, отец просто не даст твоей карьере ход? – ухмыльнулся я. – Поверь, король Эйл Нилионский умеет доставлять неприятности и похуже.
Адам улыбнулся и промурлыкал:
– Так ты любишь состроить из себя львенка и порычать. Я тоже люблю. Посмотрим, кто из нас кого перерычит. Свободен!
Я повернулся к нему спиной и направился к столу за своим пакетом.
– Я знаю, кто ты, принц Алан, – вдруг задумчиво произнес Капитан, – увидел тебя насквозь прямо сейчас.
– И кто же? – спросил я небрежным тоном через плечо.
– Расскажу в конце первого года. Топай отсюда.
Мне и правда откроют глаза на свою истинную натуру. Но это будешь не ты. И победа в нашем состязании дастся одному из нас горькой ценой.
***
– Спасибо, что пришел, – я горячо поприветствовал сквайра, стоило тому только зайти в мою комнату, – возникла срочная проблема, только ты можешь помочь.
Меня поселили в одноместной комнате с отдельной ванной, обставленной невероятно просто, можно сказать, почти не обставленной: железная койка с матрасом и голой подушкой, письменный стол, стул, комод и шкаф. Стены были абсолютно голые, выкрашенные в белый цвет. Свет ламп на потолке ослеплял холодным сиянием, будто желая ослепить. Но что было самым ужасным – звенящая пустота. Полное отсутствие звуков.
Мои покои во дворце были убежищем, маленьким царством, где я мог спрятаться от огорчений и бед. Там скрипели половицы, шуршали на ветру шторы, свет от канделябров был мягко-золотистым и приглушенным. Там пахло моими любимыми книгами, духами и травяным настоем, которым меня поили перед сном. В тайнике в ящике письменного стола лежали леденцы и графические романы, которые отец ненавидел, но я читал их запоем и доставал через прислугу за пару лишних монет в жаловании. Простыни и одеяла с подушками были мягкими, в них можно было утонуть и забыться во сне, если дела были совсем плохи. Еще был новейший проигрыватель, который я включал, пока работал над заданиями для учителей, и слушал концерты для королевского оркестра.
В этой же комнате спрятаться было невозможно. Здесь можно было только обитать, находиться. Но не жить.
Через два часа после моего заселения, которые я провел, сидя на стуле, уставившись в стену, по пневмопочте доставили три пакета: постельное белье, пижама и туалетные принадлежности. От всех пакетов несло дезинфицирующим средством, от которого в носоглотке тут же запершило. Казалось им пахло на всю комнату.
Я решил отложить решение проблемы на вечер и ушел на обед, совмещенный с ужином. Еда была, на удивление, сносной. Свен, которого поселили напротив меня, с увлечением рассказывал сокомандникам, как намеревается стать «лучшим целителем» во всем Измерении. Изредка он оглядывался на меня, ожидая, что я прикажу ему замолчать. Но я сидел как в мороке, запихивая в себя тушеное мясо и овощи. Все вокруг казалось нереальным: огромный зал с большими столами и скамейками, шум и гвалт на всех языках сразу, яркий слепящий свет, много посторонних, порой неприятных запахов. К концу ужина стук в висках переносить было невозможно. Я вскочил и убежал к себе в комнату, жмурясь от боли и с трудом разбирая дорогу, а оказавшись в комнате, тут же заперся на все замки.
Пришло время ложиться спать. Я вскрыл пакеты и с трудом подавил подступавший стон отвращения. Зубная щетка и паста с гелем пахли, словно горькая микстура от кашля. Пижама и белье были жесткими и пахли так, словно их постирали мылом из смолы и забыли прополоскать. Но хуже всего ситуация обстояла с постельным бельем! Его нужно было заправлять самому! За меня это всегда делала прислуга!
Промаявшись полчаса с наволочкой, я решил отставить гордость куда подальше и вызвал сквайра. Свен пришел уже одетый в пижаму, на удивление спокойный и веселый. Заметив мое весьма удрученное выражение лица, он тут же понял, что случилось.
– Не знаете, как делать? – спросил сквайр, склонив голову набок.
Я лишь кратко кивнул и устало бухнулся на стул.
– Ну, самое время научиться! – бодро заявил Свен, взяв в руки наволочку и подушки. – Сейчас Ленни вам все покажет! Итак, смотрите: сначала нужно вывернуть наволочку наизнанку. Это древний секрет, что открыла мне бабушка! Запоминайте, мой принц!
Он показывал и рассказывал все весело и шутливо, словно уличный артист. Понемногу я начал успокаиваться, даже против воли решился поинтересоваться:
– Сколько тебе лет?
– Будет двадцать в осеннюю пору клена, – ответил Свен, беря в руки пододеяльник и одеяло, – так, а вот и наши враги! Ох, с ними порой никакого сладу! Но не надо отчаиваться!
Когда он полностью застелил постель, стук в висках окончательно затих. Я не хотел себе в этом признаваться, но мне было приятно находиться со Свеном в одной комнате. Он был железно спокоен, словно мысленно убеждая всех: «Нет такой беды, с какой бы я не справился!».
А семнадцатилетнему мальчику, впервые оказавшемуся вне дома, всегда нужен такой человек рядом.
Потому, когда я понял, что нам пора расходиться, то стук заново принялся грохотать в ушах.
– Что вы обычно делаете перед сном? – вдруг, как будто невзначай, спросил Свен.
– Пью травяной настой, – пробормотал я. – Что-нибудь читаю…
– Вот эту книгу? – Свен взял с тумбочки книгу. – «Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола»?
– У землян интересное представление о наших Просвещенцах, – небрежно ответил я, стараясь скрыть желание отобрать у него свою самую любимую книгу, которую вез обернутой в четыре слоя бумаги.
– А настой где же раздобыть… – пробормотал под нос Свен. – Ждите пять минут, сейчас вернусь!
Он выбежал из комнаты, оставив дверь распахнутой. Мне стало легче дышать. То ли запахи потеряли свою резкость, то ли дело было совсем не в них…
В горле созрел большой ком, а в груди появилась странная тяжесть. Я сделал пару глубоких вдохов, но ничего не помогло.
– Во! – прибежал сквайр с чашкой в руках. – И не спрашивай, где добыл все это роскошество! Пришлось подключить свое обаяние, связи и легкий шантаж.
Я молча схватил кружку и сделал пару жадных глотков, еще пока не готовый оценить его «жертвы». Настой был слабо заварен, сахара Свен тоже не пожалел, но у меня даже в мыслях не было придираться к вкусу.
Мне было хорошо, как дома.
Вдруг произошло нечто ужасное. Из глаз потекли слезы. Одна тоненькая струйка за другой. Их не получалось скрыть или незаметно утереть кулаками. Ком в груди нарастал и нарастал. В конце концов, я поставил кружку на стол, закрыл лицо руками и разрыдался.
– Ну, что ты? – осторожно дотронулся до моего плеча сквайр. – В первую ночь всегда тяжело. Когда меня засунули в училище, я ревел не переставая. Меня заставили драить душевые целую пору Ивы. Потом уже догадался, как плакать так, чтоб не видели. Ты выпусти из себя все, чтоб потом на занятиях не палиться, хорошо? Поверь, тут времени на слезы не будет. Так достанут, что едва сил добраться до койки хватит. Ал, ты со всем справишься, не переживай! Ты же вон какой умник, на распределении задачки решал, как настоящий Познанец! Мой отец бы от радости дух испустил, будь я вполовину умен как ты.
У меня с трудом получилось вернуть над собой контроль. Когда слезы перестали литься из глаз, я устало опустился назад на койку.
– А как же чистить зубки перед сном? – пошутил Ленард. – Не хочешь? Ну, ладно. Доброй Темной поры!
– Свен, – окликнул я его, когда тот уже открывал дверь, – ты ничего не видел и не слышал.
– Глух, слеп и нем с рождения, – ответил тот. – Спокойной ночи, мой принц.
Сон настиг меня как буря в Пустоши. Я заснул так крепко, что не просыпался до самого утра.
Во сне мы с мамой гуляли по полю. У нас на головах были венки из всего, что росло под ногами. Она пела мне колыбельные и ласково гладила по волосам.
Мы были счастливы.
Первая миссия и роковая случайность
Что вы знаете о роковой случайности?
Кажется, я обживаюсь в новой роли ходящего говорильника. Пустоши приняли меня, но ветра иногда просто невыносимы. Удивительно, почему меня еще не нашли?
Да, я в бегах. И каждую ночь прожектора освещают мое серое беспросветное существование, словно вторая, третья, а то и четвертая луна.
Я тут! Просто прицельтесь и застрелите!
Заинтригованы? Хотите узнать больше? Не сегодня. Мы будем тонуть вместе, не спеша и со вкусом.
Давайте вернемся к разговору о роковой случайности.
У вас бывали случаи, когда одна малейшая деталь, ненамеренная оплошность или случайная встреча полностью меняли вашу жизнь? Не можете припомнить? Не надо пытаться. Их в вашей жизни было много. Просто вы даже не отдаете себе отчета, не до конца поняли, что именно с вами случилось.
Ну же, вспоминайте!
Вас не должно было быть там, но вы оказались. Все стояло против вас, но вы словно храбрый маленький камешек сопротивлялись бурному потоку, пытавшемуся снести вас с пути.
Вы должны были завянуть и зачахнуть, но… Вы цвели вопреки всему.
Вы вспомнили? Видите хоть что-то в этой россыпи осколков?
Не должен был быть там… Случайность, ошибка… Поток подхватил меня, как можно было сопротивляться?
ВСПОМИНАЙ НЕ СМЕЙ ЗАБЫВАТЬ!
***
Казенный будильник прозвенел ровно в шесть после Темной поры. На рефлексе я нажал на кнопку остановки, сел на койке, съежившись в комок и протер глаза.
Свет включился в комнате автоматически, потому я зажмурился, прикрыв глаза рукой. Было нестерпимо душно, потому что система кондиционирования воздуха работала только пару часов ночью, а потом ее отключали, боясь разгула эпидемии простуд. Я нечаянно вдохнул спертый воздух с ароматом дезинфекции полной грудью и закашлялся.
Первый месяц выдержан. Осталось лишь каких-то девять.
Пять минут на пробуждение закончились. Далее шло время утреннего туалета: встать под обжигающе холодные струи воды и смыть с себя весь сон; почистить зубы быстрыми и жесткими движениями, чтобы нечаянно не распробовать вкус мерзкой пасты; выбриться и причесаться. И как всегда никаких полумер.
Или принц выглядит идеально, или никому ненужен такой принц.
Форма для утренней разминки висела на дверце шкафа еще с прошлой ночи: футболка, штаны и теплая кофта с капюшоном. Я сдавал всю одежду в прачечную каждые три дня, потому что считал вещь грязной, стоило ей хоть немного пропахнуть потом. У работников от одного моего вида случалась истерика. А у меня случалась истерика от их средств для стирки, так что ненависть была обоюдная.
Зарядка начиналась ровно в семь после Темной поры. На поле для тренировок выстраивались ровные ряды заспанных и злых однокурсников. Моя команда с утра вообще напоминала главный совет Пекла во плоти. Фланн злобно посмотрел на относительно бодрого меня и проворчал сквозь зубы:
– Почему твоя светлость по утрам всегда такая свежая? Ты вообще устаешь?
Смертельно. Каждый день. Не жалею себя.
– Дисциплина, организация режима и выдержка, – показал я три пальца. – Если с первого дня составить для себя расписание и придерживаться его, то проблем с адаптацией не будет.
Фланн лишь злобно что-то прорычал про себя. Я пропустил его слова мимо ушей. Он был против любой власти, так что моя персона раздражала его одним существованием.
Свен прошептал мне на ухо на Высшем наречии:
– Он выйдет на связь сегодня после обеда.
– Отлично, – ответил я. – Подготовь мой костюм.
– Есть.
Сокомандники косились на нас с большим подозрением. Им не нравилось, когда мы говорили между собой на непонятном им языке. Мне же не нравились слухи, что про меня распускали. Прецеденты уже случались, заголовки газет мне не понравились.
«Принц Алан неможет совладать снапором воды всвоей личной душевой».
Зверье.
Я не нравился в команде решительно никому. Фланн считал меня высокомерным и заносчивым; Тиннакорн полагал, что я глубоко травмирован (душеведство не было его стезей); мнение Томаса я не учитывал, потому что тот шел за большинством; а что думал про меня Свен было неважно. Пятьдесят тысяч в месяц ему платили не за мысли.
С конца строя раздался свисток сэра Роланда, заместителя сэра Персиваля и заведующего нашей физической подготовкой. Я бросился бежать до противоположного конца поля.
Однокурсники были удивлены, осознав, что я не слабак. Они ожидали, что изнеженный белокожий и худощавый принц не выдержит даже вводной тренировки. Но все нормативы я сдавал с блеском. Инженеров не учили на первом году дуэлям, потому еще никто не знал, что мне было вполне по силам одолеть любого противника.
Отец верил в пользу физического воспитания. В королевстве, где зима бывает настолько лютой, что воздух замерзает, а лето настолько жарким, что плавится даже железо, выживает сильнейший.
Я несся впереди всех. Свежий холодный осенний воздух был для меня благостью. Сквозь утренний туман лучи солнца светили мягкой позолотой. И я бежал за ними. Бежал за светом, лишь бы не оставаться в этой удушающей темноте.
Звон свистка вырвал меня из сладостной и мучительной погони за солнцем. Пот заливал всю спину и лицо, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Однокурсники рядом падали на землю и не могли даже перевернуться на спину.
Я брезгливо смотрел на них всех и думал, что Измерение явно под угрозой, если защищать их должны были абсолютно небоеспособные единицы.
– Рыцари, подняться! – рыкнул сэр Роланд. – Завтрак через двадцать минут, всем привести себя в порядок!
Для экономии времени и сил после пробежки нас заставляли пройти через специальную арку с очищающими чарами, которую я считал единственным полезным изобретением ведуний. Я с некоторой неприязнью прошел эту процедуру, ощутив холодок по всему телу.
Старая добрая ванна схолодной водой работала куда лучше.
– Табели успеваемости уже лежат на столах в классах для теоретических занятий, – услышал я наставления Роланда, – Затем состоится собрание команд, где ваши капитаны подведут итоги первого месяца. Вечерней пробежки не будет, можете немного выдохнуть.
Я чуть не взвыл от обиды. Вечерняя пробежка была идеальным способом заснуть как можно быстрее. И ее в этот день бессовестно забрали, заставив меня провести целый вечер комнате без дела.
Пять минут напереодевание вкостюм для гражданских занятий. Водолазка, черные легкие брюки, ботинки ихалат. Ниодного пятнышка или помятости. Перед преподавателями надо появляться вовсем блеске.
Завтрак я проглотил молниеносно, даже не ощутив вкуса еды. Столовая окончательно и бесповоротно упала в моих глазах, став миниатюрной версией Пекла. Пришлось учиться не отвлекаться на шум, мысленно переносясь в куда более приятные места: фамильную библиотеку или поле рядом с Артенаром, где никто не галдел и не надрывал глотки. Моих сокомандников злила эта отстраненность, но сделать они ничего не могли.
В класс я влетел как на пегасе и мигом ринулся к своей первой парте, стоявшей прямо перед столом преподавателя. Руки дрожали и сердце бешено колотилось, пока я разрывал конверт и доставал заветный табель с оценками.
Результат меня безумно порадовал. По высшей математике, физике, черчению, конструированию, основам инженерии, семинару по творческим идеям, общей физической подготовке я получил «Великолепно». Внизу даже стояла приписка для Адама:
Перспективный студент иподающий надежды изобретатель
Это была самая прекрасная фраза в моей жизни. Месяц зубрежки за учебниками, месяц недосыпа и месяц обжигающе холодных ванн. Месяц сдавленных рыданий в подушку от усталости и месяц ранок на ладонях от ногтей, впивавшихся в кожу каждый раз, стоило только почувствовать сонливость.
Все окупилось. Все было незря.
Программа инженерии была в Тинтагеле самой лучшей в Измерении: экскурсии в лучшие технические лаборатории Централа, семинары с ведущими инженерами гвардии Союза Познания, лекции от, Пекло и смола, самого сэра Клауса, создавшего двигатель для сверхскоростного мотоцикла, который был на вооружении у рыцарей целых тридцать лет и не устарел!
А как же были прекрасны мастерские, где можно было сидеть хоть Темной поры, создавая проекты и ни на что не отвлекаясь, потому что все необходимое оборудование никогда не переводилось!
Кстати, половина моих коллег-инженеров недоживет довыпускного. Безумная растрата рабочей силы и денег.
– Доброе утро, рыцари! – зашел в класс сэр Уильям, куратор отделения Инженерии. – Сегодня утром я подписывал ваши первые табели успеваемости. И не стану скрывать, что получил невероятное удовольствие, видя некоторые из них. Вы все потрудились на славу.
Никто изних неполучил приписку «Перспективный студент». Яточно знаю. Никто непашет больше меня.
Именно сэр Уильям и был моим первым пунктом в задаче «Авторитет». Его взгляд остановился на мне, и я заметил, что он одобрительно кивнул только одному мне. И никто не смог бы переубедить меня в обратном.
– Как вы уже, наверное, знаете, научная ярмарка пройдет через каких-то два месяца. Мы решили сделать исключение и допустить первокурсников до участия. Можете попросить организационные документы у своих капитанов. Показ проектов состоится совсем скоро, победители будут допущены до финального показа перед началом зимы. Не буду желать вам удачи, а почему?
