Текст книги "Соблазнение красавицы"
Автор книги: Майя Бэнкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Глава 3
Элерик очнулся от жжения в боку и боли, которая становилась сильнее с каждой секундой. Он пошевелился, пытаясь найти удобное положение, чтобы избавиться от невыносимого тянущего ощущения.
– Лежи спокойно, воин, иначе края раны разойдутся. Маккейб услышал медовый голос и почувствовал нежность теплых рук на своей раскаленной коже. Жар был невыносимым, но раненый успокоился, желая только одного, чтобы прекрасный ангел продолжал касаться его тела.
Он и сам не мог понять, как можно гореть в адском пламени и одновременно наслаждаться прекрасным обликом самого чудесного ангела на свете. Должно быть, он застрял между двух миров и судьба его еще не решена.
– Пить, – прохрипел раненый. Он провел языком по сухим, потрескавшимся губам в немой мольбе о спасении от жажды.
– Хорошо, но только чуть-чуть. Не хочу, чтобы тебя вырвало на мой пол, – сказал ангел.
Кили обхватила его за шею, чтобы приподнять голову. Элерику было неловко, что он беспомощен, как малый ребенок. Он не мог даже голову держать самостоятельно.
Элерик припал к кубку, который Кили поднесла к его губам, жадно, взахлеб, глотая воду. Прохладная жидкость мгновенно остудила пылающее тело, так что судорога свела живот. Ощущение было болезненным – словно к горящей ране приложили лед.
– Все, хватит, – ласково сказал ангел. – Больше нельзя. Я знаю, как сильно ты страдаешь. Сейчас приготовлю травяной отвар, он облегчит боль, и ты сможешь спокойно поспать.
Но Элерику совсем не хотелось спать. Он желал навечно остаться в этих нежных объятиях, положив голову на грудь своей спасительницы. А грудь у нее была великолепной – мягкая и пышная, именно такая и должна быть у настоящей женщины. Повернув голову, страдалец приник лицом к этой восхитительной груди. Он вдыхал сладкий аромат девичьего тела, чувствуя, как отступает адское пламя. Он ощущал божественное умиротворение. Ах! Это ли, а не райское наслаждение!
– Назови мне свое имя, – приказал он. Интересно, а есть ли у ангелов имена?
– Кили, воин. Меня зовут Кили. Тебе нельзя разговаривать. Нужно больше отдыхать, чтобы восстановить силы, Я не для того так надрывалась, чтобы позволить тебе умереть у меня на руках.
Нет, он не должен умереть. Нужно соблюдать несложные правила, но затуманенный мозг Элерика не мог осознать, что сейчас важно.
Прежде всего, ему нужно выспаться. После хорошего отдыха он сможет более реально смотреть на вещи.
Маккейб, глубоко вздохнув, обмяк всем телом, смутно ощущая, как ангел осторожно опускает его голову на подушки. Еще один глубокий вдох, чтобы наполнить легкие сладким ароматом ее тела. Ощущение, как будто вкушаешь лучшее из вин. Теплая, приятная вибрация пробежала по телу раненого, баюкая его, унося в страну снов.
– Спи, воин. Я не дам тебе умереть.
Он не станет сопротивляться дремоте. Его ангел не позволит смерти одержать верх.
Мягкие теплые губы коснулись лба, задержавшись у виска. Элерик повернулся к Кили лицом, мечтая ощутить вкус ее губ на своих губах. Казалось, он умрет, если она не поцелует его.
Девушка колебалась лишь мгновение, но этот миг показался ему вечностью. И вот она склонилась над ним, запечатлев на его губах невинный поцелуй ребенка.
Тяжелый стон вырвался из его груди. Не этого он так жаждал!
– Поцелуй меня по-настоящему, ангел!
Элерик скорее почувствовал, нежели услышал, как Кили задохнулась от гнева, но вдруг ее дыхание участилось и излилось горячим потоком на его губы. Он чувствовал ее запах, ощущал легкую дрожь, пробегавшую по телу. Едва уловимое движение подсказало, что она совсем рядом, волнующе близко.
Собрав последние силы, Элерик поднял руку и запустил пальцы в волосы Кили, придерживая за шею. Он потянулся ей навстречу, и губы их слились в горячем безумном поцелуе.
Боже, как сладки ее губы! Элерик ощущал эту сладость на вкус, будто капли нектара стекали на язык. Требовательно, нетерпеливо он пытался преодолеть преграду губ Кили. Со вздохом она сдалась. Рот приоткрылся, и его язык ворвался внутрь, наслаждаясь бархатной медовой нежностью изнутри.
Это было райское наслаждение! Если это ад, тогда во всей Шотландии больше не осталось праведников.
Но вдруг силы покинули Элерика, и, совсем ослабев, он упал на подушки.
– Ты переоценил свои силы, воин, – срывающимся голосом укорил его ангел.
– Оно того стоило, – прошептал Элерик в ответ.
Маккейбу показалось, что девушка улыбнулась, но все вокруг было, как в тумане, поэтому он был не совсем в этом уверен. Смутно сознавая, что она уходит, раненый хотел остановить ее, но у него не было сил. Через минуту Кили вернулась и поднесла к его губам кубок с прохладным напитком.
Напиток оказался горьким на вкус, и Элерик закашлялся, но Кили, приподняв его, заставила осушить все до капли, оставив небольшой выбор – либо проглотить зелье, либо задохнуться.
Покончив с этим, она в очередной раз осторожно уложила раненого на подушки и провела рукой по его лбу.
– А теперь спи, воин.
– Не покидай меня, ангел. Когда ты рядом, я не чувствую боли.
Послышался шорох, и Кили, такая мягкая и теплая, прижалась к Маккейбу всем телом с противоположного от раны бока, защищая от прохлады, которая постепенно наполняла комнату.
Элерик купался в сладком аромате, и близость Кили снимала жар и успокаивала жгучую боль. Его дыхание становилось ровнее, по мере того, как он все глубже погружался в сон. Боже, у него был свой милый, добрый ангел, который прилетел, чтобы уберечь его от адского огня.
Чтобы Кили вдруг не исчезла, Элерик обнял девушку; и прижал к себе, затем, повернувшись к ней лицом, почувствовал, как ее волосы щекочут ему нос. Успокоившими со счастливым вздохом он провалился в вязкую темноту.
Кили оказалась в затруднительном положении. Крепкая, как сталь, рука воина сжимала ее талию, словно капкан. Она провела в таком положении уже несколько часов, надеясь, что, впав в глубокий сон, раненый наконец ослабит хватку. К сожалению, этого не произошло, и ей ничего не оставалось, как лежать неподвижно, прижимаясь к нему всем телом.
Она чувствовала каждый вздох воина и каждое движение. Его лихорадило, и дрожь то и дело пробегала по телу. Иногда он что-то бормотал во сне, и Кили нежно поглаживала его по груди и лицу, пытаясь успокоить.
Кили нашептывала ему всякую чепуху нежно, как ребенку. Стоило ей заговорить, как воин тут же успокаивался и засыпал.
Она положила голову ему на плечо и прижалась щекой к груди. Наверное, это грешно – вот так наслаждаться простой близостью с незнакомым мужчиной, но свидетелей не было, а Бог, несомненно, простит ее, если она спасет раненому жизнь.
Кили посмотрела в окно и поморщилась. Опускались сумерки, и с каждой минутой становилось холоднее. Ей придется встать, чтобы опустить штору и подбросить дров в огонь, иначе ночью будет холодно.
И потом, надо было позаботиться о лошади, если она еще не убежала. Мужчина может прийти в ярость, обойди она вниманием его коня. Воин скорее простит невнимание к своим ранам, чем пренебрежительное отношение к своему боевому другу. Что делать, у мужчин свои приоритеты!
Со вздохом сожаления Кили попыталась освободиться от железного хватки незнакомца. Непростая задача, ибо тот, судя по всему, был человеком очень сильным.
Даже во сне он недовольно морщился и так бранился, что у Кили зарделись щеки и запылали уши. В конце концов она выиграла битву – ей удалось сбросить его руку и откатиться в сторону.
Поднявшись на ноги, Кили потянулась, разминая затекшие мышцы, затем подошла и опустила тяжелую меховую штору, закрепив ее по бокам. Поднялся ветер и гулял теперь по крыше, посвистывая сквозь щели в потолке. Неудивительно, если скоро выпадет снег.
Укутавшись в теплую шаль, Кили вышла во двор и огляделась в поисках коня. К своему удивлению, она обнаружила, что он стоит у окна, как будто желая убедиться, что с его хозяином все в порядке.
Кили потрепала коня по шее.
– Вряд ли я смогу позаботиться о тебе должным образом, у меня даже сарая нет, чтобы укрыть тебя от непогоды. Может быть, переночуешь на улице?
Конь фыркнул и замотал головой, выпуская из ноздрей теплый пар. Это было крупное, сильное животное, которое могло вынести и не такие тяготы. В любом случае она не могла завести лошадь на ночь в дом.
Хлопнув коня по крупу. Кили пошла за топливом, чтобы поддержать огонь в печи. Дров в поленнице осталось совсем мало, так что утром ей придется поработать топором.
Сильный порыв ветра, забравшись под шаль, чуть не сбил ее с ног. Кили, вздрогнув, поспешила в тепло и сложила поленья рядом с печью. Убедившись, что дверь и окно плотно закрыты, она подбросила немного дров в топку и шуровала кочергой до тех пор, пока пламя не разгорелось, взлетая вверх длинными яркими языками.
В животе заурчало, и девушка вспомнила, что в последний раз ела еще до рассвета. Положив в миску кусок соленой рыбы и надкусанную горбушку хлеба, Кили уселась у огня, скрестив ноги, и принялась за еду.
Поглощая свой скудный ужин, она рассеянно наблюдала за незнакомцем, лицо которого причудливо освещал огонь. И, как всегда, богатое воображение увело Кили в мир фантазий. Приятных фантазий. Постоянно вздыхая, Кили представляла, что они с воином муж и жена. Вот они сидят за ужином после тяжелого, наполненного трудами дня. Вот она встречает его после жестоких сражений, из которых он вернулся победителем, и она гордится им, своим героем.
Он безумно рад, что снова видит свою жену. Он обнимает и целует ее, пока она не начинает задыхаться, говорит, что в разлуке думал только о ней и страшно скучал.
Легкая улыбка играла у Кили на губах, и вдруг нахлынули давно забытые воспоминания, раня в самое сердце. Еще девочками они с Рионной мечтали о том дне, когда выйдут замуж. Эту мечту у Кили отобрали и грубо растоптали, а дружба, которая так много значила для нее, канула в небытие.
Теперь у нее практически не было шансов найти себе мужа. Путь назад, в клан Макдоналдов, был ей заказан, а за пределы своего жилища она не выезжала.
Возможно ли, что прекрасный воин, свалившийся, как снег на голову, – это знак свыше? Может быть, это и есть ее единственный шанс? Или он появился, чтобы дать пищу ее необузданным фантазиям и, оправившись от раны, просто исчезнет из ее жизни? Как бы там ни было, Кили твердо решила, что ни за что не перестанет мечтать. И пусть это пустая трата времени, ей все равно. Порой только мечи и помогали ей выжить.
Кили снова улыбнулась. Раненый воин назвал ее ангелом. И красавицей. Скорее всего, он бредил. Ее и сейчас распирало от счастья, что такой прекрасный статный воин потребовал от нее поцелуя, хотя это стоило ему немалых усилий.
Кили провела копчиками пальцев по губам, которые все еще трепетно хранили тепло его губ. По правде говоря, она и не думала противиться желанию незнакомца. Наверное, именно так ведут себя уличные девицы, кем ее и считал весь клан Макдоналдов, навеки заклеймив позором. Но Кили не испытывала чувства вины. Все равно теперь никто в целом мире не скажет о ней доброго слова, так какой смысл заботиться о своей репутации?
Раз уж так сложилось, она не видела особого греха в том, что сделала. Улыбка, полная лукавства, заиграла на ее губах.
Да и кто узнает? Несколько тайных поцелуев да девичьи мечты, которые теснятся у нее в голове, никому не повредят. Она устала бороться с собой, пытаясь отказаться от желания любить и быть любимой. Она выполнит свой долг и поставит воина на ноги. И если ему захочется сорвать с ее губ пару поцелуев, пока он выздоравливает, то…
Обтерев руки об юбку, Кили посмотрела на спящего и решила, что наблюдать за его состоянием будет гораздо удобнее, если снова прилечь рядом с ним.
Кили осторожно приподняла руку незнакомца и, скользнув под нее, прижалась к пылающему телу. Он тут же крепко обнял девушку и непроизвольно повернулся к ней лицом.
Приятное тепло разлилось по всему телу, когда губы воина прошептали: «Ангел».
Улыбнувшись, Кили теснее прильнула к нему.
– Да, – шепнула она, – твой ангел вернулся.
Глава 4
Оказывается, ангелу ничего не стоит иногда казаться дьяволом. Весь следующий день раненый метался в горячечном бреду, то проклиная Кили, как приспешницу сатаны, которую послали, чтобы утащить его в преисподнюю, то восхищаясь ее ангельской красотой.
Эти перепады в его поведении совершенно измотали Кили, ибо она не знала, чего ожидать в следующий момент – поцелуя или пинка – ведь, обладая недюжинной силой, незнакомец мог отшвырнуть ее, как котенка. Слава Богу, что ослабленный жаром и болью, он лишь отмахивался от девушки, с трудом двигал рукой.
Кили очень беспокоило состояние раненого. Ей было действительно жаль несчастного. Она утешала его, как могла. Отирала влажной тряпочкой пот, вновь и вновь бормотала ласковые слова, гладила по слипшимся волосам и целовала горячий лоб. Этот воин явно предпочитал поцелуй.
В какой-то момент он, дотянувшись до девушки, запечатлел на ее губах сладострастный, горячий поцелуй, так что у нее дыхание перехватило. Все его существо было поглощено любовной страстью до такой степени, что каждый раз, покончив с проклятиями, он вновь и вновь искал ее губы, даже в бреду.
К своему стыду, Кили не собиралась его отталкивать, как ей казалось, из жалости. Ведь бедняга так страдал! Эта причина показалась Кили достаточно веской, чтобы оправдать свое более чем снисходительное отношение к его пылким манерам.
После полудня вареная оленина была готова, и Кили отлила в чашку немного бульона. На ее счастье, незадолго до сегодняшних событий один фермер оставил у ее дверей пол-туши оленя в уплату за лечение. Этого должно было хватить, чтобы надолго обеспечить их сытной едой.
С дымящейся чашкой в руках Кили подошла к раненому и встала на колени. Ей предстояла непростая задача – заставить воина выпить теплый бульон.
К счастью, тот не был настроен агрессивно и в данный момент считал ее прекраснейшим из ангелов. Незнакомец с удовольствием принял подношение, будто это была амброзия, посланная самим Всевышним. Может быть, ему на самом деле так казалось, ибо только Богу известно, какие образы возникают в воспаленном от жара мозгу.
В дверь постучали, и от неожиданности Кили чуть не облила своего подопечного бульоном. От страха подвело живот. Озираясь по сторонам, она лихорадочно соображала, как бы спрятать раненого. Но можно ли с прятать такого большого мужчину? Он занимал почти все свободное место на полу.
Отставив чашку в сторону, Кили ласково провела рукой полбу воина, от души надеясь, что он не станет богохульствовать, затем встала и поспешила к двери.
Чуть приоткрыв ее, она выглянула во двор. Солнце почти скрылось за верхушками далеких гор. Холодный ветер, ворвавшись внутрь, заставил девушку вздрогнуть.
К счастью, посетителем оказалась жена фермера, жившего по соседству. Кили вздохнула с облегчением, но тревога снова охватила ее, когда она вспомнила о коне, которого оставила накануне возле дома.
С натянутой улыбкой Кили вышла за порог и начала озираться по сторонам в поисках лошади, но ее нигде не было видно. Где могло скрыться такое огромное животное? Она нахмурилась, прекрасно понимая, что воину вряд ли понравится, что его прекрасный конь пропал. Его вполне могли украсть. Поглощенная заботами о раненом, Кили совершенно забыла о строптивом боевом друге.
– Прости, что беспокою тебя, Кили, да еще в такой холодный день, – заговорила Джейн Макнабе.
Выдавив улыбку, Кили переключила внимание на Джейн.
– Ничего страшного. Просто не подходи ближе, мне что-то нездоровится. Не хотелось бы тебя заразить.
Женщина испуганно посмотрела на нее и поспешно шагнула назад. По крайней мере, теперь у Кили была причина не приглашать ее в дом.
– Ты не могла бы дать мне немного мази для Энгуса. У него сильный кашель, и я хотела растереть ему грудь. Он всегда болеет, когда погода меняется.
– Конечно, – сказала Кили. – Пару дней назад я, как раз приготовила новую порцию. Подожди здесь, я сейчас принесу.
Она вернулась в комнату и начала копошиться на полках в углу, где хранила свои снадобья. У нее действительно был большой запас этой густой мази, которой, помимо Энгуса, пользовались еще несколько человек, страдавшие от простуды каждую зиму. Кили доверху наполнила растиранием одну из потрескавшихся чашек, чтобы его хватило, по меньшей мере, на неделю и отнесла ее Джейн, которая ждала во дворе, дрожа от холода.
– Спасибо тебе, Кили. Ты уж, пожалуйста, поскорее выздоравливай, – сказала Джейн, затем сунула в руку Кили монетку и, прежде чем та успела возразить, развернулась и торопливо удалилась.
Кили поспешила в дом и, развернув полотняный узелок, где хранила свои скромные сбережения, добавила заработанное к ним. С наступлением зимы ей потребуются все накопления, чтобы пополнить запасы еды.
Воин затих, погрузившись в относительно спокойный сон. Иногда он вздрагивал и ворочался, но бред прекратился. Кили облегченно вздохнула. Ей не составило особого труда разыгрывать перед Джейн больную, ибо она настолько вымоталась, что выглядела не краше мертвеца. Кили была готова все отдать за спокойную ночь.
Она встала на колени рядом с раненым и, положив руку ему на лоб, нахмурилась – кожа была сухая и горела огнем. По его телу пробежала слабая дрожь, затем мышцы напряглись, и он попытался свернуться клубком, как будто хотел согреться.
Взглянув на огонь, Кили поняла, что ей придется сделать еще одну вылазку за топливом, чтобы не замерзнуть ночью. Во дворе завывал и свистел ветер, задирая шкуру, прикрывавшую окно снаружи.
Прекрасно понимая, что чем быстрее она с этим покончит, тем скорее окажется в тепле и уюте, Кили плотно обмоталась теплой шалью и выскочила наружу за очередной вязанкой дров.
Ветер был настолько сильным, что чуть не сорвал с нее шаль, и когда она подходила к дому, ткань чудом удерживалась на плечах. Кили протиснулась в дом, опустила поленья на пол у печи и принялась колдовать с огнем, пока яркие языки пламени не поднялись до трубы.
Она была страшно голодна, но слишком устала, чтобы есть. Кили хотела только одного – лечь и закрыть глаза. Она еще раз внимательно оглядела спящего воина и пришла к выводу, что снотворное ему не повредит.
Для раны необходим покой, к тому же они не смогут, как следует выспаться, если он начнет метаться в приступах бог знает каких бредовых фантазий.
Сомневаясь, что ей вообще удастся поспать сегодня ночью, Кили приготовила сонное питье и, вновь преклонив колени, обхватила воина рукой за шею. Приподняв ему голову, насколько возможно, Кили поднесла чашку к его губам.
– Это нужно выпить, – ласково сказала она, – чтобы ночь прошла спокойно. Тебе нужно, как следует выспаться.
«И мне тоже», – подумала Кили.
Воин послушно проглотил зелье, лишь слегка поморщившись. Облегченно вздохнув, Кили опустила его голову на подушки и поправила шкуру, чтобы ему было тепло, затем прилегла рядом, устроившись в изгибе его руки.
Должно быть, со стороны все это выглядело неприлично. Если бы сейчас кто-нибудь увидел Кили, то не избежать бы ей позора и прозвища уличной девки, как уже было однажды. Но судить ее было некому, и будь она проклята, если станет выслушивать обвинения в свой адрес под крышей собственного дома. Она отдала раненому воину единственную постель. Чем он мог отплатить ей? Только теплом своего тела!
Устроившись подле пылающего жаром воина. Кили сразу перестала дрожать. Раненый умиротворенно вздохнул, повернулся к ней лицом и обхватил рукой за талию. Затем его рука скользнула вверх, задержавшись у лопаток. И вдруг он с такой силой притянул ее к себе, что ей пришлось положить голову ему на грудь.
Ощущение было такое, что она сама горит ярким пламенем. Жар его тела переливался в нее, пока не проник в каждую клеточку. Кили едва сдерживалась, чтобы не обхватить воина руками, крепко и властно, как и он, но приходилось быть осторожной, чтобы не потревожить свежую рану. Пришлось удовлетвориться тем, что, положив руку ему на грудь, она могла чувствовать, как бьется его сердце.
– Ты прекрасен, воин. – прошептала она. – Мне не известно, откуда ты родом, я не знаю, друг ты или враг мне, но мужчин красивее тебя я не встречала.
Кили блаженно погружалась в долгожданный сон, окутанная теплом, как пуховым одеялом, а на губах воина играла улыбка, скрытая темнотой.
Глава 5
Кили проснулась от неприятного ощущения покалывания в затекшем теле. Открыв глаза, она задохнулась от испуга, и громкий крик вырвался было из ее груди, но мощная рука зажала ей рот.
Осознав, что они с раненым окружены группой вооруженных мужчин, Кили пришла в ужас. И было отчего – похоже, этим суровым посетителям явно не понравилось то, что они увидели.
Выглядели незваные гости довольно свирепо, хотя двое из них были поразительно похожи на ее раненого героя. Неужели это его родичи?
Но времени на размышления у Кили не было, ибо ее рывком поставил на ноги один из воинов – владелец страшного меча, который мог без труда разрубить человека пополам.
Кили собралась было потребовать объяснений, но мужчина посмотрел на нее так грозно, что девушка только судорожно сглотнула и крепко сжала губы.
Судя по его виду, он намеревался немедленно допросить ее.
– Кто вы такая? Что вы сделали с ним? – потребовал он ответа, указывая рукой на спящего незнакомца, распростертого на полу.
Кили только таращилась на него, потеряв на время дар речи от гнева и возмущения. Наконец она смогла заговорить:
– Я сделала? Я ничего плохого не сделала, добрый господин! Так, сущие пустяки – всего лишь спасла ему жизнь.
Дознаватель недоверчиво прищурился и, приблизившись к девушке, с такой силой сжал ее руку, что она вскрикнула от боли.
– Отпусти ее, Кэлен, – повелительно сказал один из мужчин, судя по всему, предводитель.
Кэлен сердито посмотрел на девушку, но послушался и оттолкнул ее от себя, так что она попятилась и налетела на другого воина. Кили отшатнулась, намереваясь проскользнуть мимо, но ее опять схватили за руку, правда, уже не так сильно.
Предводитель воинов опустился на колени подле раненого, разглядывая его с тревогой и беспокойством. Он пощупал пылающий лоб, затем провел рукой по груди и плечам, как будто искал причину его состояния.
– Элерик, – позвал он громовым голосом, который мог и мертвого разбудить.
Значит, незнакомца зовут Элерик? Достойное имя для воина! Но Элерик лишь вздрогнул во сне. Коленопреклоненный воин перевел на Кили полный тревоги взгляд, а его зеленые, как у Элерика, глаза загорелись недобрым холодным огнем, не сулившим ничего хорошего.
– Что здесь произошло? Почему он не просыпается? Кили обернулась, с вызовом посмотрела на воина, который удерживал ее, затем перевела взгляд ниже, где его рука обхватывала запястье и не отрывала взгляда до тех пор, пока мужчина не догадался отпустить девушку. Затем она поспешила к Элерику, решительно настроенная помешать этому человеку, кто бы он ни был, причинить вред раненому, который уже достаточно настрадался от боли и жара.
– У него горячка, – сказала она срывающимся голосом, пытаясь подавить страх, который не покидал ее с того самого момента, как она проснулась.
– Это я и сам понял, – прорычал воин. – Я спрашиваю, что произошло?
Кили приподняла край искромсанного пледа Элерика и показала аккуратно зашитый порез. Все присутствующие ахнули, а Кэлен, тот самый, который чуть не сломал ей руку, подошел ближе и, склонившись над спящим, стал внимательно разглядывать рану.
– Я не знаю, что произошло, – честно призналась Кили. – Раненого принес конь, и воин свалился с него на землю прямо у дверей моего дома. Мне пришлось применить смекалку, чтобы затащить его внутрь и оказать помощь. На боку я обнаружила глубокую рваную рану. Я зашила ее и ухаживала за воином, как могла и все это время пыталась его согреть.
– Отличная работа, рана зашита умело, – ворчливо констатировал Кэлен.
Кили собралась было возмутиться, но быстро прикусила язык. Сейчас ей больше всего хотелось дать этому наглецу пинка под зад. У нее до сих пор болела рука из-за его железной хватки.
– Согласен, – сказал предводитель более снисходительно на этот раз. – Хотел бы я знать, что могло случиться и привести к такому ужасному ранению?
Он уставился на. Кили долгим изучающим взглядом, пытаясь понять, насколько правдив ее рассказ.
– Я сказала бы вам, если б знала, – проворчала она. – Мне кажется, причиной послужил чей-то злой умысел. Скорее всего, ваш друг попал в ловушку, и врагов оказалось слишком много, ибо этот человек производит впечатление хорошо подготовленного воина, который умеет сражаться.
На какой-то момент глаза предводителя потеплели, и Кили могла поклясться, что едва заметная улыбка тронула его губы.
– Я – лэрд Маккейб. Элерик – мой родной брат.
Кили, опустив глаза, неловко присела в реверансе. Конечно, этот человек не являлся лэрдом клана, к которому принадлежала девушка, но его высокое положение обязывало проявить к нему должное уважение, чего нельзя сказать о лэрде ее родного клана, не заслуживающего ничего, кроме презрения.
– С кем имею честь говорить? – нетерпеливо спросил Маккейб.
– Кили, – запинаясь, сказала девушка. – Меня зовут Кили… Просто Кили.
И дело не в том, что Макдоналды не желали признавать ее, она сама их больше знать не хотела.
– Ну хорошо, просто Кили. Сдается мне, я в долгу перед вами, ведь вы спасли жизнь моему брату.
Кровь бросилась девушке в лицо, щеки зарделись ярким румянцем. Кили переступала с ноги на ногу, чувствуя неловкость, ибо она не привыкла к похвалам.
Лэрд Маккейб тем временем отдавал распоряжения своим людям, чтобы доставить Элерика домой. Естественно, Кили понимала, что Элерик нужен своей семье, но не могла отделаться от грусти и сожаления, что прекрасный воин навсегда покидает ее дом.
– Его глупый конь куда-то ускакал, – выпалила она, не желая брать на себя вину за то, что не смогла должным образом позаботиться о жеребце. – Мне было не до него.
И снова едва заметная улыбка скользнула по губам лэрда Маккейба, смягчив на краткое мгновение его суровые черты.
– Только благодаря этому «глупому» коню мы поняли, что Элерик в беде, – сказал он сухо.
Кили рассеянно наблюдала за сборами воинов, которые готовились к немедленному отъезду, и настолько ушла в себя, что не сразу услышала свое имя. Но вот кто-то снова окликнул ее. Этот человек явно пытался привлечь ее внимание. Кажется, это Кэлен, обладатель железной хватки.
– Ты едешь с нами, – прозвучал суровый приказ.
Девушка резко обернулась и уставилась на Кэлена непонимающим взглядом. Очевидно, это третий из братьев клана Маккейбов. Он очень походил на Элерика, правда, на Элерика смотреть было гораздо приятнее. Кэлен так грозно хмурился, что Кили с трудом могла представить женщину, которая отважится связать свою жизнь с таким суровым мужчиной.
– Нет, я не могу поехать с вами, – запротестовала Кили, в глубине души надеясь, что ослышалась.
– Не обращая никакого внимания на ее возражения, Кэлен молча подхватил девушку и, взвалив ее на плечо, правился к выходу. Это настолько потрясло и разгневало Кили, что она потеряла дар речи и способность двигаться. Но, как только он попытался посадить ее на лошадь, Девушка опомнилась и начала брыкаться.
Кэлен не стал принуждать ее, он просто разжал руки! и Кили шлепнулась на землю. Наклонившись, он посмотрел на нее, как на досадную помеху.
Запустив руку под юбку, девушка потерла ушибленное место чуть пониже спины и посмотрела на воина.
– Больно, между прочим!
Кэлен закатил глаза.
– Выбирай одно из двух. Либо ты сейчас встаешь и добровольно, чтобы сохранить свое достоинство, поедешь с нами. Или я свяжу тебя по рукам и ногам, вставлю в рот кляп и перекину через седло, как куль.
– Но я не могу вот так взять и уехать! Зачем я вам нужна? Ничего плохого вашему брату я не сделала, я жизнь ему спасла! И это ваша благодарность? Я не могу бросить своих больных, которые надеются на меня.
– При данных обстоятельствах мы больше нуждаемся в лекаре, – спокойно пояснил Кэлен. – Ты отлично справилась, искусно зашила рану и ухаживала за братом, благодаря чему он до сих пор жив. Ты продолжишь о нем заботиться, но только в нашем замке на земле Маккейб
Кили уставилась на воина негодующим взглядом, хотя ей пришлось вытянуть шею, чтобы заглянуть ему в глаза
– Никуда я с вами не поеду! – упрямо сказала девушка и для большего эффекта скрестила руки на груди.
– Отлично.
Кэлен поднял ее и понес к группе воинов, уже оседлавших своих коней. Без всякого предупреждения он, пот бросив девушку вверх, передал ее одному из всадников, затем посмотрел на нее в упор.
– Надеюсь, теперь ты довольна? Поедешь с Ганноном.
Ганнон был явно не в восторге от такого поручениями.
От бессилия и злости Кили ничего лучше не придумала, как высказать Кэлену все, что она о нем думает.
– Вы мне не нравитесь. Вы грубый и невоспитанный человек!
Кэлен только плечами пожал, выказывая полное равнодушие к ее мнению о своей персоне. Все же Кили могла поклясться, что он пробубнил себе под нос: «Вот и хорошо», прежде чем уйти, чтобы проследить за подготовкой носилок для Элерика.
– Осторожнее, кладите его так, чтобы не потревожить рану, – крикнул он.
Кили подалась вперед, но Ганнон робко обнял ее за талию, чтобы она не соскользнула с седла.
– Вам лучше не делать резких движений, – сказал он. – Для такой хрупкой девушки падение с лошади опасно.
– Я никуда не собираюсь! – парировала она.
Ганнон пожал плечами.
– Лэрд решил, что вы должны ехать с нами. Лучше бы вам согласиться по доброй воле. Не волнуйтесь, в клане Маккейбов вам окажут достойный прием. К тому же нам нужен знахарь, ибо наш целитель недавно скончался.
Кили прищурила глаза: ее так и подмывало заявить этому невеже, что нельзя вот так похищать людей, но его слова возымели действие, и она промолчала.
Кили почувствовала, как воин облегченно вздохнул.
Клан. Она будет жить в клане и лечить раненого. Но так ли все просто на самом деле? Девушка нахмурилась. Каково будет ее положение в клане Маккейбов: свободного человека или пленницы? Возможно, с ней и будут хорошо обращаться, пока Элерик не встанет на ноги, а что потом? Отправят восвояси?
А если он не выживет? Вдруг они решат, что это ее вина?
От этих мыслей Кили вздрогнула и инстинктивно прижалась к всаднику. Хотелось укрыться от цепкого, пронизывающего ветра, от которого ее одежда была слабой защитой.
Ну нет. Она не позволит Элерику умереть! Кили приняла это решение, как только увидела неотразимого красавца воина.
За ее спиной Ганнон вдруг разразился громкой тирадой.
– Эй, дайте что-нибудь теплое, чтобы укрыть девицу от холода, – крикнул он. – Не ровен час замерзнет, прежде чем мы доберемся до владений Маккейбов.
Кто-то бросил ему одеяло, и Ганнон заботливо укутал девушку. Кили плотно запахнула края и прижалась к его груди, хотя он был захватчиком, а она пленницей.
