Текст книги "Соблазнение красавицы"
Автор книги: Майя Бэнкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Майя Бэнкс
Соблазнение красавицы
(исправленная версия)
Глава 1
Элерик Маккейб всматривался в бескрайние просторы земельных владений клана Маккейбов, простиравшихся перед ним, пытаясь подавить чувство беспокойства и неуверенности. Он полной грудью вдохнул морозный воздух и взглянул на небо. Сегодня снега не будет, но уже скоро он должен выпасть. Осень готовилась уступить зиме свои права на шотландские земли. Дни угасали быстрее, и студеные ветры все чаще напоминали о зиме.
После стольких лет борьбы за выживание и возрождение клана брат Элерика Йен добился своего и вернул былое величие клану Маккейбов. Этой зимой никто не будет голодать и страдать от холода. Еды и одежды хватит с избытком.
Теперь пришла очередь Элерика внести свой вклад в дело возрождения клана. Через пару дней он отправится в поместье Макдоналдов и официально попросит руки Рионнны Макдоналд.
Но это всего лишь формальность. Договор о браке был заключен около месяца назад, и теперь стареющий лэрд клана Макдоналд хотел, чтобы Элерик проводил больше времени среди представителей клана, который он однажды возглавить, женившись на единственной дочери и наследнице лэрда.
И сейчас весь внутренний двор замка Маккейбов кишел людьми – вооруженный отряд лучших воинов клана собирался сопровождать Элерика в пути.
Йен, его старший брат и лэрд клана Маккейбов, настоял, с ним отправилась самые лучшие и надежные люди, но Элерик был против этого. Настоящая опасность грозила жене Йена, леди Мейрин, которая была на последнем сроке беременности.
Пока был жив Дункан Камерон, он представлял реальную угрозу для всего клана Маккейбов. Этот человек жаждал отобрать у Йена все, чем тот владел, – его жену и его право на владение Нимх Алаинн, доставшееся Йену в качестве приданного за Мейрин, которая приходилась дочерью бывшему королю Шотландии.
И, поскольку мир в Нагорье был нестабилен, а Дункан Камерон угрожал не только соседним кланам, но и трону правящего короля Давида, Элерик согласился на брак с Рионной Макдоналд и ее кланом, чьи владения простиралась между Нимх Алаинн и землями Маккейбов.
Эта была выгодная сделка. Правда, Рионна Макдоналд, девушка очень приятной наружности, имела странную склонность к мужским занятиям и мужской одежды. Зато Элерик получит то, чего никогда бы не получил, останься он с братом. У него будет собственный клан, своя земля, и его будущий наследник станет по праву носить тартан предводителя.
Почему же ему так не хочется, оседлав коня, летать навстречу счастливой судьбе?
В этот момент слева послышался какой-то шум. Обернувшись, Элерик увидел Мейрин Маккейб, которая торопливо взбиралась вверх по склону, если можно так сказать о женщине в ее положении; Кормак, дневной страж леди, с трудом поспевал за ней. Женщина была плотно укутана шалью, но ее губы дрожали от холода.
Элерик протянул руку, и она, судорожно ухватившись за нее, подалась вперед, пытаясь отдышаться.
– Детка, тебе не следовало приходить сюда, – укоризненно сказал Элерик. – Ты продрогнешь до костей.
– Истинная правда, – поддакнул Кормак. – Наш лэрд страшно рассердится, если узнает об этом.
Мейрин закатила глаза, затем с тревогой посмотрела на Элерика.
– У тебя есть все, что нужно для поездки?
– О да, – с улыбкой сказал Элерик. – Герти сколько всего насобирала, что хватит на два отряда.
От волнения и тревоги Мейрин то сжимала, то гладила руку Элерика, а свободной рукой потирала выпирающий живот. Элерик притянул невестку к себе, чтобы немного согреть.
– А ты не мог бы задержаться, хотя бы на денек? Уже скоро полдень. Останься, а завтра уедешь.
Улыбка застыла на губах Элерика. Мейрин огорчал его отъезд. Она привыкла жить в окружении своих домочадцев, которые всегда были рядом и никогда не покидали границ владений Маккейбов. И теперь, когда Элерику предстояло улететь из родного гнезда, она очень переживала и не могла скрыть тревогу.
– Я недолго буду отсутствовать, Мейрин, – сказал Элерик лакского. – Самое большое – несколько недель. Затем вернусь и побуду здесь с вами какое-то время до свадьбы, прежде чем перееду к Макдоналдам.
Мейрин нахмурилась, и ее губы горестно искривились при упоминании о том, что Элерику придется навсегда оставить родной клан и ради, дело стать одним из Макдоналдов.
– Не расстраивайся, детка. Это плохо для ребенка. Да и то, что ты стоишь здесь на холодном ветру, тоже не пойдет ему на пользу.
Мейрин глубоко вдохнула и порывисто обняла шею Элерика руками. Он немного отступил назад, удерживая равновесие, и весело перемигнулся с Кормаком за спиной невестки. Из-за беременности Мейрин стала крайне эмоциональной, и все члены клана уже привыкли к ее внезапным приступам нежности.
– Я буду очень скучать, Элерик. И Йен тоже, я точно знаю. Он, конечно, никогда не признается в этом открыто, тем более, что в последнее время из него вообще слова не вытянешь.
– Я тоже буду скучать, – серьезно сказал Элерик, но клянусь, что не пропущу тот день, когда на свет появится еще один Маккейб!
При этих словах лицо Мейрин просияло, и она, шагнув назад, потрепала Элерика по щеке.
– Прошу тебя, будь снисходительней к Рионне, Элерик. Я знаю, вы с Йеном считаете, что ей нужна твердая рука, но мне кажется, она нуждается в любви и понимании.
Элерик пришел в смятение – ему было неловко обсуждать с Мейрин свои любовные дела. Господи, только этого еще не хватало!
– Ну, хорошо, – сказала Мейрин с улыбкой, – я понимаю, что тебе не удобно говорить со мной о таких вещах, но все-таки прислушайся к моим словам.
– Миледи, лэрд заметил вас, и он явно не доволен, – вмешался в разговор Кормак.
Элерик обернулся и увидел Йена, который стоял посреди двора, и скрестив руки на груди, грозно взирал на них.
– Пойдем, Мейрин, сказал Элерик, легонько подтолкнув ее, чтобы она взяла его под руку. – Лучше я сам отведу тебя к брату, пока он сюда не явился.
Мейрин что-то недовольно буркнула себе под нос, но позволила Элерику помочь ей спуститься с холма.
Когда они наконец оказались во дворе, Йен бросил на жену сердитый многозначительный взгляд, но промолчал и заговорил с Элериком:
– У тебя есть все, что нужно?
Элерик кивнул.
Кэлен Маккейб, самый младший из братьев, подошел и стал рядом с Йеном.
– Ты твердо решил не брать меня с собой? Уверен, что справишься? – спросил он.
– Ты нужен здесь, – ответил Элерик. – Мейрин скоро родит, осталось совсем недолго. Да и зима не за горами, не успеешь оглянуться, как все завалить снегом. Самый подходящий момент для Дункана, чтобы напасть – ведь он надеется застать нас врасплох.
Мейрин судорожно вздохнула, и он обернулся к ней.
– Обними меня, сестричка, и возвращайся в дом, пока не замерзла окончательно. Мои люди готовы отправиться в путь, и я не позволю стоять здесь и проливать слезы.
Как и следовало ожидать, Мейрин насупилась, но затем бросилась Элерику на шею и крепко обхватила его руками.
– Да поможет тебе Бог, – прошептала она.
Элерик ласково погладил ее по голове, а затем подтолкнул по направлению к замку. Йен подкрепил действия Элерика гневным взглядом.
Мейрин показала им обоим язык и направилась к замку вместе с Кормаком, который неотступно следовал за хозяйкой.
– Если тебе понадобится моя помощь, дай знать, – сказал Йен, – я тут же приеду.
Элерик крепко пожал руку Йену, и они долго смотрели друг другу в глаза, прежде чем Элерик отпустил его. Кэлен похлопал брата по спине, и тот направился к лошади.
– Ты правильно поступаешь, сказал Кэлен искренне, когда Элерик вскочил в седло.
Элерик посмотрел на брата и впервые за все это время почувствовал удовлетворение.
– Думаю, да.
Он сделал глубокий вздох и натянул поводья. Своя земля. Свой клан. Он станет лэрдом. Это действительно здорово!
Элерик и дюжина воинов клана Маккейбов не торопили коней. До владений Макдоналдов был день пути, но выехали они поздно и смогут добраться до места лишь к утру.
Поэтому Элерик не видел необходимости подгонять людей, после наступления сумерек дал команду остановиться на ночлег. Они разбили лагерь и разожгли всего один костер, поддерживая небольшое пламя, чтобы их не заметили издалека.
Покончив с ужином из запасов, которые приготовила Герти, Элерик разделил людей на две группы и отправил первую шестерку в дозор.
Остальные расположились в лагере таким образом, чтобы быть под защитой и спокойно проспать несколько часов.
Хотя Элерик был во второй группе караульных, ему не спалось. Он лежал на твердой, как камень земле и смотрел на усеянное звездами небо. Ночь была ясная и холодная. Ветер дул с севера, предвещая смену погоды.
Он жениться. На Рионне Макдоналд. Но, как Элерик ни старался, он не мог воскресить в памяти образ своей невесты. Все, что он помнил, – это отливающие золотом волосы девушки. Еще она отличалась спокойным нравом, что он считал одним из женских достоинств. Элерик мысленно сравнивал ее с Мейрин, которую нельзя было назвать покладистой и послушной женой, но, несмотря на это, он находил ее очаровательной и был абсолютно уверен, что и Йена собственная жена вполне устраивала.
Но, как бы там ни было, Мейрин была воплощением женственности – такая нежная и изящная. А вот в Рионне не было ничего женственного, ни в манере одеваться, ни в манере поведения. Это было, по меньшей мере, странно, что, обладая привлекательной внешностью, она находила удовольствие в занятиях, обычно не свойственных леди.
Внезапно Элерика охватило безотчетное чувство опасности.
Едва уловимое колебание воздуха было единственным предвестником беды и заставило его, резко отпрянув в сторону. Через секунду острое лезвие вонзилось в бок воина, разрывая одежду и плоть.
Резкая боль пронзила тело, но усилием воли Элерик заставил себя забыть себя об этом и, выхватив меч, вскочил на ноги. Его люди отреагировали мгновенно, и ночной мрак наполнился звуками борьбы.
Элерик отбивался от двоих нападавших; лязг мячей резал слух. Принимая и отражая бесчисленные удары, он чувствовал, как у него дрожали руки от напряжения.
В ходе сражения Элерика оттеснили к границам лагеря, где была выставлена охрана, и он чуть не упал, споткнувшись о тело одного из караульных, которого накануне отправил в дозоре. Из груди юноши торчала стрела, являя наглядное свидетельство коварно спланированной засады.
У нападавших было явное численное преимущество, и, несмотря на уверенность, что каждый из его воинов стоит нескольких врагов, Элерик принял решение отозвать своих людей и отступить, чтобы не потерять отряд и не лишиться жизни самому. Даже самые тренированные воины не в состоянии одержать победу с преимуществом врага шесть к одному.
Он издал громкий клич, призывая отряд отступать к лошадям. Элерик прикончил очередного врага и попытался добраться до своего коня. Из раны хлестала кровь, ее острый запах перебивал свежесть морозного воздуха и заполнял ноздри. Глаза Элерика застилал туман, но он прекрасно понимал, что если не сможет взобраться на лошадь, то неминуемо погибнет.
Элерик свистнул, и конь тут же предстал перед хозяином, но в то же самое мгновение один из врагов вырос, как из-под земли и преградил воину путь. Быстро слабея от потери крови, Элерик отбивал удары, как Бог на душу положит, забыв об искусных приемах, которым обучал его Йен. Это было рискованно и безрассудно, но на кону была жизнь.
Издав какой-то звериный рык, нападавший ринулся вперед. Элерик, схватил меч обеими руками, обрушил его на врага. Удар пришелся точно по шее и отсек ему голову.
Элерик не стал терять времени, чтобы насладиться победой, поскольку еще один враг устремился к нему. Собрав последние силы, Маккейб вскочил в седло и пустил коня в галоп.
Бросив взгляд на поле боя, Элерик различил очертания тел, горестно сознавая, что это были не враги. Он потерял в этой бойне почти всех, а скорее, всех своих людей.
– Домой, – скомандовал он хрипло коню.
Зажимая рукой кровоточащую рану, Элерик прикладывал неимоверные усилия, чтобы остаться в сознании, но с каждым разом, когда конь взлетал над очередным препятствием, взор всадника застила плотная пелена.
Последняя разумная мысль, посетившая Элерика, прежде чем он потерял сознание, была о том, чтобы скорее добраться до дома и предупредить Йена об опасности. Осталось только надеяться, что враги еще не успели добраться до замка Маккейбов…
Глава 2
Кили Макдоналд поднялась задолго до рассвета, чтобы подбросить дров в огонь и привести себя в порядок. Возвращаясь с заднего двора, где была сложена поленница, она вдруг остро ощутила, как бездарно и до нелепости однообразно проходит ее жизнь в ежедневных трудах и заботах.
Завернув за угол дома, девушка остановилась и посмотрела на долину, которая простиралась на несколько миль до гряды холмов на горизонте. Далекие струйки дыма, поднимавшиеся над крышами замка и прилегающих к нему построек, как нежный эфир, устремлялись ввысь и бесследно таяли в поднебесье.
Какая злая ирония, что именно отсюда открывается превосходный вид на единственное в мире место, где ей не рады! Там остался настоящий дом Кили, ее родной клан, но об этом придется забыть навсегда. Все отвернулись от нее, презрев родственные чувства. Кили стала изгоем.
Может это божья кара? Поселить ее в таком месте, которое будет постоянно напоминать о доме, где она родилась, о доме, до которого рукой подать, но куда путь заказан навеки?
Остается только возблагодарить Бога за то, что у нее хотя бы есть крыша над головой. Все могло быть гораздо хуже. Если бы Кили просто выставили на улицу, пришлось бы ей идти, куда глаза глядят и бороться за место под солнцем.
Она сжала губы, буркнув что-то себе под нос.
Эти бесконечные раздумья изводили душу, рождая злость и чувство одиночества. Кили ничего не могла поделать, ибо пришлое изменить невозможно. Но о чем она сожалела больше всего, так это о том, возмездие так и не настигло этого ублюдка Макдоналда. А его Жена? Та прекрасно понимала, что происходит на самом деле, – Кили видела это по ее глазам. Тем не менее Катриона Макдоналд решила наказать Кили за грехи своего мужа.
Четыре года прошло, как Катриона умерла, но ее дочь Рионна не позвала Кили обратно. Самая близкая и любимая подруга Кили, с которой они играли еще детьми, так и не послала за ней. Не захотела вернуть ее домой, а ведь только Рионна знала всю правду.
Кили тяжело вздохнула. Глупо стоять здесь и вспоминать прошлые обиды и разрушенные надежды. И глупо было рассчитывать, что после смерти Катрионы Кили примут обратно в клан.
Цокот копыт заставил девушку резко обернуться, и охапка дров выскользнула у нее из рук, упав на землю с дробным звуком. Прямо перед Кили, откуда ни возьмись, появился конь. Его шея блестела от пота, а дикий огонь в глазах, говорил о сильном испуге.
Взгляд Кили привлекло безжизненное тело всадника, свесившееся с седла, и кровь, густыми каплями стекавшая на землю.
Не успела она сообразить, что делать, как несчастный с глухим стуком свалился на землю. Кили поморщилась. Господи, как ему больно, должно быть!
Лошадь отскочила в сторону, оставив распростертое тело лежать у ног Кили. Она опустилась на колени и, завернув край тартана, стала искать источник кровотечения. Раздвинув изодранную в клочья материю, Кили задохнулась от ужаса.
От бедра до подмышки воина зияла страшная рана. Разрез с рваными краями был не меньше дюйма. Будь рана чуть глубже, удар бы оказался смертельным.
Без иголки с ниткой здесь не обойтись; оставалось только молиться, чтобы у раненого не начался жар.
Кили с тревогой ощупала тугой живот несчастного. Это был сильный воин, поджарый, с хорошо развитой мускулатурой. Она обнаружила еще несколько шрамов на его теле: один на животе, другой на плече. Они были старыми и не такими большими, как эта свежая рана.
Как же ей затащить его в дом? В раздумье, до крови прикусив губу, Кили обернулась и посмотрела на дверь. Ей было не по силам справиться с таким крупным мужчиной. Надо было срочно что-то придумать.
Кили поднялась с земли и поспешила в дом. Она сорвала с кровати льняную простынь и, скомкав ее, бросилась обратно. Девушка двигалась так стремительно, что часть материи выскользнула из ее рук и шлейфом развевалась на ветру.
В мгновение ока Кили расстелила простынь на земле и прижала ее камнями, чтобы ветер не унес. Покончив с этим, Кили обошла раненого с другой стороны и начала толкать его, чтобы перекатить на простыни.
С таким же успехом можно было пытаться сдвинуть валун, которыми была усеяна пустошь.
Девушка стиснула зубы и предприняла еще одну отчаянную попытку, которая тоже окончилась неудачей. Воин так и остался лежать на том же месте.
– Очнись и помоги мне! – в отчаянии воскликнула Кили. – Я не могу оставить тебя здесь на холоде. Скоро снег пойдет, а твоя рана все еще кровоточит. Неужели тебе жить не хочется?
В подтверждение своих слов она ткнула его рукой, а когда реакции не последовало, размахнулась и с силой ударила по щеке.
Раненый пошевелился. Брови его дрогнули. С губ сорвался низкий глухой стон, больше походивший на рычание. Кили чуть было не бросилась от страха бежать, чтобы спрятаться в доме, но все же, сердито насупившись, склонилась над воином, чтобы он мог расслышать ее слова.
– А ты, похоже, упрямец, парень, да только я еще упрямей. Эту битву ты проиграешь, рыцарь! Лучше сдавайся и помоги мне в моих трудах праведных.
– Оставь меня в покое, – пробормотал незнакомец, не открывая глаз. – Я не стану помогать тому, кто тащит меня в адское пекло.
– Если ты не прекратишь упрямиться, то прямо туда и угодишь. Ну-ка, шевелись, быстро!
Как ни странно, но раненый, недовольно ворча, с помощью Кили заполз на простыню.
– Я всегда подозревал, что и в аду без женщин не обойдется, – бубнил он. – Иначе кто же будет строить нам козни, в которых слабый пол так преуспел на грешной земле?
– Я испытываю сильное искушение бросить тебя здесь, на холоде, – выпалила Кили. – Ах, ты, неблагодарный! Твое суждение о женщинах недостойно, как и твои манеры. Женщины кажутся тебе чудовищами только потому, что ты совсем их не знаешь, иначе не говорил бы так!
К ее удивлению, раненый засмеялся, но тут же застонал от боли. Раздражение Кили уступило место жалости, когда она заметила, что лицо воина стало мертвенно-бледным, а лоб покрылся испариной. Он испытывал нечеловеческие страдания, а она тут стоит и болтает!
Девушка тряхнула головой, ухватилась руками за концы простыни и перекинула их через плечо.
– Боже, дай мне сил, – взмолилась она. – Без твоей помощи, Господи, мне не дотащить его до дома.
Кили поджала губы, стиснула зубы и изо всех сил потянула за концы простыни, но ее лишь резко отбросило назад. Она чуть было не рухнула на землю, а раненый воин ни на дюйм не сдвинулся с места.
– Да, Господь не удосужился наградить меня сверхчеловеческой силой, – пробормотала Кили. – Наверное, он исполняет только разумные просьбы.
Она огляделась и вдруг обратила внимание на лошадь, которая стояла неподалеку, пощипывая травку.
Вздохнув, Кили решительно подошла к лошади и взяла ее под уздцы. Поначалу конь стоял, как вкопанный, но Кили уперлась ногами в землю и начала ласково уговаривать его, периодически натягивая поводья и и умоляя громадное животное последовать за ней.
– Неужели в тебе нет ни капли сострадания? – укоряла она коня. – Твой хозяин тяжело ранен, и ему нужна помощь, а ты только и думаешь, как набить свое брюхо, да?
Казалось, ее речь не производит должного впечатления, но в конце концов конь неторопливо направился к поверженному воину. Он склонил голову и потерся мордой о шею хозяина, но Кили оттащила его.
Если бы только ей удалось прикрепить концы простыни к седлу, она смогла бы завести коня в дом! Конечно, мало приятного в том, что придется впустить в дом грязное, пахнущее потом животное, но в данной ситуации Кили не видела другого выхода.
Через несколько минут, тянувшихся невыносимо долго, Кили с радостью поняла, что ее план работает. Привязав концы простыни к седлу и убедившись, что раненый не соскользнет, она направила лошадь к дому.
Все получилось отлично! Конь тащил хозяина по земле в нужном направлении. Правда, теперь придется неделю отстирывать простыню от грязи, но, главное, раненого удалось сдвинуть с места.
Конь протопал в дом. Большое животное и раненый воин заполнили все пространство комнаты.
Кили быстро отвязала простыню и попыталась отправить коня восвояси, но упрямому животному явно пришлась по вкусу теплая, уютная комната. После получасовой борьбы Кили наконец удалось выдворить упрямца на улицу.
Оставив коня во дворе, где ему и полагалось находиться, Кили захлопнула дверь, затем устало прислонилась к ней спиной. На будущее надо хорошенько запомнить, что добрые дела редко вознаграждаются.
После своего героического подвига девушка совершенно обессилела, но ее воитель нуждался в уходе и заботе, иначе ему не выжить.
«Ее воитель?» Кили усмехнулась. Скорее, заноза в одном месте. И нечего давать волю фантазиям! Если он умрет, вину повесят на нее, как пить дать.
Тщательно рассмотрев цвета одежды незнакомца, Кили убедилась, что он не принадлежит к клану Макдоналдов. Может быть, это враг? Кили не считала себя обязанной хранить верность клану Макдоналдов, но она была одной из них, а раз так, то их враги были ее врагами. Неужели, несмотря на это, она собирается спасти жизнь человеку, который представляет для нее угрозу?
– Опять тебя понесло, Кили, – пробормотала девушка себе под нос. В ее буйном воображении события развивались настолько драматично, что часто доходили до абсурда. Невероятным историям, которые рождались в ее хорошенькой головке, мог позавидовать любой бард.
Цвета тартана раненого были незнакомы Кили, но это и неудивительно – ведь она ни разу в жизни не покидала владений Макдоналдов.
Затащить воина на кровать не представлялось возможным, но Кили снова нашла выход из положения. Она пожертвовала ему свою постель, которую разложила на полу.
Кили укутала раненого одеялами, подложила под голову подушки, чтобы ему было удобно, и подбросила дров в угасавший огонь, поскольку в комнате становилось прохладно. Затем Кили собрала всю еду, которая была в доме, мысленно поблагодарив себя за то, что несколько дней назад сходила в соседнюю деревню и пополнила свои скудные запасы. Практически все, что нужно, она выращивала или собирала сама. И спасибо Всевышнему, что у нее был настоящий дар целителя, который помогал ей выживать все эти годы.
Хотя Макдоналды без сожаления выгнали Кили из клана, они не гнушались ее помощью, когда с кем-то из них случалась беда. Кили не составляло труда залатать раны воина, пострадавшего во время боевых учений, или подлечить кому-нибудь голову после неудачного падения с лестницы.
В замке Макдоналдов была своя знахарка, но с возрастом у нее начали трястись руки, и она больше не могла накладывать швы.
Поговаривали, что она приносит больше вреда, чем пользы, когда касается плоти иглой.
Будь Кили злопамятной, она не пустила бы никого из Макдоналдов даже на порог своего дома, поскольку они так поступили с ней, но деньги, которые ей платили, обеспечивали еду на столе, особенно когда охота не ладилась или приходилось покупать то, что она не могла добыть своими ими трудами.
Кили смешала нужные травы и начала толочь их в ступке, периодически добавляя воды, пока не получилась кашица. Добившись правильной консистенции, она отставила ступку в сторону и принялась рвать на длинные полоски старую льняную простыню, которую хранила специально для таких случаев.
Когда все было готово, она подошла к раненому воину и встала перед его импровизированным ложем на колени. Он потерял сознание, когда она втащила его в дом, и до сих пор не пришел в себя. Кили была благодарна за это. Меньше всего ей хотелось вступать в рукопашную схватку с мужчиной, который был вдвое крупнее.
Кили намочила тряпочку в миске с водой и начала осторожно промывать рану. Как только она смыла засохшие кровяные корочки, потревоженная плоть вновь начала кровоточить, но Кили продолжала тщательно и кропотливо обрабатывать рану, чтобы там не осталось даже маленькой соринки к тому моменту, когда она начнет накладывать швы.
Несомненно, что от такой глубокой, рваной раны останется большой шрам, но воин вовсе не обязательно умрет от нее – опасность таила в себе горячка, которая может начаться из-за инфекции.
Довольная результатом своих манипуляций. Кили соединила края раны, сжимая плоть, и взялась за иглу. Она даже затаила дыхание, прежде чем приступить к делу но воин не шевелился, и Кили стала быстро накладывать стежки, стараясь, чтобы они ложились ровно и плотно стягивали края раны.
Забыв обо всем, Кили углубилась в работу, все ниже склоняясь над раненым, пока у нее не заболела спина и перед глазами не поплыли круги от напряжения. На взгляд Кили оценила длину раны в восемь дюймов. Возможно, десять. В любом случае она будет причинять воину боль при каждом его движении.
Наложив последний стежок, Кили выпрямилась и облегчено вздохнула. Самая трудная часть работы была сделана. Оставалось перевязать и закрепить повязку, чтобы не сползала.
В заботах о раненые Кили ничего не замечала и только сейчас почувствовала, как сильно устала. Отбросив со лба волосы, девушка решила пойти умыться и размять затекшие мышцы. В натопленной комнате стало слишком жарко, и, выйдя за порог, Кили с удовольствием вдохнула бодрящий, морозный воздух. Она спустилась к журчащему ручью, протекавшему недалеко от дома, и, встав на колени, набрала полную пригоршню прозрачной воды.
Затем Кили до краев наполнила миску свежей водой и отправилась обратно к дому. Она вновь промыла зашитую рану, прежде чем наложить компресс из трав. Сложив полоски льняной ткани в несколько слоев, она прижала к ране плотный тампон и попыталась обернуть талию раненого более широкими полосами, чтобы закрепить повязку в нужном положении.
Если бы удалось посадить воина, все было бы гораздо проще. Кили решила попробовать – она рывком приподняла плечи раненого и, привалившись к ним спиной, попыталась придать ему сидячее положение. Но воин безвольно склонился вперед, и кровь вновь начала сочиться из раны. Кили работала очень быстро, пока туго не обмотала его торс в несколько слоев и не убедилась, что повязка не сползет.
Осторожно опустив воина на пол и заботливо уложив его голову на маленькую подушечку, Кили убрала волосы с его лба и пригладила непокорную прядку на виске.
Залюбовавшись красотой молодого мужчины, девушка пробежала пальцами по его высоким скулам и подбородку. Парень был настоящим красавцем – совершенное тело и прекрасное лицо. Сильный воин, закаленный в боях.
Интересно, какого цвета у него глаза? Должно быть голубые, решила Кили В сочетании с темными волосами это был бы восхитительный контраст, хотя они могли быть и карими.
Как будто в ответ на ее немой вопрос, незнакомец неожиданно открыл глаза. Несмотря на затуманенный взгляд, Кили была очарована светло-зеленым цветом его глаз в обрамлении черных ресниц, что придавало ему еще больше шарма.
Красивый мужчина! Нет, пожалуй, ей следовало придумать более подходящее определение. Такой комплимент из уст женщины, несомненно, оскорбил бы его. Прекрасен, как молодой бог. О да. Но и этот эпитет был недостаточно емким, чтобы описать раненого воина.
– Ангел, – вдруг прохрипел он.
– Боже, должно быть, я попал в рай. Иначе откуда взяться этой небесной красоте?
У Кили сердце екнуло от радости: событие было очень приятным, особенно если учесть, что еще недавно он отмахивался от нее, как от исчадия ада. Вздохнув, она провела рукой по его небритому подбородку, ощутив ладонью приятное покалывание жесткой щетины, и невольно представила, как касается других частей его тела.
Щеки девушки мгновенно заалели от стыда, и она постаралась тут же прогнать греховные помыслы.
– О нет, воин. Ты не в раю, а все еще на этом свете, хотя, должно быть, твое тело горит, как в адском пламени.
– Не могу поверить, что такое ангельское создание можно повстречать в недрах ада, – невнятно пробормотал он.
Кили улыбнулась и снова нежно провела рукой по его лицу. Мужчина повернул голову, потерся щекой о ее ладонь и с чувством глубокого умиротворения закрыл глаза.
– Спи, воин, – прошептала Кили. – Видит Бог, ты еще нескоро встанешь на ноги.
– Не уходи, красавица, – пробормотал раненый, засыпая.
– Не бойся, воин. Я не оставлю тебя.
