Текст книги "Избранница"

Автор книги: Майте Карранса

Марина

При виде большого банкетного зала Марина затаила дыхание. Никогда она не видела столь огромного стола, такого множества со вкусом подобранных гостей. Под звуки лютней около двух тысяч приглашенных, изящно одетых к этому случаю, устроились на деревянных стульях и неторопливо потягивали вино, которым слуги наполняли бокалы. Дамы с изогнутыми шеями, увешанными драгоценностями, кокетливо смеялись над остротами кавалеров, сбросивших с себя тяжелые доспехи.

Камеристки провели Марину до почетного места рядом с королем, который, завидев ее, утвердительно кивнул головой, одобрив этим ее внешний вид.

Прозвучали рожки, Марина издала звонкий возглас восторга, зависти и величественно села, захлопав в ладоши. Финвана нервничал и тревожился.

– От вас ждут лишь приветствий и улыбок.

И Марина повиновалась королю; у нее кружилась голова от обилия яств, которые появлялись на столе, от пристальных взглядов, которые устремились к ее драгоценностям, волосам и одежде.

Марина излучала блеск и цвет, привлекала восторженные, а также полные ненависти взгляды…

Анхела всегда сидела в центре, ее прибытие всегда происходило в решающий момент, она неизменно занимала то место, какое ей нравилось. Даже сейчас, когда у Марины чесался кончик носа и сейчас, когда все взгляды были прикованы к ней, она жалела о том, что не воплотила в себе собственную незаметную натуру, а наоборот, приковывает к себе внимание блестящим обликом Анхелы.

За столом чувствовалось напряженное ожидание, вызванное опозданием королевы Оонаг.

Все подданные с нетерпением ждали новой стычки королевской четы. Столкновения их величеств не только давали повод придворным для сплетен, но также позволяли выявлять сторонников одной или другой стороны. Королева своей дерзостью набрала много очков, придворные уступали перед ее смелостью.

И королева вновь преподнесла себя как надо. Перед ее появлением прошелестел тихий шепот, ее шаги заставили всех умолкнуть. Оонаг шествовала, разодетая в красные шелка, таща за собой свои длинные, до пят, волосы, точно позолоченную мантию. Оонаг была обута в золото и жемчуг и шла под руку с Патриком, самым стройным, самым высоким и самым рыжеволосым из всех гостей.

Сверкающие глаза и расширенные зрачки королевы навели Марину на мысль, что Патрик, похоже, тоже стал жертвой колдовства. Марина по своему опыту заключила, что королева Оонаг, должно быть, перемерила тысячу нарядов, прежде чем нашла подходящий.

Дианкехт, чувствуя приближение катастрофы, выделил для королевы и ее спутника почетные места на противоположном конце стола, далеко от короля и его гнева, так что Финване не грозила опасность подвергнуться насмешкам острой на язык супруги.

Марина с притворным оптимизмом решила сыграть роль примирительницы.

– Как хорошо, ваше величество! Оонаг далеко и вы не услышите ее.

Однако Финвана был охвачен жалостью к себе, находясь в состоянии, близком к депрессии.

– Хуже, в тысячу раз хуже. Я ее вижу, и поскольку знаком с ней, то знаю, о чем она думает и что говорит. Ее присутствие унизительно, столь же унизительно, как присутствие ее никчемного спутника.

Марина не стала возражать.

– Забудьте о ней.

– Это невозможно. Она высокомерна и не признает моей власти.

Оонаг вывела Финвану из равновесия смелой одеждой, надменным поведением и молодым спутником. Поэтому он заскрежетал зубами, когда к нему приблизился слуга с подносом, заставленным жареными перепелами.

– Подайте мне десяток перепелов.

– Ваше величество, кроме них приготовлено множество других блюд, – позволил себе возразить слуга.

– Я голоден.

Действительно, Финвана очень проголодался. Этот голод вызвал месяц строгого поста и обид.

«Позор с полным брюхом легче перенести», – в таком духе размышлял король.

– Ваше величество, у вас не случится несварение желудка? – заметила Марина с деланым изяществом.

– Единственным неудобоваримым существом за этим столом является моя супруга Оонаг.

Итак, не слушая ни тех ни других, король наедался до отвала всех яств, которые появлялись перед его жадными глазами.

Финвана жевал и жевал, глотал, не жуя, уписывал за обе щеки, никому не отвечая, ни с кем не разговаривая, ни на кого не обращая внимания.

Марина, освободившись от железного контроля короля, обвела взглядом зал. Досадуя на то, что ей нельзя есть, страшась грядущего, она взвешивала разные возможности, как обхитрить королевское окружение и сбежать с этого места.

Выйти через дверь не удастся, у нее стоят гвардейцы. Окон почти не было, и, если Цицерон прав, любым ее шагом воспользуются служанки Оонаг, желавшие отравить ее и отправить в Царство тьмы.

Оонаг с любопытством следила за ней, к тому же Марина обнаружила, что одна дама не спускает с нее глаз. По внешности та отличалась от остальных придворных. Она не была ни светловолосой, ни статной, ни элегантной, ни воздушной. Она была похожа на Луси, у нее явно были волосы Луси, нос Луси, глаза Луси, грудь Луси…

Это была Луси!

«Что здесь делает Луси? Как она прошла сюда? Почему Цицерон ее не предупредил о том, что Луси тоже задумала отправиться в королевство Туата Де Дананн?»

Луси ей украдкой улыбнулась, подошла с подносом в руках и, делая реверанс, шепнула на ухо:

– Остерегайся любой опасности. Если Оонаг посмеет тронуть тебя, я вытащу тебя отсюда.

– Спасибо, – прошептала Марина.

– Королева думает, что я работаю на нее. Она очень опасна.

Марине стало легче при мысли, что у нее появились союзники. Цицерон обещал ей помочь, но неожиданно исчез.

– Никому не доверяй. Ты слышишь меня? Никому, – твердила Луси. – Оонаг собирается разделаться с тобой.

Марина согласно кивнула.

– Даже своей фее не доверяй, – добавила она. – Она заодно с ними.

Марина вздрогнула. Она должна была догадаться об этом. Лилиан слишком часто подводила и разочаровывала ее в трудное время своим пренебрежительным и трусливым поведением. Фея так и не дала ей ни одного совета, не защитила, не выступила против врагов Марины и не спасла, когда ей грозила большая опасность.

Где была Лилиан, когда ее похитили и увели в парк? Где была Лилиан, когда ее пытали и над ней жестоко издевались пикси? Где была Лилиан, когда ее чуть не бросили в колодец, ведущий в Ад?

Луси была совершенно права, лучше держаться от Лилиан подальше и отныне доверять лишь Цицерону и Луси.

Луси благоразумно удалилась, и вскоре к ней подошла одна дама, приветствовала ее жестом и села рядом.

Марина состроила недовольное лицо и тут же отвернулась.

– Спокойно, это я.

Ее поразил знакомый тон голоса, произношение.

– Лилиан?

Марина оказалась права. Лилиан обрела внешность красивой девушки ее роста. Марина узнала ее по фиалковым глазам.

– Не прикасайся ни к чему. Еда может быть отравленной, – тихо прошептала фея.

– Спасибо, – холодно ответила Марина.

– И остерегайся девушки, которая только что подходила к тебе.

– Луси? – недоверчиво спросила Марина.

– Да, Луси.

– Что плохого в Луси?

– Она работает на королеву Оонаг.

Марина почувствовала, будто внутри у нее что-то загорелось. Эта трусливая и лживая Лилиан предостерегала от подруги, которая проникла в замок, чтобы вытащить ее отсюда?

– И что же?

– Не верь ей.

– Спасибо, что предупредила, – без особой радости ответила Марина.

В это мгновение Патрик и королева Оонаг засмеялись неприлично громко, стараясь еще больше разозлить Финвану. И добились своей цели.

Королева многозначительно посмотрела в сторону Марины. Она ожидала, что та вот-вот замертво свалится на пол. Однако Марина никак не шла навстречу ее желаниям, поэтому королева дала волю своему языку и сделала ее мишенью своих колкостей.

– Не кажется ли вам, что ваша милеза не ест, не пьет и не знает, что такое хорошие манеры?

За столом засверкали улыбки, разжегшие желание королевы продолжить свои язвительные замечания.

– Наверно, она не знает, какой рукой держать чашу!

Ряд гостей безо всякого стеснения повернулись лицом к Марине и стали неодобрительно обсуждать ее манеру держаться и сидеть.

– Похоже, она не доверяет кухне его величества короля и боится, как бы ее не отравили.

Зал огласил громогласный хохот гостей, и Марине хотелось сквозь землю провалиться.

– Съешьте что-нибудь, – пробормотал король.

– Я не смогу проглотить ни щепотки соли.

– Вы делаете меня посмешищем, – обиделся король, проявляя к ней все меньше расположения.

Марина не могла этому поверить.

– Ваше величество, я не могу ничего есть. Я чувствую недомогание.

Финвана, несчастный как никто, погрозил ей указательным пальцем:

– Вы неисправимая эгоистка, которая думает только о себе! А я? А моя репутация?

– Но…

– Ешьте, это приказ!

Подняв голову, Марина увидела, что на нее смотрят две сотни глаз. Эти глаза сверлили, наблюдали, сковывали, оценивали. Она затаила дыхание, думая, что так ее могут не заметить. Ничего подобного. Она были слишком заметной. Она была Анхелой, а Анхела не могла стать невидимкой.

Молчание нарушил голос Оонаг:

– Милеза не повинуется его величеству королю. Это оскорбительно. Отдайте мне ее, я научу ее вести себя почтительно.

Король от злости топнул ногой и крикнул на Марину:

– Ешьте!

– Ваше величество, клянусь вам, я не могу есть.

Бесчувственный король не знал жалости.

– В таком случае мне придется отдать вас королеве.

Охваченная страхом, Марина видела, как Финвана дает знак гвардейцам. Он был столь разгневан, что не прислушивался к голосу разума. Больше сопротивляться было нельзя.

– Подождите, подождите! Я буду есть.

Король поднял руку, останавливая гвардейцев.

– Ну, я жду.

Марина взяла ногу ягненка, подняла ее и запустила в нее зубки. Уж лучше пережить волшебное проклятие, чем стать пленницей королевы Оонаг.

Марина жевала мясо ягненка, и оно ей показалось очень вкусным. Она не лицемерила, воскликнув:

– Как вкусно!

Довольный король подал сигнал Оонаг.

– Вот видите?

– Вижу, вижу. Ваша милеза боится не вас, а меня.

После этих слов все рассмеялись еще громче, что склонило на сторону королевы добрую часть гостей.

Король косо взглянул на Марину и безмолвно упрекнул ее за многочисленные оплошности.

Марина не могла понять, как она, будучи Анхелой, может вести себя столь неловко. Возможно, у нее тоже не всегда все получается хорошо?

После жареных ягнят, поросят и сочных цыплят, приправленных гвоздикой, перцем, тмином и имбирем с гарниром капусты, лука, фасоли и хрустящим ячменным хлебом, на десерт подали приторно сладкие блюда.

Орехи, мед, айва, пироги, слойки и марципаны украсили стол его величества. Финвана не пропустил ни единого кушанья, а после семьдесят второго обязательного на банкете блюда раздались звуки лютней, и все с нетерпением стали ждать.

– Вы готовы? – спросил Финвана, вытирая тыльной стороной ладони монаршие губы.

И веселые, и страдающие несварением желудка придворные встали и расступились, чтобы пропустить Финвану и его даму в середину большого зала.

Марина дрожала от волнения. Настал ее час, ее звездный час. Раз Марина не смогла занять место рядом с королем Финваной в почетном первом ряду кавалькады, то она хотя бы откроет с ним бал при дворе Туата Де Дананн, а королеве Оонаг придется держать язык за зубами и терпеть.

Уже стоя, Марина украдкой заметила, что рядом с ней нет короля. Финвана оставил ее одну? Отказывается танцевать с ней? В огромном банкетном зале нарастал гул голосов.

Марина повернула голову и с ужасом поняла, в чем причина гула.

Финвана не мог подняться со стула. Брюхо короля столь отяжелело, что тот падал на стул каждый раз, когда пытался встать.

В четвертый раз, сопя и с явным недовольством, король отказался от попыток встать.

Воцарилось веселье, в замке раздались раскаты хохота. Самым звучным, ехидным и жестоким, конечно, был смех Оонаг. Та щелкнула пальцами и предложила своему трубадуру сочинить песню.

Музыкант тут же начал перебирать струны лютни и импровизировать.

 
Сеньоры! Как мне описать
Безжалостность стола,
Который тяжело страдать
Заставил короля.
 
 
Пилюля, что злодей поднес,
Из ряда вон горька —
Довел роскошный стол до слез
Финвану-добряка.
 
 
С большой охотой поглощал
Десерт и дичь вразброс,
Но, как назло, объявлен бал —
Монарх к скамье прирос.
 
 
Финвана! Славься же сто лет,
Наш всадник удалой,
Который в праздничный обед
Стал в купол толщиной! [9]9
  Стихотв. пер. с исп. В. А. Максимовой.


[Закрыть]
 

Взрывы смеха звучали точно шары, лопавшиеся под ударами клювов стаи воронов. Марина едва могла поверить своим глазам.

И это ее звездный час? Она терпела и прошла через все мучения, чтобы составить пару ненасытному и толстому королю, который не способен даже танцевать? Разве в этом заключалось ее великое предназначение?

Финвана снова попытался встать, но тут к нему подошел Дианкехт.

– Прекратите есть, не смешите гостей и сделайте элегантный жест, возвещающий начало бала.

Так оно и случилось. Вялым жестом король пригласил гостей начать бал без него.

Марина была готова умереть на месте. А сейчас что?

К ней подошел Дианкехт и протянул руку.

«Наконец-то у меня появился кавалер», – сказала про себя очарованная Марина, однако, к ее удивлению, Лилиан, Фиалковая фея, шагнула вперед и взяла протянутую руку гофмейстера.

Не может быть! Марине казалось, что она сейчас умрет. Даже гофмейстер пренебрег ею!

Марина не ошиблась. Дианкехт и Лилиан, красивые в своем волшебном блеске, прошли по зеленому ковру, предназначенному королевской чете, но тут их путь преградили скрещенные копья и вынудили остановиться.

Началось смятение, зашелестели шелка, все ждали, чем закончится этот сюрприз. Прислужники королевы преградили путь Дианкехту, чтобы позволить Оонаг и ее кавалеру пройти по противоположной стороне и занять место в середине огромного зала.

Дианкехт дал сигнал гвардии Финваны, но в это мгновение в зал ворвался элитный отряд королевы, создавая полную неразбериху. Все солдаты как один обнажили мечи, в мгновение ока разоружили королевскую гвардию, нацелив копья на короля и его придворных.

Дианкехт кричал до хрипоты, отдавая приказы, но, когда решил применить волшебные силы, было уже слишком поздно. Королева обезоружила его.

– Сделайте же хоть что-нибудь, – закричал Финвана с посиневшим лицом, чуть не задыхаясь.

– Бесполезно, ваше величество, – возразил преданный гофмейстер, показывая на обнаженные мечи, нацеленные на них со всех сторон. – Королева велела окружить нас и разоружить вашу гвардию.

– Измена! – крикнул король. – Я Финвана, ваш король. Повинуйтесь мне!

Дианкехт прикрыл нежную Лилиан рукой, жестом, который обладал скорее символичной, нежели действительной силой.

– Что тут происходит? – спросила до смерти напуганная Марина. – Почему нас окружили солдаты королевы? Произошел мятеж?

Она подняла глаза, пытаясь обнаружить выход, который позволил бы убежать, но кругом сверкало лишь оружие.

Оонаг присела перед свергнутым королем в озорном реверансе, затем, к изумлению всех придворных, взяла за руку очаровательного Патрика, щелкнула пальцами, давая знак музыкантам играть, и начала бал.

Финвана стал лиловым, схватился руками за грудь и от нежданно нагрянувшей беды принялся молча раскрывать и закрывать рот, точно рыба, выброшенная на сушу. Эта выходка королевы причинила ему гораздо большее унижение, чем дерзкий государственный переворот.

Придворные, догадываясь, что сила на стороне королевы, неистово захлопали в ладоши и приветствовали Оонаг громкими возгласами.

– Да здравствует королева Оонаг!

– Долгих лет жизни королеве Оонаг!

– Смерть Финване и его приспешникам!

Марина почувствовала, что ее кто-то настойчиво тянет за руку. Она подняла глаза и обрадовалась всем сердцем. Рядом стояла Луси, она пальцем давала Марине знак молчать и предлагала спасительный выход сквозь ряды врагов.

– Настал удачный миг, бежим отсюда, – прошептала она.

Марина не стала ждать второго приглашения. Она ухватилась за руку Луси, и обе прошли сквозь стену из шпаг.

Позади них остались Лилиан, Дианкехт, король Финвана и его пособники, сбитые с толку дерзостью королевы, которая после бала поспешила снять корону с головы Финваны и надеть ее на свою белокурую голову.

– Я объявляю себя королевой Туата Де Дананн, – высокопарно заявила она.

И тут же указала на короля и его свиту:

– Бросить их в темницу!

Произошел государственный переворот с соблюдение всех правил.

– Завтра покатятся их головы, – весело объявила она.

Это импровизированное решение было встречено аплодисментами и радостными возгласами. Столь волнующего события в королевстве Туата Де Дананн не случалось последние две тысячи лет.

Марина не могла этому поверить. Королева Оонаг обезглавит короля, гофмейстера, фею и верных монарху придворных! Какой ужас! Возможно, ее ждет такая же участь.

В Марине не было жилки героини, поэтому она неслась без оглядки, точно за ней гнался дьявол, не выпуская руку подруги Луси, не обращая внимания ни на ступеньки, по которым они спускались, ни на мрачные факелы, которые висели на стенах, ни на крыс, шнырявших у нее под ногами. Она бежала и бежала до полного изнеможения, затем остановилась, подняла голову, собираясь глотнуть воздуха и поблагодарить Луси за своевременное вмешательство, и обнаружила, что находится в самой глубокой подземной темнице замка, рядом с колодцем, ведшем в Ад.

Там Марину ждали ищейки Оонаг. Не вымолвив ни единого слова, они схватили ее, подняли и раскачали над черным отверстием, ведущим в Царство тьмы. Под ней зияла пустота.

Марина чувствовала, что у нее кружится голова и начинается приступ тошноты. Она дрыгала ногами и кричала, но все было тщетно. Она не могла вырваться из рук солдат, а под ней зияла бездна.

– Повелитель Царства тьмы, вот жертва, которую вам обещала королева Оонаг, – певучим голосом произнес капитан.

Марина задрожала. Ее бросят вниз? Они посмеют бросить в колодец бедную и беспомощную девушку?

– Трусы! – с упреком бросила она.

– Постойте, постойте, – раздался голос Луси. – Вы же не собираетесь бросить ее туда?

Разъяренная Марина крикнула:

– Предательница!

В это мгновение незримая ледяная рука провела по ее щекам, потрогала глаза, волосы, очертание лица и коснулась рта.

– Я принимаю ваш подарок, – донесся из глубин хриплый голос.

Затем эта рука вцепилась в нее и резким движением утащила в мрачные глубины.

Марину поглотила бездна.

Луси

Ну и ну! Она не хотела бросать ее в колодец, в ее намерения не входило погубить Анхелу. Она думала, что ее упрячут в темницу, сделают пленницей… Быть может, подвергнут небольшой пытке, но чтобы лишить жизни… Ну и ну, это уж слишком круто!

Луси сглотнула, ища доводы, которые избавили бы ее от неприятной мысли, что она погубила свою подругу, бывшую подругу.

По правде говоря, она невиновна, ибо выполняла приказы. Луси была хорошей девочкой, помогала одноклассницам готовиться к экзаменам по математике, кормила голубей колбасой, сама заправляла кровать по утрам. Она была сентиментальной: плакала, когда видела по Интернету фотографию брошенного щенка лайки.

Луси была любвеобильной: она целовала герань матери, перед тем как идти в школу. Ей так хотелось делать Цицерону подарки, что любовь к животным, растениям, вещам и даже подругам отошла на второй план.

Луси была доброй девочкой. Она пришла к заключению, что ее совесть чиста.

С этими приятными мыслями Луси брела по извилистым темным коридорам и наконец подошла к темнице, где сидел Цицерон, чтобы сообщить ему новости.

Луси увидела, что Цицерон опустил голову и приуныл.

– Цицерон, Цицерон, это я, Луси.

Цицерон явно не обрадовался ее приходу. Он даже не поднял головы.

– Я принесла хорошую новость.

Похоже, в глазах Цицерона мелькнула искорка любопытства. Надежда, повод, за который можно уцепиться.

– Королева Оонаг скоро вызволит тебя отсюда, и тогда мы сможем вернуться в реальный мир.

Однако Цицерон не только не поблагодарил ее за заступничество, но задал дерзкий вопрос:

– А что будет с Анхелой?

Луси забеспокоилась. Анхела не заслуживала такого внимания. Почему эта дура из пластилина не выходит у Цицерона из головы?

– Мне жаль. Но Анхелу отправили в Царство тьмы. Я не смогла помешать этому.

Цицерон мгновенно вскочил, сжав кулаки и выпучив глаза:

– Что ты говоришь?

Прежде чем ответить, Луси сосчитала до десяти. Она была в такой ярости, что ей пришлось взять себя в руки, чтобы не заорать.

– Ее уже нет в живых! Ее бросили в колодец, ведущий в Ад! Ее больше нет!

Цицерон от злости вцепился в решетку:

– Это ложь! Ты врешь!

Луси прикинулась смущенной.

– Мне очень жаль. Анхела была феноменальной девушкой. Она останется такой в нашей памяти. Анхела станет легендой, ты же знаешь: она умрет молодой и от нее останется красивый труп. Надеюсь, Антавиана запечатлела ее в своем мобильном телефоне.

– Заткнись!

– Я могу утешить тебя…

– Пошла к черту! – последовал грубый ответ.

Луси благоразумно удалилась, чтобы не злить Цицерона еще больше. Он забудет Анхелу, в этом Луси не сомневалась, но у нее не было уверенности, что он останется с ней. Все было не так просто…

Оказалось, что оплеухи не доставляют удовольствия…

Но… великодушная и сопереживающая Луси с радостью прижмет голову Цицерона к своей груди, чтобы тот выплакался вдоволь, а затем ей можно будет утереть ему слезы.

Придя в покои королевы сообщить, как она выполнила свое поручение, Луси обнаружила, что Оонаг уже знает, как унять ее душевные муки.

– С ней покончено?

– Да, ваше величество, покончено. Она свалилась в Ад.

– Слышишь, Миа? Ты не сумела избавиться от милезы, а эта девушка взяла и сделала все с первой попытки!

Луси тут же поспешила смягчить обидные слова королевы. Ей не хотелось наживать врага в лице горничной.

– О, госпожа, не умаляйте заслуг Мии. Она сделала первый шаг, а я лишь пожала плоды ее трудов.

Миа одарила Луси благодарным взглядом. Оонаг примеряла красивое ожерелье из жимолости.

– Как замечательно, сегодня у меня счастливый день. Я только что схватила короля и отправила его в подземелье. Завтра я велю отрубить ему голову, а послезавтра выйду замуж за человека. С меня хватит. Всю жизнь я выносила унижения Финваны, а сегодня поняла, что все гораздо проще, чем казалось. Миа, приготовь любовный напиток.

Миа вылила одну жидкость в другую и встряхнула все.

– Вот он, ваше величество, – сказала Миа, протягивая королеве флакон зелено-синеватого цвета.

Луси тут же сообразила, что в этом флаконе заключен ключ к ее счастью.

– Любовный напиток? Вы его собираетесь выпить?

Оонаг весело рассмеялась:

– Ни за что! Тогда я потеряла бы разум, волю и стала рабой собственных инстинктов.

Луси искренне удивилась:

– Для кого же он?

– Для Патрика, моего будущего супруга.

Луси считала себя обязанной польстить Оонаг.

– Вам этот напиток не нужен, вы красивы, а юный Патрик уже обожает вас.

Оонаг оказалась очень капризной.

– Меня это не устраивает. Я хочу видеть его у своих ног и слышать, как он днем и ночью произносит мое имя, вздыхая от любви.

Вот в чем дело! Именно этого Луси жаждала больше всего на свете. А ключ к осуществлению ее желаний надо искать там, внутри – стоит только протянуть руку, он всего в нескольких сантиметрах от нее.

– Я отнесу ему этот напиток.

– Нет! – воскликнула Оонаг.

– Почему?

– Глупая девчонка! Как ты не понимаешь! Стоит только напитку подействовать, как избранницей Патрика станет первая, на кого падет его взгляд.

Луси слышала, как Патрик храпит в соседней комнате.

– Совершенно верно, ваше величество, я волью напиток Патрику в рот, а вы предстанете перед ним.

Королева вздохнула.

– Только не сейчас. Мы это сделаем, когда он проснется, а это случится несколько часов спустя. Ему надо выспаться, – Оонаг лукаво улыбнулась. – Затем его страсть будет сильней мечты.

Луси со скоростью луча света склонилась перед королевой, держа флакон в руке.

– Тогда я оставлю его в спальне юного Патрика.

Королева не почувствовала злого умысла в ее подобострастии.

– Миа, обрати внимание. Это называется инициативой!

Миа вонзила ногти в ладони, так что из них засочилась кровь. Каждый раз ей становилось все труднее выносить непрерывные упреки Оонаг.

– Да, повелительница, я ни на что не гожусь.

– Вот именно, моя дорогая Миа, точнее не скажешь!

Луси воспользовалась моментом и тихо выскользнула из комнаты, спрятав флакон в нижних юбках. Она почти у цели!

В этом стеклянном флаконе заключена любовь Цицерона!

Больше всего на этом свете Луси желала, чтобы Цицерон принадлежал ей, чтобы он ел с ее рук, как ягненок, и, ясное дело, чтобы он был от нее без ума.

Стоит Цицерону испробовать напитка, как все мечты Луси станут явью – при первом же взгляде на нее у него сделается глупое лицо, они будут гулять по улицам Дублина, играть в Интернет-кафе Дублина, учить английский в школе Дублина, мокнуть под дождем Дублина, ездить на автобусах Дублина, вместе делать «homework» в библиотеках Дублина… Счастье рядом с Цицероном возможно!

Луси проведет вместе с ним еще кучу времени. Целый год, играя вечер за вечером, лукаво подмигивая ему, говоря глупости и делая намеки. Год виртуальных приключений и возвышенных посланий… Они станут общаться под вымышленными именами и скрываться под чужими никами.

Год Луси будет вздыхать по нему, мечтать о нем, находить и ловить его и наконец последует за ним до самого Мадрида…

И когда она будет готова схватить его, появится Анхела, настоящий кошмар, и разъединит их!

Разве Анхела не понимает, что отношение Луси к Цицерону гораздо глубже и искренней, чем ее? Разве Анхела не знает, что Луси и Цицерон плечом к плечу совершили тысячу набегов, одержали победу над тысячью драконами и вместе делили тысячу добыч? Их объединяет духовное родство. Цицерон принадлежал ей по праву!

Пока Луси раздумывала над всем этим, она все больше соглашалась со своими доводами и утверждалась в уважении к себе.

Она была хитра, способна и изобретательна. Луси была «warrior», воином, могущественной колдуньей. Битвы и колдовство давно стали ее союзниками. Весь мир, включая Цицерона, падет к ее ногам.

Однако у дверей темницы личные гвардейцы королевы преградили Луси дорогу.

– Пароль и отзыв.

– Я горничная королевы Оонаг и пришла освободить заключенного из людей по имени Цицерон.

– У вас есть охранная грамота?

Луси побледнела:

– Какая охранная грамота?

– Охранную грамоту выдает королева. С ней вы могли бы сделать то, о чем только что говорили.

– Мы не можем освободить ни одного заключенного без разрешения королевы.

– Но я даю вам слово.

– Нам этого мало.

– Вы меня не узнаете?

– Нет.

Луси сглотнула и взвесила ситуацию. Она могла бы справиться с двумя солдатами из гвардии, но не с восемью, расположившимися вдоль коридоров.

В этот момент в темницу провели Финвану и Дианкехта. Видно, все меры безопасности были усилены.

– Позвольте мне хотя бы повидаться с ним!

– Это невозможно. Королева запретила посещения. Она боится, как бы король Финвана не сбежал.

Луси возмутилась.

– Он болен, это мой брат, я должна дать ему лекарства, – и Луси помахала флаконом перед носами солдат.

– Очень хорошо. Мы сами дадим ему это лекарство, – ответил один из солдат, вырывая флакон из рук растерянной Луси, которая даже шелохнуться не успела.

– Нет, нет, ни в коем случае! Верните мне флакон!

Солдаты закрыли тяжелые двери перед ее носом.

Луси стояла, охваченная ужасом. Она принялась отчаянно стучать в дверь.

– Откройте мне! Вы сами не имеете права давать ему это лекарство! Вам нельзя! Откройте!

Тщетно. Все было тщетно. Луси упустила возможность, какая подворачивается раз в жизни. Точно подкошенная, она свалилась на землю, свернулась клубком, однако в столь отчаянном состоянии пробыла недолго. Услышав равномерные шаги солдат королевы, строем приближавшихся к ней, Луси подняла голову.

– Это она. Задержите ее!

Одним прыжком Луси вскочила на ноги. Что случилось?

Солдаты Оонаг хотят схватить ее? Им будет непросто сделать это! Она окажет им сопротивление!

Луси так и поступила. Она повернулась лицом к солдатам, ловко оторвалась обеими ногами от земли и сумела сбить с ног первых двоих. Капитан, уже испытавший на себе убойную силу ее способности к боевым искусствам, приказал солдатам обнажить мечи и заставить ее сдаться.

– Сдавайся, и мы не сделаем тебе ничего плохого.

Луси расслышала свист, заставивший ее поднять голову.

На восточной башне крепости показалась маленькая ручка, манившая ее к себе. Среди зубцов появилась крохотная головка.

– Луси!

От большого удивления Луси стала тереть глаза.

– Сюда! – крикнул тоненький голосок.

Луси обернулась и без оглядки бросилась к восточной башне.