Текст книги "Проклятие Одии"

Автор книги: Майте Карранса

Неожиданность

Анаид удалось добраться до дубовой рощи лишь на следующий день. Ночь она провела в собственном доме, спрятавшись там с Дацилией, которой не уставала твердить, как важно, чтобы их присутствие в Урте не заметили Елена и Карен.

Утром спозаранку Анаид оставила новую подругу спящей и направилась к пещере, в которой был спрятан Жезл. По мере приближения к нему, ее обожженная рука раскалилась от нетерпения.

Наконец, трепеща от волнения, Анаид проникла в пещеру, которую обнаружила в дубовой роще еще девочкой, прячась от бабушки Деметры.

Много лет маленькая Анаид внимательно исследовала пещеру и теперь могла пройти по всем ее гротам с завязанными глазами. Она прекрасно помнила, сколько шагов отделяют грот с озером от грота со сталактитами. Ее руки не забыли шершавый известняк стен, она помнила все боковые туннели пещеры, царившую в ней сырость, ее терпкие запахи, тишину, полумрак и прихотливые очертания ее сводов. Анаид считала эту пещеру своей.

Ей так не терпелось поскорее завладеть Жезлом Власти, что она не обратила внимания на знаки, недвусмысленно говорившие о том, что в пещере не так спокойно, как это могло показаться на первый взгляд. Анаид не заметила на песке следы чьих-то ног, не почувствовала чужого резкого запаха в зале, прозванном ею «Призрачным» за невероятные сталагмиты, росшие в нем, как огромные привидения.

Ворвавшись, как вихрь, в грот с озером, она не заметила и тени, поспешно юркнувшей за каменные столпы, подпиравшие свод грота.

Анаид была не в себе. Ее трясло, у нее стучали зубы, ладони вспотели, а сердце билось так, словно хотело выскочить из груди. Девушка горела желанием прикоснуться к Жезлу Власти.

«Где же он?!»

Анаид чувствовала, что тот где-то совсем рядом, и от этой мысли чуть не лишилась рассудка. Наконец она вспомнила, как зеркало показало ей Жезл в нише. Там он и находился. При виде Жезла Власти Анаид позабыла обо всем на свете и протянула к нему дрожащую руку.

Жезл блистал, трепетал и манил ее. Анаид уже почти схватила его, когда из темноты выплыла чья-то тень, и запястье девочки сжали тонкие пальцы.

Анаид чуть не взвыла от ярости, но, подняв глаза, заметила очень красивую изящную женщину с белоснежной кожей и голубыми глазами.

Белая Дама тут же выпустила руку Анаид, ослепительно улыбнулась и широко распахнула перед ней свои объятия.

– Анаид, детка!

С момента расставания с отцом, Анаид старалась держать в кулаке свои эмоции, но тут не выдержала и громко всхлипнула.

– Бабушка! – воскликнула она и бросилась в объятия Ледяной Королевы Кристины Олав.

Анаид мгновенно вспомнила свою схватку с Баалатой и загадочную фигуру, повергшую страшную одиору и скрывшуюся с Жезлом.

– Так это ты спасла меня от Баалаты? – пробормотала она.

– Разве я могла отдать тебя ей на растерзание, – негромко произнесла Кристина.

– И ты принесла Жезл ко мне в пещеру?

– Это очень укромное и уютное местечко.

– А Гуннар об этом знал?

– Я сказала ему, что буду ждать тебя рядом с Жезлом.

– Значит, когда он заявил, что оставляет меня в надежных руках, он имел в виду тебя?

– Ну конечно же, – улыбнулась Кристина и погладила внучку по голове. – Ведь я тебя очень люблю.

– И я тебя тоже, – призналась Анаид, прижавшись к прохладной белой груди ледяной красавицы.

При этом она подумала, что мать ни за что бы ее не поняла.

Анаид давно научилась распознавать одиор. С тех пор, как на Сицилии ее посвятили в омниоры, девушка узнавала одиор по их взгляду и резкому запаху. Однако Кристина Олав была совсем иной.

«Она же моя бабушка! И только во вторую очередь – одиора».

Девушка обняла Кристину и без стеснения поцеловала ее, не чувствуя, что предает этим свой род или свой клан.

Высокая светловолосая Кристина с такими же серо-синими глазами, как у Гуннара и у Анаид, выглядела довольно молодо, но Анаид, чувствовала, что Ледяная Королева относится к ней, как самая обычная бабушка.

– Проси у меня все, чего хочешь! – мелодичным голосом произнесла Кристина.

Анаид по-прежнему снедало непреодолимое желание прикоснуться к Жезлу.

– А можно мне?

– Конечно, можно! Он ведь твой!

Девушка нерешительно погладила Жезл Власти, не решаясь взять его на глазах у Кристины. Она лишь касалась его пальцами, чувствуя, как магическая сила Жезла теплыми волнами растекается по ее телу.

– А можно мне… Можно мне увидеть Рока? – робко спросила она, наконец.

– Идем со мной.

Кристина повела внучку в глубь грота с озером. У самого края воды одиора еле слышно щелкнула пальцами, и все озеро застыло в виде огромной пятиугольной глыбы льда. Это была магическая пентаграмма. По ее углам зажглись пять свечей. Их свет неровно мерцал под высокими сводами грота.

Кристина коснулась льда пальцами, и на глазах ошеломленной Анаид в его глубине возникло изображение Рока.

«Какой он все-таки красивый!» – при одном взгляде на юношу кровь застучала у нее в висках.

Рок сидел за партой. Он беспокойно ерзал на стуле и нервно грыз конец авторучки. Перед ним лежал чистый лист бумаги и ксерокопия страницы из учебника с четырьмя задачами по математике.

«Контрольная! Року ее не написать!»

Анаид стало его очень жалко.

– Можно мне ему помочь?

– Ты действительно этого хочешь?

– Я не хочу, чтоб ему влепили двойку.

– Ну так помогай!

– А как?

– Повторяй за мной, – взяв Анаид за руки, сказала Кристина. – «Эт продет ле нумис!»

Анаид не знала этого заклинания. Омниоры такими не пользовались. И, видно, не спроста…

– «Эт продет ле нумис…» – еле слышно прошептала она.

Рок подскочил на стуле и со страшной скоростью принялся что-то строчить на листке бумаги. Одноклассники, уставившись на него, начали хихикать и перешептываться.

Рок походил на помешанного. Он не понимал, что с ним происходит. Наконец он перестал писать, и авторучка выпала из его онемевших пальцев.

Рок ошеломленно смотрел на исписанный листок. Он решил четыре задачи по математике ровно за одну минуту. По крайней мере, ему оставалось надеяться на то, что он действительно их решил, так как начертанные им самим знаки и числа очень мало о чем ему говорили.

Анаид очень хотелось, чтобы Рок узнал, что это благодаря ей он написал контрольную, но вдруг рядом с ним возникла рука какой-то девушки, медленно тянувшаяся к листку с решенными задачами, который молодой человек незаметно пододвигал ей локтем.

От ярости у Анаид потемнело в глазах. Это же проклятая разлучница Марион! Она вознамерилась списать у Рока контрольную, которую тот решил только благодаря Анаид!

Девушка посмотрела Кристине в глаза. Той не нужно было слышать никаких слов, чтобы понять, что ее оскорбленная в своих лучших чувствах внучка вне себя от ревности и пылает жаждой мести.

Взяв Анаид за руку, Кристина продиктовала ей новое заклинание:

– «Азат сенерт ателиоминт!»

На этот раз Анаид не стала шептать, а заверещала во всю мочь:

– «Азарт сенерт ателиоминт!!!»

Внезапно листок в руке Марион вспыхнул. Вскрикнув от неожиданности, та уронила его Року на колени.

Вскочив, юноша стряхнул листок с решенными задачами на пол и стал топтать его ногами.

Тут к нему с вытаращенными от удивления глазами подбежала сеньора Хильда – самая строгая учительница в школе. Испепелив взглядом Рока и Марион, она подняла с пола листок с обугленными краями, внимательно изучила его содержимое и составила свое собственное представление о случившемся:

– Откуда у вас эта шпаргалка, проклятые двоечники?! Ставлю единицу обоим! А теперь – вон из класса!

Анаид не желала созерцать то, что за этим последовало. Последним, что она увидела, была рука Рока, заботливо обнявшая дрожавшие плечи расстроенной Марион. Анаид было противно смотреть, как Рок ее утешает.

«Общее горе сближает!»

Девушке оставалось лишь кусать локти при мысли о том, что из-за ее выходки взаимная симпатия Рока и Марион наверняка лишь окрепла.

– Не желаю на это смотреть! – крикнула она.

Озеро тут же помутнело, а Анаид бросилась в пещеру со сталактитами к своему Жезлу.

Огорченная Кристина поспешила за ней.

– Бедняжка! Ты очень расстроилась?

– Ну почему все так несправедливо?! – не удержавшись, Анаид разрыдалась, и ласковые руки тут же принялись утирать ей слезы.

– Не плачь! Все можно поправить.

– Как?

– Все в твоей власти.

– Ничего не в моей власти, – уныло пробормотала Анаид. – Я ни на что не гожусь…

– Ты так думаешь? А как же Жезл?

Анаид задумалась.

– Жезл не станет выполнять моих личных желаний, – наконец буркнула она.

– Кто тебе это сказал?

– Мама.

– Твоя мама заблуждается, – усмехнулась Кристина. – А еще она совсем напрасно опоила Рока эликсиром забвения.

С этим Анаид, при всем желании, не могла спорить.

– Можешь мне не верить, но Избранница, в первую очередь, должна быть счастливой и довольной. Как же ей осчастливить остальных колдуний и мудро править ими, если она не в состоянии привести в порядок собственную жизнь? Как Избраннице заниматься мировыми проблемами, если она погрязла в своих?

Анаид давно уже пришла к такому же выводу, поэтому энергично закивала.

Ее ждут великие дела, но у нее ничего не выйдет, пока ее помыслы направлены лишь на то, как бы придушить гадкую Марион!

– Позови его.

– Кого? Рока?

– Да нет же! Позови Жезл, глупышка!

– Как?

– Ты даже не знаешь, как позвать Жезл? – удивилась Кристина.

– Нет, – смущенно призналась Анаид.

– В твоей власти повелеть ему оказаться у тебя в руке, как только ты этого пожелаешь.

Удивленная Анаид вытаращила глаза.

– Странно, что тебе этого не разъяснили… Ну ладно. Повторяй за мной: «Сорамар нойкалуприт не литасам!»

– «Сорамар нойкалуприт не литасам!» – вдохновенно произнесла Анаид.

И у нее тут же стало жечь ладонь.

Жезл вспыхнул, взмыл воздух и, подчиняясь приказу, оказался у девушки в руке.

– Ну, что стоишь, разинув рот? – усмехнулась Кристина.

– Но как?! Как он оказался у меня в руке?!

– Обычное колдовство, детка. Ведь ты все-таки колдунья!

Выходит, Жезл можно в любой момент призвать! А также касаться его, не отправляясь искать на край света!

– Какой он красивый, – восхищенно пробормотала Кристина и протянула белую руку, чтобы погладить Жезл, но Анаид спрятала свое сокровище за спину.

– Осторожно… – извиняющимся тоном пробормотала она. – А вдруг это опасно!..

Внезапно девушка вспомнила рассказ матери о трех одиорах, желающих завладеть Жезлом – Баалате, Графине и бабушке Кристине.

Кристина Олав нахмурилась, ее глаза вспыхнули недобрым огнем, но она тут же взяла себя в руки и непринужденно улыбнулась.

– Ну, ну! Не бойся! Не надо его прятать.

«Нет, Кристина не такая злая, как думает Селена!»

Анаид чувствовала, что может доверять бабушке.

– Что мы теперь будем делать? – спросила она у Ледяной Королевы.

– А что бы ты хотела, детка?

– Дело не в том, что я хочу, а в том, что могу…

– Ты можешь все, что пожелаешь! Абсолютно все! Ясно?

– Это не так. Есть некоторые вещи, которые мне не дозволены. Например, если я захочу превратиться в осу и искусать Марион…

Миг спустя ошеломленная Анаид уже жужжала над головой Марион, сидевшей под липой напротив школы.

Как же это произошло?! Анаид не произносила заклинаний и не повторяла за бабушкой никаких загадочных слов. И все-таки она превратилась в осу, кружившуюся над Роком и Марион, пока те целовались.

«Искусать, что ли, их обоих?»

Анаид спикировала и вонзила жало в верхнюю губу Марион.

Та завизжала и оттолкнула Рока.

«Так ей и надо! Будет знать, как целоваться с моим парнем!»

– Вот я тебе сейчас! – крикнул Рок и чуть не прихлопнул не успевшую взлететь достаточно высоко Анаид. Едва увернувшись, она стала кружиться над головой Марион, которая терла губу и плакала от боли.

– Не трогай! Дай посмотреть. Ого!

И действительно, губа у Марион распухла так, словно кто-то со всей силы двинул ей по зубам.

Собрав немного чистой земли, Рок поплевал на нее и слепил из вязкой массы грубую лепешку. Осторожно приложив земляную лепешку к губе Марион, он заботливо обнял девушку за плечи и стал нашептывать ей слова утешения.

Анаид в облике осы снова разозлилась. Сейчас она с удовольствием придушила бы эту сладкую парочку. Это желание было настолько сильным, что ей не понадобилось никаких заклинаний. С высоты своего полета она с ужасом наблюдала за тем, как зашевелились ветви липы, под которой сидели Рок и Марион, удлиняясь и извиваясь, как щупальца.

Словно по мановению волшебной палочки, невысказанное желание Анаид стало осуществляться само собой: ветви оплелись вокруг Рока и Марион и стали их душить.

– Помогите! – завизжала Марион, а Рок, хрипя, пытался оторвать от горла обвившуюся вокруг него ветвь.

Поняв, что сейчас перед ней будут два трупа, Анаид пришла в себя и пробормотала: «Рагар эпмейс».

Ветви укоротились, липа перестала душить приютившуюся под ней парочку. Дерево приняло свой обычный вид.

– Бежим отсюда! – заныла Марион. – Это дерево заколдованное!

– Подожди…

– Не трогай меня! Ты тоже заколдованный!

– Я?!

– Да! Стоит тебе оказаться рядом, как происходит какая-нибудь гадость! Уходи!

Довольная Анаид наблюдала с высоты, как Рок пытается разубедить впавшую в истерику подружку.

– Не говори глупостей! Это просто совпадение!

– Никакое не совпадение!

– Сама посмотри! – с этими словами Рок шагнул к Марион и взял ее за руку. – Вот я рядом, и ничего не случилось!

Анаид торжествовала. Стоило ей покоситься на липу, как с нее на Марион посыпались муравьи, листоеды и личинки тли, которые тут же заползли к ней под одежду. От воплей Марион содрогнулись небеса.

– Ой! Спасите! Убирайся! Никогда ко мне больше не приближайся!

Марион убежала, а Рок, разинув рот, уставился на липу, пытаясь понять, что происходит: в течение получаса он чудесным образом написал контрольную, у него в руках загорелся лист с решенными задачами, и их с Марион чуть не задушило дерево, с которого просыпался град ползучей нечисти…

Довольная Анаид решила, что налеталась.

Через мгновение она снова стала собой. Сидя в пещере, девушка с заговорщическим видом переглядывалась со своей чудесной бабушкой, всего за несколько минут научившей Анаид выполнять ее желания. Это было здорово. И очень весело.

– Спасибо тебе, бабушка, – пробормотала Анаид.

– Не за что. Я была очень рада тебе помочь. И это только начало…

– Значит, я могу и другое?

– Ну конечно же!

– Например, заставить Рока меня полюбить?

– Это очень просто. На это способны даже омниоры.

– Но они так не поступают.

– Некоторые поступают. Например, твоя мать.

Да, действительно, Селена призналась дочери, что опоила Гуннара приворотным зельем, секрет которого узнала в детстве у двоюродной сестры Леты.

– И ты мне поможешь?

– Разумеется! И буду тебя охранять!

Обняв Ледяную Королеву, Анаид подумала, что все не так плохо, как кажется. Она не одна в этом мире. Ее обожает Дацилия! И у нее такая чудесная бабушка!

– Как было бы здорово жить с тобой и с папой!

– Сейчас Гуннар заметает следы. Селена не должна нам помешать. А потом он вернется. Он очень тебя любит.

Действительно, появление Селены в Урте нарушило бы все планы Анаид.

– А Дацилия? Что нам делать с Дацилией?

– Дацилия нам очень кстати, – усмехнулась Кристина.

– Правда?

– Она тебя боготворит и будет делать то, что ты ей скажешь. Ради тебя она пойдет на все.

– А что она будет делать?

– Она станет твоей помощницей, – произнесла Кристина загадочно. – Никто не должен знать о том, что ты в Урте. Если об этом станет известно Елене или Карен, омниоры попытаются нам помешать. Чтобы этого не случилось, мы прибегнем к помощи Дацилии.

Анаид облегченно перевела дух. Теперь ей не придется мучительно придумывать, что делать. За нее будет думать бабушка, которая все знает и все умеет!

– Может, чего-нибудь поедим? – пробормотала она.

– Ты хочешь есть?

– А то! Я бы могла съесть целого омара!

Анаид сказала про омара просто так, но не успела она вымолвить эти слова, как у нее в руках возник вареный омар. Девушка окаменела от изумления.

– В чем дело? Пропал аппетит?

– Нет, не пропал, – пробормотала Анаид и разломила клешню ракообразного.

По пещере распространился божественный аромат. У Анаид потекли слюнки, и она пожалела о том, что у нее нет ломтика лимона и чистой салфетки.

– Скажи, – произнесла вдруг Кристина. – Скажи открыто и прямо.

– О чем?

– О твоих желаниях. Все они выполнимы.

– Даже самые эгоистичные?

– Все желания эгоистичны, – усмехнулась Ледяная Королева.

– А когда мы желаем добра другим и не думаем о себе? – возразила Анаид.

– В этом случае мы успокаиваем собственную совесть и в конечном итоге тешим свое самолюбие.

– А если я… – начала было Анаид, но умолкла, смутившись.

– Говори, не стесняйся! Ты хочешь стать полноценной Избранницей, правда?

– Конечно!

– Чтобы стать ею, ты не должна душить своих желаний. Герои не отличаются стеснительностью и скромностью. Ты желаешь совершить великие дела. Это серьезное желание, и его не нужно стыдиться. И вообще, как, по-твоему, добиваются успеха политики, банкиры, актеры и другие знаменитости? По-твоему, они чего-нибудь стесняются? Отнюдь! А ты гораздо сильнее всех их вместе взятых. Вот и веди себя соответственно!

Анаид распирало от гордости.

Бабушка права! Избраннице не пристало прятаться по углам, стыдясь своих желаний. В руках у Избранницы Жезл Власти! Она повелительница всех колдуний! Ей суждено их осчастливить. Так неужели она не в состоянии осчастливить саму себя?!

– «Сорамар нойкалуприт не литасам!» – громко и властно произнесла Анаид.

Жезл тут же оказался у нее в руке.

– Я желаю, чтобы Рок снова меня полюбил!

– Теперь все твои желания непременно сбудутся! – восхищенно глядя на внучку, пробормотала бабушка Кристина.

* * *

В глубине иглу с его непроницаемыми для северных ветров стенами, в одеяле из теплых звериных шкур, спала молодая девушка. Но ее сон был неспокоен. Преследуемая кошмарами, девушка вскрикивала и ворочалась с боку на бок.

Ее мать Каалата кормила на улице проснувшихся среди ночи от голода псов. Когда девушка в очередной раз вскрикнула во сне, ее мать оставила их и поспешила к ложу дочери.

– Сармука! Проснись! – начала она тормошить девушку. – Ну, просыпайся же!

Однако ее дочь, пятнадцатилетняя иннуитка с раскосыми глазами и белоснежной кожей и не думала просыпаться, а лишь сильнее заметалась на ложе.

На улице раздался собачий вой. Псы выли на луну, как их предки – дикие волки.

Каалата в ужасе взирала на дочь. Она давно понимала, что Сармука не жилец на этом свете, но не думала, что девушке суждено умереть совсем скоро.

– Сармука! Проснись же! Сармука!

Внезапно Сармука повиновалась словам матери и, с видом сомнамбулы, поднялась на ноги. Когда девушка открыла глаза, у Каалаты похолодело внутри.

Ее дочь ослепла! У Сармуки больше не было зрачков. Ее глазные яблоки были целиком белыми. В Сармуку вселились духи!

– О, мать наша, Великая Медведица, защити дочь мою Сармуку и ее молочную сестру Диану! Они двуедины! Так суждено им судьбою!

Ноги Сармуки подкосились, и Каалата едва успела подхватить ее обмякшее тело.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ОШИБКИ

 
Проклинаю рыжую изменницу,
Трижды будет проклята она —
Из хозяйки Жезла станет пленницей
И запретные произнесет слова.
 
 
Три ошибки роковых, три преступления,
Я позволю деве совершить:
Пусть она сама, своими силами,
Даст себя навеки погубить.
 
 
Пусть своей рукой даст зелье приворотное,
Из запретной чаши отопьет,
В тело бездыханное, холодное
Пусть своею волей жизнь вернет…
 
 
Трижды мною проклята Избранница,
Путь к живым закрыт ей навсегда.
В мире мертвых пусть навек останется —
Не найти ей выход никогда.[13]13
  Стих. перев. с исп. В. А. Максимовой.


[Закрыть]
 

Проклятие Одии

Не ищите высокого блондина

Заправив машину бензином, Селена не торопилась расплатиться с кассиром, пока тот не ответил на заданный ею вопрос.

– Говорите, высокий блондин? – Развязать кассиру язык оказалось не очень трудно, он был болтлив от природы. – У него случайно не серый «фольксваген»?

– Совершенно верно. Темно-серый! – От волнения у Селены подогнулись колени.

– Очень мерзкий тип! – поморщился кассир.

– Чем же он вам так не угодил? – с деланным равнодушием спросила Селена, выкладывая перед кассиром банкноты одну за другой. На самом деле она задыхалась от волнения. Она объехала почти все заправки в округе, пока не оказалась на той, где побывал Гуннар.

– Он заявил, что у нас на колонке врет счетчик! – возмущенно воскликнул кассир. – Сказал, что мы нарочно накрутили его так, чтобы он показывал повышенный расход топлива, и кладем выручку себе в карман! А еще он требовал, чтобы мы разобрали счетчик у него на глазах! Какой наглец! Ни стыда у него, ни совести!

«Наглец?!» – Селена очень удивилась. Обычно Гуннар вел себя очень сдержанно.

– А девочка?

– Какая девочка?

– Которая с ним была.

– С ним никого не было.

– Точно?

– Точно! – толстяк почесал обширную потную лысину. – У него на заднем сиденье лежало под тряпкой несколько коробок. Наверное, он торгует компьютерами… И вообще он типичный программист, – добавил кассир, явно повидавший на заправке немало разных клиентов и имевший собственные устоявшиеся представления о природе рода людского. – У него рожа как у программиста, а с программистами держи ухо востро!

– А когда он здесь был? – потеряла терпение Селена.

– А с чего это вы им так интересуетесь? – внезапно насторожился кассир.

Селене ничего не стоило придумать любую отговорку. Например, она могла сказать, что блондин помял ее машину и скрылся с места аварии, или что он должен ей денег, но сейчас ей хотелось излить душу.

– Он похитил мою дочь.

– Ничего себе! – Услышав такое заявление, болтливый кассир даже онемел.

– На самом деле он ее отец, – сочла нужным пояснить Селена. – Они познакомились совсем недавно, но он успел заморочить ей голову. А моя дочь несовершеннолетняя, и мне обязательно нужно ее найти.

– Так позвоните в полицию!

– Нет, – Селена покачала головой. – Полиция все только испортит. Кроме того, девочка может сказать, что поехала с ним добровольно.

– Каков гусь! – воскликнул кассир. – А еще прикидывался простым программистом!

– Так когда он здесь был? – повторила свой вопрос Селена.

Кассир покосился на часы и о чем-то задумался.

– Часа три назад, – ответил он, наконец, и добавил: – Считайте, что вам повезло.

– Почему?

– Он сказал, что завтра ему нужно быть в Альхесирасе,[14]14
  Альхесирас – город и порт на южном побережье Испании в непосредственной близости от северного побережья Африки.


[Закрыть] откуда он поплывет на пароме в Марокко. У него в баке бензина километров на четыреста, но уже темнеет. Наверняка этот тип заночует где-нибудь неподалеку.

– Большое спасибо, – сказала Селена.

Она протянула кассиру еще одну банкноту, но тот покачал головой.

– Не надо. И не переживайте. Девочке без матери никуда. Рано или поздно она к вам возвратится.

Селену подбодрило бесхитростное утешение кассира. Она вновь чувствовала в себе силы угнаться за Гуннаром.

Пристегнувшись и покрепче взявшись за руль, Селена стала набирать скорость. Стараясь ни о чем не думать, она хотела слиться с автомобилем, стать бездушной частью его механизма, но постепенно ею стали обуревать привычные сомнения.

Подумать только! Ее единственная дочь Анаид, Избранница, скрылась вместе с отцом в самый не подходящий момент – именно сейчас, когда для борьбы с одиорами ей требовалась помощь. Как же теперь Анаид найдет Дорогу Мертвых? Как отыщет Жезл? Как справится с Баалатой?

Надо признать, Анаид совершила страшную ошибку. После бегства с Гуннаром ей уже не стать такой, какой раньше… Неужели сбывается Проклятие Одии, и ее дочь падет жертвой Жезла? Кажется, именно к этому идет дело. В последнее время Анаид говорила только о нем…

Селена никогда не рассказывала Анаид о Проклятии Одии – может, из суеверного страха, чтобы то не сбылось, а может, не желая лишний раз пугать дочь, которой и так приходилось не сладко. При этом Селена думала, что в самые трудные моменты обязательно будет рядом, предупредит Анаид об опасности или подскажет ей, как лучше поступить.

А вдруг это она сама совершила непростительную ошибку? А что, если надо было сообщить Анаид о Проклятии Одии и настоять на том, чтобы та остерегалась любых поступков, из-за которых зловещее пророчество может сбыться?!

Конечно, Селена и раньше знала, что жизнь не ровная прямая дорога, что она полна резких поворотов, опасных перекрестков, выбоин и рытвин, но в ее нынешнем отчаянном положении ей казалось, что за самой безобидной горкой таится бездонная пропасть.

В голове Селены царил полный кавардак.

Много лет она жила монотонной жизнью, похожей на плавное движение по пустынному прямому шоссе. Дни шли за днями, как капли холодного дождя, часто моросившего в Пиренеях. Селена растила дочь, созерцала звездное небо, рисовала комиксы и ни о чем особо не задумывалась за надежной стеной любви и заботы, которой ее окружили подруги и волевая и мудрая мать Деметра.

От летаргического сна души Селену пробудила лишь острая боль потери в день, когда Деметру жестоко умертвили одиоры. Селене было уже тридцать, но без матери она почувствовала себя несчастной маленькой сиротой.

После этого ей самой пришлось придумывать, как спасти Анаид от одиор. И при этом она не могла позволить себе ни малейшей слабости.

Раскрыть свои сокровенные мысли и тревоги другому живому существу стало для Селены непозволительной роскошью. Как бы тяжело ей ни было, Селене пришлось изворачиваться, обманывать и притворяться, да так ловко, что бывшие подруги почти от нее отвернулись. Селена осталась совершенно одна, и ей предстояло биться до конца в этом полном и невыносимом одиночестве, от которого у нее не на шутку начал портиться характер.

Селене пришлось признать, что она почти обессилела в бесконечной борьбе с одиорами, охотившимися за ней именно благодаря тому, что она так убедительно выдавала себя за Избранницу, спасая дочь. Селена настолько устала, что ей даже захотелось поддаться чарам забвения Тусклого Мира, но любовь Анаид принудила ее передумать и вернуться в полный страданий Реальный Мир.

Постепенно Селена вновь обрела вкус к жизни с ее надеждами и желаниями и отдалась заботе об Анаид с прежним пылом и с прежней самоотверженностью. Она поставила на карту все, что у нее было. Свои силы, свой энтузиазм, свою страсть, – все это она посвятила Анаид. А потом появился Гуннар, вытащил из рукава четыре туза и, не моргнув глазом, увез с собой ее единственное сокровище…

Исчезновение Анаид стало для Селены тяжелым ударом. Так она не страдала, даже потеряв мать.

Деметра была для Селены опорой, а Анаид превратилась в смысл ее жизни. За последние пятнадцать лет Селена давала себе труд подняться утром с кровати лишь ради дочери. Ради Анаид Селена спряталась в Урте. Ради нее она помирилась с Деметрой. Ради дочери она выбрала себе свободную профессию, не связывая себя никакими обязательствами. Ради Анаид Селена отказалась от личной жизни, начала принимать активное участие в жизни рода и клана, перекрасила волосы в рыжий цвет и стала добровольной приманкой для охотившихся за Избранницей одиор. Дойди до этого дело, Селена без колебаний пожертвовала бы ради дочери своей жизнью.

И вот Анаид бросила мать, наплевав на пятнадцать лет ее преданной любви, тщетных надежд и обманутых ожиданий.

Разочарованная и подавленная, Селена находилась в полном замешательстве.

Неужели именно это обречены чувствовать все матери, покинутые детьми, решившими зажить собственной жизнью? Наверняка они имеют не меньше оснований ждать от тех благодарности за бессонные ночи, проведенные у их изголовья…

При мысли об этом Селена до крови прикусила губу.

Тяжелее всего ей было от того, что Анаид сбежала с человеком, от которого она с особой тщательностью оберегала ее – со своим отцом, с Гуннаром, мысли о котором столько лет не давали самой Селене покоя.

Появившись в их жизни, сильный, красивый, обольстительный и умный Гуннар вновь пробудил в сердце Селены дремавшие в нем противоречивые чувства. Но, разбередив сердечные раны Селены, Гуннар не нашел ничего лучшего, чем заморочить голову их дочери, настроив Анаид против матери.

Селена начала терять самообладание. Она не любила жаловаться и называть себя жертвой, как это делают другие матери, но поступок Гуннара стал последней каплей. Сосуд ее терпения, ее выдержки треснул, и хлынувшие из него слезы отчаяния растопили броню, которой Селена защищала свое сердце.

Неужели Анаид совсем ее не любит?! Это же так несправедливо!

Селена не могла смириться с ужасной мыслью, что многие годы ее самоотверженной любви к дочери ничего для той не значили.

А род? А клан? Неужели они для Анаид тоже пустое место?!

Тяжело вздохнув, Селена включила поворотник, надавила на газ и пошла на обгон невыносимо медленно ползущего огромного грузовика.

Чувствуя себя ужасно глупой, она перебирала в памяти все то, что обычно вспоминается матерям: плач голодной малышки, ее агуканье, ее мягкие ручки, обвившиеся вокруг шеи матери, ее первый молочный зуб, ее первые слова, первые шаги.

Селена всегда была рядом с Анаид. Она всегда была готова помочь ей, взять ее на руки, изнемогая от любви к этому крошечному созданию.

От этих воспоминаний к горлу Селены подступил ком, и она еле сдержала слезы, хотя ее сердце разрывалось от боли.

С трудом переведя дух, Селена притормозила и стала приводить в порядок расстроенные чувства.

Перед ее мысленным взором возникла бескрайняя белоснежная равнина. Послышался скрип полозьев по насту. Раздалось тявканье ездовых собак. Именно эта картина почему-то всегда действовала на Селену умиротворяюще.

Постепенно она успокоилась.

После всего пережитого Селена твердо уяснила по крайней мере одно, – время лечит даже самые глубокие раны. Смерть Деметры. Предательство Гуннара… Со временем все превратилось в воспоминания о чем-то очень печальном, но бесконечно далеком. Наверняка со временем она забудет и о бегстве Анаид.

Теперь же Селена была уверена только в том, что поступает правильно и ни за что не свернет с выбранного пути.

Волчицы не бросают своих волчат.