Текст книги "Проклятие Одии"

Автор книги: Майте Карранса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– А по-другому никак?

– Никак, детка.

«Детка?! А Жезл таки украла!»

– А что потом? Допустим, мне удастся выбраться из Царства Мертвых, и они навсегда покончат с Баалатой, но с кем потом мне придется сражаться? Что это за две могущественных одиоры?

– Одна из них – Графиня, повелительница Тусклого Мира. Когда-то ее называли «Кровавой Графиней». А четыреста лет назад она носила имя Эржбеты Баторий.[7]7
  Баторий – знатный и могущественный венгерский род. Он объединял несколько трансильванских семейств, владевших богатыми замками в Карпатах. Родной дядя Эржбеты, Стефан Баторий, с 1576 г. был королем Речи Посполитой. Эржбета родилась в 1560 г. Как и многие из клана Баториев, она с детства страдала психическими расстройствами и эпилепсией. В юности Эржбета вела уединенный образ жизни, она получила хорошее воспитание и образование, владела несколькими языками. С возрастом в поведении графини стало проявляться все больше странностей. Садистские наклонности Эржбеты приводили в ужас даже ее современников, воспитанных в жестоких нравах того времени. Уединившись в своем имении в Чахтице и сплотив вокруг себя команду прислужниц-подручных, графиня в течение 25 лет зверски замучила и убила более 600 юных девушек и женщин. По слухам, пользуясь рецептом черной магии, Эржбета принимала ванны из крови своих жертв, пытаясь вернуть молодость и утраченную красоту. Местные крестьяне, трепетавшие при имени графини, прозвали ее «волчицей». Когда стали исчезать дочери мелкопоместных дворян, общество решило положить конец кровавым преступлениям. В декабре 1610 г. родственник графини Юрай Турзо отправил в замок отряд, который обнаружил там тело недавно убитой девушки. В январе 1611 г. суд приговорил Эржбету Баторий к публичной казни, однако вскоре заменил смертный приговор пожизненным заключением. Графиню замуровали в спальне ее замка, оставив лишь окно, через которое она могла получать пищу. Через 3 года «Кровавая Графиня» скончалась в возрасте 54 лет.


[Закрыть] В своем венгерском замке она лишила жизни более шестисот девушек. Графиня принимала ванны из их крови и пила ее, чтобы дожить до пришествия Избранницы. Однако ты появилась на свет позже, чем она рассчитывала, и сейчас Графиня очень слаба. Порой даже умерщвленная тобою ларва Сальма дерзала ее ослушаться.

– А ты видела Графиню?

Содрогнувшись, Селена вспомнила холодные щупальца, шарившие в ее голове в поисках сокровенных воспоминаний.

– Она постоянно скрывалась в полумраке грота. Она хитрая и изворотливая, но явно очень ослабла.

– Значит, с ней легко справиться?

Селена покачала головой.

– У нее есть могущественный талисман. Она заколдовала его волосами и кровью умерщвленных ею девушек. С этим талисманом она непобедима. Если Графиня коснется его волосами Избранницы и помажет его ее кровью, ее могуществу не будет предела. Поэтому, считая меня Избранницей, она не выпускала меня из Тусклого Мира, ожидая парада планет. Овладев Жезлом Власти, Графиня станет повелительницей всех одиор и, уж конечно, безжалостно расправится с омниорами.

– А кто третья могущественная одиора? – с дрожью в голосе спросила уже отгадавшая ответ Анаид.

– Это Ледяная Королева, – ответила Селена. – Белая Дама. Кристина Олав, мать твоего отца.

– Моя бабушка! – не без гордости в голосе заявила Анаид.

– Вот именно, – скривившись, сказала Селена.

– Бабушка не станет пить мою кровь. И убивать меня не будет.

Селена хотела погладить дочь по голове, но Анаид отстранилась.

– Поверь мне, Ледяная Королева опасней остальных. Она очень умна и обведет тебя вокруг пальца так, что ты этого даже не заметишь. Она тоже хочет владеть Жезлом Власти и править миром. Она не станет тебя убивать, а просто подчинит своей воле.

– Она не раз спасала меня – и в Урте, и на Сицилии, – заступилась за Кристину Анаид. – Если бы не она, Сальма бы меня уничтожила.

Пыл дочери насторожил Селену, решившую действовать дипломатичней.

– Видишь ли, труднее всего не доверять людям, которых мы любим или хотели бы любить. Я знаю, как мучительны подозрения. Между прочим, я очень любила твоего отца, и мне было ужасно плохо, когда он меня предал. Я страдаю от этого до сих пор.

В глазах Селены блеснули слезы, но она тут же взяла себя в руки.

– А где сейчас папа? – спросила Анаид.

– У него дела, – неопределенно махнула рукой Селена. – А нам с тобой сегодня нужно много сделать… до отъезда.

– А куда мы поедем?

– На юг.

– А что там?

– Тропа Оры.

У Анаид потемнело в глазах. У нее просто не было сил вступить на зловещую Дорогу Мертвых. Неужели Селена не видит, что дочери еще рано туда спускаться?!

– Я не смогу! Я еще не готова!

Селена явно ничего не замечала.

– Тебе помогут пост и медитация. Чем невесомей будет твое тело, тем проще тебе будет пересечь бездонную пропасть.

– Бездонную пропасть?! – У Анаид потемнело в глазах. – Где же находится эта Дорога Мертвых?

– Пока не знаю. Будем искать, пока что-нибудь нам на нее не укажет. Требуется знак.

– Знак?!

– Так сказали мне предводительницы наших кланов.

– Значит, ты понятия не имеешь, где Тропа Оры?! – не выдержала Анаид.

– Нам, омниорам, путь в Царство Мертвых заказан, – стала оправдываться Селена.

– Значит, туда могут попасть только одиоры? – спросила понявшая намек матери Анаид.

Селена едва заметно кивнула.

– Мы что, обратимся за помощью к одиорам?!

– Нет, Анаид, ты сама найдешь Дорогу Мертвых, – с легкой дрожью в голосе ответила Селена. – Так гласят знамения…

– Потому что я – Избранница? – осторожно спросила девушка.

– И не только.

Анаид с трудом перевела дух. Она начала кое-что понимать. Даже слишком много… Выходит, она Избранница именно потому, что не просто омниора. Она – единственная омниора на свете, в чьих жилах течет кровь одиор.

– Значит, я найду Дорогу Мертвых потому, что я наполовину одиора?

– Да, – смутившись, признала Селена.

Теперь Анаид ни в чем не сомневалась. В отличие от матери, она могла общаться с призраками. А призраки знают все. Подумав об этом, девушка покосилась на свое изумрудное кольцо.

– Сейчас я вызову какое-нибудь привидение и спрошу у него, где находится Дорога Мертвых.

– Призраки, обитающие вокруг нас, – пленники нашего мира и не знают Дороги Мертвых, – покачала головой Селена.

– А сами мертвые? Ведь явилась же мне Деметра в облике волчицы!

– Мертвые связаны страшной клятвой. Они никому не открывают путь в свое Царство.

– А как же ты сама там побывала? – заинтересовалась Анаид.

Селена опустила глаза, и девушка все поняла без слов.

– Ага! Значит, это Кристина Олав, которую ты так ненавидишь, показала тебе ее.

– Тогда мы были друзьями, – откашлявшись, стала оправдываться Селена.

Анаид замолчала. Ей совсем не хотелось оживлять в памяти матери страшные призраки прошлого.

Сейчас она понимала Селену без слов. Девушка знала, что омниорам самим не найти тайных троп из Мира Живых в Мир Мертвых. Она понимала, насколько растерянной, слабой и беззащитной была тогда Селена перед лицом каждой из трех одиор – Черной Дамы, Белой Дамы и Кровавой Графини. Теперь ей самой, пятнадцатилетней Избраннице, предстояло одолеть этих чудовищ практически голыми руками, еще неспособными повелевать Жезлом Власти.

Чем же ей поможет мать?!

Еще недавно Анаид считала Селену самой мудрой женщиной на свете. А оказывается, она даже не знает, как пробраться в Царство Мертвых! Селена просто не способна увидеть ведущую туда дорогу. Да и не так уж Селена и сильна! В одиночку ей было не совладать с Баалатой!

Раньше Анаид считала, что каждая девочка может положиться на свою мать – свою путеводную звезду, надежду, опору и защиту, за которой ей будет, как за каменной стеной. Выходит, это не так!

Зажмурившись, она попыталась представить себе Селену в ее былом великолепии, но у нее ничего не вышло.

Ее мать просто обманщица, которая лишь делает вид, что все знает и умеет. Она хочет, чтобы ее считали сильной, а у самой трясутся руки. Ее волосы притворно выкрашены в фальшивый рыжий цвет. Она считает себя воплощением искренности и сердечности, но не способна броситься в объятия мужчины, который в ней души не чает. Невыносимо ревнивая, она бесится, стоит ее собственной дочери проявить симпатию к кому-то кроме нее самой, при этом не стесняясь лгать и изворачиваться…

Неужели всем девочкам приходится пройти сквозь это?! Неужели каждая из них в один прекрасный день понимает, что ее мать – бессильное, боязливое, неискреннее и не всегда порядочное существо?!

И действительно, Селена была уже не той, какой ее знала Анаид. Ее былая самоуверенность с каждой секундой улетучивалась, будто дым. Селена была лишь жалким подобием своей матери Деметры – действительно великой колдуньи, человека железной воли, уважаемой всеми Предводительницы Клана Волчицы.

А теперь, не имея ни малейшего представления о том, как добраться до Царства Мертвых, Селена требует от дочери, чтобы та постилась, медитировала, блуждала во мгле, а потом бросилась в какую-то бездонную пропасть…

Неужели мать не видит, что нее подгибаются ноги при одной мысли о покойниках?! Что ей не вынести их жуткого облика и не одолеть бесконечного спуска во тьме?!

У Анаид темнело в глазах от одной мысли, что она может навечно остаться пленницей мрачного подземелья. И при этом она не была от природы трусливой или безответственной. Наоборот, Анаид всегда решительно бралась за самые непосильные из выпадавших на ее долю задач. Так бывало не раз. Но теперь…

Теперь она была влюблена. Анаид хотелось только одного – целовать Рока, видеть его глаза и слушать его признания в любви. Она мечтала вновь ощутить на своем лице его дыхание, прикосновение его пальцев, пережить вместе с ним ни с чем не сравнимые мгновения, поглощающие время и пространство.

Анаид не сомневалась, что без любви Рока ей не выполнить своего предназначения. Об этом даже говорится в Пророчествах! В своем Трактате Требора писала, что Избранница должна пылать любовью. Значит, Селена в очередной раз ошибается! Анаид будет сильной, лишь благодаря любви Рока. Если же он ее позабудет, мир станет для нее мрачным и неприветливым. Она забьется в угол и ни о чем не заботясь, будет рыдать от одиночества.

– Ты слушаешь меня, Анаид?

– Да, – встрепенулась девушка.

– Я купила тебе одежду, обувь, косметику и чемодан. Оденься и собери его. Сегодня вечером он тебе понадобится.

– Сегодня вечером?! – удивилась Анаид.

– Когда Гуннар заснет. – И Селена потрясла перед носом дочери небольшой связкой ключей.

– Ты взяла напрокат машину?

– Я сняла слепок с ключей машины Гуннара.

– Ты что, стащила их у него?!

– Без машины ему нас не догнать.

Поняв, что придется действовать быстрее, чем она рассчитывала, Анаид быстро спросила:

– А если он проснется и все поймет?

– Он проснется очень нескоро, – злорадным тоном заявила Селена.

– Ты что, опоишь его зельем? – Анаид поморщилась.

– Я нашла в аптеке все, что нужно, – вытащив из сумки пучок трав, продолжала Селена. – Сейчас я приготовлю настой.

– Значит, мы ужинаем вместе?

– Конечно! Гуннар не должен ничего заподозрить.

– Выходит, мы его обманем?

– Вот именно.

– А он должен думать, что ты с ним помирилась?

– Примерно так.

– Мы усыпим его бдительность и оставим здесь?

– Умница! Именно так мы и поступим.

Анаид взглянула на мать с нескрываемым сочувствием.

«Селена даже не подозревает, что она видит ее насквозь и способна очень на многое».

С этими мыслями Анаид покосилась на машину Гуннара, на которой Селена приехала из магазина.

– Значит, мы скроемся на его «фольксвагене»?

– Да.

– Вряд ли у нас это получится. Сегодня вечером он просто не заведется.

– С какой это стати?!

– Взгляни сама. Ты не выключила фары. К вечеру у него сядет аккумулятор.

Селена задумалась. «Разве она включала фары?»

Однако, подойдя к окну, она заметила, что фары машины Гуннара действительно включены. Разумеется, Селене и в голову не пришло, что несколько секунд назад их зажгла простеньким заклинанием ее собственная дочь.

– Ладно. Схожу, выключу. А ты – собирай чемодан.

Зажав в кулаке ключи от машины, Селена вышла из номера, а Анаид, не теряя ни секунды, бросилась к ее сумке, вытащила мобильный телефон и набрала номер Рока.

Девушка действовала решительно, но, когда на том конце раздался гудок, у Анаид внутри все похолодело. Что она скажет Року? А если он не помнит даже ее имени? В телефоне раздался голос, но вместо Рока девушке ответила женщина.

– Слушаю.

– Мне необходимо немедленно поговорить с Роком, – не терпящим возражений тоном заявила Анаид, надеясь, что от нее не потребуется объяснений.

– Селена, это ты? – спросила женщина.

Елена! Вот досада!

– Или это ты, Анаид? – догадалась Елена. – Зачем ты звонишь с телефона матери? Это очень опасно!

Анаид живо представила себе Елену – толстую библиотекаршу, мать Рока и еще семи малолетних сыновей, которых она кормила вкусными обедами и которым читала перед сном детские книжки. А вдруг Елена поймет и сжалится над ней!!!

– Умоляю тебя, Елена, мне надо поговорить с Роком!

– Ты спятила, Анаид! – возмутилась Елена. – Немедленно повесь трубку! Никто не должен знать, где ты.

– Прошу тебя, позови Рока! Мне нужно с ним поговорить.

– Не могу, Анаид. Кроме того…

Девушка прекрасно поняла, чего именно не договаривает Елена. Наверняка Рок сейчас где-то целуется с Марион!

– Умоляю, Елена! Сними с Рока заклятие! Я не хочу, чтобы он меня забывал!

– Это невозможно, – категорично заявила Елена. – Действие эликсира забвения не отменить. Больше он тебя не вспомнит. Поверь мне, детка, так лучше. Чтобы выполнить свое предназначение, ты не должна ни на что отвлекаться. Тебе не надо думать ни о чем другом. Поверь мне!

Ругаться с Еленой, спорить с ней, пытаться ее переубедить было бесполезно. Анаид решила не настаивать, чтобы не усугублять и так сложное положение. Лучше прикинуться, будто Елена ее убедила.

– Ладно. Извини. Мне действительно не нужно было звонить, я просто не удержалась.

Анаид уже давно поняла, что взрослых умиляет, когда дети признают свои ошибки. Впрочем, в данном случае девушка лишь делала вид, что раскаивается.

– Ты очень много значишь для нас всех, Анаид. Пожалуйста, научись держать себя в руках.

– Я понимаю, что так поступаете ради моего же блага. Просто мне захотелось попрощаться с Роком. Услышать его голос…

– Но Рок просто не поймет. Он тебя совсем забыл.

Внезапно Анаид вспомнила, что у Елены была дочь по имени Диана, которую умертвила Баалата. Чтобы мать не мучилась воспоминаниями о ней, Елене тоже дали эликсир забвения. Но Анаид решила не говорить ей об этом.

– Ну да, я знаю…

– Тебе тоже надо выпить этого эликсира. Это тебе поможет, – смягчилась Елена.

– Ладно, – притворно всхлипнула Анаид. – Но и ты, пожалуйста, сделай для меня одну вещь!

– Какую? – насторожилась Елена.

– Не говори маме, что я звонила. Она очень разозлится.

– А ты пообещай мне позабыть Рока, – немного поколебавшись, потребовала Елена.

– Обещаю, – показав телефону кукиш, сказала Анаид. – Поцелуй его за меня.

С этими словами она закрыла мобильный, зажмурилась и представила себе, как Елена целует сына в смуглую щеку.

Наверняка она его действительно поцелует. Возможно, даже скажет: «Это тебе от Анаид». Но Рок, в лучшем случае, вспомнит только крохотную девочку, с которой в детстве купался в пруду.

Едва Анаид стерла из памяти телефона свой звонок и запихнула его в сумку Селены, как та появилась на пороге.

– Удивительно. Лифт минут десять ездил между этажами, пока я ждала его внизу, – покачала она головой.

– Может, его кто-то заколдовал? – усмехнулась Анаид.

– Действительно! – воскликнула Селена и расхохоталась. Анаид тоже засмеялась и обняла мать, которая не понимала, что дочь смеется над ней.

Ужин прошел в сердечной обстановке непринужденной семейной трапезы. Все умело притворялись. Гуннар заботливо подливал в стакан Селены воды, а она раскладывала всем по тарелкам рис с мясом Анаид, щедро сдобрив салат оливковым маслом и уксусом, по очереди улыбалась отцу и матери. Официант принес им еду, вино и воду на троих. Счет они тоже попросили один на троих.

Конечно, они жили в двух разных номерах, но это не возбуждало никаких подозрений: двухместный номер занимала супружеская пара и одноместный – их почти взрослая дочь. Никто не знал, что улыбчивая и кокетливая рыжеволосая и зеленоглазая красавица не спит в одной постели с высоким и сильным светловолосым и голубоглазым мужчиной, хотя девушка явно была их дочерью, унаследовавшей от отца его суровые глаза.

Странная это была семейка. Они улыбались друг другу, жестикулировали и при этом что-то замышляли, тая друг от друга какие-то секреты.

Селена налила Гуннару вина. Потом себе. При этом под столом она неосторожно коснулась ногой его ноги. Воспользовавшись этим, Гуннар попробовал зажать ее ногу своими и не отпускать.

Смутившись, Селена вскочила из-за стола и направилась в туалет, перед этим взглянув на Анаид и едва заметно поведя бровью. Девушка поняла, что ей надо сделать так, чтобы отец выпил свое вино, и кивнула.

Вернувшись из туалета с подкрашенными губами и подведенными глазами, Селена с облегчением увидела, что бокал перед Гуннаром пуст.

Осушив свой, она принялась за рис – не слишком мягкий, но и не слишком твердый – именно такой, какой ей всегда нравился. Еда была на удивление вкусной. Рыбный суп был просто бесподобен. Селене стало так хорошо, что она прикрыла глаза внезапно отяжелевшими веками.

Больше она ни о чем не переживала и не волновалась, глядя на улыбающиеся дружелюбные лица Гуннара и Анаид. Как же они похожи! И оба ее любят. В кругу родных можно спокойно заснуть, зная, что они никому не дадут потревожить твой сон…

Лица становились все менее и менее отчетливыми. Внезапно Селена сложила руки на груди, а ее голова медленно опустилась на стол, так что Анаид едва успела убрать у нее из-под носа тарелку с рисом.

Анаид с Гуннаром настороженно переглянулись. Селена была очень бледна, сонное снадобье подействовало гораздо быстрее, чем они думали.

– Что нам теперь делать? – встревожилась Анаид. Гуннар поднялся из-за стола и взял Селену на руки.

У той было умиротворенное выражение лица заснувшей от усталости маленькой девочки.

– Вашей супруге плохо? – спросил подбежавший официант.

– Она просто очень устала, – объяснил Гуннар, прикоснувшись губами к губам Селены. – А тут еще это вино…

Глядя на Селену с бесконечной нежностью, Гуннар направился с ней к лифту.

– Тебе помочь? – спросила вскочившая за ним Анаид.

– Она очень легкая, – не отрывая глаз от Селены, сказал Гуннар, и Анаид поняла, что ему очень приятно нести ее мать на руках.

Уложив Селену на кровать, Гуннар снял с нее туфли и укутал покрывалом, как нежный и хрупкий цветок.

Потом еще раз нежно поцеловал ее в губы и чуть слышно пробормотал:

– Прости меня.

Стоя в дверях, Анаид переминалась с ноги на ногу, всем своим видом выражая нетерпение. Она не стала целовать мать, прощаться с ней или извиняться.

Гуннар покопался сумке Селены и что-то сделал с ее телефоном.

– Кому ты там пишешь? – встрепенулась Анаид.

– Я никому не пишу, – поспешил успокоить дочь Гуннар. – Просто стер из памяти номера ее подруг.

Девушке было не проверить, сказал ли он правду, но на этот раз она решила поверить отцу. Теперь, когда они вступили в сговор против матери, ничего другого ей не оставалось.

Взглянув перед уходом на спокойное лицо спящей матери, Анаид подумала: «Не рой другому яму, сам в нее угодишь».

Спускаясь с чемоданом по лестнице, она пыталась вспомнить, кто научил ее этой пословице – бабушка Деметра или сама Селена.

Ревность

Ласкавшее золотой песок пляжей своими лазурными волнами Средиземное море было очень красиво. Прижавшиеся к скалам маленькие деревеньки с их мощеными улочками и с по-мавритански прихотливыми узорами церквей были восхитительно живописны. Цветущие апельсиновые рощи благоухали.

Однако Анаид смотрела только на отца, казавшегося ей единственным заслуживающим внимания существом в этом скучном, бесцветном и однообразном мире.

Не сводя глаз с Гуннара, Анаид с жадностью слушала его рассказы. А он за тысячу лет повидал много такого, что заслуживало отдельных историй. Отец казался Анаид непостижимым, многоликим и в высшей степени загадочным.

– Ты точно хочешь в Урт? – спросил Гуннар у дочери.

Около полудня они остановились на заправке. Переночевав в каком-то отеле на побережье, Гуннар и Анаид всю первую половину дня ехали в сторону от моря, оставляя за спиной восточное побережье. На севере, в легкой призрачной дымке горизонта, уже маячили пики Пиренеев.

– Очень хочу.

– В Урте за тобой будут следить. Ведь там не только Елена, но и Карен.

– Мне нужно повидать Рока и снять с него заклятие, – вздохнула Анаид. – После этого я сразу уеду, – добавила она, ни словом не обмолвившись о Жезле Власти.

На самом деле девушка сначала намеревалась завладеть Жезлом, и только потом вернуть себе любовь сына Елены.

– Это опасно, – покачал головой Гуннар.

– Теперь для меня все опасно. Придется постоянно быть начеку. Я все время думаю о том, что мне предстоит сделать, и том, что может случиться.

– Не думай ни о чем плохом, – сказал Гуннар и погладил дочь по голове. – Главное, не волнуйся.

Он взял Анаид за руку и повел в кафе, приговаривая на ходу:

– Сейчас мы купим тебе чего-нибудь вкусненького, и ты сразу позабудешь все свои тревоги…

У Анаид сразу отлегло от сердца, и она чуть не запрыгала на одной ножке, как маленькая девочка, которой папа пообещал мороженое.

Пока Анаид с отцом уплетали за обе щеки содержимое своих тарелок, странное существо, давно следившее за ними из-за кустов, осторожно выбралось на асфальт, подползло на четвереньках к «фольксвагену» Гуннара, спряталось за ним, высунуло руку и, погладив пальцами крышку багажника, что-то пробормотало. Багажник открылся сам по себе. Существо юркнуло внутрь и снова что-то произнесло. Багажник закрылся.

Внешне «фольксваген» совсем не изменился, потому что его новому таинственному пассажиру не пришлось ничего взламывать. Поэтому Гуннар с Анаид ничего не заметили. Они оживленно обсуждали некоторые философские аспекты окружающего мира.

– Почему у тебя мороженое само оказывается во рту, а мне приходится ковырять его ложкой? – поинтересовалась у Гуннара Анаид.

– Видишь ли, – пояснил дочери Гуннар, – не мороженое создано, чтобы повелевать человеком, а человек – чтобы повелевать им.

– В каком смысле?

– Взгляни на мороженое строго, отдай ему мысленный приказ выполнить свое предназначение, и оно само окажется у тебя во рту.

– Прилетит, как Жезл Власти… – печально пробормотала Анаид, с грустью подумав, что мысль о Жезле преследует ее теперь повсюду.

Жезл неодолимо манил девушку. Ночью ей как-то удалось забыть об обожженной ладони и не думать о нем, но теперь Жезл овладел ее мыслями безраздельно.

– Жезл, – вновь пробормотала Анаид. – А тебе известно, что, по мнению Селены, его похитил именно ты? – спросила она у отца.

– Ложь! – отрезал Гуннар.

– Так где же он?

– Тебе виднее, – заявил ее отец, внимательно наблюдавший за происходящим вокруг.

– Я?!

– Покажи-ка ладонь! – сказал Гуннар и взял дочь за руку с обожженной ладонью. – Ты ведь с ее помощью разыскивала Жезл, правда?

Ошеломленная Анаид вырвала руку и спрятала ее за спиной.

– Жезл мой! Но кто-то у меня его украл. Если не ты, значит, Селена!

– Так мы едем в Урт за Жезлом? Он там?

– Да, – пристыженно опустив глаза, призналась Анаид. Она боялась, что Гуннар начнет ее расспрашивать, но он ограничился лишь парой слов:

– Почему ты сразу не сказала?

– Боялась.

– Мать пыталась тебя убедить, что я враг?

– Нет, – солгала девушка и решила сменить тему разговора: – Папа, пожалуйста, давай не будем больше об этом.

– Ну ладно. Больше ни слова о Жезле, – пообещал Гуннар, открывая дверцу машины.

Взглянув на маячившие вдали горы, Анаид поежилась. Они заехали достаточно далеко на север, заметно похолодало.

– Подожди! Я только достану свитер, – сказала она, но, открыв багажник, внезапно почувствовала боль в руке, на которую словно брызнули кипятком.

Подняв голову, Анаид встретилась глазами с пристальным взглядом Гуннара.

– Зачем ты меня обжег?!

– Как это – обжег?! – удивился тот.

Анаид показала ему красное пятнышко на руке.

– Да не я это. Наверное, просто блоха.

Облегченно переведя дух, Анаид снова подумала о том, что ей не стоит бояться отца и что за ним она, как за каменной стеной. Погруженная в эти мысли, девушка и не заметила, что вещи в багажнике потревожены, а в его самом дальнем углу появился какой-то новый, укрытый покрывалом сверток.

Достав из сумки купленный ей накануне Селеной свитер, Анаид почти закрыла багажник, но вдруг замерла на месте.

– Ну что ты? Поехали! – поторопил дочь Гуннар.

– Подожди-ка, – насторожилась Анаид.

– Что случилось?

Погладив свитер, Анаид поднесла его к лицу и понюхала так, как учила ее бабушка Деметра.

– Он как-то странно пахнет. Не так, как остальные мои вещи.

– Еще бы! – рассмеялся Гуннар. – Он только что из магазина. Он пахнет фабрикой, складом, продавщицей, Селеной…

– Но его странный запах совсем свежий, – не успокаивалась Анаид.

В этот момент к машине Гуннара приблизилась вышедшая из помещения бензозаправки женщина. Ласково проведя рукой по пыльному капоту «фольксвагена», она кокетливо улыбнулась его владельцу:

– Какая хорошенькая машинка! Хочешь, я помою тебе стеклышки? – не сводя с Гуннара глаз, проворковала она.

Мгновенно позабыв о странном запахе, Анаид решительно захлопнула крышку багажника, словно рубила голову наглой бабе, кокетничавшей с ее отцом.

– Ничего никому не надо мыть! – разозлилась она.

Девушке стало ясно, что женщина наверняка давно заметила Гуннара и уже успела покрутиться возле его машины.

«Вот ею-то тут все и пропахло!»

– Какие грязные стеклышки! Вы едете издалека? – повернувшись спиной к Анаид, нахалка одарила ослепительной улыбкой неотразимого Гуннара, с которого не сводили глаз все встречавшиеся на их пути особы женского пола.

– Вы и представить себе не можете, из какого, – усмехнулся Гуннар.

– Поехали, дорогой! – натянув красный свитер, воскликнула Анаид.

Как того и следовало ожидать, женщина уставилась на нее, пытаясь понять, не ослышалась ли, и неужели эта девчонка, которую она приняла за дочь привлекательного одинокого мужчины, на самом деле его молодая жена. Нет, не может быть! Девчонка вылитый отец…

– Ваша дочь очень спешит.

– Она так же нетерпелива, как и ее мать. Вот, пожалуйста, – Гуннар протянул женщине деньги, сказал ей «До свидания!» и – к величайшему возмущению Анаид – подмигнул.

– Зачем ты подмигнул этой кикиморе?! – не выдержала Анаид, когда их машина тронулась с места.

– Никому я не подмигивал.

– Неправда. Я сама видела.

– Значит, это вышло машинально.

– Ты всегда машинально подмигиваешь незнакомым женщинам?

– А ты всегда такая ревнивая?

Анаид замолчала. Гуннар прав. Она задает дурацкие вопросы. Но как же ей не ревновать такого замечательного отца?

– Не знаю. Мне не понравилось, – продолжала она. – Селена на моем месте обиделась бы.

– Ничего подобного. Она бы только посмеялась. Селена считает себя вне конкуренции.

Смутившись, Анаид все поняла. Отец явно намекал, что по сравнению с матерью она слишком не уверена в себе.

Девушка почувствовала угрызения совести. Что сейчас делает Селена? Что она подумала, проснувшись одна-одинешенька? Может, не стоило ее бросать?

Чтобы успокоиться, Анаид решила потереть кольцо с изумрудом, но его на ее пальце не оказалось.

– Мое кольцо! – воскликнула девушка.

– В чем дело? – вздрогнул Гуннар.

Согнувшись в три погибели, Анаид начала шарить у себя под ногами.

– Мое кольцо с изумрудом!

– А я-то думал, что действительно что-то случилось!

– Я его потеряла!

– Между прочим, вчера вечером его уже не было, – не спуская глаз с дороги, заметил Гуннар.

Анаид напрягла память. Она сняла кольцо, когда забинтовала ладонь. Значит, оно осталось в гостинице, и когда Селена обнаружит его на полочке в ванной…

Стараясь не думать о плохом, Анаид начала напевать. Вскоре к ней присоединился Гуннар, и вместе они принялись распевать старинные кельтские баллады о далеких счастливых островах.

Через двести с лишним километров на подъезде к ущелью, ведущему в долину Урта, Анаид почувствовала, как у нее начало жечь ладонь. Вскоре она уже вся тряслась от непреодолимого желания прикоснуться к Жезлу Власти. Тот настойчиво звал ее. И был где-то рядом.

– Тебе нехорошо? – покосился на дочь Гуннар.

– Мне надо… Мне надо в туалет, – смущенно пробормотала Анаид.

Гуннар устало расправил плечи.

– Мы почти приехали. Где мне остановиться?

Анаид уже давно об этом думала.

Она не может вот так, среди бела дня, заявиться к себе домой. Как и показываться на людях в радиусе двадцати километров от Урта, где ее все знают, и где сплетни о ее появлении рано или поздно достигнут ушей Елены и Карен. А уж они постараются помешать ей осуществить задуманное.

Девушка понимала, что сейчас ей нужно действовать с величайшей осторожностью.

– Тут рядом с рекой есть одна стоянка. Вроде площадки для пикника. Там родник с водой, умывальники. Есть на чем посидеть. Можно купить в супермаркете еды и подождать, пока не стемнеет.

Вскоре они подъехали к площадке. При виде знакомых тополей, каменного стола и закопченного очага у Анаид защемило сердце. В детстве, по воскресеньям, они часто бывали тут с Деметрой и Селеной.

– Есть хочешь?

Сгустились сумерки. Настал таинственный час загадочных теней и непонятных шорохов, но Анаид не чувствовала голода. Ей хотелось только одного – вновь прикоснуться к Жезлу.

«Дубрава с пещерой, в которой он покоится, совсем рядом! Нужен просто повод, чтобы отойти».

– Схожу-ка я прогуляюсь. А то совсем ноги отсидела.

– Это точно, – согласился Гуннар. – Я бы тоже с удовольствием пробежал пару километров.

– Так в чем же дело?! Иди, побегай! – подхватила идею Анаид, которой только и нужно было, чтобы отец на часик испарился.

«Как раз хватит времени, чтобы слетать в дубраву к Жезлу…»

– Действительно, почему бы не пробежаться! – Рассмеявшись, Гуннар подмигнул Анаид так же, как другим привлекательным женщинам, и на этот раз она осталась этим очень довольна.

– Пробегись, пробегись. Я никому не скажу, – подзадорила его она и, в свою очередь, подмигнула.

– Здорово это у тебя выходит.

– Что?

– Подмигивать.

– А разве я это сделала?

– Конечно.

– Значит, это вышло машинально, – с серьезным видом заявила Анаид, но не выдержала и расхохоталась.

Гуннар со скоростью ветра помчался в сторону шоссе, и Анаид представила себе, как тысячу лет назад, с луком на плече и развевающимися за спиной длинными волосами, стянутыми на лбу кожаным ремешком, ее отец охотился в древних дремучих лесах.

– Подожди! – крикнула она ему вслед, подумав, что в босоножках в дубраве ей будет не очень удобно. – Оставь мне ключи от машины.

Гуннар на бегу кинул ей ключи, и те просвистели у Анаид над головой, словно метательный снаряд – ей даже пришлось присесть, чтобы поймать их на лету.

Когда Гуннар скрылся из вида, Анаид подобрала ключи. Вокруг никого не было. Только ветер шумел в листве закрывавших площадку от посторонних взглядов раскидистых тополей.

Открыв багажник, Анаид покопалась в чемодане и вытащила коробку с кроссовками.

В этот момент ветер изменил направление, и Анаид застыла на месте. Теперь она не сомневалась, что рядом кто-то есть.

Девушка вновь отчетливо уловила странный запах, который впервые почувствовала на заправке. Запах был необычным, сладковатым – то ли детским, то ли птичьим.

«В машине кто-то прячется!»

Тут послышался легкий шорох, словно кто-то осторожно пошевелил пальцем. Анаид заглянула в глубину багажника и на этот раз заметила под покрывалом очертания скорчившегося человеческого тела.

Несколько секунд, ошеломленная, она простояла неподвижно, приводя в порядок роившиеся в голове мысли. Потом осторожно нащупала в кармашке чемодана свой атам, вытащила его, а потом с силой захлопнула багажник и отскочила от машины.

Нажав кнопку брелока, Анаид закрыла в машине все замки и глядя на багажник, замерла на месте, выставив перед собой атам. Ее сердце бешено стучало. Кто это?! Кто спрятался в машине?! Баалата? Неужели она уже ожила?!

В этот ужасный, полный самых страшных подозрений миг Анаид очень пожалела, что рядом нет матери, которая наверняка бы что-нибудь ей подсказала.