Текст книги "Ледяная пустыня"

Автор книги: Майте Карранса

Явление Избранницы

Схватки начались внезапно. Они то прекращались, то начинались с новой силой. Остановив упряжку, я сказала об этом медведице, и та немедленно принялась рыть снег. Я поняла, что она роет берлогу, в которой должен родиться мой «медвежонок», и стала ей помогать, как могла. Потом покормила собак, отвязала Лею, чтобы она дала поесть Виктору и собрала все необходимое для родов.

Я не хотела ни о чем думать. В первую очередь о том, что будет, если при родах будут осложнения. Помочь мне было некому. Сватки были частыми и сильными, мне ужасно хотелось начать тужиться и вытолкнуть ребенка на свет, но я терпела, пока не затащила в выкопанную в снегу берлогу тюленьи шкуры и полотенца, и не легла на них.

Мне было ужасно больно. Живот словно резали острыми ножами. Я старалась дышать прерывисто и поверхностно. Схватки происходили так часто, что между ними я не могла прийти в себя.

В тот момент мне ужасно хотелось, чтобы хоть кто-нибудь коснулся моего плеча, погладил по голове и похвалил за терпение. Но рядом никого не было, и я приняла появившегося на свет младенца в собственные руки. Мои мучения закончились.

Диана не доставила мне ни малейших проблем. Я не стала стирать с нее слой белого жира, предохраняющего младенцев от холода и инфекций, но даже под ним я видела, что у меня родилась чудесная девочка. Завернув малышку в шкуры, я поднесла ее к груди и подумала о том, что, наконец, произошло то, чего я так долго ждала. Моя дочь не была плодом моего воображения. Теперь она действительно существовала.

Прижав к себе Диану, я пересчитала ее пальчики, заглянул в ее еще ничего не понимающие голубые глазки, рассмотрела ее малюсенькие ушки и носик. Потом шлепнула по попке, чтобы моя малышка подала голос, подвигала ее ручками и даже щелкнула по носу.

Судя по всему, моя дочка неплохо себя чувствовала, закричав во весь голос, как любой здоровый новорожденный. Когда я снова поднесла ее себе к груди, она пару раз ткнулась в нее головкой, а потом открыла ротик и принялась с жадностью сосать. Я своими руками перерезала ей пуповину кривым ножом слепой прорицательницы и завязала пупок. Потом вытолкнула из тела послед и погрузилась в глубокий и спокойный сон.

В берлоге было тепло, но мне были нужны вода и пища. Через день я вылезла из своего убежища с Дианой на руках и стала свидетельницей восхитительного зрелища. Радуясь появлению на свет моей дочери, небо прочертила сверкающая комета с невероятно длинным хвостом.

Возможно, это мне только почудилось, но мне показалось, что при виде кометы маленькая Диана благосклонно ей улыбнулась, хотя на второй или третий день своей жизни дети, конечно, ничего еще не видят.

Я задумалась, не комета ли это из Пророчества. Впрочем, ничего особенного в Диане я не заметила. Она казалась мне просто здоровой хорошенькой крошечной девочкой.

Я чувствовала себя совсем обессиленной. С огромным трудом забравшись в нарты, я пожевала сухой рыбы и полизала снега. Однако мне почти не полегчало. Меня трясло. Я опять заболела.

В ужасе я начала искать аптечку с лекарствами. Мне нельзя было болеть. Без меня Диане было не выжить. Приняв антибиотик, я повалилась на нарты, не в силах пошевелить пальцем. Подошедшая Лея лизнула мне руку, напоминая о том, что ее нужно запрячь как вожака, чтобы она управляла упряжкой. Я сделала это с невероятным трудом. Когда нарты сдвинулись с места, я рухнула в них и потеряла сознание.

Пришла в себя я только через несколько часов. Рядом со мной был Арук, но я его почти не видела. Он витал в воздухе где-то возле моей головы.

– Послушай меня, Селена, – еле слышно пробормотал призрак молодого инуита, – тебе придется сделать над собой еще одно усилие.

Я застонала. От одной мысли о том, что мне надо пошевелить рукой или ногой, мне стало дурно.

– Селена! Возьми дочку и шкуры и забирайся в берлогу медведицы. Там она о тебе позаботится.

– А собаки? – простонала я.

– Отпусти их, – ответил Арук.

Кажется, так я и поступила.

Прижав ребенка к груди и захватив с собой все, что была в силах унести, я заползла в довольно просторную и удобную берлогу. Там нас радостно встретил маленький медвежонок. Это тоже была девочка. Она терлась о меня своим мягким мехом и лизала мне руки. При виде ее радости у меня тоже поднялось настроение, но от этого я не поправилась.

В очередной раз теряя сознание, я подумала, что Гренландия не отпустит нас с Дианой живыми.

Я очнулась лишь через несколько дней. У меня болела голова, и я ужасно хотела пить. Кроме того, меня терзал невыносимый голод, и болело все тело, но высокая температура прошла.

Сначала я не поняла, где нахожусь. Мне было тепло, и что-то щекотало лицо. Потом я вспомнила о Диане.

«Где моя дочь?!»

Поводив вокруг руками, я наткнулось на что-то тугое и теплое, открыла глаза и сначала не на шутку перепугалась.

Над нами с Дианой нависала огромная белая медведица Камилла, с невероятной для такого гигантского зверя осторожностью подносившая свой набухший от молока сосок к ротику моей крошечной малышки.

Не веря своим глазам, я наблюдала за тем, как моя дочь сосет молоко огромной медведицы. Наверняка Диана не умерла во время моей болезни от голода только благодаря молоку Камиллы.

Улыбаясь, я сквозь слезы созерцала это невероятное зрелище, ожидая момента, когда моя дочка насытится. Потом вспомнила рассказанное мне инуитами предание о том, как медведица выкормила человеческого ребенка, и слова слепой прорицательницы: «Селена, разреши царице снегов вскормить свое дитя! От этого оно станет только сильнее!»

И тут из тайников моей памяти всплыли первые слова древнего Пророчества Омы об Избраннице:

 
Суждено ей увидеть свет в глухой ледяной преисподней,
Где небо тонет в холодной воде, и нет звезды путеводной,
Где горы уходят за облака, теряются в вышине,
И только глухо ворчит вода в своей ледяной броне.
Ее согреет тюлений мех, медведицы силы спасут,
Мудрость волчицы, коварство лисы победу ей принесут.[79]79
  Стих. перев. с исп. В. А. Максимовой.


[Закрыть]
 

Вздрогнув, я поняла, что все сходится.

Диана действительно появилась на свет в напоминающей преисподнюю ледяной пустыне, она сосала молоко медведицы и не замерзла благодаря тюленьим шкурам, которые я умудрилась затащить в берлогу.

Когда в детстве меня заставляли учить эти слова наизусть, я и представить себе не могла, что речь в них идет о моей дочери.

Пути судьбы темны и неисповедимы, ничто и никогда не происходит случайно.

Я была страшно голодна и принялась искать хоть какую-нибудь пищу. Рядом оказался еще теплый кусок тюленьей печени. На этот раз она не вызвала во мне ни малейшего отвращения. Наоборот, я восприняла ее как подарок богов, и вообще мне показалось, что в жизни я не ела ничего вкусней и питательней. Я была совершенно измождена, и печень, богатая белками и железом, оказалась очень кстати – мне было необходимо восстановить силы, чтобы у меня не пропало молоко.

Я съела печень сырой. Позже мне пришлось питаться сыром тюленьим мясом, китовыми внутренностями и даже мясом нарвала.

В берлоге, рядом с теплой медведицей, приносившей мне с охоты еду, я потеряла бы счет времени, если бы своими криками маленькая Диана не напоминала мне каждые два-три часа о том, что ее нужно покормить.

Медвежонок Камиллы часто приползал полизать мне лицо и руки и посматривал на Диану как на свою будущую подругу в детских играх. Камилла негромко рычала, довольно наблюдая за тем, как мы с Дианой набираемся сил. По ночам медведица согревала нас своей необъятной тушей.

В тот момент я жила только мыслями о маленьком существе, прижимавшемся к моей груди. Но когда у Дианы отпала пуповина, ее ручки округлились, и она первый раз мне улыбнулась, я поняла, что бесконечно отсиживаться в берлоге нельзя и скоро нам с дочерью придется выбраться в большой мир с его горестями и тревогами.

Я думала о том, где сейчас Гуннар, где моя верная Лея и ее щенок, где Арук…

Придя в себя после болезни, я постоянно пыталась вызвать призрак молодого инуита и упорно терла кольцо, но Арук не появлялся. Неужели я стала терять колдовские способности?!

Об этом говорил и тревожный факт, что, как я ни пыталась, теперь мне было не понять язык Камиллы и ее медвежонка.

«Но ведь раньше я спокойно общалась с медведицей! Что произошло?! Неужели рождение дочери так повлияло на мои способности?!»

К счастью, не все мои способности испарились. В один прекрасный день я отчетливо ощутила, что меня мысленно вызывает Деметра, и от радости чуть не пробила головой крышу берлоги!

«Мать нашла меня даже подо льдом и снегом на краю света!»

Я поняла, что вместе с беременностью закончилась моя временная неспособность мысленно общаться с другими омниорами. Теперь и я могла им отвечать.

«Какая же я была дура! Я же могла обратиться к ним с мысленным призывом о помощи, как только Диана родилась!»

Мысленно сосредоточившись на образе матери, я связалась с нею. Чувствуя, что Деметра очень мне рада, я поспешила обрадовать ее еще больше, сообщив о рождении внучки. Потом попросила о помощи.

Я больше не ощущала себя одинокой. В моей душе вспыхнула надежда – снова встретиться с омниорами после длительной изоляции, в которой я провела почти всю свою беременность.

Внезапно Деметра, связавшись со мной, стала настойчиво требовать, чтобы я тронулась в путь. Мне очень не хотелось покидать гостеприимную берлогу белой медведицы, но настойчивость матери свидетельствовала о том, что надо мной вновь нависла опасность. Я повиновалась Деметре.

Как Омна со своей дочерью Омнией в начале всех времен, после долгого отсутствия я, наконец, вылезла из-подо льда и снега на белый свет.

Окрестная природа преобразилась почти до неузнаваемости. Прибрежные льды таяли. Жизнь пускала свои корни и ростки, лепестками бледных цветков распускавшихся навстречу теплым лучам весеннего солнца.

Набрав полную грудь свежего воздуха, я подумала, что все не так уж и плохо. Вечная ночь бесконечной полярной зимы осталась позади, и солнечный свет вселил в мое сердце надежду. Пройдя сквозь кошмар, я больше ничего не боялась. Так мне казалось, потому что я и представить себе не могла, что ждет меня впереди.

С момента рождения Дианы прошло два долгих месяца. Отпущенные мною на свободу ездовые собаки разбежались в поисках пропитания. Осталась только преданно охранявшая меня Лея со своим симпатичным толстеньким щенком Виктором, любившим возиться с маленькой медведицей, которую я назвала Хельгой в честь злополучной скандинавской поэтессы.

Встретив меня радостным лаем, который я уже, к сожалению, не понимала, Лея проводила меня до брошенных нарт. Чтобы сдвинуть их с места даже с самой нехитрой поклажей потребовалось бы не менее четырех псов. Но где взять еще трех собак? С Дианой на руках и с мешком за плечами далеко не уйдешь.

И тут совершенно неожиданно нашлось другое существо, готовое тащить наши нарты. Моя замечательная медведица!

Я осторожно впрягла Камиллу вместе с Леей в нарты, посадила рядом с собой мохнатую белую Хельгу и щенка Виктора, взяла на руки Диану, и мы тронулись в путь.

Я путешествовала в совершенно фантастическом обществе, но оно было мне по душе.

Я не управляла нартами, полностью положившись на Камиллу, которая должна была доставить нас к селению, в котором жили омниоры Клана Медведицы.

Так оно и произошло.

В селении охотников-инуитов меня приняли с огромным удивлением, не сразу поверив в то, что огромная белая медведица не представляет для них никакой опасности. Никогда еще инуиты не видели медведицу, запряженную в нарты, и не встречали столь кроткого зверя, поражаясь тому, как медведица и собака прекрасно ладят друг с другом. И конечно, никогда не видели, чтобы медведица тащила нарты с молодой европейской девушкой, ее ребенком, щенком и медвежонком.

Чтобы завоевать доверие местных жителей, я добилась беседы с глазу на глаз с их колдуньей Сармукой, которая отнеслась ко мне с типичным для инуитов гостеприимством. Угостив меня рыбой и пивом, она, когда никого не осталось рядом, заговорила со мной на древнем языке омниор.

– Добро пожаловать, Селена, дочь Деметры. Я, Сармука, предводительница Клана Медведицы, приветствую тебя и твою дочь.

С этими словами Сармука протянула руки к Диане. Откинув капюшон с головы малышки, старуха радостно улыбнулась беззубым ртом. Пушок на голове моей дочери сверкнул золотом в лучах солнца.

Я сама застыла с разинутым ртом, потому что даже не заметила цвета ее волос. Они были огненно-рыжими и отливали цветом крови и средиземноморских закатов.

Взволнованная Сармука высоко подняла крошечную Диану, почтительно поцеловала ей ножки и восхищенно воскликнула:

– О, великая мать Ора! Свершилось то, что ты обещала! В небе вспыхнула возвестившая о рождении Избранницы комета, и мы стали ее ждать! Теперь я могу спокойно умереть. Мне выпало счастье лицезреть Избранницу и даже держать ее на руках!

После этого, Сармука произнесла слова из пророчества Оры:

«Настанет день и придет Избранница, наследница Омны. Она придет с пылающими волосами, крылатая, покрытая чешуей. Голосом ее станет вой, а видеть она будет смерть. Она промчится верхом на солнечном луче с лунным клинком».

Не могу сказать, что я осталась при этом безучастной. Меня растрогали преданность и почтение, с которыми Сармука отнеслась к моему ребенку.

Я охотно отдалась во власть морщинистых рук старой инуитской омниоры, которые ласкали меня, омывая мое тело и волосы, подстригая мне ногти и умащивая тело маслами, наряжая меня в чистую одежду и потчуя горячим супом, восхитительными жареными блюдами и чаем.

Некоторое время мы провели среди кротких инуитов. Натянув свои чумы на берегу моря, они охотились на тюленей и белух. У них я научилась ловить рыбу с помощью оснащенных множеством крючков переметов, разделывать тюленей и выделывать их шкуры. В поселке жило всего шесть семей с детьми, и по вечерам мы собирались за кружкой чая поговорить о том о сем.

Инуиты любили смеяться, у них были по-детски открытые лица. Рядом с такими людьми трудно было думать о дурном или чего-то бояться. Мне было с ними очень хорошо, и я не расстраивалась из-за того, что омниоры из Клана Медведицы не могли быстро собраться на созванный Сармукой шабаш.

Огромные гренландские расстояния между селениями препятствовали быстрому перемещению. Кроме того, необходимо было дождаться следующего полнолуния, до которого оставалась еще пара недель.

На шабаше местные омниоры должны были поклониться Избраннице Диане и назначить тех из своего числа, кто будет неусыпно охранять нас, пока мы не доберемся до омниор из Клана Нерпы, проживавших дальше на юг и, следовательно, ближе к цивилизации.

Диана нас поражала. Ее огромные голубые глазищи смотрели на мир вполне осмысленно. В отличие от многих маленьких детей, моя дочь не напоминала безмозглую куклу. Взгляд ее был серьезным и умным, как у взрослого человека. Малышка впитывала в себя все, что видела и слышала, так жадно, словно сосала материнское молоко. Ей было всего три месяца, а она уже начала что-то лепетать.

Ей очень хотелось общаться со взрослыми. Казалось, Диана понимает, о чем они говорят, а при звуках криков животных она к ним внимательно прислушивалась. Однажды я заметила, как они что-то тихонько рычат вместе с медведицей Хельгой. С невероятным удивлением я наблюдала за их тайным разговором, из которого не понимала ни звука.

И тут я вспомнила слова пророчества:

«Голосом ее станет вой, а видеть она будет смерть».

Раньше я думала, что речь идет о том, что поскольку Избранница будет из Клана Волчицы, она станет издавать ритуальные звуки, подражая ее вою. Мне и в голову не приходило то, что Избранница будет наделена даром общения с животными на их языке.

Внезапно я поняла, что тоже могла это делать, пока была беременна, потому что тогда во мне была частица крови Дианы. Я лаяла, как собака, рычала, как медведица и даже слышала недоступные человеческому слуху крики китов. Когда же моя дочь родилась, и во мне не осталось ее крови, я перестала понимать животных и больше не видела привидений. Возможно, Диана могла бы увидеть Арука, ведь способностью общаться с животными и призраками обладала только Избранница.

Чтобы проверить это предположение, я надела на пальчик дочки кольцо с изумрудом и потерла его. Диана сразу посмотрела в пустоту направо и кому-то улыбнулась. Она заметила Арука.

«Пусть она не может говорить, но Арук наверняка все понимает и постарается защитить мою девочку в случае опасности!»

Мысль об этом меня успокоила. Я спрятала кольцо подальше и принялась укачивать на руках свою маленькую и такую всесильную Диану.

Я хотела, чтобы у моей дочки было нормальное полноценное детство. Чтобы она радовалась жизни и познавала ее, училась смеяться, бегать, плавать и играть среди родных в родном доме. В суровой тундре, где мы с Дианой в тот момент находились, нас окружало шесть счастливых семей, согревавших прохладный весенний воздух своим добрым настроением. От ощущения их счастья мне казалось, что вокруг разгар цветущего лета – так дружно и весело жили инуиты.

Добрая и любопытная маленькая медведица Хельга очень любила играть с местными ребятишками. Вместе с подросшим шаловливым щенком Виктором они стали всеобщими любимцами, и все наперебой старались угостить их чем-нибудь вкусненьким. Даже Лея познакомилась с каким-то симпатичным псом. Они стали неразлучны, и следующей зимой у Виктора должны были появиться маленькие братья и сестры.

Медведица Камилла бродила вокруг поселка, избегая человеческого общества. Иногда по ночам она рычала. Тогда маленькая Хельга срывалась с места, где бы она ни находилась, и спешила на зов матери.

Я ела, отдыхала, гуляла на солнце и набиралась сил. С каждым днем моя маленькая Диана нравилась мне все больше и больше.

Все было настолько хорошо и спокойно, что долго так продолжаться не могло. Наша безмятежная жизнь закончилась той ночью, когда мне приснился дурной сон.

Во сне я видела, как нарты, в которых сидели мы с Дианой, лавировали среди огромных ледяных глыб, угрожающе накреняясь на каждом повороте. Едва не вываливаясь на лед на виражах, мы спасались бегством от человека с винтовкой, и мне было ясно, что если мы не удержимся, то погибнем.

Проснувшись, я очень испугалась. Я сразу поняла, что это был не простой сон, а видение. Интуиция подсказывала мне, что над нами с Дианой нависла опасность.

Не успела я протереть глаза, как в палатку вбежала взволнованная Сармука.

– Уходи скорее! – зашептала старая колдунья. – Он совсем рядом.

– У тебя тоже было видение? – окончательно проснувшись, спросила я у старой омниоры.

– Он будет здесь через несколько часов.

Мне стало страшно.

– О ком ты говоришь?

– О высоком светловолосом бледнолицем охотнике. Он очень силен!

– Это Гуннар!

Сармука молча кивнула.

«Значит, Гуннар оправился от ран и вышел за мной на охоту!»

– Он ищет меня?

– Он ищет медведицу!

– Зачем?

– Он считает, что медведица тебя съела, и хочет отомстить. И он добьется своего. Рано или поздно он получит белую медвежью шкуру.

Выходит, Гуннар считает, что медведица сожрала меня, как простую ездовую собаку!

– Но ведь я исчезла вместе с нартами, – возразила я. – Неужели Гуннар думает, что медведица съела и нарты?

– Нет. Он думает, что испуганные псы умчались вместе с нартами и провалились под лед.

Услышав это, я поняла, что Арук очень хорошо замел наши следы, и попыталась представить себе, как все произошло.

При нашей последней встрече Камилла набросилась на Гуннара и здорово поддала ему лапой, так что от боли он потерял сознание. Очнувшись, он увидел, что дверь в избу сорвана с петель, мебель переломана, пол избы обагрен кровью, а снег испещрен следами медведицы. При этом меня нигде не было.

Призрачному Аруку, опытному в общении с мертвецами и ловко нашептывавшему живым то, во что они должны были верить, ничего не стоило незаметно подсказать Гуннару мысль о том, что медведица утащила меня, чтобы затем сожрать в берлоге. Придумано было ловко, но теперь Гуннар выследил Камиллу!

«Зачем? Чтобы отомстить ей за мою смерть? Скорее всего, нет! Он сделал это от злости, в отместку за то, что медведица не дала ему осуществить коварный план – отдать меня с Дианой на растерзание его матери-одиоре. Видно, Гуннар имел зуб на медведицу уже давно. Судя по всему, они ненавидели друг друга еще до моего рождения».

Сармука поспешно упаковывала мои вещи. Инуиты-охотники путешествуют налегке. Они мгновенно снимаются с места и преодолевают огромные расстояния в поисках добычи. Я понимала, что спасусь от Гуннара лишь в том случае, если поступлю так же.

Я нагнулась за Дианой, но Сармука меня остановила.

– Оставь ее с нами. Мы позаботимся о ней. С нами она будет в безопасности.

– Но Гуннар ее узнает!

– Мы выкрасим ее волосы в черный цвет.

– Как же она будет без моего молока?

– Моя дочь Каалата как раз кормит грудью свою маленькую дочку.

Сармука рассуждала здраво. Диана была еще очень мала, и далеко мне с ней было не убежать, но я не хотела оставлять дочь. Я боялась, что Гуннар узнает ее по голубым глазам. Ведь он все-таки был ее отцом и, к тому же, колдуном.

– Нет, я не могу.

Старая Сармука меня поняла. Передав мне малышку, она махнула рукой в сторону севера.

– Ледяная Королева не дремлет. Она тоже видела комету и знает, что Диана появилась на свет. Она постарается отнять ее у тебя.

– Откуда ты знаешь?

Сармука улыбнулась мне во весь свой беззубый рот и сказала:

– Она шарила своими щупальцами в нашем стойбище, но я вас спрятала. Здесь вы под моей защитой и под защитой большой медведицы.

Услышав об этом, я почувствовала себя мышью, загнанной в угол котами.

– Куда же мне бежать?!

– На юг. Здесь ты можешь не дождаться нашего шабаша. Моя дочь Каалата тебя проводит.

Я стала отказываться, совершенно не желая, чтобы ради меня рисковала жизнью еще одна молодая омниора, только что ставшая матерью.

– Каалата с радостью пожертвует не только собственной жизнью, но и жизнью своего ребенка ради спасения Избранницы, – торжественно изрекла Сармука. – Ведь именно Избранница в конечном итоге спасет омниор от Ледяной Королевы и других одиор. Каалата гордится тем, что ее имя, возможно, упомянут в будущих преданиях о жизни и борьбе Избранницы.

Я не нашлась, что ответить. Теперь я просто обязана была взять с собой Каалату. Своим отказом я бы подчеркнула, что она недостойна рисковать собой ради Избранницы, чем, несомненно, страшно обидела бы молодую инуитку, мать которой так много для меня сделала.

Нагрузив нарты, мы впрягли в них трех ездовых собак, поставив на место вожака Лею.

И тут появилась молодая улыбчивая инуитка Каалата. На руках у нее была маленькая девочка, которую в честь бабушки тоже назвали Сармукой. Вместо багажа у Каалаты был только маленький узелок.

– Деметра уже предупредила омниор из Клана Нерпы, – сказала мне Каалата. – Я провожу тебя к ним, а они устроят ваш отъезд из Гренландии.

На прощание я крепко обняла старую добрую Сармуку, рисковавшую ради меня самым дорогим, что у нее было – дочерью и внучкой.

– Жаль, что я сама не могу проводить тебя, – призналась мне она, – но я слишком стара для путешествий. Я лучше останусь здесь. Теперь я могу спокойно умереть. Ведь у меня на руках побывала сама Избранница! Пока вы будете следовать на юг, я сделаю так, чтобы большая медведица отвлекла от вас бледнолицего охотника.

В этот момент я поняла, что наверняка никогда больше не увижу замечательную медведицу Камиллу, которой обязана жизнью. Внезапно я услышала вдали ее рычание, подняла голову и в последний раз заметила ее огромный силуэт на фоне ледяной пустыни.

Не говоря ни слова, я помахала Камилле рукой.

Разумеется, Каалата гораздо лучше меня управляла нартами, и собаки тронулись в путь по ее команде. Я больше не оборачивалась. Смотреть назад – плохая примета. Теперь я смотрела вперед. Только вперед.

Собаки были отдохнувшими и сытыми, погода хорошей, дорога тоже, и все-таки пути нам не было. Мы с Каалатой поняли это на третий день, когда во второй раз оказались на краю одной и той же расщелины на берегу огромного озера.

Судя по всему, мы ехали по кругу, возвращаясь к одному и тому же месту.

Каалата остановила нарты и закрыла лицо руками. Я поняла инуитку без слов, поскольку сама уже догадывалась, что мы попали в лапы Ледяной Королевы.

Ее незримое присутствие стало ощущаться, как только мы отдалились от селения инуитов. Я почувствовала прикосновение ее холодной руки, едва наши нарты тронулись с места. Но особенно сильно присутствие Ледяной Королевы стало ощущаться с момента, когда Гуннар убил большую медведицу.

Это произошло на вторую ночь. Мы с Каалатой не спали. Внезапно нам обеим стало больно, словно от вошедшей в наши тела пули. Пораженные этим ужасным ощущением, мы замерли, не говоря ни слова. Первой заплакала Диана, наверняка тоже почувствовав боль. Мы с Каалатой обнялись и расплакались.

С того момента я почти потеряла надежду. Гуннар убил великую праматерь медведицу. Старая Сармука вряд ли пережила ее гибель. Защитить нас было некому. Мы оказались во власти Ледяной Королевы.

Улыбчивая Каалата погрустнела. Она тоже поняла, что мы идем не на юг.

– Я ничего не могу поделать, – призналась мне она. – Я гоню упряжку на юг, а она возвращается на север.

– Знаю, – ответила я.

– Но я здесь ни при чем, – стала оправдываться молодая инуитка.

– Понимаю, – ответила я. – Это все Ледяная Королева.

Каалата побледнела, как смерть. Наверняка она обо всем догадывалась, но при звуке имени ужасной одиоры просто окаменела от страха.

С самого детства молодой инуитке рассказывали жуткие истории о Белой Даме, много тысяч лет господствовавшей над ледяной пустыней.

– Много лет назад инуиты приносили в жертву Ледяной Королеве своих старших дочерей. Чтобы умилостивить ее, они оставляли раздетых новорожденных малышек рядом со своими иглу,[80]80
  Иглу – зимнее жилище эскимосов. Представляет собой куполообразную постройку из уплотненных ветром снежных или ледяных блоков диаметром 3–4 метра и высотой около 2 метров.


[Закрыть] – со слезами на глазах объяснила мне Каалата и крепко прижала к груди свою маленькую дочь.

– Надеюсь, это было очень давно, – храбрилась я, хоть мне было очень не по себе.

– Ледяная Королева охотится за нашими дочками! – всхлипывала Каалата.

Мне стало жаль Каалату и я принялась ее успокаивать, хотя правда, которую я ей говорила, пугала меня почти до потери сознания.

– Ледяной Королеве нужна только моя дочь, потому что она – Избранница. Оставь меня здесь и возвращайся домой.

– Не могу.

– Глупости! Еще как можешь!

Конечно, Каалате очень хотелось вернуться, но она мужественно настаивала:

– Я не могу тебя бросить. Я обещала проводить тебя на юг и обязательно это сделаю.

На нартах у нас за спиной Диана и маленькая Сармука улыбались друг другу, не зная о том, в каком трудном положении оказались их матери.

Мне пришлось самой принимать решение.

Вручив Каалате Диану, я взяла ее маленькую Сармуку и стала кормить ее грудью. Поняв меня, Каалата принялась кормить грудью Диану. При этом мы улыбались нашим малюткам, ставшим с этого момента молочными сестрами. Омниоры всегда так поступали, когда хотели, чтобы их дочери породнились.

Теперь Диане и Сармуке суждено было стать сильными и смелыми, потому что каждая из них могла рассчитывать на силу и смелость своей молочной сестры. Вместе волчица и медведица способны добиться гораздо большего, чем поодиночке.

Накормив Сармуку, я отдала ее Каалате, а та вернула мне Диану. Потом я слезла с нарт, погладила Лею по голове и тихонько шепнула ей на ухо:

– Отвези их домой.

Лизнув личико Дианы, Лея ткнулась носом в мою ладонь, а потом побежала вперед, увлекая за собой остальных собак и нарты так быстро, что Каалата ничего не успела сделать.

Вскоре нарты, как по мановению волшебной палочки, скрылись за горизонтом Лея вела их назад к селению инуитов, где Каалате предстояло занять место умершей матери.

Нарты летели, как на крыльях, совсем не потому, что у Леи и других псов внезапно утроились силы. Это ледяная рука одиоры гнала их прочь. И еще одиора подняла ветер, несший нарты прямо на восток и одновременно толкавший меня к расщелине на берегу озера.

Решив поскорее со всем покончить, я покрепче прижала Диану к груди, подошла к самому краю расщелины и громко крикнула:

– А вот и мы!