355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Майте Карранса » Ледяная пустыня » Текст книги (страница 7)
Ледяная пустыня
  • Текст добавлен: 28 сентября 2016, 23:10

Текст книги "Ледяная пустыня"


Автор книги: Майте Карранса



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Я не пошла сдавать три экзамена, но мне разрешили сдать их позже.

– Так ты не желаешь уезжать из Барселоны по этой смехотворной причине? – сверля меня взглядом, спросила Деметра.

Немного поколебавшись, я решила, что умру, но не признаюсь Деметре в том, что по уши влюблена.

– В Барселоне у меня подруга, которой будет без меня очень плохо.

– Что еще за подруга?

– Метрикселла.

Изменившись, как по мановению волшебной палочки, Деметра заговорила с неподдельным интересом:

– А что с ней такое?

– У нее проблемы.

– Какого рода?

– Несчастная любовь.

– Она очень расстраивается?

– Да.

– Она потеряла аппетит?

– Почти.

– У нее бессонница?

– Да. А когда она спит, ей снятся кошмары.

Мне показалось, что Деметра не на шутку разволновалась.

– Прошу тебя, позаботься о ней! Не спускай с нее глаз. Метрикселла очень хрупкая. Нужно, чтобы кто-то с твоей энергией помог ей.

Я снова расстроилась. Деметру больше беспокоило самочувствие Метрикселлы, чем мое собственное. Чем она так ее подкупила? Своим тщедушием? Своей худобой?

Иногда мне казалось, что Деметру совсем не устраивала такая дочь, как я.

Возможно, моя мать считала меня постыдным недоразумением.

При этой мысли я решила, что с этим нужно что-то делать.

Снова рука судьбы

Я вернулась в Барселону полная твердой решимости навсегда позабыть Гуннара и как можно меньше видеться с Метрикселлой. Один ее вид заставлял меня поминутно думать о любимом мужчине, что могло превратиться в бесконечную и совершенно не нужную мне пытку.

Однако Метрикселла не позволила моим благим намерениям осуществиться. Она радостно бросилась мне навстречу, заключила в объятия и принялась тараторить, как сильно без меня скучала.

Прошла всего неделя, а Метрикселла выглядела гораздо хуже, чем до моего отъезда. С ее щек сошел румянец, а взгляд погас. Поэтому я скрепя сердце решила не покидать ее, пока она не поправится.

Карла мне сообщила, что все выходные Метрикселла провалялась в постели с Лолой, слушая музыку. Ее больше не тошнило от одного запаха еды, но у Метрикселлы было очень подавленное настроение. Она не причесывалась, не мылась, забросила любимую хомячиху, плохо спала, не стирала и не гладила свою одежду. Метрикселла утратила интерес к своей внешности, к еде, к занятиям живописью. Она даже перестала кормить Лолу, и голодный маленький зверек бегал по квартире в поисках пищи.

Такие новости очень меня обеспокоили, и я предложила вызвать врача. Впрочем, я знала только врачей-омниор, не подходивших простой смертной Метрикселле. Кроме того, она сама, вероятно, не желая раскрывать свою беременность, наотрез отказалась пройти медицинский осмотр.

Я все время уговаривала Метрикселлу что-нибудь съесть, и вместе с Карлой мы тайком подмешивали ей в еду витамины. Карла больше не третировала Метрикселлу и, казалось, действительно за нее переживала. В один прекрасный момент она решила позвонить отцу Метрикселлы и сообщить ему о происходящем, попросив меня о ней позаботиться.

Желая расшевелить Метрикселлу, я дала ей пригласительный билет на вернисаж на Пасео де Грасиа,[40]40
  Пасео де Грасиа – главная улица Барселоны в историческом центре города, где много музеев и галерей.


[Закрыть]
куда мы так любили ходить раньше. Метрикселла согласилась, положила билет в карман и вышла на улицу. Я незаметно последовала за ней. Оказалось, что пройдя несколько сотен метров в сторону выставочного зала, Метрикселла свернула в темный переулок, нашла скромное кафе, где просидела над чашкой чая, уныло глядя в потолок и считая минуты и секунды, когда сможет вернуться домой и отчитаться передо мной об увиденном на выставке, на которой не была.

В этот момент я с удивлением осознала, что и кроткая Метрикселла умеет врать. А если она врала Карле, то могла соврать и мне. Возможно, она продолжала встречаться с Гуннаром. Эта мысль стала моей навязчивой идеей, и я решила пристально следить за соседкой.

Поэтому я не очень удивилась, когда однажды утром, зайдя в комнату Метрикселлы, чтобы покормить Лолу, обнаружила в глубине платяного шкафа чемодан с теплой одеждой, сапогами на меху, конвертом с деньгами и паспортом. Кроме того, в чемодане были книги – путеводитель по Исландии и хрестоматия со скандинавскими сагами. Чтобы не упасть, я села на стул. Метрикселла готовилась сбежать с Гуннаром!

Когда Метрикселла вошла к себе в комнату, я заявила, что мне не удалось найти Лолу. Мне даже не пришлось врать, и мы обе стали искать хомячиху, в конце концов найдя ее под стулом, полумертвой от голода и окоченевшей от холода.

Метрикселла начала над ней охать, но очень быстро успокоилась, сунула ее мне в руки и деловито осведомилась:

– Ты будешь кормить Лолу, пока меня не будет?

– А куда это ты собралась? – ответила я вопросом на вопрос.

Поглядев на часы, Метрикселла повернулась к платяному шкафу и стала что-то в нем пристально рассматривать. Проследив за ее взглядом, я заметила между ее платьями рубашку Гуннара.

– Я пойду в кафе. Меня ждет папа. Он узнал от Карлы, что я плохо себя чувствую, и хочет меня видеть.

Подвинувшись боком к шкафу, я тайком вдохнула запах Гуннара, а потом схватила Метрикселлу за локоть.

– Ты беременна и больна. Тебе надо к врачу.

Однако Метрикселла неожиданно ловко вывернулась и выскочила из комнаты, бросив на бегу:

– Я не больна. И прекрасно себя чувствую.

Оставшись одна, я достала из шкафа рубашку Гуннара, уткнулась в нее лицом и стала с наслаждением вдыхать исходивший от нее божественный запах, который так ударил мне в голову, что я не сразу заметила, что на спине рубашка разрезана ножницами. Кто-то вырезал из нее человечка.

Еще не придя в себя от изумления, я бросилась вслед за Метрикселлой. Разумеется, та не пошла ни в какое кафе, а остановила такси.

Другого такси поблизости не оказалось, а я была настолько ошеломлена поведением Метрикселлы и так уверена, что они с Гуннаром что-то затевают, что произнесла заклинание, стала невидимой и погналась за такси на своем мотороллере.

Метрикселла несколько раз пересаживалась из одной машины в другую, а я нервничала все больше и больше. Наконец третье такси с Метрикселлой остановилось у хорошо знакомых мне дверей Северного вокзала. Моя соседка расплатилась с таксистом, шмыгнула в недра вокзала и взбежала по лестнице в кафе, где ее поджидала Деметра.

Увидев Метрикселлу, моя мать обняла и поцеловала ее так нежно и ласково, как никогда не обнимала и не целовала меня.

Спрятавшись за дверью и не смея пошевелиться, я наблюдала за их встречей.

«Что это значит?! Почему Метрикселла бросилась на встречу с Деметрой так, как сделала бы на ее месте любая омниора, получившая мысленный вызов?! Почему моя мать так ласкова с нею?! О чем они говорят? Что замышляют?»

Развернувшись, я помчалась домой, уже почти догадываясь, кем на самом деле была Метрикселла.

И действительно, в ящиках шкафа Метрикселлы я нашла то, что искала – атам, ясеневую волшебную палочку, пентаграмму и вырезанного из рубашки Гуннара человечка с пришитым к ней локоном волос Метрикселлы. Я была права – Метрикселла решила его околдовать.

Конечно же, моя соседка была такой же колдуньей-омниорой, как я сама, как Деметра, как Карен… Она отнюдь не была беззащитной и несчастной, а вовсю пользовалась колдовством для того, чтобы сломить волю Гуннара. Поэтому-то Гуннар меня и прогнал! Поэтому-то он и не мог освободиться от Метрикселлы, хотя больше ее не любил!

Вытащив из кармана зажигалку, я с остервенением сожгла тряпочного человечка.

Зачем же Деметра в очередной раз соврала мне, сказав, что я буду жить в квартире с двумя обычными студентками? Почему я не поняла, кто такая Метрикселла, хотя обычно омниоры узнают друг друга просто по взгляду и нескольким жестам? Почему Метрикселла сама мне ничего не сказала, а притворялась, будто у нее нет от меня секретов?

В отчаянии я решилась позвонить по адресу в Андорре, который мне дала Метрикселла. Разумеется, там не проживал никакой сеньор Салас. В Ордино вообще ничего не слышали ни о нем, ни о его дочери. Повесив трубку, я повернулась к дверям и увидела в них Карлу, с разинутым ртом пялившуюся на разгром, учиненный мною в комнате Метрикселлы.

– Что ты наделала?! – с ужасом спросила меня Карла.

– А ты? Ты что наделала?! – воскликнула я. – С каким отцом Метрикселлы ты разговаривала?!

– Сейчас мне некогда объяснять, – внезапно уставившись на часы, затараторила Карла. – Я опаздываю на собрание.

– Говоришь, ты была с Метрикселлой у нее дома в Ордино?! – зашипела я, вцепившись в рукав Карлы.

В этот момент она разглядела извлеченные мною из шкафа атам, волшебную палочку и пентаграмму Метрикселлы и опустила глаза.

– Вижу, ты обо всем догадалась. Ну хорошо. Допустим, мы тоже омниоры.

– И ты тоже?! – завопила я, не веря своим ушам.

– Ну да. Я дочь Анны, предводительницы Клана Сороконожки. Неужели ты думаешь, что Деметра бросила бы тебя на попечении простых смертных?!

– Значит, Деметра поселила меня с вами затем, чтобы вы за мною следили?

– Что-то вроде того, – пробормотала Карла и нахмурилась. – Знаешь, ты и так зарвалась. Представляю, что бы ты без нас натворила.

Постепенно я начала все понимать.

– Так это ты сообщила моей матери, когда я устроила на квартире магический фейерверк?

– Естественно.

– Это с тобой Деметра связалась, чтобы узнать, не случилось ли с нами дурного в ночь праздника Имболк?

Карла кивнула.

– Это ты сообщила Деметре о том, что я собираюсь шить себе на карнавал костюм Черной Дамы?

– Нет. Это Метрикселла. Она очень испугалась.

– Замечательно! А сейчас Метрикселла отчитывается перед Деметрой о том, как хорошо вы за мной шпионите?

– Нет. Просто я попросила Деметру лично заняться Метрикселлой. Кажется, она выходит из-под контроля.

– Кто выходит из-под контроля? Метрикселла? Я больше ничего не понимаю. Я думала, вы следите за мной обе!

– Ты сильная, – пустилась в объяснения Карла, собирая с пола разбросанные мною вещи Метрикселлы, – а она слабая. Ты дерзкая, а она робкая. Ты храбрая, а она пугливая. Вы прекрасно дополняете одна другую.

У меня в голове все перепуталось.

– Неужели Деметра поселила меня в эту квартиру для того, чтобы я дополняла собой Метрикселлу?!

– Не совсем дополняла, – поправила меня Карла, – а, скорее, защищала, как громоотвод.

Сравнение с громоотводом меня убило.

– А ты? – воскликнула я. – Какая роль отведена тебе в этой чудовищной игре?

– Я командую и надзираю.

В этот момент я поняла, как чувствуют себя узники, обнаружившие под потолком своей камеры неусыпное око телекамеры и понявшие, что даже малейшее их движение не происходит незамеченным.

– Вы с Метрикселлой помогаете друг другу, – продолжала Карла, – а я постоянно защищаю вас словно щитом так, чтобы посторонние не могли проникнуть в нашу жизнь.

– Выходит, мы втроем заколдованы? Поэтому-то я и не признала в вас омниор?

– До сих пор все шло так, как надо, несмотря на твои глупости и постоянное желание выделиться, – усмехнулась Карла. – Впрочем, твои недостатки были учтены… Однако нелепую любовь Метрикселлы и ее анорексию мы предвидеть не могли.

Я почувствовала себя марионеткой, куклой на нитках в руках у собственной матери, которая заранее учла все, в том числе и отрицательные черты моего характера.

– Мы обязаны ее защищать, – заявила Карла.

– Метрикселлу? От кого?!

– Мать Метрикселлы погибла в схватке с одиорами, охотившимися за ее дочерью.

– Значит, мать Метрикселлы действительно умерла?

Хоть про мать Метрикселла мне не наврала! Впрочем, тогда это было для меня слабым утешением.

– Метрикселла совсем одна. Смерть матери ее чуть не убила. У нее слабое здоровье, а все оракулы подтвердили, что ей предстоит сыграть чрезвычайно важную роль в судьбах всех омниор. Мы должны сохранить Метрикселлу для будущего.

Ах, вот оно что! Метрикселла была важной персоной, от которой зависело всеобщее счастье. А я была жалкой и ничтожной, годной лишь для того, чтобы прикрывать своим телом великую Метрикселлу! Выходит, мать использовала меня даже не как громоотвод, а как живца!

– С меня довольно! – взорвалась я. – Не вам решать, кто я такая, и что мне делать. Отныне – каждый за себя! Пусть Метрикселла сама позаботится о себе и своей судьбе!

– Что ты собираешься делать?! – испугалась Карла.

Я знала, что именно собираюсь делать, с того самого момента, когда я увидела Гуннара, и теперь меня было не остановить.

– Просто исчезну.

С этими словами я запихала в сумку кое-какую одежду и свои документы.

Я как раз укладывала в сумку атам, когда раздался крик:

– Не смей этого делать!

Кричала, разумеется, Метрикселла. С искаженным лицом и налитыми кровью глазами она вцепилась в дверную ручку с такой силой, словно намеревалась ее оторвать.

Конечно же, она все знала. Она знала о том, что я любовница Гуннара, что больше не считаю ее своей подругой и собираюсь уйти к нему.

Я прочла это в ее взгляде и поняла, что все это время она меня обманывала.

– Не смей уходить к нему! Ты не сделаешь такой подлости!

– Метрикселла, уймись! – вмешалась Карла. – Тебе нельзя нервничать…

– Да пошла ты! – нетипично громким для нее голосом рыкнула Метрикселла.

– Но я же за вас отвечаю. Я не могу уйти и оставить вас в таком состоянии.

– Оставь нас, Карла! – взорвалась Метрикселла. – Гуннар тебя не касается!

Казалось, в мою обычно кроткую и смирную подругу вселился демон. Она с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на меня, и я даже немного испугалась.

Я все еще держала в руке атам. Карла нерешительно смотрела на нас обеих, не зная, что предпринять. Она тоже чувствовала, что дело идет к драке, но тут заговорила я:

– Действительно, Карла. Это наше с Метрикселлой дело. И тебя оно не касается.

– Но ведь…

– Ты хотела идти на собрание. Так иди! Нам с Метрикселлой нужно поговорить с глазу на глаз.

Наконец мы с Метрикселлой остались одни.

Стиснув зубы, она все еще сжимала в руках дверную ручку. Я же, не выпуская из правой руки атама, стояла в оборонительной позе, стараясь не поддаваться страху и угрызениям совести. Как только входная дверь за Карлой захлопнулась, Метрикселла словно с цепи сорвалась.

Она начала швырять в меня все, что попадало ей под руку, срывать с окон занавески, выворачивать на пол ящики стола, сбрасывать с полок книги и вырывать из них страницы. Я попыталась удержать ее, но Метрикселла оказалась так сильна, что играючи отшвырнула меня к стене, откуда мне оставалось лишь беспомощно смотреть на плоды ее бурной ненависти ко мне.

До известной степени я понимала Метрикселлу и сочувствовала ей, но не позволяла себе размякнуть, все время думая о том, как долго эта фурия прикидывалась слабенькой и беспомощной.

– Гуннар мой! – наконец прошипела Метрикселла, с трудом переводя дух.

– Гуннар любит только меня, и ты прекрасно это знаешь! – решительно заявила я, сделав шаг вперед.

Не в состоянии вынести правду, Метрикселла вырвала у себя из головы клок волос и прохрипела:

– Будь ты проклята! Я вас проклинаю! Тебя и Гуннара!

Прежде я не знала, что глубокое горе может проявляться в такой необузданной ярости. Но все равно было слишком поздно. Я приняла решение. Кроме того, пока Метрикселла была в таком состоянии, разговаривать с ней было бесполезно. Она была не в состоянии думать и прислушиваться к чьим бы то ни было советам.

При этом я понимала, что останься я здесь, то очень скоро начну ей сочувствовать и все вернется на круги своя. Поэтому, взяв сумку, я направилась к двери, но Метрикселла преградила мне путь.

– Пропусти меня, – попросила я.

– Ты никуда не пойдешь.

– Пойду. Желаешь ты этого или нет.

– Ты что, меня зарежешь? – спросила Метрикселла, кивнув на зажатый у меня в руке атам.

И тогда я совершила поступок, в котором до сих пор раскаиваюсь. Нелепым театральным жестом я протянула Метрикселле свой священный нож, которого не должен был касаться никто, кроме меня.

Наверное, вручая свою жизни или смерть омниоре, так я пыталась освободиться от уз, которыми меня опутывал клан. Разумеется, было очень глупо испытывать судьбу подобным образом.

– Можешь меня убить, но от этого Гуннар снова тебя не полюбит, – заявила я.

Безумно вращая глазами, Метрикселла схватила мой атам за позолоченную рукоять и замахнулась. Но, заглянув ей в глаза, я прочла там страх, неуверенность и сомнения. Метрикселла отчаянно боролась сама с собой. Она дрожала как осиновый лист, тряслась и стучала зубами, но мне ей было не помочь.

Наконец Метрикселла разрыдалась, опустила руку с атамом и пропустила меня.

Я выскочила из квартиры, не оглядываясь, не извиняясь и не оправдываясь.

В моей голове царил полный сумбур. За короткое время я узнала множество невероятных вещей. Моя жизнь напоминала фарс, меня обманывали все, – мать, подруги. Даже я сама обманывала себя.

Уже на улице я кое о чем догадалась. Я считала Метрикселлу несчастной, наивной обманутой девушкой, но вряд ли это было правдой. Скорее всего, она давно обо всем знала. Но с каких пор?


Внезапно у меня как пелена спала с глаз. Я вспомнила свой разговор с Метрикселлой, состоявшийся сразу после того, как мы с Гуннаром познакомились и полюбили друг друга. Значит, Метрикселла знала все с самого начала и просто играла – со мной, моими чувствами и угрызениями совести! К тому же она поступила нечестно, объявив себя беременной, чтобы расстроить наши с Гуннаром отношения.

А я-то переживала за нее, не зная, что передо мной омниора, нарушившая запрет на использование своих способностей в личных целях и околдовавшая Гуннара через его рубашку. Отчего я была так слепа?!

Теперь мне требовалось лишь подтверждение своих подозрений.

С замиранием сердца я позвонила в дверь. Ее открыл Гуннар, но я не сразу его узнала, так он был на себя непохож. Мой викинг был худ, небрит, со спутанными волосами. Однако стоило ему меня увидеть, как его глаза засияли. Похоже, Гуннар уже немного освободился от пут Метрикселлы, которые я разорвала, уничтожив магического тряпочного человечка.

– Скажи мне, пожалуйста, только одно! – стала умолять его я. – Метрикселла знала, что ты полюбил меня?

– Я признался ей в этом сразу после нашей встречи.

– Она не беременна! – воскликнула я. – Она нам врала!

Для Гуннара это было откровением. Несколько мгновений он, похоже, не мог решить, кому верить – мне или Метрикселле, но быстро все обдумал и решил поверить мне.

Не колеблясь больше ни секунды, он погладил меня по щеке и прижал к своей груди с таким выражением лица, словно сбылось его самое заветное желание. Гуннар принялся целовать меня – сначала нежно, потом – жадно и страстно. Теперь мы могли с чистой совестью позволить себе то, в чем так долго отказывали.

Мы не отвечали на звонки в дверь, не поднимали телефонную трубку, не обращали внимания на разразившуюся на улице грозу, на грохот грома и сверкание молний. Той ночью весь остальной мир перестал для нас существовать.

Я осталась у Гуннара. Сколько я пробыла у него – два дня, три? Мы не считали их, не смотрели на часы, забыли о времени года. Нам было все равно – светит ли на улице солнце или сверкают звезды, льет ли дождь или грохочет гроза. Мы думали только друг о друге и нашей любви.

Гуннар убаюкивал меня песнями на своем языке и рассказывал чудесные предания о своем далеком острове с его ледниками и вулканами. Его голос был таким мелодичным и звучным, что я закрывала глаза и уносилась в мир укутанных вечными туманами бездонных фьордов, в которых таились драконы и тролли, и мысленно купалась в теплых водах бивших из-под земли гейзеров, согревавших своим паром обледенелые равнины. Постепенно я прониклась симпатией к суровой природе, по которой Гуннар так сильно скучал.

– Я чувствую себя воином в Вальхалле,[41]41
  Вальхалла – в германо-скандинавской мифологии – небесный чертог для павших в бою, рай для доблестных воинов.


[Закрыть]
каждую ночь гибнущим в любовном сражении и воскресающим по утрам при звуках твоего голоса, моя валькирия.[42]42
  Валькирия – в скандинавской мифологии дочь славного воина или конунга, которая реет на крылатом коне над полем битвы и подбирает павших воинов. Валькирии прислуживают воинам за пиршественным столом в Вальхалле.


[Закрыть]

– В какой такой Вальхалле?

– В раю, куда попадают павшие в бою герои. А ты – валькирия, прекрасная дочь Одина, и будешь любить меня вечно.

– Но ведь ты сам – Один.

– Хорошо, тогда ты будешь моим конем.

– Восьминогим Слейпниром? Вот уж дудки!

– Хорошо, поскачем на нем вместе!

В своих снах я скакала с Гуннаром по небосклону на быстроногом Слейпнире.

Я обнимала Гуннара, а он показывал мне с высоты нашего полета обитель страшного чудовища – таинственное озеро Логуринн,[43]43
  Логуринн – озеро в Исландии площадью около 18 кв. км., заполненное айсбергами, откалывающимися от нависшего над ним ледника. По легенде, в этом озере обитает подводное чудовище.


[Закрыть]
ведущий к центру земли вулкан Снайфедльс[44]44
  Снайфедльс – вулкан в Исландии. Сочетает в себе природную красоту и смертельную угрозу, таящуюся в его недрах. Последний раз вулкан извергался в XVIII в., однако окончательно потухшим не считается до сих пор. Находится в самой западной точке полуострова Снайфедльснес на леднике Снайфедльсйекюдль.


[Закрыть]
на леднике Снайфедльсйекюдль,[45]45
  Снайфедльсйекюдль – ледник в Исландии, достигающий высоты 1446 м. Является одной из главных достопримечательностей Исландии, благодаря тому, что в 1864 г. писатель Жюль Верн выбрал Снайфедльсйекюдль в качестве места приключений героев своего романа «Путешествие к центру Земли». Именно знаменитому фантасту удалось закрепить за легендарным вулканом репутацию «врат в подземный мир».


[Закрыть]
кипящие воды в пещерах Гротагья[46]46
  Гротагья – разлом в земле, в Исландии, имеющий внутри туннель, заполненный водой.


[Закрыть]
и водопад Гудафосс,[47]47
  Гудафосс – «водопад Бога», один из самых известных водопадов Исландии, находящийся на реке Скьяульфандафльоут. Водопад известен тем, что в 999—1000 гг. при принятии христианства жители Исландии сбросили в него своих древних языческих идолов.


[Закрыть]
куда исландцы сбросили своих древних богов. Гуннар много раз в разговорах со мною упоминал эти места, и я радовалась им, как старым друзьям, хотя и видела их впервые в жизни.

Потом мы поскакали в иные земли, открытые далеким предком Гуннара – Эриком Рыжим[48]48
  Эрик Рыжий – (950-1003 гг.) – исландский викинг норвежского происхождения. Считается первым европейцем, основавшим поселение в Гренландии.


[Закрыть]
– в Гренландию, куда тысячу лет назад приплыли на своих кораблях викинги, чтобы высечь на гренландских скалах свои руны и познакомиться с инуитами. Так называют себя эскимосы, путешествующие на собачьих упряжках и охотящиеся на тюленей и белых медведей, чтобы питаться их мясом, натираться их жиром и наряжаться в одежды из их шкур.

Потом мы уносились на Слейпнире еще дальше, и наши ночные полеты неизменно заканчивались где-то далеко в девственно-белой, прекрасной и смертельно опасной ледяной пустыне.

К сожалению, мы не могли долго наслаждаться полным уединением. Хотя Гуннар отключил телефон и не отвечал на звонки в дверь, меня начала упорно вызывать Деметра.

Сначала я решила ей не отвечать, но Деметра стала взывать ко мне с такой настойчивостью, что у меня невыносимо разболелась голова. Мысленные вызовы пропустить мимо ушей невозможно и, в конце концов, мне пришлось вырваться из жарких объятий Гуннара, чтобы встретиться с матерью.

Мне ужасно не хотелось покидать нашу уютную квартиру. Интуиция подсказывала, что вне ее стен меня ожидает нечто ужасное, и она не ошибалась.

Перед уходом я попросила Гуннара обязательно меня дождаться и обещала вернуться как можно скорее.

Деметра выглядела очень сердитой и одновременно расстроенной. По одному ее виду можно было догадаться, что случилось нечто страшное. Наша встреча была окружена беспрецедентными мерами предосторожности, Деметра непрерывно озиралась по сторонам и держалась со мной очень холодно. В руке она сжимала газетную вырезку, но, прежде чем ознакомить меня с ее содержанием, спросила меня в лоб:

– Это твоих рук дело?

– Что?! – я действительно не понимала, в чем она меня обвиняет.

– Ты поссорилась с Метрикселлой?

Этот факт смешно было бы отрицать, но необъяснимо агрессивное поведение матери так меня задевало, что я вспылила:

– Не твое дело. Наши с Метрикселлой отношения не должны тебя волновать так же, как не волную тебя я!

– Нет, мое. И ты меня, наоборот, очень волнуешь. Даже слишком.

– И поэтому ты воспользовалась мною как громоотводом для защиты этой замечательной омниоры, которую ждут великие дела и блестящее будущее?

– Великие дела в будущем больше не грозят Метрикселле.

– Ах, вот как! Какая жалость. Неужели прорицатели наврали про ее судьбу?

– Похоже, да, – с каменным лицом произнесла Деметра.

– А нельзя ли узнать, какое такое будущее они предрекли нашей милой Метрикселле, что мы все теперь должны ее охранять?

– Метрикселла должна была стать матерью Избранницы, – выпрямившись на стуле, изрекла Деметра.

– Ого! Значит, Метрикселла родит Избранницу из Пророчества?

– В этом сходились все прорицатели. Об этом же говорили и звезды.

Мне стало плохо. Если Метрикселле суждено стать матерью Избранницы, она, возможно, действительно, беременна! У меня задрожали колени, и я впилась глазами в хмурое лицо матери.

– Так зачем же ты меня вызвала? – спросила я.

– Скажи мне всю правду, Селена! – неожиданно потребовала от меня Деметра. – Это твоих рук дело?

Конечно, я не чувствовала себя абсолютно невинной, но упорные вопросы матери настолько меня удивили, что я была не в силах вымолвить ни слова.

Убедившись в моем полном замешательстве, Деметра протянула мне газетную вырезку и прошептала:

– Тебе нужно немедленно скрыться. С этого момента ты не должна ни с кем видеться. Будешь сидеть тише воды ниже травы там, где я скажу.

Вырвав вырезку из рук Деметры, я наткнулась взглядом на фотографию Метрикселлы под заголовком:

Загадочная гибель студентки.

Ниже следовала скупая заметка:

«Тело молодой студентки факультета изящных искусств Метрикселлы Салас было найдено в квартире, которую она снимала с двумя другими студентками университета. На теле жертвы были обнаружены следы насилия и рана, нанесенная холодным оружием. В комнате царил беспорядок. Соседи вызвали полицию, оцепившую место преступления. Карла Россель, проживавшая вместе с Метрикселлой Салас, в момент убийства находилась за пределами квартиры. Возможно, убитая пала жертвой грабителей, но сейчас полиция разыскивает Селену Цинулис, вторую студентку, проживавшую с Метрикселлой Салас и скрывшуюся в неизвестном направлении».

Сначала я подумала, что это дурацкая шутка. В газете была старая фотография Метрикселлы, на которой она весело улыбалась. Однако в заметке шла речь о том, что три дня назад Метрикселлу зарезали, а меня, похоже, разыскивают по подозрению в ее убийстве.

Я подняла на Деметру полные безмолвной мольбы глаза, но она лишь удрученно покачала головой.

– Живущая по соседству старушка услышала крики и звуки ударов и вызвала полицию. Полицейские нашли на твоей кровати труп Метрикселлы с твоим атамом в сердце.

– Этого не может быть, – выдавила я из себя.

– В комнате все было перевернуто кверху дном, – продолжала Деметра. – На лице у Метрикселлы остались глубокие царапины, а под ее ногтями чьи-то волосы. Она явно старалась защитить свою жизнь, но не сумела…

– Да, мы ссорились, – пробормотала я. – Мы ругались. Но я ее и пальцем не тронула.

– Карла сказала, что ты стояла перед Метрикселлой с атамом в руке.

– Значит, Карла считает, что это я ее убила?! – воскликнула я.

Деметра молчала. Неужели и она считала меня убийцей?!

– Неужели ты в это веришь? – настаивала я.

– А что еще прикажешь думать? Ты куда-то запропастилась, не отвечала на наши вызовы…

Я не могла смириться с происшедшим. Со смертью вообще трудно смириться, а особенно тому, кого снедают угрызения совести и кому не верит собственная мать.

– Значит, ты тоже считаешь, что это я ее убила?

– Где ты была все это время? – ответила вопросом на вопрос Деметра. – Зачем пряталась?

– Я не пряталась. Я просто обо всех забыла.

– Посуди сама, Селена. Все улики против тебя.

Я пыталась найти ответ, но в голове у меня все смешалось, и я снова беспомощно пробормотала:

– Этого не может быть… Не может быть…

– Я видела все своими глазами, – сказала Деметра. – Зрелище не из приятных.

Не в силах больше выносить такое отношение к себе со стороны собственной матери, я попыталась придумать, как бы уличить настоящего убийцу.

– Что показало вскрытие?

– Вскрытие делала доктор Бауман, представившаяся семейным врачом Метрикселлы. Атам вонзили Метрикселле прямо в сердце, но все ее тело было покрыто уколами. Видевший ее тело первым судебный медик даже решил, что она наркоманка. Однако в сосудах Метрикселлы почти не осталось крови.

– Ее умертвила одиора?

– Похоже на то.

Получалось, что слабость Метрикселлы и ее плохое самочувствие объяснялись не любовным недугом и не анорексией. Метрикселла пала жертвой одиоры, капля за каплей высасывавшей из нее вместе с кровью жизнь.

– Это снова Баалата? – в ужасе пискнула я.

– Мы думаем, да, – кивнула Деметра. – Но это еще не все. Тебе придется изменить внешность и стать другим человеком.

На меня сразу столько свалилось – смерть Метрикселлы, появление где-то рядом страшной одиоры, подозрение в убийстве…

Поднявшись из-за столика, Деметра взяла меня под руку и со всеми предосторожностями доставила туда, где я совсем недавно жила с Метрикселлой и Карлой.

К этому обычно все и сводилось. Сколько бы я ни бунтовала, в конечном итоге мать всегда вела меня, как безропотную овцу на закланье туда, куда считала нужным.

Заплаканная Карла раскладывала на постели вещи Метрикселлы: ее картины, недорисованные комиксы, книги про Исландию… Испуганная Лола сжалась в комочек в самом углу клетки. Увидев ее, я вспомнила последнюю просьбу, с которой обратилась ко мне Метрикселла: «Ты будешь кормить Лолу, когда меня не будет?..»

Теперь Метрикселла ушла навсегда.

Достав Лолу из клетки, я расплакалась.

– Притворщица! – прошипела Карла.

Побледнев, я умоляюще взглянула на мать, но Деметра соблюдала нейтралитет, не вмешиваясь в наш разговор.

– Выходит, ты обвиняешь меня в убийстве? – спросила я Карлу.

– Когда я уходила, ты наставила на Метрикселлу атам, – не предвещавшим ничего хорошего тоном произнесла моя соседка. – А через час ее обнаружили с ним в сердце.

– Я ее не убивала.

– Ее тело нашли в твоей постели с твоим ножом в груди. Лицо ее было исцарапано, а щеки в слезах.

От всего этого мне стало плохо, но я решительно обратилась к Деметре и Карле:

– Но послушайте же! Метрикселла обезумела. Она не хотела меня выпускать, стала громить все вокруг и рвать на себе волосы.

– Почему? – спросила Деметра.

– Потому что Гуннар любит не ее, а меня.

– Гуннар был женихом Метрикселлы, – пояснила Карла, – а Селена его у нее увела. Поэтому-то они и поругались, а потом Селена ее зарезала.

Мне хотелось умереть, не сходя с места. Я прекрасно помнила, как все произошло, но мой рассказ звучал настолько неубедительно, что мне самой было трудно в него поверить.

Ни у кого кроме меня не было причин ненавидеть кроткую Метрикселлу. Никто с ней не ссорился. Не дрался. А я увела у нее мужчину. Мой атам нашли у нее в сердце. Все прямые и косвенные улики указывали на меня.

Усталым голосом Деметра повторила официальную версию:

– Услышав крики и звуки ударов, соседи вызвали полицию. Они утверждали, что в момент смерти Метрикселлы у нее в комнате кто-то был. Они слышали, как Метрикселла кричала, звала на помощь, но никого не видели.

Услышав, что никто меня не видел, я немного успокоилась.

– Видишь! Меня там не было. Я ушла раньше.

– Нет! Это ты ее убила! – заявила Карла.

Не желая больше слышать пустых обвинений, я заткнула уши.

– А твой атам? Как он оказался у нее в сердце? – спросила у меня Деметра. – Омниора никогда не расстается со своим атамом и не отдает его другой колдунье.

Воодушевленная этим замечанием, Карла грозно двинулась на меня, процедив сквозь зубы: «Это ты ее убила! Погоди, скоро предводительницы кланов превратят тебя в мерзкую крысу!»

– Скажи ей, что я никого не убивала! – обратилась я к Деметре, но та упорно повторяла:

– Докажи это! Докажи, что Карла не права, и справедливый суд тебя оправдает.

– Ничего я не буду доказывать! Я ни в чем не виновата!

– Не забывай, что тебя ищет полиция, – сухо сказала Деметра. – И о том, что ты и так создала много проблем. Слишком много.

– Это мои проблемы, а не ваши.

– Раньше я всегда помогала тебе выпутаться из неприятностей, потому что верила в тебя.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю