Текст книги "Где распростерся мрак…"

Автор книги: Майкл Ридпат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава двадцатая

Балдур внимательно слушал, пока Магнус излагал свою теорию, что Агнар пытался продать кольцо из «Саги о Гекуре» Стиву Джаббу и современному Исилдуру.

– И что вы предлагаете? – спросил он, когда Магнус закончил. – Еще раз перевернуть дом Агнара, разыскивая мифическое кольцо, которое было утеряно на протяжении тысячелетия? Вы сами-то понимаете, до чего абсурдно это звучит? – Еще немного, и Балдур, пожалуй, презрительно скривится. – Вас сюда прикомандировали с единственной целью: передать нам опыт расследований, характерных для мегаполисов. А вы вместо этого что-то бормочете насчет эльфов и колец, под стать суеверным исландским бабушкам. Может, вы еще заявите, что в деле замешан «невидимый народец»?

И без того скверное настроение сержанта ухудшилось еще больше. Он понимал, что Балдур специально пытается его вывести из себя, и поэтому изо всех сил крепился, чтобы не попасться на удочку.

– Разумеется, я ни на секунду не верю в то, что кольцу на самом деле тысяча лет! – заявил Магнус. – Послушайте… Мы знаем, что Стив Джабб убил Агнара, но поскольку он не колется и не объясняет причину, ее надо отыскать самостоятельно. Далее, нам известно, что Агнар пытался продать сагу – причем мы оба ее видели. Уж она-то существует.

Балдур помотал головой.

– Мы видели лишь пачку из сотни страниц, которые пару недель назад выплюнул компьютерный принтер.

Магнус откинулся на спинку стула.

– Хорошо. Допустим, сага сфальсифицирована. Возможно, кольцо существует, но оно также поддельное. Вот вам и мотив убийства. В общем, кольцо все равно надо найти.

– А я вот не уверен, что Стив Джабб убил Агнара.

Магнус фыркнул.

– Я только что вновь пытался его допросить. Он ничего не сказал насчет саг или колец, но категорически отрицает причастность к убийству.

– И вы ему поверили?

– Вы знаете, да… Моя интуиция подсказывает, что он не врет.

– Ваша интуиция?

Балдур извлек из стопки бумаг на столе какой-то лист.

– А вот и заключение криминалистической лаборатории.

Магнус пробежал глазами текст. Речь шла о результатах анализа проб грунта, взятых с громадных башмаков Джабба.

– Как видите, они не обнаружили той грязи, которой покрыта дорожка от дачи до озера, а также сам берег.

Сержант вновь перечитал отчет; мысли неслись полным ходом.

– А что, если Джабб помыл ботинки? Очень и очень тщательно?

– Так ведь на них все же нашлась земля с площадки перед домом. Стало быть, он был у входа в дом, но не огибал его с тыльной стороны. И ботинки тоже не мыл.

– Он мог переодеться в сапоги. Которые потом и утопил в озере.

– В таком случае мы бы нашли соответствующие следы на грунте и внутри дома, – ответил Балдур. – Что-то непохоже, а?

Магнус не сводил глаз с листа бумаги, хотя и не читал напечатанные строки, а пытался сообразить, каким образом Стив Джабб ухитрился дотащить труп до озера, не перепачкав свои ботинки местной грязью. Он до сих пор отказывался считать, что Джабб чисто случайно оказался на даче профессора в день убийства.

– Кто-то другой перетащил Агнара к воде – сказал тут Балдур. – После того как Стив Джабб уехал. И очень даже возможно, что этот «кто-то» и есть наш убийца.

– Вы нашли на берегу еще чьи-то следы?

Балдур помотал головой:

– Да нет, ничего полезного. Той ночью шел дождь. Да и место успели порядочно затоптать. Соседские дети, их папаша, санитары, полиция из Сельфосса. Целое стадо.

– Стало быть, сообщник, – заявил Магнус.

– Кто, например?

– Исилдур. В смысле Лоренс Фелдман, – выпалил сержант и тут же сконфуженно прикусил язык.

Балдур не упустил шанса наказать за оплошность.

– Вы же сами написали ему письмо пару дней назад, и он ответил со своего калифорнийского компьютера.

– Тогда исландский сообщник. В этой стране хватает поклонников «Властелина колец».

– В мобильнике Стива Джабба не нашлось ни одного исландского номера, за исключением телефона Агнара. Далее, нам известно, что Джабб ни разу не покинул гостиницу с момента прибытия в Рейкьявик тем утром и вплоть до поездки к озеру Тингвадлаватн во второй половине дня. Кроме того, сотрудники гостиницы уверяют, что к нему никто не приходил. Во всяком случае, они никого не видели.

– Визитер мог направиться прямо в номер, не останавливаясь возле стойки дежурного администратора.

На это Балдур скептически поиграл бровями.

– Постойте-ка… Вы что, собрались его выпустить? – насторожился Магнус.

– Пока нет. Он до сих пор у меня на подозрении. Однако нам надо расширить круг расследования, отработать более приземленные мотивы и обстоятельства. – Балдур принялся загибать пальцы. – Незадолго до смерти Агнар встречался со своей нынешней любовницей, а также с бывшей подругой. Его жена сильно обозлилась на неверного супруга. Профессор страдал от серьезных денежных проблем. Употреблял наркотики. Может статься, влез в долги, о которых мы пока ничего не знаем. А вдруг он задолжал дилеру кругленькую сумму? Той ночью на его даче был кто-то еще, и мы должны это выяснить.

– Получается, он по чистому совпадению вел переговоры с Джаббом и Исилдуром?

– Отчего бы и нет? – небрежно заметил Балдур. – Давайте сделаем так: мы не станем отметать историю с сагой, и вы при желании можете иметь ее в виду, но прямо сейчас перед нами стоит куча других версий, которые надо отрабатывать.

– Я уверен, что, если бы вы откомандировали меня в Калифорнию, я бы сумел расколоть Исил…

– Нет, – отрезал Балдур.

В нескольких часовых поясах к западу, в северокалифорнийском округе Тринити, стояло раннее утро. Исилдур бросил взгляд за окно своего кабинета, на небольшую лесистую долину, где со скалистого утеса низвергался водопад. Омытая ночным дождем зелень влажно поблескивала в солнечных лучах. В саду около дома высились бронзовые статуи Гэндальфа, Леголаса и Элронда, заказанные за весьма приличные деньги у одного из сан-францисских скульпторов.

Место, конечно, изумительное. Этот участок он приобрел на деньги, вырученные от прошлогодней продажи своей доли в компании «4-портал». Исилдур давно подыскивал себе укромный уголок где-нибудь в лесу, чтобы без помех заняться текущими проектами. Что ж, результат получился на славу. Горноальпийский пейзаж с трех сторон и узенькая извилистая дорога, ведущая сквозь лесную глушь к ближайшему крошечному городку, отстоявшему на добрый десяток миль.

Да, в этом месте вполне можно предаться раздумьям.

Свое жилище он, естественно, назвал Ривенделлом – в честь того места, где было учреждено братство кольца. Он до сих пор помнил, как еще в семнадцатилетнем возрасте, впервые прочитав эту книгу, явственно представил себе внешний облик Раздола: в окружении лесов, гор, журчащих ручьев, умиротворенности и покоя.

Прямо как здесь.

Сейчас он работал над двумя проектами. Подавляющую часть времени занимали усилия по составлению онлайнового словаря для двух эльфийских языков, которые разрабатывал Толкин: квенья и синдарин. Оказалось, что реализация этой идеи – вещь куда более сложная и трудоемкая, нежели представлялось вначале. Сам Толкин нигде не изложил грамматические основы и лексикон, поэтому энтузиасты интерпретировали правила и выражения этих языков кто во что горазд. Исилдур понимал, что вся идея его словаря в том-то и состоит, что он должен быть пригоден для работы с двумя эльфийскими наречиями, которые развились с течением времени. Да вот беда: его партнеры по проекту не отличались гибкостью ума и не желали идти на компромисс.

Результат? Не работа, а обмен язвительными колкостями и желчными плевками. Он-то надеялся, что последнее слово останется за ним; в конце концов, именно он давал деньги на проект. Выяснилось, что Исилдур действительно сыграл роль объединяющего звена: все остальные участники увидели в нем лишь тупицу администратора и мишень для ненависти.

Второй проект касался поисков «Саги о Гекуре». Впервые он услышал об этом сказании несколько лет назад на интернет-форуме. Исилдур свел вместе одного датского филолога, который случайно откопал упоминание об утраченной саге в каком-то письме восемнадцатого века, с англичанином Гимли, чей дед в свое время учился в Лидском университете у самого Толкина. Сведения об этой саге были возмутительно расплывчаты, но Исилдур не возражал потратить приличные деньги на отыскание дополнительных фактов.

Все это он делал со своего компьютера, не выходя из кабинета в Ривенделле.

Он ни разу в жизни не выезжал из страны. Вырос в Нью-Джерси и школьные каникулы из года в год проводил с родителями на нью-джерсийском побережье. Окончил калифорнийский Стэнфорд, получив диплом инженера-электронщика, и затем работал в Кремниевой долине. Исилдур оказался одаренным программистом, обладал развитой интуицией, умением сосредотачиваться и делать неординарные логические выводы. Компания «4-портал» стала вторым его предприятием, которое занималось разработкой ПО для распространения рекламы через сотовые телефоны. После ошеломляюще успешной продажи фирмы шестипроцентная паевая доля Исилдура превратилась в многомиллионную сумму.

Текущий план был таков: после пары лет, проведенных в Ривенделле, он собирался вернуться в Кремниевую долину и сделать что-нибудь новенькое.

Но только после того, как в его руках окажется «Сага о Гекуре».

И кольцо.

Последние недели казались настоящими «американскими горками», непрерывной чередой отчаянных надежд и горьких разочарований. Сначала пришло письмо от Агнара: тот, дескать, разыскал-таки сагу. Затем, буквально через пару недель, он якобы нашел и кольцо. Гимли прислал восторженное сообщение, где утверждал, что сага подлинная и что надо поскорее заключать сделку – но потом все пошло наперекосяк.

Агнар погиб. Гимли очутился за решеткой. Сама сага угодила в лапы полиции.

А кольцо так и осталось лежать невесть где в Исландии.

Все, что можно было сделать, не покидая Ривенделл, Исилдур выполнил. Он нанял наилучшего адвоката для Гимли, но с каждым новым днем все яснее понимал, что на поиски кольца придется отправляться самому.

Паспорт уже оформлен: в свое время он собирался съездить в Новую Зеландию, чтобы своими глазами увидеть места, где снимались легендарные фильмы. Поездку Исилдур отложил в самую последнюю минуту, не справившись с приступом паники. До аэропорта добраться удалось, но сесть в самолет он так и не решился.

Что ж, страх придется преодолеть…

Он повернулся к экрану компьютера и набрал адрес веб-сайта туристического агентства.

Остаток дня Магнус потратил на беседу с сотрудниками полиции, которые занимались обыском дачи и городского жилища Агнара, а также гостиничного номера Стива Джабба. Никаких следов кольца.

Затем он отправился в район Селтьярнарнес, чтобы переговорить с Линдой, вдовой профессора. Высокая худая блондинка с измученным лицом едва скрывала раздражение. Возня с двумя малышами почти не оставляла ей ни времени, ни сил на все остальное.

Сердитая дамочка – сердитая на мужа, на полицию, на банк, на адвокатов, на холодильник, чья дверь отказывалась плотно закрываться, на разбитое окно, которое Агнар так и не починил, на зияющую брешь, образовавшуюся в ее жизни…

Сержант сочувствовал и ей, и ее детям. Что же касается Агнара, то он не заслуживал смерти, несмотря даже на супружескую неверность.

Вот, пожалуйста: очередная семья разрушена убийством. За свою карьеру Магнус видел такое не раз и всегда старался помочь по мере своих сил и возможностей.

Ну конечно, она и в глаза не видела никаких дурацких колец. Сержант порыскал в доме на предмет всяческих тайников, однако ничего так и не обнаружил. В восемь вечера он ушел и добрался до центра Рейкьявика на автобусе. Ему еще не предоставили служебную машину, а Арни остался в управлении.

Разговор с инспектором не давал покоя. Точка зрения Балдура понятна, и в этом-то вся проблема. Сколько Магнус ни ломал голову, он не мог догадаться, каким образом Стив Джабб ухитрился избавиться от трупа, не испачкав ботинки грязью.

С другой стороны, сержант отказывался принимать версию, что Джабб побывал у Агнара ради тайных переговоров насчет многомиллионной сделки, а профессора через несколько часов убили по иной причине.

Интуиция подсказывала Магнусу, что такой взгляд попросту не имеет смысла – а подобно Балдуру он верил в свою интуицию.

Магнус зашел в круглосуточный магазинчик «Крамбуд» напротив Хатльгримскиркья и купил упаковку тайского карри. Вернувшись в дом Катрин, он сунул свой ужин в микроволновку.

– Ну как вы себя чувствуете?

Ом обернулся и увидел, что к холодильнику направляется хозяйка квартиры. Говорила она по-английски. Катрин достала баночку йогурта и открыла крышку.

– Так себе.

– Нелегкая вам выпала ночь.

– Спасибо, что уложили меня спать, – смущенно и благодарно сказал Магнус, хотя предпочел бы вообще не вспоминать прошлый день. И без того хватает унижений.

– Да нет вопросов, – усмехнулась Катрин. – Вы прямо как младенец: подарили мне милую улыбочку, заявили: «Вы арестованы!» – и тут же заснули.

– Господи…

– Ерунда, не переживайте. Не исключено, что когда-нибудь и вы сделаете для меня то же самое.

Она оперлась плечом о холодильник, зачерпывая ложечкой йогурт. Сегодня на ее лице было на пару заклепок меньше по сравнению с тем днем, когда Магнус впервые с ней познакомился. Девушка была в черных джинсах и футболке с изображением волчьей пасти. Микроволновка тренькнула, Магнус вытащил свой ужин, вывалил его на тарелку и принялся есть.

– Вообще-то я очень редко напиваюсь…

– А я и не против. Следите только повнимательней, куда блюете. И подтирайте за собой.

Магнус поморщился.

– Хорошо. Обещаю.

Катрин критически разглядывала своего постояльца.

– Вы в самом деле американский полицейский?

– Да, тут все без обмана.

– А почему приехали в Исландию?

– Консультирую.

Катрин съела еще пару ложек йогурта.

– Видите ли, мне не нравится, когда мой родной братец устраивает за мной слежку.

– Это меня не удивляет, – фыркнул Магнус. – Но вы не волнуйтесь. Я не числюсь штатным сотрудником полицейского управления Рейкьявика и никому не собираюсь докладывать, чем вы занимаетесь.

– Очень хорошо, – кивнула Катрин. – А знаете, я вас вчера видела возле художественного салона Инкилейф.

– Вы с ней знакомы?

– Немножко… Она что, подозреваемая в каком-то деле?

– Вот на такие вопросы я отвечать не могу.

– Ой, простите, это я просто из любопытства… – Она взмахнула ложечкой. – А! Я догадалась! Вы насчет убийства Агнара к ней ходили?

– Слушайте, я же вам говорю: никаких обсуждений, – укоризненно возразил Магнус.

– Ага! В точку! Знаете, одна моя подружка им увлекалась, когда училась в университете. Я его тоже как-то раз видела. В кафе «Париж». С Томасом Хаконарссоном.

– С кем-кем? – насторожился Магнус.

– Это ведущий одного телешоу. Называется «Угол зрения». Он там политиков полоскает. Забавный.

Пару минут они ели в полной тишине. Сержант понимал, что должен бы записать услышанное имя, однако он до того вымотался, что махнул рукой на правила.

– И что вы о ней думаете? – наконец спросил он.

Катрин отставила свой йогурт и налила стакан апельсинового сока. С колечка в губе девушки свисала молочная капелька.

– Вы про Инкилейф? Ну, она мне нравится. А вот братец ее – та еще сволочь.

– Это почему?

– Он запретил мне петь в своих клубах, вот почему! – сердито бросила Катрин. – Он же владеет самыми крутыми местами в городе. Это несправедливо!

– Отчего же он запретил?

– А я знаю?! У меня отличные номера! Подумаешь, раз-другой пропустила выступление…

– Угу… – После личного знакомства с Петуром сержант не удивился, узнав, что тот терпеть не может необязательных артистов.

– Зато сестра его вполне нормальная.

– Инкилейф?

– Ну да. – Катрин зажгла сигарету и устроилась за столом напротив Магнуса. – Я даже кое-что купила у нее в салоне. Вон ту вазу, к примеру. – Перемазанной в йогурте ложкой она показала на небольшую вазочку из витого стекла. – Деньжищ ухнула кучу, но вещица того стоит.

– Вы считаете, она честный человек? – спросил Магнус.

– Это вопрос от полицейского?

Сержант пожал плечами.

– Ну да, вполне. Людям она нравится… А что? В чем дело-то?

– Да ни в чем, – отмахнулся Магнус. – А вы знаете некоего Ларуса Торвальдссона?

– А, художник? Немножко знаю. Они с Инкилейф друзья.

– Близкие?

– Да ничего серьезного. У Ларуса хватает своих юбок. С таким человеком сразу становится ясно, где твое место. Можно не суетиться.

– Ясно… – Магнус покивал головой, подозревая, что Катрин вела такое же знакомство с Ларусом, как и сама Инкилейф.

Девушка бросила на него внимательный взгляд.

– Так я не поняла: вы это спрашиваете как коп, или же у вас есть какие-то другие интересы?

Магнус отложил вилку и потер глаза.

– Сам не знаю. – Он взял опустевшую тарелку, сполоснул ее и сунул в посудомойку. – Мне пора на боковую. Спокойной ночи.

Глава двадцать первая

Балдур явно где-то раздобыл новую порцию энергии; во всяком случае, на утренней летучке возникло именно это ощущение. Первым делом он раздал на руки копии криминалистического заключения по поводу грязи на башмаках Стива Джабба и объяснил, что отныне круг расследования надо расширить – взять повторные показания уже опрошенных свидетелей, а также отыскать новых: как знать, может, кто-то видел другого визитера возле дачи Агнара? Следует также допросить тех, кто продавал ему наркотики; его студентов, бывших подружек, коллег, приятелей, знакомых жены, соседей – короче, всех подряд.

Переключившись на Раднвейг, инспектор обсудил с ней вопрос, как быть с материалами, которые затребовала британская полиция, чтобы выписать ордер на обыск дома и компьютера Стива Джабба. Выяснилось также, что исландский следователь, направленный в Йоркшир, переговорил с соседями дальнобойщика. По их словам, Джабб вел довольно уединенный образ жизни, подолгу пропадая на трассе. О его увлечении «Властелином колец» знали все. Бывшая подружка (ныне пребывающая замужем за другим) заявила, что Стив далеко не глуп, порой может зациклиться на пустяках, но совершенно не склонен к насилию. Стало быть, и эта ниточка оборвалась.

За все время Балдур ни разу не посмотрел на Магнуса.

Впрочем, распустив сотрудников, он поманил сержанта за собой. Когда мужчины вошли в кабинет, инспектор с грохотом захлопнул дверь.

– Мне очень не нравится, когда кто-то начинает действовать через мою голову!

– Вы о чем?

– Он еще спрашивает! А кто ходил к комиссару жаловаться и клянчить командировку в Калифорнию, а?

– Да он просто спросил мое мнение, я и ответил, – возразил Магнус.

– Вы специально, что ли, подгадали время, когда у меня и так не хватает людей заниматься основными версиями?

– Ну и когда я еду? – поинтересовался сержант.

Балдур покачал головой.

– Вы? Вы остаетесь в Исландии. Едет Арни. Вернее говоря, он уже вылетел. Вчера.

– Арни? В одиночку?!

– Вот именно. Двух человек на такое мероприятие я выделить не могу.

– А как же я?

– О, вы у нас слишком ценный сотрудник, – саркастически процедил Балдур. – К тому же у Арни есть американский диплом, и он хорошо говорит по-английски.

– Так что же мне делать?

– Можете поискать кольцо, – мрачно улыбаясь, ответил инспектор. – Это займет ваше время.

Вернувшись на рабочее место, Магнус первым делом позвонил Арни. Молодой детектив успел прибыть в аэропорт Кеннеди и дожидался там посадки на рейс до Сан-Франциско. Хотя в Нью-Йорке стояло раннее утро, голос Арни звучал отнюдь не сонно. Парнишка был возбужден, и Магнусу с трудом удалось его успокоить и объяснить предварительную линию допроса Исилдура. Для начала того следовало припугнуть статьей об убийстве по сговору, если только он не расскажет, чем Стив Джабб в действительности занимался в Рейкьявике.

Арни, похоже, слушал внимательно, хотя Магнус и сомневался в его способности извлечь из Исилдура нечто такое, чего тот отчаянно не хотел выдавать.

– Кстати, – продолжал Магнус, – вы проверили алиби Бирны и Петура?

– Там все в порядке, – ответил Арни. – Я побеседовал с любовником Бирны и с администрацией гостиницы в Коупавогуре, а также опросил менеджеров всех трех ночных клубов Петура. Они подтвердили, что видели его той ночью.

Этому результату сержант не удивился. Впрочем, он знал, насколько важно в любом расследовании проверять и перепроверять любые детали.

– Ну что ж, тогда желаю вам удачи, – сказал он.

– Вам привезти какой-нибудь сувенир?

– Нет, Арни, меня интересует только полное письменное признание Лоренса Фелдмана.

Затем Магнус переключился на свой компьютер и зашел в систему. Его терзала мысль, что Балдур сильно просчитался, принизив роль Исилдура, то есть Лоренса Фелдмана, или как там его… Сам же сержант продолжит поиски кольца, надеясь при этом, что Арни вернется с удачным уловом…

Он проверил папку входящих писем.

Только одно, зато от Колби.

«Магнус!

Прошлой ночью один из твоих приятелей-уродов залез ко мне в квартиру, засунул револьвер мне в рот и спросил, где тебя искать. Я ответила, что ты в Швеции, и он ушел.

Я чуть не обделалась.

Все, можешь меня не искать. И они тоже меня не найдут. Никто не знает, где я, – ни моя семья, ни друзья, ни на работе, ни копы, а уж тебе я точно ничего говорить не стану.

Магнус, ты мне всю жизнь испоганил и едва не убил.

Чтоб тебе сгнить живьем. И не вздумай хотя бы еще раз со мной заговорить.

К.».

К письму прилагалось коротенькое сообщение.

«Привет. Магнус.

Извини за небольшую задержку: я вчера был в разъездах и в офис не заглядывал. Этим делом займусь сам.

Агент Хендрикс».

Магнус уставился на экран, едва справляясь с вихрем чувств. Ему не хватало воздуха. Он словно тонул в собственных эмоциях: гнев на поганца, который осмелился проделать такое с Колби; гнев на Уильямса, который не обеспечил должную защиту; и гнев на Колби, которая отказывалась понимать, что Магнус тут ни при чем. Ну и, разумеется, сильнейшее раздражение в собственный адрес, коль скоро он сам допустил такое развитие событий.

Чувство вины, потому что все случилось – разумеется! – по его милости.

Беспомощность: он застрял в Рейкьявике, за тысячи миль.

Опять-таки чувство вины, поскольку за последние сутки он почти не вспоминал Колби, даже, можно сказать, забыл про нее, хотя девушка именно сейчас подвергалась наибольшей опасности…

Магнус грохнул кулаком по столу. В комнате сидели еще два сотрудника, которые тут же повернули головы в его сторону.

Что ж, по крайней мере Колби не открыла, где он сейчас находится, хотя в данный момент это заботило его меньше всего. Напротив, очень хотелось немедленно прыгнуть в самолет до Бостона, разыскать там Педро Сото и вышибить ему мозги. Да и вообще, есть ли смысл прятаться в Исландии? Трусом Магнуса еще никто не называл…

Он отправил сердитое письмо замначальнику управления Уильямсу (опять-таки через агента Хендрикса), где описывал случившееся и интересовался, куда подевалась обещанная для Колби защита. Если бостонская полиция не в состоянии уберечь Колби от беды, тогда Магнус вернется и сам займется этим делом. Раз уж по всему выходит, что ничем путным в Исландии ему заниматься не дают.

Инкилейф томилась ожиданием в ресторанчике «Мокка», рассеянно прихлебывая кофе латте. Это заведение ей импонировало: одна из старейших кофеен Рейкьявика, на углу Сколавердустигур и Лейгавегур. Небольшое, обшитое деревом уютное местечко славилось своими вафлями и избранной клиентурой: художники, поэты и писатели. Стены служили своего рода вернисажем местных творческих натур, причем экспозиция менялась раз в месяц. К примеру, в марте пришла очередь выставлять образчики из салона Инкилейф.

На столике лежала газета, однако девушка не взяла ее в руки. День выпал удачным: удалось продать шесть ваз за несколько сотен крон. Увы, по-настоящему хорошему настроению мешал только что состоявшийся неприятный разговор с одной из партнерш предприятия, которая ребром поставила вопрос о задержке оплаты от «Нордидея».

Инкилейф не то чтобы соврала, но и не открыла всей правды.

История с сагой и смертью Агнара заставила ее подумать об отце. Она отлично помнила то утро, когда видела его в последний раз. Он вышел из дома с рюкзаком, остановился, обернулся к дочери и поцеловал на прощание. Инкилейф в мельчайших подробностях помнила, что на нем было надето: синий анорак и новенькие полусапожки для пеших туристов. А пахло от него мятой, потому что отец любил «холодок»… На память пришла и обида за то, что отец не позволил ей днем раньше переночевать у подруги. И вообще она до сих пор не простила ему то страшное утро…

Смерть Агнара вызвала целый переполох, а вот гибель отца прошла как-то незаметно. В Исландии все давно привыкли к тому, что люди то и дело срываются с утесов в штормовую погоду. Уж такая особенность местного быта.

Пожалуй, это неправильно. Надо было задаться вопросами. Так же как и сейчас…

– Эй, Инга!

Соседние посетители обернулись на вошедшего, но только на пару секунд, после чего вновь занялись своими разговорами и газетами. Исландцы гордятся умением не досаждать знаменитостям. Хотя, если вдуматься, настоящей славой пользовалась одна лишь Бьорк, но даже ее оставляли в покое, когда она появлялась на улицах города.

– Томас! Как я рада тебя видеть! – Инкилейф поднялась и поцеловала его в щеку.

– Обожди-ка, – сказал мужчина. – Сначала я возьму себе кофе. Тебе что-нибудь прихватить?

Инкилейф помотала головой, и ее знакомый направился к стойке, чтобы заказать двойной эспрессо. Его черты девушка знала наизусть: круглые очки, крупные выступающие зубы, пухлые щеки, редеющая, зачесанная назад шевелюра мышиного цвета. Частично это объяснялось тем, что девушка раз в неделю видела его по телевизору, а кроме того, они были друзьями детства.

Он вернулся к столику.

– Как дела? – спросил Томас. – Знаешь, на днях забежал в твой салон. Тебя на месте не застал, зато полюбовался выставленными вещичками. С руками, должно быть, отрывают?

– Иногда… – дернула плечом Инкилейф.

– А что так мрачно? – Проницательный Томас заметил печальные нотки в ее голосе.

– Да в том-то и дело, что один наш клиент скупил все оптом, а в прошлом месяце обанкротился, так и не заплатив кучу монет.

– И банки ничего не хотят слышать, так?

– Вот именно. Года два назад они чуть ли не закидывали нас деньгами, а тут пристали с ножом к горлу… Понимаешь, мы подписались на кредит в валюте, и теперь сумма с каждым днем только растет…

– Ну понятно. Ничего, вскоре у тебя дела пойдут как по маслу.

– Спасибо на добром слове… – Инкилейф слабо улыбнулась. – А ты как? Похоже, твое телешоу пришлось к месту. На прошлой неделе мне особенно понравилось, как ты прищучил британского посла.

Томас весело ухмыльнулся, раздув щеки наподобие белки.

– Он сам виноват. Я к тому, что нельзя же так нагло пользоваться антитеррористическими законами, пытаясь прибрать к рукам наш крупнейший банк. Чистой воды рейдерство. Что бы сказали англичане, если бы на них вот так же наехали американцы?

– А перед этим ты отлупил того банкира… Как там бишь его… Который выписал себе бонусов на четыре миллиона баксов за три месяца до банкротства…

– У него по крайней мере хватило мужества приехать в Исландию держать ответ, – заметил Томас. – Хотя, конечно, это та еще проблемка. Никто из банкиров больше не хочет приходить ко мне на шоу. Да и послы попрятались. Вот мне и приходится балансировать на канате: быть агрессивным на потеху публике и при этом не отпугивать приглашенных…

Он пригубил эспрессо. «А ему идет известность», – подумала Инкилейф. Томас всегда ей импонировал, потому что распространял вокруг себя ауру теплого юмора, хотя в свое время был довольно скованным и неуверенным парнем. Сейчас его имя знала любая исландская семья, так что былая застенчивость испарилась. Правда, не до конца. И это-то было составной частью его обаяния.

– Ты слышала про Агнара Харальдссона? – спросил Томас, внимательно следя за реакцией девушки.

– Да, – лаконично ответила она.

– Помнится, между вами что-то такое было…

– Верно, было – одна большая и дурацкая ошибка. Впрочем… Да нет, ошибка-то маленькая, но все равно…

– Ты, наверное, сильно переживала, да? Его смерть? Я к тому, что сам в себя прийти не мог, хотя мы с ним почти и не были знакомы.

– Да, – выдавила Инкилейф. – Да, переживала.

– А полиция к тебе обращалась?

– С какой стати? – нахмурилась девушка, чувствуя, что заливается краской.

– Ну как же, дело резонансное, крупное расследование… Так что, они все-таки приходили?

Инкилейф кивнула.

– И как продвигаются поиски? Кого-нибудь арестовали?

– Да. Англичанина. Полиция думает, что они с Агнаром проворачивали какие-то темные делишки. Хотя, мне кажется, доказательств у них маловато.

– А ты с ним в последнее время встречалась? – Инкилейф вновь кивнула и, увидев вздернутые брови Томаса, поспешила уточнить: – Да нет же, не в этом смысле. Он был женат, к тому же большой бабник. У меня иные вкусы.

– Рад слышать, – отозвался Томас. – Ты вообще в сто раз выше его классом.

– Спасибо за комплимент, – насмешливо поклонилась Инкилейф.

– Ну и о чем же вы с ним беседовали?

На миг девушку потянуло все выложить про сагу. Как ни крути, а это обстоятельство рано или поздно всплывет, к тому же Томас – старинный друг… Через секунду это чувство растаяло.

– А ты почему спрашиваешь?

– Так ведь газеты растрезвонили, вот я и любопытствую.

– Надеюсь, ты не собираешься устроить телешоу?

– Упаси Господь! – Томас увидел, что этого недостаточно, и добавил: – Клянусь… Слушай, извини, что я так нахрапом со своими расспросами… Привычка телевизионщика, понимаешь…

– Да уж конечно, – согласилась Инкилейф. Томас всегда знал, как расположить к себе людей. Он казался безобидным и отлично умел слушать. Однако что-то подсказывало девушке, что сейчас надо бы поберечься. – Просто светская болтовня, – ответила она. – Как у нас сейчас, например.

Томас улыбнулся:

– Слушай, мне пора бежать. Я в субботу устраиваю вечеринку, хочешь прийти?

– Очередное сборище? Такое же дикое, как и раньше?

– Еще круче. Вот, я тебе свой адресок черкну, а то несколько месяцев назад переехал… – Он извлек визитку с эмблемой государственного телеканала RUV и записал адрес на улице Тинкольтстрейти.

Пока он шел к выходу, вновь привлекая к себе ненавязчивое внимание посетителей, Инкилейф не могла отделаться от простого вопроса: к чему была вся эта встреча?

Вигдис взяла предложенную чашку и пригубила кофе. В пятый раз за сегодняшний день. Опрос свидетелей в Исландии всегда означал массу кофе.

Напротив нее сидела женщина лет под сорок, в джинсах и голубом свитере. Лицо у нее было интеллигентным, улыбка дружелюбной. Встреча проходила в доме свидетельницы, в Вестурбейре, фешенебельном районе Рейкьявика, чуть к западу от городского центра. Семейный «рейндж-ровер» за окном загораживал вид на тихую улочку.