Текст книги "Когда отступит тьма"

Автор книги: Майкл Прескотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

На какой-то миг Эрика решила, что у нее приступ страха, боязнь высоты или что-то в этом роде. Потом поняла, что испытывает оживление, так как верх лаза находился почти в пределах досягаемости.

Оставалось меньше ярда. Теперь ничто не могло ее остановить.

В этом конце лаза, ставшем гладким от дождевой воды, Эрика не видела выступа, за который можно ухватиться. Чтобы преодолеть последние три фута, приходилось полагаться только на упор в стены.

Она прижала ладони к стенам. Содрогаясь всем телом, надрывно дыша, поднялась еще на десять дюймов.

Боль неистовствовала в плечах, в бедрах. Мучительно кололо шею. Ушибленное колено горело огнем.

Уже совсем близко. Тепло пещер осталось внизу. Эрику окутывал ледяной ночной воздух. Холод унимал боль, успокаивал. Придавал ей сил. Она не могла потерпеть неудачу.

Еще взгляд вверх. До края отверстия осталось совсем чуть-чуть.

Согнув колени, упершись носками, Эрика прижалась спиной к стене, потом подняла руку, пытаясь ухватиться за край отверстия. В бледном свете луны пальцы казались белыми, сюрреалистическими, лишенными плоти, как у мистера Фернелла, тщетно тянувшегося за какой-то несуществующей надеждой.

Потом она уцепилась за крошащуюся известняковую кромку, поскребла пальцами, чтобы ухватиться покрепче. Кусочки камня отвалились и полетели вниз.

Не вышло. Надо подняться еще хотя бы дюймов на шесть. Она с трудом стала карабкаться, ненавидя свои сапоги за скользкие подошвы, страшась потерять ненадежную опору о камень.

Затем снова вытянула руку, нащупывая что-нибудь твердое, уверенная что на сей раз сможет выбраться, и на запястье ее сомкнулись чьи-то пальцы.

Пальцы Роберта.

– Поезжайте с ним, – сказал Элдер, все еще не открывая глаз от боли. – Я подожду здесь.

Коннор нахмурился.

– Оставить вас не могу.

– Да ерунда этот перелом руки. Мне и раньше доставалось. К тому же выехали машина с подкреплением и «скорая помощь». Кто-то из них вскоре будет здесь. А теперь отправляйтесь.

Коннор кивнул и повернулся спиной к дежурной машине.

– Возьмите рацию, – добавил Элдер.

– Она может понадобиться вам. Радио...

– Разбито. Знаю. И все-таки возьмите ее. Если мне понадобится помощь, начну кричать.

– Тогда уж лучше воспользоваться этим. – Коннор протянул ему сотовый телефон и побежал к «феррари», прежде чем Элдер успел отказаться.

Сев на пассажирское сиденье, он ощутил холодный, испытующий взгляд Эндрю.

– Столкнулись с нашим другом?

Коннор кивнул.

– Обе машины свое отъездили. Он ушел пешком. По-прежнему держит путь на восток. Во всяком случае, так мне казалось, пока следы его не исчезли.

– Он возвращается к ней. Где-то спрятал ее и сейчас идет туда.

– Я тоже пришел к этому выводу.

– Роберт ее убьет. Так он сказал мне в разговоре по телефону. Говорит, что перережет ей горло. Называет это своей – и ее – судьбой.

– Я не особенно верю в судьбу, – сказал Коннор.

Эндрю осторожно объехал разбитые машины. Коннор глянул на Элдера, сжавшегося на переднем сиденье «шевроле» в пульсирующем свете проблескового маяка.

Потом они исчезли в зеркале заднего обзора, и осталась только темная лесная дорога. Эндрю быстро гнал машину, подскакивающую на выбоинах и корнях.

– Наверное, ты удивляешься, как я оказался здесь, – сказал он.

– Нисколько. Ты условился с Робертом встретиться где-то поблизости. Между вами что-то произошло. Вы устроили перестрелку. Он удрал, ты преследуешь его. – Коннор глянул на Стаффорда. – Так?

Эндрю криво, вымученно улыбнулся.

– Знаешь, мне казалось, ты не сможешь разнюхать этого.

– Теперь заполни пробелы. С какой целью вы встречались?

– Из-за Эрики. Она у него в руках. Я заподозрил это с самого начала.

– Почему не сообщил мне? – спросил Коннор.

– Думал, уговорю Роберта вернуть ее.

– Каким образом?

Недолгое колебание.

– За выкуп. Предлагал ему вознаграждение за возврат Эрики живой и невредимой.

Звучало это правдоподобно, однако Коннор заподозрил, что Эндрю лжет. Но решил пока оставить подозрение при себе.

– Что привело к перестрелке?

– Не знаю. Я угодил в засаду. Он хотел меня застрелить. Я ответил огнем.

– Ранил его?

– Кажется. Не уверен.

– Он тебя не задел?

– Обошлось.

Дорога изогнулась, и «феррари» описал поворот, не снижая скорости.

– В опасную игру ты играл, мистер Стаффорд.

– Играю в игры не только я.

Коннор увидел горький изгиб губ Эндрю и понял его причину. Чуть было не промолчал. Но молчание в этой обстановке было бы трусостью.

– То, что происходит между мной и Эрикой, – спокойно сказал Коннор, – никогда не было игрой. Ни для нее, ни для меня.

Эндрю бросил на него быстрый взгляд.

– Это что, признание?

– Ты уже знаешь о наших отношениях. Сегодня вечером я выяснил, что довольно давно. Я... я сожалею об этом.

– Ну еще бы. Ужасно сожалеешь, что путаешься с моей женой.

– Она думает, что ты ее не любишь. Что женился на ней ради денег.

– Это так. Я был мошенником. Жуликом. И никем больше.

– Тогда почему же встречался в лесу с Робертом? Если Эрика погибнет, ты унаследуешь все. Почему бы не дать этому случиться?

Эндрю не ответил. Коннор неторопливо кивнул.

– Я так и думал.

Роберт стиснул запястье Эрики так сильно, что по предплечью пробежала боль.

– Так-так, – произнес он с чем-то похожим на насмешливое одобрение. – Пришлось же тебе потрудиться, а?

Эрика уставилась в его бородатое лицо, в его блестящие маленькие глазки. От брата пахло потом, землей и еще чем-то.

Кровью. Вот чем. Его левое плечо лоснилось. Какая-то красная глазурь покрывала ключицу и шею.

Она вспомнила, как последний раз видела его окровавленным, когда он прижимался к ней в шкафу спальни, дрожа в ее объятиях.

Эрике захотелось сказать что-нибудь, как-то к нему воззвать, возможно, установить контакт даже сейчас...

– Роберт, – прошептала она.

Улыбка раздвинула его густую бороду.

– Мерзавка.

Потом он отвел от камня ее руку, с презрительным равнодушием выпустил запястье, и она стала падать.

Эндрю подумал, что было безумием сажать в машину Коннора.

Делать этого он, разумеется, не собирался. Целью его было преследование Роберта, и, увидев следы шин на грунтовой дороге, он пустился в погоню на большой скорости. Когда за поворотом появились разбитые машины, едва успел затормозить.

Все-таки можно было бы развернуться и уехать. Но тогда он утратил бы всякую возможность отыскать Роберта.

И Эрика погибла бы.

По обеим сторонам мимо проносился лес, стволы деревьев мерцали в свете фар. Эндрю гнал машину по ухабам и выступам, один раз пронесся по валежнику в дождевой промоине. Машине уже никогда не быть прежней.

Да и что будет прежним после этой ночи?

У перекрестка Эндрю притормозил. Грунтовую дорогу, по которой они ехали, пересекала другая.

– Куда ехать? – отрывисто спросил он.

– Не знаю. На восток.

– В какой стороне восток?

– Я совсем запутался. Карта у тебя есть?

– В отделении для перчаток.

Когда Коннор стал разворачивать карту, Эндрю включил в салоне свет.

– Поезжай налево, – сказал Коннор, глядя на отображавшую лес часть карты. – Мили через две свернешь налево еще раз.

Эндрю сделал поворот.

– Мы описываем большой круг.

– Ничего не поделаешь. Прямого пути нет.

– Для Роберта есть. Он на своих двоих.

Коннор кивнул.

– И пустился в путь раньше нас.

Воцарилось молчание. Эндрю был доволен. Ему не хотелось отвечать на дальнейшие вопросы о встрече с Робертом. Он устал от полуправды-полулжи.

Во всяком случае, Коннор как будто поверил его словам. Единственную опасность представлял собой конверт под водительским сиденьем, в котором лежала блузка Шерри Уилкотт.

Эндрю забрал блузку, перед тем как покинуть место засады. Он не мог допустить, чтобы ее обнаружили полицейские, когда станут обыскивать лес в поисках улик, они непременно займутся этим, как только будет найден труп-приманка. Теперь и на конверте, и на блузке появились следы его пальцев. Нужно будет сжечь ее вместе с конвертом как можно скорее.

Если только по какой-то несчастной случайности ее не обнаружит Коннор.

На следующем перекрестке Эндрю, сворачивая, притормозил. Ветви молодых деревьев заскребли по машине справа, сухие листья зашлепали по стеклам, потом он выехал на середину дороги и погнал вовсю.

При торможении конверт наполовину вылез из-под сиденья. Эндрю затолкал его обратно.

Черт.

Если Коннор увидит его, раскроет...

Тогда, поскольку никак не объяснить, каким образом у него оказалась блузка, ему грозит тюрьма. Укрывательство убийцы, утаивание доказательства преступления – сколько он за это получит? Десять лет? Двадцать?

Эндрю отмахнулся от своих страхов. Нелепость. У Коннора нет никаких оснований обыскивать его машину. Он никогда не найдет конверта. Никогда. Он...

– Сбавь скорость, – неожиданно сказал Коннор.

Эндрю сбавил и увидел невдалеке впереди вооруженных полицейских с фонариками.

Одной из них была женщина, рыжеволосая, рослая. Эндрю знал ее по благотворительным мероприятиям. Магиннис. Другой полицейский, с сержантскими нашивками, Эндрю был незнаком.

Коннор поднял руку.

– Останови здесь.

Эндрю затормозил, из-под колес полетели комья грязи. Коннор выскочил из машины прежде, чем он успел вынуть ключ зажигания.

Когда Эндрю подошел к троим полицейским, те уже вели разговор. Он уяснил, что Роберт не обнаружен, что еще двое полицейских, Вуделл и Харт, патрулируют этот район и что здесь был найден «мерседес» его жены.

Потеряв ориентацию, Эндрю думал, что находится в глубине леса, в нескольких милях от какой бы то ни было автомагистрали, пока из-за недалекого холма не донесся шум движения. Он увидел быстро проносящиеся лучи фар. Должно быть, рядом тридцать шестое шоссе.

По этому шоссе он возвращался из теннисного клуба. И проезжал мимо места, где стоял «мерседес» Эрики. Если бы посмотрел за ограждение, то, возможно, увидел бы белую машину. Возможно...

Но думать об этом теперь не было смысла.

– Эрика должна быть где-то здесь, – говорил Коннор.

Магиннис выглядела усталой, постаревшей.

– Поисковые группы прочесали здесь каждый дюйм.

– Они как-то проглядели ее. Не иначе. – Коннор ударил кулаком по ладони, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. – Как собаки? Не появились еще?

Сержант, на именной нашивке которого было написано «Ларкин», махнул рукой в сторону шоссе.

– Только что прибыли.

Эндрю разглядел далекий силуэт человека на склоне холма и с ним три четвероногие тени.

– Давай их сюда, – сказал Коннор.

Магиннис поднесла ко рту рупором руки в перчатках и протяжно крикнула:

– Эрл, веди сюда своих шавок!

С холма словно в ответ залаяла собака.

Ищейка. Эндрю похолодел при мысли о засохшей крови на блузке Шерри Уилкотт. Неужели собаки ее унюхают?

Его охватил ужас. Он почувствовал себя усталым, отяжелевшим. Ему хотелось прилечь.

Потом Эндрю понял, что Магиннис впервые обратила на него взгляд.

– Он что здесь делает? – спросила она, тыча пальцем в его сторону.

Коннор начал было отвечать, но Эндрю его перебил.

– Эрика моя жена, – сказал он. – Это достаточное основание?

Магиннис подумала и кивнула:

– Думаю, что да.

Эрика выставила руки, уперлась в стены узкого лаза, и ей показалось на миг, что она остановила падение, – нет, по-прежнему опускалась, не падала, но скользила вниз, шершавый известняк обдирал рукава и кожу на ладонях.

Ее сопровождал негромкий испуганный звук, полустон-полуаханье, и она смутно сознавала, что сама издает его.

Потом в поле зрения вплыл каменный выступ, и Эрика ухватилась за него правой рукой.

Пальцы ее были в крови, ладони ободраны, но она держалась.

Наверху Роберт опустил ноги в отверстие.

Эрика глянула вниз. До дна около четырех футов. Слишком большая высота для того, чтобы спрыгнуть.

На лицо, на волосы ей посыпалась известняковая пыль. Роберт, несмотря на рану, спускался быстро, нащупывая ногами опору.

Он утащит ее обратно в тронный зал, положит на стол, привяжет ремнями...

Нет.

Она этого не допустит. Не ляжет больше на стол в этом зале смерти.

Роберт нависал над ней, медленно спускаться времени не было. Придется рискнуть, спрыгнуть вниз, есть надежда, что не сломает лодыжку.

Эрика набралась решимости и, разжав правую руку, полетела в пустоту.

На сей раз падение было почти мгновенным. Она ощутила лишь мимолетное головокружение, потом удар обеими ногами о каменный пол.

Лодыжки не сломались, но ушибленное левое колено подвело ее. Эрика повалилась, перевернулась на живот, от боли в глазах заплясали яркие вспышки.

На лицо ей опять посыпалась каменная пыль. Роберт спускался быстро, ловко, как обезьяна.

Надо подняться. Бежать.

Колено не сгибается.

Эрика встала на четвереньки, попыталась оттолкнуться от пола, но скользкие от крови ладони разъезжались.

Роберт – уже громадный – заполнял собой лаз.

Эрика легла на правый бок, чтобы снять тяжесть с больной ноги, и что-то твердое, острое кольнуло ее в бедро.

Тут она вспомнила.

Нож.

Собаки вышли на лесную дорогу, пуская слюну и возбужденно поскуливая. Все трое были породистыми – не шавками, как с оскорбленным видом указал Магиннис их владелец.

У Эндрю ищейки вызывали беспокойство. Он смотрел, как они извиваются на поводках, будто головы гидры, и жалел, что не подумал захлопнуть дверцы «феррари».

Способны чуткие носы собак унюхать старую кровь, засохшую несколько месяцев назад?

Эндрю обдумывал всевозможные объяснения. Конверт принес на встречу Роберт. Нет, не годится: с какой стати? Он нашел блузку днем в лачуге Роберта и... Тоже не лучше; вызовет дополнительные вопросы.

Надежды выкрутиться нет. Если собаки учуют запах, он пропал.

Магиннис занялась представлениями:

– Шеф... мистер Стаффорд... Это Эрл Кэшью, здешний дрессировщик собак.

Кэшью был пожилым, приземистым, кривоногим. Между желтыми пеньками его зубов торчала зубочистка. Он улыбнулся в знак приветствия, собаки тем временем нюхали воздух и зады друг друга.

– Мистер Кэшью, – сказал Коннор, – у нас удрал подозреваемый.

– Подозреваемый? – Зубочистка заходила вверх-вниз. – Я думал, вы ищете какую-то пропавшую женщину.

– И ее. Тут двое людей. Они...

Кэшью беззаботно отмахнулся от объяснений.

– Мне все равно. Я получаю плату по твердой ставке. Независимо ни от чего.

– Плату вы получите, – раздраженно сказал Коннор.

Одна из собак натягивала поводок в сторону «феррари». Уловила запах, черт возьми. Но Кэшью не замечал этого.

– В таком случае, – сказал Кэшью, – нужно только дать что-то понюхать моим девочкам. Они должны втянуть этот запах в ноздри.

Коннор полез в карман куртки – и выругался.

– Я вез вещь Эрики, – сказал он, ощупывая распоротый посередине карман. – Ленту для волос, которую она надевала на пробежку. Положил ее в... в...

В карман, разумеется. Который теперь разорван и пуст.

Коннор вывернул его, потом заправил обратно. Лицо его было потрясенным, осунувшимся.

– Нет ее, – сказал он, хотя это было ясно и так. – Она была у меня, но как-то... наверное, при столкновении машин... как-то потерялась...

Ларкин отстегнул у пояса рацию.

– Можно послать кого-нибудь в Грейт-Холл...

– Некогда! – От расстройства голос Коннора поднялся до крика. – Он опережает нас и, должно быть, идет по лесу кратчайшим маршрутом. Возможно, уже на месте, черт возьми!

Коннор огляделся, словно ожидая, что из сплетения теней появится Роберт. Магиннис с Ларкином последовали его примеру, и даже Эндрю поймал себя на том, что украдкой оглядывает деревья и кусты.

Не озирался только Эрл Кэшью. Он спокойно жевал табачную жвачку и сплевывал сок.

– Мои девочки никак не могут работать без запаха, по которому надо идти, – сказал Кэшью слишком уж беззаботно при данных обстоятельствах.

Коннор пытался что-то придумать, устремляя взгляд то в одну, то в другую сторону.

– Не могут собаки просто обнюхать землю, – спросил он, – и найти недавний след?

– Здесь много следов, шеф. Беличьих, заячьих. Да и человеческих тоже. Оставленных вашими полицейскими. Господи, целое месиво запахов. А моим девочкам надо сосредоточиться на конкретном. Вроде того как настроиться на определенную радиостанцию. Нужно знать – как это называется? – частоту.

Коннор повернулся к Магиннис, выражение его лица было чуть ли не умоляющим.

– «Мерседес» – его отбуксировали?

Та угрюмо кивнула.

– Как я уже сказала вам. На охраняемую стоянку.

– Вы ничего не забрали оттуда? – В голосе Коннора звучало отчаяние. – Сумочку? Хоть что-нибудь?

– Эксперты все уложили в мешок. Вещи теперь в криминалистической лаборатории.

Кэшью сделал символическую попытку помочь:

– Людей, вы сказали, двое. Может, есть какая-то вещь удравшего подозреваемого. Из одежды или которую он держал в руках. И не обязательно недавно. Запах может держаться несколько месяцев.

Теперь уже две собаки тянулись, принюхиваясь, к «феррари». Эндрю взглянул на них. Подумал о том, что Роберт говорил о луне. Об Эрике, которая вскоре погибнет от рук сумасшедшего.

И словно с большого расстояния услышал собственный голос:

– Несколько месяцев?

– Да, сэр, иногда. В зависимости от вещи, само собой. Лучше всего запах сохраняется в ткани. Проникает между нитями и остается там.

– В ткани, – повторил Эндрю.

Теперь все собаки рычали на его машину.

– Особенно в белье, – словоохотливо продолжал Кэшью, – или в чем-то, прикасающемся к коже. Куда впитывается пот, а вот в нем и держится запах, для моих девочек он в самый раз.

Коннор посмотрел на Эндрю.

– Есть у тебя какая-то ее вещь?

Эндрю ответил не сразу. Посмотрел на голые деревья, на просторное небо. Тюремная камера такая тесная. В ней может быть окно – только выходящее на прогулочный дворик, на грязь и камень. Внутри тюремной ограды зелени нет. Не будет ни бутонов, говорящих о наступлении весны, ни аромата роз в дуновении летнего ветерка.

– Мистер Стаффорд? – требовательно спросил Коннор.

Собаки натягивали поводки, их гипнотизировал запах, который они узнавали, запах крови, пота и смерти.

– Есть, – ответил Эндрю. – Не ее. Его.

Он повернулся, пошел к машине, и это оказалось очень легко, не вызвало ни малейшего нервного напряжения. Спокойно нагнулся, вытащил из-под сиденья грязный конверт и зашагал обратно, небрежно держа его в руках.

Собаки залаяли. Кэшью утихомирил их.

– Вот он, – сказал Эндрю. – Вот то, что вам нужно.

Руки его не дрожали, когда он отдавал конверт Коннору. Он был этим доволен.

Коннор открыл клапан, вынул блузку, и глаза его сузились.

– Блузка Шерри Уилкотт, – сказал Эндрю. – Роберт прикасался к ней. Она вся в отпечатках его пальцев. Пот, должно быть, тоже есть. Собаки смогут унюхать запах Роберта и отыскать его.

Ларкин и Магиннис уставились на Стаффорда. Коннор медленно оторвал взгляд от блузки.

– Давно она у вас?

Взгляды их встретились.

– Давно, шеф.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом Коннор резко отвернулся и дал нюхать блузку собакам.

Глава 19

Нож.

Эрика сжала его рукоятку и вытащила из петли для ремня, снова удивясь тому, какой он длинный, какой большой, примитивный и несомненно смертоносный.

Она вспомнила, как вышла с ножом в задний коридор своей галереи от силы десять часов назад. Тогда, узнав незваного гостя, была уверена, что не сможет поднять на него руку. Нанести рану своему брату? Даже при самозащите это было немыслимо.

Но тогда она еще не знала наверняка, что он убийца Шерри Уилкотт – и мистера Фернелла. Тогда он еще не привязывал ее к столу, не оставлял привязанную ждать полуночной казни. Тогда она еще не прошла через преисподнюю, не обрела новых цели и смысла жизни.

Теперь поднять на него руку она может. Может убить ради собственного спасения.

Эрика крепко сжала рукоятку. Тяжелая одышка сотрясала тело, словно спазмы боли.

Возле нее ударились об пол две ступни. Роберт спустился.

Лежа на боку, Эрика держала правую руку под ребрами, спрятанной. Бронза холодила сквозь тонкую ткань блузки.

Роберт, огромный, косматый, видимый силуэтом на фоне света луны, уставился на нее.

– Вот оно что, – негромко проговорил он. – Пыталась бежать. Но это совершенно невозможно. Это мойра. Знаешь такое слово? – Эрика сглотнула. Она знала. – Мойра, – продолжал Роберт. – Судьба. Справедливость. И...

– Смерть, – прошептала Эрика.

– Знаешь. – Казалось, Роберт доволен этим. – Не забыла.

«Как я могла забыть? – хотелось спросить ей. – Я преподала это тебе».

Роберт нагнулся к Эрике, схватил за левую руку и стал поднимать. Колено ее горело, но не сгибалось.

– Сейчас, – сказал он. – Сделаем это сейчас.

Вот-вот он увидит нож.

Это последняя возможность. Либо бей ножом, либо снова лежи на столе. Либо бей, либо умри. А она не хочет умирать.

Вскинув руку, Эрика направила нож вперед, потом сдержалась и остановила лезвие в полудюйме от ямочки, где кончается горло.

Она заглянула в глаза Роберту, подумала о мойреи других вещах, которые преподала ему. Многих вещах. Дурных вещах.

Нож задрожал. Эрика опустила руку.

Роберт почти нежно отобрал у нее оружие.

– Ты не способна на это, – спокойно сказал он, в его ровной интонации не звучало ни волнения, ни страха, ни облегчения.

Эрика покачала головой, слезы туманили ей глаза.

– Не могу причинить тебе вред, Роберт. Не могу.

– Потому что утратила присутствие духа.

– Нет. Потому что и так причинила тебе много вреда.

– Утратила присутствие духа, – повторил он, безжалостно, непреклонно.

Он сунул рукоятку ножа в закатанный рукав, оставив на виду лезвие, бронзовый треугольник, прилегающий к мускулистой руке. Достал из кармана комок ткани и, встряхнув, развернул его.

Это был шарф, ярко-красный, с вышитыми инициалами Э.С., белыми, изящными, праздничными.

Ее шарф. Подарок Эндрю, который ветер унес днем. Она не представляла, как он оказался у Роберта, и у нее не было сил спросить.

Роберт вытянул его, и Эрика догадалась, что он хочет стянуть ей шарфом руки – связать ее, как теленка перед убоем.

Со связанными руками она будет беспомощной, и будущее, за которое она так упорно сражалась, никогда не наступит.

Эрика повернулась к расселине. Она протиснется в нее, ускользнет, спрячется в пещерах. Может прийти помощь. Возможно всякое.

Но Роберт успел среагировать.

Он схватил ее сзади за плечо и притянул к себе, в окружающий его запах застарелого пота. Она стала извиваться, поворачиваться всем корпусом, пытаясь вырваться, и ее брат засмеялся.

– Бесполезно, сестричка. – Его негромкий голос обрушился на нее лавиной призрачного эха от стен. – Я уже взрослый и в прятки не играю.

Роберт завел ей руки за спину и принялся связывать их шарфом, она ощутила внезапную жгучую боль в запястьях, потом онемение в кистях рук.

– Отпусти меня, – тихо произнесла она бессмысленную просьбу.

В ответ он лишь еще туже затянул шарф и завязал его, как жгут.

После этого поднял лампу, окутавшую их трепещущим светом.

– Иди, – приказал Роберт, в голосе его не было и следа доброты.

Он вытолкал ее через расселину в основной коридор, она, хоть и сопротивлялась, не могла ни вырваться, ни заставить его замедлить шаги. Роберт неумолимо вел ее к тронному залу, где их обоих ждала смерть и судьба.

– Хватит, – сказал Эрл Кэшью. – Теперь они запомнили запах.

Коннор кивнул, рассеянно удивляясь, что собакам достаточно лишь поднести нос к грязной тряпке и запах запечатлеется в их обонянии. Аккуратно положил блузку обратно в конверт и отдал его сержанту.

– Ищите, девочки, – скомандовал Кэшью. – Найдите мне этого гада!

Три собаки засопели, острое чутье сразу же повело их к Стаффорду. Одна из них залаяла, другая попыталась броситься на попятившегося Эндрю.

Кэшью оттащил их за поводки.

– Не его! Нет, девочки, нет! – Бросил взгляд на Эндрю. – На этой блузке есть и ваш запах.

– Я брал ее в руки, – сказал Эндрю, потом лицо его помрачнело от внезапной тревоги. – Значит, блузка не годится? Они... они не могут искать кого надо?

– Годится вполне. – Кэшью сплюнул снова и ловко передвинул зубочистку из одного уголка рта в другой. – Мои девочки чистопородные, способны запоминать сразу два, три запаха. Даже когда запахи двух людей смешаны, могут отделять один от другого. – Одна собака потихоньку снова направилась к Эндрю. – Не его, я сказал! Ищите! Ищите!

Собаки ненадолго сбились с толку. Потом самая крупная, видимо, поняла, что из смешанных в ткани запахов нужен другой. Опустила нос, нюхая и фыркая с новым рвением, другие последовали ее примеру.

Кэшью пошел за сворой, ведшей его с дороги в заросли бурьяна. Коннор несколько секунд наблюдал на ними, потом повернулся к Эндрю. Как ни странно, ему не хотелось смотреть в лицо этому человеку.

– Вы изобличили себя, мистер Стаффорд.

В ответ Эндрю лишь неторопливо кивнул.

– Разве что, – добавил Коннор с чем-то близким к надежде, что у него есть какой-то выход, – вы можете объяснить, как эта блузка попала вам в руки...

– Не могу.

Коннор помолчал. Ему было неприятно то, что он собирался сделать. Конечно, Эндрю Стаффорд заслуживал наказания. Скрывал решающую улику в расследовании убийства. Причин сочувствовать ему не было. Мелкий человек, обманщик, преступник. Воплощающий в себе все, что ему, Коннору, следует ненавидеть.

Но его не вынуждали отдать блузку. Он сделал это добровольно. Сделал, чтобы спасти Эрику – убежденную, что муж не любит ее.

Коннору даже хотелось вернуть ему конверт, вести себя так, будто не видел его. Но тут были свидетели. Кроме того, он играет по правилам. Всегда по правилам.

– В таком случае, мистер Стаффорд, – неторопливо заговорил он официальным тоном, – я беру вас под арест. Очевидно, вы больше ничего не скажете, пока не посоветуетесь с адвокатом.

Эндрю удивил его легкой, слегка ироничной улыбкой.

– Понятно.

У обочины дороги собаки вновь уловили носящийся в воздухе запах и стали бегать полукругами, отыскивая след. Потом одна из них метнулась в сторону, другие последовали ее примеру, и все три ринулись к сухому дубу.

Они ненадолго остановились среди узловатых корней, скуля и фыркая, потом побежали дальше в глубь леса. Эрл Кэшью, разматывая длинные поводки, с пыхтением следовал за ними.

Коннор кивнул Ларкину и глубоко вздохнул.

– Отведи мистера Стаффорда в свою машину. – Ларкин стал вынимать наручники, но Коннор остановил его: – В этом нет нужды.

Эндрю признательно кивнул.

– Спасибо, шеф. Думаю, эта штука мне не понадобится.

Он достал из кармана пальто «кольт» сорок пятого калибра, изящно держа двумя пальцами.

– Незарегистрированный, само собой. Маленький сувенир прошлых лет. – И опять легко, иронично улыбнулся. – Мог бы запросто снять вас из него днем.

Коннор взял оружие, вспомнив, как Эндрю неожиданно подкрался сзади, когда он смотрел в бинокль на лачугу.

– Жалеете, пожалуй, что не сняли, – спокойно сказал он.

Эндрю лишь пожал плечами:

– Это не помогло бы ее вернуть.

Фраза была достаточно сдержанной, могла иметь для Магиннис с Ларкином только один смысл, и Коннор был за это благодарен.

Ларкин взял Эндрю за плечо, решительно, но не сильно.

– Пойдемте, мистер Стаффорд.

Коннор смотрел, как они поднимаются по длинному склону холма к шоссе. Эндрю шел, высоко подняв голову, словно восходящая на эшафот жертва.

– Вот так история, – негромко сказала Магиннис. – Знаете, это все дом. Грейт-Холл. Оттуда никогда не выходило ничего хорошего.

– Не знал, что вы суеверны, лейтенант. – Коннор заставил себя улыбнуться. – Пойдемте. Собаки взяли след.

Магиннис кивнула и побежала трусцой за Кэшью с собаками. Коннор сунул «кольт» во внутренний карман куртки и последовал за ней.

Холодный ветер резал ему лицо. Он бежал в облаках пара от собственного дыхания.

Возле дуба Коннор задержался. Ему стало любопытно, почему собаки останавливались здесь. Желтый луч его фонарика упал на замшелую кору. В глаза ему бросились инициалы, четкие буквы, глубоко вырезанные в мертвой древесине.

Э.Г.

Р.Г.

Эрика и Роберт Гаррисон. Сестра и брат играли в этой части леса.

Коннор побежал снова, следом за Магиннис, ориентировались они на звук шагов Кэшью. Деревья смыкались над ним. Голые ветви постукивали друг о друга под порывами ветра. Он подумал о стуке костей.

Звезды на небе были яркими, сверкающими, как бриллианты, ярче всех сверкала Полярная звезда. Полумесяц над лентой перистых облаков лил голубоватый свет на кучи сухих листьев.

Неподалеку от сосновой рощицы из темноты внезапно появились двое полицейских – Вуделл и Харт, они услышали лай собак и решили присоединиться к поисковой группе.

– По чьим следам они идут? – спросил Коннора бежавший рядом Вуделла. – Миссис Стаффорд?

Коннор покачал головой:

– Роберта.

Харт выругался.

– Так и знал, что это он. Надо было его забрать. – Потом вспомнил, кто решил оставить Роберта в лачуге. – Прошу прощения, шеф.

– Не за что. Ты прав. Я совершил несколько серьезных ошибок.

Коннор думал о Вики Данверз, раненой, потому что он отправил ее в опасное место без подкрепления, и служителе заправочной станции, Чарли Уиттейкере, погибшем из-за того, что Роберт был Оставлен на свободе, мог бродить и убивать.

Он поднырнул под низкую ветвь, ощутил поглаживание сосновой хвои по темени. Какое-то маленькое животное, видимое лишь несущимся темным пятном, метнулось в кусты. Втянул ртом воздух и ощутил холод на языке. Щеки его жгло. Губы потрескались.

Показались собаки, неуклонно идущие на двадцатифутовых натянутых поводках, Кэшью, бегущий за ними.

– Мои девочки взяли хороший след! – произнес он театральным шепотом, не оборачиваясь. – Теперь вашему парню никуда не деться!

Коннор больше не хотел ошибаться.

– Двигайтесь помедленнее и не шумите. Этот человек вооружен.

Кэшью остановил собак.

– Черт побери, что же сразу не сказали?

После этого продвижение стало неспешным. Собаки, предупрежденные какой-то телепатической связью с хозяином о необходимости тишины, перестали поскуливать и повизгивать. Не раздавалось ни звука, кроме потрескивания веточек под ногами да хриплого дыхания пятерых людей и трех собак.

Потом деревья поредели, и в лунном свете показался небольшой каменистый холм. Вокруг него валялись булыжники, оплетенные побуревшей травой.

Роберт спрятался там? Притаился среди камней?

Коннор, взяв Кэшью за руку, остановил его.

– Сидеть, девочки, – приказал тот, быстро натянув поводки. Собаки опустились на ляжки, тяжело дыша.

С края поляны Коннор осветил фонариком лесную подстилку и камни. Ничто не шевелилось, лишь поразительно притихшие собаки дрожали всем телом в инстинктивном стремлении продолжать поиск.

– Кэшью, – прошептал Коннор, – спустите собак с поводков.

– Чтобы они нарвались на пулю? Да?

– Лучше пусть они, чем мы.

– Мои девочки...

– Вы говорили о твердой ставке – какая бы она ни была, я удвою ее.

– Даже двойная оплата не возместит потерю чистокровной собаки.

– Если придется, возмещу потерю из своего кармана. Спускайте.

Кэшью стал возиться с ошейниками. Собаки, хоть и дрожали от азарта, были хорошо воспитаны и не двигались, даже когда ошейники оказались сняты. Потом Кэшью похлопал самую крупную по дрожащему крестцу – «Искать!» – и все три мгновенно бросились по следу, приходя в неистовство.